Текст книги "Взметометафора"

Константин Кедров
Взметометафора

© К. Кедров, 2020

© Интернациональный Союз писателей, 2020

* * *

Константин Кедров-Челищев – поэт и философ, профессор Литературного института, создавший новую поэтическую школу. Он родился 12 ноября трудного 1942 года и вошел в поэзию девятью годами позже своего будущего гениального друга и соратника Андрея Вознесенского.

«Он и шестидесятник, и семидесятник, и тысячник. Он всегда продолжается, как Пастернак», – так сказал о Кедрове-Челищеве Вознесенский в интервью для радио «Маяк» в 2002 году, когда поэту исполнилось шестьдесят. Но и сегодня на условно круглой дате – семьдесят семь – Константин Кедров на взлете и в поиске.

Южная Корея увенчала его премией Манхэ, Германия – премией DOMINANTA. В России поэт стал лауреатом множества премий: медалей Маяковского, Грибоедова, Замятина, Пушкинской премии, премии Леонардо… Прочитав эту книгу, читатель поймет, за что.

Внутре-внешний человек

 
словно благовест к заутрене
раздвигает тьму кромешную
есть пространство внешне-внутреннее
есть пространство внутре-внешнее
 
 
вот опять слились два полюса
два в одной мембране девственной
внутре-внешний образ космоса
волновое тайнодействие
 
 
как ян-инь и как инь-ян ее
так слились в одно два полюса
мужско-женское сияние
внешне-внутреннего космоса
 
 
о сияй сияй сияй
оё-ёй и ай-я-яй
небо-нёбый рукорек
нёбо-небый человек
 

Триста Тристанов

 
Следующая тристанция Изольда
Плачет Изольда ледяными слезами
Нет мне нигде тристанища
300 мечей между Изольдой и Тристанами
300 Тристанов
Изольда изо льда
Триста Тристанов
Одна Изольда
Осторожно!
Створки закрываются!
А у Изольды
ЩИТ и мечта
 

Букет из молний

 
Передаю от Гаруды к Сирене
Ворох сирени порох сирени
Передаю от Сирены к Гаруде
Всех лепестков опадающих груды
 
 
Груды сирени и груди Сирены
Передаю от Сирены к сирене
 
 
Груди Сирены сугробы из роз
Гроздья пылающих молний из гроз
 
 
Вы попросили
И я вам промолвил
Всем из России
Букет моих молний
 

Два неба

 
Мы с тобой два неба на земле
А когда окажемся в земле
Все равно окажемся вдвоем
Потому что оба мы поем
 
 
Все во всем на небе отражается
Горла нет – а песня продолжается
 

Нью-Маринеттинг

 
Манифест Маринетти столетней давности оказался актуален еще на 100 лет
 
 
ПРАВО ПОЭТА НА АВТОРСКУЮ ПУНКТУАЦИЮ
ПРАВО НА ОТСУТСТВИЕ ПУНКТУАЦИИ
ПРАВО НА МИНИМАЛИЗМ
ПРАВО НА СВОЮ НЕОЖИДАННУЮ СЕМАНТИКУ
И СЕМИОТИКУ
ПРАВО НА СЮРРЕАЛИЗМ
ПРАВО НА ФУТУРИЗМ
ПРАВО НА ДАДАИЗМ
 
 
И мои открытия
 
 
ПРАВО НА ГОЛОГРАФИЧЕСКИЙ АНАГРАММНЫЙ ФРАКТАЛЬНЫЙ СТИХ
ПРАВО НА ТЕОРИЮ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ E = MC Ё-MoE
ПРАВО НА ПРИНЦИП ДОПОЛНИТЕЛЬНОСТИ
НИЛЬСА БОРА В СТИХОСЛОЖЕНИИ
ПРАВО НА ПРИНЦИП НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ
ВЕРНЕРА ГЕЙЗЕНБЕРГА ВНУТРИ СТИХА
ПРАВО НА СТИХ-ЛИМИС – Линию МИРОВЫХ Событий
ПРАВО НА ПРАВО – ПРАВО НА ЛЕВО
ПРАВО НА СТИХ ЛЕНТА МЁБИУСА
ПРАВО НА СТИХ БУТЫЛКА КЛЕЙНА
ПРАВО НА ТЕОРЕМУ ГЁДЕЛЯ О НЕПОЛНОТЕ –
если высказывание верно – оно неполно
если высказывание полно – оно неверно
ПРАВО на ТЕОРЕМУ ПУАНКАРЕ – ПЕРЕЛЬМАНА
В ПОЭЗИИ
ПРАВО НА ТЕОРЕМУ ВЫВОРАЧИВАНИЯ в ТОПОЛОГИИ и в ПОЭЗИИ
ПРАВО НА СТИХ-ФРАКТАЛ ВСЕГО МИРОЗДАНИЯ
ПРАВО НА ВОЛНОВУЮ ПОЭТИКУ
ПРАВО НА ВЫВОРАЧИВАНИЕ – ИНСАЙДАУТ
ПРАВО НА ВНУТРИ-ВНЕШНЕЕ
ПРАВО НА ВНЕШНЕ-ВНУТРЕННЕЕ
ПРАВО НА ТАЙМРАУМ – ПРОСТ.-ВРЕМЯ (по Бахтину – ХРОНОТОП)
ПРАВО НА МЕТАКОД
 

Скрижали метакода

 
ЧЕЛОВЕК ВСЕГДА БОЛЬШЕ МИРОЗДАНИЯ
ЧЕЛОВЕК ВСЕГДА В ЦЕНТРЕ
ВОЗРАСТ ЧЕЛОВЕКА БОЛЬШЕ ВОЗРАСТА МИРОЗДАНИЯ –
13 миллиардов 400 миллионов лет
ТЕЛО ЧЕЛОВЕКА больше чем 13 миллиардов
400 миллионов световых лет
ЧЕЛОВЕК БОЛЬШЕ ВСЕГО ЧТО ОН МОЖЕТ СЕБЕ ПРЕДСТАВИТЬ
 

«Скажите разве не поэт…»

 
Скажите разве не поэт
Все сотворил и Рай и этот ад
Я на закате ухожу в рассвет
Я на рассвете ухожу в закат
 
 
Возможно что из лабиринта я не выйду
Поскольку сам я этот лабиринт
Я не из тех кто строит пирамиду
Но я из тех кто в пирамиде спит
 
 
Какая-то неадекватность
В руках в ногах и в теле ватность
Я вывернут со всех сторон
Нагого тела фараон
 
 
Крикну – Где твое смерти жало
Мама зачем ты меня рожала
Смерть-обманщица смерть-герла
Знаю мама не умерла
 
 
Я молюсь за здравие
Даже внутри гробов
Я всю жизнь выздоравливаю
Скоро стану совсем здоров
 
 
Открывайте открытые двери
Вся тайна в открытых Вратах
Вери very нох айнмаль Very
Во Вратах деревянный Птах
 
 
Бездуховной жаждой томим
Ухожу в открытие
Я не акробат я не мим
Ваша жизнь не мое событие
 
 
Бытие это кровь Ёе
Истекающая из млечности
Православное бытие
Обладает статусом бесконечности
 
 
Млечный путь это вечный путь
Весь в шипах от лучистых роз
Я конечно и там и тут
Я в лучах из Христовых лоз
 
 
Что теперь мне ваши ашрамы
Если в теле Христовы шрамы
Заживают и оживают
Оживают и заживают
 
 
Если к свету душа стремится
Если небо как плащаница
Я не праведник не аскет
Я всех звезд волновой пакет
 

«Мир бесконечен и вечно вечен…»

 
мир бесконечен и вечно вечен
как писал блаженный иероним
радиус радости бесконечен
горизонт горя неизмерим
 
 
человек бесконечно многоуголен
и поэтому закруглен
заливая горизонт алкоГолем
человек гол как Голем
даже если закутан в лен
 
 
иногда в путанице путан
он как муха в паутине
или в змеях лаокоон
иногда как тонущий капитан
он коан в коане зэк в законе
на коне всадник на всаднике конь
 
 
я хочу продолжить
сие сказание
как паучок продолжает себя
в паутинке вися
так когда-то я жил в казани
в паутинке себя неся
 
 
в ней когда-то запутался лобачевский
сотворив геометрию провисания
лобачевский как вацлав гавел честен
как иона утонувший в святом писании
вся вселенная чрево левиафана
переваривающее пророколайдера
проект архитектора
ионафана
эоны ионы внутри коллайдера
 
 
пен-клуб в израиле прекратил
свое существование
из-за разногласий
в палестинском вопросе
пен-клуб россии борется
за выживание
растворяемый в лондонском
купоросе
 
 
голсуорси в рыдании и бернард шоу
нобелевская премия пошла не впрок
все превращается в чье-то шоу
не кит поглотил иону – кита поглотил пророк
 
 
впрочем и лондон давно не лондон
и британия давно не та
не кит проглотил иону
иона пожрал кита
 
 
оттого глобальное потепление
и всея голландии затопление
уплыла куда-то одесса-мама
в перми из-под земли выполз мамонт
 
 
впрочем и этот сюжет не нов
всем известно россия – родина мамонтов и слонов
 

«Те кто погиб – погибли ли…»

 
те кто погиб – погибли ли
горизонт горло петлей ласкает
в гавань Гаваны уплыли все корабли
из которой не выпускают
 
 
отчего отчаяние так звонко
почему внутри иероглифа мечется меч
барабань барабанная перепонка
дабы из корня корень извлечь
 
 
смотрит с ласковой укоризной
из-под купола саваоф
горизонт закрыт все ушли на тризну
утонул шекспир в океане слов
 
 
из окна спаленки смотрит дева
под окном извивается змей горыныч
где вы где вы прекрасные девы
супермаркетные и рыночные
 
 
я же говорил что пространство искривлено
я же предупреждал –
вокруг черных дыр искривляется луч
вы не верили а мне все равно
все равно в августе будет путч
 
 
по асфальту загремят танки
и асфальт отслоится как сетчатка
и еще утонет нефтяной танкер
и шахидка вырвет свою взрывчатку
 
 
у дыры на поясе млечный путь
как рванет звездный агар-агар
прокричит млечный путь –
гитлер капут! –
и капотня выдохнет перегар
 
 
я же предупреждал
что эйнштейн абсолютно прав
вы не верили
он вернулся мыслию смерть поправ
ухмыльнулся как сталин берии
 
 
гимназистки румяныя врассыпную
кто в созвездии лебедя кто быка
и конечно снова ко всем прильну я
распахнув тел веер до потолка
 

«Сегодня не кнут не розга…»

 
сегодня не кнут не розга
агрессия против мозга
мужайся мой мозг мужайся
и в будущем продолжайся
 
 
тускнеет земное зрение
но мозг во все измерения
закинул свои нейроны
сияющей мысли дроны
 
 
пусть гамлет быть ли не быть ли
твердит разверзая высь
за горизонт событий
давно устремилась мысль
 
 
все небо раскрылось зонтом
небесный град Звёзденштерн
там вместе за горизонтом
свет в свет Христос и Эйнштейн
мужайся мой мозг мужайся
ведь я без тебя никто
так жалко мой мозг как жалко
что это уже не то
 
 
отпавшее смерти жало
ушедших жалит в пяту
по небу дрожь пробежала
и сухо стало во рту
 
 
тускнеет закат багровый
пусть все бытие ничто
за что мне сей мир дарован
конечно же ни за что
 

«Страннику так привычен путь и в руках сума…»

 
Страннику так привычен путь и в руках сума
Страннику не дано вдоволь воды напиться
Чтобы влюбиться надо сойти с ума
Или сойти с ума чтобы не влюбиться
 
 
Страннику не дано никуда уйти
Это закон – вы уж пожалуйста мне поверьте
Путь продолжается даже в конце пути
В этом загадка жизни и тайна смерти
 

Познание

 
Вращается всемирная рейсшина
Стирается из памяти былье
Все мироздание стиральная машина
Стирающая грязное белье
 
 
Прет из кремниевого Сколково
Информация осколками
Извлекут ее алголами
Архе архи археологи
 
 
Шаг за шагом шаг за шагом
Как бы ни был труд сей долог
Не спеша Упанишады
Расшифрует санскритолог
 
 
Расшифрует Камасутру
И взорвется бомба секса
И завоет Кама-Сука
В глубине большого сердца
 
 
Но от будущего скрыт
Наш сегодняшний санскрит
Мой язык хотя и русский
Недоступней чем этрусский
 
 
Из Египта душ исход
Выход это тоже вход
В неизведанную землю
Где себе как Богу внемлю
 
 
Пусть все войско фараона
Гонит нас со время оно
Но продолжит мысли ход
Мозг вселенский вездеход
 
 
Оглашении изыдите
Мысли тесно в своем египте
Ведь каждое твое открытие
От фараончества укрытие
 
 
Ушел Григорий Перельман
В математический туман
В генетику ушел Ресовский
От красной мафии бесовской
 
 
Но нарушая равновесие
Всем овладело краснобесие
И от коричневой чумы
Свихнулись многие умы
 
 
Сегодня Гитлера и Сталина
Любить увы не перестали вы
Но в состоянии влюбленности
Есть принцип нео-пределенности
 
 
Ведь неизвестно где когда
Любимая нам скажет – да
Ну а для ревности и мнительности
Всегда есть принцип дополнительности
 
 
Но Бора Вернер Гейзенберг
Увы в сомнение поверг
Для Бора атомная бомба
Увы отнюдь не катакомба
 
 
Нильс Бор на мировой войне
Остался где-то в стороне
Когда-то мысль была прибежище
Теперь она бомбоубежище
 
 
Теперь она невыносима
Как для Эйнштейна Хиросима
И мысли вечное пророчество
Нас не спасет от одиночества
 
 
В середине жаркого лета
Мы с тобой из лунного света
 

Роль жизни – жизнь роли

 
Все сводится к одной и той же роли
Роль человека в театре Бога
Учил ее и в детсаду и в школе
И даже дома но совсем немного
 
 
Я этой ролью с детства дорожил
Не выучил и не сыграл – прожил
 
 
Актриса мама
Папа режиссер
Все умерли задолго до премьеры
Премьера шла в театре СССР
В нем не хватало меры
 
 
Вкус изменял – лепнина позолота
Запрещено изображенье Бога
Но в то же время подлинное что-то
В нем было но едва-едва совсем немного
 
 
И публика под 300 миллионов
Не аплодировала – шикала смеялась
Но свешивалась вниз со всех балконов
Глумилась и немного умилялась
 
 
Я не играл – я жил – но сам Любимов
Мне подыграл без лишних сантиментов
Немного все-таки необходимых
Чтоб дотянуться до аплодисментов
 
 
Мне аплодировали и Таганка и Сорбонна
И даже где-то в грохоте оваций
Всех шикающих сбросили с балкона
Я не играл – я просто был в прострации
 
 
Ругались из правительственной ложи
Вожди похожие на кукол заводных
Но я-то не играл я жил – о Боже
И даже – Боже – пережил всех их
 
 
Я говорил что думал – мысль моя
Меня играла – мной играла как хотела
Поэтому не-я был только я
Поэтому душа играла в тело
 
 
Не я играл – они меня играли
Зал то пустел – то заполнялся снова
На сцену выходил когда не ждали
Я превращался в слово в театре слова
 
 
И не слова а я в горящем театре
Кто к выходу – а кто поближе к сцене
А декорации – горящий Татлин
Горящий Сталин и горящий Ленин
 
 
Я не играл в огне всех декораций
Я сам горел пред вами не сгорая
Душа пылала в пламени оваций
Актер в аду играл актера Рая
 
 
Все отпылало – и Любимов в роли Лира
Покинул сцену растворясь в фойе
Я как Ян-Павел городу и миру
Шепчу кричу признание свое
 
 
Я благодарен этому театру
Где я невечный буду с вами вечно
Где водрузив корону как тиару
Вслед за Любимовым и я уйду конечно
 
 
Туда где ждет Андрюша Вознесенский
Он мне не раз подыгрывал любя
А знаете – я не уйду со сцены
Где каждый день играю сам себя
 

Аэроним

 
Давайте думать о ранимом
Ранимом Господом хранимом
И я раним и ты раним
Блаженный я иероним
Во всех кострах самосожженный
Живу скаженный и блаженный
На небе звездные костры
Огнеупорны и пестры
 
 
Я знаю я конечно спорен
Как Аввакум
Огнеупорен
Все небо в огненных лакунах
Галактики из Аввакумов
А я по-прежнему раним
Блаженный ваш Аэроним
Среди небесных пантомим
Аэронимб Аэроним
 

«Милые любимые недотроги…»

 
Милые любимые недотроги
Женщины богини мужчины боги
Вечное сиянье
Янинь иньянье
Вечное слияние
Янье инье
 
 
Милые вселенские недотроги
Даже иногда человекобоги
 
 
Помните любимые недотроги
Помните однако в святом невинье
Есть граница за которой все люди боги
Есть граница за которой все люди свиньи
 

«Познанье дарит нам незнанье…»

 
Познанье дарит нам незнанье
Незнанье поле для познанья
А я – я радуюсь ликую
На финише всегда стартую
 

«Опять симметрия симметрии…»

 
Опять симметрия симметрии
Любви святая геометрия
Я знаю время семерично
И все живое безгранично
Скажу опять от счастья воя
Что безгранично все живое
Я знаю для людей и птиц
Нет очертаемых границ
Но есть узорчатое что-то
Сверхгеометрия полета
 

«От жизни мало остается…»

 
От жизни мало остается
Но остается что поется
Все что само собой поется
Навеки с вами остается
 
 
Все ноты в сердце замирают
Мелодии не умирают
А что такое звук мелодий
На раны пролитый коллодий
 
 
Жизнь неизменно продолжается
И каждый миг преображается
И я как заново родился
Опять в стихах преобразился
 

«Ах боже мой какая жалость…»

 
Ах боже мой какая жалость
Во мне любовь образовалась
Она не куколка не бабочка
Она моя родная бабушка
 
 
Дожив до 35
Она слегла 100 лет назад от тифа
Ах почему на кладбище так тихо
100 лет назад могилы не найти
 
 
Ах бабушка дворянская порода
В то время маме стукнуло 2 года
Но слава богу что не сгинула во рвах
А только поражение в правах
Дворянской дочери не место на земле
Теперь она покоится в земле
А бабушка роднее год от года
Надломленная ветвь Челищевского рода
 
 
От бабушки приемлю завещанье
Прощение приемлю как прощанье
Стою один на вечном пепелище
И не могу забыть что я Челищев
 

«Даже видимое невидимо…»

 
Даже видимое невидимо
От ворот всегда поворот
Новый год наступил неожиданно
Неожиданный Новый год
 
 
Неожиданно все неожиданно
Вдруг откуда-то жизнь возникла
Даже слыханное неслыханно
Все давно оглохли от крика
 
 
Все не пишется так как слышится
Все не слышится так как пишется
Нечто в полюшке не колышется
А ничто все равно колышется
 

«Во вселенной много недостатков…»

 
Во вселенной много недостатков
Главный недостаток это смерть
В океане есть киты касатки
Вот она какая крутоверть
 
 
У вселенной множество достоинств
Главное достоинство любовь
Каждый человек любви достоин
Но любить способен не любой
 
 
Что еще сказать о мирозданье
Где мы с вами иногда живем
Все мы с вами божии созданья
После смерти снова оживем
 

«Над пропастью шагать по пустоте…»

 
Над пропастью шагать по пустоте
Вот памятник достойный высоте
 

«Навстречу солнечному свету бредет поэт…»

 
Навстречу солнечному свету бредет поэт
бредет по лету
Нельзя влюбиться больше чем влюблен
Но все равно влюбился в лето он
 
 
Не знаю что еще поэт напишет
но знаю что таких поэтов нет
Есть музыка
ее никто не слышит
И есть стихи которые прочтет
лишь сам поэт
 
 
Весь день стоял он окрылен
над пропастью
крылатый
Крылом очерчивает он
весь мир замысловатый
 

«Согласитесь что я не любой…»

 
Согласитесь что я не любой
у меня ведь другая ментальность
Этот мир перестал быть собой
обретая свою виртуальность
 

Орфа графия Орфея

 
Как прекрасна орфография без языка
Кто опишет грамматику немоты
 
 
Здесь только существительные
А тут глаголы
А это междометия мечутся между
А тут прилагательные сочетаются
с наречиями сна речи
сцепились бивнями как мамонты со слонами
и только звательный падеж –
отче Константине –
намек на имя собственное
хотя и именительный падеж давно вымаран
остался винительный дательный
мечтательный и прародительный –
падеж остался а родители давно вымерли
 
 
Кто теперь восстановит вымершую грамматику
умершего языка умолкнувшей речи
грамматику немоты
 

«Отплывает флотилия каменных кораблей…»

 
Отплывает флотилия каменных кораблей
Уплывает из камня в камень
Их изваял ваятель каменного моря
безвестный микеланджело из финикии
Тот финикиец знал только море
Но когда узрел белый мрамор
он твердо решил превратить мрамор в море
а море в мрамор
 
 
Так я увидел Вселенную
превратил ее в человека
а человека преобразил во Вселенную
Для меня Вселенная как мрамор для финикийца
а человек как море
как тот дом что мы строили из любви
и небесных глыб
фундаментом в небо
чтобы он поднимался вглубь
и стремился в небо
чтобы он никогда не запирался от
но только во
все стороны открывался
чтобы он воздвигался и воздвигался
чтобы он жил в нас
как мы живем в нем
чтобы разрушался строился
и строясь не разрушался
 

«Я поставлю себе беспамятник…»

 
Я поставлю себе беспамятник
Он невидим но на виду
Снова мается сердца маятник
и поет как Орфей в аду
Камни мечтают о каменном веке
Люди мечтают о человеке
Хочется мне
в человеческий век
я ведь не камень
я человек
 

«Иуда был доволен что спасен…»

 
Иуда был доволен что спасен
Что ловко так расправился с Учителем
И утверждал что не Христос а он
Был истинным Мессией и Спасителем
 
 
Вы скажете что было все не так
Все было по Евангелью конечно
Но в повседневной жизни это факт
Который будет повторяться вечно
 

Руль

 
Я руль ты для руля уключина
Плывем и вместе плыть все лучше нам
Шумел камыш и ты деревья гнула
И падал снег или не падал снег
Уснул и я и ты со мной уснула
При жизни не расстанемся вовек
 
 
Шумел камыш луной был полон ад
Дышала ночь восторгом сладострастья
А по садам разгуливал де Сад
Рыдал и требовал к себе участья
 
 
Он требовал но я не участковый
Чтобы участвовать со всеми и во всем
Мы не рабы мы сбросили оковы
Но мы друг друга ласково спасем
 
 
Я руль ты для руля уключина
Плывем и вместе плыть все лучше нам
 

Позволь

 
Позволь мне собой поделиться
Чтоб далее в космосе длиться
Но это недолго продлится
Пока я могу поделиться
 
 
Позволь мне остаться собою
Небесному бою плейбою
Позволь мне собою остаться
Позволь мне с тобой не расстаться
 

Только вечно

 
Вечно никто не живет
Это известно извечно
Вечно никто не живет
Я же живу только вечно
 
 
Ты же умрешь быстротечно
Ты же исчезнешь ау
Нет я живу только вечно
Временно я не живу
 
 
Тычут мне в нос очевидность
Вот же смотри ты умрешь
Мне очевидность как инвалидность
Все очевидное ложь
 
 
Очевидное невероятное
Вероятное неочевидное
Очевидное неприятное
И приятное очевидное
 
 
Мне приятно невероятно
Вероятно неоднократно
Я как веер распахнут навстречу
Если личико ваше замечу
Обмахните мной грудь и плечи
Окунитесь вглубь моей речи
 

«Зачем богам мои признания…»

 
Зачем богам мои признания
Что грешен я или не грешен
Куда важней мои познания
В которых я не безуспешен
 
 
Куда важней моя надежда
Что в этом мире я не весь
А стало быть смежая вежды
Не весь умру – умру не весь
 
 
Прощай свободная стихия
Последний раз пишу стихи я
Нет вовсе не в последний раз
А вас ист дас авось издаст
 

Дотворца

 
Поэзия ты гонишься за мной
Вот-вот за мной умчишься в мир иной
Я за тобою вовсе не гонюсь
И в том и в этом мире породнюсь
 
 
Поэзия ты первая любовь
Мой первообраз и мое призванье
В провалах клавиш множества гробов
Ты вечное и первое изданье
 
 
Поэзия признание Творца
Что Он и сам как все мы уязвим
Поэзии я верен до конца
Нет – дотворца
Он фокусник и мим
С ним весело и страшно
С ним легко
Поэзия всегда моя подруга
Все близко с ней и все с ней далеко
И все легко и любим мы друг друга
 

Январь начало или…

 
Все думал думал думал вспоминал
Январь начало или же финал
Но мне внезапно память подсказала
Январь начало не было финала
 
 
Внезапно всех опять весна разбудит
Январь начало – времени не будет
 

Два нимба

 
Я засыпаю вспоминая
Что существует жизнь иная
Но той иной я не хочу
Я с вами в космосе лечу
 
 
Два нимба радужки вокруг зрачков
Но эта тайна не для дурачков
Два радонежских нимба в нашей радужке
В ладошках с вами Бог играет в ладушки
 

Метаметафора и Африка

 
Метался я в нутре Метаметафоры
Как Гумилев скитался в сердце Африки
Он выдумал жирафов где их не было
А я придумал только то что следовало
 
 
Я не охотился на львов за мной охотились
Прощай охотник Гумилев
Жаль что не сфоткались
 
 
В ХХ веке оба выпали из графика
Там встретились Метаметафора и Африка
 

Дожить до вечности

 
В «айфоне» я как Феофан Затворник
Сижу и в понедельник и во вторник
Дожить до вечности вот хитрая наука
Дожить до вечности такая мука
Я дожил но отнюдь не доживаю
А с каждым днем все боле оживаю
И если вы со мною оживете
До вечности со мною доживете
Нет не прожить
До вечности дожить
 

Воображаемый

 
Как трудно быть воображаемым
Лучами к небу пригвождаемым
Я не стыжусь я не стыжусь
Что только Небу пригожусь
Прикоснись к моему незнанию
Приобщись к другому познанию
Осознай что мое незнание
Простирается в мироздание
 
 
Мое познанье тем подтверждено
Что мне с небес спуститься не дано
На небе я как дома здесь в гостях
Мои стихи в Небесных новостях
 
 
Пишу на небе небом эти строки
Прочтут их Ангелы и объяснят пророки
 

Проиграл

 
В бою погибнуть значит проиграть
Что может быть хорошего в бою
Жизнь в дудочку дыханьем проиграть
Я проиграл но все равно пою
 

Внезапно

 
Внезапно я произошел
Когда себя я превзошел
Возможно это и не модно
Я понял слово – превосходно
 
 
Я понял слово в тот же миг
Я превзошел и я возник