Текст книги "Драгоценность Баса"

Ли Бреккет
Драгоценность Баса

ГЛАВА 1

Маус помешивала жаркое в маленьком железном котелке. Жаркого было маловато. И она, фыркнув, сказала:

– Ты мог бы спереть кусок побольше. Мы проголодаемся до следующего городка.

– Ох-ох! – лениво вздохнул Сиран.

В глазах Маус заклубился гнев:

– Тебе, видно, все равно, что мы останемся без еды?

Сиран удобно прислонился к замшелому камню и смотрел на Маус ленивыми серыми глазами. Он любил наблюдать за ней. Она была маленькая, на голову ниже его, и худенькая, как девочка. Черные волосы ее были в беспорядке, словно их причесывал только ветер. Глаза у нее тоже были черные и очень блестящие, а между ними было маленькое красное клеймо воровки. На ней была обтрепанная туника из шелка; голые руки и ноги ее были такими же загорелыми, как и у Сирана.

Сиран ухмыльнулся. У него был рубец на губе и во рту не хватало одного зуба.

– Так оно и есть, – сказал он. – Я не хочу, чтобы ты стала жирной и ленивой.

Маус, чувствительная к намекам насчет своей худобы, сказала что-то едкое и швырнула в него деревянной тарелкой. Сиран отклонил косматую голову, так что тарелка пролетела мимо, и тронул струны арфы, лежавшей на его голых загорелых коленях. Арфа мягко замурлыкала.

Сирану было хорошо. Жар солнечных шаров, всегда медленно плывущих в красноватом небе, доставлял ему сонливое удовольствие. И после шума и толчеи рыночных площадей в пограничных городах полнейшая тишина этого места казалась удивительной.

Он и Маус разбили лагерь на узкой гряде, идущей от Фригийских холмов вниз, в прибрежную равнину Атланты. Этот путь был короче, но ходили по нему только бродяги, вроде них. Слева от Сирана, далеко внизу, тянулось угрюмое горящее море, скрытое красноватым туманом. Направо, тоже далеко внизу, шли Запретные Равнины. Плоские, унылые, идущие дальше закругляющегося вверх края мира, где острые глаза Сирана различали блеск золота громадного пика, уходящего в небо.

Маус неожиданно спросила:

– Это она, Кири? Бен Бита, Гора Жизни?

Сиран извлек из арфы дрожащий звук:

– Она самая.

– Давай поедим, – сказала Маус.

– Боишься?

– Не хочешь ли ты прогнать меня? Может, ты думаешь, что клейменная воровка недостаточно хороша для тебя? Я не виновата, что родилась от таких родителей… И ты тоже имел бы клеймо на своей безобразной роже, если бы тебе не повезло! – И она швырнула в него черпаком.

На этот раз она прицелилась лучше, и Сиран не успел уклониться. Черпак задел его по уху. Он сердито поймал его и бросил обратно. Маус отшатнулась, споткнулась и упала, и вдруг из ее глаз покатились слезы.

– Ну, и, правильно, боюсь! Я никогда еще на выходила из города, и, кроме того… – она взглянула на молчаливую равнину, на далекий блеск Бен Биты. Кроме того, – она перешла на шепот, – я все время думаю о том, что рассказывают насчет Баса Бессмертного, его андроидов и серых зверей, что служат им. И о Камне Судьбы…

Сиран скорчил презрительную улыбку.

– Легенды. Бабьи сказки. Ими только ребятишек пугают. А вот Камень Судьбы, – в его глазах блеснул слабый свет жадности, – это интересное дело. Это драгоценность такой силы, что владеющий ею человек может править миром, – Он взглянул на голую равнину. – Может, я когда-нибудь проверю, правда ли это?

– Ох, Кири! – Маус схватила его запястья в свои маленькие сильные руки. – Не надо! Это запрещено., и тот, кто уходил в Запретную Равнину, никогда не возвращался.

– Все всегда бывает впервые, – ухмыльнулся Сиран. – Но ведь я не сейчас иду, Мауси. Сейчас я слишком голоден.

Она молча подняла тарелку, положила в нее мясо и поставила перед ним. Сиран отложил арфу и выпрямился – крепкий, жилистый маленький человечек, слегка кривоногий, с добродушным грубоватым лицом. Его желтая туника была еще более истрепана, чем у Маус.

Они сели. Сиран ел с помощью пальцев. Маус выудила кусок мяса и угрюмо отгрызала понемножку. Поднялся ветер, чуть сдвинул солнечные шары и стал ощупывать красный туман над морем. Через некоторое время Маус сказала:

– Ты слышал, о чем говорят на рыночных площадях, Кири?

Он пожал плечами:

– Мало ли что болтают. Я не трачу на это своего времени.

– Во всех пограничных деревнях говорят одно и то же. Люди, живущие или работающие на краю Запретной Равнины, исчезают. Иногда целыми городками.

– Один человек упал в звериную яму, – нетерпеливо сказал Сиран, – а через две недели заговорили, что исчез целый город. Забудь об этом.

– Но это случалось и раньше, Кири. Только очень давно…

– Очень давно на Равнине жили дикие племена Они нападали и убивали, вот и все! – Сиран вытер руки о траву и недовольно добавил: – Если ты будешь все время болтать о всяких трусливых слухах…

Он вовремя успел выхватить у нее из рук тарелку. Маус свирепо смотрела на него и тяжело дышала. По виду она соответствовала своему имени (Маус – мышь) и была чертовски умна. Сиран засмеялся:

– Иди сюда.

Она сердито подошла. Он посадил ее рядом с собой, поцеловал и взял арфу. Маус прислонилась к его плечу.

Сиран вдруг почувствовал себя счастливым и начал извлекать из арфы музыку. Вокруг него было большое свободное пространство, и он пытался заполнить его музыкой, что нежным потоком выходила из дрожащих струн. Потом он запел. У него был прекрасный голос: чистый, сочный и точный, как новое лезвие, но мягкий. Он пел простую песню о двух любящих. И ему самому нравилась его песня.

Через некоторое время Маус вытянулась, повернула его голову к себе и поцеловала рубец на его губе, чтобы заставить Сирана замолчать. Она больше не злилась. Он наклонил голову. Глаза его были закрыты, но он почувствовал, как напряглось его тело и губы ее оторвались от его рта.

– Кири, Кири, смотри!

Он гневно откинул голову назад и открыл глаза. Гнев его тут же стих.

Свет стал совсем другим. Тот теплый и дружелюбный красноватый солнечный свет, который никогда не затуманивался, не ослабевал.

В небе над Бен Битой появилась тень. Она росла и ширилась: солнечные шары скрылись один за другим, тьма над Запретной Равниной тянулась к людям.

Маус и Сиран скорчились, вцепившись друг в друга, не разговаривая и не дыша. Тревожный ветер, вздыхающий над ними, исчез. После продолжительного промежутка времени солнечные шары загорелись снова., а тень ушла.

Сиран глубоко вздохнул. Он был покрыт потом, но когда его и Маус руки встретились, они были холодны, как смерть.

– Что это было, Кири?

– Не знаю.

Он встал, повесил арфу за спину, даже не думая, что делает. Он внезапно почувствовал себя голым на этой гряде, ограбленным и в опасности. Он рывком поднял Маус на ноги. Никто из них не произнес ни слова. Глаза их смотрели потрясенно.

Сиран вдруг остановился, держа в руках котелок с жарким, и уставился на что-то позади Маус. Он бросил котелок, дернул Маус к себе за спину и выхватил нож. Последнее, что он услышал, был дикий вопль Маус.

Но увидеть он успел. Какие-то существа влезали на гряду рядом с ними, крепкие, молчаливые, ухмыляющиеся, окружили их, прикасаясь к ним жезлами с опаловыми головками, похожими на крошечные солнечные шары. Существа были не выше Маус, но толстые и мускулистые, как мужчины. Серый звериный мех рос на них, как волосы на теле волосатого мужчины, переходя в грубую гриву на голове. Проглядывавшая местами кожа была серой, морщинистой и грубой.

Лица их были плоскими, с черным звериным носомпуговицей. Острые блестящие серые зубы, кроваво-красные глаза без белков и видимых зрачков.

Глаза были хуже всего.

Сиран взвыл и бросился на них с ножом. Один из серых зверей легко уклонился, сделал быстрый шаг и коснулся своим жезлом затылка Сирана.

В голове Сирана взорвалось пламя, затем наступила тьма, прорезаемая лишь криком Маус. Падая в темноту, он подумал: «Это Калды. Легендарные звери, служащие Басу Бессмертному и его андроидам. Калды, которые охраняют Запретную Равнину от людей!»

Когда Сиран очнулся, оказалось, чти он на ногах и идет, По самочувствию похоже было, что вдет он давно, но воспоминания его были смутными и расплывчатыми. От ножа его освободили, но арфа была при нем.

Маус шла рядом с ним. Ее черные волосы падали на лицо, глаза смотрели сквозь них угрюмо и недоверчиво.

Серые звери окружали их, держа жезлы наготове.

С еще более неприятным шоком Сиран осознал, что они зашли далеко в Запретную Равнину. Он слегка придвинулся к Маус.

– Хэлло!

Она взглянула на него.

– Черт бы побрал тебя и твой короткий путь! Значит, все, что говорят в пограничных городах, – брехня, да?

– Я же и виноват! Вот уже совсем по-женски… Он сделал нетерпеливый жест, – Ну, ладно, ладно! Теперь это не имеет значения, Важно, куда мы идем и зачем?

– Откуда мне… погоди-ка, мы останавливаемся.

Калды жезлами велели им стоять на месте. Один из них вроде бы к чему-то прислушивался. Хотя Сиран ничего не слышал. Затем калд сделал жест, и отряд двинулся снова, чуть изменив направление.

Минуты через две перед ними оказался глубокий овраг. Если смотреть на Запретную Равнину с края, она казалась совершенно ровной: однако овраги, весьма широкие, четко, как мечом прорезанные, скрывались за легким подъемом местности.

И снова Сиран почувствовал неприятную тошноту, поняв, что они направляются к Бен Бите.

Старые легенды постепенно пропадают в потоке времени, но всегда есть люди, хранящие такие вещи или распевающие их, как Сиран, например, чтобы заработать на жизнь. Но Бен Бита была табу.

Главная причина была физической. Равнина, все еще называемая Запретной, окружала гору как бы защитной стеной, и было совершенно бесспорным фактом, что человек, зашедший в нее, никогда не возвращался… Голод, жажда, дикие звери или дьяволы были тому причиной – только люди не возвращались, и это отпугивало желающих.

Кроме того, единственной причиной для желания добраться до Бен Бита была легенда о Камне Судьбы, а люди уже с давних пор утратили веру в нее. Никто не видел Камня, никто не видел ни Баса Бессмертного, который был богом Камня и его хранителем, ни его слуг – андроидов, ни Калдов, которые служили ему и им.

Предполагалось, что очень-очень давно люди видели их. Сначала, согласно легендам, Бас Бессмертный жил далеко – в зеленом мире, где только один солнечный шар, регулярно восходящий и заходящий, где небо то голубое, то черное с серебром, и где горизонт заворачивается выше. Все это было явной глупостью, но она веселила людей и им нравилось говорить и слушать песни именно об этом.

Где-то на этой зеленой планете Бас приобрел пылающий камень, который дал ему власть над жизнью, смертью и судьбой. Существовало множество сумбурных и противоречивых рассказов насчет трений между Басом и обитателями этого смехотворного мира, где небо менялось, как женские капризы. В конце концов Бас, как предполагают, собрал кучу жителей под власть Камня и перенес их через громадное пространство в тот мир, где они теперь живут.

Сиран заметил, что эти сказки особенно любят дети. Их воображение было достаточно гибко, и они не замечали смешной стороны. И Сиран всегда выдавал Дальний Цикл.

Итак, после того, как Бас Бессмертный с помощью Камня Судьбы устроил всех этих людей в новом мире, он создал андроидов Кафра и Стьюда, и привел откуда-то – может, из другого мира – Калдов. Началась война, восстания, набеги и тяжелые сражения за власть между Басом и людьми, но Бас всегда побеждал, благодаря Камню. Тут был бездонный колодец материала для баллад, и Сиран постоянно пользовался им.

Но одна легенда сохранила свою первоначальную форму: легенда о Бен Бите, Горе Жизни – жилище Баса Бессмертного, его андроидов и Калдов. И где-то под Бен Битой находится Камень, обладание которым может дать человеку вечную жизнь и власть над любым богом, в которого верит человек.

Сиран заигрывал с этой легендой, несмотря на свой скептицизм. Похоже, теперь он идет, чтобы увидать все своими глазами.

Он взглянул на Калдов – созданий, которые не должны существовать, – и его скептицизм заколебался, да так сильно, что Сирану стало плохо, как человеку, который проснулся от пинков одевшегося в плоть кошмарного сна.

Если Калды реальны, то должны быть реальными и андроиды, а значит, и Бас, и Камень Судьбы.

Сиран даже вспотел от возбуждения.

Маус неожиданно вздернула голову:

– Кири, слушай!

Откуда-то издалека, справа от них, доносилось ритмичное позвякивание металла и шарканье голых и обутых в мягкие сандалии ног.

Калды стали подгонять людей жезлами. Горячая опалесцирующая головка жезла один раз уже ударила Сирана. Огненная драгоценность могла одним прикосновением привести человека в бессознательное состояние, как ударом кулака.

Власть Камня, возможно. Камня Судьбы, спящего под Бен Битой.

Шарканье и звяканье стали громче. Совсем неожиданно отряд оказался а таком месте, где овраг встречается с другим почти под прямым углом. Остановились. Уши Калдов нервно двигались.

Маус съежилась возле Сирана и смотрела вниз, в новый овраг. Сиран тоже взглянул.

К ним шло примерно сорок Калдов с жезлами. Между их охранными рядами было человек сто – мужчин и женщин, связанных вместе цепями, продетыми в петли железных ошейников. Они были прикованы так близко друг к другу, что это мешало им идти, и поэтому любая попытка напасть на стражей повалила бы на землю всю колонну.

Маус ядовито заметила:

– Один человек попал в звериную яму, а через две недели сказали, что исчез целый город. Ха!

Сиран скривил губу;

– Продолжай, Мауси, не останавливайся. – Он хмуро взглянул на отряд рабов: – Что, черт побери, все это значит! Чего они хотят от нас?

– Узнаешь, – сказала Маус. – Все твой короткий путь…

Сиран замахнулся. Маус отшатнулась. Два Калда подошли к ним и очень осторожно коснулись их жезлами. На этот раз они не хотели нокаутировать пленников. Достаточно местного онемения.

Сиран от злости хотел хоть что-нибудь сделать, но второе прикосновение жезла к его шее отбило у него всякую охоту. Как раз в это время рабы подошли и остановились. Сирана толкнули в строй и надели ошейник. Перед ним стоял высокий человек с рыжей гривой волос и толстыми канатами мышц на спине. Веснушчатая, поросшая рыжими волосами кожа его была скользкой от пота. Сиран, прижатый к нему, плотно сжал губы и отвернул лицо, насколько мог.

Маус приковали прямо за Сираном. Она обхватила его талию, и он сжал ее руки.

ГЛАВА 2

Калды снова погнали рабов, подгоняя их жезлами. Все прошаркали вниз, в овраг, и еще более углубились в Запретную Равнину.

Очень тихо, так что никто, кроме Сирана, не слышал, Маус прошептала:

– Застежки ерундовые. Я их в два счета открою.

Сиран снова сжал ее руки. Ну и ловкая же девушка!

Через некоторое время Маус спросила:

– Кири, а та тень… мы ее видели?

– Видели. – Он невольно вздрогнул, – Что это было?

– Откуда мне знать? Ты лучше береги дыхание. Похоже, нам еще далеко идти.

Так оно и было. Они пробивались сквозь лабиринт трещин в равнине, и эти трещины становились все глубже. Сиран вдруг заметил, что все время поглядывает на солнца: сияют ли они еще? Жаль – Маус напомнила о тени. Он никогда не был так близко к панике, как в тот момент на гряде.

Остальной отряд рабов явно был в дороге уже давно. Рабы устали, но Калды подгоняли их, и только, когда примерно треть людей стала падать на впереди идущих или же на задних, была объявлена остановка.

Они остановились в месте, где сошлись три оврага. Калды собрали всех пленников в плотный круг, так что люди сидели почти на коленях друг у друга, а сами остались на страже. Их языки облизывали блестящие серые зубы, жезлы вспыхивали в их руках в угасающем свете.

Сиран откинул голову и плечи к Маус. Ее руки заработали над его ошейником, скрытым под волосами и арфой, висевшей на спине Сирана. Она орудовала замечательной металлической брошкой, функции которой заключались не только в застегивании туники, и Маус умела ею пользоваться.

Замок тихо щелкнул. Под прикрытием широкой спины Сирана и ее густых волос она принялась за свой ошейник. Скоро и тот подался ее усилиям. Ошейники остались на месте, но Сиран знал, что в любой момент они смогут от них освободиться.

Высокий рыжеволосый мужчина навалился на Сирана. Он еле слышно зашептал, но отнюдь не от слабости:

– Теперь меня!

Сиран дернулся и выругался, но тяжелый груз тела вынудил его замолчать.

– Я – охотник. Я слышу дыхание кролика в норке. Я слышал, что сказала женщина. Освободи меня, не то я подниму шум.

Сиран покорно вздохнул, и Маус принялась за работу.

Сиран оглядел измученных людей. Угольщики, охотники, бондари – тощие, жилистые и упорные отбросы пограничных мест. Даже женщины были грубы. Сиран задумался.

Человек, навалившийся на него сзади, был до сих пор главой колонны. Он был высок и жилист, как голодный кот; он сгорбился, опустил голову на колени. Железно-серые лохмы падали по его плечам.

Сиран подтолкнул его локтем:

– Эй! Только не подавай вида. Хочешь получить шанс?

Лохматая голова чуть-чуть повернулась, ровно настолько, чтобы взглянуть одним глазом. Сиран внезапно пожалел, что открыл рот. Глаз был бледный, почти белый, со странным нечеловеческим выражением, словно он видел только богов или демонов, и ничего больше.

В своих странствиях Сиран встречал отшельников и знал их признаки. Обычно они ему даже нравились, но от этого его мутило.

Человек потянул странным грубым голосом:

– Нас поработили демоны. Только чистый может пересилить их. Ты чистый?

Сиран чуть не задохнулся.

– Как птенчик в гнезде, – ответил он. – Как только что вылупившийся птенчик, еще в скорлупе…

Холодный бледный глаз смотрел на него не мигая.

Сиран превозмог желание двинуть его кулаком и сказал:

– Мы можем освободиться и, когда настанет время, смять Калдов.

– Только чистый может выступить против демонов.

Сиран состроил невинную улыбку. Рубец и нехватка зуба несколько портили эффект, но глаза его поднялись вверх нежно и сладостно.

– Ты поведешь нас, Отец, – проворковал он. – С твоей чистотой мы не можем проиграть.

Отшельник подумал и сказал:

– Отдаю приказ: дай мне фик.

Челюсть Сирана отвисла, глаза остекленели.

– Фик, – терпеливо повторил отшельник и пояснил. – Фомку.

Сиран закрыл глаза и устало сказал:

– Маус, дай джентльмену отмычку.

– Не лучше ли мне сделать самой? – спросила она чуть напыщенно.

Отшельник холодно взглянул на нее, наклонил голову и зажал руки в коленях. Затем он повернулся к напарнику с другой стороны и побил время Маус на добрую треть.

Сиран захохотал. Он лег на колени Маус в тихой истерике. Она же яростно колотила его по спине и шее, но даже это не могло его остановить. Наконец он поднял голову, посмотрел слезящимися глазами на сердитое личико Маус и прикусил пальцы, чтобы снова не засмеяться.

Отшельник уже спокойно работал над следующим.

Калды еще ничего не заметили. Маус и отшельник работали гладко. Сиран снял арфу и взял несколько звучных аккордов. Калды повернули к нему свои красные глаза, но, похоже, не думали, что арфа может призывать к каким-либо действиям.

Сиран успокоился и заиграл громче.

Под покровом музыки он объяснил свой план большому рыжему охотнику. Тот кивнул и зашептался с соседом. Сиран запел.

Он выдал им плач черных дикарей Киммери у гроба вождя, очень подходящий к данному случаю. Калды сидели, наслаждаясь отдыхом. Они не видели, как Сиран послал по кругу слово надежды.

Цивилизованные люди, вероятно, показали бы это, но тут были пограничные жители, осторожные и замкнутые, как животные. Только по их глазам было заметно, что они уяснили ситуацию. Под прикрытием сгрудившихся тел, длинных волос, склоненных голов они стали действовать всеми заколками и пряжками, какие у них нашлись.

Маус и отшельник послали по линии инструкции, и, поскольку этот народ умел пользоваться своими руками, значительное количество замков ошейников было открыто, но ошейники предусмотрительно были оставлены на месте.

Сиран закончил погребальную песню и начал новую, когда Калды решили, что пора идти.

Они снова стали сгонять людей в линию. Арфа Сирана неожиданно щелкнула в злобном вызове, и плотный людской круг беспорядочно рассыпался. Сиран повесцл арфу на плечо и, сбросив ошейник, вскочил. Вокруг него слышался звон металлической цепи по камню, шарканье ног, выкрики и тяжелое дыхание разозленных людей. Калды метнулись к ним с горящими жезлами. Кто-то взвыл. Сиран левой рукой ухватил Маус за тунику и стал пробираться сквозь толпу. Он потерял из виду охотника и отшельника.

И вдруг стало темно.

В овраг спустилась тишина. Черная застывшая тишина: не было слышно даже дыхания. Сиран стоял, глядя в темное небо. Он даже не вздрогнул. Он был за пределами страха.

Темная тьма в стране вечного света! Где-то в безумном страхе завизжала женщина. И начался ад.

Сиран побежал. Он не думал, куда бежит – лишь бы уйти. Он продолжал крепко держать Маус. Тела сталкивались и орали в темноте. Сирана и Маус дважды сбивали с ног, но это не остановило их.

Наконец они выбрались на свободное пространство. Снова стал появляться свет, бледный и слабый вначале, а потом нормальный. Они оказались на краю оврага и спустились в него.

Через какое-то время Маус упала. Сиран тоже упал рядом. Они лежали, тяжело дыша, вздрагивая и трясясь, как охваченные паникой животные. Когда появился свет, Сиран слегка вскрикнул. Маус крепко прижалась к нему, как будто хотела раствориться в его теле. Ее била дрожь.

– Кири, – шептала она. – Кири, что это?

Сиран прижал ее голову к своему плечу и погладил.

– Не знаю, милочка. Но теперь все в порядке. Оно ушло.

Уйти-то ушло, но может вернуться. Ведь однажды уж так было. В следующий раз оно может остаться.

Тьма и внезапный холод.

В мозгу Сирана стали возникать старые легенды.

Если Бас Бессмертный существует и Камень Судьбы тоже, и этот Камень дает Басу власть над жизнью и смертью во всем мире… что тогда?

Может, Басу надоел мир, и он хочет уничтожить его?

Рациональное упрямство человека, говорящее, что такого нет, потому что никогда и не было раньше, помогло Сирану успокоиться. Но он не мог уверить себя, что мрака не было, поскольку его никогда не было и раньше.

Он тряхнул головой и стал поднимать Маус, когда его чуткие уши уловили звук. Бежали. Несколько человек.

Спрятаться здесь было негде. Сиран поставил Маус позади себя и ждал, пригнувшись.

Это был охотник, за ним отшельник, прихрамывающий, как большой кот, а позади – третий человек. Все они выглядели слегка спятившими и, похоже, не собирались останавливаться.

– Эй! – крикнул им Сиран.

Они одновременно замедлили ход, глядя на Сирана странно-пустынными глазами. Сиран рассердился, потому что сам-то он уж пришел в себя.

– Все уже прошло. Чего вы испугались… Все ушло. Он выругал их, больше от чувства, чем по справедливости. – Что там с Калдами? Что вообще произошло там?

Охотник провел своей громадной лапой по лицу и рыжей бороде:

– Там все спятили. Есть убитые и раненые. Некоторые убежали, как вы. Остальных захватили снова. Он дернул головой, – Они идут сюда. Охотятся за нами. Эти серые звери идут по запаху.

– Тогда нам надо бежать. – Сиран повернулся. Маус! Эй, Мауси! Встряхнись, милая. Теперь все в порядка.

Она вздрогнула и глубоко вздохнула. Отшельник уставился на них бледными безумными глазами.

– Это было предупреждение, – сказал он. – Знамение суда, где спасется только чистый, – он указал костлявым пальцем на Сирана. – Я говорил тебе, что зло не может победить демонов!

Это задело Маус. Ее черные глаза вновь стали осмысленными. Она шагнула к отшельнику.

– Не называй его злом – и меня тоже! Мы никогда и никому не сделали вреда, разве что брали немного еды и выпивки. А кроме того, кому бы, черт побери, об этом говорить!.. Ты так ловко управлялся с отмычкой, что, видать, у тебя было немало практики…

Маус остановилась перевести дух. Сиран взглянул в лицо отшельника, и у него свело живот. Он попытался остановить Маус, но та уже чувствовала себя лучше и вошла во вкус. Она пустилась в детальный анализ физических данных и похождений отшельника. У нее был живой и изобретательный ум.

В конце концов Сиран зажал ей рот рукой осторожно, чтобы не получилось хуже.

– Хорошее выступление, – сказал он, – но нам пора уходить отсюда. Закончишь позже.

Она начала было колотить его пятками по коленям, но тут же остановилась и вся напряглась под его руками. Она смотрела на отшельника. Сиран тоже взглянул. Его внутренности стали завязываться узлами и замерзать.

Отшельник спокойно сказал:

– Ты закончила? – Его бледные глаза не отрывались от нее; в его взгляде, в спокойном холодном голосе не было ничего человеческого. – Вы – зло. Вы – воры, и я это знаю, потому что сам был вором. Вы носите на себе грязь мира и не желаете очиститься… – Он двинулся к ним. Это был даже не шаг, а едва ли больше, чем наклон тела, но Сиран отступил. – Я убил человека. И отнял жизнь в грехе и злобе, а теперь я создал в себе мир и покой. А в вас нет мира. И не будет. А я убью снова, если понадобится, и без особых угрызений совести!

И он мог бы, это верно. Теперь в нем не было ничего смехотворного. Он констатировал факт, и в нем было устрашающее достоинство. Сиран хмуро уставился в землю.

– Черт побери, – сказал он, – мы извинимся. Отец, Маус быстра на язык и мы оба были напуганы. Она не имела в виду ничего плохого. Мы уважаем всякое человеческое сознание.

Холодное, тяжелое молчание. Затем третий человек закричал с подавленной яростью.

– Бежим! Вы хотите, чтобы нас взяли снова?

Это был угловатый, невысокий сильный человек с седеющими волосами. На нем была юбка из шкур. Его кожа была темной и грубой, карие глаза выглядывали из гнезд морщин.

Охотник повернулся и двинулся вниз по оврагу. Остальные молча пошли за ним.

Сиран задумался. Ко всем их бедам прибавлялся еще сумасшедший отшельник. Он чувствовал холод между лопатками, и это не проходило, даже когда он вспотел от напряжения.

Овраг, по-видимому, был основным путем Куда-то. Было множество признаков недавнего прохождения множества людей: в числе этих признаков были и трупы людей, отброшенных в сторону и оставленных так.

Узловатый человек – охотник по имени Рэм – осмотрел тела страшными каменными глазами.

– Пока меня не было дома, – сказал он, – серые бестии увели мою жену и старшего сына.

Он угрюмо отвернулся от трупов. Сиран порадовался, что тела не те.

Рэм и рыжий охотник взобрались на растрескавшиеся стены для обозрения. Маус сказала что-то насчет того, чтобы идти по Равнине, где их нельзя будет незаметно окружить. Охотники угрюмо посмотрели на нее.

– Серые звери идут по верху, – сказали они, – идут по нашим флангам. Если мы выйдем наверх, им останется только посадить нас на цепь снова.

Сердце Сирана заколотилось:

– Иными словами, они пасут нас. Мы идем туда, куда они хотят, так что им нечего трудиться окружать нас?

Охотник кивнул и заметил профессионально:

– Это хороший план.

– Да, хитро! – рявкнул Сиран. – Но я хотел бы знать, нет ли какой-нибудь дороги назад.

– Я в любом случае пойду туда, – сказал Рэм. – Мои жена и сын…

Сиран подумал о Камне Судьбы и был даже рад, что не надо принимать решения.

Они шли легко и довольно медленным шагом. Сиран кусок за куском воссоздавал картину: шайка Калдов спокойно приходит в отдаленную пограничную деревню, прочесывает лес и кустарник, чтобы никто не скрывался. Куда они ведут людей и зачем – никто не знает.

Рыжий охотник замер на месте. Остальные остановились вслед за ним, инстинктивно сдерживая дыхание.

– Люди. Много, – прошептал охотник. Его ладонь выразительно призывала к тишине.

По коже Сирана побежали мурашки. Он взял руку Маус и сильно сжал. Отшельник внезапно рассмеялся, тихо, как дуновение ветерка.

– Суд, – прошептал он. – Идут великие, – его бледные глаза загорелись, – Гибель и разрушение, тень через весь мир, смерть и тьма. – Он оглядел всех по очереди. Откинул голову и снова беззвучно засмеялся. – Из всех вас только я один не боюсь!

Они двинулись дальше медленно и бесшумно. Сиран оказался впереди, рядом с рыжим охотником.

Они дошли до расщелины в стене. В десяти футах над ними расщелина уходила под землю через отверстие с хорошим креплением. Перед расщелиной сидели два Калда и следили за своими разгорающимися жезлами.

Пятеро остановились. Калды неторопливо двинулись к ним, облизывая зубы. Кроваво-красные глаза их радостно сверкали.

Сиран застонал.

– Будем ли мы храбрыми или только проворными?

Охотник сжал огромные кулаки. Рэм издал странный звериный крик, промчался мимо Сирана и упал на колени перед чем-то, чего Сиран сначала не заметил.

У основания утеса лежала женщина, смуглая, худая, не очень молодая и с простым, но добрым лицом. Приземистый широкоплечий мальчик лежал почти на ней. На его шее был виден сильный ожог. И мальчик, и женщина были мертвы.

Сиран подумал, что женщина, вероятно, не вынесла тягот пути, а мальчик умер, защищая ее.

Рэм провел рукой по мертвым лицам. Его собственное лицо было застывшим и совершенно пустым. После своего первого крика он не издал ни звука. Он встал и бросился на ближайшего к нему Калда.