Текст книги "Большая маленькая ложь"

– Наверное, ты имеешь в виду Зигги, ребенка, который оставил синяки на шее моей дочери. Он не попал в список приглашенных, – заявила Рената. – Ничего удивительного.

– Перестань, Рената, – сказала Мадлен. – Ты этого не сделаешь.

– Так предъявите мне иск! – Рената бросила на Селесту озорной взгляд, словно приглашая ее пошутить вместе.

Селеста вздохнула. Она не хотела принимать в этом участие.

– Я могу просто…

– Извини, Рената, – с царственным видом произнесла Мадлен. – Но Хлоя не сможет прийти к вам в гости.

– Какая жалость! – откликнулась Рената. Она с силой потянула за ремень сумки, словно поправляя доспехи. – Знаешь что? Пожалуй, закончим этот разговор, пока я не сказала чего-нибудь, о чем потом пожалею. – Затем она кивнула Селесте. – Приятно было увидеться.

У Мадлен, смотревшей, как Рената уходит, был воодушевленный вид.

– Это война, Селеста, – радостно произнесла она. – Война, говорю тебе!

– Ох, Мадлен, – вздохнула Селеста.

* * *

Харпер. Я знаю, все мы готовы возвести Селесту на пьедестал, но не факт, что она всегда правильно кормит своих детей. Я видела, как в первый школьный день ее сыновья ели на завтрак леденцы!

Саманта. Родители и в самом деле склонны судить друг друга. Не знаю почему. Может, потому, что ни один из нас толком не понимает, что делает? И полагаю, это иногда приводит к конфликту.

Джеки. У меня, например, нет времени на то, чтобы судить других родителей. Или интереса. Мои дети – единственный интерес в моей жизни.

Сержант уголовной полиции Эдриан Куинлан. Помимо расследования убийства, мы намерены предъявить некоторым родителям обвинение в нападении. Мы обескуражены и шокированы поведением группы родителей.

Глава 19

О Мадлен, – вздохнул Эд. Припарковав машину, он вынул ключ зажигания и повернулся к ней. – Нельзя, чтобы Хлоя пропустила праздник у подружки только потому, что не пригласили Зигги. Это глупо.

Прямо из школы они поехали на побережье выпить кофе в «Блю блюз» с Джейн и ее родителями. Предложение исходило от матери Джейн, и для Мадлен, наметившей целый список дел на первый школьный день, это показалось столь важным, что она не смогла отказать.

– Нет, не глупо, – возразила Мадлен, хотя уже начала сожалеть о своих словах.

Когда Хлоя узнает, что не пойдет к Амабелле, она устроит скандал. На прошлом дне рождения Амабеллы было много чудесного: прыгающий замок, волшебник и диско.

– Сегодня у меня очень плохое настроение, – сказала она Эду.

– Правда? – спросил Эд. – Ни за что бы не заметил.

– Я скучаю по детям.

На заднем сиденье автомобиля было пусто и тихо. Ее глаза наполнились слезами.

Эд загоготал:

– Шутишь, наверное?

– Мой ребенок пошел в школу, – рыдала Мадлен.

Хлоя вошла в класс вместе с мисс Барнс, словно была помощницей учителя, и, не переставая, тараторила – вероятно, вносила свои предложения по изменению расписания.

– Ага, – согласился Эд. – И в самый подходящий момент. По-моему, вчера по телефону ты говорила матери именно это.

– И мне пришлось стоять на школьном дворе, вежливо беседуя с этим чертовым бывшим мужем!

Слезливое настроение Мадлен быстро изменилось на сердитое.

– Угу, но тут вряд ли уместно слово «вежливо», – заметил Эд.

– Нелегко быть матерью-одиночкой, – сказала Мадлен.

– Гм. Что? – переспросил Эд.

– Джейн! Я, разумеется, говорю про Джейн. Помню первый день Абигейл в школе. Я чувствовала себя фриком. Все вокруг казались такими тошнотворно женатыми. Все родители ходили парами. Я никогда не чувствовала себя такой одинокой.

Мадлен думала о своем бывшем муже, который вальяжно разгуливал по школьному двору. Натан не представлял себе, каково было Мадлен все эти годы растить Абигейл одной. Он не стал бы отрицать, что ей было трудно. О нет! Если бы она прокричала ему: «Мне было трудно! Так трудно!», он вздрогнул бы и принял бы печальный вид, но, как бы ни старался, никогда бы этого до конца не понял.

Ее переполняла бессильная ярость, которую в тот момент можно было направить только на Ренату.

– Вообрази, как чувствует себя Джейн, если ее ребенок единственный, кого не пригласили на праздник. Только представь.

– Понимаю, – согласился Эд. – Хотя после случившегося можно посмотреть на это с точки зрения Ренаты…

– Нет, нельзя! – воскликнула Мадлен.

– Господи Иисусе! Извини. Нет. Конечно нельзя. – Эд глянул в зеркало заднего вида. – Смотри, за нами едет твоя бедная подружка. Пойдем вместе есть пирожные. И все наладится. – Он отстегнул ремень безопасности.

– Если не собираешься приглашать всех детей из класса, не надо раздавать приглашения на детской площадке, – заявила Мадлен. – Это знает каждая мать. «Закон страны».

– Я мог бы целый день говорить на эту тему, – сказал Эд. – Правда. Но сегодня я не хочу говорить ни о чем, кроме дня рождения Амабеллы.

– Заткнись! – велела Мадлен.

– Я считал, что в нашем доме мы не говорим «заткнись».

– Тогда отвали, – сказала Мадлен.

Эд ухмыльнулся и дотронулся ладонью до ее щеки:

– Завтра тебе будет лучше. Тебе всегда назавтра бывает лучше.

– Знаю, знаю. – Сделав глубокий вдох, Мадлен открыла дверь машины и сразу увидела мать Джейн, которая выскочила из машины Джейн и заспешила по тротуару к ней навстречу, перекинув сумку через плечо и лучезарно улыбаясь:

– Привет, привет! Мадлен, давайте немного пройдемся по берегу, пока нам закажут кофе.

– Мама, – сказала Джейн, идя следом вместе с отцом, – тебе даже не нравится этот пляж!

Не надо было обладать особым умом, чтобы понять, что мать Джейн хочет поговорить с Мадлен наедине.

– Конечно… Ди. – Неожиданно для себя самой она произнесла это имя.

– Тогда я тоже пойду, – вздохнула Джейн.

– Нет-нет, ты иди в кафе и помоги папе устроиться и заказать для меня что-нибудь вкусное, – сказала Ди.

– Да, потому что я такой трясущийся пожилой гражданин. – Отец Джейн заговорил дрожащим старческим голосом и ухватился за руку Джейн. – Помоги мне, доченька.

– Идите, – твердо проговорила Ди.

Мадлен видела, что Джейн, поколебавшись, слегка пожала плечами и уступила.

– Не задерживайся, – попросила она мать, – иначе твой кофе остынет.

– Закажи мне двойной эспрессо и шоколадное пирожное с кремом, – сказала Мадлен Эду.

Эд поднял вверх большие пальцы и повел Джейн и ее отца в «Блю блюз», а Мадлен наклонилась и сняла туфли.

Мать Джейн сделала то же самое.

– Ваш муж взял выходной ради первого дня Хлои в школе? – спросила Ди, пока они шли по песку к воде. – О господи, какой блеск! – Она была в темных очках, но заслонила глаза тыльной стороной ладони.

– Он журналист в местной газете, – ответила Мадлен. – У него гибкий график, и он часто работает дома.

– Это должно быть удобно. Или нет? Он не мешается у вас под ногами? – Ди неуверенно шла по песку. – Иногда я посылаю Билла за чем-нибудь в супермаркет, чтобы дать себе небольшую передышку.

– Нас это вполне устраивает, – сказала Мадлен. – Три дня в неделю я работаю в Театральной компании полуострова Пирриви, так что, когда я на работе, детей забирает Эд. Мы не зарабатываем бешеных денег, но, знаете, мы оба любим свою работу и вполне счастливы.

Господи, зачем она говорит о деньгах? Как будто защищает их стиль жизни. И, по правде говоря, не так уж они любят свою работу. Потому ли это, что иногда она чувствовала себя так, словно соперничала с амбициозными женщинами вроде Ренаты? Или потому, что деньги все время у нее на уме из-за того шокирующего счета на электричество, который она увидела сегодня утром? Суть состояла в том, что хотя они и не были богатыми, но, безусловно, не прозябали в бедности, а благодаря навыкам Мадлен в онлайн-шопинге ей удавалось приобрести приличный гардероб.

– Ах да, деньги. Говорят, не в деньгах счастье, но не знаю, справедливо ли это. – Ди отвела волосы от глаз и оглядела пляж. – Очень симпатичный пляж. Не такие уж мы пляжные люди, и вряд ли кто-то захочет увидеть это в бикини! – Изобразив на лице отвращение, она показала на свое идеально обыкновенное тело, для которого подходила одежда примерно того же размера, что и у Мадлен.

– Не понимаю, почему нет, – сказала Мадлен.

У нее не хватило бы терпения на подобный разговор. Ее раздражало то, как женщины иногда стремятся установить контакты через критическое отношение к себе.

– Но для Джейн и Зигги жить на взморье, думаю, очень здорово. Знаете, я хотела поблагодарить вас, Мадлен, за то, что опекаете Джейн. – Ди сняла темные очки и посмотрела прямо в глаза Мадлен.

У Ди были светло-голубые глаза с матовыми розовыми тенями на веках, что не слишком ей подходило, но тем не менее Мадлен оценила усилия.

– Не стоит, – сказала Мадлен. – Тяжело, когда приезжаешь на новое место и никого не знаешь.

– Да, и за последние несколько лет Джейн переезжала так часто. С самого рождения Зигги она никак не может обосноваться на одном месте или найти кружок симпатичных друзей. Она бы убила меня за эти слова, но я вообще не понимаю, что с ней происходит. – Замолчав, Ди посмотрела через плечо на кафе и поджала губы.

– Плохо, когда они перестают рассказывать вам о своих делах, правда? – спросила Мадлен через секунду. – У меня дочь-подросток. От предыдущего брака. – Говоря об Абигейл, она всегда чувствовала, что обязана прояснить этот момент, после чего ощущала безотчетное смущение. Словно она выделяла Абигейл, относя ее к другой категории. – Не знаю, почему меня так поразило, когда Абигейл перестала рассказывать мне о себе. Так ведут себя все подростки, верно? Но в детстве она была очень открытой. Разумеется, Джейн не подросток.

Мадлен как будто разрешила Ди говорить открыто. Та с энтузиазмом повернулась к Мадлен:

– Я знаю! Ей двадцать четыре, взрослая девушка! Но эти молодые совсем не похожи на взрослых. Ее отец говорит мне, что я напрасно беспокоюсь. Это правда, Джейн занята прекрасным делом – воспитывает Зигги и сама себя обеспечивает, не берет от нас ни цента! Я засовываю деньги ей в карман тайком, как карманный воришка. Или его противоположность. Но она изменилась. Что-то в ней изменилось. Я не могу вмешиваться. Похоже, она пытается скрыть эту глубокую неудовлетворенность. Не знаю, депрессия ли это, наркотики, нарушение привычек питания или что-то еще. Она так сильно похудела, а раньше была настоящей пышкой.

– Понимаю, – отозвалась Мадлен, а про себя подумала: «Если это нарушение привычек в питании, то, вероятно, виновата в этом Ди».

– И зачем я вам это рассказываю?! – воскликнула Ди. – Вы больше не захотите с ней дружить! Она не наркоманка! У нее только три из десяти основных признаков наркомании. Или максимум четыре. Нельзя верить тому, что вычитываешь в Интернете, это уж точно.

Мадлен рассмеялась, Ди тоже.

– Иногда мне представляется, что я машу у нее перед лицом рукой и говорю: «Джейн, Джейн, ты здесь?»

– Не сомневаюсь, что…

– У нее был парень до рождения Зигги, но она с ним рассталась. Зак. Замечательный мальчик, мы все его любили, и Джейн очень переживала из-за разрыва, очень переживала, но, господи, это было – сколько? – шесть лет назад. Не может быть, чтобы она по-прежнему тосковала по Заку, верно? Не таким уж он был красавчиком!

– Не знаю. – Мадлен с тоской подумала об остывающей чашке кофе там, в «Блю блюз».

– Потом она забеременела, и, предположительно, Зак не был отцом, хотя мы продолжали сомневаться, но она стояла на своем. Она повторяла это снова и снова. Говорила, что это случилось один раз. Контакты с отцом невозможны. Знаете, она тогда училась на бакалавра гуманитарных наук, и такой поворот был некстати, но все происходит не случайно, как вы думаете?

– Совершенно верно, – согласилась Мадлен, хотя совсем так не думала.

– Врач сказал, что ей будет трудно забеременеть естественным путем, так что все произошло так, как должно было. А потом, когда Джейн была беременна, умер мой дорогой папочка, и поэтому я решила, что его душа могла вернуться в…

– Ма-а-ма! Мадлен!

Мать Джейн вздрогнула, и обе они отвернулись от моря и увидели Джейн, которая стояла на террасе «Блю блюз» и энергично размахивала рукой.

– Ваш кофе готов!

– Идем! – прокричала Мадлен.

– Простите меня, – произнесла Ди, когда они возвращались с пляжа. – Я слишком много говорю. Пожалуйста, забудьте все, что я сказала. Просто, когда я узнала, что бедного малыша Зигги не пригласили на день рождения к той девочке, я чуть не заплакала. Последнее время я немного на взводе, а сегодня мы рано встали, и у меня чуть кружится голова. Я никогда не была слезливой, скорее сдержанной. Это все возраст, мне пятьдесят восемь, и мои подруги такие же. Мы подружились, когда наши дети пошли в школу! На днях мы вместе обедали и говорили о том, что чувствуем себя пятнадцатилетними – готовы расплакаться из-за любого пустяка.

Мадлен остановилась.

– Ди, – начала она.

Ди нервно повернулась к ней, словно ожидая отповеди.

– Да?

– Я позабочусь о Джейн, – сказала Мадлен. – Обещаю.

* * *

Габриэль. Понимаете, проблема была еще и в том, что Мадлен вроде как удочерила Джейн. Вела себя как слегка помешанная старшая сестра-защитница. Стоило сказать что-нибудь неодобрительное о Джейн, и Мадлен набрасывалась на тебя, как бешеная собака.

Глава 20

Было одиннадцать часов первого школьного дня Зигги.

Выпил ли он уже утренний чай? Ест ли он сейчас яблоко, сыр и крекеры? Его крошечная коробочка с кишмишем? Джейн с замиранием сердца представила себе, как он открывает свой новый ланчбокс. Где он будет сидеть? С кем разговаривать? Она надеялась, с ним играют Хлоя и близнецы, но они могут его и не замечать. Едва ли один из близнецов подойдет к Зигги и подаст ему руку со словами: «Привет! Ты Зигги, да? Недавно мы вместе играли на площадке. Как поживаешь?»

Она встала от обеденного стола, за которым работала, и подняла руки над головой. С ним будет все хорошо. Все дети ходят в школу и привыкают к этому. Усваивают правила жизни.

Она пошла в крошечную кухню новой квартиры, чтобы включить чайник и выпить чашку чая, хотя особого желания не испытывала. Просто это был повод оторваться от счетов фирмы «Слесарные работы Безупречного Пита». Пит, возможно, безупречный водопроводчик, но не умеет держать бумаги в порядке. Каждый квартал она получала коробку из-под обуви, заполненную дикой мешаниной измятых, испачканных бумаг со странным запахом: счета-фактуры, чеки и квитанции кредитных карт. Она представляла себе, как Пит опустошает карманы, выуживает мясистой пятерней квитанции из бардачка машины, топчется по дому, хватая каждый клочок бумаги, а потом с шумным вздохом облегчения набивает всем этим обувную коробку. Работа сделана.

Джейн вернулась к столу и взяла следующую квитанцию. Жена Безупречного Пита недавно потратила $335 на косметолога, где она сделала себе «классический уход за лицом», «люкс-педикюр» и эпиляцию области бикини. Хорошо жене Безупречного Пита. Следующим было неподписанное разрешение на прошлогоднюю школьную экскурсию в зоопарк «Таронга». На обратной стороне записки какой-то ребенок фиолетовым карандашом написал:

Я НЕНАВИЖУ ТОМА!

Джейн прочитала записку.

Я смогу / не смогу прийти на экскурсию в качестве сопровождающего.

Жена Безупречного Пита обвела «не смогу». Была очень занята эпиляцией области бикини.

Закипел чайник. Джейн скомкала квитанцию и записку и вернулась на кухню.

Она могла бы быть сопровождающим, если бы Зигги с детьми пошел на экскурсию. В конце концов, именно поэтому она решила стать бухгалтером – иметь гибкий график ради Зигги, чтобы сочетать воспитание ребенка и карьеру. Правда, говоря подобные вещи, она всегда испытывала неловкость, словно не была настоящей матерью, словно вся ее жизнь – какой-то обман.

Было бы здорово снова пойти на школьную экскурсию. Она помнила связанное с этим волнение. Удовольствие от поездки в автобусе. Джейн могла бы незаметно наблюдать, как Зигги общается с другими детьми. Удостовериться в том, что он нормальный.

Конечно, он нормальный.

Она вновь вспомнила о светло-розовых конвертах, о которых думала все утро. Их было так много! Неважно, что его не пригласили на день рождения. Он еще слишком мал, чтобы обижаться, а дети пока почти не знают друг друга. Глупо даже думать об этом.

Но суть была в том, что она очень обижалась за него и чувствовала себя виноватой, словно сделала что-то не так. Она уже готова была забыть об инциденте в ознакомительный день, а теперь он снова занимал все ее мысли.

Чайник кипел.

Если Зигги действительно обидел Амабеллу, если он снова сделает нечто подобное, то его никогда не будут приглашать ни на какие вечеринки. Учителя будут вызывать ее в школу. Ей придется водить его к детскому психологу.

Ей придется вслух произнести все свои тайные пугающие опасения насчет Зигги.

Когда она наливала горячую воду в кружку, у нее дрожала рука.

– Если Зигги не пригласят, Хлоя тоже не пойдет, – заявила Мадлен в то утро за кофе.

– Пожалуйста, не делай этого, – сказала тогда Джейн. – Будет только хуже.

Но Мадлен лишь подняла брови и дернула плечами:

– Я уже сказала Ренате.

Джейн пришла в ужас. Отлично. Теперь у Ренаты появится лишний повод не любить ее. У Джейн появится враг. Последний раз у нее было некое подобие врага в начальной школе. Ей никогда не приходило в голову, что отправить ребенка в школу – это почти то же самое, что вновь пойти в школу самой.

Может быть, в тот день следовало заставить Зигги извиниться и извиниться самой. Она могла бы сказать Ренате: «Мне так жаль. Ужасно жаль. Он никогда ничего подобного не делал. Я постараюсь, чтобы этого не повторилось».

Но в этом не было толку. Зигги сказал, что он этого не делал. Она не могла отреагировать по-другому.

Она поставила кружку на стол, села за компьютер и развернула новую жвачку.

Правильно. Что ж, она будет предлагать свою помощь в школе. Очевидно, участие родителей полезно для обучения ребенка, хотя она всегда подозревала, что это школьная пропаганда. Она постарается подружиться с другими мамами, помимо Мадлен и Селесты, а при встрече с Ренатой будет вежливой и дружелюбной.

– Все забудется через неделю, – сказал утром за кофе ее отец, когда они обсуждали этот инцидент.

– Или раздуется сверх всякой меры, – произнес Эд, муж Мадлен. – Теперь, когда моя жена в это влезла.

Мать Джейн рассмеялась, как будто много лет знала Мадлен и ее наклонности. О чем они так долго разговаривали на берегу? Джейн внутренне сжалась, представив себе, что мать делится с Мадлен тревогами за Джейн. Она никак не найдет себе парня! Она такая худая! Не хочет сделать модную стрижку!

Мадлен теребила тяжелый серебряный браслет у себя на запястье.

– Бабах! – вдруг произнесла она и, широко раскрыв глаза, покрутила руками в разные стороны, изображая взрыв.

Джейн тогда рассмеялась, подумав про себя: «Здорово, я подружилась с полоумной дамочкой».

Единственной причиной, почему у Джейн в начальной школе появился враг, было то, что так постановила хорошенькая и привлекательная девочка по имени Эмили Берри, которая всегда носила в волосах заколки в виде красных божьих коровок. Может быть, Мадлен – сорокалетняя версия Эмили Берри? Шампанское вместо лимонада. Ярко-красная губная помада вместо блеска для губ с ароматом земляники. Такая девочка играючи нарушит ваш покой, а вы все равно будете любить ее.

Джейн встряхнула головой, стараясь прояснить мысли. Это нелепо. Она взрослая. Она не собирается доводить дело до посещения кабинета директора, как это было в ее десять лет. Эмили сидела на стуле рядом с ней, и стоило директору отвести глаза, как она начинала лягать Джейн, жевать резинку и ухмыляться, как будто все это было милой шуткой.

Ладно. Надо сосредоточиться.

Осторожно, кончиками пальцев, она достала из коробки водопроводчика Пита следующий документ, засаленный на ощупь. Это был счет-фактура от оптового поставщика слесарного оборудования. Отлично, Пит. Это фактически относится к твоему бизнесу.

Джейн опустила руки на клавиатуру. «Давай. На старт, внимание, марш!» Чтобы ее работа была прибыльной и одновременно более-менее терпимой, ей приходилось вводить информацию в компьютер как можно быстрее. Когда один бухгалтер впервые дал ей задание, он сказал, что это займет от шести до восьми часов. Она сделала за четыре и попросила оплату за шесть. Теперь она стала работать еще быстрее. Это было похоже на компьютерную игру, когда с каждым разом переходишь на следующий уровень.

Не о такой работе она мечтала, но испытывала удовлетворение, видя, как ворох неопрятных бумажек превращается в ровные ряды цифр. Ей нравилось звонить клиентам, по большей части представителям мелкого бизнеса, как Пит, и сообщать им, что она нашла новый вычет. Больше всего она гордилась тем, что последние пять лет обеспечивала себя и Зигги, не обращаясь за помощью к родителям, даже если ей приходилось работать по ночам, когда он спал.

Не о такой карьере она мечтала в свои семнадцать, но теперь трудно было даже вообразить себе те простодушие и отвагу, с какими грезилось о какой-то особой жизни, словно мы вольны выбирать свой путь.

Пронзительно закричала чайка, и на миг Джейн ошеломил этот звук.

Но все же она сама выбрала это. Она выбрала жизнь на взморье, словно имела на это не меньше прав, чем другие. За двухчасовую работу она может наградить себя прогулкой по берегу. Прогулкой в середине дня. Она может пойти в «Блю блюз», купить кофе навынос, а потом сделать претенциозный снимок стаканчика на заборном столбе на фоне моря и послать в «Фейсбук» с комментарием: «Перерыв в работе! Ну не счастливица ли я?» А люди ответят: «Завидуем!»

Если она устроит себе идеальное существование в «Фейсбуке», то, возможно, поверит в себя.

Или она может даже написать: «Дикость какая-то! Зигги единственный в классе не приглашен на день рождения! Ррр!» А люди будут писать в качестве утешения что-то вроде: «Какого хрена!» или «Ай-ай-ай. Бедный маленький Зигги!»

Она может свести свои страхи к безобидным маленьким корректировкам своего статуса, который постепенно изменится благодаря стараниям подруг.

Тогда они с Зигги станут нормальными людьми. Может быть, она даже пойдет на свидание. Чтобы порадовать маму.

Джейн взяла свой мобильник и прочитала эсэмэску, которую ей прислала накануне подруга Анна.

Помнишь Грега? Мой кузен, с которым ты познакомилась, когда нам было по 15! Он переехал в Сидней. Спрашивает твой номер, чтобы пригласить в бар! ОК? Я не настаиваю!

Он стал таким горячим. Мои гены! Ха-ха. Целую.

Хорошо.

Она помнила Грега. Он был застенчивым, невысоким. Рыжеватые волосы. Однажды он рассказал дурацкий анекдот, который никто не понял, а потом, когда все стали спрашивать: «Что? Что?», он отвечал: «Не берите в голову!» Это застряло у нее в голове, потому что ей было его жаль.

Почему бы и нет?

Она вполне может пойти выпить с Грегом.

Время у нее было. Зигги был в школе. Она жила на побережье.

Она послала ответное сообщение:

О’кей. Целую.

Потом отхлебнула чая и положила пальцы на клавиатуру.

И тут вдруг отреагировало ее тело. Она даже не думала об эсэмэске. Она думала о квитанциях водопроводчика Пита на расходные материалы.

Сильный приступ тошноты заставил ее согнуться пополам и упереться лбом в стол. Она зажала рот ладонью. Кровь отхлынула от головы. Она чувствовала этот запах. Она могла поклясться, что запах присутствует в ее квартире.

Иногда, если настроение Зигги неожиданно резко менялось с хорошего на плохое, она ощущала, как от него исходит этот запах.

Джейн с трудом распрямилась и, давясь, взяла телефон. Дрожащими пальцами набрала эсэмэску Анне.

Не давай ему номер моего телефона! Я передумала!

Ответ пришел почти сразу.

Слишком поздно.

* * *

Теа. Я слышала, Джейн пробовала, так сказать, подцепить одного из папаш. Понятия не имею, кого именно. По крайней мере, знаю, что это был не мой муж!

Бонни. Она этого не делала.

Кэрол. Знаете, в Клубе эротической книги был один мужчина. Не мой муж, слава богу. Он читает только «Гольф в Австралии».

Джонатан. Да, это я был тем мужчиной в так называемом Клубе эротической книги, с той разницей, что это шутка. Это просто обыкновенный книжный клуб.

Мелисса. Разве у Джейн не было романа с каким-то папашей, работающим дома?

Габриэль. Роман был не у Джейн. Я всегда считала ее пуританкой. Туфли без каблуков, никаких украшений, никакой косметики. Но хорошее тело! Ни грамма жира! Она была самой худощавой мамой в школе. Господи, как есть хочется. Вы пробовали диету 5:2? Сегодня у меня разгрузочный день. Умираю от голода.