Текст книги "Ловушка для Лисы"

Кристин Лестер
Ловушка для Лисы

1

Она поставила ногу в ярко-красной босоножке на капот своего «ягуара» и еще раз улыбнулась мальчику:

– А может, все-таки бесплатно?

– Ну… мисс… У меня же все учитывается. То есть… Ну… начальство приедет и все зачтется.

– Вот именно. Небесное начальство зачтет тебе этот добрый поступок. А у меня будет полный бензобак. – Голос у нее был чуть сипловатый, но высокий. Словно у простуженной девочки-подростка с больным горлом. Хотя на вид – лет тридцать, не меньше.

Парнишка сконфуженно улыбнулся:

– Мисс, ну зачем вы так? А впрочем, подъезжайте! Не каждый день такие красивые девушки встречаются. Я подарю вам бензин в честь того, что у моей мамы сегодня день рождения.

– Очаровательно. Передавай своей маме большой привет от меня.

– Да?

– Да. Скажи, Дженни Фокс желает ей большой удачи!

– Фокс – это ваша фамилия?

– Скорее, прозвище. Впрочем, настоящую фамилию я уже и не помню. Пока, милый! Спасибо за горючее. Бог зачтет тебе эту доброту!

Машина Дженни скрылась за пальмовыми зарослями, и буквально через минуту на заправку подъехал другой автомобиль, из которого вышли двое молодых людей. Они явно кого-то искали, оглядывались по сторонам, переговариваясь и переругиваясь вполголоса. Наконец один подошел к кассе и сказал:

– Послушай, парень. Минут сорок назад здесь должна была проезжать открытая красная тачка с рыжей роскошной девахой за рулем. Ты не видел ее?

Парнишка почесал затылок, сосредоточенно наморщив нос:

– Дайте-ка подумать…

Он долго молчал, закатывал глаза, что-то бормотал себе под нос, давая возможность длинноногой Дженни Фокс отъехать подальше от преследователей. В том, что эти двое преследуют ее, а она хочет скрыться, он почему-то не сомневался. И если бы очаровательная лисичка Фокс не торговалась с ним и не строила глазки за бесплатный бензин, то ее и правда здесь уже не было бы минут сорок.

– Н-нет. Вроде какая-то красная тачка мелькнула полчаса назад, но я в это время как раз пересчитывал выручку и не смотрел на трассу. Может, там и была деваха за рулем, а может, и не было.

– Ясно. Спасибо и на этом… Черт, где же нам ее ловить?

– Может, она уже на месте.

– Да, от нее всего можно ожидать.

– Послушай, друг, – снова обратился один из мужчин к парнишке. – А тут никто не останавливался, не пытался звонить?

– Вы имеете в виду рыжую деваху?

– Ну да.

– Нет. Она не пыталась. Да и телефон у меня сломан уже двое суток.

– Стой. Ты все-таки ее видел?

– Н-нет. С чего вы взяли?

– Ну-ка, парень, не темни.

– Я не темню. И не видел я ее. У меня у мамы сегодня день рождения.

– Это очень кстати. Но если ты решил, что мы тебя собираемся убивать, то ты очень сильно ошибаешься.

– Или ее убивать, – добавил второй.

– А зачем же вы ее ищете?

– Это не твое дело. Ты лучше скажи, по какой дороге она поехала?

– По южной трассе.

– По южной? В сторону Лос-Анджелеса? Интересно, на кой черт?

– Этого я не знаю, мистер. Мне надо работать.

– Постой, а ты ничего не путаешь? Ты же говорил, что выручку считал? Мог не заметить, куда свернула тачка.

– Брось, Стив, – снова подал голос второй, – он же видел ее, неужели ты не понял. Наша Фокси уже успела очаровать его, и теперь он отчаянно пытается ее спасти… Парень, ты зря стараешься! Это вот Стив. Он – ее жених. А эта оторва сбежала от нас из вредности и отключила мобильный, а может, выкинула, у нее ума хватит… Так ты скажи: куда она поехала?

– А откуда мне знать, что вы не врете? Может, вы ее преследуете.

– А откуда тебе знать, что она не врет? Почему ты ей поверил, а нам – нет?

– Мне показалось, что она говорит правду. У нее не было денег на бензин, и я залил ей…

Оба мужчины внезапно покатились со смеху.

– Не было денег?.. Ну, Фокси, ну, молодец!

– Это у нее-то не было денег?! Ха-ха-ха!

– У нее, парень, столько денег, что она купит половину твоего Сан-Франциско, понятно? Только они ей не очень-то нужны, пока на свете живут такие лохи, как ты.

– Да. Дженни умеет облапошить юных недотеп, в этом вопросе ей равных нет. А трюк с бензином она делала со старших классов школы…

Друзья снова начали смеяться, похлопывая себя ладонями по коленям от удовольствия.

– Ну ты даешь, парень! Она, наверно, встала вот так… Задрала свою потрясную ногу, стрельнула в тебя глазами, откинула волосы – вот так… И ты сразу сдался.

– Ну… да. А вам-то какое дело? – Парнишка насупился. – Мой бензин, кому хочу, тому и дарю. Может, ей и правда нечем было расплатиться. Может, она все деньги по дороге потеряла.

– Ой, не смеши, у меня уже и так живот заболел! Фокси умеет извлечь деньги в самый невероятный момент из самых труднодоступных мест… А с такими, как ты, она просто развлекается. Ей скучно, понимаешь?

– А откуда же у нее столько денег?

– Сколько?

– Ну… чтобы купить половину нашего Сан-Франциско?

– Это уже тебя не касается. – Оба молодых человека внезапно перестали веселиться. – Ну так куда она поехала?

– Я же говорю – на юг.

– Значит, все-таки в ту сторону…

– Ну а что вы сделаете, когда догоните ее?

– Ты стал задавать слишком много вопросов, парень. – Стив достал маленький пистолет. – А я этого не люблю. Спасибо тебе за информацию… и прощай!

– Да вы что! У меня у мамы сегодня… Вы же обещали… Ну что вы делаете!?

– Да не парься ты, чудик! Это зажигалка. Ты лучше побольше работай и поменьше смотри глупых фильмов. – Стив прикурил от «пистолета» и залез в машину.

– Здесь нельзя курить, – запоздало и абсолютно не своим голосом пробормотал парнишка, глядя вслед машине. Он еще немного постоял и на слабеющих ногах поплелся в кабинку кассы.

Дженни Фокс (мы будем звать ее так, потому что настоящей фамилии все равно никто не помнил) тем временем подъезжала к Сан-Франциско. Вечерние темно-лиловые пальмы под сиреневым небом мелькали на обочине дороги и нетерпеливо шелестели огромными листьями. Вдали искрился-переливался прекрасный город на холмах, город, который невозможно охватить одним взглядом. Он всегда казался Дженни полным противоречий: размашистым, помпезным и в то же время в чем-то уютным и сдержанным; надменным, высокомерным, и тут же – удивительно свойским, даже фамильярным… Сан-Франциско был словно приватный танец в стриптиз-клубе, где она когда-то работала: красив, откровенен и загадочен. К тому же поговаривали, что здесь она когда-то родилась…

Гостиничный номер она сняла хороший. Очень хороший. Может быть, не самый лучший в отеле, зато с видом на океан, а это было самое главное. Метрдотель, почуяв богатую клиентку, потрудился лично донести сумку Дженни до лифта и все никак не мог убрать с лица странную, хищную улыбочку.

Она давно привыкла к такой реакции мужчин и принимала ее как должное. В свое время Дженни сумела сделать из себя, что называется, «лакомый кусочек» и с тех пор старалась придерживаться выбранного образа. Впрочем, без особых усилий и, как ни удивительно, без особого удовольствия для себя.

От природы она получила стройную фигуру, которую с годами немного подкорректировала восточной гимнастикой. Натуральные рыжие волосы привлекали мужчин по той же естественной причине, по которой привлекает насекомых яркий цветок или горящая лампа. Но главное, что гарантированно сражало любую особь мужского пола сразу и наповал, – это пристальный, жгучий взгляд зеленых глаз, которые умели заглянуть в самую душу.

Ее секрет был прост. Когда-то давно, еще в юном возрасте, Дженни прошла курс актерского мастерства в Нью-Йорке. Училась она с пристрастием, ибо это было единственное место учебы за всю ее жизнь, не считая средней школы в маленьком городке близ Нью-Йорка, где она жила до пятнадцати лет.

Уроки актерской студии сильно помогали потом в «рабочих» вопросах, а со временем стали незаменимыми помощниками и в отношениях с мужчинами. Но иногда ей казалось, что грань между игрой и реальностью безнадежно стерта, и она, хитрейшая из хитрейших, Дженни по прозвищу Фокс, скоро запутается совсем. Она боялась, что, проснувшись однажды утром, уже не вспомнит, кто такая на самом деле. Впрочем, никому и не требовалось это знать.

Она любила деньги, но всего лишь как возможность не стеснять себя в получении всевозможных удовольствий. Она обожала прожигать жизнь, стараясь удержаться на этой волне, и производила впечатление женщины веселой, беспечной, уставшей от роскоши и обожания мужчин…

Посторонние считали ее человеком, для которого с самого рождения уже постарался господь Бог, а ей самой и пальцем не пришлось пошевелить ради собственного блага. Друзья смутно догадывались, что, возможно, и не было никаких богатых родственников, которые оставили ей огромное наследство. Близкие друзья знали, что за блестящим фасадом скрывается темное и неоднозначное прошлое, а также некоторые факты биографии, которые можно рассказать лишь священнику на исповеди, да и то хорошенько подумав….

И только одна Дженни помнила, какой опасный и скользкий путь был пройден ею со школьных лет и по сей день. Путь, который она лихо прокладывала по головам и кошелькам своих сограждан, всякий раз раскаиваясь в содеянном ПОСЛЕ и безгранично презирая Конституцию и административный кодекс ДО… Но она скромно молчала о своем прошлом.

Однажды поклявшись, что обязательно станет богатой и счастливой, Дженни ни разу не позволила себе отступить от этого обещания и расслабиться. С тех пор, как она пятнадцатилетней девчонкой убежала из дома, Дженни постоянно была начеку. Ее душа словно замерла в вечном ожидании опасности, в вечной готовности всех перехитрить и выйти сухой из воды. Она играла свою роль даже тогда, когда спала, боясь расстаться с нею, – как не расстается с винтовкой солдат в коротком и тревожном сне накануне боя.

…Дженни встряхнула головой, нежно, но решительно попрощалась с метрдотелем, который, кажется, вознамерился лично проводить ее до самого номера, вошла в лифт и улыбнулась, предвкушая встречу с восхитительным видом на океан из своего окна.

Однако внезапно лифт остановился на третьем этаже. В дверь вошел и сразу повернулся к ней спиной какой-то мужчина. Дженни подумала, глядя на нечаянного спутника, что у него явно военная выправка. Он встал, широко расставив ноги (она почему-то живо представила, как он стоит на плацу и тренирует солдат), и принялся что-то тихонько напевать себе под нос.

Это было возмутительно. Даже неприлично! Такого с ней не случалось последние пятнадцать лет точно. А может, и все двадцать. Впервые Дженни видела перед собой вполне здорового, зрелого и, кажется, правильно ориентированного представителя сильной половины человечества, который не обращал на нее никакого внимания! То есть отнесся к ней, как к предмету интерьера! Дженни слегка покашляла – никакой реакции. Мужчина продолжал постукивать себя сложенной газетой по ноге.

– Вы на какой этаж нажали? – спросила Дженни сладчайшим голосом из всех, какие только имелись в арсенале ее стратегических уловок.

– На первый, конечно, – буркнул он в ответ и даже не обернулся.

– А я на пятый! И лифт, кстати, – тоже!

– Что «тоже»?

– Едет вместе со мной на пятый этаж.

Как бы в подтверждение ее слов двери медленно открылись именно на пятом этаже. Дженни мягко задела своего попутчика бедром и оглянулась. Это было скорее привычное, чем осознанное действие. Но в любом случае никакого эффекта оно не дало: мужчина невозмутимо оглядывал кабинку лифта и, казалось, нарочно не смотрел в сторону попутчицы.

– Значит, теперь я поеду на первый.

Он спокойно, как ни в чем не бывало, нажал кнопку первого этажа, и двери лифта тут же захлопнулись, обрывая их диалог.

– Странный тип, – пробормотала Дженни и направилась в свой номер.

Она тут же все забыла, подбегая к балкону. Да, метрдотель не соврал: здесь действительно было хорошо. Белоснежный балкон с чугунными перилами и приятно холодящим полом смотрел прямо на океан. На высоких окнах, вверху украшенных витражами, развевались невесомые прозрачные шторы, комнату наполнял свежий влажноватый воздух с привкусом океана.

Да, здесь будет приятно перекантоваться пару-тройку дней. Но Дженни не очень жаловала гостиничные номера. Ей больше нравилось арендовать дома.

Она вернулась в комнату и улеглась на кровать, широко раскинув руки и ноги. Любимая привычка перед серьезной работой… Но сейчас она не хотела думать о завтрашнем дне. Ни в прямом, ни в переносном смысле слова. Ей было все равно, что случится в четверг, двадцать пятого августа, и ей было все равно, как повернется дальше ее жизнь. Чем для нее закончится эта странная поездка, когда она впервые «откололась» от своих подельников, впервые не согласилась с их планом?.. Известно чем. Она прекрасно знала, что рано или поздно Стив и Бойд ее найдут и уговорят. А она немного поводит их за нос и согласится. Потому что без «работы» она не могла…

По сути, она жила, только когда начиналась очередная работа. Прекрасно зная анатомию своих ощущений, Дженни словно наркоман ждала очередной «дозы»: очередной раскрутки какого-нибудь не очень осторожного богача. И всякий раз было одинаково восхитительно: привычное возбуждение в начале, нарастающее с каждым днем. Потом – сильнейший выброс адреналина, извечный вопрос: сошлось или не сошлось, а после – почти схожее с любовным актом удовлетворение, опустошающее и наполняющее одновременно, когда все удавалось, как было задумано. Это была игра. Не в карты, не в рулетку, а просто ЕЕ игра. Она играла с жизнью на большие деньги. И почти всегда получала приз. А в перерывах между «гастролями» просто тупо существовала. Ей было скучно. Даже с деньгами…

Дженни еще немного полежала и заставила себя встать. Надо пройтись по отелю, разобраться, где что находится. Судя по всему, здание старое, «врытое» в холм, с нестандартной планировкой номеров. Пожалуй, пора поискать ресторан. Сейчас совсем не помешает перекусить. Может, ей повезет, и она не попадется на глаза Стиву и Бойду в первый же вечер. Может, они решат, что она уехала в Лос-Анджелес, и не станут ее искать…

Дженни переоделась и спустилась в холл на нижнем этаже. В одно из окон открывался вид на внутренний дворик с автостоянкой. Дженни грустно вздохнула. Машинку, конечно, придется бросить. А жаль. Она всегда испытывала к автомобилям искренние дружеские чувства, словно к живым существам. Хотя настоящую любовь за всю свою жизнь ей довелось ощутить всего лишь к одной машине – темно-зеленому «майбаху», с которым ее однажды связала судьба на непростительно короткий срок. Вот это была машина! Она, словно послушная часть тела, выполняла все ее капризы и улавливала мысли, едва только Дженни успевала захотеть повернуть руль или нажать на педаль. Эта машина была лучшей подругой, понимавшей ее с полужеста, единственной и настоящей. Ей можно было довериться в любом состоянии. Жаль, что им пришлось расстаться из-за того придурка полицейского…

– Ей, Дженни! Ты что, совсем загордилась? Не узнаешь старых подруг!

На широкой лестнице, сбегающей в холл, стояла незнакомая молодая женщина, глупо, словно на вокзале, махая ладонью и улыбаясь. Несколько секунд Дженни сосредоточенно морщила лоб, потом округлила глаза:

– Черт! Мишель! Я совсем тебя не узнала! Что ты с собой сделала?.. И что ты тут делаешь? – Она радостно раскрыла объятия.

Мишель была ее подругой детства, с которой они сначала играли в куклы, а потом, когда судьба свела их снова, стали делить другие, уже взрослые игрушки… Они не виделись пять лет.

– Я здесь… С Марком. Он у меня здесь… Впрочем… а как ты? Посидим где-нибудь, поговорим?

– Давай. Я как раз чудовищно хочу есть, надеюсь, здесь недурная кухня. – И подруги направились в ресторан.

Стив и Бойд тем временем тщетно искали «сбежавшую невесту». Они обходили отели и спрашивали, не остановилась ли у них небольшая компания девушек, среди которых находится невеста Стива (тут он обычно делал несчастные глаза). Ах, этих девушек они сопровождали от самой северной границы, а теперь, к сожалению, потеряли! И ему будет очень жаль, ах, чудовищно жаль, если они с невестой разминутся и потеряют несколько драгоценных дней. После этой проникновенной тирады молодые люди без запинки выкладывали имена «туристок». Их было всего четыре: Стив и Бойд не знали, каким из четырех паспортов решила воспользоваться Дженни, но одно точно должно совпасть.

Им не повезло: Дженни Фокс впервые в жизни зарегистрировалась под своим настоящим именем (по крайней мере, она сама считала это имя настоящим), а им и в голову не могло прийти назвать среди прочих фамилию Фокс. В двенадцать ночи, уставшие и злые, они сняли номер в первом попавшемся отеле и улеглись спать, осыпая проклятиями рыжую голову своей подружки.

Стив и Бойд даже не подозревали, что в это самое время двумя этажами ниже, в ресторане с видом на океан сидела их Дженни и лениво потягивала джин, который местный бармен-сердцеед всегда так скупо разбавлял мятным тоником…

2

– Значит, вот оно что. – Мишель сильно затянулась тоненькой сигаретой, что-то прикидывая в уме. – И как у тебя сейчас с доходом?

– Всякое бывает. – Дженни тоже вытянула из подружкиной пачки тонкую белую палочку, повертела ее в руках, понюхала и с явным сожалением положила обратно. – Ты же понимаешь, что наша работа – дело хлопотное, ненадежное. Сегодня выиграл, завтра проиграл. Как у Марка. Он ведь все играет?

– Да. – Мишель неуверенно глотнула вина из высокого бокала и устремила задумчивый взор на ночной океан.

Дженни не мешала. Она терпеливо ждала, когда подруга сама расскажет о том, что томит ее душу. Наконец та медленно заговорила:

– Мы должны большую сумму одному… богатому человеку. Очень большую… Марк имел неосторожность нахамить ему после своего проигрыша. И если поначалу тот был настроен лояльно, хотел даже дать ему полгода, чтобы отбить деньги, то теперь… – Мишель горестно махнула рукой. – Мы вынуждены были скрыться, потому что он начал буквально преследовать Марка в Чикаго и так нахально наступал ему на хвост, что жить в одном городе стало просто невозможно. В общем, мы смотались. Как в старые добрые времена. Помнишь?

Дженни пропустила мимо ушей последнюю реплику.

– Но он вообще собирается отдавать долг?

– Собирается. Правда, не в такой короткий срок, который назвал этот наглый боров.

– Он старый?

– Кто?

– Боров.

– Я говорила с ним только по телефону. Мне показалось, он молодой… и даже галантный. – Мишель рассмеялась низким голосом, который всегда возбуждал мужчин.

– Мишель, ты стала выглядеть гораздо моложе. Прическа «под Клеопатру», подтяжка… Я тебя даже не сразу узнала.

– Обычная операция.

– Зачем?

Мишель опустила глаза.

– Марк заглядывается на молоденьких.

Несколько минут подруги молчали, как всегда, не столько обдумывая услышанное, сколько пытаясь угадать скрытую «между строк» информацию.

Дженни придала лицу светский вид. Несмотря на довольно бурное совместное прошлое, она не очень-то доверяла Мишель. Как, впрочем, и всем остальным.

– Ну а как у вас с Марком? Все наладилось?

– Нет, конечно. На самом деле Марк мне порядком надоел. Я даже…

Мишель вдруг оборвала себя на полуслове, улыбнулась странной заискивающей улыбкой, глядя куда-то за спину Дженни. Та обернулась и увидела Марка, который шел к их столику стремительной походкой, на ходу раскидывая руки и широко улыбаясь Дженни.

– Здравствуй, моя милая! – Он задержал ее в объятиях чуть дольше положенного, расцеловал в обе щеки, потом еще раз прижал к себе и только после этого отпустил.

– Я тоже безумно рада тебя видеть, – без тени смущения сказала Дженни, ибо несколько лет назад они с Марком считались самой красивой парой в определенных кругах Чикаго, пока она не вернулась к Стиву, а Марк сгоряча не женился на Мишель.

– Как ты здесь оказалась? Какими судьбами? Э-э-э… Где твой… Стив?

– Марк, ты не представляешь, как я соскучилась по вас с Мишель! – Дженни словно источала мед: так сладок был ее голос. – Я сегодня первый день в Сан-Франциско, и вот на тебе – мы случайно встречаемся в холле!

– А ты…

– Вы тоже сняли тут номер? Тут чудесно, правда?! Мне кажется, нет ничего в мире лучше океана, а из моего окна видно только небо и воду. Это чудо!

– А Стив…

– Правда, скоро, говорят, могут начаться дожди. Но мы ведь все равно будем тут…

Марк откинулся на спинку стула и, улыбаясь, слушал эту светскую болтовню. Он прекрасно знал характер своей бывшей подружки. Если Фокси взялась молоть какую-то чушь, значит, в ближайшее время от нее вряд ли можно добиться вразумительного ответа на вопросы. Особенно это касается Стива. Опять не поладили… или по работе, или в личных делах. Стив-то всегда говорил, что готов на ней жениться, а вот Дженни… Марк поднял одну бровь и заявил:

– Ну вот что, милая, не хочешь рассказывать, так и не надо. Я подожду. Ты просто скажи: Стив в городе или нет?

Она нахмурилась и замолчала.

– Ну ладно, не хочешь, не говори.

– В самом деле, Марк, зачем ты к ней…

– Я не знаю, где он. И это последнее, что я хотела бы слышать на эту тему. – Дженни угрожающе привстала со стула.

– Все-все, драгоценная моя! – Марк галантно поцеловал ее руку и тут же ловко усадил обратно за столик.

Неизвестно почему, но Мишель совершенно спокойно относилась к таким двусмысленным отношениям своего мужа и лучшей подруги. Причем спокойна она была как сейчас, так и пять лет назад, когда еще страстно любила Марка. Она ревновала мужа ко всему живому на свете, но только не к Дженни. По крайней мере, до сего момента. Это была одна из многих загадок в отношениях между подругами, которым ни в коем случае нельзя было пытаться найти объяснение. Это была данность, которую они обе принимали: Марк ТАК относится к Дженни. Ну что теперь поделаешь?

И точка. И больше ни слова.

– Марк, скажи-ка, здесь можно снять где-нибудь домик с прислугой? Вы с Мишель, кажется, давно в Сан-Франциско? – Дженни вопросительно переводила взгляд с одного на другого.

– Да, мы тут уже около месяца. Домик… Не знаю, домик, наверное, можно найти, несмотря на то что сейчас сезон. Тебе в каком районе нужно? Поближе к пляжу или к деловому центру?

Все трое переглянулись и захохотали.

– Дженни, зачем ты здесь? – отсмеявшись, спросил Марк. – У тебя достаточно денег, значит, в работе ты не нуждаешься. Ну… Что еще? Побережье ты никогда не любила, купаться и загорать тебе не нравится.

– Мне нравится смотреть на океан. – Она улыбнулась, давая понять, что не хочет поддерживать эту тему.

– Ты приехала сюда не работать. – Марк настойчиво и в то же время как-то нежно и даже интимно смотрел на нее, низко наклонив голову.

Раньше с таким лицом он спрашивал, склоняясь над ее подушкой: «Хочешь еще, малыш?».

– Нет.

– Ностальгия?

– По чему?

– Ну… Ты говорила, что родилась здесь.

– Марк, я не помню, где родилась, и теперь, тридцать два года спустя, никто уже этого мне не расскажет. Как я могу скучать по местам, которых никогда не видела?

– Ты скрываешься?

– Вот настырный! С таким же успехом я могла бы скрываться в полицейском участке. Ты же знаешь, что в Сан-Франциско скрыться невозможно…

– Тогда что?

– Тогда ничего. Кстати, слышала, что тебе нужны деньги.

– Я не возьму у тебя.

– Зря.

Мишель притворно зевнула и встала из-за стола. Знала, что муж не любит, когда она присутствует при его деловых разговорах, даже если это разговор с Дженни.

– Ну вы тут обсуждайте дела, а я пошла спать.

– Пока, дорогая. Я не знаю, во сколько приду.

– До завтра, подружка!

Они помолчали, провожая взглядом кокетливую походку бывшей стриптизерши и несостоявшейся фотомодели.

– Задница у нее – что надо, а вот мозгов Бог не дал.

– Не надо так говорить о моей подруге.

– Брось, Дженни, у тебя никогда не было и не будет подруг. У таких, как ты, не бывает друзей.

– Почему?

– Ты – одинокая Лиса… Я уже говорил тебе об этом. Тогда… Мне кажется, я один тебя знал. Настоящую. Тогда…

Взор Марка затуманился.

– Всем моим мужчинам так кажется.

Он улыбнулся:

– Могла бы и промолчать.

– А зачем?

– Чтобы пощадить мое самолюбие.

– Сильно ты щадишь самолюбие Мишель!

– Далась тебе эта дурочка! Мне кажется, что, начни мы с тобой прямо на ее глазах… она точно так же сделает вид, что устала, и уйдет, чтобы не мешать.

– Я думаю, мы не будем экспериментировать.

– Я тоже так думаю.

С минуту оба внимательно смотрели друг другу в глаза, потом Марк медленно закурил сигару.

– Ну что, Фокси, мне кажется, ты заскучала. Когда последний раз была работа?

– Полгода назад.

– Сколько?

– Три миллиона.

– Средненько.

– Не то слово. Так тебе нужны деньги?

– Вот из-за этого, Фокси, я от тебя и ушел.

Она захлопала глазами:

– Постой-постой. Мне казалось, что это я ушла к Стиву.

– Нет, по сути, это я ушел. Просто я мог бы тебя вернуть, если б захотел. Но вместо этого женился на Мишель. Не могу чувствовать себя альфонсом. Да и не получилось бы у нас с тобой ничего.

– Это почему же? – прищурив один глаз, спросила она, ибо знала, что Марк заведет сейчас одну из своих старых песен.

– Ну ты же знаешь, как я не люблю, когда женщина командует мной. А ты… Может, Стиву такой расклад и подходит, а мне – точно нет. Я люблю все решать сам…

– …деньги добывать сам, семейные дела вести сам.

– Ты все знаешь, Лисичка.

– Да-да. Вот из-за этого я от тебя и ушла… Значит, деньги не возьмешь?

– Нет.

– Сколько ты должен?

– Пятьдесят.

– Тысяч?

– Ты что, в школьные карты играешь?

Дженни задумчиво присвистнула.

– Но я могу дать тебе эти деньги. Они у меня есть.

– Это хорошо, что они у тебя есть. Но я не собираюсь обирать тебя…

– И вовсе не…

– Я все решу сам! Хватит, Дженни. Пойдем лучше потанцуем.

Музыка была отменной. Или ей так казалось от выпитого вина? Дженни крайне редко пила в своей жизни: работа не допускала случайных расслаблений. А сегодня все не так. Все наперекос. Эх, и надо же было ей сбежать от Стива с Бойдом!

– Дженни, ты не думала остановиться? – Марк несильно, но, учитывая факт совместного прошлого, ощутимо прижимался к ней бедрами и медленно вел танец.

– Нет.

– Тебе мало?

– Ты сам прекрасно знаешь.

– Дженни, я все время не решался у тебя спросить…

– Спрашивай.

– Почему ты никогда не связывалась с брачными контрактами?

Она сделала едва заметное движение бровями и тут же спокойно произнесла:

– А зачем?

– Все женщины твоей… ммм… профессии работают с брачными контрактами.

– А я не работаю. И точка.

– Не злись.

– Не злюсь. Просто я не хочу говорить об этом.

– Просто брачные контракты «отрабатывать» легче всего. Быстрые деньги. А с твоей-то внешностью… – Марк сглотнул и отвел глаза в сторону.

Дженни расхохоталась ему в лицо:

– Слушай, тебя Мишель совсем не кормит, что ли?

– Почему? – насупился он.

– У тебя, как у голодной собаки, слюна течет изо рта, когда ты видишь красивых девушек. Только никак не возьму в толк, на что тебе сдалась я? – Она снова рассмеялась. – Мы ведь изучили друг друга вдоль и поперек, пробовали и так и сяк… Я не понимаю, о чем ты жалеешь? Все равно семьи у нас никогда не получилось бы.

– Это все потому, что ты пытаешься соответствовать своему имени – Фокс.

– Это все потому, что дальше совместной работы и общей постели наши планы никогда не заходили. А потом и в этом мы разошлись. Ты променял меня…

– Ты ревнуешь к Мишель?!!

– ……на колоду карт.

– Я уж подумал – на Мишель. А ты променяла меня на Стива и его сомнительные аферы.

– Благодаря которым я стала миллионершей.

– Ты стала циничной.

– А ты меня не жалей.

– Я не жалею.

– Нет, ты смотришь на меня, как на больную собаку, которую надо пристрелить, а рука не поднимается.

– Брось, Дженни. Я все еще люблю тебя, и ты это знаешь. Поэтому и смотрю. – Марк провел ладонью по ее рыжим волосам, провел старательно – до самых кончиков, и задержался где-то на середине полуобнаженной спины. – Просто, дорогая Лисичка, мы слишком хорошо знаем друг друга, и поэтому я счел, что имею право…

– Да нет, Марк. Давай не будем мешать работу с любовью.

– О-о. Ты изменилась, Дженни.

– Почему?

– Раньше ты боялась вслух произносить слово «любовь» и никогда не говорила о своей…

– Я и сейчас не собираюсь. И если ты не хочешь, чтобы я ушла, давай не будем перемалывать, что я говорила раньше, а что – сейчас.

– Единственное, что, я уверен, ты сильно любишь, это свою работу. Нашу работу…

Дженни рассмеялась, как бы соглашаясь с ним.

– Нет, правда. Зря смеешься. Ты всегда так красиво говорила о ней. Адреналин и все такое… А помнишь, ты однажды сравнивала кон с любовной игрой? Помнишь? Ты говорила – такая же прелюдия, такой же накал…

– Марк!

– А потом – опустошение и удовлетворение… Помнишь?

– Марк, отпусти меня.

– Зачем?

– Я хочу побыть одна.

– Сейчас. Только один момент.

Как ни в чем не бывало, он нагнул голову к ее лицу и поцеловал ее в губы. Нежно-нежно. Как раньше. Потом прошептал:

– Кстати, музыка давно закончилась. Ресторан закрывается. Мне было очень приятно видеть тебя сегодня…

– Взаимно.

– Ты больше ничего не скажешь мне на прощание?

Марк навис над ней. Большой, грузный, смуглый брюнет – ни дать ни взять – классический бандит из Чикаго. Только не хватает тоненьких усов над верхней губой и широкополой шляпы в стиле тридцатых годов…

Она опустила глаза, чтобы скрыть смех. Дженни давно хотелось спать, а вот играть в романтическую ностальгию с Марком, напротив, совсем не хотелось.

– Ну что ж. Передавай привет Мишель. Я пошла спать.

– И все?

– И все. Марк, пропусти меня. Мы еще увидимся, к чему эти дешевые комедии?

– И правда. У нас все только начинается. Ну… пока… – Он еще раз поцеловал ее, на этот раз – в плечо, аккуратно отодвинув тоненькую бретельку платья, и зашагал прочь, насвистывая что-то веселое.

Дженни тоже направилась в свое крыло отеля. Ей нужно было пройти через огромный холл, уставленный креслами, пальмами (как будто этого добра не хватало на улице), столиками и даже книжными стеллажами. Сейчас холл был абсолютно пуст, там царил полумрак. За широким полукруглым столом дремал метрдотель, который еще недавно с воодушевлением таскал ее сумки. Стараясь ступать как можно аккуратней, Дженни пробиралась через холл, слушая тихое эхо своих шагов. Внезапно она оступилась, отчего метр-дотель вздрогнул и проснулся.

– Чертовы каблуки! – выругалась она и вдруг вскрикнула, неожиданно увидев перед собой мужчину.

Он вырос буквально из-под земли, словно привидение в темноте, не издав ни единого звука. Дженни лишь на секунду отвернулась, чтобы посмотреть на огромные старинные часы, встроенные в фонтан, и за эту короткую секунду перед ней появился ОН.

Это был сегодняшний мужчина из лифта. Тот, который не хотел обращать на нее внимания. На этот раз он стоял перед ней и смотрел прямо в глаза. Молча.

– Все в порядке, мэм?! – запоздало крикнул метрдотель.

Она смогла только кивнуть в ответ, не сводя глаз со странного незнакомца и ощущая, как по спине с нарастающей скоростью забегали мурашки.