Текст книги "Пламя"

– Все эти слухи про то, что секс с бабником практически гарантирует получение оргазма, – ухмыльнулась Лера, – по-моему, просто слухи. Но девчонок так и тянет проверить!

– Гарантированный оргазм – это миф.

Дашка только хлопала ресницами: об оргазмах она знала немногое, да и то почерпнула из любовных романов. Поэтому добавить по теме ей было нечего. Если оргазм хотя бы вполовину так прекрасен, как ее булочки с шоколадом, то, возможно, он и стоил того, чтобы его испытать.

– У тебя телефон надрывается, – подсказала Саша, заметив, что подруга зависла.

– А? – очнулась Дашка. – А-а… – Она уставилась на экран, ее передернуло. – Мама.

– Ты не ответишь?

– Я не готова к ее тирадам о том, как мне следует жить. – Краева перевела взгляд на часы. – Да и какая разница, если она вернется уже через час и повторит все это, глядя мне в глаза. Дважды или трижды – ведь до меня «никогда не доходит с первого раза».

– Разве она не бьет тревогу каждый раз, когда не может до тебя дозвониться?

– Если не отвечаю на третий раз, мама начинает обзванивать морги, – с удивительным хладнокровием произнесла Даша. – Но пусть привыкает. Раз уж я практически решилась на побег, то ей скоро придется с этим смириться. Осталось только решить: ночевать ли мне с бомжами на вокзале или выйти замуж за престарелого, но очень обеспеченного пожилого господина с жильем. Каждый день в одной квартире с маман уничтожает часть моих нервных клеток, а их запас не безграничен.

– Даже не представляю, что будет, когда она узнает, что ты съезжаешь, – Саша ахнула.

– Может, скинемся с тобой, чтобы посмотреть, как это будет? – хихикая, предложила Лера.

– Серьезно? – ухватилась за эту идею Даша. – Только я не знаю, когда смогу вам отдать.

– Может, соберем сейчас твои постряпушки и рванем в парк, чтобы все это обсудить? – предложила Золотова. – Во-первых, погода отличная, во-вторых, в моей сумке для вас припасена бутылка лимончелло. В-третьих, от твоей матери у меня мурашки, и не очень-то хочется с ней здесь столкнуться.

– Ха-ха, помнишь, как она сказала, что сочувствует тому, что ты залетела до брака? – прыснула Лера.

– В чем-то она права, я не отрицаю. Мы с Левой хоть и живем вместе год, но так и не успели пожениться. – Саша пожала плечами. – Меня это тоже беспокоит. Любовь Андреевна сказала, что я для Дашки дурной пример. Чуть ли не распутница! И сказала это, глядя мне в глаза. На этой кухне!

– Сочувствую, – виновато улыбнулась Даша.

– Поэтому мне нравится идея, – встав, бодро воскликнула Лера. – Нужно валить. Дашка, давай корзину, скинем все туда. Кроме пирога. Упакуй отдельно, я его покупаю! Заберу домой, устроим с Соло вечерний романтик.

– Что за бред, – отмахнулась та. – Не возьму я с тебя денег. Так забирай.

– Вот я бы тебе, Краева, тоже двойку влепила по финансам на месте Дудова. Не сечешь ты фишку, все стесняешься. Спорим, я сейчас твои поделки нафоткаю, в соцсети выложу, и они у меня как горячие пирожки за час разойдутся! Хотя они и так пирожки. Горячие. Короче, чем тебе не бизнес?

– Иди ты, – отмахнулась Даша. – Лучше помогите все упаковать, и валим!

– Возьму стопки под лимончелло, – обрадовалась Саша.

– Раз уж достала, разливай. Успеем хряпнуть по одной, – поторопила Краева, глянув на часы.

Она чувствовала себя двенадцатилеткой, ожидающей мать с работы и боящейся, что та заметит двойку в дневнике или грязную посуду в раковине. Разумеется, это причиняло ей ужасный душевный дискомфорт.

– За нас! – крикнула Лера, поднимая вверх шот.

– Обожаю нашу троицу! – когда они встали в круг, сказала Саша.

Ей пришлось поднимать коробку сока вместо рюмки.

– Ура, – тихо добавила Дашка и улыбнулась.

Даже в самые непростые времена она оставалась неисправимым оптимистом.

Глава 3

♫ Ваня Дмитриенко – «Лего»

– Плахов! – проорал командир.

Но Никита отреагировал не сразу. Уже месяц как он вернулся на службу после длительного больничного, но его мозг и тело по-прежнему словно цепенели при приближении к огню.

– Плахов! – повторил Иван. – Оборудование!

– Есть, – отозвался Никита на автомате.

Он все еще находился под действием адреналина. Оглушенный звуком собственного сердца, пытался сделать полноценный вдох.

– Сергей, займись клеммами аккумуляторов, нельзя допустить возгорания! – продолжал командир. – Илья, подготовь линию, Ева, на тебе поиск пострадавших. – Зашипела рация. – Когда ждать скорую? – раздраженно поинтересовался он у диспетчера.

Рядом шумно затормозил еще один автомобиль, хлопнули дверцы, на землю стали спрыгивать пожарные другого расчета, в котором служил Плахов прежде – еще до злосчастного пожара и больничного. Командиры обменивались информацией, распределяя между звеньями обязанности.

– Никит, – хлопнул его по плечу Сергей, вырывая из оцепенения.

– Да, – собравшись с духом, ответил ему и тут же бросился к нужному отсеку Плахов.

Работать нужно было быстро.

– Сначала столкнулись те двое, – послышался голос Ивана за спиной. – Лобовое. В зеленой тачке, похоже, все «наглухо», она улетела с дороги, но Ева сейчас еще там проверит. У красной вся «морда» смята, нужно узнать, что с водителем и пассажирами. После удара они собрали еще четыре машины – по цепочке, эта въехала в красную, а дальше они друг в друга. Нужно скорее осмотреть пострадавших и доставить в больницу.

– Здесь дети, нужно их освободить, – донесся как сквозь вату голос Евы.

Стоя у красного кроссовера, она подзывала жестом коллег. Никита сглотнул и рывком вытащил гидравлические ножницы.

– Кусачки! Быстро! – скомандовал Иван.

Через пару секунд Плахов уже стоял возле машины с инструментом. С заднего сиденья на него смотрели две пары перепуганных глаз – мальчика и девочки. Независимо от того, какие физические травмы они получили, этот момент навсегда отпечатается в их памяти психологической тяжкой болью. Они этого точно не забудут.

Он наклонился и посмотрел на переднее сиденье: их отец еще дышал, но воздух выходил из его груди толчками.

– Начнем с него, – приказал командир. – Серега, помоги зафиксировать.

Дети еще немного потерпят, а вот мужчина пострадал сильнее, поэтому помощь ему в приоритете. Надеясь, что медики успеют его спасти, Никита приступил к работе. Он действовал быстро и осторожно, стараясь не думать о том, что от его действий зависит, останутся ли ребята сиротами. Пострадавших накрыли специальным щитом от летящих в разные стороны кусков стекла и брызг раскаленного металла. Плахов срезал крышу автомобиля, даже не зная, дышит ли под ним водитель или уже нет. Лязг сминаемого челюстями кузова поглотил все остальные звуки вокруг.

– Отлично. – Голос командира вернул Никиту к реальности. – А теперь дайте пройти медикам! Сюда, сюда!

Дело было сделано. Плахов только успел отойти на пару шагов в сторону, как подоспевшие врачи принялись осматривать пострадавших. Им предстояло извлечь мужчину так, чтобы не навредить ему еще сильнее. К счастью, он еще подавал признаки жизни и даже едва слышно отвечал на их вопросы.

– Все хорошо, малыш, – успокаивала мальчишку пожарная Ева, – видишь, папу сейчас освободят, а потом мы вытащим тебя.

– Приступаем.

Освобождение детей заняло меньше времени, но каждая секунда тянулась для всей команды словно вечность. От напряжения у Плахова по спине стекал пот, а плечи дрожали.

– Ты нужен там, – положил руку на плечо Никиты командир, когда медики принялись доставать ребятишек из разрезанного кузова. – Идем.

Тот двинулся в указанном направлении, еще не зная, что его ждет. Повсюду валялись искореженные автомобили, из которых доносились стоны и плач пострадавших. По краям дорог толпились зеваки. У одной из выживших случилась истерика: пожилая женщина громко рыдала над раненым мужем, которого, судя по всему, выбросило из машины от столкновения и до которого у медиков еще не дошли руки.

– Еще скорые будут? – спросил он у Ивана, пока они двигались между смятых машин.

– Уже. – Он махнул в сторону дороги, где вдали, в сумерках, виднелись проблесковые маячки и слышался вой сирен. – Я вызвал всех, кто на дежурстве в районе, должно хватить.

– Это хорошо.

– Кусачки, – сказал командир, когда они приблизились к кювету, на дне которого темнело зеленое пятно.

Автомобиль больше походил на жвачку, но что хуже – он был примят сверху здоровенным деревом, которое будто ножом срезало от удара.

– Сюда, – подозвал их Андрей.

Они стали осторожно спускаться.

– Погоди, – остановил их Лев, вскинув руку вверх. – Что там, Соло?

Кирилл как раз осматривал автомобиль со всех сторон.

– Плохо дело, – угрюмо отозвался Соловьев, который ставил под автомобиль подпорки. – Кажется, тут утечка.

– Одна искра, и все вспыхнет. – Царев покачал головой.

– А что, есть выжившие? – не верил своим ушам Плахов.

Кого они собирались вырезать из этой груды металлолома?

– Третий ряд сидений, – выдохнул Андрей и закусил губу.

Никита сделал несколько шагов вниз по склону, пригляделся и обомлел. Вряд ли кто-то мог выжить в этом внедорожнике, разве что чудом, но это и было чудо – то, что он увидел. А затем и услышал. На последнем, третьем ряду сидений кряхтел, закрепленный в автолюльке, новорожденный. Он сучил ножками и ручками и беспомощно хватал ртом воздух.

– Боже, – сдавленно произнес Плахов, поправив шлем-каску.

Дерево словно разделило салон автомобиля пополам: безжалостно сдавило переднюю часть, превратив ее в месиво из металла, крови и стекла, и пощадило заднюю, не тронув лишь багажник. Будь малыш старше, непременно бы пострадал, а так люлька осталась единственным островком пространства, не тронутым жестокой аварией.

Быть пожарным – это не только когда вода и пламя вокруг. Это борьба с неведомым каждую минуту. Никогда не знаешь, что ждет тебя на очередном вызове. Какая трагедия и боль. Тушить пожары, разбирать рухнувшие конструкции, вытаскивать людей из покореженных автомобилей, быть психологом, инженером, спасателем, иногда даже медиком. Все это их работа. А еще помогать, сочувствовать, быть сильным, храбрым, всегда готовым войти в огонь и дать ему бой, выдержать, не сойти с ума от эмоциональных потрясений, продолжать жить, радоваться жизни и помнить, как она хрупка и как важен каждый миг.

Никита осознавал, что десятки человеческих судеб разделились в этой аварии на «до» и «после». Всего в одну секунду. И это было невероятно тяжело. Ты делаешь все, чтобы помочь, но этого все равно будет недостаточно. Перед лицом такой беды любые слова будут бессильны. Как справятся выжившие? Что будет с ними дальше? Что будет с крохой, если у них получится его спасти? Останется сиротой? Будет расти без родителей?

Его собственные травмы и переживания меркли перед лицом чужого горя. Казались мелкими и глупыми, ничего не стоящими. Пожарные всегда должны оставаться опорой для других, не позволить себе сломаться, показать слабость. И это, пожалуй, было самой сложной стороной его профессии.

– Нужно засыпать что вытекло, перекрыть протечку.

– Все равно большой риск.

– Рукав, – отчитался Илья, устроившись напротив автомобиля так, чтобы быть готовым в любой момент потушить огонь, если тот вспыхнет.

Отовсюду доносились голоса. Коллеги спорили в ожидании решения, которое мог вынести только вышестоящий руководитель.

– Можно попытаться аккуратно вытащить ребенка сзади, – произнес кто-то. В то же мгновение Плахов с удивлением обнаружил, что это его собственный голос, и добавил: – Через багажник.

– Нереально, – отмахнулся Андрей, нависая над автомобилем в том месте, где был зажат новорожденный.

– Ева сможет, – предположил Никита.

– Опасно, – замотал головой Лев.

– Да, я смогу, – вдруг раздался тонкий голос девушки-пожарного. Ева подошла ближе и осмотрела заднюю часть автомобиля. – Уверена, у меня получится.

– Машина неустойчива, – заметил Соло. – Одно движение, и дерево опустится ниже и расплющит ее окончательно.

– Я попробую. – Она потянула дверцу багажника и та, на удивление, поддалась. Ева заглянула внутрь. – Места хватит.

Автомобиль заскрежетал, ствол дерева немного сдвинулся. Никита заметил каплю пота, сползшую у девушки со лба. Ева смахнула ее, пока никто, как ей казалось, не заметил, и улыбнулась командиру.

– У меня выйдет.

Ребенок заплакал. Командир включил фонарик и направил луч света в салон.

– Она справится, – решил поддержать коллегу Никита и поймал на себе благодарный взгляд Евы.

Время поджимало.

– Ладно, действуй, – вздохнул начальник.

Ева кивнула и стала избавляться от всего, что помешало бы ей быть мобильной в узком пространстве багажника: сняла обмундирование и шлем. Соло отвернулся, Андрей выругался, Иван, кажется, стал молиться. Остальные не дышали. Так рисковать подчиненными – грубое нарушение правил, и все понимали: случись что с девушкой, начальник лишится должности и всем им несдобровать. Поэтому молиться было не такой уж плохой идеей.

– Опусти голову ниже. Да, вот так, – подсказывал ей Никита. – Аккуратнее. Если тут не заклинило, потяни, эта часть сиденья опустится назад. Нет! Нет, толкни. Да, точно. Толкни, она опустится вперед, я напутал. Не слушается? Надави сильнее, так ты сможешь просунуть руки и освободить его от ремня. Осторожнее! Да, молодец.

Пожарные как могли придерживали автомобиль, чтобы минимизировать движение кузова. Риск внезапного возгорания был также велик. Они рисковали жизнью одного из своих, не задумываясь о том, что на этот счет предполагали инструкции. И Ева, которая без сомнений ринулась в ловушку, чтобы спасти младенца, тоже действовала без оглядки на то, как принято поступать в таких случаях ради безопасности личного состава. Для нее это было не геройством, а единственным верным выходом из положения.

– Отлично, вот так, – подбадривал ее Никита. Это не означало, что он не будет больше придираться к ней в части: их перепалки на тему уместности девушек в этой профессии уже стали легендой. Но сейчас он искренне восхищался решительностью Евы. – Просто срежь их ножом. Умничка!

– Теперь мне нужно как-то выбраться обратно, – пробормотала девушка, прижав к себе плачущего малыша.

Автомобиль качнулся, и дерево заскрипело, сдвинувшись. Все замерли, и Ева зажмурилась, ожидая худшего.

– Просто включай задний ход, детка, – с усмешкой произнес Плахов. – Двигай своей хорошенькой задницей в том направлении, откуда приползла. Только очень медленно!

Кто-то из ребят хохотнул. Лев стер тыльной стороной ладони пот с лица и покачал головой.

– Не так-то просто, теперь мои руки заняты, – прокряхтела Ева, метнув в Никиту насмешливый взгляд.

– Я помогу, но обещай не брыкаться, – сказал Плахов, придерживая крышку багажника.

– Только попробуй тронуть мою задн… вот га-а-ад! – чертыхаясь ворчала Ева.

Никита изловчился и, потянувшись вперед, принял малыша из ее рук, а Илья подхватил дверцу и помог Еве выбраться. Кто-то из ребят ободряюще присвистнул.

– Красотка!

– Молодец!

– Где медики? – взглянув на крохотное личико младенца, поинтересовался Никита.

Ребенок выглядел хрупким и беззащитным. Кто знал, какие внутренние повреждения, опасные для жизни, могут у него обнаружиться после такого чудовищного столкновения?

– Уже здесь. – Врач скорой принял у него малыша.

Скоропомощники свое дело знали: тут же унесли кроху в свой автомобиль. А пожарным еще предстояло решить много дел на месте. Плахов поморщился, заглянув в раздавленный кузов внедорожника. Погибших после извлечения из машины придется собирать по частям и хоронить в закрытых гробах. Такая трагедия…

– Отлично сработано, – бросил он через плечо Еве.

– Спасибо, – отозвалась она, надевая обратно шлем и снаряжение. – Ну, что? Работаем дальше?

– Здесь Андрей со своим расчетом справится, – позвал их Иван, – вы нужны там. – Он указал на темно-синий хэтчбэк, перегородивший дорогу. – Нужно помочь водителю выбраться.

Плахов обернулся, чтобы бросить взгляд на парней, которым после устранения опасности возгорания предстояло извлечь из груды металла тела погибших, и кивнул. Когда освободится, он поможет им. Если командир не даст других указаний. Неприятная работа, но необходимая.

Он обошел тело, накрытое покрывалом. Хорошо, что кто-то позаботился об этом. Страшно, если кто-то из родных увидит погибшего. Или что хуже – узнает о произошедшем из новостей или соцсетей.

– Уберите этих к черту, – махнул Никита в сторону зевак, снимающих все на телефоны.

– Эй, это твоя работа, – заставил очнуться прибывшего на место аварии молодого полицейского Илья. – Займись оцеплением!

– Сюда, – подозвал их Артем. – Немного увело дверь, теперь клинит, – указал он на поврежденную стойку синего хэтчбэка.

Внутри сидел мужчина с испуганным взглядом, его пальцы добела впивались в руль.

– Медики уже осмотрели? – поинтересовался командир.

– Да, он в стабильном состоянии, зафиксировали шейный отдел, – отозвался кто-то из медиков, стоящих возле машины.

Никита подошел ближе и заметил на шее водителя медицинский корсет.

– Как вы?

– Угу, – промычал мужчина.

Очевидно, это означало «терпимо». Плахов внимательно осмотрел кузов автомобиля, – геометрия пострадала не сильно.

– Кусачки не понадобятся, – словно читая его мысли, констатировал командир. – Илья, тащи «хулигана»[2]2
  «Хулиган» (англ. Halligan bar, Halligan tool) – ручной немеханизированный пожарный инструмент (лом).


[Закрыть]!

– И кувалду. На всякий, – примеряясь, крикнул Плахов.

Он отдал Ивану «челюсти жизни» – так они звали кусачки, и уже через мгновение нужный инструмент был у него в руках. Водитель боязливо отвел взгляд.

– Не переживайте. – Никита ловко вбил насадку «хулигана» в притвор двери. Не придется даже ничего срезать. Ерунда. Одно движение, и – оп! – готово.

Дверь поддалась. Слава богу. Водитель выдохнул с облегчением. Ему действительно повезло. Иногда, когда повреждения автомобиля сильные, удаление дверных петель и снятие двери может быть муторным, долгим и опасным.

– Достаем, – скомандовал Иван.

Никита отошел в сторону, чтобы перевести дыхание. Работы еще полно, нужно беречь силы. Он оглядел тот хаос, что творился на дороге. Пострадавшие, техника, пожарные, медики, полиция, зеваки. Кто-то плакал, кто-то кричал, кто-то сидел на асфальте, кому-то врачи оказывали помощь на носилках. Специалисты знали свое дело и даже в такой суматохе происходящего ориентировались и действовали уверенно и быстро.

Плахов понимал: главное оставаться собранным и хладнокровным. Пока он здесь и пока занят работой, у него нет времени на то, чтобы погружаться в прошлое. Лучше так, чем закрыть глаза и снова оказаться в том дне, когда он сам находился в эпицентре такого же хаоса – травмированный, на носилках, приходящий в сознание и вновь обрушивающийся в черную бездну пустоты. Нет, нельзя об этом думать. Лучше не вспоминать.

– Как ты? – спросил его Лев, когда они уже после возвращения в часть вышли из душевой и направились в раздевалку.

– Отлично, – ответил Никита, предварительно обведя помещение взглядом.

Даже на такой, казалось бы, простой вопрос ему не хотелось отвечать при свидетелях.

– Я имею в виду «как ты». Серьезно.

– Отлично, – с улыбкой повторил Плахов, надеясь, что старший пожарный от него отстанет. – Серьезно.

Открыл свой шкафчик, снял полотенце и надел боксеры.

– Чувствуешь, что оставил это позади? – Разумеется, Царев и не собирался отставать.

– Если бы я не прошел реабилитацию, хрен бы меня допустили к работе, – огрызнулся Никита, яростно натирая волосы полотенцем. – Но, как видишь, я здесь.

– Я о твоем душевном состоянии, Плахов.

Никита резко обернулся. Лев уже успел наполовину одеться и сейчас убирал длинные темные волосы в хвост на затылке.

– Чего ты хочешь от меня, Царев?

– Хочу убедиться, что у тебя все в порядке, – хмыкнул тот, повернувшись к нему. – Мы ведь семья.

Плахов медленно и шумно выдохнул. Нет, этот участливый козел так просто от него не отстанет. Не нужно было спасать его на том пожаре. Теперь будет опекать его до конца своих дней.

– Боли отступили. Все позади, – стараясь сохранять терпение, отчеканил Никита. – С моей башкой тоже все в порядке. Психолог сказала, могу работать. Возможно, из-за того, что мы с ней пару раз переспали, но отметка о допуске в моем личном деле стоит, что еще нужно?

– Понял. Не кипятись, – усмехнулся Лев. – То, что ты завалил в постель психологиню, радует. Значит, действительно идешь на поправку.

– Теперь ты отстанешь? Мамочка.

– Да. – Царев надел форменное поло. – Но у меня есть еще вопрос.

– Какой? – заметив выходящих из душа коллег, понизил голос Плахов. – Если собираешься попросить меня стать крестным твоей дочки, то я откажусь. Соло лучше подойдет на эту роль.

– Разумеется, – хохотнул тот. – Вопрос в другом. Та девушка, что приходила в обед. Даша.

– О-о… – многозначительно протянул Никита.

Перед глазами встал образ той наивной барышни с симпатичными веснушками, длинной косой нежного медового оттенка и стройными ногами от ушей.

– Знаешь, – задумчиво вздохнул Лев. – Не обязательно говорить людям все, что приходит в голову. Дашка хорошая. Правда. Они с Санькой дружат, и я не хочу, чтобы моя девушка расстраивалась, что ее подругу обидели.

– Даже не думал ее обижать, – поморщился Плахов, пытаясь воссоздать в памяти детали их с Дашей разговора. – Просто поделился мнением насчет… ну… просто поделился своими взглядами на жизнь.

– С ней твои приемы не сработают, – мотнул головой Царев. – Это на случай, если ты вдруг хотел склеить девчонку.

Никита рассмеялся. Да, действительно. Другие девушки запрыгивали на него, даже не дожидаясь, пока он договорит очередную пошлость или грубость.

– Она не похожа на остальных, – добавил Лев.

– Это уж точно, – усмехнулся Никита, вспоминая, как искренне Даша возмущалась услышанным. – Я заметил.

– Такие девушки не для развлечений. Понимаешь? Так что лучше не подкатывай.

– Что? Я и не… даже не собирался. – Плахов отвернулся к шкафчику, боясь, что Царев заметит внутреннее замешательство, отразившееся на его лице. – Черт, эта девчонка… Мечта поэта серебряного века. Вся такая неземная, воздушная. Феечка, мать ее. Диснеевская принцесса! – Он надел футболку. – Нет, такие точно не в моем вкусе, можешь не переживать.

– Слишком много эпитетов для того, кто не в твоем вкусе, – не без тени сарказма заметил Лев.

Никита обернулся и серьезно посмотрел на него.

– Царев, у меня здесь огонь, дым и копоть. Я – пожарный, блин. А ты гадаешь, не собираюсь ли я заводить отношения с Принцессой Недотрогой. Реально?

– Мое дело предупредить. – Царев развел руками.

– Что я пропустил? – поинтересовался Соло, подойдя к своему шкафчику. – Кто кого потрогал?

– Завтра меня ждет встреча с очаровательным, развратным и готовым на все плейбоевским зайчиком, которого можно и нужно потрогать, – издевательски произнес Плахов. – Во всех местах. Чем я и займусь. – Он пожал плечами. – И никаких феечек.

– Нет, я реально пропустил что-то интересное, – прищурился Кирилл, переводя взгляд с Никиты на Льва и обратно. – Осталось понять, что именно. Речь о ролевых играх? Да? Я раскусил вас, извращуги?

– Проехали, – улыбнулся Царев.

Никита был ему благодарен за то, что тот вовремя закончил разговор и не стал посвящать в него посторонних. Почти то же чувство он испытал, когда впервые после операции открыл глаза в больничной палате и увидел, что все пожарные братья собрались вокруг него, чтобы поддержать. Что ни говори, это было приятно. Плахов именно в тот момент понял, что, как бы тяжела ни была беда, он не останется с ней наедине.