Текст книги "Записки из самоизоляции"

Помню один эпизод. Мы втроем отправились на рынок. Шли по улице, привлекая всеобщее внимание. Мама – красивая блондинка с ярко-красными губами в замечательном крепдешиновом платье модного в то время стиля «нью-лук» и по бокам мы с Леной в одинаковых вязанных синих платьях и таких же беретках. Беленькие, голубоглазые, хорошенькие, как куклы!

По дороге, каждый мужчина норовил сделать маме комплимент по поводу «очаровательных двойняшек»! «Грузины» любят детей и они их всегда больше интересуют, чем женщины.

На рынке, один усатый «мужик» бесцеремонно, поинтересовался:

– Одинаковые? Да?

Мне вопрос не понравился и я возмущенно сказала:

– Никакие мы не одинаковые. Я старше сестры на 2, 5 года!

На что «мужик» заметил:

– Тогда почему такой худой?

Я, как, впрочем, и мама, решили не отвечать. А что я могла сказать? Лена действительно была «крупным» ребенком и в тот момент смотрелась, как моя ровесница. Маму это очень радовало и она стала одевать нас как близнецов, одинаково. Но после случая на рынке – я взбунтовалась и стала отказываться носить одежду, купленную в двух экземплярах. В конце концов, мама сдалась и перестала это делать…

Прошли годы и сегодня, когда мы с Леной бываем где-нибудь вместе – все уверенны в том, что старшая сестра – она, а не я. И если сначала мы пытались всех переубедить, то со временем перестали это делать. Более того, мне стало нравиться быть младшей…

Безусловно, я очень скучала И каждый раз, засыпая, я представляла себе одно и тоже: я просыпаюсь утром и из кухни слышу голос моего отца – самого любимого человека!

Папа вернулся перед Новым годом. Радостный, счастливый, с кучей подарков, купленных в Москве и, с деньгами, которых нам хватило до весны.

Так продолжалось несколько лет. Папа уезжал, мы его ждали, потом он возвращался, жил с нами несколько месяцев и снова уезжал…

Помню, в один из таких дней, когда папа был в Грузии – мы поехали в селение, навестить родственников. Женщины готовили обед, мужчины обсуждали международное положение. Мы с Леной пытались играть с двоюродными братьями и сестрами. Пришел один из многочисленных родственников. Звали его дядя Жора. Позвал нас. Посадил на колени Лену и спросил:

– Леночка, ты у нас кто?

Леночка – толстая, розовощекая, картавя, радостно ответила:

– Грузинка!

– Молодец! Наш ребенок! – удовлетворенно сказал дядя-Жора и дал ей огромное красное яблоко.

Потом он обратился ко мне:

– А ты, дорогая, кто у нас?

Конечно, я очень хотела быть «грузинкой», но уже тогда прекрасно понимала, что мама останется русской одна. И мне стало ее жалко. И я, глядя в глаза дяди, заявила:

– А я русская! Как мама!

– Тогда иди к своей «русской»! – ответил дядя.

Последнюю реплику услышал папа, который только что подошел к нам. Он что-то сказал по-грузински и дядя Жора начал извиняться. Папа молча забрал нас и увел в дом. Мне он сказал:

– Дядя Жора – идиот. Не обращай на него внимание.

– А я и не обращала.

Маме я ничего не сказала об инциденте с «национальным» вопросом…

Шло время. В очередной раз папа вернулся «с планом». Весной уже самому набрать бригаду из 10-12 человек, но самое главное – он собирался взять с собой и нас.

Мой отец был человеком мудрым и он прекрасно понимал, что его жизнь в Грузии превращается в маленький ад. Мама тянет его в одну сторону, а родственники – в другую…Получалось, что ему нужно было сделать нелегкий выбор…

Сейчас я понимаю, как это было непросто. И мы были родными, и «они»… А кто родней?

Сегодня, когда я иногда оказываюсь перед такой дилеммой, я всегда выбираю своих сестер, то есть, родственников. И для меня не существует других «родных», даже если речь идет о женах или мужьях. Я считаю, что с этими людьми у меня нет кровного родства и поэтому такую связь можно всегда разорвать…

Мой отец поступил иначе. Но выбрав семью, теперь я знаю это точно, он выбрал нас с Леной, своих родных детей, но ни маму. Если бы не было нас – все было бы иначе…

Всю зиму мы готовились к дальней поездке. Покупали чемоданы, упаковывали вещи. Я с гордостью сообщала детям, с которыми играла во дворе, что скоро мы уедим далеко-далеко.

Родным, папа долгое время, ничего не говорил, наверное, опасался, что его начнут отговаривать. Когда же тайна была раскрыта, воцарился траур. Никто не верил, что, как говорил папа, через 2-3 года мы вернемся. Тетя считала и говорила об этом всем, что теряет брата. Она даже попыталась поговорить с мамой, но та не стала ее слушать.

Накануне отъезда мы приехали в селение – увидеться с бабушкой. Она посмотрела на нас грустными глазами и через папу, попросила прощение у мамы.

«Наверное, я больше вас не увижу. Хочу сказать, что ты – молодец, поступаешь, как настоящий мужчина. Буду молиться за вас».

К моменту нашего отъезда, я довольно бегло говорила на грузинском языке, чем радовала папу. И уезжать из Грузии мне совсем не хотелось. Здесь было очень красиво и всегда тепло, а на базаре – много фруктов!

Но несмотря на мое желание, в марте 1969 года мы покинули райский уголок под названием «Грузия». В следующий раз мы ступили на эту землю через 10 лет. Бабушка была права – мы больше не увиделись!

В ссылке

Долгое путешествие из Грузии в страну под названием Бурятия, а добирались мы до конечной точки не менее 10 дней, я запомнила, как самый счастливый эпизод из моей тогдашней жизни. Мы ехали на поездах: сначала до Москвы, потом от Москвы до Улан-Удэ, вместе с папиными земляками, которые должны были стать членами «грузинской» строительной бригады. Было их человек 10. И все, как на подбор, молодцы-красавцы. А еще – завидные женихи, потому что, кроме моего отца, были холостяками. Наверное, поэтому, деньги, которые они взяли с собой, тратили, не считая. В основном, в вагон-ресторане поезда. Угощали девушек, с которыми знакомились и нас с Леной. А когда мы стали проезжать крупные сибирские города, такие как, Новосибирск, Красноярск, Пермь или Иркутск, водили нас с сестрой в привокзальные буфеты и покупали нам конфеты в коробках, печенье и лимонад. По мере приближения к Улан-Удэ – столице Бурятии, наше купе стало напоминать мини-магазин. Мама пыталась нас ругать и говорила, что это не хорошо, что «ребята» тратят на нас деньги, но «ребята» стояли на своем, так как считали, что детей нужно баловать. В общем всю дорогу мы с Леной были самыми счастливыми детьми!

Мы уже забыли о том, что расстались с любимой бабушкой и мечтали только об одном – поскорее оказаться в селе Бичура, которое было конечной точкой нашего путешествия.

Как мы добрались сначала до Улан-Удэ, а потом до Бичуры, я в силу своего возраста, почти не помню. Но как бы то ни было, сутки спустя после того, как мы сошли на вокзале, я проснулась в новом доме. И это действительно было так! Папа приготовил нам сюрприз. Перед своим прошлым отъездом он за 300 рублей купил дом с большим участком. Да, в то время были такие цены!

Как показалось мне, ребенку, дом был замечательный! Деревянный, без комнат, а посередине стояла настоящая «русская печь», которую нужно было топить дровами и на которой можно было спать. Еще была веранда, которую летом можно было использовать как кухню, а зимой – как холодильник.

Люди, которые продали папе дом, оставили в нем не только кровати, но и стол, и даже 3 стула. Постель и разные домашние штучки мы привезли с собой.

Когда мы с Леной вышли во двор, то обнаружили большой огород, примыкающий к реке. Также во дворе мы увидели баню. Это означало, что в доме не было канализации, отопления и горячей воды.

Мама оценила усилия отца и сообщила, что дом ей нравится и что теперь, мы, наконец, заживем по-настоящему.

На следующий день, папа взял нас с собой на экскурсию – показать достопримечательности места, в которое мы приехали.

Как оказалось, село Бичура было одним из крупнейших сел не только в Бурятии, но и в России. Длина села составляла около 18 км. Бичура была основана старообрядцами– семейскими, переселёнными по указу Екатерины II в 1762 году из Польши.

В то время на данной территории жили только бурятские племена и «пришлые», которые стали селиться на их землях, им не мешали.

Семейские были людьми верующими, строгими и даже в советское время, жили по божьим законам. У них, было, как правило, много детей. А еще они отличались тем, что не носили современную одежду, а одевались также, как и три века назад: в длинные юбки и платья, платки и кокошники на головах.

Мы поселились в новой части Бичуры. Нашими соседями стали буряты и многочисленные русские, как и мы, приехавшие в Бурятию из разных республик Советского Союза.

Вблизи нашего дома оказались все основные социальные объекты, которые могли нас интересовать: школа, больница, детский садик и клуб. Неподалеку находились и два магазина, в которых, впрочем, покупать было нечего. Кроме, разве что коробок зефира в шоколаде. Но стоило это богатство 5 рублей – огромные деньги по тем временам и для тех мест. Но на нас это не распространялось: раз в месяц, папа делал нам подарок – покупал коробку зефира. И мы устраивали «пир»! Приглашали в гости соседских детей, с которыми дружили: «рыжего» – Володьку и его сестру – Лену. Они приходили не с пустыми руками: приносили какое-нибудь варенье.

Надо сказать, что Бурятия была необычным краем. Зимы были длинные и очень холодные, а лето – коротким и жарким! В короткий летний период жители активно занимались овощеводством: здесь прекрасно росли картофель, огурцы, помидоры, редиска, бобы, горох, капуста и подсолнух. Естественно, мама тоже стала этим заниматься и осенью, на полках веранды появились соленные и маринованные огурцы и помидоры, а в подполе – мешки с картофелем.

Со всех сторон, Бурятия была окружена тайгой. А там, кроме многочисленных диких зверей, было много ягод и кедровых орехов. Но орехи, конечно, были на деревьях, а морошка, брусника и голубика – на болотистых землях… Одним словом, лесные богатства нужно было «добыть», а это удавалось немногим.

Поэтому в селах и поселках люди жили очень бедно, но старались не только сажать овощи в огородах, но и обязательно заниматься домашним животноводством. Коровы, свиньи и куры были в каждом домашнем хозяйстве. А еще сельчане сами пекли хлеб.

Естественно, поначалу у нас были деньги и мы не чувствовали, что жить на новом месте будет непросто. К счастью, папа получил подряд на строительство новой больницы. И теперь, с утра до позднего вечера, он со своей бригадой находился на объекте. В то время, папа был и бригадиром, и строителем, и водителем-экспедитором.

Мама и еще одна женщина из местных была поваром. А еще – нашим с Леной воспитателем.

На какое-то время мы зажили счастливой жизнью. Среди чужих людей, которые неожиданно стали для нас, самыми родными.

То ли от того, что жить в этих местах было тяжело, то ли от того, что советская власть была здесь с феодальным уклоном, и люди, осевшие в Бурятии и представители коренного населения – буряты, были открытыми, добрыми и отзывчивыми!

Следует отметить, что раньше буряты были кочевниками и охотниками. И к нам, как сказали бы сейчас, гастарбайтерам, отношение было особенное – уважительное. По их мнению, мы отправились за тридевять земель оказывать им помощь – строить школу и больницу. Про то, что это можно было сделать и самим – никто почему-то не думал…

Итак, наша семья легко влилась в деревенскую жизнь. Соседи, охотно объяснили маме, для которой сельское хозяйством было чем-то нереальным, что главным источником нашего существования, должен стать огород. И весной, помогли посадить картофель, а позже – огурцы, помидоры и другие овощи. Урожай удался и зиму мы прожили на собственных запасах.

С животноводством было сложнее. Корова стоила дорога и купить ее могли не все. На нашей Коммунистической улице, корова была только у одних соседей – у бабки Степаниды. Она со своей хромой дочерью – Любой жила через дорогу. Местные называли ее «ведьмой» и поэтому не общались. Мы были приезжими и поэтому про ведьм ничего не знали. Папа сходил на «переговоры» и она согласилась продавать ежедневно по 3 литра молока «детям грузина». Наверное, с того времени, по сей день, для меня нет ничего вкуснее жареной картошки и стакана молока с куском домашнего черного хлеба! Более того, молоко -тот продукт, который сегодня всегда находится в моем холодильнике.

Отмечу, для нас, детей, жизнь в Бурятии казалась раем. У нас был свой дом, замечательный участок, рядом река, в которой мы летом купались, а зимой, наоборот, катались на санках по льду.

Почти сразу, как только мы приехали в Бичуру, я попросила маму научить меня читать. Хотела я это по одной причине – покупать газеты, читать, а вечером пересказывать их содержимое папе. До этого, для меня главным информационным источником, было радио. Телевизоры в Бичуре были редкостью…

Как я уже упомянула, я постоянно слушала радио, запоминала важные политические события и вечером, когда с работы возвращался папа, каким бы уставшим он не был, интересовался, что интересного произошло в мире сегодня?

И я, счастливая и гордая, рапортовала, сколько американских самолетов «В-52» сбили вьетнамские освободительные войска. В то время шла американо-вьетнамская война (1964-1973) и все политические новости были об этом. Папа гордился моими успехами и при случае, когда в гости приходили земляки, просил меня выступить «на бис»! Я влезала на стул– мне нужна была сцена и начинала хорошо поставленным голосом «передавать новости». Грузины сидели обалдевшие! Им казалось, что такой маленький ребенок, а мне было 6 лет, .не может запомнить все те серьезные вещи, которые я декламировала. А папа, гордо пояснял: «Вундеркинд»!

Надо сказать, что с того самого времени, моя память работает как компьютер. Я запоминаю все, что меня интересует. Художественные произведения, исторические факты, названия фильмов, имена отечественных и зарубежных актеров и политиков.

Вундеркиндом, я, конечно, не была, просто, как я прочитала когда-то, память нужно всегда тренировать. Что я и делала. С детства.

Обладая прекрасной памятью, я, естественно, быстро научилась читать. И теперь, когда мама покупала мне какую-нибудь новую детскую книжку, я собирала во дворе детей и читала им вслух. И, конечно, я внимательно изучала статьи газеты «Правда», а вечером пересказывала новости папе.

Через какое-то время я узнала, что в селе есть библиотека, а там – множество разнообразных книг. Я попросила маму записать меня. Мама согласилась.

В библиотеке мне понравилось. Уютно, много цветов, тихо, а главное, повсюду стеллажи с книгами и журналами! На единственном столике, стоящем в середине помещения – зеленая настольная лампа! Но мне совсем не понравилась дама– библиотекарь! Худая, с острым носиком на вытянутом лице и огромными роговыми очками!

Она долго заполняла наши формуляры – мама решила тоже записаться в библиотеку, чтобы брать домой журнал «Советский экран». Когда все формальности были выполнены, она недовольным голосом пояснила, где находиться полка с детскими книгами.

Я пошла по указанному направлению. На полке стояли «Русские народные сказки» и еще несколько книг с аналогичным сюжетом. Большинство сказок я знала – их нам регулярно читала мама. А я хотела почитать какую-нибудь «серьезную» книгу. Я посмотрела на соседний стеллаж и увидела ее – книгу, которую мне захотелось прочитать – «Тимур и его команда»!

В соответствии с указанием, я взяла 2 сказки и книгу, на обложке которой были изображены мальчишки – «Тимур и его команда». Подошла к библиотекарю и положила перед ней книги.

Библиотекарь посмотрела на меня недобрым взглядом. После чего, отложила книгу «Тимур и его команда» в сторону.

– Это взрослая книга. Для школьников четвертого класса. А ты еще в школу не ходишь…Возьмёшь года через три, а сейчас поставь книгу на место.

Я была вынуждена подчиниться и библиотека сразу перестала мне нравиться…

По дороге домой мама меня успокаивала и говорила, что ничего страшного не произошло: просто нужно подождать несколько лет… Но я была ребенком вредным и поэтому решила поступить по другому, а именно, взять библиотекаря измором. И теперь, еженедельно, я брала пару новых книг, а третьей обязательно заветную книгу. И, каждый раз, библиотекарь ее отбирала. Через полгода ее терпению пришел конец. Так как в библиотеке никого больше не было – она швырнула книгу через стойку, напоследок сказав:

– В следующий раз, когда придешь сдавать книги, подробно расскажешь мне все, о чем прочитала. Я посмотрю, что ты поймешь.

Последние слова я уже не расслышала, так как с ликованием выбежала на улицу. Наконец-то, у меня в руках заветная книга «Тимур и его команда»!

В течении недели, я каждый день читала книгу Лене. Было лето и мы загорали на речке. Книга нам нравилась и мы пытались представить себе, что такое «дача», на которой разворачивались события, описанные в книге. И мы все прекрасно поняли!

Когда я пришла сдавать книги, то, как и условились пересказала сюжет библиотекарю. Она молча выслушала меня, не сказав ни слова. Больше я в библиотеку не ходила. Я решила покупать книги и сделать свою библиотеку. И теперь, каждый рубль, который перепадал мне или Лене от папиных друзей, мы вкладывали в книги. Читали с друзьями, а потом ставили на специальную полочку, которую мне сколотил папа. Полочка получилась так себе, кривенькая, так как папа не был силен в плотницком деле, но книги на ней держались и это было самым главным.

Время шло. Одни «грузины» осенью уезжали, а весной приезжали другие. А мы продолжали жить в Бичуре.

По совету соседей решили обзавестись цыплятами. Для этого, папа с мамой съездили в какой-то совхоз и купили 100 штук по 5 копеек. Сельчане объяснили, что «желтые пушки» – цыплята будут умирать десятками и до состояния куриц доживут немногие.

Папа сделал за печкой специальный загон и туда выпустили цыплят. Как нам сказали, им было нужно тепло. Мы с Леной веселились, воспринимая цыплят за какую-нибудь игрушку: играли с ними и даже брали с собой в постель.

Прошла неделя. Папа ушел на работу, а мама поехала в магазин, в райцентр. Перед отъездом она разбудила меня и сказала:

– Детка, когда в печке закончатся дрова – задвинь заслонку. Но обязательно проверь, чтобы не было тлеющих углей, а то угорите…

Задание было не детское, но ко мне всегда относились как к взрослой Мама уехала, а я пошла проверить печку. Мне показалось, что дрова прогорели и я задвинула заслонку и пошла спать.

Проснулась я через какое-то время от странного запаха. Я открыла глаза и увидела, что весь дом затянут голубым дымом. И что самое неприятное, становилось трудно дышать…

Я поняла, что произошло: мы угорели! Я разбудила Лену и потащила ее на улицу. На наше счастье, было лето и я не боялась, что мы простудимся.

Оставив Лену на лавочке, я побежала к соседям. Дома была тетя Галя. Я сбивчиво объяснила, что произошло.

Она вошла в наш дом, открыла окна и двери, а потом обратила внимание на цыплят. Они погибли. Все 100 штук! Мне стало жалко цыплят и я заплакала. Но тетя Галя меня успокоила, сказав, что ничего страшного не произошло – главное, что мы с Леной живы!

Вечером дома, конечно, был скандал. Папа был в ужасе от того, что произошло. Он считал, что мама не имела права оставлять нас одних. Мама оправдывалась и говорила, что положилась на меня…

Цыплят мы больше не покупали. А соседи посоветовали обзавестись гусями. Они, якобы, более живучие! Родители так и сделали. Гуси действительно оказались птицами не привередливыми, только очень прожорливыми. И чтобы накормить 10 гусей родителям приходилось покупать зерно. Но зато холодной зимой у нас было гусиное мясо, из которого мама готовила даже любимое блюдо папы – сациви.

Нельзя не упомянуть, что в это время у меня началась страсть, которая не всем нравилась – любовь к животным. Так как мы были обладателями собственного дома, мы с Леной приносили всех животных, встреченных на пути. Вначале у нас поселился кот – Васька – серый и пушистый разбойник. Я его обожала!

Папа был против проживания животных в доме. Он считал, что шерсть непременно попадет в еду. Но спорить со мной он не мог.

Следующим животным, которое появилось в нашем доме стала «китайская» собачка Розочка! Ее родители были выходцами из китайских провинций, вывезенные в Бурятию чуть ли не контрабандным путем. Розочка была прелестной собачкой: маленькой, черненькой, глазастой. Она нравилась всем окрестным кобелям, что, естественно, беспокоило маму. Но сколько мы не следили, все равно проглядели тот момент, когда Розочка нашла себе друга. Вскоре мама заметила, что собачка наша округлилась. Щенки не входили в план моих родителей и когда Розочка родила четверых малышей – папа с мамой схватились за голову. Щенков нужно было кому-то отдать, а сделать это было непросто. В тех местах, к животным относились проще, чем мы. Большие собаки жили во дворе и охраняли дом, а кошки в подвале и ловили мышей. Именно поэтому маленькие декоративные собачки были никому не нужны.

В то время, когда папа с мамой размышляли над будущим детей Розочки, мы с Леной упивались счастьем: ведь теперь у нас дома был настоящий «зверинец» – собака -мама и ее детки! И отдавать щенков мы не хотели! Когда папа, очень робко, завел разговор о том, что щенков следовало кому-нибудь подарить, мы с сестрой разразились таким потоком слез, что наш бедный отец пожалел о разговоре. И больше мы об этом не говорили, а дети Розочки стали жить с нами!

Однажды, один щенок, самый маленький и «бесхвостый», выскочил на улицу. На его несчастье, в это время на мотоцикле проезжал подросток. И он не заметил нашего щенка и сбил его.

Когда соседи сообщили об этом маме, она молча завернула погибшего щенка в тряпочку и хотела скрыть от нас, но было поздно – мы уже все знали… Несколько часов мы проплакали над телом погибшего друга. На мамины слова о том, что у нас осталось еще 3 щенка, мы не реагировали. Когда она поняла, что мы не собираемся останавливаться, она решила пойти к матери того подростка, который сбил нашего щенка. Где он живет – сказали соседи.

Тельце щенка, завернутое в тряпочку, мама положила в сумку. Я взяла маму за другую руку, а за мою руку схватилась Лена. Был жаркий летний вечер и многие соседи сидели на завалинках своих домов. Они уже знали о нашей «трагедии», но не понимали из-за чего поднялся шум. Для них – наш щенок был просто «бесхвостым» недоразумением.

На мамин стук, дверь открыла молодая женщина. Она посмотрела на нас и пригласила войти в дом. Мама села на краешек стула, а мы с Леной на диван. Женщина тоже села на стул, стоящий напротив мамы.

– Вы, меня, конечно, извините, на Ваш сын, на мотоцикле сбил щенка моих детей. Дети очень его любили и теперь рыдают целый день, – начала излагать суть нашего визита мама.

– Мне очень жалко Ваших детей – сын уже рассказал, что произошло. Ваш щенок сам выскочил на улицу и мой сын его не видел…Мы приносим извинения. И, если хотите, то сейчас найдем для Ваших детей другого щенка – у соседей как раз недавно ощенилась собака.

– Спасибо, но у нас у самих есть еще 3 щенка.

– Тогда я не знаю, что Вам еще сказать. Сына я накажу…

И тут в разговор вступила я. Подошла к маме, вытащила из сумки погибшего щенка, положила на стол и сказала:

– Нам не нужен другой щенок, Вы оживите этого!

Женщина, как впрочем и мама, опешила…

Но я сказала об этом, зная, что в Бичуре есть и шаманы, и колдуны, и что местные жители часто обращаются к ним. В ходу были заговоры и разные обряды.

– Девочка моя, кто же тебе сказал, что собаку можно оживить?

– Я слышала, что бабка Степанида умеет…

Тут в разговор вмешалась мама. Когда я настаивала на том, чтобы сходить к матери подростка, она никак не предполагала, что я собираюсь говорить о колдовстве. Тема эта была запретной. Взрослые, между собой, говорили разное, но называть чье-то имя – было запрещено. Более того, мама, будучи женщиной общительной, в течение первых двух недель после нашего приезда подружилась со всеми соседями, в том числе, и с бабкой-Степанидой. И та часто приглашала нас к себе пить чай с вареньем. Варенье мы с сестрой очень любили и поэтому и к Степаниде ходили охотно.

Бабка-Степанида нам нравилась: она была высокой, статной и одевалась очень необычно – носила длинные в пол многоярусные сарафаны и кичку – странный головной убор в виде косынки со стоячим козырьком. Я, как-то поинтересовалась: что это за одежда? и Степанида охотно рассказала, что так всегда одеваются семейские…

Поэтому мама резко встала, положила щенка обратно в сумку и сказала:

– Ладно, мы пойдем. А Вы обязательно поговорите с сыном – так ездить нельзя. На дорогу могут выйти и дети.

Женщина обещала с ним поговорить. Она проводила нас до ворот и долго смотрела в след.

Вечером, папа помог нам похоронить щенка.

Прошло несколько дней. Мама пришла в магазин. Продавщица, с которой у нее были хорошие отношения, рассказала, что мать мотоциклиста говорит всем: у «грузина» старшая дочка – сумасшедшая! Приходила к ней и просила оживить собаку…

В ответ мама сказала, что сумасшедшая не ее дочь, а парень, который гоняет на мотоцикле. И добавила, что дочка у нее нормальная – только животных очень любит!

Кукла Кира!

В Бичуре был единственный магазин, с двумя отделами: продовольственным и промышленным. И в том, и в другом, как я помню, полки всегда были полупустыми. Данный факт не слишком беспокоил сельчан, так как денег, у большинства из них, хватало только на самое необходимое. Поэтому всех больше интересовал собственный огород и подсобное хозяйство.

В магазин ходили за солью, спичками и хлебом! И еще – за водкой. Вино в магазине покупал только папа. Иногда, по выходным, они с мамой готовили что-нибудь из грузинской кухни, покупали вино, и приглашали к нам домой папиных земляков.

Однажды я пошла с мамой в магазин. Дело было летом и делать мне было нечего. Едва переступив порог магазина, я остановилась, как вкопанная. С прилавка промышленного отдела, на меня смотрела кукла. Огромная! Черноглазая и черноволосая! В ярко-красном вельветовом костюме и белой блузке. Одним словом, красавица!

Я подбежала к маме:

– Мама, мама! Смотри, какая кукла! Пожалуйста, купи!

Мама не успела ничего ответить, как в разговор вмешалась продавец магазина, тетя – Сима:

– Что придумала? А ты знаешь сколько эта кукла стоит? Пятнадцать рублей!

Затем продавец обратилась к маме:

– Вчера я ездила в райцентр за товаром и мне «навязали» для выполнения плана двух кукол. По 15 рублей каждая! И кто, спрашивается, в Бичуре их купит?

Я, стояла не дыша, и умаляющим взглядом смотрела на маму:

– Ты, что, доча, с ума сошла? Откуда у нас такие деньги? И к тому же, если тебе куклу покупать, то и Леночке нужно будет…

Бросив на меня недовольный взгляд, мама купила хлеб и вышла из магазина. Я была готова разрыдаться прямо в магазине, но сдержалась. Последний раз взглянув на куклу – я вышла из магазина.

Молча, мы шли с мамой домой и я думала только кукле. Я считала, что мама могла купить ее мне, так как папа зарабатывал намного больше, чем все наши соседи. Знала я и то, что папа никогда мне ни в чем не отказывал и я решила идти напролом, против воли мамы.

Весь день я рассказывала о чудесной кукле своей младшей сестре. Даже сделала ее набросок в альбоме. Лена мне сочувствовала, но советовала не ссориться с мамой. Я обещала это сделать, но в моей голове уже созрел коварный план…

Суть его заключался в том, чтобы дождаться возвращения с работы папы. Часов в десять вечера, мы как обычно, были в постели. Лена вскоре уснула и мама выключила свет. Что касается меня, то я не спала, а только делала вид.

Папа вернулся около 12. Пока мама накрывала стол и организовывала ужин, папа, по заведенной традиции, прошел на «детскую» половину, где спали я и Лена, чтобы нас поцеловать. Не успел он склониться надо мной, как я, обвила руками его шею и заплакала. Папа начал меня успокаивать и поинтересовался, что случилось? Я, глотая слезы, рассказала историю про куклу. Выслушав меня, папа только спросил:

– Сколько стоит?

– 15 рублей!

Он вынул из заднего кармана брюк некоторое количество денег, отсчитал 15 рублей и отдал мне. А потом – поцеловал и пожелал спокойной ночи.

Я сунула деньги под подушку и совершенно счастливая, заснула.

Когда я проснулась, то первым делом сунула под подушку, руку и проверила, на месте ли деньги. После чего, я быстро умылась и собралась бежать в магазин. На мою беду, в это время из огорода вернулась мама. Она посмотрела на меня и сказала:

– Значит так. С сегодняшнего дня ко мне можешь не обращаться. Если мои слова ничего для тебя не значат – я тебе не мать…

Я молча выслушала маму и ни слова не говоря, побежала в магазин.

В магазине, несмотря на ранний час, было много людей. Я подошла к прилавку и поздоровалась с продавцом. Она ответила:

– Привет! Что, теперь каждое утро будешь приходить?

– Нет, не буду. Я пришла ее купить, – ответила я и протянула деньги.

Тетя Сима и все, кто находился в магазине, как по команде, посмотрели на меня. После чего, тетя Сима поинтересовалась, где я взяла деньги. Я, охотно ответила, что папа дал.

Тетя Сима запричитала:

– Вы, только посмотрите, люди добрые, на эту нахалку. , Мать «ейная» вчера сказала, что денег нет, а она попросила у отца. А Сашка этот – грузин, на детях повернутый. Мне же мать ихняя – Маринка рассказывала, что «там», в Грузии этой, женщин за людей не считают. На праздниках даже за стол «не содят» – только в кухне. А детям, значит, все можно…

Когда я поняла, что конца историям о «бедной» Марине не будет, я решительно попросила отдать куклу.

Тетя Сима схватила куклу, сунула ее в коробку, и даже не закрыв, швырнула коробку на прилавок. Напоследок, я сказала:

– А чужих детей ругать нельзя!

– Иди, иди! Умная больно. Натерпится с ней Маринка. Сразу видать, что в «ихнюю» породу, грузинскую, – неслось мне в след.

Домой я шла, не торопясь – хотела, чтобы все видели меня с огромной коробкой.

Дома, я позвала Лену и показала ей папин подарок.

– Какая красивая! А как ты ее назовешь? – спросила она.

– Кира! Красивое имя?

– Красивое! – согласилась сестра. – А как ты теперь будешь мириться с мамой?

– Никак! Не буду мириться. Буду сама по себе. Вот теперь и кукла у меня есть, и Розочка! Вообще, если захочу, уйду жить в лес. С собакой и куклой!

– А как же я?– поинтересовалась Лена.

– А ты трусиха! Всех боишься! Ну, если захочешь – возьму тебя с собой.

– А папу?

– И папу, конечно!

– А мама, тогда, что одна останется?

– Почему одна? Соседи кругом…

Лена посмотрела на меня с сомнением и решила остаться с мамой. А я вечером даже собрала чемодан…

Спустя годы, вспоминая этот эпизод, я часто думаю: «И что я прицепилась к этой кукле? Только испортила отношения с мамой. И как не печально, навсегда!»