Текст книги "Испорченные сказания. Том 3. В шаге от рубежа"

– Не тяни! – рыкнул Форест. От запаха с каждой минутой становилось хуже.

Воин покорно расправил грязный кусок материала, который оказался потрёпанным плащом. На нём красовался герб Великой Династии.

– Ховвил… – Правитель до конца не верил, что племянник и правда может быть в руках культистов. Искал, но надеялся. Ещё меньше Райан хотел верить, что мальчишка видел это место и, возможно, какое-то время находился в нём. – Ховвил был здесь! Здесь, в этом… В этом всём!

Петли скрипнули, послышался глухой стук, словно где-то вдалеке хлопнули ставнями или дверями. В подвале вмиг потемнело, остался лишь свет от нескольких факелов.

– Мортон, идите сюда и принесите ещё факелов! Мортон! Где лорд Бладсворд? – заметался Райан. Он продвигался к выходу, немного щурясь и смотря больше под ноги. – Где он? Мортон, где Ховвил? Чего встали? Открывайте двери, и так дышать нечем. Где про́клятый Бладсворд?

– Милорд, нас закрыли! Заперли!

Верд

Верд стоял у внешней стены некогда величественного Файрфорта, в своё время украшенной таким обилием гербов, что сложно было рассмотреть камни до окон второго этажа. Лорд безмолвно, будто в отупении, наблюдал, как слуги бегали с вёдрами и тщетно пытались спасти его родной дом. Похоже, кто-то принял командование, пока наследник земель приходил в себя. Кто именно – Флейм смотреть не желал. В тот момент его заботили иные проблемы.

Люди вокруг не замолкали, создавая бесконечный шумовой фон. Они кричали и суетились, раз в несколько минут к лорду подбегала пара участливых и обеспокоенных подданных, интересующихся, всё ли хорошо. Они спрашивали, не требуется ли правителю их помощь, говорили куда-то отойти – в гвалте, стоящем вокруг, сложно было разбирать слова. Знатный мужчина лишь отмахивался и качал головой. Он не обращал внимания, были ли это одни и те же подданные или разные.

Ссора с дядей приняла совершенно неожиданный поворот – так Верд думал вначале. Но впрямь ли сын Дарона не ожидал подобного исхода? Если быть честным с самим собой и перестать изображать простоту и невинность, сможет ли лорд продолжать утверждать, что нынешнее положение дел его поразило до глубины души? С детства наследник земель, пусть и скрывал это, обладал даром. Он открыл Раялу, приятелю, которого с детства считал главным врагом, свою, так сказать, уникальность. Верд показал соседу способности управления огнём, а тот в ответ поведал о мертвецах. По возвращении правителя в родной дом Бьол неоднократно упоминал, что вина в смерти Дарона целиком и полностью лежит на дяде Зейире. Советник утверждал – нет, он клялся, что брат правителя повелевал пламенем и сжёг собственного родственника живьём.

После всего увиденного и услышанного, после признаний и разговора с Бьолом не должно было остаться сомнений. Так почему же Верд не соизволил подумать ранее, к чему приведёт противостояние?

Выкрики и взаимные обвинения быстро переросли в борьбу, но не ту, к которой готовили наследника с самого детства, и Большой зал воспылал. Картины, гобелены, скамьи и деревянные арки со статуями, что служили украшениями, шторы и балкончики – огонь объял всё, и поскольку ни один из Флеймов не мог успокоиться, продолжал распространяться и дальше.

Ни один из лордов не мог причинить вред другому, ни один не пожелал отступить, пока обуглившиеся части деревянных люстр не начали падать им на головы. Казалось, Верд с дядей бегал по Файрфорту вечность – они, как повздорившие глупые мальчишки, гонялись друг за другом, вовсю размахивая оружием, но боясь подступить к противнику ближе чем на пять-семь шагов. Проклятий, что Флеймы посылали на головы друг друга, хватило бы, чтобы разделить на целое войско. Если бы хоть сотая их часть сбылась, миру, или как минимум владениям Флеймов, пришёл бы конец.

– Милорд Флейм, вы не ранены?

Верд оторвал взгляд от пылающей конюшни, откуда недавно выбежали взбешённые кони. Трое из них, те, что были знатно обмазаны маслом – это было частью древнего ритуала, необходимого для получения жизнеспособного и сильного потомства, – выносили на себе огонь и распространяли его дальше. Лошади ржали повсюду, казалось, что они кричат человеческими голосами, а Верд только и мог, что стоять на ступенях, мешая слугам бегать с вёдрами и наблюдать. Копытные ничего не могли сделать самостоятельно; они носились по двору, бросались на псарни, падали на землю, случайно или намеренно тёрлись боками о торчащие то тут, то там заготовки соломы – как раз было самое время для этого, – поджигая всё на своём пути. От боли и страха животные впали в неистовство и отчаянно боролись за свою жизнь даже с теми, кто желал их спасти. Несколько сумело прорваться за ворота и убежать в город.

Лорда, который почти не противился, утащили подальше от пламени, хоть огонь и не подступал к нему. Послушный, он лишь плясал вокруг и подчинялся. Быть может, этому следовало радоваться, однако Верд не мог. Он думал только о том, что Зейир оказался слишком сильным. Сильнее, чем рассчитывал правитель.

Да, дядя первым сбежал, ринулся к центральным воротам, сбил с ног слугу, что хотел помочь лорду, вскочил на первую попавшуюся лошадь и помчался прочь. Сын Дарона, бросившийся за ним, успел посмотреть вслед братоубийце, а потом силы и разум словно покинули его. Он глядел то на охваченных пламенем лошадей, то на тлеющие знамёна и какое-то время не чувствовал ни своего тела, ни головы. Верд был одновременно и там, где стоял, и где-то далеко, в своих кошмарах, обуреваемый страхом из-за демонстрации дара.

– Что? – Губы с трудом слушались, а голос стал сиплым. Верно, он надышался дыма сверх меры, но не заметил.

– Милорд Флейм, вы в порядке? Вас не ранили? Огонь повсюду, и я боялся, что вы… Как отец? Он не причинил вам вреда?

– Нет. Конечно же, нет. Я – Флейм, огонь мне не страшен, он течёт в моих жилах вместе с кровью. – Прежде чем горделиво вскинуть голову, Верд сфокусировался на стоящем перед ним человеке – раскрасневшемся Бьоле. Вероятно, это он увёл своего правителя на безопасное расстояние. – Ты паршиво выглядишь.

Советник утёр пот со лба грязной рукой, оставив на коже тёмные полосы. Его жёлтые одеяния, положенные по статусу, с нашитым в ромбе гербом Великой Династии, которой он служил, покрылись слоем пыли и пепла. Подол их уже успел побывать в огне, ненадолго, но обожжённый край немного топорщился. На наряде расползлись мокрые пятна под руками, на спине и на животе, из-за чего тот прилипал к телу. На перепачканном копотью лице двумя яркими пятнами выделялись толстые, свисающие вниз, раскрасневшиеся щёки. И Флейм, наконец, заметил, что советник постанывал, наступая на левую ногу. Это подействовало отрезвляюще.

– Что с тобой случилось, Бьол? Что с ногой?

– Лестница, милорд. Ступени у главного входа. Я никогда их не любил, а с годами они для меня становятся лишь выше.

Да, тот, кто построил Новый Файрфорт, совершил пару-тройку очень неприятных ошибок. Первый, самый старый из замков, заложенный так давно, что плохо запоминающий даты Верд не сумел бы назвать и приблизительного века, выглядел совершенно иначе. Говорят, твердыня была в меру величественна, комфортна для проживания, не высока, но массивна и растянута во все стороны. Но в самом начале Эпохи Альянсов, когда Бладсворды, Форесты, Старскаи и Дримленсы создали первый союз и выступили против Флеймов и Глейгримов, столица сильно пострадала. Правителя того времени, Джура Безумного Флейма, горячо ненавидели почти все великие рода, кроме разве что Глейгримов, с коими он умудрился поддерживать дружеские отношения и весьма продолжительный союз, а также северян, предпочитающих закрывать глаза на некоторые особенности соседей ради ведения взаимовыгодной торговли. Впрочем, даже союзников Безумный лорд порой мог доводить до дрожи от ярости, чего уж говорить про остальных? Того Флейма ненавидели, а после его нападения на единственную дочь Старская и сожжения её на глазах отца и матери, невзлюбили ещё более. Скорее всего, это и послужило толчком для того, чтобы решиться на очередную войну.

Без малого сотню лет после тех сражений владения Флеймов обходились без главного замка, а один из наследников Джура Безумного, насколько Верд мог вспомнить, это была леди, установила трон посреди руин и гордо восседала там несмотря ни на что. Там же женщина принимала гостей и просителей, растянув шатры между чудом устоявших колонн, там же она проводила важные приёмы и там же встречала всех послов. После такого неудивительно, что все поголовно считают Флеймов несколько взбалмошными и своенравными.

Лишь очередной праправнук Безумного Флейма возжелал вернуть Файрфорту былое величие и повелел построить ещё более прекрасный замок, в полтора раза больший, чем был предыдущий. К сожалению, известные своей скаредностью лорды являлись таковыми и многие столетия назад, а недоверие к требующим большой платы строителям и желание полностью контролировать весь процесс совершенно не сыграли им на руку. Местами ступени, особенно те, что вели к главному входу, сделали чрезмерно высокими и во время праздников для леди приставляли отдельные, специально сделанные деревянные лесенки, по которым те могли подняться почти без посторонней помощи. Огромные залы восхищали гостей, а величественные и просторные покои радовали глаз, но ровно до тех пор, пока не вставала необходимость запасаться дровами и протапливать все эти помещения.

Высокие окна – на стёкла пришлось разоряться уже последующим поколениям – были обрамлены невероятной длины шторами и изящными резными карнизами, полировать которые было очень сложно. Избавление штор от пыли и замена их на новые пробуждали во всех слугах страх – для этого требовались целые конструкции из лестниц, длинные палки с крюками, десяток служек и уйма времени.

Ранее Верду нравился родимый дом, тем более когда для него устраивали всё наилучшим образом, однако в последнее время он начал задумываться не только о собственном комфорте, но и об окружающих. Возможно, зря. Ведь теперь настроение лорда портилось куда как чаще.

– Я велю перестроить их, – решительно заявил Верд. – У нас есть каменщики, уверен, среди них найдутся толковые.

– Милорд, – наследник Дарона был готов поклясться, что видел восхищение в глазах советника, – разумная ли это трата, когда в королевстве идёт война?

– Тебе неудобно. Да и не только тебе – служанки с трудом поднимают вёдра, дети постоянно падают… Я и сам, помнится, нередко в детстве карабкался как придётся по этим проклятым ступеням.

– Ох, что же с вами стало, милорд Флейм? Вас не узнать!

– Может, я поумнел? Бьол, куда мог отправиться дядюшка Зейир? Я понимаю, что должен был погнаться за ним сразу же, но… Но я не стал.

– И правильно сделали. Неизвестно, сколько людей у него за воротами, а сколько всё ещё на его стороне. Вы могли пострадать, бездумно ринувшись в погоню. В городе сейчас опасно, мы не можем доверять всем горожанам, среди них есть те, кто против вашего возвращения.

– Может и правильно. – Верд представил себе, как он лежит посреди площади с ножом в боку, а кто-то из пронырливых людей дядюшки Зейира нависает над ним и ухмыляется. Раньше мужчина бы ни за что не поверил в подобный исход, но теперь… Мир не ограничивался Файрфортом, а проблемы – попытками сбежать от разъярённых мужей обаятельных леди. – Но я должен знать, куда этот… человек сунется.

– Полагаю, поскольку Зейиру всё ещё неизвестно расположение милорда Хагсона Глейгрима, то ваш дядя мог отправиться либо в свой замок, либо к границам.

– И что ему нужно у границ?

– Милорд, вы слушаете доклады?!

– Не всегда. И обычно ты так долго говоришь, что я устаю и начинаю думать о чём-то своём.

– Что-то собирается. Что-то вскоре произойдёт. Что-то плохое, милорд. До нас доходили слухи, что северяне, пока что одним войском, во главе с новым правителем, милордом Робсоном Холдбистом, отправились на помощь Глейгримам. Милорд Зейир же, вероятно, выступил со своей личной гвардией и намерен присоединиться к Бладсвордам. Думается мне, он полагает, что если одержит победу, то сумеет убедить народ в своём превосходстве.

– Две Династии против двух Династий. Интересная выйдет бойня.

– Битва, вы хотели сказать.

– Я сказал то, что хотел. Не хочу думать, сколько там погибнет, а кому потом работать на полях?.. Что слышно про Раяла Глейгрима?

– Люд бежит от нашего врага. Милорд Глейгрим пугает их – все, как один, беглецы вещают о восставших мертвецах, что полностью выполняют волю своего хозяина. Говорят, что он не волнуется о состоянии своих подданных и вполне способен дать приказ новым слугам поедать живых! Безумство! Старые предостережения вашей родни уже не кажутся беспочвенными.

– Не думаю. Раял не настолько ужасен, как о нём говорят. Быть может, именно потому он до сих пор не победил. И много у него уже мёртвых в подданных?

– Здесь люди говорят совершенно разное. Но чем позже сбежавшие оставляли милорда Глейгрима, тем большую армию описывали.

Верд хмыкнул.

Если его противник и приятель в самом деле развил свой дар настолько хорошо, то у него есть шанс. Вернее, был. Наследник Дарона не успел проверить, горят ли мёртвые лучше, чем живые, и причиняет ли это им пламя хоть какие-то неудобства, но твёрдо знал, что одежда, знамёна и телеги полыхают очень даже прилично. Несколько бочек с маслом, тюки с сеном или что там ещё сумеет придумать извращённый разум дядюшки, и как минимум живые пострадают. Маловероятно, что Раял не возьмёт с собой никого из командующих, лордов и придворных. И он сам там тоже будет. А может быть, своего родственника не оставит и Олира.

Пусть эта девка не образец для подражания, пусть она нахальная, невоспитанная и озлобленная, как старая дева – и не имело никакого значения наличие детей, – она родственница соседа. Отвратительная, скорее даже худшая из всех, но тем не менее. Верд гнал воспоминания о часах, проведённых в компании пленившей его дамы, но некоторые так и норовили вернуться, особенно по ночам.

– Что с вашим лицом, милорд? Вы переживаете за свои владения? Я понимаю, но не стоит. Не думаю, что, поспей даже ещё хотя бы тройка войск северян, они смогут сравниться с Бладсвордами. Или… Уж не переживаете ли вы за другую сторону?

– За обе. Дядюшка Зейир повинен в гибели моего отца, и я желаю ему смерти.

– Ох, милорд, я уже очень стар. Да и зачем слушать старика, что только-только спасся из лап смерти? Мне могло привидеться всякое. И чем чаще я об этом думаю и вспоминаю, тем более осознаю, что всё это не могло случиться в самом деле.

Лорд Флейм медленно двинулся ко всё ещё полыхающим конюшням, псарням и оружейным, к замку и всем многочисленным пристройкам рядом с ним.

– Дядюшка Зейир убил отца. Он способен командовать огнём, повелевать им. Не знаю, почему отец не мог этого делать, быть может, не посмел поднять руку на собственного брата или испугался… Не знаю.

– Никому не под силу повелевать огнём, милорд. Я помню, в детстве мне читали и рассказывали сказки про Первого из Флеймов, но это лишь старые поверья. И милорд Зейир…

– Он не лорд! Нельзя звать лордом братоубийцу. Нельзя называть лордом мерзкого узурпатора, что не признаёт моей власти и моего права на трон! Законного права! Он не лорд, он – ничтожество. Но обладающее страшным даром ничтожество.

– Вам, верно, сделалось дурно от дыма и жара, милорд. Помочь вам присесть? Куда вы? Милорд, не приближайтесь, там огонь! Огонь, милорд! Это опасно… Да стойте же!

Верд продолжил идти прямо в пламя, а верный советник последовал за ним, норовя схватить за руку и увести как непутёвого ребёнка. Это было удивительно для Флейма – он сам знал, что не пострадает и потому не испытывал страха, а Бьол не мог быть уверен в собственной безопасности. И всё же он следовал за мужчиной, что в течение лет пятнадцати превращал его жизнь в существование и портил быт самыми изощрёнными способами, какие только можно придумать. А в последние лет семь, как только сын Дарона набрался опыта и золота для оплаты работы приспешников, и подавно.

– Он ничего мне не сделает, Бьол. Как и Зейир, я могу управлять пламенем. Всё, что говорилось в легендах, – правда. Про Первого, про весь мой род. Зейир убил моего отца, и я должен отомстить и остановить войну. Кто это сделает, если не я? Всё зависит только от меня! – уверенно заявил лорд. Он чувствовал тепло, но не жар. Огонь отступал от него, расползался в стороны, пропуская повелителя и его доброго друга, а языки пламени стелились, не желая быть выше Верда.

– Прекрати, Верд, ты лишился ума от горя! – Бьол забыл о верной манере общения с правителем. – В сказках нет ни слова правды, а ваши с лордом Зейиром распри…

– И как тогда, ты полагаешь, загорелся Файрфорт?

– Возможно, вы дрались или опрокинули свечу или факел…

– И много раз ты ронял свечи или факелы? Признайся же, Бьол! Сколько раз? А сейчас, когда твои руки уж не так хорошо слушаются тебя, как ранее? Не ронял ли ты свечи на свои бумаги? На деревянный стол? На стулья, одежду, перья или кровать?

Советник замолчал. Он неопределённо мотнул головой, а после кивнул, соглашаясь.

Разумеется, он задевал подсвечники и опрокидывал их. Разумеется, факелы нередко падали на пол, а в случае нападения противника отбросить факел, чтобы тот не мешал, и вовсе было привычным занятием. При этом каменный пол совершенно не страдал от подобного обращения.

– Милорд Раял Глейгрим в самом деле способен поднимать мёртвых и отдавать им приказы. Он – потомок Про́клятого короля. А я и Зейир – потомки Первого из Флеймов, и в нашей власти огонь. – Сын Дарона не сдержал улыбки.

Слуги продолжали выливать ведро за ведром на постройки, а несколько храбрецов даже бегали внутрь замка, однако почти ничего не добились своими стараниями.

Верд прикрыл глаза и сконцентрировал внимание на желании усмирить пламя. Он представлял себе костёр, который мирно горел и теперь понемногу начал гаснуть. Медленно, но верно он становился всё меньше и меньше, пока вдруг полностью не исчез.

Когда мужчина открыл глаза, то увидел поражённого советника и застывших с вёдрами слуг. Огонь погас в один миг и без помощи воды.

– Что же это? Этого не может… Это невозможно! Это какие-то фокусы, что проворачивают шарлатаны на площадях, – залепетал Бьол и замотал головой. На деле его шея не поворачивалась достаточно хорошо, чтобы полноценно двигать ею из стороны в сторону, поэтому отрицание советника больше всего напоминало нервную тряску. Похожее Верд имел удовольствие наблюдать у леди Эльсы, младшей дочери Зейира, особенно перед тем, как та падала на пол, содрогаясь всем телом, её взгляд становился стеклянным и бессмысленным, а изо рта неконтролируемо вытекала слюна.

– Боюсь, что нет. Бьол, я не могу объяснить тебе, что это и как оно работает, но я с детства умел некоторые подобные… фокусы. Мне никто не верил, я держал это в тайне от друзей, семьи, да ото всех. Но теперь я могу не скрываться. Боюсь, что Зейир, после того как убил отца и на пару со мной уничтожил Файрфорт, тоже убедился в своей исключительности. Я должен помешать ему! Кроме меня, с ним не справится никто.

– Король. Его Величество справится с милордом Зейиром.

– Не называй его лордом! – проревел Верд и почувствовал, что огонь словно тянется к нему, чтобы помочь справиться с врагами. Пожалуй, надо бы спросить у Глейгрима, как тот справляется со своими чувствами, и как можно скорее научиться этому. Не хотелось бы в один день потерять контроль и натворить дел, которые никто не сможет исправить.

– Зейиром, – послушно исправился советник. Он выглядел напуганным, и Верд устыдился.

– Прошу простить меня, Бьол. В последнее время я сам не свой. Война, плен, смерть отца, ссора с Зейиром, твоя казнь, слава всем Богам, не состоявшаяся… Я не ожидал таких приключений. По правде, я ведь и не думал даже, что мне придётся решать хоть что-то в ближайшие десять лет – отец с твоей помощью справлялся, меня это устраивало. А теперь понятия не имею, как мне быть. Разумеется, так или иначе я справлюсь, в этом у меня нет сомнений, и всё равно на душе гадостно. А что ты говорил про короля?

Бьол правильно ругал Верда – и впрямь следовало почаще слушать, когда зачитывали письма. Старый верный подданный отца и вовсе излагал прочитанное кратко и по существу, не вынуждая наследника правителя самостоятельно отвечать на все послания вассалов или лордов с других земель. Он не докучал никому не нужными ритуалами, не настаивал на соблюдении традиций застолья и, когда требовалось, переставал быть мудрецом, превращаясь в нормального человека. В того, кто очень нужен – сторонника и опекуна.

– Армия Его Величества, милорд Флейм. – Старик неопределённо махнул рукой, вероятно, в сторону Кеирнхелла, который ныне занимали Бладсворды. К сожалению, картография и ориентирование на местности никогда не являлись сильной стороной Верда. Не то чтобы он совсем не имел способностей к этому, скорее, ленился и предпочитал тратить время на более приятные дела. – Его Высочество Клейс Форест устал от войн и отправил две армии навсегда положить конец распрям лордов. Боюсь, если кто-то откажется подчиниться, то поплатится за это головой.

– Королевская армия тоже примет участие в сражении? Где?

– Его Высочество регент отправил обе к границам, где мы с врагами делим замки последние полгода. Одна, что состоит из рыцарей Серого Братства и преимущественно воинов короля, направлялась через земли Дримленсов и владения вашего рода и, думаю, уже близка. Вторая же идёт не только под королевскими знамёнами, но и под знамёнами Форестов и нескольких Ветвей Вайткроу. Мне донесли, что видели даже знамёна вассалов Бладсвордов, однако я не могу быть в этом уверен. Насколько я могу доверять словам дозорных и разведчиков, у границ близ Кеирнхелла ожидается самое масштабное сражение за последние четыре десятка лет. Быть может, оно даже превзойдёт войну с Дримленсами.

Сравнивать то, что могут учинить Глейгримы с Флеймами сами по себе, если не брать в расчёт и другие армии, с разрушениями, что были получены во время мелких сражений других Династий и Дримленсов, неправильно и глупо. Да, пара крупных битв в то время произошла, однако среди сторон ни у кого не имелось армии из мёртвых или дара сжигать окружение.

Сын Дарона Флейма вздохнул.

– Если всё это правда… Если всё так, как я думаю, то это будет не только самое масштабное сражение даже не за последние сорок, а за последние сотни полторы лет, но и самое кровопролитное. Самое разрушительное. Территории у границ будут уничтожены! Ты бывал у Рва Тысячи Копий? По сравнению с тем, что будет у Кеирнхелла, Ров покажется плодороднейшей землёй. Если там и вовсе хоть что-то останется! Ох, Бьол, а замки? Наши замки могут быть уничтожены!

– Погибнут люди. Крестьяне, воины, кузнецы, лесорубы, мясники и ткачи… Если всё и впрямь так, как вы говорите, то родам некем будет править. И наступит голод, исчезнет часть полей, и даже те, что останутся, некому будет обрабатывать. Любая война неизменно заканчивается голодом.

– Ах да, и это тоже. – Верд кивнул, соглашаясь. Он и позабыл, что пострадают люди и поля. Файрфорт в любом случае будут снабжать в первую очередь, но голод сейчас совсем не нужен, он никак не укрепит позиций лорда и ничем не поможет ему. – Я и сам хотел об этом сказать.

Бьол прищурился и потряс щеками, беззвучно произнося слова, – он делал так, когда не верил в честность отпрысков Дарона, да и самого правителя тоже.

– Но я знаю, как всё исправить!

Повисло молчание. Лорд Флейм ожидал, пока советник заинтересуется, и тогда мужчина сумеет пояснить свой безупречный план, но Бьол только выжидающе смотрел. Лишь спустя минуту, а то и более, тишины, старик, наконец, понял, что должен сделать, и подал голос.

– И как же, милорд?

– Я отправлюсь к Кеирнхеллу и остановлю сражение! Объясню всё Его Высочеству и…

– Сомневаюсь, что там будет сам Клейс Форест, – прервал план Бьол.

– Думаешь, он настолько труслив, что не отправился с армией? Не важно, значит, я поговорю с его советниками или командующими! Я расскажу, что наше с Раялом противостояние подстроено, и всё разрешу.

– Вы уже отправили послания с пояснениями. Этого довольно…

– А Зейира убью! – не дал договорить советнику Верд, сжав кулаки.

– Это безумие! Милорд, вы не справитесь. Лучше оставаться здесь, в безопасности и ждать, пока…

– Нет. Ты занимайся Файрфортом, жить в нём теперь невозможно и недостойно правителя. Впрочем, его давно надо было перестраивать. Да, и не забудь распорядиться, чтобы каменщики снесли, наконец, эту старую лестницу и сделали новую. А я отправляюсь спасать наши замки и наших людей!