Текст книги "Зикси – королева ведьм или История волшебного плаща"

Глава III. Подарок королевы фей

Почти в двух днях пути от города Нулеграда, все еще находившегося в границах великого королевства Нигдении, на берегу широкой реки лежала маленькая деревушка. Она состояла из группы домов самого скромного вида, ибо жители этой деревни были людьми бедными и жили весьма простым способом. И все же один дом казался несколько лучше, чем другие, потому что он стоял на берегу реки и был построен паромщиком, чье дело было переправлять всех путешественников через реку. И, поскольку многие путешествовали таким образом, паромщик смог вовремя построить себе очень удобный коттедж, купить для него хорошую мебель и тепло и аккуратно одеть своих двоих детей.

Одним из этих детей была маленькая девочка по имени Маргарет, которую жители деревни называли «Мэгги», а ее отец-паромщик – «Пушистиком», потому что ее волосы были такими мягкими и пушистыми.

Ее брата, который был на два года младше, звали Тимотео; но Маргарет всегда называла его «Бадом», потому что, когда она впервые начала говорить, она не могла сказать «брат» более ясно; так что теперь почти каждый, кто знал мальчика, называл его Бадом, как маленькая Мэгги.

Эти дети потеряли свою мать, когда были очень маленькими, и паромщик пытался быть для них и матерью, и отцом, и воспитывал их очень нежно и с любовью. Они были хорошими детьми и нравились всем в деревне.

Но однажды их постигло ужасное несчастье. В одну очень бурную ночь паромщик пытался пересечь реку ради одного пассажира; но так и не достиг другого берега. Когда буря утихла, и наступило утро, сельчане обнаружили его тело на берегу реки, и двое его детей остались одни в мире.

Вести о его кончине были доставлены путешественниками в город Нулеград, где жила единственная сестра паромщика; и через несколько дней женщина пришла в деревню и взяла на себя ответственность за свою осиротевшую племянницу и племянника.

Она не была злой женщиной, эта тётушка Риветта; но она упорно трудилась всю свою жизнь, и имела строгое лицо и скрипучий голос. Она решила, что единственный способ заставить детей вести себя прилично – заткнуть уши; так что бедная Мэг, которая очень страдала из-за потери своего дорогого отца, имела еще больше поводов для слез после того, как тетя Риветта приехала в деревню.

Что касается Бада, он был настолько наглым и невоспитанным мальчиком, что тётя чувствовала себя обязанной перевоспитать его; и после этого мальчик стал угрюмым и безмолвным, но не плакал и не отвечал своей тёте ни слова. Маргарет было ужасно больно видеть, как ее младший брат страдал, и вскоре она стала настолько несчастной из-за печальных обстоятельств, в которых оказались она и ее брат, что она рыдала с утра до ночи и не чувствовала никакого утешения.

Тётя Риветта, которая работала прачкой в столичном Нулеграде, решила, что возьмет детей с собой.

«Мальчик сможет носить воду для моих кадок, а девочка поможет мне с глажкой», – решила она.

Поэтому она продала все более тяжелые предметы мебели, которые имелись в доме паромщика, а также и сам дом, а все оставшиеся вещи ее усопшего брата погрузила на маленького ослика, на котором она и отправилась в своё путешествие из столицы. Образовалась такая гора пакетов, что груз казался больше самого осла; но он был сильным животным и не жаловался на свое бремя.

Когда всё было готово, однажды утром они отправились к Нулеград: одной рукой тётушка Риветта вела за уздечку осла, а другой – маленького Бада, а Маргарет следовала за ними, снова плача от печального расставания со своим старым домом и всем, что у нее было связано с этим местом.

Это было тяжелое путешествие. Вскоре старуха устала, стала сварливой и раздражительной и ругала малышей почти на каждом шагу. Когда Бад спотыкался, поскольку он не привык идти так долго и далеко, тётушка Риветта таскала его за уши или сильно трясла его за руку или говорила ему, что он «ни на что не годящийся маленький нищий». Тот только поглядывал на неё мстительным взглядом, но не говорил ни слова. Женщина не обращала внимания на Мегги, которая со слезами на глазах и низко опущенной головой продолжала следовать за ослом.

«Это было тяжелое путешествие».

В первую ночь они получили приют на ферме. Но утром было обнаружено, что ноги мальчика так опухли и воспалились после долгой прогулки за день, что он не мог стоять на них. Таким образом, тётушка Риветта, обиженно выговаривая ему за слабость, усадила мальчика среди узлов, навьюченных на спину осла, и они снова отправились в путь. Женщина шла впереди и вела осла, а Маргарет следовала за ними.

Прачка надеялась добраться до города к концу дня; но перегруженный осел шел не очень быстро, поэтому наступление темноты застало их в двух часах пути от городских ворот, и они были вынуждены остановиться в маленькой гостинице.

Но гостиница уже была переполнена путешественниками, и хозяин не мог предоставить им ни кроватей, ни даже комнаты.

– Вы можете спать в конюшне, если хотите, – сказал он. – Там достаточно сена, чтобы поместиться.

Поэтому они были вынуждены довольствоваться сараем.

На следующее утро старуха разбудила их на рассвете, и пока она навьючивала узлы на спину осла, Маргарет стояла во дворе конюшни и дрожала на холодном утреннем воздухе.

Девочка чувствовала, что она никогда не была более несчастной, чем в то сырое, промозглое утро, и когда она подумала о своем добром отце и счастливом доме, который она когда-то знала, ее рыдания вспыхнули вновь, и она прислонилась к двери конюшни и заплакала так, будто ее маленькое сердце вот-вот разобьется.

– Вы очень несчастны, моя дорогая? – любезно спросила Эреола.

Внезапно кто-то дотронулся до ее руки, и она подняла голову и увидела высокого красивого юношу, стоящего перед ней. Это был не кто иной, как Фея Эреола, которая приняла эту внешность для своего появления среди смертных; и в руках её лежал сложенный волшебный плащ, сотканный накануне вечером на сказочной поляне леса Берзее.

– Вы очень несчастны, моя дорогая? – любезно спросила Эреола.

– Я – самая несчастная девочка во всем мире! – ответила девочка, заливаясь слезами.

– Тогда, – сказала Эреола, – я подарю вам этот волшебный плащ, сотканный феями. И пока вы носите его, вы можете исполнить любое свое желание; и если вы подарите этот плащ любому другому человеку, у этого человека также может быть исполнено одно желание. Так что используйте плащ с умом и сохраняйте его как великое сокровище.

Сказав это, волшебная посланница расправила складки плаща и набросила блестящую одежду на плечи девушки.

«Плащ принадлежит только этому ребёнку, и если ты посмеешь забрать его у неё, я строго накажу тебя.».

Именно тогда тётушка Риветта вывела осла из конюшни и, увидев красивый плащ, который оказался на плечах у девочки, остановилась и воскликнула:

– Где ты это взяла?

– Этот незнакомец дал его мне, – ответила Мег, указывая на Эреолу.

– Сними! Сними его сию же минуту и отдай мне, или я тебя отхлестаю! – воскликнула женщина.

– Стоп! – сурово сказала Эреола. – Плащ принадлежит только этому ребенку, и если ты посмеешь забрать его у неё, я строго накажу тебя.

– Как?! Наказать меня?! Ну накажи меня, попробуй, ты негодяй, пройдоха! Мы посмотрим на это.

– Мы тебя действительно накажем, – ответила Эреола более спокойно. – Этот плащ – подарок от фей; и ты не посмеешь злить их, твоё наказание будет быстрым и ужасным. Поверь, мало не покажется

Между нами, никто не боялся спровоцировать таинственных фей больше, чем тётушка Риветта; но она подозревала, что юноша не говорит ей всю правду, поэтому она бросилась на Эреолу и ударила её своей тростью. Но, к ее изумлению, юноша растаял в воздухе, и тогда она поняла, что с ней действительно говорила либо фея, либо её посланник. От этого ей стало не по себе.

– Ты можешь оставить себе эту тряпку, – сказала она Маргарет, слегка дрожа от страха. – Сказать по правде, я бы не прикоснулась к ней за всё золото этого мира!

Девушка гордилась своей блестящей одеждой, и когда Бад сидел на спине осла, а старуха начала тащиться по дороге в город, Мегги последовала за ней гораздо более легкими шагами, чем раньше.

Наконец солнце поднялось над горизонтом, и его яркие лучи засияли на плаще и заставили его великолепно блестеть.

– Ах, какая красота! – вздохнула маленькая девочка. – До чего же мне хочется стать снова счастливой!

А затем ее детское сердце наполнилось радостью, и она громко рассмеялась и смахнула с глаз последнюю слезу, которую ей суждено было пролить в течение многих последующих дней. Ибо, хотя она говорила бездумно, волшебный плащ быстро предоставил своему первому носителю исполнение ее желания.

Тётушка Риветта с удивлением обернулась к ней.

– Что это с тобой? – подозрительно спросила она, потому что давно уже не слышала, как эта девочка смеялась.

«Потому что солнце светит, – ответила Мэгги, снова смеясь.»

– Потому что солнце светит, – ответила Мэгги, снова смеясь. – И воздух сладкий и свежий, и деревья зеленые и красивые, и весь мир очень приятный и восхитительный.

А потом она слегка протанцевала по пыльной дороге и пропела куплет одной весёлой песни, которую она выучила, сидя на коленях отца.

Старуха нахмурилась и снова потащилась по дороге; Бад посмотрел на свою весёлую сестру и улыбнулся от чистого сочувствия к ее весёлому настроению; и осел остановился и повернул голову, торжественно глядя на смеющуюся девушку идущую позади него.

– Пошли! – закричала прачка, дергая уздечку. – Каждый, кому не лень обгоняет нас по этой дороге, и мы должны поспешить попасть домой до полудня.

И это было чистой правдой С тех пор, как взошло солнце, мимо них прошло много путешественников, некоторые верхом на лошадях, а некоторые пешком. И хотя впереди уже показались восточные ворота Нулеграда, они были вынуждены занять свои места в длинной очереди, которая толпилась у ворот.

Глава IV. Король Бад Нигденский

Пятеро высокопоставленных советников королевства Нигдении были очень рады и взволнованы этим важным утром. Задолго до восхода солнца Толлидоб, верховный генерал, собрал свою армию у Восточных ворот города; и его солдаты выстроившись около входа в двух длинных рядах, выглядели очень внушительно в своих мундирах. И все горожане, заметив этот необычный парад, собрались у ворот, чтобы посмотреть, что будет дальше.

Конечно, никто не знал, что должно было случиться; ни главный советник, ни его братья-советники. Они могли только подчиняться закону и соблюдать его результаты.

Наконец взошло солнце, и восточные ворота города были открыты. На мосту, перед воротами уже ждали несколько человек, и они быстро вошли в город.

«Раз, два, три, четыре, пять, шесть!» – громко подсчитал главный советник.

Люди были очень удивлены, услышав это, и с недоумением начали расспрашивать друг друга. Даже солдаты были озадачены.

«Известный дворянин только что вошел в ворота…».

«Семь, восемь, девять!» – продолжил главный советник, все еще считая тех, кто вошел.

Затаившая дыхание тишина повисла над толпой.

Очевидно тут происходило нечто очень важное и загадочное. Но что?

Люди могли только ждать и узнавать.

«Десять, одиннадцать!» – считал Таллидуб и глубоко вздохнул. Известный дворянин только что вошел в ворота, и главный советник не мог не пожелать, чтобы его номер оказался сорок седьмым.

Итак, подсчет продолжался, и люди в толпе становились все более и более заинтересованными и взволнованными.

Когда число достигло тридцати одного, произошла странная вещь. Громкий звон – «бум!» – прозвучал сквозь тишину, а потом еще и еще. Кто-то звонил в большой колокол на колокольне дворца, и люди начали говорить друг другу благоговейным шепотом, что старый король, должно быть, уже помер.

Пятеро высокопоставленных советников, полные яростного гнева, но совершенно беспомощные, так как они не могли покинуть своих мест у ворот, подняли свои пять пухлых кулаков и яростно потрясли ими в направлении колокольни.

А на самом деле случилось так, что бедный Джикки, оказавшись один во дворце, больше не мог сопротивляться искушению позвонить в колокол; и тот продолжал издавать свои унылые, торжественные тона, пока главный советник стоял у ворот и выкрикивал:

«Тридцать два, тридцать три, тридцать четыре!..

Только тайна этого действа могла удержать людей в покое, они из звуков колокола узнали, что их старый король умер. Но теперь они начали догадываться, что сцена у восточных ворот обещала больше интересного, чем всё, что они могли узнать во дворце; поэтому они стояли очень тихо, и неповиновение Джикки приказам не повредило планам пяти высших советников.

Когда Таллидуб насчитал до сорока, возбуждение удвоилось, потому что каждый мог видеть большие капли пота, выступившие на лбу главного советника, а всех остальных высокопоставленных советников, которые стояли за его спиной, так и трясло от нервозности.

Оборванный, хромающий торговец вошел в ворота.

«Сорок пять!» – крикнул Таллидуб.

Затем прошла тётушка Риветта, таща за уздечку осла.

«Сорок шесть!» – закричал Таллидуб.

И наконец сам Бад поехал через ворота, сидя среди узлов, горой навьюченных на спине осла и спокойно глядя на толпу тревожных лиц, приветствовавших его.

«– Сорок семь! – возвестил главный советник.»

– Сорок семь! – возвестил главный советник; а затем своим самым громким голосом продолжил: – Да здравствует новый король Нигдении!

Все высшие советники распростёрлись на пыльной дороге перед ослом. Старуха Риветта была отброшена назад в толпу солдатом и уставилась на эту сцену в немом изумлении, и Маргарет, одетая в свой красивый плащ, вышла на сторону осла и посмотрела сначала на своего брата, а затем на группу расфранченных мужчин, которые бились головами в пыли перед ним и кричали:

– Да здравствует король!

Затем, пока толпа все еще удивлялась, верховный советник встал и взял у солдата золотую корону с бриллиантами, украшенный драгоценными камнями скипетр и мантию с подбоем из горностая. Подойдя к Баду, он возложил корону на голову мальчика и вложил скипетр в его руку, а через плечо накинул горностаевую мантию.

Корона упала на уши Бада, но он надел ее на голову, чтобы она оставалась там; и когда королевская мантия распространилась по всем узлам на спине осла и почти прикрыла их, мальчик действительно выглядел очень внушительно.

Люди быстро прониклись духом события. Что имело большее значение теперь, если старый король был мертв, а новый король уже был перед ними? Все разом вскрикнули и радостно взмахнув шапками и шляпками над головами, нетерпеливо присоединились к крику:

– Да здравствует король Нигдении!

Тётушка Риветта была в полном остолбенении. Такое событие было слишком прекрасным, чтобы в него поверить. Мужчина из толпе сорвал капот с головы старухи и резко сказал ей:

– Почему бы тебе не поприветствовать нашего нового короля? Или ты изменница своей страны?

Поэтому она также взмахнула капотом и закричала:

– Да здравствует король! – Но она едва ли знала, что делает или почему она это сделала.

Тем временем верховные советники поднялись с колен и окружили осла.

– Могу ли я попросить ваше светлое величество снисходительно сказать нам, кто эта юная леди? – спросил Таллидуб, почтительно кланяясь и глядя на Мэгги.

– Это моя сестра – Пушистик, – сказал Бад, которому очень нравилось его новое положение. При этом все советники низко поклонились Маргарет.

Тётя Риветта также взмахнула капотом и закричала: – Да здравствует король!

«Лошадь для принцессы Пушистик!» – воскликнул верховный генерал; и в следующее мгновение ее посадили на красивого белого жеребца, где с ее пушистыми золотистыми волосами, улыбающимся лицом и в великолепном плаще, она выглядела истинной принцессой. Люди на улицах также приветствовали ее; потому что прошло уже много времени с тех пор, как какая-либо девушка или женщина занимали дворец короля Нигдении, а Мэгги была такой красивой и милой девушкой, что каждый горожанин сразу же ее полюбил.

– Могу ли я попросить ваше светлое величество снисходительно сказать нам, кто эта юная леди? – спросил Таллидуб.

Но вот подъехала царская карета с упряжкой из шести коней, и Бад был поднят с осла и усажен на высокое сиденье кареты.

И снова люди закричали радостные приветствия; оркестр заиграл мелодию для парадного шествия, и затем королевская процессия направилась к дворцу.

Сначала шли Толлидоб и офицеры; затем следовала королевская карета, окруженная солдатами; затем четыре верховных советника верхом на черных лошадях, восседавшие по двое на каждой стороне от принцессы Пушистик; и, наконец, процессию завершал армейский оркестр и оставшаяся часть королевской армии.

Это было впечатляющее зрелище, и люди последовали за ним с приветственными криками, в то время как владыка верховного Казначейства выбрасывал из своей сумки серебряные монеты, чтобы любой мог поймать, кто сколько мог.

Было послано сообщение, чтобы предупредить Джикки о том, что едет новый король, и чтобы он поэтому перестал звонить своим похоронным звоном и вместо этого зазвонили славные приветственные колокола.

Что касается того, что старая Риветта оказалась в одиночестве, и даже осёл покинул было её, неспешно потрусив за общей процессией, то она снова схватила уздечку и повела усталого ослика в своё скромное жилище; и в то время, когда она подошла к своей двери, король Бад Нигденский, среди приветствий и криков тысяч горожан, впервые вошел в королевский дворец Нулеграда.

«– Прошу прощения, ваше величество! Но лорд верховный советник желает знать волю короля».

Глава V. Принцесса Пушистик

Когда новый король вошел во дворец со своей сестрой, главный советник встал на золотом балконе с большой книгой в руке и прочитал вслух всем собравшимся закон о выборе нового короля, упомянув и о суровом наказании на случай, если кто-либо откажется подчиниться его малейшему желанию. Но все подданные были рады смене правителей и довольны тем, что им достался такой молодой король. Поэтому все с радостью приняли и новый закон, и нового короля и вскоре разошлись по домам, чтобы поговорить о чудесных событиях дня.

Между тем Бада и Мэгги привели в прекрасно обставленные комнаты на втором этаже дворца, и старый Джикки, обнаружив, что у него появился новый хозяин, подлетел к нему в своей обычной нервной манере и принес детям самый вкусный завтрак, который они когда-либо имели в своей жизни.

Бад был настолько удивлён приемом, оказанным ему у ворот и внезапной переменой своего состояния, что пока никак не мог собраться с мыслями. Его главной идеей было то, что он всё это время пребывал во сне, и он продолжал ждать, пока не проснется. Но завтрак оказался вполне реальным и полностью его удовлетворил, и он начал задаваться вопросом, может ли он помечтать, в конце концов?

Старый слуга, когда унесли посуду, низко поклонился Баду и сказал:

– Прошу прощения, ваше величество! Но лорд верховный советник желает знать волю короля.

Бад задумчиво уставился на него.

– Скажите ему, что я хочу остаться один, чтобы поговорить с моей сестрой Пушистик, – ответил он.

Джикки снова низко поклонился и удалился, закрыв за собой дверь, а затем дети торжественно посмотрели друг на друга, пока Мэгги не разразилась веселым смехом.

– О, Бад! – воскликнула она, – ты только подумай! Я – королевская принцесса Пушистик, а ты – король всей Нигдении! Разве это не смешно?!

И она с восторгом протанцевала по комнате.

Бад ответил ей серьезно:

– Что всё это значит, Пушистик? – спросил он. – Мы с тобой – всего лишь бедные дети, ты и сама знаешь, что я не могу быть никаким королем. И я не удивлюсь, если тётя Риветта в любую минуту ворвётся сюда и оттаскает меня за уши.

– Чепуха! – засмеялась Маргарет. – Разве ты не слышал, что этот толстый, рыхлый мужичок сказал о законе? Старый король помер, а кто-то другой должен был стать королем, ты же сам слышал; и сорок седьмой человек, вошедший в восточные ворота, это был ты, Бад, и поэтому по закону ты – король всей этой великой страны. Разве ты не видишь?

Бад покачал головой и серьёзно посмотрел на свою сестру.

– Нет, не вижу, – сказал он. – Но если ты говоришь, что все в порядке, Пуш… то…, почему, должно быть, не в порядке?

– Конечно, все в порядке, – заявила девушка, сбросив свой красивый плащ и положив его на стул. – Теперь ты – законный король этой страны и можешь делать всё, что пожелаешь; а я – законная принцесса, потому что я – твоя сестра; так что и я могу делать всё, что захочу. Разве ты не видишь, Бад?

– Но, посмотри-ка сюда, Пуш, – ответил ее брат, – если ты принцесса, то почему ты носишь это старое серое платье и туфли в заплатках? Отец обычно говорил нам, что принцессы всегда носили самые красивые платья.

Мегги оглядела себя и вздохнула.

– Мне действительно нужны новые платья, Бад. И я полагаю, что если ты закажешь их, они будут готовы в кратчайшие сроки. И у тебя тоже должна быть новая одежда, потому что твой пиджак тоже – рваный и грязный.

– Ты вправду так думаешь, Пуш? – с тревогой спросил он.

– Конечно, это правда. Взгляни на свое царское одеяние и на золотую корону, и на все эти драгоценности! – то есть скипетр и всё такое. Они достаточно достоверны, не так ли?

Бад кивнул.

– Позвони-ка этому старикану, – сказал он. – Я что-нибудь закажу и посмотрю, послушается ли он меня. Если он это сделает, то я поверю, что я – действительно король.

– Ну теперь слушай меня, Бад, – серьезно сказала Мегги; – Никогда не позволяй этим людям увидеть, что ты чего-то боишься или что ты не уверен, король ты или нет. Охмури их всех вокруг и заставь их бояться себя. Вот что делают короли во всех историях, которые я когда-либо читала.

– Я постараюсь, – ответил Бад. – Я заставлю их всех плясать вокруг меня. Значит, сейчас ты звонишь и зовешь этого старого осла с серебряными пуговицами?

– Вот колокольчик, – сказала Мег; – я дёрну за верёвочку и…

Мгновенно в комнату вошел Джикки и низко поклонился каждому из детей.

– Как тебя зовут? – спросил Бад.

– Джикки, ваше милостивое величество.

– Кто ты?

– Камердинер вашего величества, – ответил Джикки.

– О! – сказал Бад. Он не знал, что такое «камердинер», но не собирался говорить об этом Джикки.

– Я хочу новую одежду, как и моя сестра, – объявил Бад как можно смелее.

– Конечно, ваше величество. Я немедленно отправлю сюда господина верховного управляющего.

С этими словами он поклонился и бросился прочь, и вскоре Таллидаб, верховный управляющий, вошел в комнату и с низким поклоном почтительно предстал перед детьми.

– Я прошу ваше величество командовать мной, – серьезно сказал Таллидаб.

Бад был немного испуган его внешностью, но решил держаться посмелее.

– Мы хотим новую одежду, – сказал он.

– Она уже заказана, ваше величество, и вот-вот будет здесь.

– О! – сказал Бад и смолк, не зная, что сказать.

– Я заказал двадцать костюмов для вашего величества и сорок платьев для принцессы, – продолжил Таллидаб. – И я надеюсь, что вы будете довольны поносить их временно, пока у вас не будет времени выбрать более широкий ассортимент.

– О! – сказал Бад, очень удивленный.

– Я также выбрал семерых девиц, из самых благородных семей во всей стране, чтобы сопровождать принцессу. Они уже сейчас ждут ее высочества в ваших собственных покоях.

Мэг восхищенно хлопнула в ладоши.

– Я сразу же пойду к ним, – воскликнула она.

– Есть ли у вашего величества какие-либо дальнейшие приказы? – спросил Таллидаб. – Если нет, то ваши пять старших советников хотели бы посоветоваться с вами относительно ваших новых занятий и обязанностей.

– Пришли их ко мне, – быстро сказал Бад; и пока Маргарет шла встречать своих новых служанок, король провел свою первую конференцию со своими высшими советниками.

«Я заказал двадцать костюмов для вашего величества и сопровождение для принцессы».

В ответ на вызов Таллидаба остальные четыре советника, помпезные и торжественные, вошли в комнату и встали в ряд перед Бадом, который смотрел на них с чувством благоговения.

– Ваше величество, – мрачным голосом начал почтенный Таллидуб, – мы здесь, чтобы наставить вас с вашего любезного согласия в ваших новых и весьма важных обязанностях.

Бад беспокойно поёрзал в своем кресле. Все это казалось настолько нереальным и абсурдным – этот королевский титул и вежливое почтение, которыми наделили бедного мальчика пять достойных и расфранченных мужчин, – что ему было трудно обуздать свои подозрения, что тут всё-таки что-то не так.

– А не думаете ли все вы, – вдруг сказал он, – что всё это какая-то глупая шутка? Скажите мне, ведь это шутка?

– Шутка? – В голос повторили все пять советников несколько шокированными и испуганными голосами; и Теллидеб, верховный палач, укоризненно добавил:

– Можем ли мы, пусть даже случайно, пошутить над вашим могучим и славным величеством?

– Вот и все, – ответил мальчик. – Но я вовсе не могущественное и славное величество. Я – просто Бад, сын паромщика, и ты это знаешь.

– Вы, безусловно, – Бад, сын паромщика, – согласился главный советник, вежливо кланяясь; – но по законам судьбы и справедливым и неизменным законам страны вы теперь становитесь абсолютным правителем великого королевства Нигдении; и поэтому все, кто в ней обитает, – отныне ваши верные и послушные слуги.

– Шутка? – В голос повторили все пять советников, в нескольких степенях шокированных и испуганных тонов.

Бад подумал над этим.

– Вы уверены, что в этом нет ошибки? – нерешительно спросил он.

– Тут не может быть никакой ошибки, – твердо ответил старый Таллидуб; – Потому что мы, пять высших советников королевства, сами истолковали и выполнили законы страны, а люди, ваши подданные, одобрили наши действия.

– Тогда, – сказал Бад, – полагаю, мне придется стать королем, хочу я этого или нет.

– Ваше величество говорит совершенную правду, – вздохнул главный советник. – С вашего согласия или без оного, вы – король. Это закон.

И все остальные подпели ему хором:

– Это закон.

Бад почувствовал большое облегчение. Он понятия не имел об отказе быть королем. Если в этом не было ошибки, и он действительно был могущественным монархом Нигдении, то для него не должно быть конца веселья и свободы на всю оставшуюся жизнь. Быть своим собственным хозяином; иметь много денег; жить во дворце и распоряжаться окружающими так, как ему заблагорассудится – всё это казалось вчерашнему бедному и беззащитному сироте самой восхитительной судьбой, какая только могла его постичь.

Он настолько потерял рассудок при мысли о чудесном существовании, открывшемся теперь перед ним, что почти не обращал внимания на занудные речи пяти престарелых советников, которые пытались познакомить его с положением дел в его новом королевстве и наставить его в многочисленных и трудных обязанностях, как будущего правителя.

Целый час Бад сидел тихо и неподвижно, а они думали, что он слушает их речи про эти унылые государственные дела; как вдруг он вскочил и удивил сановников, воскликнув:

– Знаете что? Давайте сделаем так: вы просто сами управляетесь со всем по своему усмотрению. А я собираюсь пойти и найти свою сестрицу. – И, не обращая внимания на протесты, новоявленный король выбежал из комнаты и захлопнул за собой дверь.