Текст книги "Пари с маркизом"

– В таком случае, что означали ваши вчерашние слова насчет неподобающего ухаживания?

– У меня не хватает терпения на выполнение глупых правил. Прогулки с дуэньей, бесконечные светские разговоры, во время которых никто не может честно сказать, что думает по тому или иному вопросу, званые обеды, где вас сажают на противоположные концы стола, попытки пошептаться, несмотря на громкую музыку, запрет танцевать на балу больше двух раз – все это чепуха. Светские беседы не помогут выяснить о женщине ничего такого, что даст возможность понять, хочу ли я на ней жениться.

– Понятно. Значит, вы не собираетесь компрометировать девушку специально, но готовы рискнуть ее репутацией, чтобы соответствовать собственным представлениям об ухаживании. И если это поставит ее в компрометирующее положение, вынуждающее выйти за вас замуж, получится очень удобно, верно?

– Да бога ради, я же сказал, что никогда…

Николас осекся, чувствуя, что окончательно и бесповоротно вышел из себя. Он не мог вспомнить, чтобы кто-нибудь приводил его в такое бешенство. Николас осознал, что начинает оправдываться, и слишком поздно понял, что приходить сюда было стратегической ошибкой.

Неужели Николас, будучи сыном Лэнсдауна, так ничему и не научился? Оправдания, объяснения, защита – все это не ведет ни к чему, лишь делает более уязвимым. Кроме того, его намерения, представления об ухаживании и честь не требуют оправданий. Ни перед ней, ни перед кем-либо другим.

– Думайте обо мне, что хотите, – сказал Николас и взял шляпу. – Говорите, что желаете. Я твердо намерен найти жену, несмотря на все ваши усилия. Можете хоть из кожи вылезти, чтобы помешать мне.

– Так я и сделаю.

– Что ж, прекрасно. – Он надел шляпу. – Но, надеюсь, вы понимаете, что это значит?

– Нет, – ответила Белинда. Ее темные брови взлетели вверх с высокомерным недоумением. – Просветите меня. Что это значит?

– Войну, леди Федерстон. – Николас улыбнулся и посмотрел ей в глаза. Их взгляды схлестнулись, как два дуэльных клинка. – Это означает войну.

Глава 4

Белинда смотрела в золотисто-карие глаза лорда Трабриджа, вновь напомнившие ей злого льва, загнанного в угол. Несмотря на игравшую на лице улыбку, слова про войну прозвучали предельно серьезно, и она понимала, что противником маркиз будет грозным.

Если его рассказ об инциденте с Элизабет Мэйфилд правдив, если Белинда и в самом деле неправильно поняла то, что он сказал вчера, значит, нельзя отрицать, что гнев его в некотором роде оправдан. И все равно лорд Трабридж остается охотником за приданым с представлениями об ухаживании, которые способны погубить репутацию любой девушки и вынудят ее принять предложение. Учитывая все это, Белинда могла дать только один ответ:

– Стало быть, война.

Прежде чем он успел отреагировать, в гостиную вошел Джервис.

– Мисс Розали Харлоу, – объявил он.

Решимость Белинды мгновенно перешла в смятение. Она повернулась к двери, но было уже поздно, Розали вошла в комнату.

– О, вчерашний вечер обернулся настоящей катастрофой, я просто должна была прийти и рассказать тебе…

Она осеклась, заметив, что Белинда не одна, а когда Трабридж повернулся к двери, глаза девушки широко распахнулись, а губы слегка приоткрылись. Розали поднесла трепещущую руку к горлу, приоткрытые губы сложились в улыбку, и смятение Белинды переросло в панику. «О нет, – подумала она, – нет, нет, нет!»

– Я не знала, что у вас гость, – произнесла Розали, даже не посмотрев в ее сторону. – Прошу прощения. Надеюсь, я не слишком сильно нарушила правила британского этикета.

Белинда не могла придумать никакого ответа. Она лишь беспомощно смотрела на девушку, чуть склонившую голову, улыбавшуюся и восхищенно взиравшую на Трабриджа.

Белинде хотелось схватить ее за руку и вывести из комнаты. Ягненок вроде Розали в одной комнате с хищником вроде Трабриджа – вот она, катастрофа, сейчас свершится. Белинда проклинала себя за то, что не объяснила этого дворецкому. И что еще хуже, когда она взглянула на маркиза, то по его выражению лица поняла, о чем он думает.

Густые темные ресницы лорда Трабриджа медленно опустились, пока он изучал девушку с той же оценивающей тщательностью, с какой вчера оценивал Белинду. Он поклонился, а когда выпрямился, губы его изогнулись в той самой губительной и озорной улыбке, от какой сердце любой девушки начнет петь.

В душе Белинды поднялась буря эмоций. Губы ее искривились, и она едва успела удержаться от весьма неженственного рыка.

– Вовсе нет, – ответил Трабридж, воспользовавшись молчанием Белинды. – Подобное очаровательное нарушение всегда простительно. – Он обернулся к Белинде. – Дорогая моя леди Федерстон, где вы прятали это прелестное создание?

Белинда яростно сверкнула глазами, но он на ее враждебность не обратил внимания.

– Вы представите меня своей приятельнице? – осведомился Николас, своим веселым выражением лица подстрекая ее отказаться.

Невыносимый человек. Белинда не может отвергнуть его просьбу, пока он стоит в ее гостиной, и они оба это знают. Лишившись возможности выбора, она повернулась к Розали.

– Мисс Харлоу, могу я представить вам маркиза Трабриджа? Лорд Трабридж, мисс Розали Харлоу.

Если леди Федерстон надеялась, что глубокое неодобрение, источаемое ее голосом, окажет хоть какое-то влияние на Розали, то сильно ошиблась. Вряд ли девушка вообще его заметила.

– Лорд Трабридж? – с изумлением вскричала Розали. – Святые небеса, вы совсем не такой, каким я вас представляла! – Она обернулась к Белинде. – Я не понимаю. Ты же сказала, что…

Но вовремя замолчала, заметив, как неистово Белинда качает головой, и снова переключила свое внимание на стоящего перед ней мужчину.

– Милорд. – Розали вспомнила о манерах и присела перед маркизом в реверансе. – Как поживаете?

Трабридж, разумеется, не пропустил ее обмолвку мимо ушей.

– Похоже, леди Федерстон говорила обо мне, – протянул он. – Как это с ее стороны неосмотрительно. И что именно она говорила, мисс Харлоу? Прошу вас, расскажите.

Розали засмеялась.

– Не могу. Я выдам секрет.

– Ах, но секреты для того и существуют, чтобы их выдавать. Разве не так, леди Федерстон?

Белинда насторожилась, но, к счастью, маркиз не стал развивать эту тему, а просто шагнул вперед, ближе к Розали.

Испугавшись, Белинда метнулась к девушке, чтобы защитить, оградить, предостеречь ее. Она пыталась придумать, как выставить Трабриджа, пока он не начал испытывать на Розали свои коварные уловки, хотя, судя по лицу девушки, было уже слишком поздно. Юная леди смотрела на него так, словно только что обнаружила рыцаря в сияющих доспехах, а ведь Белинда знала, что ошибиться сильнее просто невозможно. Если когда-то у Трабриджа и было рыцарское начало, он его давным-давно утратил.

– Кажется, я слышу американский акцент, мисс Харлоу, – произнес тем временем Трабридж. – Вы из Нью-Йорка? Или из Филадельфии? А может быть, вы одно из тех экзотических созданий, что произрастают далеко на Среднем Западе?

– Средний Запад? – Розали рассмеялась, услышав этот типично британский оборот. – Я из Нью-Йорка, милорд. Точнее, из Скенектади. Но последний год провела во Франции, заканчивала там школу.

– И как вам Лондон? – спросил он, окинув девушку еще одним долгим оценивающим взглядом так, что Белинде страшно захотелось как следует его ударить.

– Здесь спокойнее, чем я ожидала, – ответила Розали. – Мне казалось, что сезон должен быть намного более волнующим.

– Ну что вы, он едва начался, – сказал Трабридж. – Все становится гораздо веселее после выставки Королевской академии художеств. Она открылась вчера. Думаю, вы обрадуетесь, узнав, что время до самого августа понесется просто с безумной скоростью. Вы даже не будете успевать переводить дыхание.

Прежде чем девушка успела ответить, в гостиную вошел Джервис.

– Миссис Харлоу приехала в карете, чтобы забрать свою дочь, миледи, – доложил он, и Белинде показалось, что вокруг запели ангелы. – Она искренне просит прощения за то, что не поднимается сама, но они несколько торопятся. Миссис Харлоу только что вспомнила, что должна отвезти Розали на ленч с вдовствующей графиней Эсмонд, и боится, что они опоздают.

– Разумеется, – воскликнула Белинда, не обращая внимания на огорченный вид Розали. – Скажите миссис Харлоу, что ее дочь тотчас же спустится. – Дворецкий поклонился и вышел, а она повернулась к девушке. – Пора идти, моя дорогая.

– Неужели это обязательно? Я надеялась на ленч с тобой.

– Как нам только что сообщил Джервис, твоя мать забыла о предыдущем приглашении.

– О, но какое это имеет значение? Мама может просто передать мои извинения леди Эсмонд.

– Это будет грубо, Розали, а тебе не стоит грубить леди Эсмонд.

– Может, и нет, но мне кажется, она повела себя очень грубо со мной всего несколько дней назад. В резкой форме задавала вопросы, а потом сама же на них отвечала. И все время говорит о том, какими здоровыми выглядят американские девушки и какие у них хорошие зубы. Это очень смущает. И еще она думает, что мы там живем в типи и вигвамах.

Трабридж фыркнул, и Розали засмеялась.

Белинда, единственная, кого это не развеселило, метнула на него уничтожающий взгляд, взяла девушку под локоть и повела к двери.

– Довольно, – отрезала она, не слушая возражений Розали. – Уже почти час дня, и если ты пробудешь здесь еще немного, вы опоздаете. Опоздать на ленч с графиней? Немыслимо.

– Не понимаю, почему. Предполагается, что на балы мы должны приходить с опозданием. Почему на ленч не можем? Кстати о балах… – Она остановилась, вырвала локоть и повернулась к Трабриджу. – Вы пойдете сегодня вечером на бал к леди Монкрифф, милорд?

– Непременно, мисс Харлоу, – мгновенно ответил маркиз.

Лицо Белинды выражало негодование. Она понимала, что леди Монкрифф никогда не пригласит на бал подобного человека.

– С нетерпением жду нашей встречи. И надеюсь, окажете мне честь потанцевать с вами?

– О, это было бы чудесно, – воскликнула Розали, прежде чем Белинда придумала, как ей помешать. – Третий вальс в моей бальной книжке еще не занят.

Белинда снова попыталась взять Розали за руку, но девушка ловко увернулась и сделала шаг к Трабриджу.

– Я берегла третий вальс для кого-нибудь особенного.

– Честь для меня, – произнес он, взяв ее за руку, – что вы посчитали особенным меня.

Белинда едва не поперхнулась, но никто этого не заметил, и ей оставалось только смотреть, как Трабридж подносит к губам обтянутую перчаткой руку Розали. Отпустив ее, он шляпой указал на дверь.

– Я как раз собирался уходить. Позвольте проводить вас вниз и убедиться, что вы с вашей матерью благополучно устроены в карете?

– Конечно, – ответила Розали и приняла протянутую ей руку.

– Вряд ли тут требуется эскорт, – в отчаянии произнесла Белинда, следуя за ними к двери. – Карета стоит прямо у парадного входа.

На ее слова вновь не обратили внимания.

– Доброго дня, леди Федерстон, – сказал Трабридж, оглянувшись и одарив ее прощальной улыбкой, и вывел Розали из комнаты.

В этот миг Белинда с потрясением обнаружила в себе такую ярость, на которую не считала себя способной. Никто, даже покойный муж, никогда не вызывал в ней такого неистового гнева, какой она испытывала в эту минуту. Ладонь буквально горела от желания пощечиной прогнать довольную улыбку с его лица.

Парочка вышла из гостиной. Хотя Белинда шла за ними, проводить их она могла только до лестницы, иначе ей пришлось бы представить Трабриджа матери Розали, а такое представление означало бы одобрение его знакомства с ее дочерью, что было в корне неверно. Леди Федерстон пришлось остановиться наверху лестницы, наблюдая за тем, как Розали представляет маркиза матери. Едва он и дамы вышли, Белинда устремилась в гостиную, чтобы успеть подойти к окну до того, как за ними закрылась входная дверь, и рассмотреть остановившуюся на тротуаре троицу.

Миссис Харлоу сообщила, что они торопятся к леди Эсмонд, однако было ясно, что она готова слегка отложить визит. Они простояли там целую вечность, и у Белинды, наблюдавшей за тем, как Трабридж околдовывает девушку своим обаянием и улыбками, заныло сердце.

Розали так невинна! Если маркиз захочет, то легко сумеет убедить ее остаться с ним наедине и будет ухаживать за ней, попирая все правила приличия и порождая в обществе сплетни.

Не менее велика вероятность, что Розали отдаст ему свое сердце. Белинда знала, как быстро девушки влюбляются, а темперамент Розали делал ее особенно уязвимой к козням распутника. Она может влюбиться в маркиза до того, как Белинде представится возможность открыть ей глаза и показать истинный характер Трабриджа. Одного танца будет достаточно, чтобы пленить девушку, и тогда Розали пропустит мимо ушей все, что Белинда ей скажет. По правде говоря, чем больше Белинда будет пытаться удержать ее подальше от маркиза, тем сильнее ее начнет тянуть к нему. Девушки бывают такими противоречивыми!

Белинда нахмурилась, пораженная неожиданной мыслью. А как он, собственно, собирается попасть на бал у лорда и леди Монкрифф? Ворваться туда? Вряд ли это поможет ему вновь обрести симпатии общества. Белинда не могла представить, что Нэнси может пригласить его на бал. Но похоже, маркиз весьма уверен в себе.

Леди Федерстон решила нанести Нэнси визит и прояснить этот вопрос. Если Трабриджа еще не приглашали, она по крайней мере может попытаться не дать ему получить приглашение обманным путем. Вероятно, нельзя идти с ним на открытую конфронтацию, чтобы не укреплять этим решимость Розали, но что-то делать надо. Мысль о романтичной, наивной, юной девушке, утратившей все иллюзии, с разбитым сердцем, на всю жизнь прикованной к мужчине вроде Трабриджа, была невыносимой. Этот роман нужно каким-то образом пресечь в самом начале, до того, как он вспыхнет и обернется катастрофой.

Если бы у человеческого тела существовала физическая возможность запылать от ярости, Белинда Федерстон уже превратилась бы в тлеющие угли, в этом Николас не сомневался. Он буквально ощущал, как ее взгляд из окна впивается ему в спину, пронзая его насквозь. Николас получал огромное удовольствие от того, что с каждой минутой его беседы с мисс Харлоу и ее матерью гнев и тревога Белинды разгораются все ярче. «Отлично», – думал он. Теперь она поймет, что он чувствовал во время разговора, в котором Белинда оскорбила его характер и поставила под сомнение его честь.

Николас вовсе не страдал от этой задержки. Совсем напротив, ведь Розали Харлоу была прехорошенькой. Ее медового цвета волосы, карие глаза и пухлые щечки напоминали картинку с коробки шоколадных конфет. Дорогое платье в бело-розовую полоску, с пышной кружевной оторочкой только усиливало это впечатление. Пусть она и не относилась к женщинам того типа, который Николас предпочитал, он не мог позволить себе излишнюю разборчивость. В любом случае хорошенькая девушка лучше, чем дурнушка. Он уже начинал думать, что его визит к леди Федерстон в конечном счете вовсе не был ошибкой.

Николас с радостью согласился постоять с дамами еще несколько минут, но не более. Мужчина, желающий заинтриговать женщину, не должен появляться слишком рано и оставаться слишком надолго. Поговорив еще немного на отвлеченные темы, он пробормотал что-то насчет другой встречи, выразил сожаление по поводу того, что не может провести в их обществе вторую половину дня, и выразил надежду, что они не опоздают из-за него на ленч. Обе женщины пришли в смятение и поторопились сесть в роскошную двухместную карету, ожидавшую их у парадного входа. Николас помог им забраться в экипаж и закрыл за ними дверцу.

Розали сразу же открыла окно.

– Третий вальс, милорд?

Она попыталась выдать это уточнение, но Николас по ее полному надежд голосу понял, что ее слова были напоминанием.

– Третий, мисс Харлоу.

Ответом ему стала сияющая улыбка. Разглядывая ее счастливое личико, маркиз понял, что Розали Харлоу и в самом деле очень привлекательна. Кроме того, она очаровательна, дружелюбна и очевидно богата. И похоже, он ей пришелся по нраву, что составляло приятный контраст с гневной дамой наверху.

– Трогай, – велел Николас кучеру и коснулся полей шляпы, когда карета пришла в движение. Он подождал на тротуаре, пока экипаж скроется за углом, и зашагал в противоположном направлении, к ожидавшему его двухколесному кебу, кинув по дороге взгляд на верхнее окно. Леди Федерстон там уже не было.

Объявляя Белинде войну, Николас даже надеяться не мог, что возможность выиграть ее подвернется так быстро. Когда Белинда представляла его своей юной приятельнице, он заметил ее уязвимость, которую раньше не видел, – брешь в холодных доспехах. Для леди Федерстон Розали Харлоу была не просто знакомой. Она ее друг.

Эта мысль вызвала у него легкое беспокойство, но Николас заставил себя его подавить. У него нет времени сопереживать чувствам леди Федерстон, и, по правде говоря, он не собирается этого делать после того, как она поступила с ним. Вряд ли Белинда пощадила бы его, будь на месте Николаса. Кроме того, он просто не может отказываться от каждой женщины, которая может оказаться ее другом. Нет, Николас непременно потанцует с мисс Харлоу, и если поймет, что она достаточно сговорчива, он будет ее добиваться. Почему бы и нет?

Из размышлений маркиза вырвало нетерпеливое покашливание. Николас сообразил, что стоит перед экипажем, и кучер наверняка насчитывает плату за каждую минуту простоя. Нужно было решить, куда следует ехать.

Самой главной проблемой сейчас были деньги, а благодаря Белинде Федерстон возможности Николаса раздобыть их значительно сократились. Собственно, остался только один вариант. Денис. И он приказал кучеру отвезти его к жилищу друга на Саут-Одли-стрит.

Дениса, в отличие от большинства друзей Николаса, никак нельзя было назвать богатым, но, как и многие аристократичные холостяки, он получал квартальное содержание, однако теперь не тратил все до последнего пенса до наступления срока следующей выплаты. Вдобавок к этому Денис имел полный доступ к каретам, слугам и лондонскому дому отца. Завязав с расточительным образом жизни, он наверняка сможет одолжить старому другу несколько соверенов.

Николасу оставалось надеяться, что Денис забыл ту глупую историю с танцовщицей. В конце концов, это произошло три года назад, а дружат они куда дольше. Денис наверняка больше не держит на него зла.

– Ты сукин сын! – кулак ударил его в лицо прежде, чем Николас успел увернуться, и он невольно отлетел на несколько шагов назад.

Поморщившись, Николас потрогал щеку. Он и забыл о сокрушительном ударе Дениса правой.

– Надо полагать, ты все еще слегка раздражен из-за Лолы?

– Раздражен? Ни капли.

Темные глаза Дениса сузились, и Трабридж понял, что сейчас последует еще удар. Но на этот раз увернуться получилось.

– Тогда почему ты меня ударил?

– Потому что ты здесь и все еще дышишь. – Он снова размахнулся, но Николас уже успел отскочить. – Стой смирно, негодяй!

– Я надеялся, что история с Лолой осталась в прошлом. – Николас окинул взглядом гостиную приятеля, пытаясь оценить, что может послужить преградой между ним и другом. Выбрав прочный стол красного дерева, он укрылся за ним. – Думал, что было, вспоминать не стоит.

– Да ну? – Денис стал обходить стол, вынуждая Николаса последовать его примеру. – Ты ошибся.

– Уже вижу.

Его приятель приближался, и Николас попятился, но когда они поменялись местами, решил сдаться.

– Это просто нелепо, – сказал он. Денис подошел к нему вплотную, но Николас повернулся к нему лицом, подняв руки в знак перемирия. – Прежде чем ты сделаешь из меня отбивную, мы можем поговорить?

– Поговорить о чем? О том, что тебе нужны деньги?

Николас опустил руки и вздохнул.

– Вижу, ты уже прочитал сегодняшний номер «Татлер».

– Мне ни к чему его читать, потому что все остальные уже прочли, и сегодня ты сделался главным предметом обсуждения в клубе «Уайтс». Значит, Лэнсдаун все-таки лишил тебя денег, верно? А тебе нужна ссуда, поэтому ты заявился ко мне. Почему ты выбрал меня?

Николас сказал правду:

– Ты мой единственный друг, у которого есть хоть какие-то деньги.

Денис, рассмеявшись, помотал головой.

– Господи, ну ты и наглец, Ник, надо отдать тебе должное.

– В общем да, – согласился Трабридж, – но позволю себе напомнить, что однажды спас тебе жизнь.

– Ой, полно, – презрительно фыркнул Денис. – Понго бы меня не застрелил.

– Только потому, что я встал между вами и получил пулю вместо тебя.

– И очень глупо сделал. Когда ты это сделал, он вздрогнул и выстрелил. Иначе бы этого не произошло. Он был пьян и чересчур возбужден.

– Из-за женщины, – подчеркнул Николас. – Привет, Горшок, – добавил он, поклонившись, – меня зовут Котелок. В общем, не стоит об этом.

При напоминании о прошлых грехах Денис нахмурился.

– Это другое, – пробормотал он. – Понго отказался бы от той девицы, а Лолу я любил.

На этот раз презрительно фыркнул Николас.

– Да ты каждую неделю влюблялся.

– Неправда.

– Нет? Вернемся на три года назад? Перед Лолой была Джулиана Бардон – оперная певица. До нее ты сгорал от страсти к графине Россель. До графини, кажется, была та скандинавская куртизанка, как ее звали… Анис? Анжелика?

– Хорошо, хорошо, ты прав! – Денис расправил плечи, поправил галстук и кашлянул. – Но я с тех пор изменился. А ты нет.

– Это нелепо. Все меняются.

– Только не ты, Ник. Ты и в тридцать точно такой же, каким был в двадцать. Ты вообще знаешь, что о тебе пишут в бульварной прессе? Я вот читаю, и твое имя там всплывает не меньше раза в неделю. Клянусь, лондонские газетчики, что освещают светскую хронику, проводят половину своей жизни по ту сторону Ла-Манша, следуя за тобой и Джеком по всему Парижу и подробно описывая ваши похождения. Вы гедонисты, оба. Не знаю, как тебя вообще может захотеть хоть какая-нибудь женщина, но в «Уайтсе» держат пари, что ты обручишься к концу сезона, несмотря на последнюю публикацию в «Татлер».

– Правда? – И настроение Николаса слегка улучшилось. – Ты поставил на меня?

– Совсем немного. Выбрал леди Эдину Форсайт.

– Дочь графа Форсайта? – Николас скорчил гримасу. – Это не у нее проблемы с носоглоткой?

– Во всяком случае, я не назвал леди Гарриет Далримпл, а она один из вариантов. Впрочем, на нее ставки невелики. Многие считают, что ты выберешь кого-нибудь получше.

Николас кинул на приятеля унылый взгляд.

– Интересно, это не Лэнсдаун начал пари? Леди Гарриет – его выбор, а это значит, что будь она даже Еленой Троянской, Сапфо и Афродитой в одном лице, я бы на ней не женился.

– Ты и вправду ненавидишь Лэнсдауна.

– Ты меня за это винишь?

– Нет. И все-таки леди Гарриет ужасна. Если в результате вы поженитесь, это будет как раз то, чего ты заслуживаешь.

– Какой ты мстительный. Но нет, могу тебя заверить, моей невестой будет не леди Гарриет. Такого удовольствия я Лэнсдауну не доставлю. Кроме того, есть более заманчивая партия.

– Ты уже приметил кого-то?

– Возможно. Что тебе известно про мисс Розали Харлоу?

Денис присвистнул.

– Вот это, я понимаю, выбор. Она одна из самых завидных невест сезона, а ее отец – один из богатейших людей Америки. Разумеется, сначала ты должен миновать дракона у врат.

– Дракон – это леди Федерстон? Она уже дохнула на меня огнем и неплохо обожгла.

– Молодец. – Денис ухмыльнулся. – Это так меня радует, что не выразить словами.

Николас усмехнулся в ответ.

– Достаточно счастлив, чтобы ссудить меня деньгами?

Приятель в изумлении уставился на него, снова покачал головой и недоверчиво рассмеялся.

– Как тебе это удается?

– Удается что?

– Вывернуть все так, что мы все равно остаемся друзьями.

Николас поправил камелию в петлице и разгладил одежду.

– Моим обаянием? Моим умом? Моим…

– Довольно, – оборвал его Денис. – Меня тошнит от этой глупости. Сколько тебе нужно?

– Можешь одолжить тысячу?

– Хорошо, но не просто так. Под четыре процента.

– В год?

– В месяц.

– Это вымогательство.

– Нет, – поправил его Денис. – Это справедливость.

Николас находился не в том положении, чтобы торговаться.

– Пусть будут четыре процента. Это предложение включает в себя право поселиться в твоем доме?

– Что?! Позволить тебе жить в моем доме, зная твои планы?

– Это не твой дом. Это дом графа Коньерса. Ты, виконт Сомертон, живешь здесь исключительно благодаря доброй воле отца.

– И матери. Ей, знаешь ли, не понравится, если ты поселишься тут после скандала вокруг твоего имени.

– Неужели она не сможет поступиться принципами ради человека, спасшего жизнь ее сына? – Не обращая внимания на раздраженный возглас Дениса, он добавил: – Я же не собираюсь оставаться тут навсегда. Только до конца сезона.

– При условии, что найдешь к тому времени жену. А если нет, мы не сможем избавиться от тебя, один господь знает, как долго.

– Ты сам сказал, что все ставки в мою пользу. Но раз уж я вынужден найти жену, то должен иметь респектабельный дом. В любом случае, ты уже поставил на меня, значит, в твоих интересах помогать мне всеми способами.

– Арендуй дом. Найди квартиру. Поселись в отеле.

– Это Лондон, Денис, и сейчас сезон. В это время года дом или квартира такая же редкость, как зубастая курица. Кроме того, если я даже и найду что-то, платить аренду мне не по карману. А отели страшно неудобны для организации приемов.

– Может, хочешь еще чего-нибудь? Место в ложе моего отца в Ковент-Гардене? Вечернюю игру в карты с принцом Уэльским? Карету?

– Звучит просто чудесно, – заявил Николас, хватаясь за предложение и не обращая внимания на сарказм. – А если ты сможешь убедить Монкриффа пригласить меня на сегодняшний бал, думаю, этот сезон выйдет на славу.

– Прелестно. Пожалуй, я поеду в деревню.

– Глупости. – Николас похлопал друга по плечу. – Ты получишь массу удовольствия в моем обществе. Так было всегда. Вперед.

– Мы куда-то идем? – спросил Денис, когда Николас потащил его к двери.

– В «Уайтс».

– Но я только что оттуда!

– Хочу посмотреть, кого еще предлагают мне в невесты, кроме леди Гарриет и леди Эдины. Кстати, можешь предлагать имена любых богатых наследниц, какие только придут тебе в голову, готовых рассмотреть возможность брака с нищим, удрученным невезением маркизом.

– Мне показалось, ты уже приметил мисс Харлоу?

– Нет никаких гарантий, что мы подойдем друг другу, поэтому мне необходимы и другие варианты на случай, если с мисс Харлоу не выйдет. Слушай, а это мысль! – Трабридж остановился, вынудив и Дениса прекратить движение.

– Какая мысль? – спросил Денис.

Николас повернулся к другу.

– Твоя сестра все такая же хорошенькая, как мне помнится?

Денис нахмурился.

– Не искушай судьбу.