Текст книги "Тайные свидания"

Террил почему-то не спешила покинуть кабину.

– Джубал, – прошептала она так, будто и не слышала его слов, занятая собственными мыслями, – таких зеленых глаз, как у тебя, я не видела ни разу в жизни.

Он ожидал услышать от нее все что угодно, но только не это. Единственный, кто когда-либо говорил ему об этих зеленых глазах, – его мама.

А она распахнула дверцу и ловким движением выскочила из машины навстречу дождю и предрассветным сумеркам. Последнее, что он успел разглядеть, прежде чем Террил растворилась во влажном полумраке, белизна ее рубашки, выбившейся из джинсов и видневшейся теперь из-под кожаной курточки.

Он попытался завести свой грузовик, но руки дрожали и не слушались его. «Дьявольщина какая-то», – несколько раз повторил он про себя, прежде чем отъехать от дома Кэроллов.

Глава 9

Террил осторожно прикрыла за собой дверь. В тусклом свете лампочки, висевшей над раковиной, она разглядела знакомую худенькую фигуру тети, неподвижно сидящей за столом.

– У тебя… У тебя дождинки в волосах, – вместо упрека, который ожидала услышать Террил, раздалось в тишине. Наверное, тетушка изрядно поволновалась из-за племянницы этой ночью. Террил никогда не слыхала, чтобы голос Тэнди дрожал.

Террил пожала плечами и резко встряхнула головой.

– Думаю, ты не для того меня дожидалась, чтобы поговорить о погоде. – Девушка постаралась, чтоб все прозвучало как можно беззаботнее, но и ее подвел тоже голос.

– Я вот сижу тут, сижу, Рила, и думаю: хоть бы она вернулась. Вернется – ничего не стану спрашивать. Ну, а не придет – пойду заявлю куда следует и все расскажу. Все-все. До последней мелочи. Даже про то, что тут Генри устроил. – Слова по-прежнему давались Тэнди с трудом, но она все же сказала все это, даже не дожидаясь вопроса от Террил. – И все время напоминаю себе, что тебе уже двадцать лет. Совсем взрослая. Ты знаешь, мне кажется, что и я бы сама на твоем месте поступила бы точно так же, если б мне вдруг так досталось.

– Ты, тетя Тэнди? – с сомнением переспросила Террил.

– Да. Представь себе. У меня ведь в жизни тоже был момент, когда я чувствовала себя выброшенной за борт. Обидно было до слез. Люк согласился на то, чтобы треть лесопилки принадлежала мне. Но отец и слышать об этом не хотел, считая, что там женщине не место. Он так и не дал мне возможности показать, на что же я способна…

– Я что-то не совсем понимаю…

– Мне показалось, что сейчас самое подходящее время, чтобы рассказать тебе кое о чем, – прервала ее тетушка. – Присядь-ка рядом со мной.

Террил неохотно выполнила просьбу Тэнди и уселась на краешек стула.

– Когда Люк погиб, Кэтрин толком не знала, как ей подступиться к этой самой лесопилке. Я ей и предложила поручить это дело мне… – Тэнди откинулась на высокую спинку кухонного стула. – Как же я заблуждалась…

От волнения на ее скулах проступили красные пятна.

– Оказалось, я и понятия не имела о самых элементарных вещах. Но это все как раз было дело поправимое. Со временем, думаю, я бы освоилась со всеми этими премудростями. Но как-то так вышло, что у меня с самого начала не заладились отношения с рабочими. У одного из них я как-то заприметила в грузовике бутылку спиртного и закатила этим ребятам лекцию о вреде алкоголя. В другой раз потребовала сдерживать языки и не богохульствовать…

На кухне воцарилось долгое молчание.

Тэнди облизнула губы и продолжила:

– Конечно, я выглядела в их глазах законченной идиоткой. Надо мной потешался весь городок. Ну, еще бы! Старая дева Тэнди Кэролл заправляет лесопилкой и вдобавок ко всему читает своим подчиненным – этому мужичью – воскресные проповеди.

Тэнди резко поднялась, подошла к раковине и посмотрела в низкое окно.

– Наверное, поначалу все эти городские сплетни забавляли ребят с лесопилки. Но вскоре все стали посмеиваться над ними самими. В конце концов одного из них прорвало. Работал на лесопилке некий Майк Манчестер. И вот как-то раз я этому Майку сделала замечание за допущенную им ошибку. И этот самый Майк при всех заявил, что мне явно не хватает крепкой мужской руки, а еще больше… Ну-у, в общем, он намекнул, что есть в мужском организме очень важный орган, знакомство с которым мне бы не помешало. И он сделал вполне понятный жест, чтобы показать, какую именно деталь он имеет в виду.

Террил искренне сочувствовала тете, но при этом едва сдерживалась, чтоб не разразиться истерическим хохотом.

– Я его тут же выставила за дверь. На его место взяли какого-то новичка, по вине которого произошла серьезная авария. Все, что я раньше получила из банка, я к тому времени уже растратила. И уже собиралась пустить в ход то, что досталось мне по наследству. Но тут в дело вмешалась Кэтрин. Она поговорила с Генри, и все было решено без меня. Кэтрин не позволила мне ухлопать все свои деньги на эту лесопилку. Генри поклялся, что во что бы то ни стало выправит положение. Забросил все свои дела и стал заниматься исключительно лесопилкой.

Затем надолго воцарилось молчание. Наконец Террил медленно, с расстановкой проговорила:

– Значит, вот так Генри и стал хозяином лесопилки. Ясно. Но как могла мама так скоро забыть отца и выйти за Генри?

В словах ее сквозила горечь. В иной ситуации Тэнди скорее всего оставила бы этот вопрос без внимания. Но тут был особый случай.

– Кэтрин знала, что Генри ее любит, и нуждалась в поддержке. Сказать по правде, я узнала об этом только после смерти Люка. Но для нее, я думаю, это не было такой уж большой новостью. Может, она чувствовала себя отчасти виноватой перед ним из-за всей этой истории с лесопилкой. Вроде как на Генри взвалили все эти проблемы, ну и все такое… Знаешь, что я еще думаю, Рила?

– Догадываюсь, – с волнением сказала Террил. Каждое слово давалось ей с превеликим трудом. – Ты думаешь, что мама … любит… его.

Повернувшись к племяннице, Тэнди подошла к ней.

– Рила, милая! Ну не стоит так переживать. Она ведь по-прежнему любит Люка. С некоторыми женщинами так бывает. Они любят дважды в своей жизни. И одна любовь не похожа на другую. Это совершенно разные чувства.

– Надеюсь, я не из их числа, – всхлипнула Террил. Она все так же стояла, сунув руки в карманы куртки. – У меня будет одна-единственная любовь.

Тэнди взглянула в ее застывшее лицо, в глаза, где предательски блестели слезинки.

– Ну, дай-то Бог, – тихо-тихо сказала она. – Один раз – и на всю жизнь. – Помолчав, она добавила: – Все дело в том, что и ты, и Генри – вы оба, каждый по-своему, любите Кэтрин. Ты – плоть от плоти ее, часть ее самой. И он может запросто потерять эту часть. Вы оба нужны друг другу, Террил. Так что не стоит изводить вам друг друга.

– Да я его ненавижу.

– Ненавидишь так же, как и Кэтрин? У Террил перехватило дыхание, она сдавленно всхлипнула и вскинула руки в протестующем жесте, словно защищаясь от слов Тэнди.

– Я? Ненавижу маму? Нет! – с явным усилием прошептала она.

– Ну, саму Кэтрин тебе не придется слишком долго убеждать в этом, – угрюмо отозвалась Тэнди. – А что до сегодняшней ночи, лично мне не хотелось бы, чтоб это когда-нибудь еще повторилось. А тебе?

Террил молча покачала головой.

Где-то вдали пропел петух. От его хриплого и пронзительного крика напряжение в комнате как-то сразу спало.

– Ну, – с мягкой улыбкой сказала Тэнди, – мне, пожалуй, никогда еще не доводилось желать спокойной ночи в такой час. Но тебе, Рила, и вправду не мешало бы хорошенько выспаться. Иди отдохни. А насчет Генри не беспокойся. Я сама переговорю с ним обо всем.

Когда тем же утром Террил вошла в комнату матери, то первое, что она заметила, – такое, до слез, родное лицо среди подушек. Тело Кэтрин казалось безжизненным, и лишь в глазах, по-прежнему блестящих и выразительных, еще теплилась искорка жизни.

– Мама! – тихонько окликнула ее Террил и сделала шаг вперед.

– Я люблю тебя, Рила. Жаль… что мы… были так далеки… друг от друга, – с трудом преодолевая хрипы в груди, Кэтрин закончила свою краткую исповедь.

– Я…

О Господи! Никак не получается. Произнести это было выше ее сил. Даже в такой момент Террил не в состоянии была выговорить три этих простых слова «я тебя люблю». Нет, может, как-нибудь в другой раз. Но только не сегодня. Нынче ей и так уже порядком досталось. Вместо этого Террил, запинаясь, сказала:

– Мне… Мне тоже… очень жаль… мама.

– Присядь… Побудь со мной немного… Давай… поговорим, – робко предложила Кэтрин. – О чем угодно.

Террил нерешительно присела на краешек кровати.

– Хочешь, я расскажу о своих уроках музыки? – с дрожью в голосе спросила Террил. И попыталась улыбнуться.

– Бог ты мой!.. Что с твоим лицом? – Кэтрин сделала усилие и протянула руку, чтобы погладить щеку дочери.

– А это… Я… Я ночью выходила на улицу. Ну, после этого нашего спора. А там как раз начался дождь… Я поскользнулась… Упала…

С минуту Кэтрин глядела на нее. Недоверие и что-то еще – может быть, понимание – мелькнуло в глазах матери.

– Да-а? Будь осторожней, – наконец сказала она с таким видом, будто поверила дочери. – Надеюсь, больше этого не случится.

Террил кивнула головой.

– Уж постараюсь, – с готовностью пообещала она.

– Я… я тебе хочу сказать… насчет Люка… и Генри… То, что раньше никогда… не говорила, – Кэтрин изучающе взглянула на дочь. – Я должна тебе обязательно об этом сказать, Рила. Вот только не знаю, захочешь ли ты меня выслушать.

Террил еще раз кивнула головой, но на этот раз уже как-то обреченно. Ее одолевала смертельная усталость. Усталость от этой изрядно затянувшейся схватки – кто кого? Ну и чего же она добилась в результате? Единственный ее трофей в этой битве – открывшаяся ей вдруг со всей ясностью истина: если Кэтрин и могла еще чем-то поделиться с дочерью, так это только собственным прошлым – будущего у нее просто не было.

– Хочу, мама. Мне и самой есть, что рассказать тебе, – все с той же готовностью ответила Террил матери, и в этот момент на ум ей отчего-то пришли слова, сказанные Джубалом Кейном. И она добавила: – Не скажи мы сейчас всего того, что хотим сказать, – кому от этого станет лучше? Я лично точно окажусь в проигрыше. А я и так потеряла уже слишком много.

В то субботнее утро казалось, что наступит погожий осенний денек, но к тому времени, когда Джубал все же заставил себя взяться за работу, опять стал накрапывать дождь, и небо, затянутое мрачными тучами, стало темно-серым, как металл.

Но Джубалу до этого не было никакого дела – ему хватало забот с грузовиком. Возня с болтами и гайками, неумолчный шум дождя и тихая музыка, льющаяся из радиоприемника, не могли оторвать его от раздумий.

Думал он совсем не о работе. Джубал пытался себе представить, что почувствовала Террил Кэролл, когда он прижал ее к себе. Вспоминал выражение ее глаз в тот момент, ощущения, что охватили его, когда он поцеловал девушку. Джубал пытался восстановить вкус того поцелуя. Прошло уже часов шесть, а он нет-нет да облизнет губы кончиком языка, втайне надеясь еще разок ощутить тот нежный сладковатый привкус.

Когда он в четвертый раз поймал сам себя за этим странным занятием, он в сердцах швырнул на рабочий стол стартер, с которым возился все это время, кляня себя последними словами.

– Что-то не так, Кейн?

Джубал невольно вздрогнул и обернулся, услыхав исполненный сарказма голос Генри Кэролла, который только что вошел и стоял в дверях, наблюдая за своим механиком.

– Нет, – Джубал не стал вдаваться в излишние подробности.

– Ну и ладно, – задумчиво протянул Кэролл. – А ночью как? Все прошло нормально?

С минуту Джубал никак не мог взять в толк, о чем говорит этот человек в желтом дождевике.

– Я насчет поездки в Кентукки, – сухо уточнил тот, но в его голосе Джубал уловил какой-то неясный намек: Генри как будто имел в виду не одну лишь ночную поездку, но и что-то еще. Для Джубала это был первый тревожный звоночек.

– А! Ты об этом… Да нет. Все обошлось.

– Ну, это я так, спросил на всякий случай. Вот твой чек – за недельную работу. А это сверхурочные – за эту ночь. Думаю, работы у тебя было невпроворот. Так что держи – ты их честно заслужил.

Джубал потянулся за чеком. У него вдруг свело челюсти, когда взгляд упал на руки Кэролла. Они были здоровые, тяжелые и сильные. А у нее – такое тонкое, такое изящное лицо. И очень милое.

«Боже тебя упаси, Кэролл, тронуть ее еще хоть раз. Только попробуй – получишь!» – подумал Джубал.

Вполне возможно, что Джубал не зря в то утро так напряженно думал о Террил. Это, в конце концов, как-то передалось и ей. Кончилось все тем, что они повстречались в городе, хотя прежде такого ни разу не случалось.

Так получилось, что из-за зарядившего в ту субботу дождя рабочие на лесопилке закончили раньше обычного и к полудню разошлись по домам. Один Джубал возился в мастерской, пока в дверях не показался Бобо Хекетт.

– Эй, парень! – поприветствовал он Джубала. – Уже полдень. Пора кончать. Даже тебе.

Джубал как раз затянул очередной болт черными, блестящими от масла пальцами.

– Да бросай ты все к чертовой бабушке, – проворчал Бобо. – И откуда только у тебя это ангельское терпение?

Джубал с усмешкой посмотрел на Бобо.

– Ангельское, говоришь? Ну, так я ангел и есть. А терпения у меня столько, что я даже вместо тебя мотался этой ночью в Кентукки. Что-то не нравится мне вся эта история, Бобо.

Бобо прислонился к дверному косяку, скрестив на груди руки.

– А я-то что? Это Кэроллу ни с того ни с сего взбрело в голову, что ехать должен ты – и никто другой. Сказал, что пусть, мол, Кейн вникает во все детали. Сдается мне, у хозяина на тебя серьезные виды, – не без иронии заметил Бобо.

Джубал, не торопясь, положил на стол детали.

– Ну, так вот, теперь можешь сказать ему, что ты хотел бы опять этим заняться. Черт! Тот мужик во дворе заставил меня подмахнуть какие-то бумаги. Мне все это не по душе…

Бобо вытащил сигарету. Закурил.

– Обычное дело. Мне самому приходилось подписывать всякие бумаженции. Так что не бери в голову, старик. – Затем Бобо все с тем же задумчивым видом протянул: – Да-а… А я-то еще хотел попросить тебя об одном одолжении. Но раз ты такой зануда… Мне теперь и просить тебя как-то неохота.

– Какое еще одолжение?

– Да так. Ничего особенного. Просто мой грузовик на ремонте. Ты не мог бы подбросить меня к Лили?

Лили Клейберн работала кассиршей в кафе, что располагалось на городской площади. Джубал подвез Бобо и, зайдя с ним в кафе, задержался там минут на пятнадцать. Он как раз выходил на улицу, когда Тэнди Кэролл припарковывала свой белый «Форд» напротив аптеки.

Увидев машину, Джубал так и застыл на месте. Но дело было вовсе не в «Форде» и не в его водителе. Девушка! Она сидела на переднем сиденье.

«Разящий, как молния, и сладкий, как мед». Такие слова услыхал однажды где-то Джубал. Нечто похожее как раз он и ощутил сейчас. В животе у него все вдруг разом оборвалось, а на губах стало сладко-сладко.

Она не увидела его, когда выбиралась из машины. А он все стоял, не в силах сдвинуться с места, под навесом в бело-зеленую полоску, что протянулся вдоль всего здания. Не опасаясь быть замеченным, он мог, прислонясь к кирпичной стене кафе, прийти в себя от неожиданности. А главное – без помех наблюдать за ней.

Эта легкая походка, каждое движение, полное изящества – видеть все это было так приятно, что Джубал, не устояв перед искушением, решил дождаться, пока она не выйдет обратно. Увидеть бы ее еще раз.

Он закурил сигарету, тряхнул правой ногой, пытаясь избавиться от грязи, приставшей к ботинку, и стал наблюдать, как дым от сигареты вьется под моросящим дождем.

Занятый своими мыслями, Джубал не обращал внимания ни на прохожих, ни на мелкий нудный дождик.

Но вот – наконец-то! – дверь аптеки открылась. Он весь напрягся. Она была необыкновенно хороша. Террил повернула голову, чтобы расслышать, что говорит ей тетя Тэнди. И когда она шагнула под разбавленный дождевой влагой свет ненастного дня, можно было без труда разглядеть темный синяк на ее щеке.

Пальцы жгла догоревшая сигарета, а он во все глаза глядел не отрываясь на эту щеку, позабыв про все на свете. Отвлекся он лишь тогда, когда из кафе выглянул Бобо и окликнул его:

– Эй! Джубал! Зайди-ка на минутку.

Этот возглас услыхал не один только Кейн. Она тут же оглянулась, и он поймал ее пристальный, изучающий взгляд. Даже на том расстоянии, что разделяло их, он смог заметить, как на ее щеках мгновенно проступил румянец, она судорожно сглотнула, попыталась отвести взгляд, но тут же посмотрела на него снова. Куда только девалось былое спокойствие, и выдержка, и сарказм?

А его взгляд словно твердил ей: «Ты ведь помнишь! Ты тоже помнишь тот поцелуй!»

Затем и тетя Тэнди заметила Джубала, брови ее при этом недовольно нахмурились. Но к тому моменту Террил, все же совладав с собой, уже отвернулась от него. Со стороны можно было бы подумать, что это был ничего не значащий, брошенный мимоходом случайный взгляд. И не более того.

Но она-то знала, что это совсем не так. Он – тоже.

Весь остаток дня, за что бы Джубал ни брался, беспокойство не покидало его. Казалось, оно уже было у него в крови. В сумерках он подъехал к магазину Иды Феллер. Когда появился Джубал, она как раз возилась с ключом, запирая магазин, сгорбившись у двери в своем твидовом пальто.

Бобо и пара его закадычных дружков расположились на крыльце, собираясь с силами перед своим очередным еженедельным походом в «Сосны».

– Ида, крошка, может, пойдешь с нами? – дразнил ее Бобо. – Держу пари: стоит тебе лишь захотеть, и ты там перепляшешь кого угодно.

Ида убрала ключи в карман, после чего взглянула вниз на Бобо, словно прицеливаясь в него своим острым, как клюв, носом.

– Ничего не выйдет. Разные у нас танцы. Я так полагаю, что мне мой главный танец предстоит исполнить на небесах. А вот тебе, милый, если ты не прекратишь ошиваться в местах вроде «Сосен», придется попрыгать, да еще как, чтобы не спалить свои драгоценные ножки. И ты, и вся твоя компашка угодите в преисподнюю. Если вы, конечно, там еще не успели побывать.

– Ида, ты знаешь, а я уже был там, – воскликнул Джубал. – Ну, предположим, что я все же отправлюсь в «Сосны». И что дальше?

Джубал был явно на взводе. Для себя он решил: все! Нечего больше дурить. Хватит грезить о Террил Кэролл. Сколько можно? Он и так уже целый день бродит сам не свой. Но теперь на нее – ноль внимания. Какие б там ни были у нее соблазнительные губки.

Он лично собирается в «Сосны». Глядишь, и Тесс там будет. Раньше он встречал ее там время от времени. А сейчас он был в таком настроении, что согласился бы на любое ее предложение. Лишь бы как-то унять этот зуд в душе, от которого ему нигде нет спасения.

Нынче вечером в заведении было, пожалуй, чуть шумнее обычного. В основном из-за того, что хозяин «Сосен» Отри пригласил на сегодняшний вечер группу длинноволосых созданий в ковбойских шляпах, которые, невзирая на шум и табачный дым, одну за другой наяривали свои любимые песни.

Она, как обычно, появилась в сопровождении нескольких приятелей. Музыканты – будто только ее и дожидались – грянули «Красотку».

Один из ее нынешних провожатых, загорелый малый в тщательно отутюженной рубашке и вельветовых брюках, сегодняшним вечером выполнял роль «дружка». Было видно, что ему не очень нравится в «Соснах», но ему нравилась Тесс, а еще ему по вкусу были виски. Он одной рукой по-хозяйски обнимал Тесс, в другой сжимал стакан. Она была не против. Она и сама то и дело прикладывалась к своему стакану, в промежутках кокетливо улыбаясь своему парню.

Немного освоившись, Тесс начала шарить взглядом по залу. Джубал прекрасно знал, кого именно она ищет, но сидел, не шелохнувшись, на своем стуле, наполовину скрытый в дыму и полумраке. Спутник Тесс как бы невзначай дотронулся до ее колена, да так и оставил там руку.

Она, в конце концов, отыскала глазами Джубала и слегка улыбнулась ему – это была ухмылка самодовольной избалованной самки.

А ему вдруг отчего-то показалось, что здесь слишком душно, слишком шумно и слишком накурено. Джубал резко оттолкнулся спиной от стены и встал со стула. Бобби Делани, до сего момента сосредоточенно наблюдавший за игрой на соседнем бильярдном столе, искоса взглянул на Джубала покрасневшими глазами.

– Ты чего это? Тебя будто ужалили.

– Пойду-ка лучше на воздух, – пожал плечами Джубал.

Стоило ему распахнуть дверь – и холодный воздух подействовал на него почти как нашатырный спирт. Он отыскал свой старенький грузовичок там, где оставлял, – у самого шоссе. Несколько минут Джубал стоял, положив руку на груду холодного металла. Там, у него за спиной, по-прежнему мигала неоновая вывеска, оттуда доносились приглушенные звуки музыки и грохот барабанов. И тут Джубал – впервые в жизни – возненавидел «Сосны».

Двое каких-то парней прошли мимо, о чем-то переговариваясь между собой и заразительно смеясь. Вполне возможно, что это был кто-то из его знакомых. Но он стоял не шелохнувшись, не сводя глаз с пустынного шоссе, уходящего куда-то в темноту.

– Не ожидала встретить тебя здесь, – донесся до него откуда-то сзади знакомый голос. В ту же секунду Джубал почувствовал, как на его руку по-свойски легла ее ладонь.

Даже не поворачиваясь, он уже знал, кто это. Охватившее его чувство разочарования было столь сильным, что он едва сдержал себя.

– Ты-то здесь что делаешь? – спросил он ее.

Сейчас, в ярком свете неоновой вывески, горящей над входом в бар, ее волосы казались огненно-красными.

– То же, что и ты, – многозначительно ответила она, и ее ладонь скользнула Джубалу на грудь, проникнув под куртку. – Не хочу, чтобы нас здесь застукали вдвоем. Я буду на нашем месте через часок. Я так долго ждала тебя. Но, надеюсь, не напрасно? Ты ведь вознаградишь меня за то, что заставил ждать, правда?

Все ее поглаживания Джубал оставлял без ответа. Он просто стоял, не сопротивляясь ее ладоням. Но даже сам этот хрипловатый голос он выносил с трудом.

– Ты, по-моему, пришла не одна. Не боишься, что он без тебя заскучает?

– Для компании у него есть бутылка, – рассмеялась Тесс. – И вообще от него пора бы уже избавиться, надоел.

Одна рука ее теперь двинулась к шее Джубала, другой она тоже забралась под куртку и начала поглаживать его спину. Он ощущал запах ее косметики, по дыханию чувствовалось, что она уже не раз глотнула виски. Но противнее всего была ее наглая, развязная манера. Кто она, в конце концов, такая, чтобы вот так по-хозяйски обращаться с ним? Он все же человек, а не ее собственная вещь.

Резким жестом Джубал схватил ее за запястья и отвел эти жадные руки подальше от себя.

Не ожидавшая подобного поворота событий, она поначалу смерила его высокомерным взором. Затем, считая, что догадалась о причине его поведения, захохотала.

– Да ты никак ревнуешь, Джубал?

– Это к кому же? К тому красавчику? Еще чего! – произнес он бесстрастным голосом. – Мне его просто жаль.

Какое-то мгновение она изучающе глядела на него, затем приподнялась на цыпочках, чтобы достать его холодный рот своими теплыми губами. Он никак не отреагировал на ее инициативу, даже когда ее язычок нетерпеливо и настойчиво стал требовать этого.

Она медленно отстранилась от него. Пряди ее черных волос коснулись его лица. Он молча отвел их, глядя ей прямо в глаза.

Ярость исказила красивое лицо Тесс.

– Слушай, а тебе не кажется, что ты слишком много о себе вообразил? Ты всего-навсего Джубал Кейн. Да я с тобой что угодно могу сделать. Так что, полегче, милый. Со мной такие штучки не проходят.

Джубал искренне пожалел в тот момент, что она не мужчина. А то бы он ей показал. Пытаясь разрядить обстановку, он вынул из кармана сигареты и закурил.

– Я, Тесс, такой, какой я есть. Но я вовсе не обязан являться по первому же твоему зову. Я пока еще не стал твоей собственностью.

Тесс, судя по всему, была недовольна ходом их разговора.

– Ну ладно, Джубал. Что ты взвился? Я просто хочу тебя. Значит, так: встретимся через…

– Да плевать мне на то, чего ты хочешь! – грубо прервал он ее. – А я вот лично не хочу тебя. До тебя это никак не доходит? Так что оставь меня в покое. Надо будет – я сам тебе позвоню.

Развернувшись, он сделал три шага к дверце машины. На ее лицо, полное изумления и ярости, он старался не смотреть.

– Ты… Ты…

Тесс никак не могла найти подходящее слово, но, тем не менее, неотступно следовала за ним и изо всех сил молотила его кулаками по плечам и по спине.

Он и не пытался сопротивляться. Прикрыв ладонями огонек от порывов ветра, он прикурил.

– Тесс, ты все же запомни, что я тебе сказал. Отстань от меня.

Джубал открыл наконец дверцу, забрался внутрь, включил зажигание.

Тесс стучала по стеклу кабины грузовика кулаком и при этом орала не своим голосом:

– Ладно-ладно, Джубал! Я тебе это еще припомню! Не нужен ты мне, козел! И раньше не был нужен. Просто позабавиться решила. Хотелось узнать, каково заниматься этим с неотесанной деревенщиной. Так что катись ты к черту!

Джубал направился вниз по шоссе. Отъехав с милю, он опустил стекло и глубоко вдохнул холодный воздух.

Ему вдруг подумалось, что, кажется, вот теперь наконец пришло долгожданное облегчение. Пусть Тесс не думает, что он послушная марионетка в ее руках.

Мэгги так и уснула, сидя на стуле с рубашкой Джубала в руках, которую она собиралась заштопать. Она когда-то была замечательной швеей – ее вручную стеганные одеяла считались самыми лучшими в округе. Но все это было давным-давно, когда ее пальцы были гибкими и послушными. Не то что теперь, скрюченные артритом. Это стало еще одним незаслуженным ударом судьбы. Ведь руки для нее – это все!

Огонь в печке почти потух. Джубал приоткрыл печную дверцу и подбросил дров. Тлеющие головешки рассыпались тысячью пылающих искр. Когда он, закрыв дверцу на задвижку, обернулся, мать уже не спала. Она сидела, выпрямившись, и смотрела на сына.

– Извини, ма, – виновато сказал он. – Я не хотел тебя будить.

– А сколько времени? – с изумлением спросила она. Джубал взглянул на часы.

– Скоро десять.

– Десять, – как эхо, отозвалась Мэгги, – та-ак… В субботний вечер ты сидишь дома…

Лицо Джубала вспыхнуло. Он и сам не знал почему.

– Я подумал, не махнуть ли мне утром на Блафф? – после долгой паузы откликнулся он. – А для этого надо пораньше лечь.

– На Блафф? Что это тебя в горы потянуло?

– Ну, захотелось что-то… прошвырнуться.

– Чтобы до вершины добраться, тебе понадобится слишком много времени, – медленно сказала она. – А вот до первого уступа можно подняться. Сколько ты там уже не был? Наверное, с тех самых пор, как вернулся из Ланвилла?

Воспоминания смягчили ее лицо. Она встала, стряхивая нитки с колен. На губах ее мелькнула едва заметная улыбка.

– Думаю, тебе надо бы одеться потеплей и взять с собой кофе. Послушай, Джубал, с тобой все в порядке?

Он не стал отпираться:

– Нет, не все. Сам не знаю, в чем тут дело.

– Я знаю. Я тебе уже как-то говорила, что у каждого человека есть неподходящие для него места. Чем быстрее ты поймешь, какие места не твои и уйдешь оттуда, тем скорее придешь в себя.

Джубал нежно поцеловал мать и приступил к сборам.

Он чувствовал на своем лице прохладу ветра – это было приятнее, чем та духота в «Соснах». Аромат осени, опавших листьев заставил его забыть приторный запах косметики Тесс, который, казалось, пропитал его одежду.

Чем быстрее он шагал, тем тяжелее дышал, чем сильнее ныли ноги, тем ясней становилось в голове. У него было чувство, что с каждым новым шагом он избавляется от лжи, ненависти, грязи…

От ощущения, что кровь бешено стучит где-то в ушах, и от звука собственного сильного дыхания ему было немного не по себе.

Но по-настоящему испугало его совсем другое. Все смутные ощущения и обрывки неясных мыслей – все эти до поры до времени разрозненные кусочки встали вдруг каждый на свое место. Как будто щелкнул во тьме выключателем, и яркий свет прорезал этот мрак. Теперь он знал, что его так гложет.

Когда он, неустанно пробивая себе дорогу, добрался до нижнего уступа скалы, он наконец-то понял, отчего он сегодня такой взвинченный. И такой счастливый.

Все оттого, что около двадцати четырех часов назад он поцеловал Террил Кэролл. И почувствовал всю сладость ее губ. И их невинность. Чистых, как утро.

Было в нем ощущение какой-то неясной радости, которой он не в силах был себя лишить: этот поцелуй и эти губы, их вкус, кажется, смогли ему внушить робкую пока еще надежду. А может, все-таки есть? А может, и вправду есть где-то, если не здесь, так хоть там, в неведомой дали, что-то светлое и истинное.

Воскресным утром, когда Террил сидела на одной из длинных церковных скамеек в баптистской церкви в Бетеле, ей пришлось делать над собой неимоверные усилия, чтобы сосредоточиться на службе, потому что мысли ее блуждали далеко.

Пока шла проповедь, Террил рассматривала сидящих в церкви. Именно среди этих людей она росла, и именно похожей на них ей предстояло стать со временем. Преуспевающей, добропорядочной. Вот он, энергичный и напористый средний класс со всеми его чаяниями и свершениями.

И с чего это вдруг ее так потянуло к этому Джубалу Кейну? Тот поцелуй все не давал ей покоя.

Что ей теперь делать? Она вовсе не хотела, чтобы на нее обращали внимание подобные типы. Террил изо всех сил хотелось быть благонравной. Полюбить надежного образованного парня своего круга, например, одного из тех троих юношей, что то и дело названивают ей с тех самых пор, как только она вернулась из Бельмонта.

Но ни от одного из них у нее отчего-то не екнуло сердечко. И ни одного из них она не вспоминала в самые неподходящие моменты. И ни один из них не отважился на тот единственный поцелуй, о котором она не в состоянии забыть. Вновь и вновь она видела его лицо, склонившееся к ней, и чувствовала прикосновение его губ.

А может, во всем виновата атмосфера той темной дождливой ночи? Она ведь и не разглядела его тогда толком. Потом, когда они встретились днем на городской площади, он показался ей каким-то диковатым, его пристальный взгляд ее напугал. Ей не следовало бы забывать, что тот мрачный и загадочный незнакомец с нежными руками – это как раз и был Джубал Кейн. Тот самый парень, на шее у которого до сих пор красуется след от чьих-то зубок, на спине – царапины от чьих-то ноготков, а на руках – всего несколько недель назад – были наручники.

Нет, нехороший он парень, этот Джубал Кейн. Никудышный.

Обо всем этом ей не следовало бы забывать. И не мешало бы держаться от этого субчика подальше. Судя по долгому безмолвному взгляду, которым он тогда ее смерил, она сделала вывод, что Кейн из-за одного-единственного поцелуя вообразил себе невесть что и теперь тешит себя какими-то несбыточными надеждами. Ну что ж, в таком случае она быстренько сумеет излечить его от подобных иллюзий.

Священник меж тем завершил молитву. Террил, как эхо, отозвалась на его «аминь».