Текст книги "Рожденные в Зоне. Дано не каждому"

– Что сказал Призрачный Егерь? Отец Георгий сел рядом.

– Дословно не помню. А смысл такой: задание мальцу вполне по силам, тут ты молодец. Ловко придумал. Только вмешалась какая-то сила, вроде сама по себе, но могут их пути пересечься. Вот он всем весточки и разослал, чтобы уберегли. Всем нашим. Я только не понял две вещи: кто такие эти наши и чего он так из-за какого-то мальца всполошился?

– По первому вопросу вряд ли отвечу. Для нас наши – это ты, я, да отец Илиодор. А кто «наши» для Призрачного Егеря? Мозги скиснут гадать.

– А по второму?

– Тут все просто, – слабо усмехнулся отец Пимен. – Он за сына своего беспокоится.

– У Призрачного Егеря есть сын?! – поразился отец Георгий. – Воистину, неисповедимы пути господни! Где ты его откопал?

Нехотя, подолгу замолкая, отец Пимен все-таки рассказал товарищу историю своего знакомства с семейством Призрачного Егеря и о том, как отправил Мику на «прогулку» до Деснянска и обратно.

– Понимаешь, – пытался оправдать он сам себя, – вырос парнишка. Тесно ему на хуторе. Плюс к переходному возрасту – или минус, не знаю – обладает он некоторыми, м-м-м… странностями. Дары матушки Зоны, етить их в перемать! Про которые знаю – вроде безвредные, не опасные для окружающих. А вдруг и еще какие есть?! И ахнет в тихом хуторском мирке ядреной бомбой…

– И ты решил эту ядреную бомбу подарить всей Зоне? Гуманист хренов, – покачал головой удивленный рассказом отец Георгий. – Экскрементатор полоумный. Чего ж сам с ним не пошел?

– Думал, ничего страшного не случится…

– А теперь что думаешь?

Отец Пимен долго молчал, потом качнулся на бревне, с силой хлопнул ладонями по коленям:

– Навстречу рвану. Коротким путем. Думаю, как раз у понтонного моста и перехвачу.

– Коммуникатор у пацана есть? Поставлю хакерам задачу, мигом отследим.

– В том-то и дело, что нет у него коммуникатора! Понимаешь, он в Зоне родился – он здесь дома! Вот сейчас пройдет за этим забором, а мы с тобой, волчары битые, – даже тени не углядим. На хрена ему коммуникатор?

Отец Георгий почесал в раздумье гладко выбритый подбородок.

– Каким хоть путем ты его отправил? Может, удастся перехватить по дороге?

– Сомневаюсь, – хмуро ответил отец Пимен. – Мы с ним разные маршруты рассматривали. Один другого хлеще. И все сходятся в Деснянске. Значит, туда и пойду.

– И когда он выходит?

– Завтра утром, – отец Пимен неожиданно рассмеялся – словно ворона закаркала. – У него это вроде как свадебное путешествие должно получиться! Барина помнишь? Вот в Деснянске его дочка живет, Ксанка. За ней и отправил. Предсвадебный марш…

Глава 4
Блокпост в натуре

По рассказам отца Пимена, с этой стороны тоже иногда стоял чей-нибудь блокпост: то анархисты контролировали выход на Могильник, то бандиты контролировали вход туда же. Мика буквально ползком пробрался к Торгушке. Подушечки пальцев мягко колола повышенная радиация – не смертельная, фоновая. Никого.

И снова перед ним встал выбор пути: идти через Элеватор – нужно сворачивать налево; идти через Терминал – вон железные ворота, справа. Оглядеться, что ли, пока не стемнело?

Мика в нерешительности шагнул к воротам и замер в испуге – на бетонных плитах у ворот сидел сталкер в черной куртке, какие обычно носят бандиты. Просто кожаная куртка – ни от чего не защищает, разве что от ветра и дождя. Отличительный знак для своих, что ли?

Сталкер увидел, что Мика глядит на него, и призывно махнул рукой. Второй рукой поднял над головой охотничье ружье, дескать, не балуй.

С такого расстояния он вряд ли бы попал картечью даже в здание Торгушки, но Мика же этого не знал! Потому и пошел понуро на призывный жест, проклиная себя за то, что сразу не подался к Элеватору.

– Гляди, братва, кто к нам колеса катит! – громко и ненатурально удивился сталкер, – а ну, пацан, ходи сюда. Общаться будем.

Из-за плит выглянула голова, оценила обстановку и снова исчезла. Тоже блокпост, только бандитский. Ясно.

– Куда лыжи топчешь, фраер?

Мика пригляделся. Несмотря на весь напускной гонор, хрипотцу и манеру держаться, было ясно видно – бандит если и старше Мики, то ненамного.

– А, это… – осторожно сказал он, – мне говорили, что тут блокпост анархистов всегда был. Вы что, с ними поменялись?

– Ага, – как-то неопределенно буркнул бандит, – типа поменялись…. Без особого желания. Куда рулишь? Второй раз спрашиваю, между прочим. Третьего раза может и не быть. Вдарю дуплетом между глаз – и никто никуда не идет.

– В Деснянск иду.

– Ты охренел?! Какой Деснянск через Железнодорожную станцию?! Здесь только толпой проходят, стволов в двадцать. И то не все доходят, мамой клянусь. А в одиночку либо психи, либо супермены. Хотя и тех и других в последнее время что-то поубавилось.

– Куцый, помочь? – лениво окликнули с той стороны плит.

– Не кипиши, Гимнаст, я в теме.

– Базара нет, твой фраерок…. Так, раз хода нет – хожу с бубей! Вот вам семака, мля!

Мика посмотрел на небо. Солнца уже совсем не видать, дома хуторяне сесть за вечерю собираются…. А он по Зоне бродит в гордом одиночестве. На душе стало горько и пусто.

– Ты думаешь, тут эти ворота просто так стоят? – более спокойным голосом продолжал бандит. – Ага, бандерлога лысого. В получасе ленивой ходьбы целый город брошенный, а мы тут в землянках от радиации ласты клеим. Прикинь, за воротами дорога в настоящий ад! Там одних кукловодов тыща, а может, и все две. А ловцов столько, что они друг дружку живьем жрут от недостатка сталкеров. Мика содрогнулся.

– Во, во! – заметил его состояние Куцый. – Пошли, икс-курсию сбацаю. Типа по музеям и выставочным барам столицы. Пошли, пошли – будет интересно, обещаю.

Они обогнули пачки бетонных плит и остановились у длинного ряда невысоких холмиков.

– Пришли, – сказал Куцый, – мадам и месье, обнажите ваши вешалки для шляп. Все это было не далее как вчера и сегодня. Типа поучительная история для дебилов вроде тебя и меня, подавшихся в Зону за птицей цвета ультрамарин.

Мика вопросительно посмотрел на него. Куцый перехватил взгляд, оскалил зубы в пародии на улыбку:

– Не боись, не замерзнешь, ожидаючи. А дело тут было такое – еще вчера днем стоял здесь блокпост анархистов. Сам к ним не раз за травкой мотался. Нас Колдун – атаман – отправил возле Торгушки тереться – мало ли что…. Вот мы и расположились у озерка, связь с анархистами наладили и отдыхаем на весеннем солнышке. Под вечер замелькали у блокпоста фигуры какие-то неясные…

Мика вспомнил загадочные тени среди погибших на первом блокпосту и даже рот раскрыл от усердного слушания. Куцему такое внимание понравилось:

– Помогать, ясный перец, мы не сунулись – каждый сам за себя. Это ж Зона! Только поближе перебрались и зырим театр с удобной ложи.

– Ну?

– Военсталы это были, – торжественно сказал Куцый, – человек двадцать зараз. В смысле – за один раз. Ну, и заразы они – это тоже верняк. Положили блокпост в полминуты – анархия вообще сторожить не умеет, если честно. А военсталы – это ж роботы, в бронекостюмах, с пулеметами – фигли им анархистов не положить? Мы только рты разинули, а здесь уже власть поменялась. Большая часть военсталов ушла, оставшиеся живо лопатами пошерудили, и теперь мы с тобой печально смотрим на дальний ряд могилок – прощайте, борцы за свободу, я никогда не забуду вашу травку!

Мика посмотрел в указанную сторону и удивился – могил было больше, чем пять.

– А кто сказал, что кино закончилось? – неестественно хохотнул Куцый, – самое интересное будет во второй серии. Вот…

Он снова глянул на Мику, и в глазах была такая смертная тоска, что Мика удивился.

– Мы ближе подбираться не стали – военсталы не анархисты, им по фигу, кого в Зоне мочить. Они вообще даже вольняшек с трудом переваривают, а нашего брата переваривают очень даже легко. В общем, нам что военсталы, что ловцы – одна херня. Но все ж таки люди….

Потом, ночью – даже луна не светила, – внезапно охрипшим голосом, в котором ужас был самым настоящим, произнес Куцый, – на блокпосту снова началась стрельба. Мы сначала решили, что это анархисты пришли обратно точку отбивать. Только стреляли в основном одни военсталовские волыны. Минут десять молотили, трассеры во все стороны летали…. Потом все стихло.

Мы дождались рассвета, осторожненько подкрались – интересно же, кто это терминаторам по сусалам надавал. И увидели…

Он взял Мику за руку, ладонь была влажной и ледяной. Через три шага остановился, стволом ружья ткнул в яму:

– Вот кто тут военсталов отутюжил.

Мика заглянул в яму. На дне, вытянувшись во весь свой немаленький рост, лежал покрытый пергаментной сизой кожей ловец. Даже в тусклом вечернем свете были видны маленькие черные глазки, длинные когти на лапах (или все-таки руках?) и жуткие огромные кривые клыки, торчавшие из оскаленной пасти.

– Хоть с военными сталкерами у нас и нелюбовь, но парней мы прикопали по-человечески, – дрожащим голосом продолжил Куцый, – теперь лежат вместе с анархистами и ничего не делят. А эту тварь скинули в яму – когда тащили, чуть не стошнило, мамой клянусь! Тащу, а сам думаю – это ж сколько должно было быть ловцов, чтобы пятерых военсталов положить? Пятерых бронированных профессионалов! Это ж какие у них когти, если они бронекостюмы рвут словно газету?! И когда это ловцы на блокпосты нападали? Да еще группами! Они ж твари одиночные, это в Зоне каждому известно! И самое главное – как они сюда сквозь закрытые ворота просочились?! А потом обратно ушли…

Куцый продолжал держать Мику за руку, не замечая, что его бьет нервный озноб. Даже зубы начали стучать.

– Теперь тут мы обосновались – Колдун приказал. Ему-то клево – сидит в землянке у дальнего кургана, хабар делит, да пацанов на разборки шлет. А мы здесь. И скоро опять будет ночь. Мамой клянусь – свалил бы без тормозов! Внутри все аж колотится, сердце как бубен.

– Так свали.

– А куда?! Может, подскажешь тихое местечко? Мля, рассчитаюсь по вышке, без базара!

– Домой…

– Умный, мля! Попасть в Зону трудно, а выбраться из нее вообще нереально. Думаешь, я не пробовал? В прошлом году решился на рывок – короче, сбежал из бригады. Хабара подкопил всякого, бабла наскреб и рванул. Топчу Зону, а сам размышляю – куда бежать-то? На север – мне оттуда до родного Брянска вообще тьфу! – только через АЭС можно. А пси-излучение? А Праведники эти гребаные? И радиации там немерено. Короче – не фонтан. На западе болота лежат – без проводника хрен проберешься, на востоке река лучше всякой заставы покой Зоны стережет. А на юге все обжитые пути-дороги вояки держат.

Он помолчал, трясущимися руками достал сигарету, протянул пачку Мике, но тот отказался.

– Как хочешь, – пожал плечами Куцый, – помрешь здоровым, всего и разницы. В общем, ломанулся я на юг. Четыре дня дырки в ограждении искал. Да, дырки в колючке – фигня, за проволокой минные поля ведь! Только таблички заботливо расставили, суки, – чтобы самим по пьяни не залезть. Пытался через блокпост, по-честному. Даже разговаривать не хотят – сразу стреляют. Чудом цел остался. Отловил одного вояку у сортира, через забор два часа уговаривал пропустить. И хабар предлагал, и деньги! Короче, хабар при мне остался, а деньги взял, и больше я его не видел. Даже в дырку в заборе. А увидел бы – мочканул гниду без раздумий! Это ж надо – человека поманить и нагло бросить! Мля, это же жизнь, а не преферанс!

– А дальше что?

– Дальше? Бродил по Зоне, пока желудок сам себя не начал переваривать. Это только кажется, что у реальных пацанов жизнь привольная да прикольная. Никто нас тут не любит, хоть ты в бригаде, хоть сам по себе. И другие бригады к себе берут неохотно – особенно когда все в порядке. Короче, через месяц вернулся обратно. Пацаны поржали, бригадир штраф наложил за измену, а в целом все вернулось на свои места. Как и я.

– Зачем ты сюда вообще полез?

Куцый долго молча курил, потом тяжело вздохнул:

– Богатства захотелось, мля. Нереального. К нам в Брянск упырь один приезжал, про Зону с пацанами тарахтел. Типа, города тут стоят брошенные, хабара выше крыши всякого, а за артефакты торгаши платят живым золотом.

Пацаны постарше только лыбились, а мы, лошары, уши-то и развесили. И в самом деле, обидно, когда какой-то Андрюха Наперсточник уже на личной бэхе раскатывает, а ты у школ с малолеток мелочь все еще вытряхиваешь…

Короче, сговорились мы с Веней Нариком и рванули. Упырь все толково разъяснил – где проводника искать, сколько бабок давать за проход воякам, что с собой брать для первого времени…. И про брошенные города не соврал, и про артефакты. Все оказалось правдой. Вот только про монстров почему-то не упомянул. И про то, что здесь война идет – все против всех! – тоже. Вене еще повезло – его вояки на переходе подстрелили. А мы прошли…

– Мы?!

– Нас девять человек шло с проводником. Кое-кто возвращался, кое-кто как я, новенький. Веню – я видел – вояки живого подобрали, в ногу пуля попала. Хотел помочь, да проводник не разрешил, сказал идти не останавливаясь. Повезло Вене. Говорят, за незаконный переход срок дают. Да я лучше в той зоне сейчас бы чалился, чем в этой…

Стемнело. Окрестности Торгушки сузились до расстояния вытянутой руки. Только редкие сталкерские костры маяками светили в ночи, еще больше оттеняя наступившую тьму. Луна скрылась за низкими облаками, в просветы между ними заглядывали многочисленные мерцающие звезды.

– Извини, – виновато сказал Мика, – но мне и правда срочно нужно в Деснянск. Там люди страдают. Я их оттуда вывести должен.

– Ты, что ли, проводник? – удивленно вскинул брови Куцый, – ты же салабон еще незрелый, какой из тебя, к бандерлогу, проводник?

– Так вышло, – тихо, но твердо сказал Мика.

– Фига себе…

– Раз тут нельзя – попробую через Элеватор.

– Попробуй. Только Элеватор – земля военсталов. Там на каждом шагу их блокпосты. Как думаешь – далеко ночью прошагаешь? Тем более, что они сейчас прямо напротив Могильника точку с пулеметом поставили. Хрен проскочишь. Давят нас военсталы здесь – мама не горюй. Отвечаю – завтра с утра придут нас отсюда вышибать. Если, – тут голос его дрогнул, – нас за ночь отсюда ловцы не вынесут…

– Все равно, мне нужно идти.

– Идти он собрался, – усмехнулся Куцый, – да я еще твой сидор не вытряхнул!

– Тряси, – пожал плечами Мика, – его днем анархисты вытряхнули. Может, найдешь что-нибудь, что они пропустили.

– Намекаешь, что с тебя взять нечего?

– Как есть, так и говорю, без намеков. Охота в моем рюкзаке копаться – я не против. Только брать там уже действительно нечего. А я и рад – идти легче стало.

– Ну вот, – искренне огорчился Куцый, – а я надеялся на тебе навариться – штраф бригадиру с чего-то отдавать нужно.

– Эй, Куцый, тебя там до смерти не зацеловали? – крикнул из-за плит сиплый голос.

Остальные бандиты засмеялись.

– Непруха, Вареник, – крикнул в ответ Куцый, – фраер пустой попался. В Деснянск шкандыбает.

Смех разом оборвался. Тот же сиплый голос после долгой паузы произнес:

– А ну, малой, давай-ка этого туриста сюда. Разглядывать будем.

– Пошли, – потянул за рукав Мику Куцый, – не бойся, пацаны нормальные, беспределом не балуют.

Они вышли из-за плит и остановились, освещенные пламенем костра. Сидевшие сталкеры едва заметно напряглись, изучая Мику, потом переглянулись удивленно.

– Ты, фраерок, часом, нам мозги не пудришь насчет Деснянска? – спросил обладатель сиплого голоса, – в наше время в ту сторону даже вороны просто так не летают. Да еще ночью.

– Мне срочно нужно в Деснянск, – твердо ответил Мика, – день или ночь – неважно. Я хотел с анархистами пройти, но их сегодня всех убили. Поэтому я иду один. Пропустите, пожалуйста.

Бандиты вновь переглянулись.

– Ты что думаешь, Гимнаст? – спросил сиплый у своего соседа, – похоже на правду или нас лечат без наркоза?

Гимнаст пожал плечами:

– Буду я над такой ерундой свой единственный мозг корежить! Взять нечего? Пусть валит куда хочет. Хоть в Деснянск. Не патрон же на него тратить. Опять же – яму новую копать потом…

– О, Вареник! – приподнялся на локте другой сталкер, – нам этот лошок пригодится!

– Как это?

– Выпускаем его за ворота, и пусть чешет в Деснянск через Терминал. Там его ловцы встретят и к нам после сытного ужина уже не пойдут. Гениально?

– Толково, – согласился Вареник, – типа кинем им кусок живого мяса. Согласен. Все равно он туда рвется.

– Может, пусть до утра с нами посидит? – нарочито безразлично сказал Куцый, но от него только отмахнулись.

– Так, пацан…. Волына есть? Ну, ствол, шпалер – этот, как его… пистолет? И обрез есть? Это хорошо. Пойдешь так – в одной руке обрез, в другой пистолет. Зачем? У тебя времени обрез перезарядить не будет, фраер! Может, хоть одного ловца подранишь, они и передумают к нам соваться. А утром мы отсюда по-любому слиняем, потому что не военсталы, так анархисты вернутся.

По знаку Вареника двое других бандитов, настороженно прислушивавшихся к тишине за забором, приоткрыли створку ворот и пропихнули в образовавшуюся щель Мику. Ворота тут же с лязгом захлопнулись.

– Тише вы! – недовольно рявкнул Вареник. – Зачем тварям лишний раз о воротах напоминать…. А ты, милок, иди в свой Деснянск, иди. Очень хотел бы пожелать тебе счастливой и долгой дороги, но я старый дядя и в добрые сказки давно не верю. Так что – прощай.

– Спасибо, – только и сказал Мика, повернулся и через пару шагов растворился в кромешной тьме.

– Слыхал, Гимнаст? – сказал, усаживаясь на нагретое место, Вареник. – Лошок мне спасибо сказал на прощание. Его на верную смерть вытолкали, а он – спасибо…

– Может, это и не человек был? – хохотнул Гимнаст. – Может, новый монстр какой-нибудь, который ловцами питается? Вот за это тебе и спасибо.

– Пошел ты…. На ночь такие базары заводить. Лучше давай что-нибудь ласковое, мягкое, нежное.

– Ага, понял. Типа, просыпается реальный пацан после конкретной попойки, идет к зеркалу и гадает – Вася? Петя? Коля? А зеркало ему и говорит – не Вася-Петя-Коля, а кукловод! Тот в ауте – я кукловод?! А зеркало отвечает – нет, кукловод – это я. А ты, дятел, до того допился, что вместо зеркала в окно уставился…

Все слишком весело рассмеялись, особенно Куцый.

Глава 5
Когда кукловодов слишком много

Мика шел вперед. Позади еще были слышны голоса сталкеров, но с каждым шагом они становились все тише и тише.

«Не эта ли трещина приснилась мне сегодня? И отец ясно дал понять – тут самый короткий путь к цели. И рев монстров изнутри…. Скоро я с ними встречусь…» – думал он и продолжал упорно шагать.

Организм, за сегодняшний день неоднократно выплеснувший в кровь доселе непривычно большие дозы адреналина, пребывал в состоянии ступора. То есть, ни на что не реагировал – отдыхал.

В левый бок кто-то чувствительно ткнул кулаком размером с набитый сеном рюкзак. Раздался тоненький свист, потом рев, оглушительный хлопок.

«Аномалия», – догадался Мика и отпрянул в сторону. Пока с людьми разбирался, совсем забыл, что в Зоне есть и другие опасности. Хорошо, что эта аномалия была уже старой, выдохшейся, доживающей свои последние дни. Максимум, на что она была еще способна, – дать зазевавшемуся путнику хорошего пинка. Попасть в свежий пресс – верная гибель, никаких шансов…

Мика поморгал, приспосабливая зрение к ночному режиму. Эту свою способность он обнаружил еще в детстве, когда только научился читать. Иногда взрослые мужчины из походов приносили не только пищу, но и книги. Эти книги и таскал потихоньку Мика, читая их ночами. Естественно, без света. Сначала ничего не видел, скорее, угадывал. Потом будто в глазах фонарик включился – неяркий, зеленого цвета. А потом мать поймала его с книгой и отлупила…

Перед ним расстилалась неширокая асфальтовая дорога, ведущая через теснину на вершину холма. Сквозь трещины покрытия то там, то тут проросли кусты, а кое-где даже и деревья.

Сосны, росшие вдоль дороги, в ночной темноте казались гигантами, уходящими своими верхними ветвями прямо к звездам.

Тишина буквально звенела. Ничто живое не выдавало своего присутствия. Мика знал, что из птиц в Зоне остались только вороны, из животных тоже мало кто выжил. «Хоть бы ежик палой листвой зашелестел», – подумал он угрюмо, прекрасно зная, что ближе к центру Зоны ежики не водятся.

Мика поднялся на вершину холма и остановился перевести дыхание. В этот момент тучи на небе расступились, выпустив покрасоваться Луну размером с человеческую голову – нереально огромную и яркую. Ее свет словно водой залил пространство. Мика посмотрел вперед и ошеломленно присвистнул.

В долине перед ним лежал город. С вершины холма он легко различал прямоугольники домов с черными дырами окон, длинные сплошные полосы абсолютной тьмы (тени от заборов), кляксы черноты посреди залитых лунным светом открытых пространств – скорее всего, брошенные машины на улицах…. Легендарный, покрытый жутким мраком неизвестных опасностей Терминал.

Возможно, город можно было обойти слева или справа, но отсюда Мика так далеко видеть не мог, а проверять не было желания. Почему-то он всерьез уверовал, что идти в Деснянск нужно как можно скорее. Значит, он пойдет через город.

Он деловито проверил, легко ли вынимается из кобуры пистолет, подумал еще немного, срезал дареным ножом толстую палку, небрежно, несколькими ударами, заточил оба конца и пошел вперед, держа в одной руке обрез, а в другой палку, на которую временами опирался как на обычный дорожный посох.

Мечущиеся тени Мика разглядел, когда был уже на середине пути от холма к городу. Сердце пропустило несколько тактов, но он присмотрелся и облегченно вздохнул. На окраине у первых домов привольно расположилась огромная стая мутсобак. Конечно, тоже ничего хорошего, но, по крайней мере, это не ловцы…

Особенности мутировавшего зрения сыграли с собаками злую шутку. Стоило сталкеру просто замереть на месте и длительное время не подавать признаков жизни, как собаки просто-напросто теряли его из виду. Запах? Да, он тоже играет важную роль, но в Зоне все пахнут практически одинаково – Зоной. За исключением курящих, но они долго и не живут. Во-первых, курение смертельно опасно, во-вторых, жизнь в Зоне опасна еще больше, чем курение…

Потеряв зрительный контакт с потенциальной жертвой, собаки быстро отвлекаются на другие движущиеся предметы и через несколько минут вообще уходят по своим собачьим делам. Намного опаснее стаи становятся, если в них заводятся пси-волки. Обладающие отличным зрением и нюхом, они руководят действиями собак, заставляя жертвы двигаться и становиться видимыми…

Мика обвел взглядом колышущееся от передвигающихся бесчисленных собак пространство и приуныл: такая огромная стая не испугается ничего и никого.

Чтобы здесь пройти, понадобился бы не один отряд военсталов с пулеметами.

Он посмотрел налево и направо – на примерно равном расстоянии от дороги и там и там тянулись заграждения из колючей проволоки. В свете Луны проволока блестела, словно только что натянутая.

Да и поздно было уже искать дыры в заборах – в нескольких шагах впереди уже стоял пес и настороженно вертел узкой длинной мордой, пытаясь разглядеть источник незнакомого запаха.

«Молодой еще», – машинально подумал Мика, научившийся на хуторе различать слепышей. Уши торчком стоят, хвост трубой. Опытные собаки выказывают больше настороженности. Жизнь учит.

Стараясь двигаться как можно более плавно, он присел на корточки. Но пес все равно немедленно возбудился, приблизился и стал тщательно нюхать воздух буквально в сантиметрах от Микиного лица. Мика не выдержал и рукой, в которой продолжал держать обрез, нежно провел по шерсти за ухом.

Собака вскинулась и отпрыгнула на несколько метров. Кажется, даже описалась с испуга. Она сделала полный круг и вновь начала осторожно подкрадываться к Мике.

Когда-то отец Пимен вывел любопытную теорию насчет мутировавших собак. По ней выходило, что в предках у них числятся собаки, пережившие и Аварию на АЭС, и Большую Грозу. Следовательно, у всех них были когда-то хозяева. Люди. И собачья память где-то в самых отдаленных своих уголках сохранила образы этих хозяев. «Может даже быть, – посмеиваясь, сказал тогда отец Мики, – что они помнят своих хозяев так, как люди помнят о Боге?» И отец Пимен, подумав, согласился с ним. В общем.

У большинства сталкеров, промышлявших по Зоне, запах был специфичный. Во-первых, запах оружия. Во-вторых, запах костра. В-третьих, запах водки или лекарств. Они не могли пахнуть хозяевами. Хозяевами пахли только те, кто родился в Зоне. Как и сами собаки. Во всяком случае, стая на хуторе признавала Мику за главного безоговорочно. Но – это на хуторе…

«На что мне обрез?» – подумал Мика и убрал его в специальный карман на куртке, предварительно поставив на предохранитель. Щелчок вновь заставил пса насторожиться, однако во второй раз он приблизился более смело. Мика снова положил ладонь на покрытую жесткой шерстью голову. Собака напряглась, даже коротко проскулила, но не сдвинулась с места.

Через несколько минут она уже урчала от наслаждения, безо всякого страха подставляя под человеческие пальцы то шею, то живот, то лобастую морду. Страшные зубы нежно покусывали их, иногда яростно впиваясь в собственное тело там, где бесчинствовали блохи.

Мика поднял голову и обомлел – вокруг уже кружили несколько десятков собак, привлеченных странными, но совсем не страшными звуками своего сородича. Он положил посох, протянул вторую руку и вскоре уже чесал шею у второй собаки. Потом – у третьей, четвертой…

Он не знал, сколько прошло времени. Вокруг бесновалось собачье море, принявшее его если и не за хозяина, то за своего, – это уж точно. Иногда в этом море мелькали спины псевдоволков, не принявших его, но и не способных нанести вред без того, чтобы не оказаться самим разорванными в клочья. «Ладно, живи пока, – казалось, говорили их полыхающие взгляды искоса. – Еще встретимся, человек…».

Мика устал. Он с трудом нашел под снующими собачьими телами посох, выпрямился на затекших ногах и сделал несколько шагов вперед. Стая заволновалась, словно единое целое, и тоже пришла в движение – в город.

Он переставлял ноги, семеня мелкими шажками, чтобы не отдавить бесчисленные лапы. Лицо горело, натертое шершавыми языками, на куртке темными пятнами виднелась обильная собачья слюна.

Луна то пряталась за тучами, то снова заливала своим светом окрестности. С каждым шагом дома становились все ближе. С каждым шагом стены и заборы становились все выше. С каждым шагом улица становилась уже и глубже. С каждым шагом усиливался Микин страх. С каждым шагом он был все ближе к ужасу, затаившемуся в городе и теперь с нетерпением ожидавшему его появления…

Безбрежная собачья стая постепенно втягивалась в город, плотно забив собой улицу. Мика шел ближе к голове необычной процессии, а сзади напирали собаки, гонимые любопытством. В ближнем круге шли мутанты, принявшие Мику как родного и готовые его защищать. Как их предки его предков до Аварии…

Если в городе и были существа, ложившиеся на ночь спать, непрерывный громкий лай сотен собак должен был разбудить и их. Если в городе были – а ведь были! И в огромном количестве! – те, кто предпочитал ночью охотиться, получившийся шум должен был их встревожить. «Во всяком случае, – думал Мика, – чтобы добраться до меня, тому же ловцу придется изрядно потрудиться…».

Зрение с зеленоватым оттенком выхватывало отдельные фрагменты улицы. Иногда под ногами хрустели стекла, чаще – человеческие кости. То тут, то там валялись разорванные в клочья сталкерские комбинезоны, из-за прозрачных забрал бронированных сфер таращились пустыми глазницами черепа. Ржавое оружие гремело под лапами слепых собак. Очевидно, это был главный вход в Терминал, может быть, и единственный с этой стороны. А дальше-то куда?!

Возбужденная стая не давала Мике времени на раздумья, просто тащила с собой куда-то вглубь строений. Им – животным – что день, что ночь, без разницы! Мика мимолетно пожалел местных жителей, потом подумал, что жалеет не людей, а ловцов и кукловодов, и даже немного развеселился.

Через какое-то время он с некоторым испугом обнаружил рядом с собой бегущего в плотной массе псевдоволка. Однако тот не обращал на него никакого внимания, и Мика с радостью догадался: облизанный псами, он приобрел запах стаи! Догадка подтвердилась необычным способом.

Из-за низенького забора на шум выглянул ловец. Он обвел пристальным взглядом сборище собак, задержался на фигуре Мики, словно разглядывал что-то, смутно знакомое. И не вспомнил. Жажда убийства заставила ловца перегнуться через забор, ловким взмахом он зацепил ближайшую собаку и перекинул ее на свою сторону – только жалобный визг повис над всеобщим лаем и ворчанием. Ближайшие псы шарахнулись в сторону, залились злобным лаем, но продолжили общее движение вперед.

Мика низко пригнулся, чтобы ростом не выделяться из плотной массы, но ловцу уже не было до него никакого дела. Он скрылся за забором и приступил к трапезе…

Возбужденная новыми ощущениями стая достигла небольшой площади и остановилась.

Мика огляделся. Вновь выглянувшая из-за облаков луна осветила площадь и оттенила черные провалы улиц, расходящихся в разные стороны. Предстояло выбрать нужную.

Он задумался. О Терминале подробных и точных рассказов в среде сталкеров никогда не существовало. Иногда кто-нибудь вспоминал о далеком прошлом, когда на этом месте день и ночь гудели заводы, на огромной железнодорожной станции пыхтели тепловозы и грузились вагоны. Так было до Аварии…

Мика пожалел, что недостаточно внимательно разглядывал позапрошлой ночью карту отца Пимена, – собственно, этот путь в качестве основного ими и не рассматривался. А жаль. Теперь приходилось надеяться на удачу. Или на мутировавших собак.

Однако собаки, расположившись на площади, идти дальше вглубь Терминала не собирались. «Им и здесь хорошо», – подумал Мика и расстроился. А ему нужно идти. На север. Еще бы знать, где этот север…

Он еще раз вгляделся в черные провалы улиц. Та, что слева, явно вела не в нужную сторону. Значит, не она. Улица справа была узкой, в ее глубине тускло блестело железо – скорее всего, ворота. Остается та, что вела прямо.

Ждать утра Мика не собирался – раз пошел, так пошел. Он осторожно протиснулся сквозь плотное кольцо зевающих, грызущихся, чешущихся и просто мечущихся собак. Следом потянулись несколько любопытных. Остальные уже забыли о нем. Только запах чужака, пробивающийся через запах псины, заставлял крайних немного настораживаться.

Первый шаг по улице Мика сделал так, как ступал на первый лед хуторского озерца – с замиранием сердца. В ушах еще звенел собачий лай, усиленный эхом. Однако было еще что-то – он слышал и не мог понять что. Какое-то ворчание, в котором звуки сами собой складывались в понятные слова… Под ногами хрустели человеческие останки, доведенные мощными челюстями здешних обитателей до размеров мелких камешков. Но по количеству растерзанных сталкерских комбинезонов, обилию стреляных гильз и разбросанному вокруг оружию Мика понял, что выбрал правильное направление, – отряды вооруженных людей пробивались через Терминал к Военной базе именно по этой дороге.