Текст книги "Наречённая ветра. Книга вторая"

Ветер раскачивал качели, заставляя Эвинол тихонько вскрикивать от восторга всякий раз, когда они зависали в высшей точке над пропастью. Раскачав до предела, он обернулся человеком и прыгнул с обрыва, приземлившись на качели рядом с Эви. Конечно, прыжок Инослейва смотрелся бы куда эффектнее, не знай Эвинол, что он умеет летать и в случае чего не пропадет.

– Ты больше не боишься высоты, моя принцесса?

– Больше нет, – Эви рассмеялась от избытка чувств. – То есть мне по-прежнему не нравится падать со всяких обрывов, но теперь это можно пережить. Во всех смыслах.

– Тогда давай попробуем сделать вот так…

Не успела Эвинол понять, что происходит, как качели сделали полный оборот. На какое-то мгновение она зависла вниз головой, успев разглядеть перевернутые скалы, деревья, реку далеко внизу… или вверху, теперь было не понять. Эви думала, что сорвется, но удержалась, изо всех сил вцепившись в веревки. К тому же Инослейв крепко держал ее, обхватив за талию.

– Понравилось? – лукаво поинтересовался ветер.

– Понравилось, – она с удивлением обнаружила, что говорит правду. – Давай еще!

– Ну нет, для первого раза достаточно, а то у тебя голова закружится.

Эви не стала спорить, ее устраивал любой темп раскачивания: и лихой, когда от высоты и скорости захватывало дух, и спокойный, позволявший сполна насладиться окружающей красотой. Инослейву как раз пришла охота качаться медленнее, а Эвинол не имела ничего против. Она отпустила веревки и забралась на сиденье с ногами, уютно устроившись в объятиях ветра.

От открывавшихся видов захватывало дух не хуже, чем от взлетов на качелях. Осенняя листва на деревьях окрасила склоны гор во все оттенки желтого, красного, багряного. Холодный воздух был невероятно прозрачен и чист, а синее небо казалось выше. Может быть, оттого, что сегодня не было туч и облаков, лежащих на горных вершинах.

– Как красиво, – завороженно пробормотала Эвинол.

– Ты говоришь это слишком часто, нежная моя, – рассмеялся Инослейв.

– Я всего лишь говорю правду, – Эви задела ласковая насмешка ветра. – Впрочем, если хочешь, буду молчать.

– Не хочу. Тем более, ты права. Здесь и правда красиво. Пока. Но скоро листья облетят, небо из синего станет серым, пойдут дожди…

– Лишний повод налюбоваться впрок, – философски заметила она. – А ведь сейчас не только здесь так красиво, но и по всей Илирии. И раз уж мы об этом заговорили…

– О нет, – простонал Инослейв. – Ты опять потребуешь взять тебя с собой.

– Конечно, – Эви подтвердила его опасения. – Разве ты сам не говорил много раз, что не хотел бы оставлять меня одну и расставаться?

– Говорил. И это правда. Но даже теперь я все равно боюсь провести тебя через барьер.

– Но ведь я же бессмертная богиня. Что мне может грозить?

– Понятия не имею. Никто и никогда не возвращал жертву обратно в мир… даже жертву, обретшую божественность.

– Значит, ты будешь первым! Это не обсуждается, Инослейв. Ты мне обещал!

– Ничего я тебе не обещал, принцесса, – он качнул сильнее, явно пытаясь уйти от разговора.

– Ты отнесешь меня в Илирию завтра же, – величественно заявила Эвинол.

– Вот ведь настырная!

Инослейв схватил ее в охапку и сорвался с качелей. Эви взвизгнула от неожиданности, дернулась, уронив туфельку с ноги. Несчастная обувь, коричневой искоркой мелькнув на желто-красном фоне, скрылась в реке.

– И что ты наделал? – возмутилась Эвинол. – Где я возьму другие? Это платьев ты захватил гору, а туфли были только одни.

– Я добуду тебе новые, – смущенным голосом пообещал он, возвращаясь на качели.

– Конечно, добудешь. Куда ты денешься? Только на этот раз выбирать буду я сама.

– Ох, Эви, – он стал серьезным. – Ты уверена?

– Абсолютно. Не для того я обрела бессмертие, чтобы вечность просидеть в твоей башне. Здесь красиво, не спорю, но твоя обитель – не целый мир. Да кому я это говорю? Тебе ли не понимать, что такое жажда свободы, простора, новых событий?

– А если тебя узнают? – ветер попробовал зайти с другой стороны.

– В провинции меня мало кто знает в лицо, – возразила она.

– Мало кто знал, – поправил Инослейв. – Теперь твой портрет красуется в каждом доме, а также на стенах домов, на площадях и даже на трактирных вывесках.

– Быть не может!

– «Под сенью благой Эвинол». Как тебе название?

– Чересчур пафосно, – скривилась она. – Хочешь сказать, что я не смогу побродить по провинциальным городам, оставаясь неузнанной? А я так хотела на ярмарку!

– Ладно, придумаем что-нибудь, – сжалился ветер. – Капюшон поглубже надвинешь. В конце концов, люди видят лишь то, что готовы видеть. Вряд ли кто-то ожидает встретить на ярмарке в глухомани королеву, ставшую богиней.

– Значит, ты возьмешь меня с собой завтра?

– Возьму, – он нарочито тяжело вздохнул, – только сначала раздобуду тебе новые туфли. Не в одной же тебе разгуливать.

Инослейв уселся боком и принялся насвистывать один из ее мотивов. Эви удобно устроилась, опершись о его спину, свесила босую ногу вниз и принялась энергично болтать ею в воздухе.

Какое-то время они сидели молча, но эта тишина не тяготила, а напротив, сближала. Им было не так уж важно – говорить или молчать, лишь бы быть вместе. В конце концов, много лет их дружба была молчаливой. То есть Эви-то частенько болтала с ветром, но ответов от него не получала, да и не ждала. Она бы молчала еще долго, если бы не вспомнила то, о чем хотела расспросить его.

– Инослейв, расскажи мне о ветрах.

– Но я же уже рассказывал, – удивился он.

– Ты говорил абстрактно. Но теперь, когда я имела сомнительное удовольствие познакомиться с ними лично, мне интересно, какие они? Ларишаль, Тантарин, Хорастер… Тантарин упомянула право старшинства. Она действительно старшая?

– Ну вообще-то, да. Ее люди обожествили раньше всех. На самом деле – ничего удивительного. Нет ничего страшнее и злее ледяного северного ветра. Логично, что первые жертвы приносились именно ему. Второй была Ларишаль, потому что горячие песчаные бури ненамного лучше снежных метелей. Ну, а уж потом «добрая» традиция кормить ветра людскими жизнями расползлась по всему свету, и появились мы с Хорастером, а затем и младшенькие.

В голове Эвинол сразу родилось множество вопросов, и нелегко было выбрать, какой из них задать первым.

– Кто такие младшенькие?

– Младшие ветра. Юго-западный, северо-восточный и остальные. Как ты понимаешь, их тоже четверо. Люди оживили их позже, потому они стоят чуть ниже, чем мы. Однако по сути почти ничем не отличаются от старших ветров. Ну разве что, у каждого из младших есть формальная вассальная зависимость от одного из нас.

– Вассальная зависимость? Вот это да! – поразилась Эви. – Не думала, что у ветров может быть человеческая иерархия.

– Она не то чтобы совсем человеческая. Говорю же, это лишь формальность, как и старшинство Тантарин. Впрочем, она-то сама считает его весомым доводом, чтобы командовать нами.

– И вы ей это позволяете?

– По большей части Хорастер. Несмотря на внешнюю силу, он податливей меня и сестер, им проще всего управлять. И вообще, он довольно мягкий, хотя по виду не скажешь.

– Мягкий, да уж! – возмутилась она. – Когда он меня душил, мне так не показалось.

– Дай-ка догадаюсь. Он действовал по приказу Тантарин?

– Это его ни капли не оправдывает.

– Я и не пытаюсь его оправдать. Просто объясняю, что Хорастер лишен как сильной воли, так и большого ума. Поэтому Тантарин с легкостью верховодит им. С Ларишаль сложнее. Она сильнее и строптивее. Ее хлебом не корми, дай оспорить первенство северного ветра.

– Когда они заявились сюда, Ларишаль слушалась как миленькая, – возразила Эвинол.

– Это потому, что они были заодно. Ларишаль сама и притащила сюда Тантарин с Хорастером. Понимая, что нарушает священный договор, она решила спрятаться за спиной старшей сестры. Изредка она готова признавать старшинство Тантарин, как правило, когда надо переложить ответственность.

– А Тантарин, значит, упивается властью?

– Нет. Ее отношение к власти, как ни странно, похоже на твое. Она считает, что направлять нас – ее долг. Тантарин кажется, что без ее мудрости и решительности мы пропадем и наделаем глупостей.

– Ну да, – хмыкнула Эви. – Свяжетесь с людьми, например. Начнете заботиться о жертвах, вместо того чтобы сожрать их, как положено.

Инослейв поймал ее руку и сжал в своей.

– Похоже, из всей вашей семейки тебе достался самый приятный характер.

–Не стану спорить, – самодовольно отозвался ветер. – Хотя, если честно, мне кажется, что это тоже заслуга людей. Мы стали отражением того, как они представляли нас. Северный ветер виделся им холодным, злым и безжалостным. Южный – жестоким и коварным. Ну, а западный ветер по природе своей довольно мягок, оттого я и рисовался людям чем-то вроде веселого беззаботного мальчишки.

– Ты такой и есть, – согласилась она. – Знаешь, что странно, Инослейв?

– Что, маленькая? – ветер по-прежнему держал ее руку, нежно водя большим пальцем по линиям на ее ладони.

– Ты знаешь, что обязан людям не только существованием, силой, но даже чертами характера, однако при этом продолжаешь презирать нас.

– Уже не так сильно, как раньше, – задумчиво ответил он. – Кроме того, я больше не убиваю людей. А это неплохой шаг к взаимопониманию, не находишь?

– Согласна. Но вот твои сородичи… Кстати, они действительно приходятся тебе братьями и сестрами?

– Конечно же, нет, – Инослейв, казалось, удивился такому предположению. – У нас же нет общих родителей. У нас нет никаких родителей. Наше родство – такая же условность, как вассальная зависимость младших ветров.

– А кто из младших в твоей зависимости? – Эвинол задала еще один из интересующих ее вопросов.

– Инниаль – юго-западный ветер.

– Девушка? – она не смогла скрыть недовольные нотки в голосе. Ей почему-то не нравились ветра женского пола.

– Ветер, Эви. Она – ветер. Но выглядит, как девушка, да.

С языка так и рвался дурацкий вопрос: «А она красивая?», – но Эвинол удержалась и вместо этого спросила:

– Какая она?

– Инниаль? Сложно сказать, – Эви не видела Инослейва, но почувствовала его движение, он пожимал плечами. – Наверное, ее можно назвать милой в сравнении с остальными. Юго-западный ветер, как-никак; от него люди не ждали особых подвохов, вот и наделили довольно приятным нравом. Хотя до меня ей, конечно, далеко, – усмехнулся он.

– До тебя всем далеко, – Эви хотела съехидничать, но сказанное прозвучало серьезно.

Ей безумно нравилось сидеть с ним вот так – спина к спине – и болтать о вещах, которые еще недавно казались ей совершенно невероятными, при этом впитывая всем существом красоту окружающего мира.

Внезапно гармония была нарушена. Повеяло холодом. Эвинол смутно почувствовала неладное, но прежде чем успела понять, что происходит, Инослейв резко развернулся, схватив ее в охапку. Мгновение спустя они стояли на земле, ветер задвинул ее за спину, продолжая придерживать одной рукой. Пустые качели продолжали по инерции раскачиваться.

– Что тебе нужно, Тантарин?

Перед ними возникла богиня северного ветра. Поначалу Эвинол удивлял этот фокус с появлением из ниоткуда, но она слишком привыкла к нему в исполнении Инослейва.

– Да не цепляйся ты так за свою девчонку, – в голосе Тантарин звучало презрение. – Я пришла не ради нее.

– Тогда зачем? – он кидал слова зло и отрывисто.

– Нужно поговорить.

– Нам не о чем с тобой говорить, Тантарин.

– А я думаю, есть о чем, – холодно возразила незваная гостья. – Может, тебе будет интересно узнать, что Инниаль пропала.

Тантарин, похоже, считала свое известие ошеломительным, но Инослейв не мог взять в толк, зачем она явилась к нему с этой ерундой.

– И что? Она ветер, где хочет, там и носится. И раз уж вы теперь все решили, что границы чужих владений вам не преграда…

– Ее нет нигде, Инослейв. Тебе ясен смысл слова «нигде»?

– А если даже и так? Мне-то что за дело? – с вызовом спросил ветер.

– Похоже, тебе теперь ни до чего нет дела, кроме глупой человеческой самки, – лицо ее оставалось бесстрастным, зато в голосе слышалось явное отвращение. – Ты, видно, до того поглупел, что забыл о том, что Инниаль находится под твоим покровительством.

– Я помню, – ему хотелось орать на Тантарин, но он держал себя в руках, понимая, что на фоне ее сдержанности его вопли будут выглядеть жалко и глупо. – Так же, как помню, что все эти покровительства и зависимости – не более чем дань древним традициям. Я не видел Инниаль более тысячи лет, как и тебя, и остальных. И не очень-то скучал, если честно. Инниаль – большая девочка, обойдется без моего присмотра. И без твоего, кстати, тоже.

– То есть тебе плевать на нее? – Тантарин недоверчиво прищурилась.

– По сути, да.

– Так нельзя, – вмешалась Эвинол, про которую он почти забыл. – Ты за нее в ответе, Инослейв, ты не можешь ее оставить.

Чуть ли не впервые ему захотелось грубо ответить Эви, которая лезла явно не в свое дело.

– Видишь, даже твоя игрушка своим жалким человечьим умишком понимает, что ты в ответе за Инниаль. Что, однако, не делает ее присутствие здесь желанным. Отошли свою подружку, Инослейв. Ее вид меня оскорбляет.

Эвинол дернулась было, чтобы уйти, но ветер лишь крепче перехватил ее за локоть, удерживая подле себя. Он не столько хотел, чтобы девушка слышала их разговор, сколько опасался какой-нибудь подлой ловушки со стороны сестры. Не исключено, что Тантарин просто-напросто заговаривает ему зубы, а Эвинол, оставшись в одиночестве, может попасть в лапы к неожиданно явившимся в другом месте Ларишаль с Хорастером.

– Она никуда не пойдет, Тантарин. Придется тебе пережить присутствие Эвинол. И я требую уважительного к ней отношения. Не забывай, она теперь такая же богиня, как и ты.

– Прямо такая же! – на бледном лице мелькнула усмешка, что случалось с Тантарин крайне редко. – Ладно, если ты так боишься за свою самочку, пусть остается. В конце концов, меня же не смущает присутствие птиц или червей.

– Зато меня смущает твое! – он не собирался больше сдерживаться. – Убирайся, Тантарин! И разбирайся с Инниаль сама. Пусть Ларишаль с Хорастером тебе помогают, раз уж они у тебя на побегушках.

– Мне нужен именно ты, – отрезала Тантарин. – Только у тебя есть особая связь с Инниаль. Или века рабской жизни отшибли тебе память, Инослейв?

– «Века рабской жизни», как ты это назвала, для меня не закончились. Я не пользуюсь силой жертв. И если ты об этом забыла, то твоя память в более плачевном состоянии, чем моя. Я не смогу связаться с Инниаль, как не мог последнюю тысячу лет.

– У меня нет ни времени, ни желания обсуждать сейчас твое глупое упрямство. Я поделюсь с тобой силой, чтобы ты мог связаться с Инниаль.

– Благодарю, – скривился Инослейв. Даже века спустя он помнил, как неприятно черпать чужую силу.

Отпустив Эвинол, ветер подошел к Тантарин. Та протянула ему тонкую, бескровную руку. Синие ниточки вен ползли по белой как снег коже. Черные глаза на миг вспыхнули, когда он потянул силу.

Это было больно. Надо же, сколько веков прошло, а боль вспомнилась мгновенно, будто он испытывал ее вчера. Хотя, пожалуй, в этот раз даже хуже. Должно быть, право тянуть жизненные силы из богини, пусть и с ее согласия, облагается дополнительной платой. Когда мука стала совсем уж невыносимой, резкий окрик Тантарин принес желанное освобождение.

– Довольно! Теперь у тебя достаточно сил и для того, чтобы связаться с Инниаль, и для того, чтобы навестить ее обитель. Ты получил даром то…

– От чего сознательно отказался, – перебил ее Инослейв. – А теперь помолчи, Тантарин, и дай мне сосредоточиться. В конце концов, я не проделывал этот фокус тысячу лет.

На самом деле больше. Даже в те времена, когда он не брезговал жертвами, он почти никогда не взывал к Инниаль, предоставляя ей полнейшую свободу. Другое дело, что богиня юго-западного ветра сама порой связывалась с ним, чаще всего по разным пустякам. Инослейв попытался вспомнить ее. В человеческом облике Инниаль была очень красивой девушкой с зелеными глазами и лазурными волосами. Но сейчас от этих воспоминаний было мало толку, потому что он взывал не к внешнему образу, а к сути.

Он вызвал в памяти ощущение мягкой, ласковой силы, веющей теплом и вечной влажностью моря. Люди не видят цветов ветра, это дано лишь самим ветрам. Потоки Инниаль переливались всеми оттенками синего и зеленого, как ее любимый океан. Инослейв зацепился за это видение, слился с ним, призывая юго-западный ветер.

Инниаль не отвечала. Он даже не особо удивился. Во-первых, за тысячу лет можно и разучиться искусству, которое и раньше-то не часто использовал. А во-вторых, раз уж Тантарин говорит, что Инниаль пропала, то вряд ли она с легкостью отзовется. Ветер решил выждать некоторое время, чтобы удостовериться наверняка. Он уже почти готов был все бросить, когда ощутил призрачный отклик.

Первое, что он почувствовал, – страх. Дикий панический ужас. Самое удивительное, что страх этот соседствовал с радостью и удовольствием. Попытавшись разобраться, он ощутил фальшь радости и отчаянную искренность страха. Будто Инниаль против воли заставляли радоваться, и она подчинялась, испытывая при этом подлинный ужас.

– Инниаль! – мысленно воскликнул он. – Инниаль, отзовись!

Она молчала. Инослейв по-прежнему тонул в омуте противоречивых чувств юго-западного ветра, не в силах понять, что творится с его сестрой и где она. Ясно было одно: дело плохо. Хуже некуда. Внезапно Инослейва накрыло ощущение узнавания. Будто он долго прятался в темноте и был замечен, лишь когда утратил надежду, что его найдут.

– Инослейв, помоги! – слабый жалобный зов зазвучал в его голове. – Спаси меня!

– Инниаль, где ты? Что с тобой случилось? Кто тебя мучает? – он понимал, что слишком много вопросов, но они были одинаково важны.

– Он забрал меня. Он тянет мои силы…

– Кто – он? Где ты?! – его мысли звучали криком.

Инниаль не ответила, а вскоре исчезли и отголоски ее чувств. Сколько ни пытался Инослейв вновь пробиться к ней – все тщетно.

Ветер открыл глаза и тут же закрыл снова, потому что мир зашелся вокруг него в лихой круговерти. Он закрыл ладонями глаза и лоб, спасаясь в блаженной темноте от слишком резкого хаотичного света. Голова кружилась и болела. Неудивительно. Сначала пытка впитывания силы, и не чьей-нибудь, а северного ветра, а затем сразу мучительная связь с Инниаль, чьи чувства ощущались как собственные. Инослейв пошатнулся и тут же ощутил поддержку.

Он снова открыл глаза и понял, что опирается на Эвинол. Маленькая, едва достающая ему до плеча девушка изо всех сил старалась его удержать, сама еле стоя на ногах. Сердце ветра наполнилось щемящей нежностью и бесконечной любовью. Усилием воли он стряхнул с себя слабость и теперь уже сам подхватил Эви.

– Эй, вы двое, – зло окликнула их Тантарин. – Бросайте нежничать. Ты смог найти Инниаль?

– Я смог ее услышать на несколько мгновений. Но я не знаю, где она.

– Тогда позови ее снова, – Тантарин явно досадовала, что он сам не дошел до столь элементарного решения.

– Очень сомневаюсь, что это сработает, – устало ответил он. – Ее мучают.

– Что?!

– Она почти ничего не успела сказать, – каждое слово давалось с трудом, разноцветные мушки плясали перед глазами. – Сказала лишь, что кто-то забрал ее и тянет силы, просила о помощи.

– Кто может сотворить такое с ветром?! – в кои-то веки ледяная Тантарин выглядела пораженной и обескураженной. – В этом мире нет никого сильнее нас.

– Выходит, мы не все знали о мире, – на него напало какое-то вялое равнодушие. – Ну, или Инниаль похитил кто-то из наших братьев. Безумие, конечно, но… Она говорила, что из нее тянут силы, и ощущала удовольствие, смешанное с ужасом. Если я смог забрать твои силы, кто-то из ветров мог покуситься на силы Инниаль.

– Ты бредишь, – гневно бросила Тантарин.

Она была сама на себя не похожа. Бледные губы сжались в тонкую линию, скулы словно заострились, глаза горели нехорошим темным пламенем.

– Может быть, – Инослейв не стал спорить. – Я сам не очень-то верю в это. Просто иных объяснений у меня нет.

– Позови ее снова, – Тантарин повторила давешний приказ.

– Я уже сказал, что толку не будет, но раз ты настаиваешь…

Он честно проделал все заново, но теперь не ощутил даже тени присутствия сестры. Он искал ее, звал, но словно утыкался в глухую стену.

– Бесполезно, – выдохнул ветер, с трудом возвращаясь к реальности.

– Значит, ты плохо старался, – упорствовала Тантарин.

– Послушай, я не меньше твоего хочу помочь Инниаль, но сейчас я не вижу способа связаться с ней. Может быть, позже…

– Мы не можем ждать!

– Разбирайся сама, Тантарин.

Он устало привалился к стоявшему чуть поодаль камню. Эвинол тут же оказалась рядом.

– Тебе плохо? – она коснулась пальцами его лба.

– Терпимо.

Что-то его смутило в позе Эви. Обычно такая грациозная, сейчас она стояла как-то неловко. Бросив взгляд вниз, он понял, в чем дело, и тут же вспомнил о туфельке, упавшей в воду, казалось, вечность назад. Босой ногой Эвинол пыталась опираться на обутую, но выходило не очень: она все время теряла равновесие. Отчего-то Инослейва охватила злость. На всех: на себя, на Тантарин и даже на Эви, которая молча переносила неудобства.

– Если не хочешь взывать к Инниаль, то изволь хотя бы отправиться со мной в ее обитель, – в голосе Тантарин появилась тень просьбы.

– Хорошо, – ветер кивнул. – Но я возьму с собой Эвинол.

– Я лучше останусь, – пробормотала девушка, косясь на босую ногу.

– Это не обсуждается… ни с одной из вас.

Он подхватил Эви на руки и повернулся к Тантарин:

– Веди!