Текст книги "О женщинах"

Леонид Аронов
О женщинах

© Леонид Аронов, 2024

© Издательский дом «BookBox», 2024

Повести

Боже всемогущий!
Дай Валентине счастье!

1

Начальник лаборатории научно-исследовательского института тридцатичетырёхлетний Дмитрий Юрьевич в середине лета был вынужден по состоянию здоровья на десять дней приехать в санаторий, который располагался в сосновом бору у чудесного озера. Он прибыл с опозданием на два дня от начала заезда. Администратор, профессионально-приветливая женщина лет сорока, отвела его в мужской корпус, в палату на три человека:

– Вот эту кровать, справа от окна, занимает студент, – поясняла она, – а у стены – пенсионер. Оба уравновешенные. Вы с ними поладите. Ну а кровать слева будет ваша. Сейчас положите вещи в шкаф и пройдёмте со мной в столовую: начинается обед.

Администратор привела его в столовую. Он с любопытством пробежал глазами по просторному помещению. В восемь длинных рядов теснились квадратные столы в белых скатертях с сидящими за ними одетыми по-летнему мужчинами и женщинами. Их говор сливался в добродушный сплошной шум. Она сопроводила Дмитрия Юрьевича между рядами к последнему столу, стоящему в самом углу, за которым находилась женщина в фисташковой кофточке с короткими рукавами. Ему было предложено одно из трёх свободных мест. Он сел напротив женщины, вежливо представился. Она ответила: «Валентина».

Мужчина и женщина рассматривали друг друга. Женщина поразила воображение мужчины могучим телосложением. Валентина же сразу определила, что появившийся сосед по столу чем-то болен.

Официантка принесла обед. Молча поели, запили компотом. Они встали. Дмитрий Юрьевич сам высокий, но оказался ей по плечи, мельком окинул взглядом с головы до ног, про себя оценил: «Лошадь». Всё же из вежливости пошёл рядом с ней, глядя себе под ноги, так как чувствовал себя плохо. У большого круглого фонтана с шумными струями воды они разошлись в разные стороны, к своим корпусам.

Студент и старик лежали на своих кроватях. Дмитрий Юрьевич представился и занял своё место.

Они назвали свои имена и разговорились. Студент Лёша учится в политехническом институте, зимой часто болел. Старику Ивану Емельяновичу путёвку в этот санаторий купила дочка. Дмитрий Юрьевич коротко рассказал о своей семье, о проблеме со здоровьем и на работе, и что ему обязательно следует вернуться в лабораторию через десять дней.

Студент Лёша, похотливо улыбаясь, приподнялся на кровати и съехидничал:

– Дима, ты сидишь за столом с громадной женщиной. Волей-неволей придётся с ней дружить. Вот будет потеха смотреть, как во время танца ты эту великаншу станешь поворачивать.

Старик на студента укоризненно посмотрел, высказался:

– Валентину нельзя назвать красавицей: простенькая причёска, незамысловатая одежда, но её женственность покоряет сердце и притягивает взгляд. Она очень интересный человек с прекрасной душой.

Мало-помалу разговоры утихли, и они уснули.

Трое суток Дмитрий Юрьевич от слабости ел, лечился и валялся в постели. На четвёртый день за завтраком он предложил Валентине:

– Я отоспался, как сурок за зиму. Хорошо бы после лечебных процедур до обеда походить по берегу озера.

– Я тоже эти дни мало двигалась, что не свойственно моему характеру. Я бы с удовольствием покаталась на лодке. Люблю работать вёслами.

Они договорились, что примерно в 11 часов встретятся на лодочной станции. В половине двенадцатого Дима и Валентина находились в лодке. Мужчина медленно вёл плоскодонку, пробегая взглядом то по живописным берегам с хвойным лесом, то по лицу женщины. Неожиданно для себя он обнаружил, что Валентина привлекательная. Ритмичный скрип уключин стал раздражать его. Дима устал.

– Дима, я вас заменю. Мне кажется, что вы устали, – заботливо предложила Валентина.

Он молча встал и, стараясь не перевернуть лодку, перебрался на корму. Ему пришлось на мгновение опереться на плечи женщины. Валентина, согнувшись и придерживаясь за борта, осторожно добралась до вёсел, села удобно. Деловито черпая пригоршней воду, полила уключины. Затем упёрлась ногами в дно лодки, взялась за вёсла и сильно, бесшумно, широкими взмахами заработала. Лодка стремительно скользила по зеркальной поверхности озера, вздымая носом волну.

Женщина, не чувствуя усталости, завела разговор о первых днях пребывания в санатории. Дима любовался мягкими уверенными движениями её больших красивых рук, встречался с её умными светлыми глазами, слышал напевный приятный голос. Иногда он переводил по привычке озабоченный взгляд на зеркальную поверхность озера, отражающую голубое небо. Любовался зелёным берегом и дремучим хвойным лесом на высоком крутом косогоре.

Высмотрев подле берега небольшую поляну, они подплыли к ней, вытащили лодку на землю, расстелили два одеяла, разделись до купальников и расположились загорать.

Валентина лежала на спине, закрыв лицо полотенцем, раскинув руки. Он украдкой рассматривал её крупное тело, упругие груди, чуть-чуть прикрытые лифчиком купальника. У него пробуждалось желание, но он не решался ни на какие вольности, и они, словно два друга, хорошо провели время и к обеду вернулись в санаторий.

Когда Дмитрий Юрьевич входил в палату, то его встретил Лёша ехидно-насмешливым вопросом:

– Похвастайся, Дима, как ты обуздал свою кобылу?

– Я уважаю женщин, с которыми меня сводит судьба, и никогда на эту тему ни с кем не разговариваю, – резко ответил начальник лаборатории.

Студент смущённо замолчал.

Обед в шумной летней столовой. Дима и Валентина с аппетитом неторопливо ели. Мужчина рассказывал о том, что, будучи студентом, увлекался волейболом и успешно играл в сборной команде института в городских и даже областных соревнованиях. Валентина скромно обедала и внимательно слушала. Ей был понятен спортивный азарт Димы. Она, снисходительно улыбаясь, сообщила, что играла в волейбол на профессиональном уровне. Но потом резко бросила: «Не захотела иметь дивиденды от своего большого роста». И они договорились после тихого часа поиграть в волейбол.

В пятом часу Дима и Валентина встретились у волейбольной площадки. Отдыхающие, мужчины и женщины, с шутками, прибаутками сражались в волейбол «на вылет». Игра закончилась. Проигравшая команда, весело подбадривая себя, удалилась. Дима и Валентина зашли на освободившуюся площадку. К ним присоединились двое мужчин среднего возраста, женщина в годах и шустрая худенькая девушка.

По санаторному правилу только что победившая команда подачей мяча начала игру. Дима принял мяч и направил его рядом и выше сетки. Валентина грациозно сделала шаг вперёд, легко подпрыгнула выше сетки и резко ударила по мячу. От её сильного удара мяч промелькнул, словно метеорит, и поразил площадку соперников. Вскоре собралось много народу смотреть на красивую игру Валентины и Димы. Конечно, команда, в которой они играли, всегда побеждала.

Вечером в санатории на летней площадке – развлекательные мероприятия: танцы, викторины, шуточные соревнования. Валентина из-за своего громадного роста никогда не ходила на вечера. Дмитрий Юрьевич, чтобы не обидеть её, отказался от посещения танцевальной площадки. И они в спортивных костюмах отправились на прогулку по тропинке вдоль берега озера. Мужчина, медленно шагая, неторопливо рассказывал, что женат, имеет двух детей и работает в научно-исследовательском институте начальником лаборатории. Их лаборатория завершает работу над заказом крупной фирмы. Сейчас получает маловато, не очень большой заработок и у его жены. Они еле-еле сводят концы с концами. Но если то, что его лаборатория изобрела, фирма запустит в производство, то он и его сотрудники получат колоссальную премию.

Валентина шла рядом, сверху вниз посматривала на него. Иногда Дима поворачивался к ней лицом. Их глаза встречались и выражали взаимное понимание.

Женщина-богатырь поведала о себе:

– Я люблю во всём порядок. Была когда-то замужем. Через полгода за лень, за неряшливость я вышвырнула мужа из квартиры. Когда утром просыпаюсь, немного лежу в постели и по минутам планирую предстоящий день: сделать зарядку, привести себя в порядок, в семь пятнадцать выйти на работу, после работы – или в магазин покупать масленые краски, или в библиотеку. Или – в кино. В воскресенье провожу много времени на стадионе. Вечерами люблю писать пейзажи масляными красками на холстах. В квартире все стены увешены моими картинами. Однажды у меня в гостях был знаток живописи, который каким-то образом узнал о моём хобби. Долго рассматривал произведения и пристал ко мне: «Продай, пожалуйста, вот эти три вещи». Я ему: «Покупайте, освободится место для следующей картины». Гость спрашивает: «Сколько стоит?» Я отвечаю: «Сколько заплатите, я не очень нуждаюсь в деньгах». Он прилично заплатил и с искренней радостью унёс мои творения. Я всегда чем-то занята и очень редко включаю телевизор. Я люблю жизнь и умею жить.

Дмитрий Юрьевич навсегда запомнил всё, о чём она говорила, её умный взгляд, ласкающий душу голос. И когда она закончила о себе рассказывать, воскликнул:

– Я такой же человек, как и вы! Я не уважаю тех, кто попусту тратит время. Самое ценное у человека – жизнь, данная Богом, которая измеряется не только прожитыми годами, но, в основном, трудами: что ты успел сделать? Бездельничаешь – теряешь жизнь. – Мужчина замолчал, размышляя, следует ли ему с Валентиной быть откровенным. Подумал, что скоро они расстанутся навсегда и она забудет и его, и всё, что он говорил. Поэтому заговорил откровенно о том, что наболело на душе: – Между прочим, я развёлся с Галиной из-за того, что она не вовремя готовила завтраки. Я понял, что с ней ничего серьёзного не добьёшься в жизни. Наблюдения за людьми, начиная с института, убедили меня: или человек успевает во всём – в учёбе, в спорте, в работе, в самодеятельности, – или ему вечно не хватает времени. Такой гражданин в жизни похож на клоуна, который, чтобы рассмешить зрителей, подбрасывает сразу несколько предметов, затем неуклюже одну штуковину ловит, а другие, к восторгу публики, падают ему на голову. Некоторые люди сразу берутся выполнять несколько дел, но у них всегда что-то не ладится. Мы, то есть я и моя первая жена Галя, любили друг друга, никогда не ссорились. Однако совместная жизнь не складывалась. Почему? Не знаю. В суде о разводе она держалась гордо. Было понятно, что эта её внешняя гордость даётся ей большими усилиями. Мне, откровенно говоря, было жалко её. Сердце моё сжималось. Надо было, может быть, примириться с ней. Но глупая гордость не позволила мне совершить правильный поступок. Выйдя из здания суда, мы молча стояли. Я запомнил мокрый после дождя асфальт; на газоне блестели капли воды; синее небо безоблачно. Свежо и приятно в нашем городке. Я протянул ей руку в знак примирения и пожелания добра. Галя заплакала. Мне были не понятны её слёзы. Подумаешь, ну сошлись и разошлись. Дело житейское. Кстати, потом я женился второй раз, она стала жить с другим человеком.

Дима замолчал, глядя на ходу себе под ноги, на тропинку, и вспоминал в который раз давнишнее расставание с первой женой. В его зрительной памяти отчётливо появилось лицо Гали, по которому струились слёзы. А он тогда равнодушно улыбнулся и презрительно сказал: «Не надо плакать».

Валентина кашлянула. Дмитрий Юрьевич отогнал воспоминания, глянул на озеро, на далёкий берег. В зеркальной поверхности воды отражались малиновые облака и нависшее над горизонтом красное солнце.

Они заметили на берегу, над водой, ступеньку, покрытую доской – место для рыбака. Присели на неё и залюбовались меняющимися сочными красками вечернего пейзажа. Валентина говорила:

– Я очарована великолепным, грустным сочетанием всех цветов радуги в окраске местности. Человек, занимающийся живописью, различает более двухсот оттенков. Просматриваются бордовые, розовые, жёлтые, сиреневые и другого цвета полосы в угасающей заре. Я обязательно по памяти когда-нибудь воспроизведу на холсте то, что вижу сейчас.

Они долго сидели на берегу, любовались вечерним пейзажем с озером и молчали. Им было хорошо. И только когда на сером небе появились первые бледные звёзды, вернулись в санаторий, освещённый уличными фонарями.

2

Рано утром Дмитрий Юрьевич проснулся от нестерпимой потребности иметь в постели женщину и подумал: «Кошмар! Надо уговорить Валентину».

За окнами едва рассвело. Студент и старик крепко спали на своих кроватях. Дима вышел на свежий прохладный воздух.

После завтрака и всех процедур, в одиннадцатом часу Дима и Валентина катались на плоскодонке по озеру, потом подплыли к берегу, вытащили лодку на полкорпуса на песок, поднялись на поляну и, расстелив одеяла, расположились загорать.

Солнце поднималось к зениту и припекало. Становилось жарко.

Валентина лежала на боку, подперев голову рукой, и смотрела на его спортивную фигуру. Мужчина подставил спину солнцу, лежал щекой на руках и смотрел в лицо женщины. Они лениво переговаривались, наслаждаясь отдыхом. Иногда ему казалось, что Валентина усмехается. Начальник лаборатории ощущал, что им и так вдвоём хорошо, и не решался ни на какие эротические поступки. Несколько раз купались, обсыхали и к обеду вернулись в санаторий.

После ужина вечером гуляли по тропинке вдоль берега. Красное большое солнце по-летнему находилось высоко над дальним зелёным лесом и окрашивало в ласковые, тёплые цвета окрестность.

Дима и Валентина дошли до того места, где вчерашним вечером сидели на дощечке у берега. Присели. Разговаривали. Любовались озером. Отдыхающий смотрел искоса на женщину и думал: «Сумею ли я прижать её к себе? Не отбросит ли она меня, словно котёнка». Дмитрий Юрьевич нерешительно обнял её за талию и тихонько потянул к себе. Неожиданно она невесомо нежно положила крупную руку на его спину, наклонилась и легонько поцеловала. В сумерках её глаза насмешливо блестели. Дима осмелел, позволил себе чувственные вольности. Иногда целовались взасос. На большее не решились в тот долгий тёплый вечер.

Вернулись за полночь в санаторий, освещённый уличными фонарями. Разошлись у фонтана, направились к своим корпусам. Он осторожно вошёл в палату. Пенсионер, похрапывая, спал. Студент Лёша при свете настольной лампы читал книгу. Увидев вошедшего Диму, бросил на него взгляд, ехидно спросил:

– Ну как? Сегодня уж, наверное, овладел своей кобылой?

В ответ Дмитрий Юрьевич свирепым взглядом ошпарил студента. Тот смутился.

Весь следующий день Дмитрий Юрьевич, сгорая от желания, тщательно готовился к предстоящему вечеру: купил две бутылки крепкого хорошего вина, две бутылки лимонада, апельсины, коробку шоколадных конфет. Покупки вместе с одеялом и двумя стаканами уложил в сумку. В сладострастном ожидании у него тянулось время, словно он босиком прыгал на раскалённой сковороде. После ужина Валентина ждала его у лодочной станции. Увидав сумку в руке Димы, разгадала его нехитрый план, смутилась и всё же вежливо сказала:

– Мне с вами, Дима, и так хорошо. Всё остальное на сегодня – лишнее. Не следует торопить совершаться событиям. Всему своё время.

Долго шли по берегу озера. Сумка в руке Дмитрия Юрьевича раздражала его. Выбрали уединённое место метрах в тридцати от берега. Под ольхой мужчина расстелил одеяло, выставил на нём бутылки, разложил закуску. Валентина презрительно смотрела на его примитивные приготовления. Её взгляд сделался суровым, осуждающим. Он под её взглядом почувствовал себя школьником, на которого сердито смотрит учитель.

Присели на одеяло. Дима, весёлой болтовнёй прикрывая неловкость, раскупорил бутылку вина, разлил по стаканам. Протянул Валентине:

– Пей!

– Дима! Я же тебе говорила, что умею жить. Я никогда не скрашиваю действительность вином. Я никогда не пила и не буду пить спиртное… – ответила женщина.

Он выпил один и закусил конфетой. Валентина сидела на краю одеяла, поджав к груди коленки, обхватив их руками, и смотрела вдаль, на противоположный живописный берег озера, стараясь запомнить музыкальное, переливчатое, волшебное сочетание оттенков вида, окрашенного низкими лучами солнца.

Мужчина налил себе второй раз и протянул Валентине её стакан. Она рассердилась и жёстко напомнила, чтобы он впредь не предлагал ей спиртное. Дима выпил второй раз, третий раз, и ещё, ещё, ещё. Допил полностью и вторую бутылку, потерял самообладание, подсел к Валентине, обнимал её, ласкал, повалил на одеяло. Она не сопротивлялась. Но когда начал торопливо раздевать, женщина крикнула: «Не надо!» – и заплакала. Громадное тело содрогалось, груди под спортивной рубашкой тряслись. Ему стало противно, он в бешенстве вскочил на ноги, крикнул: «Лошадь! Ну и оставайся одна!» – и торопливо, покачиваясь от опьянения, поспешил в санаторий.

Влажный и прохладный воздух отрезвил его, у него заработало сознание, и он ужаснулся: «Что я наделал?! Оставил женщину ночью одну около леса, вдали от жилья! И какой же я негодяй! В любой ситуации я обязан вести себя по-мужски! А что, если она, оскорблённая, задумает покончить с собой. Да, она хорошо плавает. Однако озеро большое. Доплывёт до середины и потонет». Дмитрий резко повернулся, упал, поднялся и поспешил к Валентине. Та сидела на одеяле, вытянув ноги, теребила травинку и плакала. Он смотрел на неё. В его зрительной памяти возникла первая жена Галя, когда стояла на мокром тротуаре возле здания суда и плакала. Потом вспомнилась нынешняя жена с сыном и дочкой. «Да я, видимо, нехороший человек, если женщины от меня плачут», – подумал Дима. Впервые его сердце дрогнуло от сострадания к плачущей женщине. Начальник лаборатории положил ладонь на её плечо, ласково начал успокаивать:

– Не плачь, пожалуйста. Я, видимо, опьянел и одурел, что так нехорошо поступил с тобой. Извини и прости меня.

– Почему вы напились? Вы оскорбили меня и унизили себя. Вы мне так понравились, что я даже полюбила вас. Мне было так хорошо даже молча находиться рядом с вами. Скромный, вежливый. Я считала вас порядочным мужчиной. Вы развеяли мои мечты встретить идеального человека. Если Вы – добрый семьянин и интеллектуальный работник – повели себя с женщиной очень грубо, то что, скажите мне на милость, я должна думать о других мужчинах?! Я поняла, что нет человека, которого можно любить. Я теперь никогда не выйду замуж.

Кошки скребли на его душе. Он ничего не ответил, прижал её голову к себе, ласкал. Сердце его разрывалось от боли.

На небе появился серебристый месяц, осветил бледным светом местность.

Дмитрий уговорил её подняться, торопливо покидал в сумку пустые бутылки, весь мусор и затолкал сверху одеяло. Хотел двинуться в путь, но Валентина стояла как вкопанная и продолжала тихонько плакать. Тогда он взял её за безвольную мягкую ладонь и повёл, словно ребёнка. Мужчина шёл впереди по освещённой месяцем тропинке, а она, такая громадная, с нежной душой, шла послушно за ним. Успокоилась, пожала его руку. Он обрадовался: значит, простила его и стала сама собой – смелой, сильной и решительной.

В ярко освещённом санатории они разошлись по своим корпусам.

Утром Дмитрий Юрьевич, студент Лёша и пенсионер шли на завтрак по асфальтированной дорожке между газонами. Вдали, у ворот в санаторий, Дима увидел двух старушек, продающих цветы, сказал друзьям: «Вы топайте, а я через минуту приду», – и поспешил к воротам, купил большой пышный букет, прибежал в столовую, с цветами торжественно прошествовал между столами к своему месту. Валентина в белой кофточке с короткими рукавами находилась на своём месте и встретила его с покровительственной улыбкой. Дима галантно преподнёс ей букет. За столами вначале робко, а потом бурно раздались аплодисменты в знак одобрения его поступка. В санатории все уважали Валентину. Она приняла цветы. Мужчина вздохнул облегчённо.

3

На следующий день Дмитрий Юрьевич уехал домой, вышел на работу, включился в руководство завершения проекта. Успели досрочно выполнить заказ. Результаты работы высоко оценил заказчик и с большими премиальными заплатил. Начальник лаборатории, посовещавшись с женой, приобрёл японский автомобиль и одежду для всех членов семьи. Вся семья была счастлива.

Но недолго длилась его радость. Утром Дима вывел из гаража свою белую японскую красавицу и хотел поехать на работу, но вспомнил, что забыл дома документы, с которыми работал ночью. Подъехал к подъезду, в котором жил, сбегал на третий этаж, вернулся с папкой и начал открывать дверцу автомобиля. Неожиданно к его автомобилю вплотную бесцеремонно подскочила мрачного чёрного цвета «Волга» и резко затормозила. Через лобовое стекло подъехавшей машины Дима увидел, что в ней за рулём сидит очень крупный мужчина во всём чёрном: чёрная фуражка, чёрная курточка на широких плечах, чёрные очки и перчатки. Тот человек, видимо, был очень высокого роста, так как смотрел, пригнувшись к рулю, и зловеще улыбался.

В голове Дмитрия Юрьевича закружились тревожные мысли: теперь он богатый, имеет очень дорогой автомобиль и, надо полагать, что бандиты планируют как бы отобрать у него автомобиль и вообще ограбить. Может быть, похитить детей и потребовать за них выкуп. Водитель в подъехавшей машине, по-прежнему пригнувшись к рулевому колесу, нагло глядел через тёмные очки на Диму. Затем громила похабно захохотал, обнажив два ряда белых зубов, завёл двигатель «Волги», поддал немного назад и, объехав машину Дмитрия, помчался по улице. Руководитель лаборатории сел в свой белый автомобиль и несколько секунд был неподвижен, чтобы преодолеть страх. Завёл двигатель, приехал на работу, занял своё место и сообщил жене по телефону, чтобы она не выпускала детей на улицу без присмотра, так как за их семьёй с какой-то целью наблюдают бандиты.

В четыре часа Дмитрий Юрьевич обсуждал с коллегами новую тему для следующей работы. Затрещал телефон. Начальник, не глядя, схватил трубку. В трубке послышался напевный женский голос:

– Здравствуйте, Дима. Это я, Валентина. Сегодня через пару часов, то есть в шесть, я жду вас у Верхнего моста. Приезжайте! Вашу машину поставим на платную стоянку. Поговорим.

От её голоса у него кровь застучала в висках, тепло разлилось в груди. Он не успел ответить. В трубке послышались частые гудки – отбой связи.

Август. Шесть тёплого вечера. Асфальт, накалённый за день солнцем, излучал тепло. На дороге – сплошной шумный поток автомобилей. Дмитрий Юрьевич поставил машину на платную стоянку у Верхнего моста, вышел из ограды и огляделся: где же Валентина? Она сидела на лавочке на набережной реки и призывно махала рукой. Дождался зелёного сигнала светофора для перехода через дорогу и подошёл к ней, присел рядом. Их руки сплелись в горячих пожатиях, их счастливые глаза ласкали друг друга. Она сказала, что у неё есть машина и могут поехать к ней в гости. Подвела его к чёрной «Волге», усадила на место пассажира, а сама села за руль, взяла с заднего сиденья чёрную курточку, чёрную фуражку, чёрные перчатки и надела на себя. Нацепила очки и повернулась к нему лицом. Дмитрий от её маскарадного костюма оторопел: узнал в ней того человека, которого утром испугался в подъехавшей чёрной «Волге». Женщина засмеялась, одной рукой обняла его, нежно поцеловала и ласково сказала:

– Я утром поставила свою машину-старушку за твоей машиной-молодкой. Я увидела на твоём лице испуг и квадратные глаза. Не сразу сообразила, что ты испугался меня во всём чёрном. Но когда догадалась – хохотала от души.

Дима откровенно признался, что испугался не столько за себя, сколько за своих детей. Она пояснила: пришлось принять облик мужчины, чтобы на него не пало подозрение о связи с женщиной.

Влюблённые минут пять потешались по этому случаю.

Через полчаса подъехали к двухэтажному дому в тихом переулке. Валентина привела его в однокомнатную просторную квартиру. У стены стояла постеленная широкая кровать…

Три раза Валентина привозила его в эту квартиру. На третий раз, одеваясь, он вспомнил и удивлённо спросил:

– Валентина! Ты на берегу озера много раз говорила, что любишь писать картины и что стены у тебя в квартире увешаны твоими писаниями. Но я не вижу ни одного полотна!

Она закрыла своё лицо руками и спустя пару секунд ответила:

– Я делала ремонт, отвезла все работы на некоторое время к своей подруге. Скоро я тебе одно небольшое полотно подарю.

К восьми вечера она на «Волге» отвезла его к Верхнему мосту. Влюблённые долго прощались. Валентина была грустна и еле-еле сдерживала слёзы. Дмитрий подумал: «Кто их, женщин, поймёт?»

Больше Валентина не звонила ему. Он долго ждал, когда она позовёт его на свидание. Ему хотелось услышать её голос. Не дождался приглашения и вечером подъехал на машине к двухэтажному дому – месту их сладострастных встреч. Поднялся на лестничную площадку второго этажа, подошёл к знакомой двери, обитой красным дерматином, и позвонил. Вышла седенькая, опрятная, небольшого роста старушка:

– Вам кого?

– Валентина дома?

– Ах, вот вы какой! Заходите!

Мужчина вошёл в тускло освещённый коридорчик. Старуха, глядя снизу вверх в его лицо, таинственно заговорила:

– Валентина здесь не живёт. Она вообще проживает в другом городе и уехала к себе, не оставив своего адреса. Она за плату у меня снимала эту квартиру. Где-то взяла на время автомобиль и не хуже Штирлица разведала всё о вас, о вашей семье и работе. Валентина благодарит вас за счастливые минуты, которые вы ей подарили. Оставила для вас картину, нарисованную здесь, – старушка ушла в комнату и вернулась с плоским пакетом в руках. Отдала его мужчине.

Дмитрий развернул пакет. В рамке под цвет бронзы на холсте масляными красками были изображены прекрасные озеро, небо и берега с крутыми косогорами, поросшими хвойным и лиственным лесами. На берегу сидели мужчина и женщина. Красный цвет зари через тонкие, едва уловимые оттенки жёлтого, бордового, серебристого, синего переходил в тёмно-голубое небо, которое отражалось в озере. Пейзаж был насыщен сочными розовыми бликами и создавал грустное настроение, словно волшебная музыка. Дмитрий Юрьевич смотрел на чарующее полотно, и его сердце захлестнула любовь к Валентине крупной женщине, сильной и слабой, которой были, словно ребёнку, необходимы чуткое отношение и нежная любовь. У него от избытка чувств исказилось лицо.

Старушка заметила его расстроенное душевное состояние и сказала:

– Хороший человек Валентина! Не просто хороший, а замечательный. Она в моей квартире трудилась над картиной. Мы разговаривали. Откровенная, честная, душевная. В состоянии ли вы, мужчина, понять, что для женщины любовь – это её жизнь, смысл жизни?! И вот эта сильная духом личность рассталась с вами, распрощалась со своей любовью, чтобы не причинить горя вашим детям, сыну Андрюше и дочери Машеньке. В сердце своём увезла любовь к вам. Отказаться от любви – для женщины катастрофа. А ты? Ты не любил её, а хотел! Ты даже не узнал её фамилию, не поинтересовался её адресом!

Старушка вытерла слёзы и плаксиво воскликнула: «Боже всемогущий! Дай Валентине счастье!» – и троекратно перекрестилась.

Дмитрий Юрьевич хотел сказать, что полюбил Валентину, но промолчал, склонил голову и, молча зажав картину под мышкой, осторожно удалился.