Текст книги "О страстях и искушениях. Ответы православных психологов"

– Такое поведение свойственно именно женщинам?

– Такое может быть с кем угодно. Просто гендерная принадлежность вносит свои особенности. У гордого, властного, всезнающего отца дети, особенно сыновья, растут подавленными, забитыми, неуверенными в себе. Такой отец подсознательно переносит на сына ту нереализованность, ту требовательность и неудовлетворенность, которую он испытывает сам в отношении к себе. Проще говоря, отыгрывается на сыне за собственные промахи, и это крайне плохо для психики ребенка.

Недавно я как раз общалась с таким папой, который «всегда прав». У него очень проблемный сын-подросток, который до ночи сидит за компьютером, а потом, естественно, просыпает школу. Отец был в ярости, никакие доводы, требования, угрозы не работали, а других средств воспитания у него, к сожалению, не было в арсенале. Я спросила: «Скажите, пожалуйста, у вашего сына есть какие-то мечты? Может быть, он любит музыку или спорт?» Он ответил: «Футбол, ну и что? Вы что, предлагаете ему заняться футболом? Еще чего! Пусть сначала начнет ходить в школу, получать хорошие оценки, вот тогда, может быть, я подумаю об этом!» Я понимала, что отца на самом деле не интересует то, как помочь сыну найти себя, преодолеть этот трудный, мучительный переходный возраст. Его волновал только вопрос власти и подчинения. И, конечно, собственной правоты. Бессмысленно было напоминать ему, что он сам, по его словам, не мог оторваться от телевизора до утра, не мог заставить себя сделать и другие важные и полезные вещи. Но, как я уже говорила, самокритика для людей такого типа – совершенно исключенный из арсенала прием. Ведь критический взгляд на себя может довольно быстро пробить брешь в этой амбициозной, тщеславной, заносчивой и властной броне, и откроется неуверенный, испуганный и слабый человек, которому уже не удастся считать себя лучше и выше других.

– Вы привели примеры детско-родительских отношений. Между взрослыми людьми гордость проявляется как-то иначе?

– Здесь нет принципиальных различий. Все сводится к тому, что человек не хочет, а часто и не может отказаться от ощущения собственной значимости, своей правоты всегда и во всем. Другой в мире такого человека – всегда средство, повод, объект. Я уже говорила, что такая жизненная философия, постановка себя в центр бытия часто связана с глубинной неуверенностью, страхом быть как все, то есть обыкновенным. Но эти глубинные страхи, неуверенность на поверхности проявляются именно в демонстрации собственной исключительности, явной или скрытой, завуалированной. Я недавно работала с одной молодой женщиной, которую переполняли претензии к мужу. Он, по ее словам, не понимал ее, был к ней равнодушен, невнимателен; вывод был «закономерным»: «Он не любит меня!» Но постепенно, пытаясь понять глубинные причины происходящего, мы подошли к тому, что она сама была не очень в ладу с собой: с одной стороны, у нее были завышенные амбиции, с другой стороны, она была очень закомплексована. Я уже рассказывала вам об этой специфике неадекватной самооценки.

Но было недостаточно просто сказать моей клиентке: посмотрите, все претензии, которые вы подсознательно предъявляете самой себе, вы переносите на своего мужа, и он, естественно, становится виноватым в том, в чем совсем не виноват – в ваших отношениях с самой собой! Пришлось не просто говорить ей об этом, а глубоко и тщательно проработать истинные причины нарушения здорового самоотношения. В результате она сказала: «Я очень рада, что именно этот человек рядом со мной. Он мой настоящий учитель, благодаря ему я начинаю видеть свои промахи, свои страхи и свою ложь и ему, и самой себе. Чувство собственного достоинства – вот чего мне не хватает сейчас!» Вдумайтесь! Сначала мы имели дело с типичным проявлением невротической гордости – с чувством собственной правоты, безапелляционностью, надменностью и высокомерием. Но опыт встречи с подлинными причинами ее состояния позволил этой девушке выйти к смирению, встать в определенную позицию по отношению к себе и увидеть себя такой, какая она есть. И в результате она осознала огромный внутренний дефицит чувства собственного достоинства, я бы уточнила – речь в данной ситуации шла об уважении к самой себе. Дело в том, что эта девушка выросла в атмосфере неуважения и равнодушия, с ней никто не считался, и ее гордость стала той самой защитной броней, закрывающей ее от боли унижения. Но во взрослой жизни эта броня уже не защищала ее от детских травм, а стала непреодолимой преградой между ней и близким человеком. Что мы видим на этом примере? Гордость всегда связана с эгоцентризмом, отгороженностью от других, ощущением себя выше и лучше остальных и глубинным страхом обнаружить себя таким, каков ты на самом деле. Если такую форму гордости удается преодолеть, то мы выходим к смирению, к способности уважать как себя, так и другого, к ощущению близости, родства между людьми.

– Может ли человек сам справиться со своей гордостью?

– Многие святые отцы говорят о том, что гордость лечится смирением. Но надо иметь подлинную веру и мужество встречи с самим собой, чтобы открыть свое сердце смирению. Российский писатель и публицист Борис Батлер однажды очень точно заметил: «Жизнь подносит гордому под нос нашатырь страдания». Это очень точное, на мой взгляд, замечание. Именно в страдании человек выходит к пониманию собственной ограниченности – он соприкасается с чем-то, что явно больше и сильнее его. Страдание смиряет с неизбежностью, низвергает с «пьедестала» успеха, помогает довериться, разомкнуться, открыться помощи Бога и помощи других людей. Ощущение близости к Богу, Его невыразимой и неохватной любви к нам позволяет почувствовать себя таким, каков ты есть, без страха, в полном доверии, и увидеть другого человека таким же образом. В этом акте веры, смирения и любви сгорает броня гордости, которая закупоривает человека внутри, не позволяя ему выйти наружу, к жизни, к людям, к Богу.

Однако здесь надо уточнить, что все вышесказанное можно отнести лишь к невротическим формам гордости. Ее причины чаще всего не осознаются человеком. Осознание же этих причин может помочь человеку преодолеть свою гордость. Но есть и иная степень гордости, ее обычно называют гордыней. Здесь уже речь идет о страсти, о безумном притязании стать окончательным судией самому себе, самому вершить суд, который выше суда Божьего и суда человеческого. Тут уже вряд ли можно говорить о психологических особенностях, о детских травмах, о степени неосознавания самого себя. Здесь речь идет о духовном недуге. Но человек попадает в такое духовно страшное состояние не одномоментно, он может идти к нему годами, десятилетиями. Задача психологии как раз и состоит в том, чтобы помочь выявить зародыши гордыни. Выявить и обезвредить.

Гордость – очень тонкая, изощренная страсть, она может прятаться за очевидными добродетелями, за милосердием, за человеколюбием, за верностью Родине, делу, человеку и так далее. Не случайно все отцы Церкви предупреждают о гордыне как об очень коварной и страшной страсти, которая может привести к гибели души. Именно поэтому борьба должна вестись на всех уровнях. На уровне духовном опорой человеку будет Церковь, ее таинства, глубокий доверительный контакт с духовником. Но необходима борьба и на психологическом уровне, в противном случае именно психологические проблемы могут стать теми кривыми зеркалами, в которых человек будет видеть не реальность происходящего, а только свое отражение, да и то кривое.

Психологию человека можно уподобить некоему оптическому прибору. Если он прозрачен, то его как бы нет. Сквозь него мы начинаем видеть мир во всем многообразии, и наш взгляд будет правдивым. Но если стекла этого прибора мутны, непрозрачны, то мы не увидим ничего, кроме разводов и смутных очертаний. Тогда наши отношения с реальностью будут ложными, мутными. Однако не стоит полагать, что человек горит желанием встретиться с реальностью. Ему мешает в этом и глубинный страх встречи с этой самой реальностью, и душевная леность, нежелание внутренне напрягаться, слабость воли. Еще в начале XX века русский философ Борис Вышеславцев говорил о том, что способность видеть реальность – самый удивительный дар сознания, данный человеку Богом. Но человек прилагает огромные усилия для того, чтобы убежать от реальности, не видеть ее такой, какая она есть, поскольку это требует внутреннего напряжения, работы души. Вышеславцев считал самыми здоровыми людьми на земле именно святых, поскольку они способны видеть реальность и при этом любить ее. А обычный человек кружится вокруг собственной оси, озабочен любовью к самому себе (точнее, потаканием), и потому его пугает встреча с реальностью, после которой уже не получится жить, как раньше, обслуживая только свой эгоцентризм. Человеку придется дотянуться до той высоты, которую мы и называем подлинно христианской, до той жертвенной христианской любви, которая никогда не бывает слепой, но «долготерпит, милосердствует, не ищет своего… и сорадуется истине», то есть не исчезает при встрече с ошибками и недостатками, а помогает их преодолеть! И если такое отношение к себе, к людям мы будем в себе поддерживать, то страсть гордости, смею надеяться, будет обходить нас стороной.

– Наверное, человеку надо помогать увидеть себя со всеми своими проблемами постепенно?

– Конечно. К счастью, человек и не может увидеть себя сразу таким, каков он есть. Я уже говорила, что духовный рост можно сравнить с восхождением на высокую гору. Ее вершина – то, каким должен в идеале быть человек. Но мы обычно топчемся у подножия, с трудом нащупывая те тропинки, которые могут повести нас наверх. Психология – поводырь, компас, помогающий не сбиться с пути. Она помогает увидеть в самом себе те недостатки, которые удерживают нас внизу, лишают возможности двигаться к желанным высотам. Психолог – это внимательный профессиональный собеседник, его задача – помочь человеку увидеть себя. Самому человеку это сделать очень трудно. Глаз слишком «замылен», а интеллект слишком виртуозно защищает от нежелательной правды.

Я сразу уточню, что психолог ни в коем случае не заменяет священника, он является помощником, а не конкурентом. Священник ведет человека по пути духовного спасения, задача его как пастыря – не позволить человеку сбиться с этого пути. Задача же психолога – работать с нижележащими уровнями, которые могут быть препятствием на пути спасения. Это и последствия неразрешенных, непроработанных жизненных кризисов, и неосознанные, вытесненные переживания, и еще многое другое. Нужно помочь человеку зрело, ответственно, по-взрослому отнестись к себе и к задачам собственной жизни.

– Нецерковному человеку это тоже помогает?

– Да, но многие мои клиенты, изначально невоцерковленные, а иногда и некрещеные, после такой работы приходят в Церковь, хотя я не ставлю перед собой такую цель. Чем серьезнее человек начинает относиться к своему внутреннему миру, чем глубже осознаёт необходимость личностного роста, тем больше вероятность, что на каком-то этапе он задумается о смысле жизни, о вечных ценностях, а эти размышления помогают прийти к Богу. Когда человек глобально выздоравливает, становится более целостным, гармоничным, он начинает слышать голос своей души, которая по природе христианка.

– Психологу наверняка приятно осознавать, что он кому-то помог, что эти люди потом рекомендуют его своим знакомым. И так в любой профессии. Чем бы человек ни занимался, он хочет, чтобы его как профессионала ценили. Но ведь где успех, там и соблазн возгордиться?

– Здесь все упирается в то, ради чего мы работаем, чем по-настоящему мотивированы. Если во главе угла будет стоять желание успеха, желание быть замеченным, то, безусловно, человек не устоит перед соблазном возгордиться в случае удачи. Но если главной целью, главным смыслом будет дело, которому человек посвящает свою жизнь, а вовсе не он сам на фоне выбранного дела, то такого соблазна нет. Точное понимание нравственных основ крайне важно именно в помогающих профессиях, поскольку мы имеем дело со страдающими людьми, и очень важно не превозноситься, поучая свысока. Необходимо иметь мужество войти в чужое страдание, быть по-настоящему сострадающим, встать рядом с чужим страданием, и тогда будет не до гордости – сердце наполнится любовью и желанием помочь. А это самое лучшее лекарство от гордости – способность покинуть себя, свою внутреннюю крепость, открыться другому человеку, его боли, его нужде, его беде.

Но не случайно я говорила, что страсть гордости крайне лукава, и даже в сострадании, в соприсутствии другому человек может соблазниться и подумать: вот какой я молодец, на какие я иду жертвы ради другого! Здесь важно быть честным с самим собой. Если такая мысль появляется, ее надо увидеть, пресечь, помолиться, попросить у Бога помощи в борьбе с этой страстью и делать свое дело дальше. Ведь задача любой страсти – увести человека за собой, соблазнить, отвлечь от реальности жизни. Вот и не надо этому поддаваться, но, не поддаваясь и не погружаясь, надо быть внимательным к самому себе. Духовное восхождение требует собранности, напряжения, просто внутреннее напряжение должно стать творческим состоянием. Тогда человек сможет преодолеть мир кривых зеркал, которые порождает гордость, и жить наполненной жизнью, в которой есть и любовь, и вера, и встреча с самим собой, и с другим человеком, а в конечном счете – с Богом!

Тщеславие: внимание любой ценой

Всем без различия сияет солнце; а тщеславие радуется о всех добродетелях. Например: тщеславлюсь, когда пощусь; но когда разрешаю пост, чтобы скрыть от людей свое воздержание, опять тщеславлюсь, считая себя мудрым. Побеждаюсь тщеславием, одевшись в хорошие одежды; но и в худые одеваясь, также тщеславлюсь. Стану говорить, побеждаюсь тщеславием; замолчу, и опять им же победился. Как ни брось сей троерожник, все один рог станет вверх.

Преподобный Иоанн Лествичник

Беседа с Ларисой Шеховцовой,

доктором психологических наук, профессором Санкт-Петербургской духовной академии.

– Лариса Филипповна, некоторые святые отцы писали о тщеславии и гордости как об одной страсти, другие их разделяли.

– Мне кажется, что эти страсти отличаются друг от друга. Гордый человек может про себя думать, что он лучше всех, но не показывать этого. А тщеславному важно, чтобы другие непременно говорили о нем. Гордыню можно скрыть – это внутреннее состояние. А тщеславие человек как бы выбрасывает в мир, стараясь быть на виду. Если провести психологическую параллель, то, конечно, в первую очередь надо сказать об истеричных личностях. Я говорю не о патологии (есть истерия как заболевание), а об особенностях характера. Истеричный человек хочет во что бы то ни стало привлечь к себе внимание, и если не удается это сделать какими-то достойными поступками, готов вести себя вызывающе, эпатировать окружающих. Хорошо или плохо о нем говорят, ему не так важно: главное, что о нем говорят.

А зарождается это, как правило, в детстве, еще до школы. Приходят гости, родители ставят ребенка на табуретку: «Прочитай стихотворение!» И все умиляются: «Ах, какой умный, какой талантливый!» Ребенок привыкает, что он в центре внимания, что все его хвалят, а потом идет в школу, где им никто не восхищается – там таких талантливых много. Как же так? Был самый-самый – и вдруг не самый-самый! Так начинается слом личности, проявляются разные страсти, в том числе и тщеславие.

– А некоторые родители, наоборот, непрерывно пилят ребенка за какие-то промахи. Разве это не ведет к слому личности?

– Это другая крайность. Если мы в нее впадем – никогда ребенка не похвалим, что ни сделает, все будет не так, – вероятно, это породит не тщеславие, а комплекс неполноценности, повышенную тревожность. Он будет жить с ощущением «я неудачник, я плохой, я некрасивый…». А дальше бывает по-разному. Один будет стремиться доказать себе и другим, что он чего-то стоит, а другой так и останется на всю жизнь с глубоким внутренним конфликтом, – иными словами, с неврозом.

– Как бы вы посоветовали родителям реагировать на демонстративное поведение ребенка?

– Хорошо, когда родители видят эту особенность своего чада и подбирают для него соответствующую сферу деятельности – театральный кружок, танцевальную студию. То есть подсказывают ребенку адекватные способы применения своей особенности. Ведь демонстративность сама по себе ни плоха, ни хороша (мы сейчас не говорим о патологии), это просто особенность. Вообще характер – это совокупность особенностей поведения, и демонстративность – просто одна из таких особенностей. Она может принести как дурные плоды, так и хорошие. Все зависит от того, как с ней обращаться. Если с характером совсем не считаться или пытаться его задавить… Ну, лишите человека возможности профессионально удовлетворить потребность во внимании, заставьте его работать инженером. Тогда он будет искать другие пути для проявления своей демонстративности: начнет много болтать, вести себя вызывающе, станет навязчивым. Есть же разные способы самоутверждения.

– А желание самоутвердиться – это не тщеславие?

– Нет. В гуманистической психологии есть такой термин – «самоактуализация». Это желание реализовать себя. Утвердиться, состояться – естественная потребность человека. Это феномен бытия. Вы трудитесь на такой-то работе, вас знают как хорошего специалиста, и для вас это важно. Совершенно нормальная ситуация. Главное – не впадать в крайности. Святые отцы говорят: «Срединный путь – царский». Но он и самый трудный.

– В некоторых профессиях особенно трудно не впасть в тщеславие. Например, в творческих. Там во многом от известности зависит, насколько ты будешь востребован.

– Разве Бетховен, когда писал симфонии, думал о славе? Вряд ли. Ему важно было выразить свое мироощущение в музыке. И это, мне кажется, отличает настоящего художника. Он поглощен искусством, творчеством. Конечно, тщеславие – очень тонкий грех, и он часто присовокупляется, но, наверное, по-настоящему увлеченный своим делом человек забывает о себе в процессе работы.

Не будем лукавить – все мы радуемся, когда что-то у нас получается, и всем нам хочется, чтобы кто-то это заметил и нас за это похвалил. Это естественное человеческое желание, само по себе не греховное. Грехом оно становится, когда доминирует над всем остальным – творческими поисками, ответственностью за свое дело и так далее. Можно порадоваться тому, что ты что-то хорошо сделал. Но если этот процесс не контролировать, впадешь в крайность, а иногда и в прелесть. Есть у меня знакомая – талантливый человек, прекрасный специалист. Для нее всегда было очень важно быть в центре внимания, встречаться со знаменитыми людьми и слышать восторженные отзывы о себе. Воцерковившись, она как человек умный прекрасно поняла, что такое страсти, но только теоретически – в себе она их не видит. Не видит своей демонстративности, истеричности, любви к славе. Теперь ей кажется, что она «самая духовная» и чуть ли не напрямую общается с Богом. Например, я спрашиваю ее, как она поступит в конкретной ситуации. «Сейчас помолюсь, и Господь мне скажет, что делать», – отвечает она. «У тебя что, Господь на телефонной связи?» – изумляюсь я. «Ну да, – говорит, – я же молюсь». Все мы стараемся молиться, но нам же понятно, как мы далеки еще от того духовного уровня, когда во время молитвы человеку действительно открывается воля Божия. А она, такая же неофитка, уверена, что ей открывается. И не понимает, что в прелести. Я пыталась ей что-то сказать. Она обиделась.

– То есть когда человек впадает в прелесть, психолог уже не может помочь?

– Прелесть – духовное состояние, тут психологу действительно делать нечего. Надо знать свои границы. С прелестью – к батюшке.

– Для человека в прелести, как я понимаю, уже нет авторитетов, и даже к батюшке он прислушается далеко не сразу, только опытный духовник сможет постепенно пробить эту броню. Но если мы не в прелести, обычно мы хотим понравиться другим. И на исповедь часто идем, не о грехах сокрушаясь, а боясь, как бы священник не подумал о нас плохо. Получается, что тщеславие мешает исповедоваться?

– Это не тщеславие. Страх оценки батюшки – скорее неправильное духовное состояние. Ведь человек кается перед Богом, священник только свидетель. Поэтому нас не должно сильно волновать, что подумает батюшка. Бога надо бояться! Но люди, к сожалению, привыкли к тому, что их все время оценивают. Вот эта оценочность, принятая в нашем обществе, сильно искажает поведение не только ребенка, но и взрослого человека, заставляет его напряженно думать о том, как бы произвести положительное впечатление. Но это все-таки не тщеславие. Желание быть лучше всех – это страсть честолюбия. А «тщеславие» – это «тщетная слава», жажда внимания любой ценой, не обязательно хорошими поступками. Вот Герострат город сжег. Вроде не самый достойный поступок совершил, зато как прославился!

– Говорят, что тщеславие чаще встречается у женщин, чем у мужчин. Это действительно так или миф?

– Нет, не миф. Истерия – это во многом эмоциональность, а женщины, конечно, более эмоциональны, чем мужчины.

– Некоторые православные женщины стараются одеваться как можно скромнее и вообще уделяют своей внешности минимум внимания. Очевидно, они считают греховным желание выглядеть привлекательно. Действительно такое желание тщеславно или оно для женщины естественно?

– Следить за своей внешностью – совершенно нормально. Но опять же, все зависит от того, в какой степени это поглощает внимание человека и с какой целью он это делает. Разумеется, с опрятным, ухоженным человеком приятно общаться. А порой от внешнего вида даже зависит карьера. Но если женщина наводит марафет и думает о том, как она, такая сногсшибательная, сейчас выйдет на улицу и все мужчины попадают в обморок от восторга, значит, она хочет быть в центре внимания, то есть тщеславится.

– Святые отцы были монахами и писали преимущественно для монахов, поэтому некоторые их советы мирянам понять трудно. Например, для борьбы с тщеславием они предлагали три основных способа: хранение уст, очищение помыслов и самоуничижение. Первые два понятны, но разве самоуничижение может быть полезно мирянину?

– Тут имеется в виду, что меня, допустим, кто-то оклеветал, а я не оправдываюсь. Можно же от этого отстраниться, можно сказать: Господь разберется. Когда сам начинаешь защищаться, это обычно ни к чему хорошему все равно не приводит. Вот и предоставьте Богу вас защитить. Это может быть очень полезным опытом смирения, а смирение и отсутствие тщеславия – очень близкие вещи. Да, это горькое лекарство, но оно действует по принципу противоположности. Грех тщеславия врачуется смирением. Главное – не заиграться и не впасть в то самое уничижение, которое паче гордости. Человек лукав.

– Вы сказали, что человеку, впавшему в прелесть, психология помочь не может. А с тщеславием стоит идти к психологу?

– Психологи не работают с тщеславием, как и вообще с грехами. Мы работаем с истерией. Например, психолог может объяснить человеку, какую реакцию вызывает его демонстративное поведение у окружающих. Ведь над тем, кто постоянно требует внимания к своей персоне, сначала подшучивают, а потом он начинает раздражать. Если удастся показать человеку, как это выглядит со стороны, возможно, он что-то переоценит. Не сразу, естественно, а постепенно. В психотерапии есть экзистенциальное направление, которое как раз ориентировано на разговор о ценностях, о смысле жизни, о свободе, об ответственности. Подумай, зачем ты хочешь все время быть в центре внимания? Часто это желание бывает неосознанным, а когда человек его осознает, у него появляется возможность скорректировать свое поведение, переориентироваться на другие ценности, на дело, а не на выпячивание себя.

Но, конечно, скромность должны закладывать родители в детстве. Взрослому очень трудно преодолеть свое тщеславие. Тем более в секулярном обществе, где это не считается чем-то крамольным, а, наоборот, культивируется. Поэтому, кстати, мне как психологу с церковными людьми работать проще: они понимают, что тщеславие – грех.

– Нецерковный истеричный человек тоже может довести себя до состояния, подобного прелести. Он не возомнит себя молитвенником, но будет считать себя исключительным, сверхталантливым и вообще сверхчеловеком.

– В психологии это называется неадекватно завышенной самооценкой.

– Вы работаете с этим?

– К нам часто обращаются с заниженной самооценкой, а с завышенной почти не приходят. Вернее, приходят, но по другому поводу. Скажем, у человека конфликты со всеми вокруг – с коллегами, с домашними, с соседями. А что причина кроется в его неадекватно завышенной самооценке, он не понимает. Начинаем анализировать, ищем причину конфликтов. Так можно докопаться до завышенной самооценки, до демонстративности, до тщеславия или гордыни. Как ни назови, это близкие состояния. Но со всеми надо говорить на понятном им языке. Поэтому, работая с человеком неверующим, такими понятиями, как «гордыня», «тщеславие», не оперируешь.

Но иногда психолог помогает верующему человеку увидеть свою духовную проблему. Помню, пришла ко мне на консультацию одна матушка. Стали мы с ней раскручивать ее ситуацию, и вдруг она с удивлением говорит: «Так у меня гордыня?» – «Она самая», – говорю. «Пойду покаюсь», – сказала она. Помочь увидеть корень проблемы – это функция психолога.