Текст книги "Кремль 2222. Волоколамское шоссе"

Граната еще летела в сторону логова шамов, когда Илья ощутил ментальный удар. На этот раз получилось больно. Но терпимо, знавал он боль и посильней. Она возникла в затылке и походила на ожог слизистой оболочки. Глаза на мгновение закрыла багровая пелена. И тут же спала, оставив ощущение рези – словно в глаза швырнули горсть песка.

Однако он не потерял сознания. Шлем все-таки выполнил свою функцию, хотя и не на сто процентов. Илья тут же зашвырнул подальше вторую гранату – раз идет такая пьянка, то тут уже не до экономии боеприпасов. Затем вскочил и в несколько прыжков преодолел оставшееся расстояние до состава с цистернами. Там уже сидел на земле Гриня и ошалело поводил головой.

Похоже, что Гриню зацепило сильнее, подумал Латыпов. Но, главное, что в сознании остался. Теперь они наверняка проскочат. Самое важное, что им удалось разорвать дистанцию с шамами. И найти временное укрытие для короткой передышки.

Еще один рывок, и они в безопасности. Вряд ли мутанты побегут следом, рискуя нарваться на стрелу или пулю. Эти засранцы привыкли нападать из-за угла с безопасного для себя расстояния. А в открытом бою они слабаки…

Люм в изнеможении откинулся спиной на спинку стула и смахнул со лба пот. Уф, аж сердце заколотилось. Атака отняла у него почти все силы, и сейчас он чувствовал себя еле живым. Что-то пошло не так с самого начала. И теперь он уже жалел, что не разбудил еще одного среднего шама. Вдвоем они бы легко справились. Однако поздно об этом переживать, надо довершать начатое. Иначе Руго в порошок сотрет.

Нет, он знал, что его атаки не прошли вхолостую. Он видел, как упал хомо, бежавший впереди группы. И успел засечь, как зашатался и вроде бы упал второй. Вроде бы…

Люм мог лишь предполагать, потому что картинку в его мозгу затянуло мутной пеленой. И, что самое плохое, он совсем перестал ощущать капитолийцев. Они словно провалились в черную яму.

Надо подключить Гуса. С высоты пятого этажа он контролирует практически все. Ну, или почти все. Не зря же он там торчит и пялится в свою подзорную трубу, бездельник хренов.

Люм пару раз глубоко вздохнул через нос, приводя организм в норму. И потребовал, посылая ментальный импульс: «Гус, ответь! Что там происходит? Слышишь меня?»

Но Гус не отозвался. Ни через пару секунд – что еще можно было объяснить, ни через пять. Ни через десять. И тогда Люм «рявкнул» – так, что дернуло в висках.

«Гус, руконог тебя побери! Немедленно отвечай!» – понеслось в ментальное пространство. Но Гус и на этот раз не отозвался. Зато откликнулся Тук, сидевший в засаде на противоположной стороне железной дороги:

«Люм, что случилось? У вас все в порядке?»

Голос младшего шама доносился еле-еле. Оно и не удивительно – до него было почти двести метров. Да еще забивали сигнал непонятные, но сильные помехи.

«Почти, – мысленно локализовав местонахождение собеседника, буркнул Люм. – Ты их видишь?»

«Да».

«Действуй, как договаривались».

«Ты считаешь, нам пора действовать? – в интонации Тука сквозила неуверенность. – Эти хомо, мне показалось…»

«Не считаю, а приказываю! – отрезал Люм. – Атаковать! И взять живыми».

Ишь, распустились, лоботрясы! Он догадывался, что Тук чем-то смущен или сбит с толку. И по-хорошему надо было бы прояснить все обстоятельства. Но не признаваться же младшему шаму в том, что он, средний шам, потерял контроль над ситуацией?

Нет, нельзя подрывать собственный авторитет. К тому же Тук не преминет настучать Руго, если сообразит, что Люм прокололся. Уж лучше, если чего сорвется, свалить вину на бестолкового Тука. Ну и Гус, естественно, попадет под раздачу. На то они и одноглазые, чтобы выполнять роль козлов отпущения…

Последним до цистерны добрался арбалетчик Архип. Добежал и упал на колени, тяжело дыша. По лицу тек грязный пот.

– Надо же! – хрипло выдохнул. – Как будто километр по зыбучему песку прошагал.

– По песку? – удивился Ефим. Он добежал чуть раньше и успел занять позицию – залег у ржавого колеса и всматривался вперед через оптический прицел винтовки.

– Ну да, ноги вдруг начали подкашиваться и скользить. – Архип уже снял со спины арбалет и теперь закладывал в направляющий паз болт. – Вроде вижу, что твердая земля, а ступаю – и будто тебя засасывает. Что за чертовщина?

– Последствия контузии от ментальной атаки, – сказал Латыпов. – Что-то вроде аберрации физического восприятия, если по-ученому. Будем считать, что мы все легко отделались. Ефим, чего там видно?

– Да почти ничего, командир, – отозвался сержант. – Все дымом заволокло. Но мутов вроде бы нет.

– Надо уходить, пока они не разобрались, что к чему. Отдышались? – Латыпов окинул взглядом свой маленький отряд. – Тогда тронулись. Давай вон к тем развалинам. Ефим, пока прикроешь нас с тыла.

Но они не успели сделать вдоль состава и десяти шагов. Потому что сержант вдруг громко матюкнулся и тут же выстрелил. И еще раз.

– Ефим, что там?! – крикнул Латыпов.

– Да их тут целая банда, командир! Вот же крысопсы шелудивые!

Илья упал на насыпь и заглянул под цистерну. И похолодел. Тепловые гранаты продолжали чадить, испуская клубы вонючего грязно-коричневого дыма. А из него, словно черти в аду, появлялись одна за одной уродливые фигуры мутантов.

Не шамов. Но и не людей. Хотя некоторые из них походили на людей – примерно такого же роста и телосложения. Но при этом кособокие и непропорциональные, с изуродованными головами.

Это были вормы. И их было много!

Илья попробовал быстренько сосчитать, но тут же плюнул на затею. Не до того. Да и ни к чему. Сматываться надо, иначе порвут. Вот и все дела.

Рядом в очередной раз выстрелил Ефим. И один из мутантов рухнул, как подкошенный. Лишь фонтанчик крови брызнул из раны на голове, вслед за прошедшей навылет пулей.

Латыпов тоже дал очередь из своего «АК-12», скосив двух или трех вормов. Патронов было мало. Но Илья выстрелил очередью, чтобы заставить мутантов залечь.

Вормы, народ, в целом, вменяемый. Жизнь берегут и под пули зря не лезут. На том и строился расчет капитана. Но эти и не думали останавливаться. Продолжали тупо переть вперед, не обращая внимания на падающих рядом сородичей. Хотя, какие у вормов сородичи? Мутанты без роду и племени. Бомжи, одним словом.

Латыпов не знал, что столкнулся с новым оружием изобретательных шамов – вормами-рабами, чей мозг шамы держали под контролем. Он вообще не понял, откуда здесь взялось целое полчище неопознанных мутантов. Или «трупоедов», как еще называли вормов за их специфические кулинарные наклонности. Никогда вормы не отличались организованностью. Если и промышляли вместе, то мелкими шайками. А тут…

Но было понятно, что появились они не случайно – мол, вышли воздухом подышать. И представляли более чем серьезную угрозу. Особенно, в таком количестве.

– Уходим, Ефим! – крикнул Илья. – Надо отрываться, их слишком много!

Он еще раз врезал очередью и побежал к руинам торгового центра. Рядом бежали Гриня и Архип. Ефим двигался немного позади, прикрывая отход. Но не стрелял, потому что вормов не было видно – они пока еще находились с той стороны состава. И тут шамы преподнесли еще один коварный сюрприз.

До полуобвалившейся стены, покрытой крыш-травой, оставалось всего несколько метров. И в этот момент из разбитых оконных проемов навстречу разведчикам бросилась очередная группа «бомжей». Их было с десяток, а то и больше. Одеты в лохмотья. В руках – у кого копья, у кого топоры, у кого дубины. У кого просто заточенные куски арматуры. И у всех перекошенные яростью рожи.

Латыпов действовал инстинктивно. Он сжимал в руках автомат и поэтому сразу дал длинную очередь. Стрелял веером, не жалея патронов. Здесь не до тонких расчетов, главное – остановить врага. И получить хотя бы короткую передышку.

Он положил почти всех. Еще одного завалил Архип выстрелом в упор из арбалета. Но трое вормов успели подскочить к Грине и Архипу. И там сразу завязалась схватка.

«Ну, этих-то мы сейчас прикончим, – успел подумать Илья. – Этих – немного. Вот те, что сзади…» И тут он увидел в глубине оконного проема шама. Именно шама – не ворма. Их, плюгавых, плешивых и с хоботками, ни с кем не перепутаешь.

Мут находился близко. Слишком близко. Латыпов попытался навести на него ствол автомата, но мутант «сработал» быстрее. Илью словно шарахнуло током – по самым мозгам. Он вскрикнул от боли и, выронив оружие, грохнулся на землю.

Однако капитан не потерял сознания – шлем все-таки частично рассеял и смягчил ментальный удар – и сразу попытался встать на ноги. Тук – а это был он – разочарованно присвистнул. Имели шамы такую забавную особенность – тонко свистеть, как суслики. И тут же сжался в комок, очевидно, собираясь добить хомо повторным «выстрелом».

Но его планы сорвал сержант Потанин. Подотставший от товарищей Ефим не пострадал от ментальной атаки. Поэтому успел сориентироваться и разнес из СВД шамью башку экспансивной пулей. На дистанции в пятнадцать шагов калибр 7,62, пожалуй, понадежней будет, чем мысленный импульс какого-то одноглазого придурка.

Только вот патронов у Ефима осталось всего пять штук. И он, завалив шама, сразу развернулся в сторону состава. Потому что оттуда не очень шустро, но с неуклонностью маньяков, надвигалось несколько десятков вормов – зомбированных мутантов, действиями которых управлял Люм.

Сержант Потанин не знал никакого Люма. Но он знал, что расстреляет сейчас оставшиеся патроны. А потом вытащит палаш и продолжит то, что он умел делать лучше всего – убивать врагов. Пока хватит сил.

Что касается капитана, то он не успел подобрать выпавший из рук АК. Ибо из развалин выскочила очередная пятерка вормов – бойцов засадного отряда Тука. И Латыпову пришлось отступить, отмахиваясь палашом от наседающих «бомжей».

Увы, к несчастью для разведчиков, гибель Тука не ослабила ярости этих мутантов. Да, одноглазый шам теперь не управлял их сознанием. Но они были озлоблены и очень голодны. И разведчики были для них желанной добычей, которую надо убить. А потом сожрать.

Ведь шамы их почти не кормили, держа на цепи и под гипнозом. И сейчас они хотели лишь одного – убивать и жрать. И того же хотели вормы, атаковавшие со стороны логова шамов. Но их еще и «подгонял» Люм. И его мысленные приказы действовали на вормов как удары кнута.

Разведчики отбивались с отчаяньем обреченных. Они умели драться. Да и вооружены были качественными палашами и кинжалами, изготовленными настоящими мастерами-оружейниками. В отличие от вормов, которые, похоже, собрали весь ржавый металлолом в окрестностях.

И средства защиты капитолийцы имели отличные для своего времени. Их тканево-полимерные шлемы-шишаки выдерживали попадание пистолетной пули и рубящий удар любого холодного оружия. Под кольчугами они носили специальные «рубашки» из кевлара, а штаны из кожи фенакодуса имели прокладку из арамидной ткани.

Что касается бомжеватых вормов, то те шли в бой практически без доспехов, в одном тряпье. Наличие у отдельных продвинутых «бомжей» раздолбанных шлемов, смахивающих на кастрюли, и примитивных кольчуг, сплетенных из толстой проволоки, не меняло общей картины. Поэтому уже через несколько минут после начала схватки вокруг разведчиков валялись около двух десятков бездыханных мутов. Кто – с отрубленной головой, кто – с разрубленным туловищем, кто – без руки, а то и двух – если сразу не утихомирился.

Но и капитолийцы несли потери. Когда на тебя одновременно со всех сторон наваливаются трое, а то и пятеро, разъяренных мутантов, не спасут ни фехтовальные навыки, ни острый палаш, ни доспехи любого класса защиты. Да и силы человеческие небеспредельны.

Первым погиб Архип. Один из вормов, подобравшись сзади, оглушил его ударом рессоры. А потерять сознание в такой свалке, это все равно, что подписать себе смертный приговор.

На помощь к упавшему товарищу бросился Гриня. Он давно остался без копья, проткнув им насквозь одного из зазевавшихся мутантов, – и теперь орудовал палашом. Ворм с рессорой уже приготовился размозжить Архипу голову, когда подскочивший Гриня развалил «трупоеда» до пояса. А затем, развернувшись, успел располосовать брюхо долговязому мутанту с ржавой саблей.

И тут какой-то мелкий, но шустрый ворм вонзил Грине в горло заточенную арматурину. А когда разведчик упал, с жадностью стал пить кровь, хлеставшую из разорванной артерии. Пока его не оттащили другие голодные «трупоеды», торопящиеся урвать свой кусок добычи.

Илья видел, как вормы расправляются с боевыми товарищами. Однако помочь им был не в состоянии. Его и сержанта Потанина к тому времени зажали около стены с десяток «бомжей», и разведчикам оставалось только отбиваться. А когда Ефима завалили на землю, сломав коленную чашечку колуном, то Латыпов перестал смотреть по сторонам. И соображать что-либо перестал. Лишь отмахивался палашом, пока ему не перебили какой-то железякой правую руку.

Он выронил палаш. Но продолжил отбиваться левой рукой, сжимая кинжал. И даже засадил им подвернувшемуся ворму в пах. А когда мутант завопил, то отпихнул его ногой. И, увидев очередную перекошенную рожу, попытался достать ее острием кинжала. Однако не сумел, потому что его самого в этот момент ударили по лицу обрезком трубы. И выбили глаз.

А потом он уже ничего не помнил, потому что потерял сознание. И, благодаря этому, перестал чувствовать боль. Однако еще не умер…

* * *

Вождь клана трехглазый шам Руго сидел на деревянном стуле со спинкой и смотрел на хомо. Тот, окровавленный, лежал на топчане и выглядел ужасно. Казалось, что его начинала грызть стая крысособак, да вот не успела довести дело конца. На губах хомо пузырилась кровавая пена. Но он еще жил, потому что с хрипом дышал.

– Ну и кто ты после этого, Люм? – тихим голосом, почти без выражения, произнес Руго. – Целых четыре хомо были у нас, считай, в кармане. И что мы имеем? Один полутруп?

– Я не виноват, Руго, – пробормотал Люм. Он стоял около двери, покаянно опустив плешивую голову. – Я объяснял Туку, что хомо надо брать живыми. Но Тука убили капитолийцы. И вормы вышли из-под контроля. Я сумел их остановить, но слегка опоздал. Этот хомо, он единственный, кто еще оставался в живых.

– А где же был ты?

– Я командовал основным отрядом.

– Командовал отрядом? Небось, как обычно, из подвала?

– Нет, Руго. Клянусь, я находился в самом центре схватки. Я сделал все, что мог. Мы пытались привести этого хомо в чувство, но…

– Ладно, заткнись. – Руго вяло махнул лапкой. – Говоришь, у него в сумке нашли письмо?

– Да, Руго. Настоящее письмо с печатью и подписью главы Когорты Стратега.

– Главного Хранителя?

– Его самого.

Руго помолчал. Он знал, что общиной капитолийцев управляла группа загадочных Хранителей, входивших в некую Когорту. Возглавлял Когорту Стратег по имени Олег. Жили капитолийцы в хорошо укрепленной крепости, расположенной у самой МКАД. И в последнее время проводили очень агрессивную политику. Даже на шамов пытались нападать, что было, разумеется, невероятной дерзостью.

Но вот кроме этого Руго почти ничего не знал. Уж слишком замкнуто жили эти хомо в своем Капитолии. А тот, кто многое скрывает, всегда скрывает злые умыслы.

– Письмо, ты сказал, без адреса?

– Да. Там лишь короткий текст.

– Прочитай, – распорядился Руго.

Люм торопливо извлек из сумки листок бумаги и, приблизив его к самому носу, прочитал:

– Удостоверяю, что податель этого письма является моим доверенным посланником и уполномочен вести переговоры от моего имени. Подпись и печать.

– Всё?

– Всё. Посмотришь сам?

– Нет. Вернее, не сейчас.

– Понял, вождь, – сказал Люм, засовывая письмо в сумку. Потом неуверенно протянул: – А сейчас что? Может быть, приготовить ужин? Сегодня…

– Тихо! – внезапно прошипел Руго. И с напряжением вскинул узенькую ладошку. После чего приподнялся и осторожно приблизился к умирающему хомо.

Веки у того задергались. Затем по лицу пробежала судорога, и хомо открыл глаза. Взгляд был мутным. И все-таки в нем еще мерцала жизнь.

Руго прикоснулся лапкой к виску умирающего и замер. Подглазные хоботки, выполняющие у шамов роль своеобразных локаторов, начали медленно вращаться. Руго «прослушивал» сознание хомо. И, кажется, что-то улавливал.

Так прошло около минуты. Вдруг тело хомо изогнулось. Он громко захрипел, изо рта тонкой струйкой потекла кровь. Все было кончено. Но Руго еще несколько секунд стоял рядом, продолжая касаться ладонью виска покойного.

Затем недовольно пошевелил длинным носом и вернулся к своему стулу. Присел и откинулся на спинку. На резко осунувшемся личике выступили крупные капли пота.

Люм кашлянул. Громко вздохнул. Снова кашлянул. И, наконец, робко спросил:

– Прости, вождь. Ты… ты что-то «услышал»?

Руго отозвался после долгой «театральной» паузы:

– Его зовут капитан Латыпов. Ну, понятно, что из Капитолия. Он направлялся в Кремль. К их князю. А больше… Я почти ничего не разобрал. Еще какой-то Спартак. Вопрос жизни и смерти. Бредил, наверное.

– Спартак? – встрепенулся Люм. – Может быть, речь идет о базе маркитантов? Говорят, на этом месте до войны располагался стадион. Его, вроде бы, называли «Спартак».

– Да слышал я об этом, – рассеянно произнес Руго. – Только при чем тут маркитанты, если этот капитан направлялся в Кремль?.. Ладно, ступай, Люм. Я устал.

Вождь не все рассказал Люму. Он разобрал в мыслях умирающего еще несколько слов. В частности, любопытное словосочетание «ценности Гохрана». Руго очень долго жил и поэтому накопил в своей незаурядной голове много разнообразной информации. В том числе он знал, что перед Последней Войной в Москве существовала такая организация – Гохран. Очень секретная организация.

Только зачем об этом сообщать Люму? Тем более что из слов умирающего невозможно было сложить логически внятную конструкцию. Какая связь между Капитолием и Гохраном? И зачем посланник направлялся в Кремль? И при чем тут база маркитантов? И еще этот, Спартак… Или все-таки «Спартак»?

Глава третья
Испытание смертью

ОНО изрядно проголодалось. Несколько суток ОНО блуждало по развалинам в поисках пищи, но пока безрезультатно. И от этого злилось, пульсируя и мерцая слабым желтым светом.

Хитрая «пища» тоже развивалась в процессе эволюции, учась на собственных смертельных ошибках. И ошибалась все реже, заранее разбегаясь при приближении «охотника». Да и желающих полакомиться «пищей» было слишком много на территории Москвы. Территории, изолированной Куполом, и истощенной за двести лет беспрерывной войны за выживание. Вот и не хватало на всех еды.

Даже трупов почти не попадалось. В этом мире мертвечина не залеживалась долго. Потому что являлась кормом для множества обитателей – начиная с различных трупоедов и заканчивая плотоядными растениями. Они тут же подгребали любые органические останки, переваривая всё до последней крошки.

Впрочем, трупами ОНО не интересовалось, как и любой мертвой плотью. Ибо питалось не плотью, а психической энергией живых существ. Вернее, подпитывалось. Ведь о точном происхождении Полей Смерти и их свойствах не знал никто. Они возникли сами по себе на зараженных радиацией пространствах постъядерного мира, и зажили свой жизнью. Непонятной. И смертельно опасной для окружающих.

Этому Полю сейчас не хватало энергии, из-за чего оно даже немного уменьшилось в размерах. И, подустав, притаилось за стеной полуразвалившегося здания. Но не потеряло бдительности, породив изнутри своей субстанции верных сторожевых псов. И послав их на смертельную охоту…

* * *

Они топтались около бетонного колодца. Сергей Латыпов был в гидрокостюме, а Тимур уже снял его. До этого они около часа пробирались по подземному коммуникационному коллектору. Когда-то он соединял секретный объект «Тушино-113» с инженерными сетями Северного Тушино. Но был заброшен вскоре после начала Последней Войны.

Вспомнили капитолийцы о тоннеле недавно, когда наступило время заново осваивать мир на поверхности. Тогда и понадобились тайные ходы для проведения диверсионно-разведывательных операций. Коллектор обследовали. И хотя он был частично затоплен водой, капитолийцы решили, что для отдельных вылазок его использовать можно.

Поэтому тоннель сначала зачистили от мелких мутов, чтобы не мешались под ногами. Потом отсекли его от городского коллектора капитальной бетонной перегородкой – для пущей надежности и безопасности. Ведь оттуда могли проникнуть кровожадные баги-руконоги и даже жуткие потолочники – безжалостные биоконструкции-убийцы.

Увы, эти превентивные меры не спасли от крупных неприятностей. Несколько раз разведгруппы прошли по подземному ходу без проблем, пусть и по пояс в воде. А затем на очередную группу напала стая мутантов-руконогов. Как и откуда злобные баги просочились в тоннель, осталось загадкой. Скорее всего, через какую-то расщелину под водой. Но в результате двое разведчиков погибли, а один остался без руки.

После этого трагического происшествия Стратег Олег отдельным приказом закрыл слишком рискованный маршрут. И запретил спускаться в коллектор без его личного распоряжения. Около двух лет тоннелем никто не пользовался. Пока не убили Олега.

О гибели Стратега Сергей Латыпов узнал в числе первых. Окно оружейной мастерской, где старшина работал после ужина, выходило на плац. Сергей услышал крики караульных и вышел во двор. Он увидел, как Стратега несут на носилках в лазарет, но переговорить с Олегом не смог – тот находился без сознания. Так и умер, не приходя в себя, ближе к полуночи.

Побывав на месте схватки, Латыпов все понял без дополнительных объяснений. Да и любому стало бы понятно, что на Стратега напали наемные убийцы. Впрочем, Якуб поспешил объявить, что Олег наткнулся на рабов, замысливших побег. Мол, трагическая случайность. Стратег оказался не в том месте, не в то время. Но Сергей умел складывать два и два. Да и умножать тоже умел.

Поэтому той же ночью он встретился с Тимуром и все объяснил. Тот и сам понимал, что отец погиб вовсе не случайно. И согласился с Латыповым, что должен бежать из Капитолия. При этом чем раньше, тем лучше – пока Якуб не установил слежку. Так они очутились в тоннеле.

Слава Юпитеру, путешествие под землей прошло без особых приключений. Если не считать того, что последние полсотни метров – а коридор имел уклон в сторону главного коллектора – Сергей и Тимур преодолели вплавь. Видимо, в тоннель проникли паводковые воды.

Однако они не стали серьезным препятствием. Все мужчины Капитолия с детства умели плавать – благодаря пруду, который образовался в приснопамятные времена на месте громадной воронки. А разведчиков-диверсантов даже обучали нырять на глубину, задерживая дыхание.

Тимур тоже имел подобные навыки, хотя в диверсанты, конечно, не готовился. Но попросил отца, и тот разрешил тренироваться вместе с разведчиками. Ибо рассудил просто – лишний навык в жизни сыну не помешает.

И вот теперь, преодолев полукилометровый путь и испробовав «водные процедуры», Тимур и Сергей стояли у колодца. На востоке уже слегка алело. Утренний ветерок холодил лицо, и Тимур вдруг почувствовал прилив бодрости. Он был молод и полон сил. И, что ни говори, избежал смерти. Значит, жизнь продолжается.

– Я должен возвращаться, – сказал Латыпов. – Иначе меня хватятся.

– Я понимаю, – вздохнув, отозвался Тимур. – Ты и так много для меня сделал. Я уж как-нибудь сам.

– Повторю еще раз. Вон там – речка. Братовка ее называют. Иди вдоль русла, пока не упрешься в заросшую дорогу. Потом свернешь налево. И так до самой просеки. Ну а с «лесными»… Договоришься, как-нибудь. Скажешь, что отец был убит, потому что выступил против других Хранителей. Тебе пришлось сбежать, чтобы самого не убили. Думаю, «лесные» тебя приютят, потому что Хранителей шибко не любят.

Помолчав, Латыпов добавил:

– Впрочем, они всех капитолийцев не любят. Мы, для них, считай, поработители.

Старшина нахмурился.

– А зачем мы так поступаем?

– Ну, ты и спросил… Это, парень, политика. Я в ней несилен. Такие вопросы Когорта решает. Твой отец, насколько я знаю, эту политику не поддерживал. Говорил, что люди между собой должны полюбовно договариваться, миром. Но… Так или иначе, деваться тебе сейчас некуда. Разве что к маркитантам податься. Но это уже на крайняк.

– Ты не переживай, старшина, я справлюсь, – сказал Тимур. Но голос его слегка дрогнул. – Чай, не маленький уже. А судьбу все равно не обманешь.

– Это верно… Да, чуть не забыл. Вот, возьми на удачу.

Латыпов расстегнул карман на бедре и вытащил оттуда какую-то костяшку. В ее отверстие был продет тонкий, но прочный шнурок, сплетенный из волос.

– Что это? – спросил Тимур.

– Ни за что не догадаешься. – Латыпов хмыкнул. – Амулет из клыка нео. Того самого, которого ты убил в яме.

Тимур смотрел с недоумением, и старшина продолжил:

– Рыжего нео, помнишь? Я ему тогда еще голову отрубил. Помнишь?

– Рыжего помню. А про отрубленную голову – нет, не помню.

– Ну, не удивительно. Ты тогда слегка не в себе был. Я ему башку позже отрубил, когда тебя уже из ямы вытащили.

– А зачем ты это сделал? Он же, вроде, уже подох к тому времени.

– Обычай есть такой. Если сделать амулет из кости первого убитого тобой врага, то он тебя будет защищать. Вот я и решил для тебя амулет сделать.

– Я не знал о таком обычае, – сказал Тимур. – Только я этого рыжего головастика убил вторым по счету. Да и то мне Гнедок помог изрядно. А первым я другого мохнача завалил. Он с дубиной на меня напал.

– Так, да не так. Завалил-то ты его первым, да он не сразу окочурился. Когда мы тебя нашли, он еще чуток шевелился, я видел. Так что он позже в Долину Предков ушел, чем рыжий. Но главное в другом. Понимаешь, этот головастик, как ты его назвал, уж больно чудно́ выглядел.

– Да, верно. Он весь какой-то ободранный был. Словно его наждаком зачистили. И мускулатура нереальная.

– Вот и я о том же, – кивнул Латыпов. – Сдается мне, Тимур, что этот мохнач раньше в Поле Смерти побывал. Случается такое, хотя и редко. Вот его и перекорежило в результате… Так что, повезло тебе тогда. Такие мутанты, в Поле Смерти побывавшие, не только силы набираются, но еще и очень живучими становятся. Но ты с ним как-то справился. Пусть и с помощью Гнедка.

– Не только Гнедка, – напомнил Тимур. – Если бы его из лука кто-то не подстрелил, то он бы меня точно прибил. Ты же видел стрелу у него в спине. Но велел об этом молчать.

– Да, велел. Чтобы лишних разговоров не возникло. Потому что странная история получается. Стрелял-то, похоже, кто-то из «лесных». Это у них стабилизаторы стрел из перьев диких кур. Только вот зачем «лесные» в вашу разборку встряли?.. – Латыпов задумчиво посмотрел на Тимура. – Не знаешь? И я не знаю. Впрочем, речь не об этом. Ну-ка, наклони голову… Носи и не снимай.

Завязав шнурок двойным узлом на шее Тимура, старшина негромко пробормотал:

– Враг, отдай силу, получи покой.

Тимур потрогал клык пальцем и с недоверием спросил:

– Думаешь, он меня защитит?

– Ты, парень, не думай, а верь. В себя верь. А с остальным судьба разберется. Судьба она всегда справедлива. Не зря же она тебе помогла того рыжего монстра завалить. – Латыпов посмотрел на восток. – Ну, давай прощаться. Пора мне уже. В Капитолии неспокойно, да и вокруг. Хранители могут разведгруппы в рейд направить.

Старшина крепко обнял Тимура. Потом хлопнул по плечу:

– С богом! Будь осторожен, Тимур, очень прошу. И доверяй только себе. Своему чутью, интуиции. Она у тебя есть. Иначе не выживешь. Понял?

– Понял.

– Молодец. Может, и свидимся еще.

– Обязательно свидимся, – сказал Тимур. – Мне еще с Якубом поквитаться надо.

Латыпов с прищуром посмотрел на него. Усмехнулся. И еще раз хлопнул по плечу.

– А ты и впрямь в отца. Ладно, ступай. С нами сила!

– Сила в вере! – твердо произнес Тимур.

* * *

Тимур шел уже пару часов. Шел не споро. Но не потому, что устал. Он помнил о наказе старшины Латыпова сохранять осторожность, да и сам уже имел кое-какой опыт. Хотя и небольшой, но очень впечатляющий. Тот, кто хотя бы раз увидит жука-медведя, вряд ли когда-то его забудет. Да и кровавая схватка с лесными нео одна стоила сотни тренировок и мудрых предостережений.

Вот почему Тимур не спешил. На тот свет, как говорится, всегда успеется. А к «лесным»… К лесным людям, главное, добраться до заката, чтобы не ночевать в развалинах. Тем более – в лесу. Такой ночевки ему совсем не хотелось. Но он рассчитывал, что уложится засветло. И поначалу, вроде, все складывалось удачно.

Пройдя километр с небольшим вдоль русла Братовки, Тимур заметил широкую полосу МКАД. Ее пересекала более узкая дорога, заросшая кустарниками и травой. Он выбрался на эту дорогу и направился в обратную сторону от МКАД – на восток.

Такой маршрут предложил Сергей Латыпов, а Тимур, естественно, согласился. Маршрут вдоль речки получался не самым коротким, но надежным. И, как считал старшина, менее опасным, чем через кварталы Северного Тушина. Там бы Тимур, скорее всего, заблудился, потому что не имел навыков перемещения по городу. Кроме того, там бы его поджидали специфические городские опасности в виде рукокрылов, багов-руконогов и бродячих биороботов.

А еще Латыпов боялся погони. Он не сомневался в том, что утром исчезновение Тимура быстро обнаружится. И Якуб, первым делом, перекроет торные тропы, ведущие в город, и почти наверняка пустит по следу прирученных крысопсов. А в полузатопленный коллектор, которым два года никто не пользовался, вряд ли кто сунется.

Кому охота на багов нарываться без веских причин? И уж точно не сунутся «полицаи» из Секретной Службы Якуба. Трусоваты они для того, чтобы по таким местам лазить.

Разведчиков же на поиски Тимура Хранители не пошлют. Это просчитывалось элементарно – подымать кипеж по поводу исчезновения сына Олега членам Когорты невыгодно. Община и без того на ушах стоит после злодейского убийства Стратега – еще не хватало Тимура в дезертирстве обвинять. Тут уже громадным заговором пахнет, и сами Хранители могут под подозрением оказаться.

Значит, дознание будет вестись секретно, чтобы избежать утечки информации. И пока «полицаи» хоть что-то пронюхают, Тимур доберется до «лесных». О чем, собственно, и просил покойный Стратег.

Исходя из этих соображений, старшина и разработал план побега. Простой и надежный план – Тимуру оставалось лишь следовать ему. И не забывать старую мудрость о том, что гладко было на бумаге…

Какое-то время Тимур пробирался фактически по лесу. Лишь изредка в некоторых зарослях по левую руку угадывались квадратные остатки небольших строений – видимо, до войны здесь находились коттеджи. А справа пугал безмолвием густой лес. Капитолийцы называли его Алешкинским, и Тимур знал, что он тянулся на юг почти до Волоколамского шоссе.

А еще Тимур знал, что в этом мире тишина может обманывать. И даже заманивать в ловушку. Поэтому постоянно держал ладонь на рукоятке меча. Увидев развалины многоэтажек, облегченно вздохнул – эта улица, вернее, то, что от нее осталось, должна довести его до просеки. Если он, конечно, ничего не перепутал.