Текст книги "Призраки Дракулы"

Леонид Леонидов
Призраки Дракулы

© Леонидов Л. И., 2023

* * *

Ночь медленно опускалась на Карпаты. Заходящее солнце косыми лучами расцвечивало кроны деревьев. Все цвета радуги, как волшебные декорации, сменяли друг друга под аккомпанемент шуршащей листвы. Закатный ветерок гнул ветви деревьев, как бы расчищая дорогу уходящему солнечному свету, продлевая земле жизнь перед ночным сном. Но краски разноцветья меркли под натиском опускавшейся ночи. Ночь садилась как «чайная баба» на раскаленный самовар, шелестя многочисленными юбками. Под натиском прохладного воздуха земля отдавала тепло в виде конденсата, который устремлялся вверх как пар из носика самовара. Похоже, кто-то готовился к чаепитию.

На фоне ночного неба острые вершины гор казались башнями замков, а горная гряда напоминала зубчатую крепостную стену. Воющие на полную луну волки едва дождались упавшей внезапно темноты, чтобы начать свой устрашающий концерт. Испуганные такой какофонией мелкие звери от ужаса искали укрытия и ревели, содрогались от страха. Эта звериная «свадьба» разносилась на десятки километров и, казалось, что грозные Карпаты застыли в испуге как перед неким стихийным бедствием. Звериный концерт вдруг внезапно стихал, как и начинался.

Только ночное небо оставалось безучастным. Мириады звезд нависали так низко, как в детском планетарии, что стоит подпрыгнуть, и горсть далеких планет у тебя в руке. Ночное небо зовет и манит, оно прекрасно в своей неохватности и безбрежности. Оно спокойно, особенно, когда на земле спокойно. Когда же на земле берут вверх звериные инстинкты, тучи закрывают небо от разгула насилия. Народная молва гласит о том, что, когда господарь Влад Цепеш (Дракула) устраивал массовые казни: одних сажал на кол, других сбрасывал в пропасть на острые колья, Карпаты заволакивало тучами, разыгрывалась гроза с молниями и проливным дождем. Звери замолкали, а на многие километры раскатывались стоны и дикие крики. Тучи расступались, давая проход душам несчастных, взлетавших на небо. В нашей необъятной Вселенной рождались новые звезды.

Часть 1. «Золотая эпоха Чаушеску»

Говорят, бывают дни, когда темными ночами души невинно убиенных спускаются на землю, чтобы не дать сотворить новое зло.

С чего все начиналось?

Маленький отель в центре Будапешта затерялся в узких улочках и переулках, поэтому найти его было непросто. Выбор трансильванских венгров пал на него не случайно. Даже пересекая границы Румынии, чьими гражданами они являлись, чувство небезопасности их не покидало. «Секуритатэ» – тайная полиция Чаушеску раскинула свои сети по всему миру. В книгах генерала Пачепы, бывшего начальником внешней разведки Румынии и перебежавшего в США, подробно рассказывается о формах и методах работы румынских спецслужб. Вашингтон благоволил диссидентской политике Чаушеску внутри социалистического лагеря, а румыны в отместку внедрили своего агента в спальню американского посла в Бухаресте. Высокий черноволосый красивый румын, работавший водителем посла США, одновременно был любовником его супруги.

Августовский вечер в Будапеште был по-настоящему летним. Жара явно не хотела уходить, а Дунай повышал влажность до карибских широт. В упомянутом выше отеле постояльцев не было, за исключением двух трансильванских венгров. Они вышли в сад отеля и устроились за столиком под двумя яблонями и ветвистой грушей. Листва скрывала их полностью и не пропускала почти ни единого слова. Мужчины сильно потели не только, видимо от жары, но и от напряженного ожидания. Волнение было заметным. Не помогала даже знаменитая вишневая палинка. ЕЕ вкус был таким нежным и тонким, что не требовалась закуска. Судя по всему, они кого-то ждали, а этот кто-то явно опаздывал. Это тревожило. Мужчины говорили о том, что на кон поставлено очень многое: свобода и жизнь людей.

Робкие разговоры о свободе и автономии среди этнических меньшинств стран Восточной Европы начались с приходом к власти в СССР Горбачева. К 1989 году появились признаки того, что политика Горбачева ведет СССР к развалу, а это вызовет эффект «домино» в странах СЭВ и Варшавского Договора. В общем, мир стоял на пороге крупных, точнее «тектонических» перемен.

Безветрие и не спадающий зной даже поздним вечером вызывали воспоминание о зиме. Но два румынских венгра жаждали «жаркую» зиму, поэтому готовы были страдать. Одиночный удар напольных часов Густава Беккера, стоявших в лобби, был такой сильный, что один из венгров вздрогнул. Он сразу посмотрел на ручные часы, как бы перепроверяя старинный механизм. Да, действительно, было половина двенадцатого. Тот, кого они ждали, не появлялся.

Неожиданно хрустнула ветка под чьей-то сильной ногой. Оба повернули головы в сторону звука. Там находилась неприметная калитка, о которой знали единицы. И слух их не подвел. Из темноты, как в фильмах ужасов, именно об этом подумал один из венгров, выросла фигура незнакомца. От неожиданности одного из сидевших пронзил озноб. Именно так появились в саду его дома агенты «секуритатэ» пять лет назад. О месяце, проведенном в СИЗО Тимишоары, он вспоминает с содроганием до сих пор. Он думал, что не выдержит пыток и побоев. Особенно старался следователь не румын, а этнический венгр. Тогда он поклялся отомстить обидчикам.

К столику подошел молодой мужчина с комплекцией игрока в рэгби. Его «шотландка» не позволяла точно определить возраст. Но явный американский вариант английского не оставлял сомнений, что это американец, а манера говорить свидетельствовала, что он родом из южных штатов.

– Джентльмены, извиняюсь за опоздание, в Румынии мы вообще не смогли бы организовать безопасную для вас встречу, а здесь тоже есть свои заморочки. КГБ активно сотрудничает с венграми, а русские работать умеют. Вы томились ожиданием, но все приближает нас к общей цели – время «Дракулы» сочтено. Нам дали «зеленый свет», а главное и «зеленые» деньги и немалые. Теперь очередь за вами, вы обучены и при деньгах. Так что вперед.

Глава 1

За окном давно было темно, над Москвой нависало черное беззвездное небо. Дождь, который с легкой руки журналистов стали недавно называть ледяным, сменялся робким снегопадом. Люди, боясь подскользнуться, осторожно ходили по тротуарам. Травмопункты не справлялись с наплывом пострадавших. Невзрачная погода усугублялась ярко освещенными, но практически пустыми витринами магазинов. Горбачевская перестройка, как опыт над советским народом, вела куда-то в никуда. Все приходилось доставать, деньги постоянно девальвировались.

Вот и Алексей, день 25 ноября 1988 года, провел в беготне по магазинам в поисках спиртного на завтрашнюю встречу в кафе «Лель» у метро Алексеевская. Это мероприятие он устраивал для коллег, в связи с отъездом в командировку в социалистическую Румынию.

В этом году он закончил Дипломатическую Академию МИД СССР, в которой проучился два года. Учеба была интересной и увлекательной, блестящие преподаватели, новые знания. Словом, все как надо. Ему дали для изучения французский язык, который наряду с английским и испанским должен был стать третьим в его копилке. Учеба давалась неплохо, но изучение французского отнимало львиную долю времени.

Запомнились три поездки по СССР в ходе учебы: в Одессу и Севастополь, где будущим послам и консулам показывали мощь советской военной техники. Это была как бы военная стажировка. Поездка в Баку преследовала цель ознакомить слушателей с одной из советских республик. Но самой запоминающейся стала поездка по Красноярскому краю, где Алексей, еще с самолета, увидел бескрайние просторы Сибири. Правильно Ломоносов писал: «Мощь России Сибирью будет прирастать». И будущие послы увидели эту мощь – Красноярская ГЭС, Саяно-Шушенская ГЭС, многочисленные подземные склады НЗ СССР, которые через несколько лет разграбили нынешние олигархи. А чего стоил Красноярский завод по производству шагающих экскаваторов. Это стало легендой состязания СССР и США, кто круче по шагающим экскаваторам. Американцы первыми сделали экскаватор с ковшом на 30 кубов, мы позже – на 40, они – на 50, мы – на 60. Когда американцы сделали ковш на 90 кубов, мы ответили ковшом на 100. И соревнование прекратилось.

Французский язык давался Алексею хорошо. Предзащиту своей дипломной работы «О кризисе внешних заимствований стран Латинской Америки» он сделал на французском языке и получил «отлично» и за язык, и за диплом.

Дипломы об окончании Дипломатической Академии в те годы котировалась выше, чем дипломы МГИМО. Выпуску Алексея их вручали в новом здании театра на Таганке. Кстати, на курсе Алексея учились дипломаты из Венгрии, ГДР, ЧССР, ПОЛЬШИ, Вьетнама и Монголии. В торжественной обстановке ректор Академии произнес речь и объявил, что первыми дипломы получат слушатели, окончившие Академию «с отличием».

Алексей сидел с друзьями, и они тихо обсуждали предстоящий банкет. Как вдруг кто-то сзади толкнул Алексея в плечо и громко сказал, что его вызывают на сцену. Ректор энергично жал руку Алексея, поздравляя с «красным дипломом». Действительно, оказалось, что все государственные экзамены Алексей сдал на «отлично», а в семестровых и годовых экзаменах получил только одну «четверку» за два года учебы.

Но, как бывает, «хорошисты» поехали на работу в Париж, а Алексей с «красным дипломом «вытянул» жребий в Бухарест. Но между строк намекнем, что в этом была и своя «предистория».

После окончания Академии, Алексей начал подготовку в длительную командировку в Аргентину. Закипела бюрократическая процедура: оформление документов, стажировки в разных отделах министерства. Однажды Алексея вызвали в Департамент кадров. Там его принял заместитель директора департамента, и, к большому удивлению Алексея, в кабинете присутствовал Федор, с которым он сотрудничал в Южной Америке.

– Проходите, Алексей Иванович, у нас к вам с Федором Ивановичем серьезный разговор, – встретил Алексея заместитель директора такими словами.

– Но сначала хочу его представить. Это ответственный сотрудник административного отдела ЦК КПСС. Он с вами хотел бы побеседовать наедине, так что я вас оставляю.

Алексей года два не видел Федора и нашел некоторые изменения. Новая работа потребовала, видимо, изменить многое, начиная с одежды. Федор был одет в безупречно сшитый костюм черного цвета, в идеально отглаженную белую сорочку и красиво завязанный галстук красного цвета. Внешне он больше походил на американского конгрессмена, чем на советского чиновника. Алексей всегда предчувствовал, что Федора ждет большое будущее.

– Алексей, рад тебя видеть, и хочу поздравить с успешным окончанием Академии, не каждый удостаивается «красного» диплома. Это все пригодится, нам нужны талантливые люди. Мир стоит на пороге больших перемен, и ты, я думаю, к этим переменам приложишь руку. Ну, давай сразу к делу.

Только Алексей открыл рот, чтобы уточнить, о чем идет речь, как Федор жестом попросил не перебивать его.

– Ты прости, старина, времени мало, а дел, как всегда, выше крыши. Он не успел договорить, как открылась дверь, и секретарша внесла два чая в подстаканниках с лимоном, сахаром и сушками. Когда дверь за ней закрылась, Федор продолжил.

– Алексей, суть дела такова. Я недавно был на конференции в Женеве и там встретился с Викторией. Помнишь ту англичанку, с которой мы пережили бурю в перуанской пустыне? Как мы с ней договорились встретиться в Швейцарии – это, отдельная тема, главное, что встретились. Тебе, кстати, большой привет. Вот, что она рассказала. Случайно услышала разговор своего отца, продолжающего служить в «Форин Офисе», с каким-то заезжим американцем. Дверь его кабинета была неплотно закрыта, а ее спальня через стенку. Словом, услышала не все, но много для нас важного. Вот суть: американцы начали операцию по свержению Чаушеску в Румынии, многое неизвестно, но там будут задействованы трансильванские венгры и возможности Парижской масонской ложи, куда входят некоторые влиятельные румыны. Все требует уточнения. Виктория дала мне свой надежный контакт в Бухаресте. Он чилиец, соратник Сальвадоре Альенде, коммунист, к СССР относится с любовью, лоялен Чаушеску. Живет там как политэмигрант. Имеет часовую мастерскую и хорошие связи в разных слоях румынского общества. Виктория недавно с ним встречалась в Буэнос Айресе, на съезде политэмигрантов. Короче все данные о нем здесь в моем портфеле.

– А я могу как-то обдумать такой резкий разворот в моей работе, к тому же у меня нет румынского…Однако, Федор не дал ему закончить фразу.

– Алексей Иванович, партия за вас все определила и с руководством все решила. Вы же коммунист? Вот и надо к нашему разговору относиться по-коммунистически.

Никогда раньше Алексей не замечал такого железа в тоне Федора. Видимо, плохо я еще его знаю, подумал он.

– Насчет румынского языка вопрос проработан, вот тебе телефон нашего старого друга. Она – преподаватель румынского языка. Нам она сказала, что на твоей базе французского и испанского языков, ты румынским овладеешь быстро. Живет она в Кунцево, знаешь там «ондатровую колонию», квартал домов Совмина. Так что тебе на твоей «восьмерке» по Кутузовскому пара пустяков.

– Вот, и про «восьмерку» знает, и все распланировал, не успокаивался Алексей.

– Да, и самое главное, при посольстве в Румынии есть средняя школа, сыновья там смогут учиться, а жену устроим на работу. Она ведь учитель истории?

Да, уже более уверенно кивнул Алексей, так как проблема школы всегда была важной для советских дипломатов. По крайней мере, и на эту командировку семья будет полной. Не придется устраивать кого-то из детей к бабушкам или в интернат.

– Ну, я понял по твоим глазам, что тебя все устраивает. Алексей пожал плечами, но ничего не сказал.

– Теперь еще важный момент, партия решила усиливать посольства в социалистических странах сотрудниками, имеющими опыт работы в капиталистических государствах. Потому что, скажем, в Румынии с таким опытом сотрудников нет. Они привыкли писать телеграммы по передовицам местных партийных изданий, а контакты поддерживают с элитой, которая под «колпаком» «секуритате». Работают открыто без какой-либо конспирации. Ты же умеешь работать по-другому. Вот и пал выбор на тебя. Кстати, чилийца надо перехватить у дома, где он живет, и передать привет от Виктории, остальное он лучше нас знает. Опыт подполья. Главное, чтобы ты его «не спалил». Политэмигрантов румынские спецслужбы не опасаются и «не пасут», а вот за нашим посольством работают. Этот чилиец сказал Виктории, что самый лучший день для встреч – воскресный вечер, когда все румыны с обеда начинают пить «цуйку» – виноградная водка. Так, Алексей, для первого раза хватит, мы еще встретимся у меня на Старой площади и поговорим подробнее. А сейчас – учи румынский, к слову, красивый язык. Да, и еще, большой привет от Ильи Петровича, вы там с ним плодотворно поработали. Получив фотосъемку из космоса, он подготовил конкретные предложения в ЦК. Главная идея-создание совместного предприятия для геологоразведки в районе, где есть золотоносные жилы. Но дело это дорогое, а сейчас денег нет. К этим местам активно подбираются канадцы, у них большой опыт работы в Андах. Ну, и самое последнее – мы пробили тех двух американцев, которые вас хотели споить. По данным КГБ, они офицеры ЦРУ. Вовремя ты оттуда увез нашего геолога.

Федор украдкой посмотрел на часы. Резко встал, обнял Алексея и пожелал ему удачи.

– Я тебе позвоню, мой южноамериканский друг, и по-приятельски подмигнул.

Все эти воспоминания вихрем пронеслись в голове Алексея в промозглый вечер 25 ноября 1988 года, когда он просматривал обзор в газете «Правда» результатов завершившегося накануне расширенного пленума ЦК Румынской компартии. Овации, овации, бурные овации в адрес Николае и Елены Чаушеску. Триумф «золотой» эпохи Чаушеску! Внушительные результаты в сельском хозяйстве: урожайность зерновых 50 центнеров с гектара, когда в СССР он составлял не более 15. Алексей в это, конечно, не верил. Решена жилищная проблема – каждая румынская семья получила от государства отдельную квартиру. В том, что это так, Алексей убедился уже будучи в Румынии. За пять лет Чаушеску выплатил внешний долг в размере 15 млрд. долларов. И это подтверждалось западными финансовыми изданиями. Первый случай в истории. В то же время, за четыре года при Горбачеве, задолженность СССР выросла на 60 млрд. долларов и достигла отметки в 120 млрд. Для гипертрофированного болезненного честолюбия Горбачева такие успехи Чаушеску могли бы стать и основанием для смертельного приговора. Но об этом позже.

Конечно, «балканский лис» был хитер и изворотлив. Вся его биография свидетельствовала об этом: от мелкого воришки, сблизившегося в тюрьме с коммунистами – до лидера Румынии. Его стратегическая ошибка – зря он ввязался в оплату внешнего долга за счет отправки всей румынской продукции на экспорт. Уровень жизни населения снизился. Хотя до начала 80-х в Румынию из СССР ездили за шмотками как на Запад, куда попадали немногие. Частично румыны решали дефицит промтоваров за счет практически официально не преследуемой контрабанды. Везли все, в том числе из СССР – холодильники, телевизоры, другую технику. А из Европы – подержанные «Мерседесы», которые эксплуатировали еще лет двадцать.

Глава 2

Озеро Снагов, расположенное в тридцати километрах от Бухареста, всегда было излюбленным местом для богатых дачников. В годы Второй мировой войны в нескольких строениях размещался дом отдыха для немецких летчиков.

Румыния была союзником гитлеровской Германии. После победы СССР несколько десятков объектов недвижимости были переданы Советскому Союзу в качестве репараций. Позднее «щедрый» Хрущев вернул румынскому правительству большое количество недвижимости не только на озере Снагов, но и по всей Румынии.

С приходом к власти Чаушеску была проведена зачистка мелкой недвижимости на берегах озера и построена шикарная загородная резиденция лидера румынских коммунистов. А на противоположном берегу озера, где во время войны был дом отдыха пилотов Люфтваффе, располагалась дача посольства СССР, включавшая несколько построек.

В тот весенний день начала семидесятых годов прошлого века, когда первые лучи солнца коснулись глади воды, как бы желая всему живому проснуться, после зимней спячки возрождалась новая жизнь одного из трехэтажных зданий немногочисленной недвижимости на озере.

Рядом с дачей посольства и находился упомянутый трехэтажный дом. Там и начиналась новая жизнь. Ранее здесь был сельскохозяйственный техникум, а сейчас… Ни одной вывески, трехметровый забор тщательно скрывал все от постороннего взгляда.

В те весенние дни крепкие ворота особняка открывались и закрывались. Машины с затемненными стеклами въезжали и выезжали по несколько раз в день. В автомобилях были особые пассажиры – дети от пяти до двенадцати лет. Они провели зиму в одном из карпатских санаториев закрытого типа, пока шла реконструкция особняка на озере Снагов. Их было немало, около ста. Это были сироты, разными путями попавшие в Румынию по заданию Чаушеску. Агенты секуритате подбирали и даже покупали их в разных арабских странах. В том числе и в Палестине, благодаря дружеским отношением Чаушеску с палестинским лидером Арафатом.

В особняке на озере были созданы все условия для обучения ребят румынскому и английскому языков, а также восточным единоборствам, огневой подготовке и общеобразовательным предметам. Только узкий круг лиц знал, что Чаушеску решил создать фанатично ему преданную роту спецназа. Этих бойцов, по образу и подобию «янычар» при турецких султанах, можно было бы использовать для спецопераций как внутри страны, так и за рубежом. По окончании условной десятилетки каждому присваивалось офицерское звание, хороший оклад. И они расселялись по трое или пятеро в различных кварталах Бухареста на конспиративных квартирах и в особняках. В тайниках их жилищ хранилось оружие, по несколько паспортов как румынских, так и на данные иностранных граждан. Оперативная и военная подготовка «янычар» проводилась всю рабочую неделю на разных закрытых объектах. Главное место в их подготовке отводилось идеологической работе. Чаушеску для всех был коллективным отцом, их воспитывали в преданности ему и формировали фанатичную любовь к «Папе». Чаушеску частенько навещал своих ребят.

Март в Москве – невеселое время: днем оттепели, ночью мороз. После праздника 8 Марта – его героини женщины, и примкнувшие к ним мужчины, в аромате мимоз уже ощущают весну как бы держа ее в руках словно букет. Но это обманчивое впечатление только усиливает зимнюю депрессию. Кто-то торопится менять шубы на пальто или дубленки на куртки, но опять обманываются. Недаром в народе говорили – «пришел марток, надевай семь порток». Мы уже не говорим о том, что в марте накатываются на Москву разные вирусы и ОРВИ. Жители столицы СССР, мобилизованные к женскому празднику, внезапно расслабляются, и многие заболевают. Не уберегся от гриппа и Алексей. Но бюллетенить было некогда. И так, по разным причинам, отъезд в командировку задержался на два месяца. Его торопило как непосредственное начальство, так и Федор, как представитель могущественной организации.

Киевский вокзал бурлил как муравейник. Помпезное архитектурное сооружение в стиле неоклассицизма, построенное в 1912 году, при участии инженера Шухова, не было рассчитано на такой пассажирский поток, достигший пика в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. На площади перед вокзалом трафик автотранспорта напоминал улицы Бомбея. Припарковаться было невозможно, таксисты хлебных мест не уступали, а гаишник прятался за колонной. Маленький, и юркий «уазик» сделал три круга, чтобы подъехать к шлагбауму, куда был «въезд – строго запрещен». Короткий разговор с охранником, мелькание рук в карман пальто, из кармана в пальто, шелест банкнот, и крепкое рукопожатие. И шлагбаум впускает уазик к перрону поездов международного следования. Несколько вагонов с табличками Москва – Бухарест уже ждали своих пассажиров. Уазик остановился у вагона номер пять, и, выросшие буквально из-под земли два здоровенных носильщика начали перетаскивать багаж отъезжающего в купе. Двадцать коробок с личными вещами и домашней утварью заняли одно двухместное купе, а во втором – разместился второй секретарь посольства Алексей. Проверив, как все уложили в купе, Алексей вышел на перрон, где находились его семья и несколько друзей. Из уазика вынесли раскладной столик, на котором в момент появились бутылки с напитками и скромная закуска. Прозвучали тосты и пожелания хорошего пути. А старый друг Саня, с комсомольских времен носивший прозвище «стакан», налил уезжающему сто пятьдесят грамм водки, насыпал туда щепотку горького перца и сказал: «Выпей это, а утром будешь как новенький».

Поезд тронулся, Алексей долго стоял у окна. Войдя в купе, осмотрелся. И было на что посмотреть. Двухместное купе образца 1912 года свидетельствовало, что Россия тогда находилась на подъеме. Интерьер вагона был шикарным – рамы окон и двери делались из красного дерева, стены купе отделывались под дуб или ясень, обивка диванов была необыкновенно живописна и декоративна, начищенные латунные или бронзовые рукоятки и ручки ослепительно сверкали. В это время Россия была главным экспортером зерна, пушнины, редкоземельных металлов и бакинской нефти в Европу. Современные армия и флот. Недаром экономическая мощь нынешней России сравнивается с 1913 годом. Было чем гордится. Если бы только не слабый царь с психически неуравновешенной царицей.

В 1989 году, когда разворачиваются события этой книги, все гораздо хуже, чем в 1914 году. Беспомощный Горбачев приведший экономику в упадок, а двумя годами позже все еще мощная армия которая, как показала история, не смогла спасти СССР.

Алексей, уезжая из Москвы, своей супер интуицией, предчувствовал, что грянет беда. А сейчас можно было побаловать себя осмотром вагона первого класса и поностальгировать о великой Российской империи. Гардины, скрученные в треугольник на входной двери. Колокольчик для вызова проводника. Подстаканники и столовые приборы с еле заметными вензелями двора его императорского величества. Словом, все «комильфо». В этом вагоне было всего пять двойных купе. Но в итоге десять. Двойных, в том смысле, что, между двумя купе был душ и умывальник, а также туалет. Все в купе отдавало стариной и былым величием. Две нижние мягкие полки, гобеленовые шторы, настольная лампа с абажуром. А в соседнем купе ехали двадцать коробок багажа из-под американских сигарет и водки завода «Кристалл.

Второй секретарь советского посольства в те годы не мог позволить себе доставить в страну назначения багаж машинами «Совтрансавто». Зарплата не позволяла.

Ночь прошла беспокойно. Жарко натопленный вагон, все-таки поезд вез дипломата. Водка с перцем сделали свое дело. Алексей потел как в русской бане, страсть к которой питал уже лет двадцать. Утром проснулся весь мокрый. Попросил заменить белье, пришлось, правда, заплатить сто румынских лей. А после горячего душа почувствовал себя вновь рожденным. Позавтракал домашними запасами, а вот пообедать решил с шиком в международном вагоне-ресторане.

После обеда решил выкурить сигарету в тамбуре своего вагона. Не успел прикурить, как в тамбур вошел один мужчина и попросил разрешения составить компанию. Он представился руководителем отделения ССОД (Союз советских обществ дружбы) в Румынии. Назвался Николаем. С ним договорились поужинать в купе Алексея, благо ему жена наготовила много разнообразной снеди. За окном тем временем проносились унылые пролески, поля, покрытые небольшим снежным покровом. Словом, тоскливая мартовская пора, даже на хлебородной Украине. Поезд подходил к Чопу. Засуетились проводники, для них встреча с таможней всегда серьезная проверка на хладнокровие. Все что-то везли: продать, обменять, и таможня прекрасно об этом знала. Прошли пограничники, козырнули второму секретарю, и это было приятно. Пожилой таможенник просто пролистал паспорт Алексея и пожелал счастливого пути.

Погранично-таможенные формальности завершились, видимо, благоприятно. Раскрасневшиеся проводницы явно успокоились и начали дружно предлагать чай. Однако, зашедший в купе Алексея Николай предложил начать не с чая. Он сразу объяснил, что возвращается из командировки и запастись харчами не успел. Зато, и он многозначительно подмигнул, есть неотъемлемое приложение к домашней закуске. Беседа больше напоминала монолог Николая. Последние лет двадцать он работал в секторе ССОДа по Румынии, а сейчас находился в третьей командировке в этой стране. Рассказывал о стране увлеченно и с любовью. Алексей сразу понял, что его попутчик может стать для него не только полезной связью, но и близким приятелем. До чая, конечно, не дошло, но вторая бутылка Посольской была почти пуста. Когда Николая потянуло на исполнение румынских песен, Алексей предложил идти спать, чтобы завтра утром не выглядеть утомленными дорогой.

Лучший в Бухаресте железнодорожный вокзал с громким названием «Гара де Норд», название скопировано с одноименного парижского вокзала, был тих и неприветлив. По сравнению с помпезным Киевским он больше походил на вокзал где-нибудь в Рязани, или что-то в этом роде. Скромно одетая публика суетилась на перронах в ожидании местных поездов и электричек. Вагоны румынского железнодорожного парка были местного производства и смотрелись угловато. Маневровые локомотивы издавали страшный скрип и скрежет. Слышались гудки паровозов, которые румыны еще использовали в пассажирских перевозках. Большинство паровозов было вывезено из Одессы, в которой «румынцы» во время Второй мировой войны хозяйничали целых три года. Эти паровозы и одесские трамваи в силу своей изношенности СССР не рассматривал даже в списке репараций.

Мороз около минус пяти был аномальным для этого времени года. Серое небо, мерзкая погода, неопределенность с жильем еще раз убедили Алексея, что выезд без семьи стал правильным решением. Надо устроиться, во всем разобраться, а потом вызывать семью.