Текст книги "Приманка для двоих"

Глава шестая

Молодые люди подошли к дому, где у Максима была квартира. Теперь Маргарита почему-то освободилась от его руки, но он все-таки поддержал ее под локоть, когда она споткнулась на выбоине в тротуаре.

– У вас тут какой-то офис? – спросила Маргарита, кивая на черную железную решетку, ограждающую коридор одной из квартир направо от лифта.

– Это всего лишь пункт по обмену валюты. Зато круглосуточный. В свое время, собирая подписи жильцов о том, что они не возражают против открытия такого пункта, владелец его немало постарался, уговаривая старушек и мамаш, как это будет всем удобно и выгодно. Во-первых, подъезд будет охраняться профессионалами-охранниками, во-вторых, он лично станет следить за чистотой. В-третьих, никто не посмеет рисовать на стенах или портить живые цветы, которые разведут в подъезде его сотрудники.

– Он их обманул?

– Ничуть. Но он рассказал о плюсах и ничего не упомянул про минусы. У подъезда постоянно останавливаются машины, как целый день, так и по ночам, и частенько то у одной, то у другой срабатывает сигнализация. Может, днем это и не очень заметно, а ночью, в тишине, когда слышен каждый звук… К сожалению – нет, пожалуй, к счастью, – я пока редко здесь бываю и не познакомился еще со всеми «прелестями» такого соседства.

Будущие любовники на лифте поднялись на шестой этаж, и, звякнув ключами, Максим распахнул перед Маргаритой дверь. Она едва не споткнулась, опять помедлив на пороге, словно перед ней открыла дверь сама судьба.

Все-таки трудно делать шаги, которые тебе не свойственны. А вдруг последствия их окажутся серьезнее, чем ты думала?

Максим ее колебание понял и украдкой наблюдал, как Маргарита в ответ на какие-то свои мысли кивнула головой и наконец шагнула через порог.

Квартира, которую приобрел Максим, была новой, но, как водится, прежде чем поселиться в ней, ему пришлось сделать капитальный ремонт.

Так, на кухне он содрал с пола какой-то серый невзрачный линолеум и положил современную кафельную плитку, а для прихожей приобрел ковровое покрытие типа газонной травки.

На лоджии наемные, конечно, строители соорудили ему изящные стеклянные рамы, снабженные специальным подъемным механизмом.

Для окна гостиной пришлось покупать новый стеклопакет – прежние рамы делались, очевидно, из сырой древесины, потому что не замедлили ссохнуться, образуя щели между оконным переплетом и проемом… Да разве все перечислишь!

Квартира Маргарите понравилась. По крайней мере всем своим видом она это показывала. С интересом рассматривала прихожую, но взглянуть на себя в зеркало при нем постеснялась. «Тоже мне, роковая женщина! – мысленно посмеялся он. – Кажется, она переоценивает собственную смелость».

Максим помог Маргарите снять плащ и с одобрением скользнул взглядом по ее талии. Он даже не ожидал, что она такая тонкая, и с трудом подавил желание обнять ее тотчас.

С каждой минутой Маргарита нравилась ему все больше, и он мысленно поблагодарил судьбу за подарок. Пусть и недолговременный.

– Не разувайтесь, – сказал он, когда Маргарита нагнулась, чтобы снять туфли.

Легко сказать, не разувайтесь! Понятное дело, по этикету так положено, но что поделаешь, до Европы нам далеко – когда еще мы начнем мыть с порошком мостовые и тротуары? Зато каждый из нас вполне может себе представить, что станет с квартирой, если каждый начнет ходить по ней в грязной обуви. Мало у кого еще есть домработницы, а много ли найдется любителей ходить с пылесосом или шваброй за всеми, входящими в обуви.

Короче, большинство из нас привыкли, войдя в квартиру, надевать домашние тапки. Как правильно заметил Михаил Задорнов, нам легче изобрести вездеход, чем сделать хорошие дороги. Вот и тапки нам заводить легче, чем всякие там моющие пылесосы, а также каждодневную уборку квартиры. Посмотришь ту же западную эротику – женщины даже в постели не снимают туфли на шпильках! С другой стороны, не в домашних же тапках им поднимать ноги… Максим сконфузился, будто гостья могла подслушать его мысли.

И Маргарита, по его мнению, вывернулась:

– Можно, я похожу босиком? Новые туфли… Я натерла ноги.

Максим дал ей свои тапки и тоже разулся, благо, тут же в коридоре он оставил резиновые шлепанцы для душа.

Он на мгновение отвернулся, а Маргарита, оказывается, захотела попробовать это «травяное» покрытие ногой. И украдкой подпрыгнула на нем, проверяя, пружинит ли синтетическая трава. Девчонка!

Без каблуков Маргарита сразу стала гораздо ниже его и как-то беззащитнее, так что его вдруг кольнуло сочувствие – хотя с чего бы ей сочувствовать?

Максим вдруг подумал, что не иначе, и у нее в жизни был некий печальный опыт, после чего она читает не брачные объявления, а вот такие, как дал он, пикантные…

Но это потом, потом она сама расскажет ему обо всем.

«Когда – потом? – опять удивился внутренний голос. – Ты собираешься продолжать с ней отношения? Тогда зачем было давать ТАКОЕ объявление? Разве сможет она теперь относиться к тебе так же, как если бы вы познакомились, например, где-нибудь в парке или кафе?»

«Ничего подобного я пока делать не собираюсь! – сам на себя рассердился он. – Мало ли какие чувства можно испытывать к женщине мимолетно!»

Интересно, она тоже вот так постоянно мысленно сражается сама с собой, как он? Неужели они вправду похожи? Тогда что же получается, пикантные объявления не всегда дают люди с прибабахом? Просто иной раз и на рядовых находит некое затмение разума.

Максим провел Маргариту в ванную комнату, где и оставил, хваля себя за то, что заранее запасся и повесил здесь новые полотенца, а на кровати в спальне постелил новое постельное белье – уж здесь-то он в грязь лицом не ударит.

Тогда чего его обеспокоило то, как она в ванную вошла. Так огляделась! Будто он завел ее в пыточную камеру. Неужели до сих пор не поняла, что имеет дело с порядочным человеком? Или боится доверять собственным ощущениям?

Он ходил перед дверью, за которой оставалась Маргарита, почти с тем же чувством, с которым когда-то в институте ждал вызова в аудиторию, где за дверью его ждал экзаменатор. Только на этот раз экзамен сдавал не лично он, а, так сказать, его образ жизни. Или точнее, его представления о том, как нужно встречать у себя девушку, с которой собираешься… вступать в связь.

Но его страхи ни о чем оказались напрасными, потому что Маргарита вышла из ванной какая-то умиротворенная и посвежевшая, словно только теперь окончательно успокоилась, с румянцем на щеках. То ли умылась холодной водой, то ли нанесла косметику. Странно, что он так до сих пор и не научился определять это на глаз.

Он провел ее в гостиную и усадил в кресло перед телевизором.

– Рита, пожалуйста, примите мои извинения, но я так торопился встретиться с вами, что не успел как следует подготовиться. За стол нам придется сесть несколько позже. Я только достану продукты из сумки и разложу по тарелкам.

Когда он вынужден был признаться, что к нему в гости придет девушка, мама немедленно откликнулась. От нее Максиму никогда не удавалось скрыть ни волнение, ни озабоченность.

– Девушка придет к тебе в первый раз? – спросила мама.

– В первый.

– Тогда нельзя ударить в грязь лицом.

Она завернула ему два столовых прибора и хрустальные фужеры, пару салатниц, так что теперь Максим вытаскивал это все из сумки и освобождал от бумаги.

Маргарита услышала звон посуды и пришла следом, хотя он решил, что все сделает сам, иначе какой же это для женщины праздник – накрывать на стол себе же!

– Давайте я помогу вам, – сказала она. Отказываться было глупо. Он дал ей кухонный нож, протянул сыр, подумал, что зря не взял уже нарезанный, а сам стал выкладывать салаты. Как теперь стало удобно: в супермаркетах можно взять к столу все, что угодно. Даже отбивные – их достаточно лишь разогреть на сковороде.

«Жаль, нет микроволновки! – подумал он. – Но я теперь знаю, что ее надо купить».

Совсем недавно такие вопросы его не волновали, у него-то на кухне пока есть лишь сковорода и одна кастрюля.

Маргарита красиво порезала сыр и стала помогать ему накладывать все на тарелки и потихоньку взяла в руки инициативу. Так что Максим только освобождал пакеты, а Маргарита занималась дизайном стола.

Максим и так знал, что женщины делают это куда удачнее, чем мужчины, но тут на его глазах создался новый облик продуктов, которые в пакетах лежали чаще всего бесформенной кучей.

– К вам кто-то еще придет в гости? – спросила его Маргарита.

– Нет, – ответил он, – а почему вы об этом спросили?

– Продуктов здесь на хорошую компанию.

– Надеюсь, это мы с вами как раз и будем хорошей компанией, – заметил он.

Как ладно все у них получалось! Так, словно Максим и Маргарита давно были знакомы. Они между собой почти не говорили: стоило одному взглянуть на что-то, как другой тотчас понимал, что надо сделать.

Потом вдвоем они постелили на стол скатерть, и Максим стал носить из кухни закуски, а Маргарита их красиво расставляла. Купленный им букет гармонично вписался в оформление стола.

Теперь Максим открывал последние консервы – маслины, а Маргарита протирала полотенцем фужеры.

Было тихо, благолепно. Молодые люди переглянулись и невольно улыбнулись друг другу – какое все же облегчение понять, что все твои страхи оказались необоснованными…

И почти тут же оба вздрогнули от истошного женского крика. Странно, что его так отчетливо было слышно. Наверное, где-то, так же как и у Максима, в кухне была открыта форточка. Кричала женщина внизу, чуть ли не на первом этаже, а вот поди ж ты, хорошо было слышно даже здесь, на шестом.

Наверное, оттого что и Максим, и Маргарита теперь прислушивались, то расслышали вскоре и два громких хлопка.

– Это выстрелы? – спросила Маргарита, и серебристые глаза ее при этом потемнели, став чуть ли не зелеными. В них полыхнул испуг.

– Мне тоже показалось, что выстрелы, – кивнул Максим, и словно в подтверждение его слов еще через несколько минут со двора донесся леденящий душу вой милицейской сирены.

– Что-то случилось. – Он с досадой вздохнул. – Ну почему именно сейчас! Поистине, бедному жениться – и ночь коротка. Вам не кажется, Рита, что принцип бутерброда судьба так охотно применяет к тебе в самый неподходящий момент?

Он оставил на столе неразобранным последний пакет, прошел через гостиную на лоджию и глянул во двор.

Не удивился, когда Маргарита возникла рядом, как и он пытаясь разглядеть, что происходит внизу.

Дверца одной из милицейских машин распахнулась, и громкий командный голос сказал в мегафон:

– Дом окружен! Прекратите сопротивление. Медленно выходите с поднятыми руками…

– А вот х… тебе! – откликнулся приглушенный мужской голос. – И попробуйте сюда сунуться. Здесь как раз две хорошенькие курочки. Я убью их, слышите, убью!

– Это в обменном пункте, – сказал Маргарите Максим. – Я, между прочим, думал, что в случае чего для грабителей не составит труда в него ворваться.

– Товарищ майор! – закричал кто-то истошным голосом. – Один пытается уйти. Он побежал по лестнице, наверное, хочет прорваться на крышу!

– Внимание, жильцы дома номер сто пятнадцать! – закричал усиленный динамиком голос. – Немедленно освободите лоджии и балконы! Вернитесь в свои квартиры! Отойдите от окон! В вашем доме проводится милицейская операция. Каждый из вас может оказаться под прицелом вооруженного преступника! Не открывайте двери посторонним лицам! Будьте бдительны!

– Все правильно, иначе и быть не могло! – с досадой сказал Максим. – А ведь я всего лишь захотел провести вечер с хорошей девушкой!

Маргарита благодарно улыбнулась ему в ответ на «хорошую девушку». Но сказать, что она была очень расстроена… Кажется, если она и ждала прежде какого-то неприятного сюрприза, то от него, от Максима, а вовсе не от кого-то снаружи.

Поняв это, Максим слегка обиделся. Но с другой стороны, ситуация, в которой она очутилась, никак не выглядела заурядной. Очутиться наедине с незнакомым мужчиной, в чужом доме, да еще оцепленном милицией.

– Я думаю, Максим, вы зря расстраиваетесь. Если подумать – по принципу оптимиста, а не бутерброда, – могло быть и хуже. Например, грабители ворвались бы в эту квартиру. Или отправились грабить пункт обмена как раз в тот момент, когда мы с вами проходили мимо. А так… Дверь у вас металлическая, я заметила. Бандиты перемещаются где-то шестью этажами ниже. Милиции – полный двор, так что рано или поздно все нормализуется…

Конечно, при этом ей и в голову не могло прийти, что милицейская операция затянется надолго. Сейчас бандитов постреляют – это же не какие-нибудь обвязанные взрывчаткой чеченцы. Здесь все ясно как божий день.

Максим представил себе, как все было на самом деле. Ворвались в обменный пункт бандиты, а девушки успели нажать кнопку тревоги. Возможно, кто-то из них за это и поплатился. Иначе в кого тогда стреляли бандиты?

Он не стал высказывать вслух этих мыслей, потому что какой бы спокойной ни выглядела Маргарита, она – женщина, а женщинам свойственно бояться. Если кто и станет ее пугать, то уж никак не он.

Между тем она присела на кресло в гостиной, оглядела накрытый стол и с сожалением произнесла:

– Как говорит мой папа, факир был пьян, и фокус не удался! Значит, наш с вами праздник отменяется.

– Вы предлагаете нам с вами сесть в кресла и сидеть до тех пор, пока не кончится милицейская операция?

Это ее озадачило.

– Возможно, вы и правы, но не станем же мы с вами пить и веселиться, когда в этом же доме в это же время кого-то, возможно, убивают?

– Даже если это и так, мы с вами об этом не узнаем.

– А почему?

– Элементарно, Ватсон. Скорее всего выйти из квартиры нам не дадут. Мы как бы оказались в принудительной изоляции от внешнего мира.

– Наверное, вы правы.

– Мы, конечно, можем, несмотря на запрет, выйти на балкон и оповестить всех, что объявляем голодовку до окончания милицейской операции.

– Шутите!

– Когда человек умирает от голода, ему не до шуток. Неужели мы и вправду не можем сесть за стол и хоть немного поесть?

Его голос прозвучал умоляюще.

Маргарита на мгновение задумалась – а в самом деле, что же им теперь и не жить? И согласно кивнула.

И опять ситуацию попытались поменять извне. Едва Максим и Маргарита сели за стол, едва он взял в руки салатницу, чтобы поухаживать за своей девушкой, как опять оба вздрогнули от неожиданности: раздался длинный звонок в дверь квартиры, где они как раз собирались поесть.

Прежде Максим открыл бы дверь, ни секунды не колеблясь. Но теперь… Разве только что по громкой связи не предупреждали жильцов, что они могут оказаться под прицелом, и так далее… Он слышал, как за его плечом опять дышит Маргарита. Скосил на нее глаз и, слегка подмигнув, громко спросил:

– Кто здесь?

– Откройте, милиция! – потребовали за дверью.

– Интересно, только что нам ваши же люди строго наказали, чтобы мы никому не открывали, – нарочито удивился Максим, беря за руку Маргариту и взглядом спрашивая: прав ли он?

Она качнула головой, мол, правильно. И он добавил, обращаясь к тем, за дверью:

– Вы бы уж договорились между собой, как нам, жильцам, себя вести, чтобы всех это устроило?

Слышно было, как на площадке переговаривались:

– Действительно, глупость какая-то получается.

– Скажите, а что случилось? – спросила Маргарита. Теперь настала очередь Максима одобрять ее действия.

– Грабитель ворвался в обменный пункт, – сказали за дверью.

– Надо же, Максим, как вы угадали, – шепнула ему Маргарита.

– Я всего лишь подумал, куда еще в нашем доме могли бы проникать бандиты с таким шумом, можно сказать, ранним вечером.

Он заглянул в глазок: на лестничной площадке стояли двое милиционеров в форме. Можно было бы открыть, но чем он мог им помочь? Что они могли знать здесь, на шестом этаже, о чем свидетельствовать?

Решил, откроет только в крайнем случае. Вон их сколько понаехало! Это все же милицейская операция, а не воинская.

Максим тронул Маргариту за локоть и предложил:

– Рита, пойдемте наконец поедим? Больше ни за что я не встану из-за стола, пусть под дверью хоть гранату взрывают.

– Пойдемте, – сказала она, вспоминая, что сегодня, кроме кофе, в ее бедный желудок ничего не попало. – Но насчет гранаты – я против.

Вначале Максим думал, что им с Маргаритой хватит легкой закуски, но теперь, раз они вроде как в осаде, перво-наперво надо как следует подкрепиться. Маргарита хотела опять сесть к столу, но он покачал головой:

– Простите, Рита, еще несколько минут ожидания в связи с изменившейся обстановкой.

– Что вы имеете в виду? – удивилась она.

– Легкая закуска нам больше не подходит. Осада – дело тонкое. Кто знает, что нам станут кричать в мегафон через пять минут? Мы должны быть готовы ко всему.

– И вы решили готовить котел с кипящей смолой на случай, если нападающие полезут по приставным лестницам?

– Нет, всего лишь кастрюлю с кипящей водой.

Он поставил на газовую плиту кастрюлю с водой и достал из морозилки пакет пельменей, на котором было написано: «Пельмени „Ложкарев“». Надо думать, у какого-то кулинара такая подходящая фамилия. Интересно, его в школе дразнили Ложка или Лошак?

Ситуацию, в которой они оба оказались, кто-то, возможно, назвал бы благоприятной: даже если бы вдруг кто-то из них на кого-то обиделся, они не смогли бы расстаться. Молодые люди как бы на время получили свой необитаемый остров, на котором хочешь не хочешь, а надо создавать свой микроклимат.

И поскольку и Максим, и Маргарита были людьми дела, то они упорно продолжали заниматься тем, ради чего встретились, – готовить свой личный праздник.

Маргарита спохватилась, что поставила в вазы всего два букета. Третий, забытый, сиротливо лежал на кухонной табуретке.

– А этот куда? – спросила она.

Он посмотрел ей в глаза и, слегка замявшись, пояснил:

– Этот мы поставим в спальне.

Глава седьмая

Нет, ну до чего идиотское у нее положение! С одной стороны, все так хорошо, а с другой – так паршиво. Почему эта кровать – то есть предстоящий секс – должна висеть над ней дамокловым мечом? Маргарите и прежде приходилось ложиться в постель с мужчиной, которого она до этого не слишком хорошо знала. Но никогда еще она не делала это по обязанности. Вернее, потому, что заранее это пообещала.

Она вручила Максиму букет: пусть сам его ставит в этой своей спальне! Он почувствовал перемену в ее настроении и усмехнулся про себя. Все-таки она не смогла совсем уж без истерики. Рассердилась, когда он вынужден был сказать про спальню.

Маргарита окинула взглядом стол. Максим старался не ударить лицом в грязь, и это ему, кажется, удалось. Здесь были и балык, и черная икра, и отдельной горкой все экзотические фрукты, какие только можно было найти в их городе.

События, определенно, неприятные – бандит, выстрелы, милиция, захваченные заложники, – повлияли на отношения Маргариты и Максима неожиданным образом. Возникшая за пределами квартиры криминальная ситуация словно объединила их – ведь они оба тоже как бы стали ее заложниками и невольно сравнялись в статусе.

От них потребовали не подходить к окнам, не выходить на лоджию, не открывать дверь незнакомым людям, но ужинать вдвоем им запретить не могли. Стало быть, несвобода вообще выглядела как бы свободой распоряжаться собой для двоих.

И почему вообще Маргарита вдруг стала думать, будто кто-то со стороны мог бы упрекнуть их в эгоизме: у людей беда! Вполне вероятно, уже кто-то убит. И может быть даже так, что второй преступник стоит сейчас как раз под дверью квартиры Максима… Хорошо, что он успел поставить металлическую дверь! Странно, что мысли ее все время бродили по кругу. Наверное, оттого, что в положении, в каком они оказались, ничего не менялось.

Маргарита все же сказала задумчиво:

– Получается, у нас как бы пир во время чумы. Максим тоже подхватил:

– Который может кончиться и нашей смертью? Давай тогда для полного эффекта зажжем свечи.

– Ляжем в гроб, – насмешливо продолжила она, не обращая внимания на его «ты».

– Это ты мою эксклюзивную кровать обозвала гробом? – с нарочитой обидой нахмурился он.

Маргарита смутилась – он решил, что она намекает…

– Знаешь, о чем я подумал, – сказал он, возясь с пробкой шампанского. – Если бы мы пошли гулять, как ты поначалу предлагала, мы бы просто не смогли попасть в квартиру. Нас не пропустили бы через оцепление.

Нет, такое развитие событий ему бы не понравилось. Все к лучшему, включая их невольное заточение.

– Точно, – согласилась Маргарита, водружая посреди стола глубокую тарелку со сваренными пельменями, – а тогда бы мы могли пойти ко мне, а в нашем доме ничего нет такого, что можно захватывать. Вот только хорошо бы, чтобы нас отсюда выпустили.

– В ближайший час это вряд ли произойдет. Но часа за два-три, думаю, они управятся. О тебе кто-то будет волноваться?

– Вообще-то я живу в своей квартире одна, но родители или брат вполне могут позвонить. Они не привыкли, что меня дома нет… В крайнем случае позвонят на сотовый.

– У тебя с собой мобильник? – спросил он разочарованно.

– Это плохо? – улыбнулась она.

– Я свой нарочно оставил дома, – сообщил он как-то по-детски. – Чтобы ничего не мешало. Могу я хоть раз в жизни исчезнуть из поля зрения родных и знакомых?

– Думаю, можешь, но я ни о чем таком не подумала. Скорее, наоборот…

– Ты меня побаивалась?

– Но я же тебя тогда не знала, – с некоторым замешательством посетовала Маргарита.

Можно подумать, теперь она его знает!

– Скажи еще, что у тебя в сумочке найдется газовый пистолет, – продолжал интересоваться он.

– Пистолета нет, а газовый баллончик найдется.

Маргарита покраснела.

– Ладно, не смущайся, – сжалился Максим. – Ты думаешь, я не боялся? Еще как!

– Ты боялся? Но чего? Или кого?

– Мало ли… Думаю, а вдруг у этой отчаянной девчонки есть газовый баллончик, и в самый решительный момент она брызнет мне в лицо газом нервно-паралитического действия и – бежать…

– Просто так брызну, и все? И убегу с пустыми руками?

– Вот-вот, я и думал, не убежит же с пустыми руками. Небось прихватит с собой что-нибудь. Мой японский телевизор или эксклюзивную кровать, которую сделали по моим собственным чертежам…

Что это он упорно возвращается к своей кровати? Они же только сели за стол! Понятно, Маргарита хочет по возможности оттянуть минуту расплаты и вообще не думать о том, что она когда-нибудь настанет.

– Нет, – тут же поправился он, смеясь, – я вовсе не хотел сказать, что мы и чаю не попьем. Просто кровать – это моя воплощенная в дереве мечта.

Нет, ну он не нарочно! Насчет кровати. Просто он ею гордился, вот и заговаривал время от времени. Ничего, Маргарита посмотрит на нее и поймет, что Максим не просто краснодеревщик, как она сначала подумала, а человек, влюбленный в дерево и занимающийся своим любимым делом.

– Успею я еще увидеть твою кровать, – сказала она, – если мне память не изменяет, то кто-то в этой квартире пять минут назад уверял, что еще немного – и он помрет с голоду.

– Я вообще-то ни на что не намекал, – смутился он, – просто это… образец нашего производства. Нечаянно попала на язык. Как обычно, то, чем гордишься. Свое детище… О нем можно говорить в любое время, кстати и не очень.

– Наверное, просто ты всю жизнь мечтал выспаться? – улыбнулась Маргарита.

Что еще можно подумать о человеке, который весь вечер только о кровати и говорит?

Она чуть было не сказала: «Давай пойдем наконец посмотрим на твою чудо-кровать», – но спохватилась.

Теперь он подумает, что она торопится в постель. Что поделаешь, их обоюдное участие в осуществлении пикантного объявления не могло проходить без некоторой двусмысленности. Это как больной палец – не хочешь его задевать, но как назло все время задеваешь.

– У тебя свечи есть? – спросила Маргарита.

– Конечно, – спохватился Максим и, перефразируя Высоцкого, пропел: – Что за праздник без свечей, пьянка, да и все!

Потом Маргарита зажигала свечи, а Максим разливал шампанское и опять спохватился:

– Не знаю, что со мной сегодня – я все забываю. Волнуюсь, что ли?

– Ты? Волнуешься? – изумилась Маргарита.

– Интересно, что же, чукчи не люди?

Он включил портативный магнитофон.

– Я не могу определить, что это за ансамбль, – сказала Маргарита, приятно удивленная мелодичностью исполнения певцов.

– Это «Бэкстрит бойс», – сказал Максим и с поклоном протянул ей руку, приглашая танцевать.

Танцевал он хорошо, и Маргарита с удовольствием отдалась медленному танцу.

– Я совершенно не разбираюсь в современной музыке, – пожаловалась она.

– Согласен быть твоим учителем, – подхватил Максим и добавил: – Учителем эпохи просвещения… молодых леди.

– Увы, леди мне никогда не быть!

– Почему? – не сразу понял он, как видимо, вкладывая в обращение другой смысл.

– Потому что для этого надо быть минимум дочерью лорда! – сказала она.

– А леди, которая не дочь лорда, согласится выпить со мной «Вдову Клико»?

– Такое знаменитое шампанское! – ахнула Маргарита. – Надо же, до сего дня я о нем только читала.

Композиция кончилась, но было видно, что Максиму не хочется выпускать Маргариту из своих объятий. Она тоже высвободилась без особого энтузиазма, удивляясь про себя, чего это ее так развезло, ведь они еще не выпили ни капли спиртного. И что будет, когда выпьют?

Во дворе дома опять раздался звук сирены.

– Пойдем в спальню, оттуда лучше видно, раз на лоджию нельзя выходить, – предложил Максим и проговорил с азартом: – Ставлю сто рублей своих против твоего рубля, что это подъехал ОМОН.

Из небольшой крытой машины, остановившейся напротив подъезда, выбегали люди в специфической одежде и черных масках.

– Ну, что я говорил?!

– Рубль прямо сейчас отдавать?

– Будешь должна.

– А что, если это затянется надолго? – дрогнувшим голосом предположила Маргарита.

– Останешься ночевать у меня, – будничным тоном сказал он и не без волнения ждал, как она на его слова отреагирует.

– Тогда ты был прав, на всякий случай нам стоит поесть, – проговорила Маргарита.

Максим сокрушенно вздохнул:

– Нет, каков хозяин! Накрыл на стол и, вместо того чтобы девушку кормить, повел смотреть на омоновцев.

Чего на них смотреть – маски-шоу, только в прорези глаза сверкают.

– Как прицелы!

Они сели за столом друг против друга.

– Так мне трудно будет за тобой ухаживать, – заметил он. – Может, сядешь рядом?

– Зато будет удобно разговаривать, – сказала она. Вот именно, разговаривать! Маргарита запретила себе думать о том, что между ними должно произойти. Она уже поняла, что Максима ей нечего бояться, он вполне нормальный мужчина. Возможно, со своим «скелетом в шкафу», но это можно выяснить и позже. Если им обоим будет интересно друг с другом. Так она себе мысленно это объясняла, но до конца все же не смогла расслабиться. Где-то на самом дне души все-таки шевелился червячок сомнения, вызванный тем же проклятым объявлением!

Но поскольку они сразу нашли общий язык и перестали чувствовать какие бы то ни было неудобства в общении, оставалось просто перестать думать о том, что неизбежно случится. Сколько еще раз в течение вечера ей вот так придется себя успокаивать?

– Рита, мне нельзя узнать, о чем ты так сосредоточенно размышляешь?

Голубые глаза Максима с ожиданием смотрели на нее.

– Да я все еще комплексую по поводу этого события. Лишь на расстоянии нескольких лестничных пролетов от твоей квартиры для кого-то происходит кошмар, а мы веселимся. Так и кажется: вот сейчас раздастся звонок в дверь, и нам придется открыть, и кто-то серьезный и строгий укоризненно скажет: «Как вам не стыдно!»

– Я и сам думал о том же, – кивнул он, ничуть не удивившись ее словам. – Только если так по жизни рассуждать, веселиться вообще не придется. Разве не бывает: в одной квартире вовсю свадьба идет, а по соседству умер кто-то? Или мы, к примеру, жизнерадостно отплясываем на дискотеке, а в это же самое время за чью-то жизнь в реанимации врачи борются.

Он поднял бокал с шампанским.

– Предлагаю выпить за тебя – лучшую представительницу прекрасного пола.

– Ну уж и лучшую, – смутилась Маргарита.

– По крайней мере в этой девятиэтажке, – улыбнулся он.

– Ладно, на девятиэтажку я согласна.

Они выпили.

– Так, я самого себя назначаю тамадой за нашим большим столом, а тамаде положено гостей – или гостью – развлекать. Потому приготовься, сейчас будет анекдот. Как ты относишься к анекдотам? Я их люблю, но, наверное, за ними не успеваю. Когда мне их рассказывают, я хохочу как ненормальный, а стану пересказывать то же кому-нибудь другому, говорят, что он старый, с бородой…

– Рассказывай, – согласилась Маргарита. – Новое – хорошо забытое старое. Я сколько раз убеждалась. К примеру, в прошлом году анекдот рассказывали про Василия Ивановича и Петьку, а на следующий год тот же – про русского и японца. Я вся внимание.

– Ну слушай. Просыпается утром Маша, спускается вниз, к старушкам, которые сидят на лавочке у подъезда, и жалуется: «Печень болит, почки болят, сердце болит…» А те говорят ей: «Видали мы такую больную: позавчера у тебя Мишка ночевал, вчера от тебя Васька утром выходил, а сегодня Сашка!» Она посмотрела на них с укоризной и говорит: «Ну вы и стервы! Один орган у человека здоровый, и то позавидовали!»

Маргарита, которая как раз в этот момент отпила из бокала шампанское, так прыснула, что облила Максима.

– Ой, прости, я нечаянно! Недаром бабушка всегда говорила: «Когда я ем, я глух и нем». Но анекдот действительно смешной. И я его раньше не слышала.

– Ничего. – Максим сам смеялся, вытирая лицо салфеткой. – Я рад, что тебе угодил. Теперь тамада предлагает второй тост: за тебя!

– А тамада не буксует на одном и том же месте?

– Он просто неравнодушен к гостье, потому ни о чем другом думать не может! – Музыка играла по-прежнему тихо и завораживающе, и Максим поставил локти на стол, наклонился к ней как можно ближе и шепнул: – Как смотрит сударыня на то, чтобы подарить добру молодцу еще один танец?

– Она не возражает, – тоже шепнула Маргарита. Вечер мягко катился, как новая легковая машина по ровному шоссе, шампанское шумело в голове – к своему стыду, Маргарита вряд ли определила бы его среди игристых вин, например, Абрау-Дюрсо, но оно и было не хуже… как бы возмутились ее суждению виноделы! Французские, понятное дело.

Впрочем, ей было все равно. Пузырьки «Вдовы Клико» лопались в ее крови, приятно покалывая тело, и когда Максим слегка притянул ее к себе, Маргарита положила голову ему на плечо.

Максим приподнял ее подбородок, и они поцеловались. Сначала коротко, потом все больше удлиняя поцелуй, пока наконец Максим не нагнулся и не поднял ее на руки. И понес в спальню укладывать на свою воплощенную в дереве мечту.

Маргарита позволила ему себя раздеть и была очарована тем, с каким восхищением выдохнул он при виде ее наготы:

– Господи, как ты хороша!

Пока он сам раздевался, бросая свою одежду на палас у кровати и не сводя с нее глаз, словно Маргарита могла вдруг исчезнуть, она чувствовала озноб. И он тут же укутал ее большим пушистым одеялом. Впрочем, чтобы тут же его снять.