Текст книги "Рай"

Задумчиво вернувшись в хижину, Аллистер опустился на лежак, сморщившись от боли. Бедро нестерпимо болело, мешая думать.

Кто-то из племени вёл какую-то странную игру, которую он не мог понять. Кто это мог быть?

Александр, обиженный дерзкими словами своего подчинённого и решивший отомстить ему по-своему, но потом испугавшийся того, что он наделал, и заметавший следы преступления?

Эй-Джей, так волновавшийся за судьбу Аллистера сегодня днём и перепутавший девушек в полутьме хижины?

Дилан, желающий защитить честь своего друга перед Хеленой и расправившийся с нежданной гостьей?

Никто из этих людей не тянул ни на преступника, ни на спасителя.

Занятый своими мыслями, Аллистер не заметил, как полог хижины открылся и внутрь скользнула Хелена. Почувствовав ее присутствие, он резко обернулся и. увидев девушку, сидящую на корточках на краю лежака, выдохнул с облегчением.

– Хелена. Ты напугала меня.

– Извини. Ты рано ушёл. Я пришла проверить, не случилось ли чего.

– Не бери в голову, мы немного поспорили с Диланом, поэтому я ушёл.

– Ясно.

– Иди, развлекайся с другими. Я подойду попозже, и мы сможем прогуляться по берегу. Хочешь?

– Хочу.

Хелена внимательно смотрела на Аллистера, не двигаясь с места. Её лицо, лишь слегка подсвеченное светом луны, проникающим в ветряные отверстия, не выдавало никаких эмоций. Наконец, выдавив из себя улыбку, которую Аллистер скорее почувствовал, чем увидел, она выскользнула за полог так же тихо, как и вошла.

Аллистер вздохнул. Ему было непонятно, почему Хелена живёт с ним. Он не чувствовал от неё никакой нежности или любви. Но это, к слову сказать, и мешало ему бросить строптивую девушку – ему, всеобщему любимчику, хотелось добиться её обожания.

Он долго лежал и вглядывался в ночную мглу и пляшущие по стенам хижины блики от костра. Звуки барабанов становились всё громче – к ним добавились крики и песни его соплеменников – ежевечерний праздник был в самом разгаре. От свежих листьев сильно пахло травой, и это почему-то успокаивало.

Закрыв глаза, Аллистер вспоминал события сегодняшнего дня, размышляя о том, как мог он докатиться до такой жизни. Как он, всеобщий любимчик, мог попасть в такой переплёт – дочка одного из старейшин, которая могла стать его пропуском в совет, была убита. Убита в его собственной хижине. И убийца, может быть, показывая своё превосходство над Аллистером, помог ему замести следы.

Кто он? Друг или враг?

Сам не заметив этого, Аллистер уснул.

* * *

– Ничего нет, – в пятый раз услышав отказ, Райан улыбнулся маленькому тщедушному старикашке, державшему мясную лавку, и отошёл к ближайшей скамейке. Было уже около десяти утра, а он всё никак не мог найти работу.

Райан достал свою маленькую записную книжку, куда записывал адреса компаний, когда-либо дававших ему возможности подработать, и повёл шершавым пальцем вниз по списку. Он уже был на стройке, на вокзале, в торговом центре, у хозяина мобильных туалетов, разбросанных по всему городу, и вот теперь ему отказали в мясной лавке. Дальше по списку у него было ещё несколько магазинчиков, которые Райан, поморщившись, пропустил, так как напротив их названий стоял грустный смайлик – значит, заплатили за его работу не очень хорошо либо вообще не заплатили.

Ниже торговых точек значилась шахта, находящаяся в часе езды от города. Вздохнув, Райан поднялся и отправился к офису угольной компании.

Его встретила приветливая девушка лет двадцати. Она, улыбаясь, предложила ему сначала сесть и подождать, потом пройти в офис 212 для получения наряда.

– Имя.

– Райан Ричер.

– Ричер, Ричер… Вы у нас уже были, Ричер? – суровая сухощавая женщина посмотрела на него поверх узких очков в тонкой оправе.

– Да, я…

– Когда?

– Примерно полгода назад, я…

– Ясно, – отрезала дама и начала что-то быстро вбивать в компьютер. Через пять минут затарахтел принтер, и из него показался листочек. Женщина выдернула его из принтера и внимательно изучила, а потом кивнула, поставила свою подпись в левом верхнем углу и отдала наряд Райану. – В следующий раз приходите в шесть. Следующий автобус через 10 минут.

– Но я…

– Ах да, вы не можете. В шесть тридцать.

– Да, мэм.

Провожаемый суровым и сухим взглядом, Райан вышел из кабинета 212, кивнул приветливой девушке в холле и поспешил на автобус.

В небольшой 33-местный автобус набилось человек шестьдесят работников, так что Райан еле втиснулся в него и практически не мог дышать.

Водитель закрыл дверь, ограничив доступ и без того уже обжигающе горячего кислорода, и все шестьдесят работяг принялись усиленно потеть, источая тошнотворный запах немытых тел. Рядом с Райаном стоял низенький китаец, периодически отрыгивающий воздух с запахами чего-то острого и сладкого. Сзади Райана прижимал к китайцу огромный толстый мужик, чей пот уже через десять минут намочил его футболку, а ещё через пять минут начал капать Райану на спину.

Час пути показался Райану вечностью, и, когда автобус наконец-то прибыл на место, он с облегчением вывалился из тошнотворной душегубки, вдохнул полной грудью и сразу же закашлялся – в неподвижной кипящей массе воздуха висела угольная пыль.

– Эй, новички, сюда! Любите поспать? Тогда добро пожаловать в наш кошмарный сон, – мастер заржал и стал собирать их наряды.

Порывшись минут пять в бумагах, мастер принялся громко выкрикивать фамилии по алфавиту и объявлять, кто на какой участок направляется. Большинство были направлены в шахту с кирками и лопатами.

– Ричер, тебе повезло, засранец ты эдакий. Будешь работать на разгрузке.

– Спасибо, сэр, – Райан украдкой посмотрел вверх и подмигнул правым глазом.

Рабочие, получившие инвентарь, заторопились в шахту, а Райан прибился к компании мужиков в чёрных от угольной пыли комбинезонах, разгружающих добытый уголь. Сейчас они сидели в сторонке, курили и громко разговаривали, так как следующая партия ещё не пришла.

– Что, в первый раз? – к Райану подсел мужчина, настолько испачканный углём, что невозможно было разглядеть черты его лица и определить возраст. Однако по голосу Райан догадался, что ему минул как минимум пятый десяток.

– Нет, был тут около полугода назад.

– А я тут уже двадцать лет.

– Как так? – искренне удивился Райан. Среди меченых редко попадались люди, имеющие постоянную работу.

– Вот так. Мастер – мой старший сын. Он у меня учёный, окончил этот, как его… забыл.

– А мне показалось, что вы такой же, как я, – Райан приподнял плечо, указывая на свою метку.

– Такой же, – тихо засмеялся мужчина. – Просто угольная пыль въелась настолько, что уже не видать ничего. Мой прадед убил своего босса – сгоряча, понятное дело. Но кто же будет разбираться? Этот подонок изнасиловал мою прабабку, которая работала в той же фирме его секретаршей. Прадеда посадили и вкололи ему эту дрянь. Когда он вышел на свободу, жена дождалась его и родила сына, моего деда. Тому повезло – его полюбила немеченая девушка. Они сбежали вдвоём, родили моего отца, у которого пятна уже почти совсем не было. Моя мать тоже была чиста, так что у меня видно и того меньше. А сын мой совсем чистый получился лицом, только по ободу волос, если приглядеться, есть бледно-серая полоса. У его детей, дай Бог ему их заиметь когда-нибудь, совсем ничего не будет. Грех моего прадеда будет смыт.

– Как же ваш сын устроился на такую должность? Ведь он всё равно… меченый. Пусть и в четвёртом поколении.

– Дослужился. Начинал, как я, простым работягой. И начальство заметило его, отправило на учёбу. Считай, везло нам на добрых людей.

– Везло, это точно.

– А ты, чай, первое поколение?

– Да.

– Беда.

– Как посмотреть.

– Что так?

– Пока я видел хороших людей только среди себе подобных. Не могу ручаться за то, что, не будь у меня этой красоты на лице, ко мне относились бы иначе. Мне кажется, им, не меченым, тяжелее живётся, чем нам.

– Тяжелее? Такие, как мы, всю жизнь горбатятся на шахтах, стройках и других неблагодарных работах и подыхают, не дожив до шестидесяти лет. Наши дети и дети наших детей вынуждены терпеть лишения, издёвки и бедность. Мы всю свою жизнь расплачиваемся за грехи тех, кого никогда не видели. И кого ненавидим до одури. Мы, как звери, заперты за высоким забором без возможности что-либо поменять в своей жизни. Нас не просто изолировали – нас лишили шанса на жизнь, забрали нашу свободу и обрекли на существование. Как ты можешь этого не понимать?

– Мне непонятно, как вы можете не понимать, насколько вам повезло. Да, вам приходится возвращаться каждый день домой до десяти часов без возможности выйти куда-то. Вы жалуетесь на то, что у вас отняли свободу. А вы думаете, она есть у тех, кто живёт по ту сторону забора? Вы только представьте, в каком страхе они живут, боясь того, что однажды кто-то не вернётся домой за высокий железный забор и останется бродить по ночному городу. Я знаю тех, кто остаётся за забором. И я знаю, с их слов, что на ночных улицах царит абсолютная тишина. А теперь скажите мне – вы боитесь ходить вечером по городу? Боитесь тех, у кого на лицах отпечатаны истории их рода?

– Нет, но…

– И я не боюсь. А они боятся. Нас боятся. Это мы настоящие хозяева этого города. Подумайте об этом.

С этими словами Райан отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

– Знаешь, ты ещё слишком молод, чтобы понимать. И детей у тебя, судя по всему, нет. Когда ты один, тебе на всё плевать. Ты захотел и поехал работать на угольную шахту. А не захотел – не поехал. Ты можешь даже сдохнуть, чтобы закончить свои мучения. Но, когда у тебя есть те, о ком надо заботиться, это совсем другая история, сынок. Не понимай лишение свободы как заточение, но как отсутствие возможностей что-то поменять в этой жизни и почувствовать её саму, а не только эту угольную пыль.

Договорив, мужчина поднялся, похлопал Райана по плечу и пошёл с остальными работягами разгружать уголь.

Райан, достав из заднего кармана захваченные на всякий случай перчатки и респиратор, поспешил за ним следом.

Солнце начало клониться к закату, когда мастер оповестил об окончании смены.

Работники напихались обратно в маленький автобус и, уставшие, молчали всю дорогу. По приезде к офису им раздали их отработанные наряды, и они дружной молчаливой толпой пошли за зарплатой.

Сложив пополам купюры, Райан вышел на улицу и присел на бордюр.

– Эй, чего закис? – рядом с Райаном опустился мастер, сын того старика, с которым он разговаривал сегодня на шахте. – Ты хорошо отработал, не филонил, как некоторые. Хочешь, я выбью тебе постоянное место?

– Зачем?

– Что «зачем»?

– Зачем тебе это?

– Мне незачем. Но я могу это устроить. Я видел, что ты сегодня разговаривал с моим отцом. Он сказал, что ты отличный парень, и я предложил ему то же, что и тебе сейчас, – выбить для тебя постоянное место работы. А он мне ответил, что ты не согласишься.

– Почему же ты решил спросить у меня? Твой отец часто ошибается?

Мастер задумался, рассматривая свои чёрные руки.

– Нет человека, который не ошибается. Может быть, ошибается он, предполагая, что ты откажешься, а может быть, ошибаешься ты, отказываясь. А может, ошибаюсь и я, предлагая тебе эту работу, хотя совсем тебя не знаю. Жизнь непредсказуема, не так ли?

– Для кого-то больше, для кого-то меньше.

– Ты интересный собеседник, Ричер. Меня зовут Мэт. Спроси меня тут, если передумаешь, – мастер протянул Райану руку, пожал его крепкую ладонь и, кивнув на прощание, подошёл к своему отцу, терпеливо ожидающему у дверей офиса.

Райан посидел немного, смотря вслед удаляющимся отцу и сыну, о чём-то спорящим и смеющимся. На какой-то момент он подумал, что старик был прав – ему действительно было непонятно желание жить для кого-то ещё. И, скорее всего, у него не осталось надежды когда-либо это узнать.

Поднявшись и отряхнув пыльные джинсы, Райан спрятал перепачканные перчатки и респиратор в задний карман и медленно пошёл по знакомому маршруту.

Старик Хикэру сидел у задней двери, понурив голову. Увидев Райана, он помахал ему рукой и, тяжело поднявшись, скрылся в темноте своего ресторанчика. Вернувшись через десять минут, он протянул Райану миску с лапшой и вилку.

Несколько минут они сидели молча: Райан дул на горячий бульон, а Хикэру рассматривал носки своих ботинок.

– Ты молчишь, – наконец прервал молчание Райан.

– Ты тоже, – парировал японец. – Нам всем иногда есть о чём помолчать. Так ведь?

Райан кивнул с набитым ртом и принялся тщательно пережёвывать большой кусок мяса, попавшийся на вилку. Запив мясо обжигающим бульоном, Райан отставил миску в сторону.

– Мне кажется, тебе есть что сказать, старик.

– Ешь свою лапшу, Рай. Зачем тебе проблемы старого японца?

– Значит, проблемы всё-таки есть.

– А у кого их нет?

– Не юли, Хикэру.

– К сожалению, наплыв туристов бывает не каждый день, Рай. А Их аппетит растёт. Сегодня Они пришли и сказали, что моё спокойствие на следующий месяц стоит двойную плату, и то, что я отдал Им вчера, – это только половина. А мне нечем было заплатить, и один только Всевышний знает, что может случиться этой ночью. В прошлый раз Они ограничились погромом, но кто может поручиться за то, что в этот раз Они не вынесут всё из моего ресторана? Я человек не глупый и понимаю, что у Них нет резона лишать меня заработка, ведь только так я смогу платить Им, но кто может поручиться за то, что Они не глупы? С другой стороны, если Они отпустят меня, кто впредь будет Их бояться?

Райан молча ел успевшую остыть лапшу, смотря себе под ноги. Хикэру уже давно замолчал, а ему все еще не пришло в голову, что можно ответить.

– Кто Они, Хикэру?

– Я не скажу тебе, Рай, – старик засмеялся и покачал головой. – Да ты, скорее всего, догадываешься.

– Ты что, боишься меня?

– Я не тебя боюсь, а за тебя. Ты ещё молод, и тебе может показаться, что существует способ изменить порядок вещей. Но это не так. С некоторыми вещами нужно просто смириться.

– Посмотри на меня, старик. Посмотри внимательно. Видишь эту метку на моём лице? Ты и правда думаешь, что я не знаю о том, что в этом мире ничего нельзя изменить?

– Правда твоя, Рай.

– Кто Они, Хикэру?

– Я не скажу тебе, Рай, – прошептал японец.

Райан посмотрел на Хикэру, допил остатки бульона из тарелки, поставил её рядом с собой на бордюр и затих.

Они просидели ещё минут десять в полном молчании.

– Иди, Рай, уже ничего не изменить. Завтра я расскажу тебе продолжение этой истории. А пока иди. Скоро десять.

Райан опять внимательно посмотрел на старого японца, поднялся с земли и, кивнув на прощание, пошёл прочь по узкому переулку. Он слышал, как за его спиной гремит вилка о пустую миску, как тяжело вздыхает Хикэру, как захлопывается дверь. И понимал, что сегодня ничего не в силах изменить.

Райан поднялся на этаж, когда на часах было около половины десятого. Подходя к своей двери, он услышал какой-то шум из квартиры, которую занимала Флэйм. Осторожно подойдя, он прислушался. Всё верно, он не ошибся. За дверью соседней квартиры раздавался плач.

Открыв дверь, Райан вошёл в тёмный коридор и направился в ванную, где тускло горел свет и шумела вода.

Флэйм сидела под холодным душем прямо в одежде и всхлипывала. Грим на её лице был размазан, на руках виднелись синяки и царапины, а нижняя губа кровоточила. Посмотрев на Райана своими бесцветными глазами, она завыла в голос так громко, что у Райана по спине пробежал холодок.

Подбежав к промокшей девушке, Райан достал её из-под ледяных струй воды, отнёс на руках в комнату и закутал в плед, лежащий на старом продавленном диване. Флэйм тряслась от холода и рыданий, закрывая лицо руками.

Посмотрев на часы, Райан чертыхнулся и стал трясти Флэйм за плечи, пытаясь привести в чувство.

– Эй, эй. Соберись – проверка, Флэйм. Нужно пройти проверку. Я уйду и сразу вернусь. Поняла? Ты меня поняла?! Не закрывай дверь, хорошо? Эй, ну же, Флэйм. Соберись!

Девушка наконец-то перестала рыдать, посмотрела на Райана вполне осмысленным взглядом и кивнула. Быстро метнувшись в свою квартиру, Райан едва успел подбежать к устройству у двери, как загорелась лампочка.

Пройдя проверку, Райан побежал обратно к Флэйм.

Девушка сидела у двери, устройство на её стене горело зелёным. Она смогла. Вздохнув с облегчением, Райан запер дверь и сел рядом с ней.

Они просидели молча около получаса. Флэйм периодически вздрагивала и начинала всхлипывать. Райан сидел тихо и неподвижно, ожидая, когда она придёт в себя. Наконец Флэйм сделала глубокий вдох, резко выдохнула и поднялась на ноги.

– Иди домой, Рай.

Она прошла в комнату и легла на диван, поджав под себя ноги, все ещё замотанная в мокрый плед. Её длинные волосы, потемневшие от воды, свисали паклями с дивана до самого пола. Худые плечи легко подрагивали под дуновением ночного ветерка, проникающего сквозь неплотно прикрытое окно.

Райан подошёл к ней и уселся рядом на полу.

– Ты же не уйдёшь, да? – она не видела, как он отрицательно покачал головой, но почувствовала его решимость остаться. – Всё хорошо, Рай. Со мной уже всё хорошо. Правда.

– Что случилось, Флэйм?

– Обещаешь, что уйдёшь, если я расскажу?

– Посмотрим, – отрезал Райан.

– Осёл, – тихо засмеялась Флэйм и вздохнула. – Я возвращалась с работы домой, когда подошли Они. От жары мой грим смазался, и метка проступила. Буквально чуть-чуть, у самого глаза. Но Они заметили это. Они начали спрашивать меня, почему я закрасила «свою мерзкую рожу», толкали меня от одного к другому, потешаясь над моей беспомощностью. Я начала кричать, и один из Них ударил меня кулаком по лицу и потребовал молчать. От удара я оступилась и упала, а Они начали пинать меня. Они пинали меня и ржали, обзывали… Я никогда не слышала столько обидных слов, Рай. Веришь? Я начала плакать, скорее от обиды, чем от боли. От слёз краска на моём лице потекла ещё больше, и один из Них взял пригоршню земли и начал тереть мне лицо, стараясь смыть остатки грима. Потом другой крикнул тому, первому, чтобы он отошёл, расстегнул штаны и начал мочиться мне на лицо. Его моча лилась мне в рот, глаза, нос. Когда я попыталась встать, двое из Них стали держать меня, а другие тоже расстегнули ширинки и мочились на меня, Рай. Не знаю, что Их спугнуло, но Они в итоге убежали, оставив меня лежать в пыли и грязи, обоссанную и задыхающуюся от запаха их тошнотворной мочи.

Райан заметил, что костяшки его пальцев побелели – с такой силой он сжал кулаки, слушая рассказ Флэйм.

– Кто Они?

– Что?

– Кто Они? – переспросил Райан с ноткой раздражения в голосе.

– Не строй из себя героя, Рай, – фыркнула Флэйм. – Ты же сам знаешь, кто Они. Мы все знаем.

Райан встал, подошёл к окну и долго смотрел на пустую улицу, на соседние высотки, на редкий свет в окнах и на высокий железный забор. Ему вспомнился сегодняшний разговор о том, что меченые – настоящие хозяева города. О, как он ошибался…

К его плечу прикоснулась невесомая тёплая рука Флэйм. Девушка, поднявшись с дивана и всё ещё немного подрагивая в мокром покрывале, подошла к нему и стала следить за его взглядом.

– Я сама виновата, Рай. Я знала, на что иду, прячась под макияжем каждое утро. Можно ли винить Их?

Райан обернулся и посмотрел на её бледное, почти бесцветное лицо с полыхающим крылом бабочки, которое не могла скрыть даже наступившая ночь. Нижняя губа опухла, но уже не кровоточила. Нагнувшись ближе, Райан сумел различить едва заметные царапины на её лице, оставленные придорожным песком. Её плечи и руки были в ссадинах и синяках, и Райан в своём воображении представил картину, которую только что ему описала Флэйм. Он скользил взглядом от одного синяка к другому, от одной царапины к другой и как будто сам ощущал на себе Их побои.

– Ты ни в чём не виновата, Флэйм. У тебя не было права себя скрывать, но и у Них нет права унижать нас. Для этого существуют правила и законы, нарушая которые мы несём соразмерное наказание. Соразмерное проступку.

– Ты живёшь в странном мире, Райан Ричер. А я живу в реальности. Иди спать. Уже полночь.

Райан постоял ещё несколько минут, наблюдая за тенями, крадущимися по высокому железному забору, по соседним домам, по мусорным бакам, стоящим у дороги. Затем, не говоря больше ни слова и не оглядываясь на Флэйм, он вышел из её квартиры.

В ту ночь Райану не спалось. Как только он закрывал глаза, ему виделся разгромленный ресторанчик Хикэру. И лицо Флэйм, оцарапанное, оплёванное и искажённое от ужаса происходящего.

* * *

Аллистера разбудил яркий свет, бивший из-под приоткрытого полога. Попытавшись перевернуться на другой бок, он взвыл от боли в бедре и окончательно проснулся.

Он был один.

Застонав, Аллистер сел на лежаке и развязал повязку – кровь запеклась, и рана больше не кровоточила, но по краям кожа опухла и покраснела.

– Эй, Ал, – в хижину заглянула голова начальника охраны. – Проснулся?

– Алекс, что тебе? – пробурчал Аллистер, пряча рану под набедренной повязкой.

– Я хотел вчера зайти, но Хелена сказала, что ты уже спишь. Ты сегодня выходишь в ночную с двенадцати до четырёх. Так что отдыхай и отсыпайся.

Не дожидаясь ответа подчинённого, голова Александра скрылась за пологом.

Аллистер задумался. Учитывая последние события, ему лучше было не работать ночью – мало ли какие враги поджидали его в темноте. Но, дав себе время на раздумье, он решил оставить всё как есть.

Почувствовав, как что-то прикоснулось к его плечу, Аллистер резко развернулся и опять взвыл от боли в бедре. Хелена, скользнувшая в хижину так же тихо, как прошлым вечером, сидела на корточках у самого края лежака.

– Хелена, ты напугала меня.

– Извини.

Девушка продолжала сидеть, ничего не говоря, и смотрела как будто мимо Аллистера. Подождав несколько секунд, мужчина разозлился.

– Чего тебе? – процедил он сквозь зубы.

– Извини, – повторила Хелена и добавила: – Тебе надо обработать рану.

– Что?

– Рану. У тебя на бедре. Я заметила её ночью, когда вернулась в хижину. Ты уже спал.

– Да… Извини, я вчера устал и…

– Ничего. Я погуляла одна.

– Одна? – Аллистер поморщился. – Тебе не стоит уходить одной ночью. Я же тебя просил.

– Извини, – опять повторила Хелена. – Можно?

Только сейчас Аллистер заметил, что рядом с коленями Хелены лежит пальмовый лист с густой субстанцией, от которой исходил сильный запах каких-то незнакомых ему трав. Такой мазью их лечили женщины, когда нужно было защитить рану от заражения и ускорить заживление. Аллистер подвинулся к Хелене и дал ей обработать рану на своём бедре. Стоило признать, что справлялась она с этим филигранно – он не почувствовал никаких неприятных ощущений. В конце процедуры, оторвав от своей юбки, доходившей ей до середины щиколоток, тонкую полоску ткани, Хелена перевязала ему рану и опять села, сложив руки на коленях.

– Спасибо, – Аллистер улыбнулся и потянулся было к девушке, чтобы поцеловать её в щёку, но она уклонилась и скрылась за пологом так же быстро и тихо, как и вошла. – Чертовка, – выругался мужчина и вылез из хижины вслед за девушкой.

Сегодня с океана дул лёгкий бриз, разгоняя жару и давая жителям поселения передышку. Посёлок был практически пуст. Девушки отправились в лес собирать фрукты, охотники выслеживали добычу для вечерней трапезы. Охранники были разбросаны по берегу океана. Те, кто должен был заступить на службу позже, собрались в кучу на берегу – Аллистер видел их загорелые спины и склонённые друг к другу головы.

В тени деревьев сидело несколько старушек и стариков. Они были из тех, чьи дети родили слишком рано, а внуки ещё не доросли до самостоятельной жизни.

Коротко кивнув им и получив в ответ широкие беззубые улыбки, Аллистер прошёл мимо.

Дилана он нашёл у его хижины.

– Эй, Дил.

– А, это ты. Почему не на вахте?

– Как ты и говорил, меня поставили в ночную, – Аллистер поморщился, как будто сам вчера не говорил о том, что мечтает об этом переводе.

– Ясно, – Дилан, рисовавший на песке круги, отвернулся и продолжил своё нехитрое занятие.

– А ты? Тебя куда направили?

– Ещё не решено. Ты же знаешь, у нас только два варианта – либо сидеть в посёлке и охранять его территорию, либо отправляться в город, – на слове «город» Дилан поморщился, а Аллистер ухмыльнулся.

Он хотел было что-то сказать, как со спины услышал быстрые шаги, едва слышные на песке. Обернувшись, он увидел начальника охотников, мчавшегося мимо с вытаращенными от ужаса глазами.

– Эй, Эй! Эй-Джей! Что случилось? – Аллистер кинулся ему наперерез.

– Это Лаура. Она… Она мертва, – на Эй-Джее не было лица.

– Лаура?

– Не делай вид, будто ты не в курсе, кто такая Лаура! – в голосе Эй-Джея слышалось неприкрытое раздражение. – Она увивалась за тобой ещё с пелёнок. Все об этом знали!

– Я не говорю, что не знаю её, я просто удивлен тому, что она мертва. Ты уверен, что это она?

– Уверен, – мужчина как будто сдулся. Плечи его опустились, враждебные нотки пропали из голоса.

– Эй, что у вас тут? – подбежал запыхавшийся Дилан.

– Лаура умерла, – почти шёпотом объяснил ему Аллистер.

– Что?! – заорал Дилан, вытаращив глаза. – Но как?

– Разбилась о камни, – Эй-Джей всё ещё стоял, опустив голову. – Я нашёл её у водопада.

– У водопада? – Дилан прищурился и посмотрел на Аллистера. – Ты, кажется, был там вчера.

– Да, я там каждый день плаваю после работы. Но Лауры там не было.

– Хватит! Угомонись, Дилан. Ясно же, что это несчастный случай, – разозлившись, Эй-Джей быстрым шагом ушёл в сторону хижины начальника охраны.

Аллистер задумчиво смотрел ему вслед и чувствовал, как по его телу растекается приятное тепло – подозрений на его счёт нет, и если начальник охотников считает, что это несчастный случай, вряд ли кто-то будет с ним спорить.

– Несчастный случай, как же, – пробормотал вдруг рядом стоящий Дилан.

Аллистер смерил его презрительным взглядом и, ничего не ответив, пошёл в сторону хижины начальника охраны вслед за Эй-Джеем.

Не успел он пройти и половину пути, как навстречу ему вылетели двое – Эй-Джей и Александр – и чуть не сбили его с ног. Аллистер понял, что они бегут на место трагедии, и увязался вслед за ними, морщась каждый раз, когда приходилось ступать на больную ногу. Ветви деревьев хлестали его по плечам, оставляя на коже красные следы, но он не замечал этого – настолько сильной была боль в ноге.

– Сюда! Она здесь! – Эй Джей перешёл через реку и встал у камней, на которых лежало тело Лауры.

Аллистер, оказавшись вновь на том же месте уже при свете дня, остановился, чтобы перевести дух и осмотреться. Вот здесь, слева, он вышел из чащи вместе с телом Лауры. Кусты были чуть примяты, но никаких следов крови видно не было. Отступив на пару шагов влево, чтобы пройти снова по своему же пути, Аллистер внимательно вглядывался в тропинку под ногами. Заметив капли крови почти у самой реки, Аллистер почувствовал, как заколотилось сердце. Заметил ли их кто-то ещё? Если да, то все поймут его причастность, если он попробует стереть их с камней.

Задумавшись на секунду, Аллистер, убедившись, что на него никто не смотрит, с размаху упал в реку, расплескав вокруг себя тучи брызг, а потом, выйдя обратно на берег, отошёл как раз к тому месту, где видел кровь, и сел на камни, потирая ушибленную ногу.

– Эй, Ал, ты в порядке? – Александр, стоящий на середине реки, оглянулся назад.

– Да! Поскользнулся и упал. Иди, Алекс, я сейчас. Ногу ушиб.

Александр ничего не ответил, развернулся и пошёл дальше через реку к стоящему на той стороне Эй-Джею.

Аллистер, аккуратно осмотревшись вокруг себя и убедившись в том, что все следы смыты, поднялся и перешёл на другую сторону реки.

Лаура раскинулась на берегу реки в той же позе, в какой он её тут оставил вчера вечером, – голова лежала на камне как раз той стороной, где виднелась дыра с краями острых белых костей и чёрной коркой запёкшейся крови. Мёртвые глаза, подёрнутые мутной плёнкой, смотрели прямо на Аллистера, как будто укоряя его в том, что он совершил – скрыл следы преступления, и теперь убийца останется безнаказанным. Аппетитное некогда тело было неподвижным и как будто фарфоровым. На левой ноге были видны раны – какой-то небольшой зверь, должно быть мышь, успел позавтракать так удачно попавшейся на пути мертвечиной.

– Надо унести её отсюда, – прошептал Александр и закашлялся, пытаясь сглотнуть подступающую к горлу рвоту.

– Вы уверены, что это несчастный случай? – окончивший оглядываться вокруг в поисках новых следов, которые могли навести след на него, Аллистер решил удостовериться в том, что он на этот раз избежит расправы.

– Конечно. Посмотри на нее… – Эй-Джей махнул рукой и отвернулся – к его горлу тоже подступала рвота.

Александр задумчиво перевёл взгляд с Аллистера на Эй-Джея, потом проследил глазами за рукой последнего. Присев на корточки, он осмотрел тело, приподняв тяжёлую безвольную голову, а затем развернулся и поискал глазами место, откуда девушка могла бы упасть.

– Да, – наконец проговорил Александр, – сомнений нет. Видишь ту тропинку? Если идти по ней сверху и оступиться, то как раз прилетаешь на этот камень. Вот только непонятно, зачем она туда поднималась.

– Вспомнил! – вскрикнул Аллистер, обратив на себя взгляды мужчин. – Там, наверху, есть камень, на котором очень удобно загорать. Я сам туда не поднимаюсь – у меня много других дел. Но молодая девушка вроде Лауры могла себе позволить сбежать ненадолго, чтобы отдохнуть.

– Давайте поднимемся посмотрим, – решительно предложил Эй-Джей и, не дожидаясь согласия остальных, начал взбираться на скалу.

Аллистер и Александр переглянулись, пожали плечами и пошли за ним следом. Пройдя примерно половину пути, Аллистер оглянулся и посмотрел вниз, на лежащее у подножия тело. Да, он верно рассчитал – с этой стороны ещё больше казалось, что девушка упала именно отсюда. Ухмыльнувшись, он продолжил подъём и скоро уже стоял у большого плоского камня рядом с Эй-Джеем и Александром.

Начальники начали деловито ходить вокруг, изучая местность, а охранник присел на свой естественный лежак, наблюдая за ними и осматривая камень на предмет возможных улик того, что сам Аллистер был тут частым гостем.

– Мы ничего тут не найдём, – наконец сдался Александр и отошёл к тропинке, спускающейся вниз. – Она и правда могла приходить сюда. Но доказать это мы не сможем. Точно так же, как и опровергнуть.

– И что нам делать? Вызывать людей из города? – Эй-Джей присел на камень рядом с Аллистером.

– Зачем?

– А если это всё-таки убийство?

– Что? Ты сам утверждал, что это несчастный случай.

– Я могу и ошибаться, – начальник охотников пожал плечами и взмахом убрал назад волосы, сползшие на лицо. Почти так же, как вчера делала Лаура.

– Нет, мы не будем выносить это происшествие. – твердо закончил их раздумья Александр.

– Может быть, мы должны отдать принятие решения совету старейшин? – подал голос Аллистер.

– Ты что, не знаешь, что в него входит отец Лауры?