Текст книги "Атака арлов"

Атака арлов
Крис Свон

© Крис Свон, 2023

ISBN 978-5-0059-5888-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Атака арлов
Крис Свон

Сегодня во сне Хельга снова видела командор Грету. Та сказала то же, что говорила всю последнюю неделю: «Старайся лучше».

«Куда уж лучше?» – думала Хельга, стремительными шагами солдата перемещаясь в небольшую ванную комнату. Приказ, который невозможно выполнить, – кошмар любого офицера. Командор во время их соединений никогда не кричала, но ее ледяной тон был гораздо громче любого вопля риа-гарпий. «Старайся лучше».

С момента непреднамеренного мозгового слияния с командор, Хельга лишь однажды задумалась, почему именно ей досталась такая честь. Каким немыслимым образом стечение обстоятельств предоставило ей разом столько власти. Больше нет ни у кого во всей Питерской дивизии. Разве что у офицера Сельмы – их лидера и боевого командира. Именно с ней шесть месяцев назад командор должна была установить прямой контакт. Такой же, как с остальными лидерами Земли, для координации действий по всей планете. Единственный все еще безопасный канал связи, недоступный арлам, – прямое мозговое слияние. Невероятно болезненная и энергозатратная процедура. Пройди все как надо, Хельге бы не пришлось почти каждую ночь слышать железный голос командор прямо у себя в голове. «Старайся лучше».

Элементарная, на первый взгляд, задача, поставленная Хельге, оказалась невыполнимой. Приказ был так прост, что она буквально сходила с ума от своего бессилия. Невозможность объяснить и доказать очевидное была настолько нелепа, необычна, ненормальна, что даже и без командор в своей голове Хельга уже больше пяти дней не могла спать. Стоило закрыть глаза, она видела пылающую надпись обратного отсчета: по всем собранным разведданным до момента удара оставалось меньше двух дней. У нее было около сорока пяти часов, чтобы убедить офицера Сельму в правдивости своих слов.

Хельга застегнула форму и, ни капли не отдохнувшая, направилась выполнять приказ. Она шла по силовым коридорам, выстроенным вдоль всего Невского проспекта: напрямую из выделенной ей комнаты в здании бывшего доходного дома Шувалова в Главный штаб, расположившийся в Казанском соборе. Снова и снова проговаривала факты. Очевидные, ясные, абсолютно бесспорные. Она обязана была постараться лучше.

– – – – – – – – – – – – – – – – – —

– Почему она до сих пор не летает? – Услышав в ответ молчание, офицер Сельма перешла на крик: – Я вас спрашиваю, Генриз! Почему – она – не летает?

Офицер Сельма была в ярости. Хельга уже привыкла, что, входя в общий зал Казанского собора, да и любое другое место, привлекала внимание всех присутствующих. Даже командиров. «Наверно пять лет назад так молящиеся верующие замерли бы, если бы сюда вошел Иисус», – подумала Хельга и про себя усмехнулась. Уж кем, а Иисусом она точно не была. Все смотрели на нее с надеждой и страхом – есть ли новости? «Теперь все зависит от тебя», – услышала она голос командор у себя в голове. Одна лишь офицер Сельма взглянула на нее только мельком и сразу же отвернулась, вновь переведя взгляд на своего технического лидера.

– Генриз!

– Офицер, нам не хватает мощности.

– Вы мне сказали, что, если мы достанем батарею с боевого корабля арлов, все получится!

– Мы так думали. Но пока не выходит.

– Мы потеряли двенадцать человек. Двенадцать бойцов и два летуна!

– Технологии арлов непредсказуемы, каждый экземпляр отличается. Этот не держит напряжение. Мы разбираемся. Он сильно продвинет нас вперед. Нужно еще время.

Видно было, что офицер Сельма едва сдерживала гнев, чтобы не отправить Генриз на передовую. Но техников было немного, каждый на вес золота. Генриз раньше была ученой, теперь, как и все женщины, стала солдатом. Для таких, как она, участие в войне противоречило не только убеждениям и морали, но и самой сути, внутренней основе человека. «Как ни крути, а выбора не было ни у кого. Проклятые арлы», – подумала Хельга, глядя на готовую расплакаться Генриз. Офицер Сельма не была дурой, она чувствовала, что стоит надавить слишком сильно, и Генриз совсем перестанет соображать. А ей надо было, чтобы она соображала быстрее.

– Эта риа-гарпия должна полететь, Генриз. Сколько времени вам нужно?

– Ну… пара дней.

– Пара дней? – офицер снова перешла на крик, но усилием воли сдержала себя. – Доложите о результате сегодня вечером в семь. Успешном результате, Генриз.

Видно было, как Генриз выдохнула. Главный техник почти выбежала из общего зала. Общий зал… Пожалуй, так он мог выглядеть в старых фильмах про апокалипсис: роскошные иконы по соседству с пулеметами и огнеметами, части от разобранных летунов, прислоненные к уникальным мраморным колоннам, расставленные внутри храма палатки, столы, киберэкраны. Но при этом ничего из прежнего убранства не было тронуто. Если исключить все признаки военного времени, это все еще был сияющий, блистательный христианский собор. Именно это до сих пор спасало жизни всему оформившемуся здесь командному составу. Хотя теперь люди тут молились редко, во всяком случае открыто.

Офицер Сельма проверила входящие на своем порт-экране и только тогда вновь посмотрела на Хельгу.

– Офицер Хельга.

– Офицер Сельма, – кивнула Хельга в ответ и подошла.

«Наверно, она тоже многое бы сейчас отдала, чтобы нам не приходилось видеться», – подумала Хельга. Даже в бою она никогда не испытывала такого ужаса от собственного бессилия. А еще внутри у Хельги кипела ярость не меньше, чем у ее лидера. Последнюю пару дней она размышляла, что могла бы убить офицера Сельму, но каждый раз приходила к выводу, что это не поможет. Хельгу после этого скорее всего казнят или даже убьют на месте, но, что самое главное, все равно не послушают. Только утвердятся в идее, что она спятила. Или, того хуже, решат, что она шпионка арлов, провокатор и дезинформатор. В дивизии доверие к решениям офицера Сельмы было практически абсолютным. В конце концов, это именно она выиграла битву за каналы. Это она спаситель человечества. Пока что.

– Какие-то новости, офицер Хельга?

– Офицер, новые выводы от ливеров, подтверждающие дату вторжения: осталось два дня. Приказ командор неизменен: полный вывод войск из Петербурга и Петергофа и передислокация в подполье.

– Ливеров Рима?

– Рима, Барселоны, Прованса, Шавена, Амстердама, Санторини, Киото, Картахены. Офицер… Все ливеры единодушны.

– Мои ливеры пока молчат.

– Офицер, должно быть, у них мало данных.

– У них доступ к тем же базам, что у остальных.

– Вы же знаете, связь частично разрушается, часть каналов перекрывается арлами. Возможно, некоторые питерские каналы перекрыты.

– Я знаю о возможностях арлов, офицер Хельга.

Она посмотрела на Хельгу. «Возможно, ты – лучший показатель их возможностей», – подумала Сельма.

– Офицер, я переслала вам все данные, – голос Хельги почти сорвался от захлестнувших ее эмоций. Она могла почувствовать мыслеформы лидера, но знала, что та не рискнет обвинять ее прямо, как не рискнет и прямо ставить под сомнение ее связь с командор. – Прошу, посмотрите. Командор отдала приказ, и он все еще неизменен.

– Спасибо, офицер Хельга. Я посмотрю.

– Офицер Сельма, у нас осталось меньше двух дней. Действовать надо сейчас, срочно. Ливеры не могут врать. Вы знаете это! Командор отдала приказ неделю назад: полный вывод войск, – повторила Хельга аргумент, казавшийся ей безапелляционным. В конце концов, офицер Сельма тоже обязана подчиняться приказам. «Возможно, все портит именно то, что эти приказы она слышит от меня», – подумала Хельга.

Офицер Сельма отвернулась от Хельги. Ничего нового та не сказала. Уже несколько дней она слушала эти донесения от недавно вылупившегося офицера, которая случайно приняла на себя поток энерговолн и не дала Сельме войти в контакт с командор Гретой.

Сельма открыла свой порт-экран и стала изучать выводы ливеров, отправленные Хельгой. Нападение произойдет через 2 дня – 99,8%. Будут атакованы все места дислокации войск Земли в Петербурге – 99,7%. Будут атакованы все места дислокации войск Земли в Петергофе – 99,7%. Будут атакованы в том числе женщины – 99,9%. Это было невозможно. Офицер Сельма произнесла:

– Арлы не сделают это. Они не станут атаковать Невский. Они не станут атаковать укрывшихся тут женщин.

– Офицер, – Хельга задохнулась в приступе едва сдерживаемой ярости, – я знаю, что это противоречит тому, что они делали раньше. Но вы же видите послания, выводы ливеров. Это факты, офицер.

– Или подделка.

– Ливеры не врут!

– До сих пор не врали.

Хельга стиснула зубы. Офицер Сельма продолжила:

– Арлы ломали наши системы связи одну за другой. За последний год половина потерь личного состава произошла по вине развернутых информационных войн, дезинформации.

– Для этого нам и нужны ливеры! Только им можно верить.

«Как можно сомневаться в выводах ливеров? – который день ужасалась про себя Хельга. – Да она просто спятила. Это же все равно что усомниться в неоспоримом факте, который ты видишь, слышишь, знаешь. Она сошла с ума, она всех нас погубит».

Ливеры были изобретением двадцать второго века. Человечество создало их задолго до пришествия арлов, поэтому сомневаться в их надежности причин не было. За три столетия технология была отточена и доведена практически до совершенства. Эти полумеханизмы, полуорганизмы объединили в себе все передовые достижения человечества в биоорганике, физике частиц, математике, инженерии и искусственном интеллекте. Это был биологический суперкомпьютер, способный выявлять факты и отличать их от оценочных суждений. Технически и генетически ливеры были лишены возможности выдавать что-то, вероятность чего составляла менее 99%. Оценка основывалась только на научном подходе, доказательности и объективности. Хотя многие хакеры для самых разных целей пытались создавать варианты, работающие с большим спектром вероятностей. Но это было вне закона и каралось смертью.

Создание ливеров ознаменовало окончание Страшного Века. Жуткого времени, когда люди, достигшие достаточно высокого уровня в науке и технологиях, чуть не истребили друг друга в бессмысленных столкновениях, порожденных тотальной пандемией фейковых новостей и нескончаемыми информационными войнами. Люди перестали понимать, что является правдой в изначальном смысле этого слова, перестали верить фактам, погрязли в антинаучных концепциях, субъективизме и мистике. Они больше не могли отличить реальность от выдумки, потому что средства передачи аргументации того и другого сравнялись в своей силе. Подделать можно было все что угодно. Доверие сместилось от объективных фактов к красивым историям. Каждый психопат мог верить, во что хотел, и убедить других, склонить на свою сторону.

Все стали врагами всем. Люди объединялись, исходя из своих убеждений, в тысячи самых разных религиозных, расовых, политических, социальных, этических групп и конструкций. И у каждой из них были свои чаты, свои ТВ-каналы, свои инфопотоки – свой информационный пузырь, способный поддерживать любое безумие.

То было время, когда ложь сравнялась с правдой по силе своей убедительности, человеку стало их не отличить. Как убедить слепого, что небо синее, если кто-то другой говорит, что зеленое? А третий – что оранжевое?

Да и вообще, многие плевать хотели на объективную реальность, потому что собственные выдумки почти всегда нравились самому выдумщику. В них он хотел, а главное, мог жить. Что хуже всего, такие выдумки сложно было опровергнуть. Люди верили лишь тому, чему хотели, даже если это была откровенная ложь. Реальность каждого конкретного человека абсолютно потеряла объективность. Факты стали неотличимы от фейков. Информационное пространство было слишком замусорено. Критическое мышление почти кануло в Лету. Любой был волен решать, что станет для него «правдой». Поэтому все держалось на лживых, но заманчивых историях, которые человек выбирал для себя сам.

Страшные времена, которыми сейчас пугали детей. Так это столетие и назвали – Страшный Век. Только усилиями Большой Группы стойких, непреклонных, лучших в своей сфере ученых удалось остановить расползающийся информационный вирус. Они поняли, что новая миссия человечества – научиться отделять правду от лжи. Что людям, принимающим решения в мире тотальной пропаганды, полуправды и фейков, надо на что-то опираться. Что должен существовать непогрешимый судья.

Многим мировым лидерам Страшного Века создание подобной технологии было невыгодно, поэтому работать Большой Группе приходилось в подполье. У них получилось: после двух десятилетий гонений, провалов, предательств и человеческих потерь они создали ливеров. Получилось, потому что в результате многолетних обсуждений Большая Группа общим решением отказалась закладывать в основы алгоритмов какие-либо социальные или этические нормы. Люди слишком разные. В конце концов ученые поняли, что объективности в таких вопросах не добиться. После этого все упростилось и у них осталась единственная цель. Сейчас очевидно, что задача изначально и была лишь одна: научиться выделять и обозначать объективные факты, подтвержденные исключительно научным доказательным подходом. Полная фильтрация любых субъективных мнений, факторов, суждений, научно неподтвержденных данных. Эта великая задача была выполнена. Ливеры дали человечеству правду, дали единое неоспоримое мерило, озвучивая только объективную истину в чистом виде.

Но за время войны с арлами ливеров осталось слишком мало, сохранившихся переместили в очаги выживания. Люди снова начали сомневаться, предполагать и додумывать, не отличая факты от фантазий. Казалось, позабытые методы ведения информационных войн вернулись. Арлы пользовались этим повсеместно, в военной тактике появилась дезинформация. Неподтвержденные выводы и сомнения снова стали приводить к человеческим жертвам.

«Неужели мы снова там? Неужели мы снова скатились в Страшный Век? – ужаснулась Хельга, глядя на офицера Сельму. – Как мне ее переубедить? Что, если она антинаучник?»

Хельга знала, что по законам военного времени сместить офицера Сельму сейчас невозможно. Усомниться в здравости ее ума или обвинить в антинаучности значило поднять мятеж. Кто встанет с ней рядом в мятеже против героя битв за каналы и за Александрийский столп? Кто встанет против спасителя человечества?

– Я сейчас иду в госпиталь Зингер, изучу ваши материалы по дороге. Вы, офицер Хельга, отправляйтесь в инженерный отсек, помогите техникам с батареей. Насколько помню, у вас есть образование в области альтернативных энергий.

– Офицер! – Хельга стиснула кулаки.

– Даже если нападение будет, нам нужна эта риа-гарпия, офицер.

– Нападение будет, это факт! И у нас нет времени на изучение батарей! Надо начинать эвакуацию – сейчас же!

Все и так вполглаза посматривали на Хельгу, следя за ее разговором с командующей, но, когда она практически перешла на крик, никто уже не скрывал своей заинтересованности. Все взгляды из разных концов зала были устремлены на них.

Офицер Сельма стиснула зубы. Снова развернулась к Хельге и свирепым взглядом лидера, привыкшего к безоговорочному подчинению, посмотрела ей прямо в глаза. Сегодня все летело к чертям. Тоном, достойным самой командор, произнесла:

– В инженерный отсек, солдат, – после секундной паузы, но не чтобы исправить ошибку, а вкладывая в это слово все свое презрение, добавила: – Офицер.

И быстрым шагом направилась к силовому коридору, ведущему через дорогу к зданию Зингер.

Хельга так и стояла со сжатыми кулаками и стиснутыми зубами, глядя вслед этой предательнице, преступнице, отказывающейся выполнять приказы командор, когда к ней подошла офицер Анна. Офицер Анна управляла Каменноостровской бригадой.

– Офицер Хельга, о каком нападении вы говорили?

Меньше трех секунд Хельге потребовалось, чтобы решить, что она больше не может скрывать информацию от воинского состава. На ее внутреннем табло пылала цифра:

44:12:34

44:12:33

44:12:32

«Старайся лучше». Что ж, не вышло. Задание она провалила, так и не смогла убедить их лидера отдать спасительный приказ. Времени слишком мало, чтобы стараться дальше. Раз ее не слушает офицер Сельма, пусть послушают все остальные.

– Через сорок четыре часа арлы атакуют Петербург и Петергоф – все места дислокации людей, в том числе женщин.

– Но… это же невозможно, – ужас сковал лицо офицера Анны.

– Ливеры со всей планеты уже семь дней передают подтверждающие сообщения.

– Это… информация от командор?

– Да.

– Но…

Офицер Анна замолчала, пытаясь осознать услышанное. Хельга смотрела на ее лицо, пытаясь понять, верит она или нет и как она отреагирует. Офицер Анна выдохнула:

– Весь Питер?

– И Петергоф.

– Но наши ливеры об этом не уведомляли.

– Я слышала. Вероятно, часть их информационных каналов перекрыта.

– Но почему офицер Сельма не реагирует?

Хельга сжала зубы.

– Она знает, так? Что она говорит?

– Знает. Уже семь дней. Говорит, что… Не верит, что арлы нападут на Невский и на нас.

– Но, если это послание ливеров. От командор.

Хельга молчала. Офицер Анна посмотрела на Хельгу, как будто в этот момент что-то поняла. Спросила:

– Какой приказ?

– Полный вывод войск из Петербурга и Петергофа и передислокация в подполье. В течение ближайших суток.

– О боже…

Была особая ирония в том, чтобы услышать это под одним из красивейших в мире иконостасов, в окружении сияющего золота, многочисленных распятий, икон, подсвечников, аналое… и многочисленных женщин-солдат, пытающихся спасти человечество от уничтожения.

– Да, времени нет, – Хельга пыталась почувствовать мыслеформы офицера Анны, но ей это не удавалось, слишком много эмоций. – Вы мне поможете?

Офицер Анна уставилась на Хельгу взглядом, который сложно было понять однозначно. Друг друга сменяли злость, страх, недоверие, непонимание, мольба, жалость.

– Отправляйтесь в инженерный отсек, офицер, – слова офицера Анны ударили как пощечина. Но не успели бессилие и ярость поглотить Хельгу, как та добавила: – Я приду туда через час.

Хельга пристально вглядывалась в лицо Анны, но так и не смогла выделить доминирующую мыслеформу. «Ну убьют, так я хоть успею рассказать, кому смогу. Час – это не так мало».

– Хорошо, – сказала Хельга и тяжелым шагом отправилась к техникам в Аничков дворец.

– – – – – – – – – – – – – – – – – —

«Что позволяет себе эта выскочка? Да есть ли у нее вообще связь с командор или она просто жаждет власти?» Офицер Сельма шагала по силовому переходу, пытаясь восстановить размеренное дыхание. «Допустим, связь есть, но ведь она может быть нестабильна! Арлы проникли почти во все каналы. Если взлом мозгового слияния им недоступен, то почему же у нас с командор все пошло не так? Так ли случайны причины неожиданного сбоя? Господи, неужели они научились перехватывать человеческие мозговые волны? Ведь это считалось физиологически невозможным. Черт, как мало осталось ливеров! И почему мои молчат, если то, что говорит эта девка, правда? Арлы умны и действуют изящно, они пользуются нашими же слабостями против нас. Без ливеров нами так легко манипулировать. Она рассказала свою версию – мне остается только в нее поверить? Несмотря на все, что я знаю? Слишком мало фактов!»

Об арлах офицер Сельма знала многое. Именно ее восемь лет назад выбрали одним из представителей Земли для общения с пришельцами.

Арлы прилетели на планету не сразу, лишь дождавшись приглашения. Одиннадцать лет прошло с тех пор, как люди получили первое послание через риро-волны. Расшифровали его довольно быстро. «Мы хотели бы вступить в контакт. Только хорошие намерения. Хотим изучать. Готовы делиться знаниями. Будем ждать разрешения, чтобы появиться».

Конечно, сначала послание вызвало невиданный управленческий кризис. Каждое риро-слово было подвергнуто анализу, шли бесконечные споры об их значениях, контексте, намерениях. Почти все ливеры были загружены информацией с одной ключевой задачей: предоставить выводы о послании и пришельцах. Но довольно долго они не выдавали ничего полезного, ни одно из утверждений о происхождении послания не доходило до 99%-ной вероятности. Хотя по расчетам многих пиратских ливеров вероятность, что это действительно инопланетное сообщение, была больше 56%. Многие верили и готовились к вторжению. К счастью, это заставило людей создать силовые экраны большей мощности, что впоследствии оказалось очень кстати.

Пока половиной мира овладел ужас, вторая считала, что все это просто подделка или розыгрыш. До тех пор, пока земляне не получили новое послание, на этот раз физическое. В разные города мира арлы отправили по маленькому кусочку вещества. Следом пришло еще одно сообщение с использованием риро-волн «Это кусок нашей планеты. Хотим дружить и делиться знаниями. Ответим на любые вопросы. Ждем разрешения, чтобы появиться».

Когда были проведены все возможные тесты субстанции, ливеры наконец выдали сообщение: «Внеземное происхождение материала – 99,5%. Отправка вещества неслучайна – 99,1%. Отправка вещества осуществлена извне пространства Солнечной системы – 99,2%»

Человечество предавалось панике недолго, с момента первого послания в глубине души многие были готовы к такому исходу. Через пару недель бесчисленных обсуждений Всемирным Советом были согласованы формулировки ответных посланий и способ их передачи, тактика и стратегия ведения переговоров. Люди вступили в риро-«переписку» с внеземными существами. Арлами, как те себя называли.

Разрешение прилететь на Землю для вступления в прямой контакт арлы получили через два с половиной года общения, около восьми лет назад.

Исходя из переписки, в первую очередь они были адептами сохранения всех цивилизационных наследий, ценителями искусства, творчества и проявлений разумной жизни. Поэтому одним из представителей России для коммуникации с ними Всемирным Советом была отобрана Сельма Говель, глава Фонда охраны достояния Ленинградской области. Умная, активная, жесткая, но всегда аккуратная в своих действиях, она была бесконечно влюблена в Петербург и готова почти на все ради защиты культурного наследия и интересов Фонда. Ее сочли крайне подходящим кандидатом.

Семь лет Сельма провела в прямом контакте с арлами. У нее получилось выстроить с ними доверительные, прямые, близкие, насколько это применимо в отношении пришельцев, отношения. Во многом это стало возможно именно благодаря сходству интересов. Арлы действительно оказались искренними ценителями искусства и цивилизационного, в том числе человеческого, наследия. То, что за это время Сельма о них узнала, в прошлом году спасло землян.

Офицер Сельма не дошла до госпиталя Зингер. Перейдя дорогу, она не стала заходить в одно из своих любимейших зданий Петербурга, куда раньше приходила, чтобы часами бродить между бесконечными стеллажами, рассматривая книжные новинки. Она свернула в левый силовой коридор и направилась к Эрмитажу. Ей надо было посоветоваться с человеком, которому она полностью доверяла и который, возможно, лучше нее сможет оценить ситуацию. Нужен был взгляд со стороны.

Она вошла в Главный вестибюль. Ей повезло – офицер Алекс стоял у стойки «Информация», прямо рядом со входом. Он что-то обсуждал со своим помощником Павлом, рядом с ними стояла Генриз. «Видимо, пришла посоветоваться насчет батареи», – подумала Сельма и подошла.

Офицер Алекс, увидев Сельму, улыбнулся. Но, как обычно, его улыбка была мимолетной, через мгновение лицо вновь стало серьезным. Он спросил:

– Что-то случилось?

Офицер Сельма неопределенно мотнула головой и обратилась к Генриз:

– Генриз, есть успехи?

– Офицер, пришла обсудить перепады напряжения с коллегами.

– Ясно. Обсудили?

– Еще нет. Павел говорит, это может быть связано с нестабильностью…

– Вот и отлично, оставьте нас с офицером Алексом. Продолжайте обсуждать в другом месте.

– Так точно, – Генриз рада была уйти.

– Офицер Сельма, – Павел не стал ничего спрашивать, добавлять. Она кивнула ему в ответ. Хороший солдат.

Когда они отошли, офицер Алекс повторил свой вопрос:

– Что случилось?

Сельма не знала, как начать. Она оглянулась вокруг. Мужчины. Как приятно было видеть мужчин. И как обнадеживающе было думать, что арлы до сих пор не тронули Эрмитаж. Даже забитый мужчинами. Мировое достояние – бесценное, сияющее, жемчужина человеческого гения. Спасительное великолепие.

– Она опять ко мне приходила. Говорит, что снова получила приказ командор и послания от остальных ливеров. Смотри.

Она показала ему свой порт-экран с сообщениями от Хельги. Офицер Алекс читал внимательно.

– И что ты думаешь? – спросил он.

– Я каждую свободную минуту пытаюсь уловить хоть какие-то риро-волны от арлов. Ничего. Абсолютно ничего нового. Наши ливеры молчат – ни одного сообщения насчет вторжения, атаки на Петербург. Даже насчет изменений энергопотоков.

– Ливеры работают.

– Да, но она говорит, что часть информационных каналов может быть перекрыта.

– Ты не веришь ей?

– Нет. Не знаю.

– И что говорит командор?

– Полная эвакуация в подполье, – Сельма помолчала пару секунд и добавила: – «Если» говорит.

Офицер Алекс внимательно на нее посмотрел. Сказал:

– Пока никаких поломок в мозговых треках при прямом слиянии мы не выявляли. Ливеры тоже не давали на этот счет новой информации.

– Я знаю.

– Зачем им нападать на Петербург? С чего вдруг?

– Ливеры Токио вчера взяли для расчета вероятностей утверждение, что я могу быть причиной, – Сельма сглотнула, видно было, с каким трудом давались ей эти слова. – Я больше всех знаю об арлах, наш с ними риро-канал самый мощный в мире. За семь лет мы пришли к взаимному пониманию, – она печально усмехнулась, боль и омерзение исказили ее лицо. – Я лучше всех могу улавливать их планы, риро-образы. Возможно, они боятся меня больше, чем потерять культурное наследие нашей страны. Боятся, что я снова смогу почувствовать их планы. Возможно, они планируют что-то тотальное.

Алекс видел сжатые челюсти, сверкнувшие влагой глаза. Он сжал плечо Сельмы.

– Офицер, никто лучше тебя не знает этих тварей. Это нас всех и спасло. Как ты сама сказала, твой риро-канал с ними самый мощный в мире. Что ты чувствуешь?

Она снова сглотнула, выдохнула.

– Все то же, ничего не поменялось.

– У нас слишком мало ливеров и почти не осталось резервных энергоканалов. Мы слепы.

– Да, – она снова оглянулась вокруг. – Все так.

– Если они займут Петербург после эвакуации, нам негде будет укрыться на сотни километров. Силовые коридоры за городом крайне слабы, мощности не хватает. Они легко смогут нас перебить.

Сельма вздохнула. Все это она знала. Алекс продолжил:

– Но если атака будет, то есть шанс спасти хотя бы женщин. Прикажи покинуть город и уйти в подполье женским бригадам.

– Тогда мы уже не сможем вернуться, Алекс. – «И тогда вы обречены», – подумала она про себя.

– Они не станут разрушать Эрмитаж, – Алекс хотел ее подбодрить. Но, как и Сельма, про себя продолжил мысль: «Они уничтожат нас один за одним в прямом столкновении».

Его логика была понятна Сельме. Она и сама рассматривала вариант отвода женских войск. Мужчины не могли покидать Эрмитаж. Стоило им выйти за его пределы, арлы атаковали. С большим трудом, но при желании они могли пробивать силовые экраны города. В самых крайних случаях, если присутствие одного из мужчин в другом месте было жизненно необходимо, его всегда сопровождала группа из десяти-пятнадцати женщин. Но даже так это не всегда было безопасно и заканчивалось без жертв.

Арлы были очень последовательны, они всегда взвешивали ценность своих приоритетов: одно против другого. Уничтожить мужчин или сделать небольшие, но восстановимые разрушения в городе. Эта логика – одно против другого – всегда прослеживалась в их поступках.

Когда семь месяцев назад арлы решили, что человечество требует исправления – точнее, в риро-волнах это скорее читалось как «улучшение» – именно Сельма уловила перемену. Они сместили свой фокус интереса с истории архитектуры, культуры города на хронологию событий. Войны, преступления, цареубийства. Они все чаще стали просить Сельму рассказать об истории человечества, словно пытаясь понять, как именно люди делают выбор.

Ей было тяжело: рассказывать не о великих творцах, искусстве, невероятной мощи человеческого гения, а о том, как на протяжении всего своего существования люди, не щадя никого, убивают друг друга. Два основные приоритета арлов, возведенные ими в абсолют – цивилизационное наследие разумной жизни и сама жизнь как высшая ценность – были ей максимально близки. Это были и ее приоритеты.

Когда арлы узнали, что на Земле давать жизнь могут только женщины, то были сильно удивлены. При дальнейшем изучении они поняли, что источником агрессии к своему виду обычно служат именно мужчины. Сельма иногда думала, что именно тогда они и решили заняться… селекцией. Скорректировать гормональную структуру человечества.

Как бы то ни было, они атаковали. Избирательно, уничтожая лишь мужчин. При этом они расхитили большинство банков спермы. С их точки зрения, семя требовало коррекции.

Именно тогда Сельме стали понятны тревожащие ее риро-образы, которые она уже какое-то время улавливала от арлов. Пазл сложился. Доброжелательные пришельцы хотели сделать людей лучше: чтобы те больше не хотели убивать, чтобы жизнь стала высшей ценностью и для землян. К тому же неагрессивные люди будут куда больше создавать и куда меньше уничтожать.

Арлы не хотели трогать женщин. Их основные риро-образы по отношению к женщинам остались те же: жизнь, любовь, забота, оберегать, ценить. Но мужчин, а точнее, оставшееся после них семя они хотели исправить. Новое поколение должно было стать лучшей версией людей.

«Но это будем уже не мы», – хоть в чем-то у человечества был полный консенсус.

После нескольких дней абсолютного шока от происходящих атак (не предсказанных, кстати, ни одним ливером) Сельма придумала безумный план. Она разослала его по всем еще не уничтоженным и не взломанным каналам связи: спрятать выживших в самых красивых городах мира, в памятниках архитектуры, которые арлы ни за что не станут разрушать. И отправить воевать женщин, которых арлы не станут трогать.

Это сработало. Люди укрылись и все еще продолжали бороться. Хотя на чаше весов арлов – одно против другого – женщины уже начали проигрывать будущему улучшенному человечеству. Уже несколько недель Сельма несла потери в женских бригадах, как и другие мировые лидеры.

– Они уже нападали на женщин, Алекс. Этот ящик Пандоры открыт, ты же знаешь. Так что речь не только о спасении мужчин.

– Да, но это происходит точечно, возможно, даже случайно.

Сельма думала и об этом. Агрессии к женщинам со стороны арлов она все еще не ощущала.

– Нет. Риск того не стоит, слишком мало информации. Я буду ждать выводы от наших ливеров, – офицер Сельма приняла решение.