Текст книги "Самый красивый хулиган"

А потом Аня вспомнила девушек с фото. Посмотрела на Настю, которая была непростительно красивой для этого драматичного фартука, для этой кофейни и их облезлого города. Что Эрику делать с такой, как она? Может, это какая-то ужасная шутка?

Хотелось спросить у Насти, но она не решилась. Это глупо и как-то стыдно. К тому же она его сестра, так что, наверное, обсуждать его с ней было неправильно.

– Конечно, согласится, – заверила ее Настя. – Вечером с ним поговорю.

И Аня поняла, что это полный провал. А вдруг он правда согласится? Что тогда? Прав был Ярик, вечно она болтает, что ни попадя.

– Кстати, я могу дать ему твой номер? Думаю, вам так будет проще договориться.

Аня кивнула, а Настя улыбнулась, думая о том, на что пойдет Эрик, чтобы заполучить ее номер. Возможно, будет делать Насте массаж ног? Или неделю выносить мусор? Нужно хорошенько подумать.

– Кстати, Насть, а ты не хочешь как-нибудь погулять? – вдруг спросила ее Аня, почему-то снова краснея. – Например, завтра?

– У меня смена до восьми, а потом я совершенно свободна.

Насте вдруг стало приятно, что Аня позвала ее гулять. Ей жутко надоело все время сидеть дома, так что она согласилась бы на все, что угодно. А Анька ей нравилась. Странная девчонка, но приятная. Еще бы не краснела чуть что, как школьница из аниме, и вообще было бы отлично.

– Тогда я тебе завтра напишу? – неуверенно спросила девушка.

– Пиши в любое время, я с радостью с тобой прогуляюсь. Тут все равно особо нечем развлекаться, – чуть скривилась Настя.

– Ой, а хочешь, пойдем завтра посмотрим, как ребята в футбол играют?

– Ого, тебе нравится футбол? – удивилась Настя.

Но стоило ей взглянуть на Анино лицо, как она сразу догадалась, что Аньке нравится вовсе не футбол. Видимо, тот парень, о котором она сказала Эрику, завтра будет играть. И хотя Насте совсем не хотелось смотреть, как кучка потных грязных парней гоняет мяч, любопытство взяло верх. Ей было интересно, кто же этот таинственный парень, который нравится Ане.

– Ну, не то, чтобы нравится, но там все собираются и все такое, – залепетала Анька. – Ну, знаешь, мальчики играют, девочки болеют и все такое.

– Ладно, я не против, – кивнула Настя.

Пора было выбираться из своей скорлупки и вливаться в жизнь. В конце концов, интернета не было, а душа требовала хлеба и зрелищ. Даже стало интересно, как развлекаются местные.

– Мы с Яриком раньше часто смотрели, – вдруг сказала Анька. – Ну, точнее, гуляли с Чипсом неподалеку.

Она не стала рассказывать, что долгие прогулки с Чипсом были всего лишь прикрытием. Ей всегда хотелось оказаться в числе болельщиц, но ее никогда не звали. А самой подойти было как-то страшно. И вот наконец ее пригласили в тусовку.

Ярик, конечно, обстебет ее, так что она ему даже рассказывать ничего не будет. Лучше пойдет с Настей. Одной было как-то страшновато.

– Кстати, а почему Чипс? – полюбопытствовала Настя.

– Потому что в двенадцать лет мне казалось, что это отличное имя для собаки, – закатила глаза Аня. – Но вообще, ему подходит.

– Ты придумывала имя?

– Конечно, это же моя собака. Я нашла его на улице, и он жил у меня. А потом родилась Милка, это моя младшая сестра, и у нее началась жуткая аллергия. Сдать мелкую в детдом родители отказались, так что пришлось отдать Чипса Ярику, – пожала плечами Аня.

Настя прыснула над последней фразой девушки. А вообще, это многое объясняло. Она как-то подумала, что мрачный сосед никак не сочетается с маленькой, до неприличия дружелюбной и игривой собачонкой. А вот между Чипсом и Аней проглядывало явное сходство.

Девушки еще немного поболтали, а потом Аня вспомнила, что обещала маме забрать сестру из сада, и убежала, напоследок напомнив, что завтра они идут гулять. Настя помахала ей рукой, думая о том, что после общения с людьми всегда остается послевкусие, как после кофе. И в случае с Аней оно было приятным. С ней хотелось встретиться еще.

Настя готовила напитки, разогревала сэндвичи, упаковывала пончики, увлеченно сравнивая людей с кофе. Усатый дяденька в джинсовой жилетке заказал американо. И сам он был такой же, как его напиток: не слишком крепкий, не сладкий и какой-то никакой. Настя не любила американо – это не эспрессо, и не лунго, а не пойми что. Клиент ушел, оставив небольшие чаевые, а Настя продолжила свою игру.

Она решила, что Аня – раф, легкий, сладкий и сливочный. Эрик, однозначно, бомбон. Крепкий кофе и сгущенка, вроде вкусно, но на любителя. Мама – бодрящий до дрожи ристретто. Она сама – латте с нежной легкой пенкой и тонкой горчинкой. А Ярослав… почему-то Насте подумалось, что он как кофе глясе. Мороженое обещает сладость, но все равно не может победить горечь. Неоднозначно и вкусно.

Девушка улыбнулась своим бредовым мыслям. И почему она снова думала о соседе? Наверное, потому что он не переставал ее удивлять. Она все еще не верила, что действительно рассказала ему что-то о семье. Это было не в ее привычках, но в этот раз все пошло не по плану. Почему-то Ярославу хотелось доверять. И это было по-настоящему странно.

У Насти всегда было много друзей и приятелей, но поговорить по душам она могла только с братом и мамой. Как-то с детства повелось, что они втроем против всех. А потом мама все больше уходила в бизнес и свои дела, и их осталось двое.

Мама учила никому не показывать свои слабости. Быть себе на уме. Не плакать, не болтать лишнего и доверять только семье. И это давно вошло в привычку. Никто не знал, что у нее на душе. Только Эрик.

А теперь Ярослав знал часть ее тайны. И видел, как она плачет.

Почему-то вдруг стало стыдно за то, что она позволила себе слезы при постороннем человеке. Потеряла самообладание и расклеилась. Тряпка.

Тихо звякнул колокольчик, и Настя посмотрела на дверь. Юра собственной персоной.

– Привет. – Парень улыбался так, будто только что миллион в лотерею выиграл.

– Привет.

Когда он подошел к стойке, в ноздри ударил резкий и приторно сладкий парфюм, от которого тут же заныла голова. Настя настороженно смотрела на руку, которую парень держал за спиной. Перехватив ее взгляд, Юра ухмыльнулся, а потом протянул ей букет белых лилий, перетянутый бледно-розовой лентой.

– Лилии? – Она удивленно вскинула брови, не зная, что еще сказать.

– Красивые и ядовитые. Как ты. – Парень положил букет на бар, с вызовом глядя в голубые глаза.

Насте подумалось, что голова от их запаха заболит так же, как и от духов Юры. Она терпеть не могла лилии. Но грубить не хотелось, поэтому она изобразила улыбку и поставила цветы в воду, думая о том, что Юра говорит так, будто по бумажке читает. И никакая она не ядовитая. Просто он ее бесит.

– Спасибо. – Она поставила вазу на край бара подальше от себя. – Только это не аленький цветочек.

– Тебе не пойдет красный, – нахально заявил Юра, едва ли не ложась грудью на бар.

Снова слишком близко. Слишком нагло.

– Ты меня совсем не знаешь, – заметила девушка, скрестив руки на груди.

– Но очень хочу узнать, – Юра сказал это низким шепотом, гипнотизируя Настю глазами.

Она устало посмотрела на него, не зная, что и сказать. Возможно, Юре казалось, что он оригинален. Но она слышала это не раз. Ей стало грустно. Однотипные парни, однотипная схема. И прущая изо всех щелей самоуверенность.

Чем больше она смотрела на его нахальное лицо, тем сильнее был соблазн его осадить. Плюс, ей изрядно надоело, что он за ней ходит. Она была не из тех женщин, у которых «нет» – это завуалированное «да». И ее раздражало, что Юра никак не мог этого понять.

– Тогда вот тебе информация к размышлению, – сказала наконец Настя. – Во-первых, я не люблю лилии. Они вычурные, вонючие, и от них болит голова. Во-вторых, красный – цвет страстных натур, и он мне идет. И вот еще, меня не впечатляют твои подкаты. Уж прости, дешевым фразочкам а-ля герой любовник предпочитаю искренность.

Юра молчал, пристально глядя на нее. Стерва. Самая натуральная, стопроцентная стерва. Она смотрела на него своим твердым взглядом и говорила то, что хотела сказать, а не то, что он хотел услышать.

Это впечатляло. Он никогда не встречал таких, как Настя. Надо было сказать что-то, чего она не ожидает. Но сейчас, когда она смотрела на него, в голове было пусто. Слова не клеились, а во рту было сухо. Юра впервые в жизни боялся сказать не то.

И тогда он сказал первое, что пришло в голову, хотя никогда раньше так не делал.

– Завтра мы с пацанами играем в футбол. Я бы очень хотел, чтобы ты пришла.

– Я приду. Но не потому, что ты позвал. Меня уже пригласила Аня.

Настя знала, что это жестко. Но это пора было прекращать.

Юра подумал, что зря заморачивался и заманивал Эрика в команду. Знал бы, что Настя уже сдружилась с Соколовой, все было бы гораздо проще. Хотя, дружба дружбой, а поболеть за брата она точно придет, в этом он был уверен.

– Не говори об этом Эрику, – подмигнул парень. – Ему будет приятно думать, что ты придешь поболеть за него.

– Что? – Настя подумала, что ослышалась.

– Я и сам удивился, но Эрик тоже хочет играть.

Настя окончательно впала в ступор, пытаясь представить брата на поле. Да он никогда в жизни не вызвался бы сам играть. Он ненавидел спортивные игры, мячи и бег, считая, что это развлечения для простых смертных, а не для высоко одухотворенных творческих личностей вроде него.

Настя поняла, что в странном желании Эрика не обошлось без одной симпатичной рыжей особы.

Зазвенел колокольчик, и в кафе вошла компания. Юра оглянулся, а потом шепнул:

– Завтра в восемь. Приходи.

* * *

– Вова, твою мать! – Ярик мастерски кинул ключ в открытый ящик с инструментами и грозно повернулся к парню в такой же синей, как у него, спецовке. – Рукожоп ты, а не электрик!

– Че ты орешь, как потерпевший? – возмутился Вова, выходя из бокса на улицу.

– Ты вчера ставил жене Лысого новые лампочки? – Ярик вышел следом и закурил.

– И че? Нормально там все.

– Поэтому она с Лысым приехала права качать, что одна лампа мигает, а вторая не отрегулирована? Я за тебя звезды еще отхватил, баран!

– Ой, че ты, – нисколько не смутился Вова, больше переживая о своем похмелье, чем о лампочках. – Мож, паленые купили на рынке.

– А может, кто-то не закрепил нормально ниче, а сделал все от балды?

– Ладно, не ори. За мной должок, – сдался Вова. – Сильно они орали?

– Нет, я же все за тобой, засранцем, исправил, – Ярик отправил бычок в урну и продолжил злобно посматривать на Вову.

Как же задолбали эти говносменщики. Начальник явно издевался, ставя его последние два месяца не с работниками, а криворукими алкашами. Скорей бы Вася вернулся из своего загула. С ним хоть работать можно было спокойно, пока он не бухал. Едва Ярик подумал о напарнике, который продолжал пить уже дней десять, если не больше, как к сервису подошел Вася.

Злобная гримаса Ярослава мгновенно мутировала в ехидную усмешку. Этот сценарий он знал настолько хорошо, что аж блевать хотелось. Вася пробухался в своем ежегодном запое, Васю прокапала жена, подлечила отравление, и теперь он пришел на работу свежий, как майская роза, с легким ароматом одеколона и лосьона после бритья. Как будто ничего и не было.

– Еп твою мать, какой красавчик. Ты на свадьбу че ли? – заржал Вова, пожимая руку другу. – С выздоровлением вас, дорогой. Пива не хочешь?

При фразе о пиве, Ярик чудом сдержался, чтобы не двинуть Вове по его тупой башке.

– Не, я все, мужики. Пришел с начальством перетереть. Завтра на работу выйду. Ты как, малец? – Вася улыбнулся Ярику.

– Офигенно, – процедил Ярослав, закуривая вторую сигарету.

– Малец, ты нервный такой. Девчонку бы себе завел, любовь-морковь там, все дела, – засмеялся Вася, а Вова тут же подхватил.

Ярослав покраснел от злости.

– Ладно, мелкий, на вот, – Вася протянул большой пакет Ярику. – Людка пирожков напекла, тебе передала.

– Вася, как у такого дебила, как ты, вообще, жена появилась? – вместо благодарностей спросил Яр, забирая подгон.

– Ну, он, в отличие от тебя, не такой тормоз, – подмигнул Вова.

– Это ты о чем? – тут же ухмыльнулся Вася.

– Дочка Иванова третий раз в смену мальца приезжает и пялится на него. А ты хоть бы телефон стрельнул, – обратился он уже к совсем обозлившемуся Ярославу.

Вова с Васей снова заржали. Ярик взял пирожок из пакета и безразлично откусил.

– Она с мужиком живет, Вова. И у нее ребенок есть. А ты б зрение проверил.

– Ой, малец, ну тебя нах, – Вася гордо ушел, а Вова утянул себе пару пирожков и продолжил стебать Ярослава.

День прошел ровно. Ярик закончил раньше и предупредил, что пропустит пару смен из-за дел в шараге. Плюшка обрадовала, кинув сообщение, что выгуляла днем Чипса. Ближайшие дни ему светят только короткие прогулки. Надо было по максимуму разобраться с учебой, чтобы не появляться там до зимы. Натянув чистые вещи на еще влажное после душа тело, Яр кинул в миску псу большую кость, схватил рюкзак с тетрадью и побежал на встречу с Михалычем в технарь.

Михалыч долго и основательно грузил про его прогулы и вечно не вовремя закрытые хвосты, но все равно сдался и назначил дни пересдач.

– Если ты попросишь госы пересдать, учти, я тебе диплом не дам. Вышибу! – важно пробасил Михалыч, тряся перед носом парня чьими-то курсовыми для убедительности. – Практику, так и быть, закрою.

– Еще бы ты мне практику не закрыл, кто твою тачку чинил неделю, – нагло оскалился Ярослав.

– Титов! – рявкнул Михалыч. – Борзый больно стал. Я столько раз глаза закрывал на твои прогулы. Это последний курс, а ты не все хвосты закрыл с прошлой сессии. Не надо мне тут своей работой давить на жалость. Чтоб этот семестр ходил и чтоб все закрыл за эту неделю.

– Но…

– Титов! Семестр уж соизволь осчастливить меня своим присутствием. Потом к госам готовиться будешь, пар не будет. И чтоб госы мне на «отлично» сдал.

– Ладно, – нехотя выдавил Ярослав. – Но, если практика закрыта, я же могу на пары ходить два раза в неделю? Типа, в остальные дни у всех практика, а моя закрыта уже?

– Да, – также нехотя выдавил из себя Михалыч. – Два раза в неделю чтоб был здесь. Я проверю. Паршивец!

Ярик кивнул и, схватив свою зачетку и расписание пересдач, поспешил сбежать.

Злость немного свербила внутри. Вот же Михалыч привязался со своими парами. Бесполезная трата времени. Ему просто нужна корка, по своей специальности он и так все знает. С другой стороны, пару раз в неделю можно ходить. На работе договорится. Да и отдохнуть немного не помешало бы. Ярик встал у ворот, думая, куда идти. Жутко хотелось есть, пирожки давно переварились, и желудок противно урчал от голода.

– О, Титов, здорово!

К Ярику подошли трое парней из технаря, хотя с двумя он был знаком еще со времен секции по боксу. Пожав руки, ребята закурили и отпустили пару шуток о прекрасном учебном заведении, которое стояло за спиной.

– Как дела, Ярик? Чего на бокс больше не ходишь? – Саша выдохнул столп дыма и расстегнул куртку.

Погода продолжала радовать теплом, несмотря на то что уже вечерело.

– Некогда, – пожал плечами парень.

– Совсем пропал мужик, – хохотнул второй, имя которого тоже было Саша, но все звали его Серым из-за фамилии Серов. – Мы, кстати, завтра в футбол собираемся поиграть в коробке. Давай с нами? Нам людей не хватает.

Ярик хотел отказаться, но вспомнил, что завтра у него тоже короткая смена в сервисе. И почему бы не размяться? Сто лет не гонял мяч.

– Когда? И кто играет? – поинтересовался вдруг Ярослав на радость старым знакомым.

– Вечером. После шести – не только ты работаешь, – хмыкнул Сеня, допивая свой энергетик. – Играем мы вчетвером, Рыжий с братом придет, ну, помнишь же их? Ну и Лешков обещал подтянуться. Если что, захвати кого-нибудь из сервиса, если играют. А то в другой команде восемь человек будет, если не девять.

– Да, хоть десять, нагнем лохов, – заржал Саша. – У них мяч пинать могут три калеки, мать их.

– Ладно, напишите, завтра ближе к делу. Я приду, – Ярик кивнул и пошел домой.

И хоть он не был большим фанатом футбола, на боксе после тренировок они часто с пацанами оставались в зале и играли. Тогда же Лешкова и прозвали клешней, потому что, если он стоял на воротах, мяч было забить невозможно.

Ярослав непроизвольно улыбнулся воспоминаниям. Пожалуй, несколько лет секции бокса он всегда будет вспоминать с теплотой. Там было весело, там появились приятели, там он перестал быть тощим недомерком и научился бить морды всем, кто наезжал на него, там они снова стали общаться с Анькой. При мысли о последней, Яр почти засмеялся в голос на улице, что было большой редкостью для него. Но как развидеть Плюшку с рыжим пучком и красным лицом, в футболке со Спанч Бобом, мучающую скакалку до седьмого пота? Парень подавил смешок и немного загрустил. Приятели не сразу, но все равно почти все исчезли, когда он стал много работать и рвать жопу на учебе, чтобы хоть как-то закончить девятый класс. Тогда же и начались бесконечные драки и обезьянники в ментовке, пока дядя с отцом Плюшки не вправили ему мозги.

В итоге он перестал злиться на них и понял, что они правы. Дядя прилюдно орал при родителях Плюхи, что если Ярослав будет только драться, работать на мойке и ничем не будет интересоваться, то дорога его будет короткой и на самое дно. Ярик не хотел быть тупым дном в тупом вонючем городе, где каждый второй говорил о нем мерзости. Ярик решил пойти в технарь, поработать, получить специальность, скопить денег и свалить отсюда. В большой город, где всем будет на него плевать и в спину не будут шептаться, где можно устроиться на нормальную работу и поступить в нормальный вуз на заочку. Прошло почти четыре года после того разговора. Медленно, но верно, Ярик приближался к своей цели.

Думая обо всем этом, парень не заметил, как прошел всю площадь и оказался в проулке перед вывеской «Кофе-кофе». Ярик нахмурился, это определенно была та кофейня. Недавно открылась, хотя ему было плевать, он пил кофе дома и на работе, а из всех злачных мест города каждую неделю бывал только в пиццерии. И стоит ли начинать сейчас что-то менять? Нужен ли ему, в конце концов, этот кофе?