Текст книги "Всему свету голова"

Глава 9
Алексиевич – лауреат премии Нобеля по литературе-2015

Демократию я ненавижу, как чуму!

Эрнст Юнгер

Интернет-сведения о мировоззрении Алексиевич в словах интервью журналисту Сергею Гуркину на тему России, Белоруссии и Украины.

Так и она так, как и те, порхнула вкось, демократка с карими глазами, куда недоросли первичных культур, нападающие на невиноватых. И дерзнула стать звеном в цепи шизофрении от неандертальцев, сармат, аваров и до нас – мать у неё украинка. Сильны, ещё как! гены лжи и клеветы – хотя отец белорус, и должны быть здоровые нравственные очаги! Так нет же! Первобытное упрямство и не знающая меры наглость! Их сила в кровожадности и жестокости ломает всякие защитные средства, и вот Светлана Алексиевич вышла из тумана. Русские оттяпали от Украины Крым! Но исторически как стал Крым вдруг украинским, это по каким санкциям времени от овладения Россией Крымом, который взялся зарёй государственного строительства при Екатерине, и вдруг стал украинским – об этом ни слова! Ну, хотя бы слово о том, что однажды невменяемый специалист по социализму, сам украинского рода, Хрущев сказал: пусть Крым будет украинским. Что, так и сталось?! А на закате Союза республик еще более отвязанные специалисты-социалисты «охотно пили, охотно ели, а платить не хотели» в окружении животных Беловежской пущи и про Крым вообще не сказали ничего. При этом посчитали, видимо, если поверхность Крыма соприкасается с поверхностью Украины, то Крым стремится к совпадению с соприкасающейся поверхностью – с Украиной. А то, что эти поверхности не до такой уж степени соприкасаются – наплевать! На деле всё наоборот, это поверхность Украины, соприкасается с поверхностью России, и стремится к совпадению с Россией!

Мы развязали, дескать, войну на Донбассе, стало быть, у себя дома, в Новороссии, которая, как и была, стала русской по требованию новороссийцев, которых Запад не знает, а так называемые «наши» знать не хотят. А клеветы – хоть святых выноси! А вот западные люди, говорит Алексиевич, даже когда просто идут по улице, сразу видно – это свободные люди, и такого себе бы не позволили. А наши прохожие и с виду не свободные, ни дать ни взять – агрессоры… – Бросил, не стал до конца читать.

Нобелевская премия Алексиевич: «За многоголосое звучание её прозы и увековечивание страдания и мужества». – Сильный Бог, крепкий в помощь, очисти душевное многоголосие рабы Твоей Светланы.

10.08.2018 г.

Глава 10
Человек с хорошей душой и поэт

Наталия Колотилина. Души раскрытое окно. Стихотворения. М., 2018 г.

Чего мы ждём от книги стихов неизвестного поэта? Если мы уверены, что поэзия – это мышление, то, естественно, нового мышления, а если у нас есть досуг для восприятия изысканной поэтики, то, конечно, ждём усиленного стиля и ярких образов. Эти качества доступны поэтике Колотилиной, но присутствуют они в умеренной форме, без порывов, и не сразу останавливают внимание на себе. Сама Колотилина сказала об этом удачно звучными словами: «душа порывов не приемлет… / жизни колесница / Неотвратимо бег ведёт». (Память, с. 17, 18).

Они (качества) поддаются описанию словами старинной песни тянущих лямку:

 
Топай-стукай
Аккуратней, —
Ой, калина!
Ой, малина!
 

Хотя самих слов этих нет (калина, малина), есть только сквозящее от этих слов русское дыхание, которое становится содержанием стихотворений Колотилиной. Пишет она легко, первый признак таланта.

 
Провинциальный городок
Почти ничуть не изменился…
 
 
Вон там – заброшенный хлевок,
Вон колокольня! Так красиво!
А там, в крапиве, ручеёк,
Где детвора в песке возилась…
 
 
Но с грустью думаю порой,
Что современная застройка
Лишает прелести былой,
Штампуя клоны – новостройки.
Провинциальный городок…
Ты счастье…
Души великое блаженство.
 

Такие стихи облагораживают читателя.

Современные электронные средства обнародования текстов, когда руки уже не тянутся к книге, сравнимы с изобретением книгопечатания. Тогда был утрачен метод чтения свитков вслух, древние не знали чтения «про себя», читали вслух «для себя» и на публику. Книга считалась изданной после размножения свитков и публичного чтения автором своего сочинения. Древний метод раскрытия чувств и мыслей вслух в общине «своих» доселе не забыт в сильной тяге к стихам, писать стихи и читать их вслух публично. Часто при этом авторы настаивают не на своём мастерстве, а на том, что это окна его души, то есть, как они говорят, стихи написаны «от души». Нередко такие слова вызывают улыбку, но дело серьёзнее, упор на душу, и душу следует подразумевать хорошую.

По ходу мысли об очевидном значении «хорошей души» мы обнаруживаем авторитет Платона, который используем не эрудиции ради, а правды для. В своём проекте «Государство» Платон дал определение истинного человека: истинный человек – это эллин с хорошей душой, верящий в Бога (Resp.409c; 415b, c).

Есть значимый современный пример мастерства, но не по методу «от души» у поэта Ольги Седаковой на тему – есть Бог.

 
Кто знал, что Бог – попутный ветер? —
Ветров враждебная семья,
Чтоб выпрямиться при ответе
И дрогнуть, противостоя,
 
 
И от любви на землю пасть,
И тело крепкое проклясть —
Ларец, закрытый на земле.
 
 
И руки так они согнули,
Как будто Богу протянули
Вино в запаянном стекле:
 
 
– Открой же наконец, попробуй,
Таков ли вкус его и вид,
Как даль, настоянная злобой,
Тебя предчувствовать велит!
 

(Из Седаковой. Всё и сразу. Легенда вторая, с. 39).

Так Бог есть или Его «предчувствуют» под «велением» фактов?! В стихотворении есть правда, запечатлённая для чтения «про себя», но она «несёт на себе настоящее пятно», вызывающее ужас.

Другой пример, из раскрытой души Наталии Колотилиной, противостоящий ужасу Седаковой, как в эстетике Платона исконные болваны божеств и простые храмы противостоят развитым ощущениям греков в архитектуре и скульптурах Парфенона.

 
Бредёшь куда-то наобум,
Руками ветки раздвигая.
 
 
Вдруг что-то сжалося в груди,
Рыдая, молишь о прощеньи
И веришь в свет в конце пути,
Про всё забыв, про боль, про мщенье.
 
 
И понимаешь тщетность сил
И мелочность своих желаний.
И то, что раньше возносил,
Не подлежит коронованью.
 

(Из Колотилиной. Благодать, с. 287).

Здесь с виду поэтическая метафора, а на самом деле – чистая правда, и она не «несёт на себе настоящее пятно». Говорит истинный человек, человек русский с хорошей душой, верящий в Бога.

Находясь в поле зрения небесного «Государства» Платона, я предложил в своё время на перспективу форму русского государства – Соборно-православный социализм во главе с монархом. Так что Наталью Юрьевну мысленно можно считать первым гражданином такого Государства.

29.08.2018 г.

Глава 11
Если в «Слове о полку Игореве» «бусови врани», то каким образом «время бусово»?

Всю нощь с вечера босуви врани възграяху… Се бо Готския красныя девы воспеша на брезе синему морю. Звоня Рускым златом, поют время Бусово…

Босуви (бусови) врани – можно подумать, что это определение характеристики ворон названо с тем же правом, что и определение для времени – время бусово. Почему это так? Слово бус – текущее слово, содержит многозначный языковой образ, и в нашем случае благодаря ему возникает представление, что совместны птицы семейства вороновых и форма последовательной смены явлений и состояний материи – время. Мы видим, таким образом, крайне неустойчивое, хаотичное состояние системы – кого воспевают не то готские, не то половецкие девы? Готского или половецкого героя Буса? Поэтому бесконечно малое воздействие – смена ударения в слове бусово — приводит к выбору дальнейшего истолкования фрагмента. Исследователи и переводчики с полным правом разводят понятия бусови и бусово, так как первое слово обозначает будто бы качество характера вόронов – зловещие, а второе зависло в качестве притяжательного прилагательного от собственного имени Бус. И очередной в ряду переводчиков-комментаторов памятника неизбежно попадает в вихревой след «пролетавших» рядом исследователей. Поэтому на выходе падение силы анализа из-за неправильного отношения к содержанию одного и того же слова разной формы – босуви (бусовы) и бусово. Одни толкуют слово бусови как зловещие или чёрные вόроны, другие – даже как «вражий ворон». А вот время бусово предстаёт как время героической борьбы славянского князя Буса или Божа с готами в передние, незапамятные времена IV века нашей эры, когда Бож был пленён готским королём Винитаром и вместе с сыновьями и 70-тью знатными славянами казнён через распятие. Поэтому переводят: «готские девы прославляют Бусовы победы»; «прославляют время Бусово»; «поют время Бусово, / лелеют месть за победу Шаруканову». В результате голая путаница, кто есть кто, почему-то не принимается в расчёт.

Но всё-таки пройдём через начало – через поставленную уже на вид точку пересечения слов ворόны и время. Этой точкой будет слово бус – самый мелкий дождь при ненастье; мокрый, ниспадающий туман в безветрие; бусова́ – тёмная синева неба, до восхода и по закате солнца; бу́сый, бусόй — серый, дымчатый, мышиного цвета; бусовόй — украшенный, отделанный бусами; бу́сой — серый, дымчатый; пасмурный, моросящий [3].

А что же в результате у самого автора «отменно важной для древнейшей русской словесности Ироической песни о походе на половцев князя Игоря в 1185 году», как обозначил событие открытия и публикации «Слова» Август Шлёцер? [1]. Именно – что? Элементы его полярной системы, в которой соединены противоположности: автор каит князя Игоря за трагические последствия неудачного похода на половцев, а в конце сочинения поёт славу князьям за намерения, воодушевлявшие поход Игоря, – вернуть Тмутороканское княжество, третью составную часть, в состав Руси и восстановить государственный трезубец Владимира Святославича, – Киев, Новгород, Тмуторокань? Нет! Всё дело в ударении в словах босуви (бусови) и бусово. Ничего неожиданного, такова русская грамматика – в зависимости от места ударения в слове разный смысл у одинаковых слов, например: «плачу, но плачу». Без определения места ударения в пересекающихся словах неизбежен снос от реального смысла бусови и бусово в одном случае – к зловещим свойством вόронов, в другом – к личности «героя» Буса.

Определить место, с которого можно пробиться сквозь ниспадающий туман от зловещих вόронов и героического Буса в сторону прямого смысла можно с помощью Словаря В.И. Даля: в слове бусова ударение на последнем слоге – бусова́, «тёмная синева неба до восхода и по закате солнца». Следовательно, босуви́ (ы), (бусови́ (ы) – это прилагательное «ночные». Тогда и время не Бу́сово, а бусовό — время, «отделанное» бусом, ненастьем, сумеречное время потёмок, когда лихие люди развёртывают разбой и грабёж. Ср. польск. buszować – рыскать, шарить; перен. – бушевать, буйствовать. Так и сказано в «Слове о полку Игореве» перед временем бусовы́м: «тьма свет покрыла: по Руской земли прострошася половци, аки пардуже гнездо… и великое буйство подасть Хинови» <Литве> [2]. В грамматике доказывается, что смысл слова зависит не только от написания, но от его звучания. В соответствии с этим, для равновесия сказанного и сделанного, укажем новое направление содержания рассматриваемых фрагментов путём перевода их на современный литературный язык. Фрагмент мутного сна Святослава:

Всю нощь с вечера _____________________Всю ночь с вечера

босуви́ врани възграяху, ______сумрачные вороны возграяли,

у Плеснеска на́ болони _____________у Плеснеска на́ оболони

беша дебрь кисаню, _____________________была могила дани,

И не сошлю к Синему морю. ____и не послать к Синему морю.

Святослав видит свои похороны, поэтому не может послать помощь Игорю к Азовскому морю. Злополучное «дебрь кисаню» образовано от русского дебрь = ров = могила и греческого κηνσος «подать, дань», «кисань» искажённое «кинъсъ, кинсонъ». Дань – тело покойника: «смерть не всё возьмёт, только своё возьмёт» (то есть плоть, а не душу) [4]. Фрагмент толкования боярами мутного сна Святослава:

Се бо готския красныя девы ______________________Вот ведь

Въспеша на брезе Синему морю, ______готские красные девы

Звоня рускым златом, ____________________воспели на берегу

Поютъ время бусовό, __________________________Синего моря,

Лелеютъ месть Шароканю _____________звоня русским златом,

________________________________выражают время пасмурное,

_____________________________________манят месть Шарукану.

(Магическим пением и пляской). Древние верили в силу магических песен и пляски. Признавали, что произносимое слово само по себе обладает способностью и свойством влиять на естественное течение событий. Время «Слова о полку Игореве» сохранило представление и том, что приазовское и нижнедунайское население принадлежит к Русскому миру. Девицы бывшего Тмутороканского княжества пытаются отвести беду рысканья, буйства и грабежей со стороны половцев и литвы с помощью магических обрядов после поражения полков Игоря, призывая месть на отродье Шарукана – на Кончака. Во время магической пляски на них звенит русское золото. Это не иное что, а мониста на шее у женщин русов, о которых пишет участник багдадского посольства в Хазарию 921–922 гг. Ибн-Фадлан. «На шее у них [женщин] мониста из золота и серебра, так как если человек владеет десятью тысячами дирхемов, то он справляет своей жене одно манисто, а если владеет двадцатью тысячами, то справляет ей два маниста… каждые десять тысяч, которые у него прибавляются, прибавляются в виде маниста у его жены, так что на шее какой-нибудь из них бывает много манист» [5].

Другая часть Русского мира жила на Дунае. В конце сочинения, в стихире «на хвалите», мы читаем:

 
Солнце светится на небесе,
Игорь князь в Рускои земли,
Девицы поют на Дунаи,
Вьются голоси чрез море до Киева.
 

Чтобы сказать то, что необходимо, надо упомянуть, что тмутороканских русов, заместивших древних готов Тамани, по текущей традиции называли готами, а в более позднее время русские считали, что южнорусские готы – это половцы (С. Герберштейн протестовал!). Приазовские русы располагались в Лукоморье. В русских источниках оно упомянуто дважды: в нашем памятнике: «Святъславь грозный Великый Киевский… поганаго Кобяка из луку моря, от железных великих плъков половецких, яко вихрь выторже»; в Ипатьевской летописи под 1193 годом жители Лукоморья, половцы, названы «лукоморцы». Для пользы дела удобно обратиться к Геродоту о сколотах-скифах. Страна их (царских скифов) располагалась, сообщает Геродот, по берегам Меотийского озера (Азовского моря). «Все племена (от братьев Липоксаиса, Арпоксаиса и Колаксаиса) вместе называются сколотами, т. е. царскими. Эллины же зовут их скифами» (Her. 4, 3, 6). Содержание этого предложения можно понять так, будто слово «сколоты» на языке Геродота обозначает «царские». Но это сходство обманчиво, так как чуть ранее Геродот сообщает, что в царствование трёх братьев на Скифскую землю с неба упали золотые предметы: плуг, ярмо, секира и чаша. Но вещи не дались в руки ни старшему, ни среднему брату. Едва они подходили, чтобы поднять их, как золото начинало пылать. А когда подошёл младший брат, пламя погасло, и он отнёс золото к себе в дом. Поэтому старшие братья согласились отдать царство младшему. Объединённые племена трёх царей, царские племена, вместе стали называться сколотами, но не в связи с именем царя Колаксаиса – «сколоты» с приставкой «с», как принято считать, а в связи с исторической областью в Северном Причерноморье – с Лукоморьем. Из географического названия места расселения этих племён было образовано их имя – лукоморы или лукоморцы. Греческое σκολιοτης (сколиотес) — «кривизна, излучина». В русском языке лукоморье – «морская лука, морской залив»; «бухта, изгиб морского берега». Сами скифы моря боялись. Не до названий. Поэтому по логике вещей, название «сколоты» = «лукоморы» могло быть воспринято от ранних греческих колонистов. Лукоморье располагалось предположительно возле излучин Азовского и Чёрного морей и низовьев Днепра. Греки называли сколотов-лукоморов скифами. В наше время опорным словом для имени «скиф» исследователи берут лексему skut в разных значениях, по востребованию исследователей. Греческое skuta «шкура»; скифы «люди в коже»: кожаные куртки, кожаные штаны. Германское skut «стрелок из лука», «стрелять». В языке западных и восточных славян skuta – это «нижняя часть рубахи, наподобие юбки, из более грубого полотна, которая пришивалась к полурубашке, оплечку». В этом случае можно усмотреть связь со значительной ролью женщин в скифском обществе, тогда скиф – это прозвище «бабский подол». Но если первые два имени («люди в коже», «стрелки из лука») не удовлетворяют насмешливо-враждебным прозвищам по отношению к народу-соседу, то славянское skuta стремится совпасть с практикой взаимоотношений соседних этносов. Однако его легко замещает словенское слово skuta – «сыр» [6]. Это возвращает проблему имени «скифы» в русло гомеровских времён, насмешливо-враждебное и точное со стороны быта скифов – «доители кобылиц», «млекоеды».

Если потребуем сходные явления в культуре скифов и славян, мы получим два культа крылатой Змеедевы, вполне достаточных для понимания ограниченной величины общих черт в культуре соседних, расово обогащающих друг друга этносов, так как, по замечанию Р. Вирхова, жизнь отдельной культуры автономна. Змеедева – насыщенный мифологией, мистический персонаж «Слова о полку Игореве». – «Въстала обида в силах Дажьбожа внука, вступил(а) Девою на землю Трояню – въсплескала лебедиными крылы на Синем море, у Дону плещучи, убуди жирня (пробуждая лучшие) времена».

07.05.2018 г.

Змеедева славян.

«Женоподобная фигура с крыльями и нимбом». Обруч одноярусный. Найден в Киеве в составе клада 1903 г., в ограде Михайловского Монастыря (Макарова Т. И. Черневое дело Древней Руси. М.: «Наука», 1986, с. 78 (222), 80,).

Змеедева скифов.

Крылатая богиня. Бляшка V в. до н. э. Большая Близница (Античные государства Северного Причерноморья. М.: «Наука»,1984, с. 291,

Литература

1. Булахов М.Г. «Слово о полку Игореве» в литературе, искусстве, науке. Минск: «Университетское», 1989, с. 235, 236.

2. Гаврюшин Н.К. Щукинская рукопись «Слова о полку Игореве» // «Слово о полку Игореве» и его время. М.: «Наука», 1985, с. 402.

3. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. I, 1998, с. 145; Словарь Русских говоров Новосибирской области. Новосибирск: «Наука», 1979, с. 48, 49; Архангельский областной словарь. Вып. 2. Московский Университет, 1982, с. 185–187.

4. Даль, I, c. 225.

5. Древняя Русь в свете зарубежных источников. М., 2000, с. 215.

6. Шавли Йожко. Венеты, наши давние предки. М., 2000, с. 66.

Глава 12
Боян и автор «Слова о полку Игореве» – полочане?

Христианские подъёмные образы в «Слове о полку Игореве» сопряжены с наземными дружинно-княжескими народными мифологическими образами.

Так, образ волка вмещает образы героев памятника, мужские образы неразъёмно соединены в земном пространстве с образом лютого зверя. «Боян бо вещий… растекашется серым вълком по земли». Куряни-къмети Всеволода: «скачуть акы серыи влъци в поле». Всеслав Полоцкий «скочи влъком до Немиги с Дудудок»; он же, в качестве уже великого князя киевского, «сам в ночь влъком рыскаше: из Кыева дорискаше до кур Тмутороканя (до кур – до князя; греческое kurios, kuros «господин», «царь»), великому Хръсови (Солнцу-Митре при восходе) влъком путь прерыскаше». Затем «скочи (от киевлян) лютым зверем (волком) в плъночи». Князь Игорь (во время бегства из половецкого плена): «скочи босым влъком» (перелинявшим лёгким волком). Влур (Овлур) (спутник князя Игоря): «Влур влъком потече, труся собою студеную росу». – Это свидетельствует о том, что славяне язычники некогда «вероваху в волк». Они идеализировали природу. Поэтому славяне христиане бессознательно «вбирали внешность природы в своё внутреннее» и в метафоре волка делали его «предметом для себя», скрывая его языческий дух и раскрывая его. Эта сторона отношения к природе проявляется и в обращении к именам языческих божеств.

Удовлетворительный смысл определения «вещей Бояне, Велесов внуче» надёжнее видеть в предъявляемом мнении о том, что Боян сам по себе родом из полоцких кривичей, которые возводили себя к Велесу, но, конечно, в том числе речь о даровании Бояна как песнетворца. Недаром именно у Бояна, близкого к власть имеющим в Киеве, да ещё кривича-полочанина, возникла «правая укоризна» Всеславу Полоцкому: «пръвое припевку… рече: Ни хытру, ни горазду, ни птицю горазду, суда Божиа не минути». – Всеславу не миновать суда Божьего за надругательства над Русской землёй – разграбление Новгорода, междоусобную битву на Немиге и, наконец, насильственный захват власти в Киеве с помощью восставших киевлян. Да и сам автор «Слова о полку Игореве» склоняет доводы в пользу своего полоцкого происхождения, симпатизирующий полоцким князьям и принимающий близко к сердцу судьбу этих князей. Вот и форма «пръвое» – западнославянская, полабская, форма prόvy «правый» [6]. Автор памятника свой полоцким князьям и Бояну, одного родового (этнического) полочанского круга.

Велес. «В своей языческой функции Велес воспринимался позднейшей православной традицией… как „лютый зверь“ (волк. – Л.Г.), „чёрт“, отсюда костромское ёлс – „леший, чёрт, нечистый“» [3].

Велс, Виелона. «В балтийской мифологии бог загробного мира и скота. Велсу был посвящён месяц октябрь. Ему же – литовский (осенний) праздник скертувес, приглашались мёртвые принять участие в трапезе (совершалось заклание свиньи) (ср. белорусский обычай осенью приглашать д е д о в – предков к столу)» [4].

Велес и кривичи. «Название племенного союза – кривичи произведено от личного имени прусского жреца Криве. Последнее может быть понято как противопоставление эпитету бога Перуна („Правый“ = „Прове“)». «Криве вполне может относиться к богу Велесу, антогонисту Перуна в славянском „основном мифе“». В мифологических и родословных преданиях белорусов, потомков кривичей-полочан, имя героя-первопредка – Бай (Бой) (ср. корень бой- в имени Боян: «Наиболее очевидным является сближение с бой»). Бой, «связано отношением чередования гласных с бить, бью». [7]. Бой – князь-богатырь. «Первоисточник имени Бай (Бой) – балтийский… Литовское bajus „страшный“ может быть осмыслено как эпитет балтского бога подземного мира Велса, антогониста громовержца Перконоса… (Германский) Один-Валль (заметим, „кривой“, одноглазый) генетически родствен Велесу и Велсу… первый князь (Бой) выступал как сын божества (Бая, Велеса). Выстраивается цепь тождеств: Крив – Бай (Бой) – Велес (балтский Велс). Очевидно, кривичи возводили себя к Велесу» («Велесовы внуки». – Л.Г.) [1]. В итоге выдвинутые аргументы позволяют сделать следующее предположение: очевидная позиция автора «Слова о полку Игореве» – на стороне Ольговичей – северян, а северяне, по сведениям «Повести временных лет», от кривичей («а другое [княжение] на Полоте, иже (где) полочане. От них же кривичи… Таже север от них» [5]. Но кривичи возводили себя к Велесу-волку. Возможно, как раз этот факт имеет значение для решения вопроса о племенной принадлежности Бояна и самого автора «Слова о полку Игореве» – оба они из рода полоцких кривичей (?).

Балто-белорусское имя Боян имеет примеры употребления его в северо-западных областях Руси. Известна улица Бояна в Новгороде; из берестяных грамот мы знаем о Бояне, жителе Русы: «за Бояном в Русе [долгу] гривна…» (грамота № 526, 80-е годы XI в.); ходил в должниках и Боян в Озеревах: «и у Бояна возьми шесть кун лихвеных (процентов) в Озеревах» (грамота № 509, XII в.) [2].

2009 г.

Литература

1. Алексеев С.В. История славян в V–VIII веках. М.: «ИПО», 2004. С. 148–150).

2. Зализняк А.А. Наблюдения над берестяными грамотами // История русского языка в древнейший период. М.: Издательство Московского университета, 1984. С. 104–105).

3. Мифы народов мира. Т. I. М.: «Советская энциклопедия», 1987, с. 227.

4. Мифы народов мира. Т. I, c. 228.

5. Повесть временных лет // Памятники литературы Древней Руси. М.: «Художественная литература», 1978, с. 28.

6. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. III, СПб.: «Азбука», 1996, с. 352.

7. Фасмер, Т. I, с. 185, 203.