Текст книги "Рубикон. Дважды в одну реку"

– Как нас станет много? Смерть всегда рядом с нами.

– Правильно. Очень многие женщины готовились стать матерями, и детей в племени должно было появиться очень много. Но вышло так, что немало женщин умерло, так и не дав жизнь, еще больше умерло детей. Но скажи, сколько женщин умерло у нас? Скольких детей мы потеряли? Сколько погребальных костров было у нас в роду?

– Ни одного, – ничего не понимая, посмотрел на Дмитрия Табук.

– А почему?

– Так захотел великий дух.

– Великий дух не всегда вмешивается в нашу жизнь, уж я‑то знаю. Он нам помогает, направляет, но он не следит за каждым нашим шагом. Вот скажи, отчего вы позволяете мальчикам баловаться так, как им захочется, и хвалите их, даже когда они могут разбиться насмерть? Почему, если с одного дерева упал какой-то ребенок, вы не запрещаете залезать на него же и другому? А ведь и он может упасть и погибнуть.

– Но как тогда из них получатся настоящие охотники? – глянув на Дмитрия, как на слабого головой, ответил Табук.

– Вот и великий дух так же. Мы – его дети и он позволяет нам резвиться, чтобы мы выросли сильными и могли сами о себе позаботиться. Он не всегда вмешивается в наши дела, как и вы в проказы детей. Вот скажи, если у ребенка что-то не получается, ты делаешь все за него или объясняешь, как это нужно сделать?

– Если ребенок не будет делать сам, то он ничему не научится.

– Правильно. Великий дух показывает путь, подсказывает, как нужно делать, но остальное в наших руках. В наши рулы не пришла смерть, потому что мы сами не дали ей прийти. Лариса не дала. Ведь были же болезни, но она вылечила заболевших, заставляя пить настои даже против желания больных. Если бы не это, то у нас были бы смерти. В рулы сауни пришла беда, и племя стало слабым. Если мы будем держаться за старое, то мы все погибнем. Но великий дух мудр. Чтобы помочь вам, он направил сюда меня и мою жену. Мы не хотели этого, мы не стремились к этому, но он ведет нас по жизни своими тропами. Вейн сумел раскрыть наше предназначение, и нам ничего не остается, кроме как идти по этому пути. Все, что я делаю, – я делаю, выполняя волю великого духа. Но я не могу все сделать за вас. Без вашей помощи у меня ничего не получится.

– Но если так, то почему ты не призовешь сюда мужчин? Если Вейну известна воля великого духа, то он может указать путь всем. Этот труд очень тяжел для детей. Если будут работать взрослые, то можно добыть больше железа.

– У сауни нет другого пути, кроме того, который указывает великий дух через меня. Но, идя по этому пути, нужно много работать. Посмотри на себя и Гаруна. Разве вам нравится трудиться? Вы готовы бросить работу, чтобы убежать на охоту, хотя голода в наших рулах нет. Не смотри на меня так. Я не обвиняю вас. Я не говорю, что вы виноваты. Вы так жили всегда. Поэтому вам трудно начать жить по-другому. Я всегда стараюсь все делать с детьми, чтобы они научились жить по-другому. Только так сауни смогут выжить.

– Значит, мы тебе мешаем? Мы мешаем племени стать снова сильным?

– Я вас не обвиняю, – тут же поспешил откреститься Дмитрий. Не хватало еще, чтобы возникли какие-то непонятки. – Вы живете так, как вас научили ваши родители, научиться жить по-другому всегда трудно.

– Но ты тоже жил по-другому?

– Да. Нам было жить куда проще. Там, откуда мы пришли, нет таких трудностей, а то, что я сейчас делаю, просто детская забава. Но там нужно много разных знаний, а знать всего человек не может. Я никогда не делал того, что делаю сейчас, так что тоже учусь.

– Для чего?

– Потому что этот путь указал мне великий дух. Конечно, он не требует от меня ничего. Если я стану просто жить, не испытывая ни в чем нужды, он не поразит меня молнией. Он просто расстроится. А я не хочу его расстраивать. Он не станет наказывать и сауни, если они не захотят пойти тем путем, который он указал. Когда станет совсем плохо, вы станете его спрашивать, за что он вас наказывает. Но ведь это вы не пожелали пойти тем путем, который он вам указал. Нельзя взрослого человека, тем более охотника, заставить что-то делать, он должен захотеть этого сам. Когда дети подрастут, я никого не стану заставлять заниматься выплавкой железа или работать в кузнице. Они сами сделают свой выбор. Захотят стать охотниками – будут ими.

– Но нас ты заставлял.

– А разве я великий дух? Разве я не могу ошибаться? Вот и с вами я ошибся. Но я не боюсь признавать свои ошибки. Поэтому вы сегодня занимаетесь тем, что считаете нужным.

– Мясо нужно роду.

– Нужно. Но разве у нас есть недостаток в мясе?

Ага, призадумался. Ну подумай, подумай. Конечно, апука и копченое мясо никак не заменят свежатинку. Да, подобное питание уже успело приесться, но ведь голод и вправду не грозит роду. Придет осень, и они смогут снова добыть мясо баканов, к тому же здесь неподалеку обнаружилось еще одно стадо, не придется ехать на озеро. Как добыть – тоже не проблема. Просто нужно немного потрудиться и изготовить «скорпион», эдакий арбалет-переросток. Соловьев не без оснований предполагал, что этого окажется вполне достаточно, чтобы завалить мамонта.

На будущий год и вовсе все будет в шоколаде, картофеля вырастет в достатке и он из семенного фонда перейдет в фонд припасов. Хотя… Если местные захотят заняться земледелием, скорее всего, придется посидеть без картошки. Все же нужно будет поделиться. Не стоит забывать и о бобах. Всходы они дали хорошие, и наверняка урожайность будет ничуть не хуже, чем в диком поле, а то и лучше. Так что голод роду точно не грозит.

– Свежее мясо не заменить, – все же выдал свое Табук.

– Согласен. Но кто сказал, что мы не сможем получить его от других охотников взамен на топоры, ножи, лопаты или арбалеты?

– Значит, ты отпустил нас охотиться не потому, что нам нужно мясо, а потому что мы ленивые?

– Вы не ленивые. Вы просто не привыкли так работать, а заставить вас нельзя.

– А тебе нравится так работать?

– Кому это понравится? Если заниматься чем-нибудь одним, например работать только в кузнице, то это мне нравится. Хотя раньше я этим и не занимался, а сейчас вот нравится. Но я не могу заниматься только этим, потому что мне нужно многому вас научить.

– Мне казалось, тебе нравится все, что ты делаешь.

– Не все. Но если работать с неохотой, то очень скоро захочется все бросить, вот я и ищу в любом деле что-то хорошее. Выжигать уголь скучно, и после этой работы ты такой грязный, каким не будешь после кузницы. Но уголь нужен, чтобы работала кузница. Строить все это, – Дмитрий махнул рукой в сторону водяного колеса, – было интересно, а вот возиться с плавкой железа – не очень. Слишком жарко, слишком тяжело, слишком грязно. Но зато получается железо, которое очень нужно сауни. Но главное не это. Есть наши желания, а есть долг. Вот что самое главное. Мы должны сделать все, что от нас зависит, чтобы наши дети жили лучше, именно поэтому я работаю так много и буду работать дальше. Я ни о чем не жалею, разве только о том, что я один и не могу успеть везде, а дел слишком много.

Никогда бы не подумал, что у него есть дар убеждения. Более того, он был уверен, что аргументы у него корявые, а объяснения неубедительные. Одно дело – заставить трудиться рыбаков в своей бригаде, которым, по сути, и деваться-то некуда. Ну да, работать не хочется, но и выхода другого нет, так что нравится тебе это или нет – пахать все одно придется. К тому же на фоне прочих работа эта неплохо оплачивается, есть бонусы в виде кормов для скотины, дармовой рыбы, да и домашняя «пила» не так «пилит». У местных подобных стимулов нет: заняться есть чем, «пила» полностью покорна их воле и молча несет свой крест. Но вот удивительное дело – оба охотника вдруг изменили свое отношение к происходящему.

На следующий день Табук огорошил Дмитрия тем, что заявил о намерении плотно заняться выплавкой металла. Он даже собирался перевезти сюда всю свою семью, но Соловьев его отговорил. Да, заготовка металла очень важна, но дробить свои силы в настоящий момент он считал неразумным, о чем и поведал охотнику. Стойбище металлургов должно просуществовать до поздней осени, после чего механизмы будут законсервированы до весны.

По всему выходило, что за это время они заготовят что-то около шести тонн железа и даже немного больше, поди еще его переработай. За день Дмитрий мог изготовить два топора, а это около четырех или пяти килограммов железа. Конечно, со временем он поднаберется опыта, но все одно переработка будет значительно отставать от выплавки. Когда местные научатся кузнечному делу и появится хотя бы несколько кузнецов, они с легкостью переработают производимое, но пока об отдельном поселке и круглогодичной плавке железа говорить рано.

Конечно, он думал о том, что производство металла будет вестись круглый год, но то была необдуманная радость. Помните анекдот? Приходит мужчина к доктору и говорит: «Доктор, дайте мне таблетки от жадности. И побольше, побольше». Вот нечто подобное периодически происходило и с Дмитрием, когда он хотел объять необъятное.

По сути, он сам загнал себя в тупик, когда подкинул Вейну идею, что выплавку металла может производить только род Пса. Мол, великий дух распростер над ними руку и способен охранить их от козней своего младшего брата. Тот же в злобе своей будет исходить жидким огнем, дабы помешать посланцам старшего брата. Вот теперь и пожинай плоды собственной непредусмотрительности. А так бы объявили, что плавить металл могут только мужчины-сауни, и тогда он смог бы высвободить руки, которые занялись бы переработкой металла в полезные вещи. С другой стороны, поди уверь этих упрямцев, что нужно упахиваться на домницах. Табук и Гарун – это скорее исключение, да и то убедить их принять решение отказаться от прежнего образа жизни ему удалось только собственным примером, изматываясь на работах до последнего.

Почему и Гарун? А все просто. Он изъявил желание учиться кузнечному делу. Вот так вот в одночасье поселок лишился двоих своих охотников. Ну не то чтобы совсем, выходные все же оставались за ними, вот только, подобно Дмитрию, они решили давать себе перевести дух лишь один день в неделю. Хм… Зря он все же сравнивал этих парней со своими рыбаками. Те тоже наблюдали, как бригадир пашет, себя не жалея, выкладываясь по полной, однако никакой пример не мог их вдохновить на такую же самоотдачу. А вот эти прониклись.

На следующий день простоя в связи с исчерпанием запаса угля не случилось. Углежоги доставили сразу две пироги. Хотя и с запозданием, но процесс возобновился. Мало того, вместе с этими парнями прибыли и представители другого рода, которые также были готовы поставлять уголь взамен на инструмент и оружие. Вернее, акцент был поставлен иначе, в первую очередь их интересовало оружие. Арбалеты произвели фурор, после того как разнеслась весть о зимнем происшествии, когда трое охотников и двое мальчиков сумели перебить целую стаю волков. Но Дмитрий их охладил: лопаты-то они могли использовать и из дерева, как и поступали другие, но без топоров им будет ой как трудно. Так что акценты поменяли.

Углежоги также удивили Дмитрия, заявив о своем желании продолжить столь плодотворное сотрудничество. Вот только их интересовали теперь ножи и арбалеты. Сговорились о цене. Не сказать что она была дешевой для аборигенов, но что поделать – хорошие игрушки дорого стоят. Зато у Дмитрия появилась уверенность, что поставки угля станут постоянными и увеличатся в объеме. Вот теперь можно без боязни закладывать вторую домницу. Но этим будет заниматься Табук, у Соловьева дел хватало и без того.

До конца недели успели изготовить еще один молот и наковальню. Нужно организовывать новую кузницу, и ее он собирался устроить максимально автоматизированной. С одной стороны, молотом махать – то еще удовольствие, с другой – не исключен вариант, что работать будет один кузнец. Ну и как управляться без помощника? Детвора, традиционно принимавшая участие во всех работах, была в этом плохим подспорьем.

Наконец субботним вечером они загрузились на пироги и спустились в поселок. Ну да, Дмитрий и Лариса не стали заморачиваться и попросту ввели свой календарь, с днями недели. Разумеется, были учтены те лишние дни, что имелись в местном году, ну а дни недели – они и есть дни недели. К ним приучали простым и эффективным способом, делая упор на определенных событиях. Еженедельный осмотр у медика, то есть у Ларисы: для мальчиков – во вторник, для девочек – в среду, для женщин – в четверг. Народу мало, так что можно это проводить и в один день, но посчитали, что так будет лучше. Ну и, разумеется, выходной – воскресенье. Было в планах и еще кое-что, но всему свое время, сразу даже кошки не родятся.

Кстати о кошках. Грызуны начинали уже становиться проблемой. До бедствия было еще далеко, керамическая посуда вполне защищала от тех, кто пытался посягать на запасы людей, но это пока этих запасов не так много, дальше будет куда хуже. Сам факт того, что эти соседи все же появились, настораживал. Дмитрий читал, что до появления кошек их предки пытались приручать для борьбы с грызунами самых различных животных: и лис, и ласок, и хорьков – вот только те никак не могли взять в толк, отчего им нужно гоняться за мышами и крысами, когда есть куда более доступная добыча в виде домашней птицы. Вопрос, конечно, будущей перспективы, но надо бы его не упустить. Интересно, а кошки тут вообще имеются?

Как ни странно, но обитатели Нового не просто обрадовались возвращению «блудных попугаев», но еще и организовали самое настоящее застолье. Оказывается, остававшиеся мальчики с успехом сумели прошерстить камыши и раздобыть много птицы. Металлургов ожидали с нетерпением. Всем были интересны их достижения в новом начинании.

На столе оказалась не только птица, было еще мясо. И это заслуживало особого внимания. Дмитрий поначалу не придал этому никакого значения – ну заяц и заяц. Однако когда впился зубами в истекающий соком кусок, то обнаружил, что вкус несколько отличается. Он удивился данному обстоятельству, но каково было его удивление, когда он узнал, что этот зайчик – вовсе не зайчик, а как бы самый натуральный кролик. Ну да, дикий, но все же кролик.

При всей похожести кролики и зайцы различаются, и очень сильно. Дело не только в том, что у их мяса разный вкус. И не в том, что кролики не обладают той скоростью, которую способны развить зайцы. Кролик мельче, имеет более короткие уши, иную масть, куцый хвост, несколько иную форму головы. Но все это ерунда. Самое главное отличие, во всяком случае для Дмитрия, в том, что кролики проживают целыми колониями, придерживаются определенной территории, производят многочисленное потомство и заботятся о нем. Наконец, они легко приручаются и без особых последствий переносят неволю. Этому способствует тот факт, что большую часть своей жизни они проводят в норах. Кролики – это не только ценный мех… Знакомо? Вот именно!

Все указывало на то, что первыми одомашненными животными в этом мире будут не собаки, а кролики. И Дмитрий был обеими руками «за». Собаки, конечно, имелись, но они и без того домашние, к тому же к этому миру не имеют никакого отношения. Кстати сказать, Герда и Лайка куда-то запропастились, покинув поселок с интервалом в две недели. Только бы это был просто зов природы, а не что похуже. Было бы очень жаль, что все закончилось, так и не успев начаться.

В выходной день все дружной толпой направились к тому месту, где были обнаружены ушастые хулиганы. Почему так? Ну, если их не вывести, они доставят много хлопот будущему сельскому хозяйству. Так что Дмитрий собирался поймать несколько особей, чтобы посадить их в клетку и начать одомашнивать, а остальных нужно истреблять, всячески поощряя в этом деле ребятишек. Конечно, появится необходимость в притоке свежей крови, но эту проблему можно относительно легко решить, изловив хотя бы пару-тройку самцов. Сейчас главное – чтобы они прижились в неволе.

Трудно переоценить важность этого зверька для человека. Дмитрий знал одного дедка, который с легкостью перенес все перипетии девяностых только благодаря тому, что всю сознательную жизнь держал кроликов. Они исправно снабжали его необходимым мясом, излишки и шкурки шли на продажу. Нет, у него с бабкой были и коровка со свинками, но дед с гордостью заявлял, что выдюжили они именно благодаря кроликам.

Охота оказалась удачной. В принципе Соловьеву не было необходимости принимать в этом участие самому, но он не смог отказать себе в таком удовольствии. Найдя центральный вход в нору, они установили напротив него перевернутую корзину, один край которой подперли палочкой с привязанной бечевкой. Простенько и со вкусом. Прождать без движения пришлось около часа, но по прошествии этого времени один зверек, осторожно оглядываясь, все же появился на свет божий, а вскорости оказался накрытым корзиной.

Первый улов был очень удачным. В ловушку угодила самочка, что говорило о полном триумфе предприятия. В сезон размножения крольчихи редко бывают не на сносях, так что очень высока вероятность того, что эта вскорости принесет потомство. Однако после первой же удачи Дмитрию срочно пришлось сворачиваться и, неся трепещущую от страха добычу, направиться в поселок.

Признаться, он слабо верил, что им вот так просто удастся изловить свою добычу, а потому не озаботился клеткой. А может, оно и к лучшему. Вот сделал бы клетку, а сажать туда некого. В конце концов, соорудить ее легко. Тут всего-то нужны жерди и навык в увязывании их в некую конструкцию. И то и другое имелось, остается только затратить немного времени.

Так уж вышло, что выходной оказался для него как бы и не выходным вовсе, но Соловьев чувствовал себя отдохнувшим, бодрым и полным сил. Еще бы! Такая удача! Если кролики приживутся, это будет просто великолепно. Сейчас в клетках четыре самочки и два самца. Уже немало. Тот дедок рассказывал, что кролики котятся круглый год, если им предоставить необходимые условия, а именно – теплый сарай. Но об этом пока не могло быть и речи. Максимум, что он может сделать, – это устроить некую постройку из камышовых матов, на большее попросту нет времени. Так что для увеличения поголовья у них есть срок только до осени.

Хм… Дело выгорит, если эти красавцы захотят жить в клетках, а ведь очень даже могут и лапки откинуть. Получается, опять его занесло куда-то не туда. Нужно наловить еще несколько особей. Оно и для гарантии, и для скрещивания полезно будет. Если есть одна колония, то наверняка найдется и другая. Озадачить ребят – и эти проныры еще не то разыщут, больно ушлые. Правда, отпускать их слишком далеко от дома рискованно. Решено. Просто предупредит, что при обнаружении другой колонии они должны будут поймать несколько зверьков, никаких специальных поисков. А в окрестностях мальчишкам бегать никак не запретишь.

Дмитрий чувствовал, что время утекает, как вода сквозь решето, что он находится в постоянном цейтноте. Слишком много задач и слишком мало людей для их решения. Словно мало было проблем, так тут еще и эти кролики. Их же кормить нужно. Значит, пора организовывать сенокос. Впрочем, его все равно нужно организовывать, ведь прошел же заказ на отлов лошадей и зобов. Может, он слишком торопится? Да нет, чтоб ему… Не торопится.

Картошка родит просто исключительно. Если не думать о других, то они вполне могут уже с этого урожая прокормиться, но нужно позаботиться о том, чтобы обеспечить семенами остальных. Конечно, не многие решат заняться огородничеством, но скорее всего такие будут, да и у него посадочного материала на всех никак не хватит.

Кукуруза тоже порадовала. Правда, из десяти зерен взошло только семь, но хорошо уже то, что всходы есть, а то мало ли, вдруг зерна повредились или были недозревшими. Но сейчас нужно трястись над каждым всходом, тогда царица полей у них будет, а у нее урожайность повыше, чем у пшеницы или ячменя. Черт! Нужно собираться и двигать на озеро. Мало того что там их стратегический зерновой запас, так ведь там же и чеснок, высаженный еще по осени. Господи, ну и когда с этим всем управляться!

Бобы тоже ласкали взор. Им, видимо, пришлось по вкусу, что о них проявляют заботу, пропалывают, а от этого и влага хорошо сохраняется, и с конкурентами бороться не надо. Дмитрий был уверен: если организовать полив, то урожайность будет куда выше. Но пока есть то, что есть. На вкус они чем-то напоминали фасоль, да и внешне на нее похожи. Может, это и есть предок известной Дмитрию культуры, а может, и совсем другая. Кто знает? Уж не он, это точно. Главное, что на огороде бобы чувствовали себя превосходно и вполне могли разнообразить стол.

Лук все же умудрился вызреть и дать семена. Сейчас он дружно взошел на грядке, но ни в этом году, ни в следующем в котел никак не попадет. Разве что года через два, когда его будет достаточное количество. Да и то сомнительно. Если хотя бы несколько родов возьмутся за земледелие, на что Соловьев сильно рассчитывал, то за это время им не успеть даже обеспечить всех посадочным материалом.

Сильно волновал вопрос с подсолнечником. Из трех семян всход дала всего одна семечка, и Лариса тряслась над ним, как над сокровищем. Уже и пугало соорудили, чтобы никакой крылатый разбойник не добрался, и чехол из москитной сетки она приготовила, хотя и берегла ее для будущей пасеки. Тут уж не до прижимистости, потому как второго шанса не будет. А подсолнечник – это не просто посидеть на завалинке семечки полузгать, это в первую очередь постное масло.

Итак, все говорит о том, что уже на следующий год им понадобится увеличить пахотные площади вдвое. Хм… Вообще-то пока вскопанные. И это с учетом того, что уже сегодня их огород занимает площадь в треть гектара. На посадку для будущего года этого хватит, но уже к следующему площадь должна приблизиться к гектару. Да что там говорить – уже этой осенью нужно поднять еще участок целины. Ведь бобы пошли, а тут с семенами проблем практически нет.

Вручную, одними лопатами, с такими площадями никак не управиться. Тут нужен плуг и, соответственно, тягловое животное. Ты поди еще вырасти ту лошадку или бычка, чтобы они встали в упряжь. О том, чтобы запрягать взрослых животных, не может быть и речи. Хорошо, если удастся добиться, чтобы они не передохли и выкормили жеребят и телят. Да и мало того, что этим деткам надо вырасти, – нужно еще, чтобы они были к людям настроены нормально. Что-то подсказывало Дмитрию, что выбраковка предстоит серьезная. Обязательно найдутся особи, в которых дикая кровь будет противиться соседству с человеком. Да что там: вон давно одомашненные животные у них на Земле порой обладают таким несносным характером, что хозяевам ничего не остается, кроме как, горестно повздыхав, вести их на живодерню. А ведь тысячи лет живут рядом с людьми. Что уж говорить о недавно вырванных из дикой среды обитания. Поэтому если хотя бы треть окажутся нормальными, это уже удача.

Эх, Гарун, Гарун. Ну никто тебя за язык не тянул и ни к чему не принуждал, сам сделал свой выбор. Теперь только держись. В понедельник с раннего утра Табук со своей бригадой отправился к Кровавому склону, его задача – выплавка металла, а вот им из мастеровых предстоит переквалифицироваться в крестьян.

Полноценно отдохнуть и расслабиться Дмитрию так и не удалось. Мало того что целый день провозился с кроликами, так еще вечером пришлось засесть за письмо. Нужно было в точности записать все свои наблюдения, а также описать весь процесс выплавки металла. Не забыть сделать чертежи механизмов, что они сделали, да еще и постараться начертить и более сложные механизмы, которые пришли на ум, пока работал. Ко всем этим чертежам (или, если быть более точным, – схемам) приложить пояснительную записку – что, куда, откуда да зачем. Работы не на один вечер. Там на руднике возможности такой не было, а вот здесь очень даже появилась. Ну и к чему тогда откладывать в долгий ящик? Пока в поселке, нужно восполнять пробел.

Кстати заметить, несмотря на низкую оплату, желающих изготавливать бумагу нашлось довольно много. Охотники попросту озадачили своих женщин и детей, а те принялись за производство столь необходимой продукции. Лариса даже заметила, что им такое количество вроде и ни к чему. Но решили, что бумага есть не просит, – создадут запас. Когда начнется обучение, то тут уже не об излишках придется говорить, а о недостаче. Пока под склад отвели чердак, но нужно подумать и о помещении для рабочего места жены. Опять все упирается в нехватку людей. Ну некогда сейчас заниматься этим. А ведь надо. Кровь из носу надо.

С раннего утра отправились на сенокос. Был большой участок на левом берегу Тихой, где стояла густая и пока сочная трава. Самое то, чтобы заготавливать сено. Еще зимой Дмитрий озаботился тремя косами. Были изготовлены и несколько серпов, но серп – это для ребятишек или женщин. К примеру, чтобы запастить кормами для кроликов, этого вполне достаточно, а вот о более масштабной заготовке при помощи такого нехитрого инструмента не может быть и речи.

Косы получились корявыми, как и все, что выходило из-под молотка Дмитрия, но, по идее, должны работать. Во всяком случае, он постарался придать лезвию необходимую форму и задать нужный угол. Металл он закалил насколько возможно, но все одно – ничего общего с известными ему образцами.

Косить он умел: в свое время ему пришлось поработать этим древним крестьянским инструментом столько, что практика была весьма богатой. Нет, он никогда не держал домашнюю скотину, тут все дело в его прежней деятельности. Будучи бригадиром в рыболовном хозяйстве, он постоянно принимал участие в выкашивании высокой травы и камыша вокруг водоема, создавая тем самым трудности для воров. Разумеется, основная работа проделывалась косилкой, но трактор мог подойти далеко не везде, поэтому недоступные технике участки косили вручную.

Коси коса, пока роса. Старая крестьянская поговорка. Так ведь все оно из жизни берется. Во-первых, раннее утро подходит для косьбы, потому как все еще прохладно. Во-вторых, коса легко скользит, укладывая аккуратные валки. Вот взойдет солнце, истает роса и работать сразу станет тяжелее.

Гарун явно недоволен тем обстоятельством, что они покинули кузню и оказались посреди поля, да еще и с непонятным инструментом. Нет, для чего он, «Дим» объяснил, еще когда они ковали первый образец. Кстати, перековывали раз пять, пока получилось что-то похожее на то, чего хотел их вождь. Вот только он-то собирался заниматься в кузне, а тут такое дело. Вейн, конечно, сказал, что великий дух совсем даже не против, если они начнут приручать некоторых животных, наоборот, он прямо указывает на это через своих посланцев. Но для чего все эти сложности? Ведь живут же животные на воле, и никто им корма не заготавливает.

А йошки-матрешки! Вот же привязалось. Нужно хотя бы поинтересоваться у Дима, что это вообще значит. Гарун с явным неудовольствием выдернул из земли воткнувшееся лезвие косы. Вождь показал, как с ней управляться, и у Гаруна вроде что-то начало получаться. Валок не такой ровный, стерня не равномерная, как у Дима, но все же получается. Однако это только до той поры, пока он постоянно следит за собой. Стоит только отвлечься, как тут же что-то происходит: то коса пойдет слишком высоко, то вот, как сейчас, воткнется в землю. Второе случается гораздо чаще.

Гарун посмотрел вперед. Дим уже движется навстречу. Работает как то колесо, что они установили на ручье, словно и не устал вовсе. Ничего, он говорит, что все приходит с опытом, вот и он научится. Они уже многому научились, а вождь говорит, что нужно будет научиться еще большему. Подумалось об охоте, и будто что-то заныло в груди. Ну да, в лесу куда привольнее и привычнее. Гарун встрепенулся и взял себя в руки. Он в первую очередь не охотник, а мужчина, который должен сделать все для того, чтобы поднять детей и племя. Все в их руках. Он не может допустить, чтобы спасение сауни легло на плечи детей, а ведь именно на мальчишек в первую очередь рассчитывает вождь. А как же они? Разве они не мужчины? Разве они не достойны такой чести? Челюсти сами собой сжались до скрежета, он поудобнее перехватил косу.

Фш‑ш-ших. Фш‑ш-ших. Фш‑ш-ших. Ага! Получается! А йошки-матрешки! Гарун опять извлек из земли лезвие и обтер пучком травы. Великий дух, да когда же он приручит эту косу! Фш‑ш-ших. Все же нужно будет узнать, что означает это самое «йошки-матрешки». Уж очень к месту выходит.

На третий день, когда у Гаруна уже получалось вполне сносно, Дмитрий задействовал последнюю косу, приставив к ней сразу двоих ребят из старшеньких, что оставались в поселке. Пусть учатся. Младшенькие уже вполне освоили серпы. Заботу о кроликах он практически полностью возложил на ребят. Это их лепта. Охота и рыбалка, конечно, хорошо, но если наладится с кроликами, то от этого пользы будет даже больше. О зимних припасах позаботятся старшие, а вот на каждый день – это ребятки пусть сами управляются.

Невольники первые два дня не прикасались к еде и питью. Дмитрий уже начал всерьез волноваться. Издохнут. Как есть издохнут. Но, несмотря ни на что, он распорядился регулярно менять корм и воду. И вот на третий день кролики захрумкали, опасливо косясь по сторонам. Да коситесь вы сколько хотите, только ешьте.

Еще через несколько дней Дмитрий и Гарун отправились на сбор урожая к озеру. Соловьев волновался, не припозднились ли они, ругая себя за то, что постоянно откладывал поездку под тем или иным предлогом. До самого прибытия на место он не находил себе места, но, как выяснилось, волновался зря. Пшеница стояла, словно известный оловянный солдатик. Ячмень полег, но тем не менее не осыпался. С чесноком тоже все в порядке, подоспели вовремя. Вот если бы еще задержались, тогда могла случиться проблема.

Против ожидания никто на их бывшей стоянке так и не появлялся. Гарун внимательным образом осмотрел все и не нашел никаких следов. Посевы также никоим образом не пострадали, и это радовало особенно: очень даже был возможен вариант налета каких-нибудь грызунов или птичек. Дмитрий вполне допускал подобную мысль, но вынужден был смириться, махнув на все рукой. Что-нибудь да останется, а там начнет все сначала. Не пришлось.

В общей сложности удалось собрать граммов по двести пшеницы и ячменя. Точнее можно будет сказать только в поселке, когда взвесят на аптечных весах. Ага, имелись у них такие. Дмитрий сам соорудил. А вес гирек, отлитых из свинца, подобрали, используя лекарства: там навеска очень точная, поэтому есть все шансы, что с весом у них четко, как и с метрической системой. С последним гораздо проще: в инструментальном ящике Дмитрия имелся штангенциркуль. Если ты связан с сельхозтехникой, которая постоянно ломается, то без него никуда. У Дмитрия даже микрометр есть, все-таки с нынешними запчастями, которые клепаются по подвалам, чего только не купишь. Ох и не любили его за это владельцы магазинов. А нечего фигню всякую продавать.