Текст книги "Унесенные Интернетом"

Dousya, – ответила я. – Откуда ты знаешь, что я красивая?

Я чувствую это, Dousya, – ответил Мопси-Попси. – Меня зовут Дарио. У тебя есть фотка?

Нет, – соврала я.

А хочешь я пришлю тебе свою? – спросил Мопси-Попси.

Угу, – сказала я и добавила: – Я наврала, у меня кривые, короткие и толстые ноги.

Его ответ меня просто поразил:

Да какая разница!:)

Я поняла, что дальше мне тут ловить нечего, и отключилась окончательно.

Раз Линка занята, я решила позвонить Ольчику. Мы втроем учились в одной группе в институте. После окончания вся группа разбежалась кто куда, а мы так и остались лучшими подругами. Ольчик – полная противоположность Линке. Она младше нас всех, ей еще только двадцать два: она умудрилась раньше пойти в школу и соответственно раньше окончила институт. Ольчик до сих пор ждет своего прекрасного принца. На белом «мерседесе». Меня всегда поражало, как она умудряется оставаться таким замечательным и искренним человеком. Она всегда была не такой, как все: она писала такие романтичные стихи, от которых кружилась голова, она интересовалась всем загадочным и необъяснимым, она научила нас с Линкой гадать на Таро и на рунах и открыла нам целый неведомый мир, населенный мифическими существами и наполненный яркими впечатлениями. Она в самом деле удивительный человек. Наверное, поэтому ей не везет в личной жизни. Не каждый мужчина может оценить такую тонкую натуру: ему лишь бы посмотреть футбол, выпить пива и завалиться спать. Другой этого было бы достаточно, а ей нужно больше. И она права. Она достойна самого лучшего. Как, впрочем, и я.

Мы с Линкой страшно удивились, когда узнали, что наша тихая Ольчик устроилась работать в турфирму. Сначала она сама была в шоке от того, что ей приходится звонить в заморские отели, бронировать билеты. Казалось, она не вписывается во всю эту суматоху. Правда, со временем она привыкла, только вот стихи писать перестала...

Наверное, только я оказалась такой дурой-альтруисткой, что осталась работать в институте. Хотя с другой стороны, за полтора месяца отсутствия меня бы уже давно выперли с любой приличной работы. К тому же я еще успеваю подрабатывать в бюро переводов. На жизнь хватает.

Я знала, что сегодня у Ольчика выходной, и позвонила ей, чтобы излить душу. Я пожаловалась ей, что в «аське» сидят одни извращенные уроды, на что она возразила:

– С чего ты вообще взяла, что этот америкос действительно фотомодель? Может, просто какой-то весельчак захотел прикольнуться? И этот извращенец с колготками тоже...

– Может, и так. Всем этим кексам в И-нете вообще нельзя верить. Слушай, мне так плохо, я совсем одна, вот и болтаю со всякими идиотами. Приезжай ко мне в гости, а? – предложила я.

– Сегодня?

– Ну да, я тортик куплю... Только приезжай, а то я тут завою... Знаешь, иногда я жалею, что снимаю квартиру. Теперь мне здесь так одиноко.

– Ну хорошо, я приеду.

Вот этим мне и нравится Ольчик. Она всегда готова помочь. Даже если на дворе дождь и слякоть, Ольчик примчится, чтобы спасти тебя от проклятого одиночества. Иногда мне кажется, что я люблю Ольчика даже больше, чем Линку... Хотя сравнивать их все равно нельзя.

Через два часа она уже была у меня. Она заварила чай, порезала тортик и предложила посмотреть «Красотку» в сотый раз. И я согласилась. Не потому что я так люблю Джулию Робертс, а потому что в моем состоянии мне было нужно хоть немного романтики... Все-таки Ольчик лучше всех знает, как поднять мне настроение. На середине фильма, когда мы мирно сидели на диване, уплетая по третьему куску торта, и смотрели, как Ричард Гир повел Джулию в оперу, зазвонил телефон.

– М-м-м-м-да?

– Что ты там делаешь? – проорала в трубку Линка.

– Мы с Ольчиком смотрим «Красотку», – гордо заявила я.

– Супер. А Саше ты уже ответила?

– Я не собираюсь ему отвечать.

– Ты или тупая, или сумасшедшая. Такой мужчина!

– А ты-то откуда знаешь, что он мне писал?

– Ну... Мне сказал его друг. Тот, который Леша.

– Я всегда знала, что парни сплетничают больше, чем девчонки. А как твой муж смотрит на общение с Лешей?

– А ему не обязательно об этом знать. Я люблю своего Вовку, а он меня просто обожает. Нам не страшны никакие Леши. Речь вообще не об этом. Ты будешь писать Саше?

– Не знаю. Я подумаю об этом завтра.

– Слушай, новоявленная Скарлетт О’Хара! Будешь так себя вести – останешься у разбитого корыта. Тебе не восемнадцать, чтобы разбрасываться поклонниками!

Удивительно, как порой подруги стараются устроить твою личную жизнь. Кажется, этот вопрос беспокоит их больше, чем тебя.

– Ничего, пускай немного подождет. Ему полезно.

– Как знаешь. Привет Ольчику, Скарлетт.

Скарлетт? А что? Моя самая любимая героиня на страницах мировой литературы! Отныне мой ник будет только Скарлетт. Всегда и везде. Уже в следующий раз в «аське» сменю свой тупой ник «Очаровательная Дуся» на «Скарлетт». И этим все будет сказано. И наплевать, что почти все мужики не читали «Унесенных ветром».

– А ты передавай привет Алиске и, разумеется, Вовке, – ответила я.

Дочка Линки – Алиса – сущий ангелочек: голубые глаза, золотые кудряшки, просто фарфоровая куколка. А как Линка ее одевает! Когда я вижу это маленькое чудо, я сама хочу ребенка. Обязательно девочку. С большими голубыми глазами. Все-таки счастливый человек Линка! Какой муж, какая дочка! Слава Богу, хоть одна из нас нашла счастье...

Через пару дней я решила съездить в университет. Как-никак, а отметиться там надо, а то вообще останусь без средств к существованию. Да и студенты – народ веселый, сразу поднимут мне настроение. А уже мои – тем более.

В университете за полтора месяца ничего не изменилось (а разве могло быть иначе?!): те же обшарпанные стены, те же злые тетки в бухгалтерии и те же... смешные и шумные студенты. Я договорилась с заведующей кафедрой, что с понедельника выйду на работу. А была как раз пятница... Оказалось, моя любимая группа очень мной интересовалась. Все-таки приятно, когда тебя ждут не только дома, но и на работе...

* * *

Вернувшись домой, я все же решила написать загадочному поэту Александру. Я перечитала его письмо и сочинила опус в подобном стиле...

Мой бесценный друг!

Я тщательно изучила список предлагаемых тобою кафе и пришла к выводу, что лучше пойти в «Хард-рок кафе», так как все остальные «кафе» — это на самом деле рестораны. А в дорогие рестораны, как ты знаешь, подобает ходить в шикарных коктейльных платьях. Ввиду того, что мое единственное коктейльное платье в данный момент украшено живописным пятном от шампанского и у меня совершенно нет настроения его стирать, я выбрала наиболее демократичный вариант. Надеюсь, приведенные доводы покажутся тебе убедительными. До связи.

Анна

Готово! Боже мой, неужели я согласилась?

Я перечитала свое письмо и убедилась, что да. «Это же измена!!!» – завопил подленький голосок моей души. «Кому? Светлой памяти Кирилла?» – спокойно ответил второй голос моего «я». Почему-то он очень напоминал голос Линки...

Нет, все-таки я не уверена, что правильно поступаю, подумала я. Позвоню-ка Линке, чтобы она окончательно рассеяла мои сомнения... Хотя нет, я знаю, что скажет Линка. Зато не знаю, что скажет мама... Мама всегда права – я неоднократно в этом убеждалась, когда делала что-то не так, как она говорила. Надеюсь, мама уже дома, в конце концов, дело к вечеру, и сегодня пятница, а у нее сокращенный день.

* * *

Я набрала номер.

– Алло, – услышала я знакомый любимый голос.

– Мамуль, привет! – сказала я. – Как ты там? Как папа?

– Да у нас все нормально! А ты как себя чувствуешь? Уже вышла на работу? – заботливо спросила мама.

– Выхожу в понедельник... Мам, мне нужен твой совет. Понимаешь, меня совесть мучает. После того, что произошло с Кириллом, я вообще не знаю, не понимаю, что мне делать...

– Что случилось, доча? – Ее голос звучал взволнованно.

– Вот ты как думаешь?.. Нормально ли идти на свидание с кем-то, когда прошло всего полтора месяца с его... – я не могла сказать «смерти», потому что у меня в голове до сих пор это не укладывалось, – с того несчастного случая?

– Ты кого-то встретила?

– Можно сказать и так. Я спрашиваю не потому, что встретила какого-то конкретного человека, понимаешь... Я спрашиваю вообще... Меня раздирают противоречивые чувства: с одной стороны, мне кажется, это нехорошо... с другой стороны, я понимаю, что должна жить дальше... Но тогда я должна вообще забыть Кирилла и начать жизнь с чистого листа. Как мне быть?

– Начать жизнь с чистого листа, – тихо произнесла мама.

– Линка то же самое говорит, мам. Но...

– Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива. Ты должна по крайней мере попытаться построить отношения с кем-то другим.

– Но должна ли я перечеркнуть все, что было до этого?

– Не обязательно. Все зависит от тебя. Ты же можешь сохранить только хорошие воспоминания и забыть все плохое. Ты должна быть сильной. А я всегда тебя поддержу.

– Мам, я люблю тебя, спасибо...

Мы еще немного поговорили о всяких пустяках, а потом попрощались. Должна сказать, что этот разговор многое изменил в моей жизни. Я твердо решила не оглядываться на то, что было, и хотя бы попробовать начать все сначала.

Я вернулась к компьютеру и отправила письмо. «Тьфу, я же забыла придумать витиеватую тему», – расстроилась я. Между тем веки у меня слипались, и я решила устроить себе королевский отдых – принять ванну с лавандовой пеной, чтобы расслабиться.

После ванны я залезла в Интернет, проверила почту и обнаружила там очередное письмо от своего воздыхателя. На этот раз он был немногословен:

Привет! :) Отлично! Заезжаю за тобой завтра в 19.00. Жду не дождусь этой волшебной встречи. Саша

Между тем я все-таки еще раз влезла в «аську», где подцепила потрясающего субчика, который делал позорнейшие орфографические ошибки. Нет, я прекрасно понимаю, что в е-мейлах и в чатах многое допускается, но, когда человек неграмотный, из него эта неграмотность так и прет, даже в чате. Ко всему прочему, субчик еще утверждал, что он знает пять языков. Ну я и предложила ему поговорить по-немецки, а то что-то я давно не практиковалась. Субчик долго молчал, а потом признался, что у него была травма головы и из-за этого немецкий он подзабыл. Зато у него оказалось много других достоинств, например, папа-миллионер. В общем, нос у этого субчика, наверное, от вранья вырос так же, как у Буратино.

А потом мне вдруг позвонил Дима. «Вдруг» – потому что Дима звонит мне приблизительно раз в год, видимо, когда его левой ноге хочется совершить этот геройский поступок. Дима – это мой друг. Друг и ничего более. У меня вообще нет друзей мужского пола, но Дима – это исключение. Может быть, потому что у нас все уже в прошлом. А может, потому что почти ничего и не было и нам просто не удалось испортить отношения, как это обычно бывает. Не получилось ни скандала, ни развода, ни тумбочки между кроватями, ни даже банального разрыва, потому что разрывать было просто нечего. Единственное, что нас связывало, – это обыкновенный курортный роман, причем этот роман ограничивался исключительно платоническими чувствами и парой поцелуев. Оказавшись дома, я вернулась к своему тогдашнему бойфренду, а Дима – к своей девушке. Но нам всегда нравилось общаться, поэтому время от времени мы даже созванивались и встречались. Правда, при этом и мой бойфренд, и девушка Димки устраивали нам сцены ревности.

На этот раз Дима, как всегда, звонил, чтобы предложить мне встретиться.

– Здорово, Анька! – весело прокричал он в трубку. – Ну как делишки?

– Не то чтобы очень хорошо, – ответила я. Мне показалось, что голос мой звучал кисло, хотя на самом деле я была очень рада услышать Димку.

– Да уж, у тебя явно что-то стряслось.

– Ну да, кое-какие неприятности тут, – выдавила я, решив ни за что на свете не рассказывать ему про гибель Кирилла, во-первых, чтобы не расстраиваться самой, во-вторых, чтобы не смущать его и не заставлять выдумывать нелепые слова сочувствия.

– Ну ладно, не буду тебя об этом расспрашивать, тебе, наверное, неприятно об этом говорить. Ну, как ты, наверное, догадалась, я звоню, потому что... – Он засмеялся.

– ...мы давно не виделись! – закончила я.

– Точно! – воскликнул он. – Пора это исправить! Как насчет завтра?

– Завтра? Не... завтра я не смогу, сорри, – ответила я и добавила: – У меня завтра свидание с одним очень привлекательным специалистом по консалтингу.

– Ясно, – весело сказал он. – Я, конечно, не специалист по консалтингу, но думаю, ты сможешь уделить мне пару минут в какой-нибудь другой день?

– Не вопрос! – с готовностью сказала я. – Я тоже очень хочу тебя увидеть, и так редко встречаемся. Давай в выходные, где обычно. Только созвонимся накануне, чтобы уж подтвердить нашу стрелку на все сто, идет?

– Идет! Ну ладно, тогда не буду сейчас долго тебя доставать, при встрече все друг другу расскажем, – сказал он, и мы быстренько распрощались.

Если бы сейчас рядом со мной была Линка, она бы обругала меня по полной программе. Линка считает, что ни в коем случае нельзя дружить с мужчиной, ибо дружба между мужчиной и женщиной невозможна в принципе. Когда я возражала, приводя в пример наше дружеское общение с Димкой (а нашим дружеским отношениям недавно стукнуло семь лет), она неизменно утверждала, что он все еще надеется меня завоевать, потому что при таких отношениях либо одна, либо другая сторона преследует свой корыстный интерес – влезть в постель, используя для этого дружбу. Я в корне не согласна с этим утверждением, поэтому мы с Линкой всегда ругаемся, когда начинаем разговаривать на эту тему. Я говорю, что она так считает, поскольку у нее самой не складывается дружба с мужиками, а она обижается.

Зато Ольчик прекрасно меня понимает, потому что у нее есть несколько друзей мужского пола, среди которых попадаются как представители нетрадиционной ориентации, так и натуралы. Ольчик обменивается с ними всяческой литературой, компакт-дисками и прочим барахлом, а иногда даже ходит с ними в театр.

У меня такой друг был один, зато очень хороший. Мы можем часами болтать о том о сем. Я могу рассказывать ему о любых проблемах в своей личной жизнь, прося оценить происходящее с мужской точки зрения и дать мне дельный совет. И вообще, выходит, мужчина-друг – это очень удобно... так почему нет?

С такими мыслями я возлежала в пенной ванне, вдыхая аромат вишни с корицей и раздувая мягкую пену. Да уж, сегодня мне надо конкретно расслабиться, чтобы завтра во время «волшебной встречи» поразить господина Нечаева своей необыкновенной красотой. Поэтому сегодня я больше не полезу в Интернет. Лучше почитаю цитатник Теннесси Уильямса, чтобы удивить завтра Сашу своей эрудицией. Самые любимые фразы я подчеркнула маркером, еще когда читала их во время своего добровольного затворничества. И сейчас, когда пролистывала сборник, я заметила, что подчеркнула самые грустные высказывания. «Наверное, я была совсем плоха, – подумала я. – Как это я еще жива?»

«Все мы – подопытные кролики в лаборатории Господа Бога. Человечество – это всего лишь разработка, которая находится в стадии эксперимента», – писал Уильямс. Эта фраза была размалевана ярче всего. Я подчеркивала ее каждый раз, когда натыкалась на нее в книжке. А ведь как точно он выразился, подумала я. Насколько мы несовершенны! Насколько несовершенен человек по своей сути. Безусловно, существуют люди-творцы и люди-созидатели, но по большей части все мы люди-потребители и люди-разрушители, которыми правит жестокость. Тираны с каменными сердцами, замурованными от чужих бед и несчастий. Жить с замурованным сердцем, несомненно, легче, чем с открытым. Но я никогда не могла замуровать сердце полностью, хотя, признаюсь, пыталась это сделать, поддавшись общественному порыву. Сейчас немодно быть душевным и сердобольным. Таких людей остались единицы. Сейчас модно отгораживаться от мира тонированными стеклами шикарных автомобилей и откупаться от всего мешками денег.

А я не такая, я не могу пройти мимо несчастной бабульки, которая тихо стоит в переходе метро и просит деньги, потому что ее пенсии не хватает даже на то, чтобы прокормиться, не говоря о лекарствах. Я подаю. Всегда, когда вижу, что людям на самом деле это нужно. Хотя, даже если они аферисты, как можно жалеть денег человеку, у которого нет обеих рук или ног, в то время как у тебя они есть? Даже если он и аферист, то несчастный аферист! Поэтому я и подаю. И поэтому я иногда, сидя в метро, начинаю молча плакать, увидев очередного обездоленного. Поэтому я стремлюсь к общению с людьми, которые не разучились сочувствовать. И наверное, поэтому же у меня немного друзей. Кирилл был не таким, вспомнила я. Он был равнодушным. Ко всем, кроме меня. Он так и говорил мне: «Мне наплевать на все и на всех. Вот тебя я люблю и для тебя сделаю все, что угодно, а на других мне наплевать и размазать». Почему-то я это терпела. Мне казалось, что в глубине души он был все-таки очень добрый. Может, так оно и было, теперь я уже не узнаю... Хотя он жутко ругался на меня, когда я участвовала в мелких благотворительных акциях и подавала нищим, идя с ним по улице... Все-таки мне хотелось бы, чтобы мой новый избранник, если я его все-таки встречу, понимал меня и был искренне добрым человеком. Может, Саша именно такой? Главное теперь не оттолкнуть его своим глупым поведением.

Наконец я вылезла из ванны и отправилась спать, потому что, не выспавшись, невозможно выглядеть великолепно.