Текст книги "Вознесение"

– Да, знаю, но тогда они думали… – Дэниел сделал паузу и пригладил ее волосы, распутывая пальцами завиток, – они думали, что если преподнесут тебя Трону, то смогут загладить вину за свое старое предательство. Но теперь игра круто изменилась, частично из-за того, что сделал Люцифер, – и частично потому, что ты продвинулась в разрушении проклятия дальше, чем думали изгои.

– Что? – начала Люс. – Думаешь, я близка к тому, чтобы разрушить Проклятье?

– Скажем так, ближе, чем когда-либо, – ответил Дэниел, и что-то необъяснимое подскочило в Люс. – Если изгои будут помогать нам в борьбе с нашими врагами, ты сможешь сосредоточиться на своей роли.

– Помощь изгоев? Они устроили нам западню.

– Мы с Филом все обговорили и пришли к пониманию. Послушай, Люс. – Дэниел взял ее за руку и зашептал, хотя они были одни в комнате: – Изгои будут меньшей угрозой, будучи за нас, а не против. Они неприятные, но еще – они не способны лгать. Мы всегда будем знать, как обстоят дела с ними.

– Зачем нам вообще это нужно? – Люс с силой откинулась на полосатую подушку за спиной.

– Они вооружены, Люс. У них лучшее оснащение и превосходящее количество воинов, чем у любой другой фракции, с которой мы можем столкнуться. Может прийти время, когда нам понадобятся их звездные стрелы и численность. Вам не нужно быть лучшими друзьями, но они отличные телохранители и свирепые враги. – Он откинулся назад, взглянув в окно, словно там только что пролетело что-то неприятное. – А раз уж они все равно участвуют в этой гонке, то пусть лучше на нашей стороне.

– А если они по-прежнему думают, что я имею какую-то особую ценность или типа того?

Дэниел мягко и неожиданно улыбнулся.

– Уверен, что они так думают. Многие так думают. Но лишь ты решаешь, какую роль сыграешь в этой долгой истории. То, что началось, когда мы впервые поцеловались в «Мече и Кресте», – было пробуждением твоей души, всего лишь первым шагом. И весь тот опыт, что ты получила, путешествуя по вестникам, сделал тебя сильнее. Этого изгои не могут у тебя отнять. Никто не может. И к тому же, – он улыбнулся, – никто не тронет тебя, пока я рядом.

– Дэниел? – Она сделала глоток грейпфрутовой содовой и почувствовала, как та шипит в горле. – А какую роль я сыграю в этой старой истории?

– Понятия не имею, – сказал он, – но не могу дождаться момента, когда узнаю.

– Как и я.

Двери кухни распахнулись, и бледное, почти красивое личико девушки появилось в проеме. Ее светлые волосы были зачесаны назад в строгий хвостик.

– Изгои устали ждать, – пропела она голосом робота.

Дэниел посмотрел на Люс, которая заставила себя кивнуть.

– Заходите! – Дэниел махнул девушке.

Они быстро зашли обратно, машинально занимая свои предыдущие места, кроме Фила, который подобрался ближе к Люс. Ложка поедателя йогурта неуклюже ударилась о его пластиковый стаканчик.

– Так он убедил и тебя? – спросил Фил, усаживаясь на ручку дивана.

– Если Дэниел доверяет вам, я…

– Как я и думал, – сказал он, – если изгои принимают чью-то сторону в эти тяжелые времена, то преданно держатся ее. Мы понимаем, что на кону, когда делаем этот… выбор. – Он подчеркнул последнее слово, спокойно кивая Люс. – Выбор стороны очень важен, ты так не думаешь, Люсинда Прайс?

– О чем он говорит, Дэниел? – спросила Люс, хотя подозревала, что и так знает.

– В наши дни все внимание приковано к равновесию сил Небес и Ада, – устало сказал Дэниел.

– После всех этих тысячелетий борьба почти завершилась! – Фил опустился обратно на диван напротив Люс и Дэниела. Он был оживленнее, чем раньше. – Если почти все ангелы объединятся с одной стороной, темной или светлой, и останется только один, неопределившийся…

Один ангел, который не сделал выбор.

Вспышка воспоминания: путешествие через вестник в Лас-Вегас вместе с Шелби и Майлзом. Они отправились встретиться с ее сестрой из прошлой жизни – Верой, оказавшейся в IHOP вместе с Аррианой, которая сказала, что наступит день расплаты.

Совсем скоро. И тогда, когда все души ангелов будут подсчитаны, дело снова дойдет до выбора одного определенного ангела.

Люс была уверена, что тем нерешившимся ангелом был Дэниел.

Он казался раздраженным, ожидая, когда Фил закончит болтать.

– И конечно же есть еще изгои.

– Что ты хочешь сказать? – спросила Люс. – Изгои не выбрали сторону? Я всегда считала, что они на стороне Люцифера.

– Это потому что ты не любишь нас, – сказал Фил с каменным лицом. – Нет, изгои не выбирали. – Он повернул голову к окну и вздохнул. – Можешь представить, каково это…

– Не тому ты читаешь свои проповеди, Фил, – прервал его Дэниел.

– Мы должны иметь голос, – сказал Фил, внезапно перейдя на умоляющий тон, – мы лишь хотим что-то значить в космическом балансе.

– Значит, вы так и не сделали выбор, – повторила Люс, начиная понимать, – и теперь расплачиваетесь за нерешительность?

Изгой напряженно кивнул.

– Наше существование больше ничего не значит в космическом балансе. Как и наша смерть. – Фил опустил голову.

– Ты знаешь, что не мне решать, – сказал Дэниел. – И точно не Люс. Мы теряем время…

– Не спеши так списывать всех со счетов, Дэниел Григори, – сказал Фил.

– У всех нас свои цели. Признаешь ты это или нет, но и ты преследуешь свои интересы. Мы могли бы объединиться со старшими Шмаелима. Некая София Блисс все еще следит за вами. Конечно, она сбилась с пути, но кто знает – может, она преуспеет там, где вы потерпите крах?

– Тогда почему вы еще не присоединились к ним? – резко спросила Люс, вставая на защиту Дэниела. – Вы хорошо сработались с Софией, когда в прошлый раз похитили мою подругу Зарю.

– Это было ошибкой. В то время мы не знали, что старшие убили другую девушку.

– Пенн, – голос Люс сорвался.

Бледное лицо Фила стало серьезным.

– Непростительно. Изгои бы никогда не навредили невинному. И уж тем более с таким приятным характером и острым умом.

Люс посмотрела на Дэниела, пытаясь намекнуть ему, что, возможно, ее выводы об изгоях были слишком поспешны, но Дэниел поморщился, глядя на Фила.

– И все же вы встречались с мисс Софией вчера, – сказал он.

Изгой покачал головой.

– Кэм показал мне золотое приглашение, – настаивал Дэниел. – Вы встречались с ней на скачках смертных, в месте под названием Черчилл Даунс, чтобы обсудить охоту на Люс.

– Неправда, – Фил встал на ноги. Он был таким же высоким, как Дэниел, но болезненным и хрупким. – Вчера мы встречались с Люцифером. Нельзя просто взять и отклонить приглашение от Утренней Звезды. Думаю, мисс София и ее приятели тоже были там. Изгои чувствовали их грязные души, но мы с ними не работаем.

– Подожди, – сказала Люс, – вы вчера встречались с Люцифером? – Значит, это было в пятницу, в тот день, когда Люс и другие были в «Мече и Кресте», обсуждая, как найти реликвии, чтобы помешать Люциферу стереть прошлое. – Но мы уже вернулись из вестников. Люцифер уже должен был быть в Падении.

– Не обязательно, – объяснил Дэниел, – хотя эта встреча и состоялась после твоего возвращения из вестников, для Люцифера она все еще была в прошлом. Когда он отправился за тобой в облике горгульи, его точка отсчета находилась в сотнях миль от твоей и начиналась на полдня позже.

Эта логика взрывала Люс мозг, но в одном она была уверена: она не доверяла Филу. Она повернулась к нему:

– Так вы все это время знали, что Люцифер собирался стереть прошлое. И должны были помочь ему, как сейчас пообещали помочь нам?

– Мы встретились с ним, потому что обязаны прийти, когда он зовет. Все, кроме Трона, и… – он сделал паузу, и тонкая улыбка растянула его губы, – больше я не знаю никого, у кого есть силы противостоять зову Люцифера, – он склонил голову набок, глядя на Люс, – а ты?

– Прекрати, – сказал Дэниел.

– Кроме того, – заметил Фил, – ему не нужна была наша помощь. Утренняя Звезда отверг нас. Он сказал, – Фил закрыл глаза и мгновение казался нормальным подростком, даже почти милым, – он сказал, что больше ничего не пустит на самотек, что пришло время взять все в свои руки. Собрание быстро кончилось.

– Наверное, тогда Люцифер отправился за тобой в вестники, – сказал Дэниел Люсинде. Она почувствовала головокружение, вспомнив, как Билл нашел ее в туннеле, такую уязвимую, такую одинокую. Тогда она радовалась, что он был рядом и помогал в ее миссии. Какое-то время даже казалось, что ему нравится быть рядом с ней.

Пустые глаза Фила были устремлены на нее, словно он изучал изменения в ее душе. Мог ли он почувствовать ее волнение при мысли о том времени с Биллом наедине? Мог ли Дэниел это почувствовать?

Фил не то чтобы улыбался ей, но выглядел не таким безжизненным, как обычно.

– Изгои защитят тебя. Мы знаем, что у вас много врагов. – Он посмотрел на Дэниела. – Чистильщики тоже не останутся в стороне.

Люс взглянула на Дэниела.

– Чистильщики?

– Они работают на Небеса. Они скорее неприятность, чем угроза.

Фил снова опустил голову.

– Изгои верят, что чистильщики могли… отречься от Небес.

– Что? – У Дэниела словно внезапно перехватило дыхание.

– Среди них появилась гнильца, и она быстро разрастается. Ты сказал, что у тебя есть друзья в Вене?

– Арриана, – ахнула Люс, – Гэбби и Роланд. Они в опасности?

– У нас друзья в Вене, – сказал Дэниел. – И в Авиньоне.

– Чистильщики наводняют Вену.

Когда Люс резко повернулась, чтобы взглянуть на Дэниела, он уже раскрывал крылья. Они вырвались из спины, освещая комнату своим сиянием. Фил словно не заметил, или ему было все равно. Он лишь сделал глоток красного ликера. Пустые взгляды других изгоев вгрызались в крылья Дэниела с воспоминанием и завистью.

Застекленные двери спальни распахнулись, и итальянка с похмельем, делившая кровать с Люс, пошатываясь, вышла из них в комнату. Она взглянула на Дэниела, протерла глаза.

– Вау, кайфовый сон! – пробормотала она на итальянском, прежде чем исчезнуть в ванной комнате.

– Хватит разговоров, – сказал Дэниел, – если ваша армия такая сильная, как вы говорите, пошлите треть ее в Вену, чтобы защитить трех падших ангелов там. Отошлите другую треть в Авалон, где вы найдете Кэма и еще двоих падших.

Когда Фил кивнул, два изгоя в комнате раскрыли свои бесцветные крылья и выпрыгнули из окна, как огромные мухи.

– Оставшаяся треть подпадает под мою юрисдикцию. Мы проведем вас до горы. Давайте теперь отправимся в полет, и я соберу остальных по пути.

– Да, – быстро ответил Дэниел. – Готова, Люс?

– Пойдемте. – Она прижалась спиной к Дэниелу, чтобы он мог обхватить ее руками, прыгнуть в окно и взлететь в темное небо Венеции.

Глава 5. Крепкий, как тысяча поцелуев

Они приземлились в пустыне высоко в горах прямо перед рассветом. Первые лучи солнца окрасили небо на востоке в розовый цвет. Оно переливалось золотом и подернулось облаками охры, словно исцеляя фиолетовый синяк ночи.

Дэниел поставил Люс на плоскую скалу, слишком сухую и безжизненную, чтобы на ней рос хотя бы пустынный куст. Пустой склон горы бесконечно тянулся вокруг них, то круто уходя в темную долину, то резко поднимаясь вершинами огромных валунов, зависших под невозможными углами. Было холодно и ветрено, а воздух был таким сухим, что саднило при вдохе. Тут на скалистом плато едва хватало место для Люс, Дэниела и пяти изгоев, путешествующих с ними.

Ветер сразу спутал волосы Люс с мелким песком, стоило Дэниелу убрать крылья.

– Вот мы здесь. – Его голос казался чуть ли не благоговейным.

– Где? – Люс натянула воротник свитера повыше, чтобы закрыть уши от ветра.

– Гора Синай.

Она вдохнула сухой пыльный воздух, оглядывая панорамный вид. Золотистый свет на востоке уже добрался до гор из песчаника.

– Тут Бог дал Моисею Десять Заповедей?

– Нет.

Дэниел показал через плечо, где ряд туристов поднимался по пешей тропе на сотни футов к югу. У них за спиной висели рюкзаки с них ростом, и голоса были отчетливо слышны в холодном прозрачном воздухе пустыни. Легкий смех жутковатым эхом отражался от безмолвных верхушек гор. Кто-то пил из синей пластиковой бутылки, запрокинув голову.

– Там Моисей получил Десять Заповедей. – Он развел руками и посмотрел на маленький круг, куда они приземлились. – А тут некоторые ангелы стояли и наблюдали за этим. Гэбби, Арриана, Роланд, Кэм, – он одно за другим показывал места на скале, где стоял каждый из ангелов, – и еще несколько.

– А что насчет тебя?

Он повернулся к ней, сделав три маленьких шага так, что их тела соприкасались, а пальцы ног упирались друг в друга.

– Прямо, – он поцеловал ее, – здесь.

– Каково это было?

Дэниел отвернулся.

– Это было первое официальное соглашение с человеком. До этого соглашения заключались только между богом и ангелами. Некоторые ангелы чувствовали себя преданными, считая, что это нарушает естественный порядок вещей. Другие считали, что мы сами это на себя навлекли, что это был естественный порядок вещей.

Лиловый цвет его глаз на мгновение стал ярче.

– Другие должны быть уже в пути. – Он повернулся лицом к изгоям, темные силуэты которых выделялись на фоне восходящего солнца. – Вы будете охранять нас, пока они не прибудут?

Фил кивнул. Остальные четверо изгоев стояли за ним, потрепанные края их грязных крыльев развевались на ветру.

Дэниел закрылся одним крылом и потянулся правой рукой внутрь, словно волшебник в свою мантию.

– Дэниел, – спросила она, подходя ближе, – что такое?

Сжав зубы, Дэниел покачал головой. Потом он дернулся и вскрикнул от боли, чего раньше никогда не происходило. Она напряглась.

– Дэниел?

Когда он расслабился и убрал крыло, в его руке было что-то белое и мерцающее.

– Стоило сделать это раньше, – сказал он.

Это было похоже на полоску ткани, гладкую как шелк, но плотнее. Она была в фут длиной и несколько дюймов в ширину и колыхалась на холодном ветру. Люс уставилась на нее. Дэниел оторвал от себя кусок крыла? Она вскрикнула в ужасе и машинально потянулась к нему.

Это было перо!

Смотря на крылья Дэниела, заворачиваясь в них, она забывала, что они из перьев.

Люс всегда считала, что они созданы из какого-то таинственного и неземного материала, сотворенного Богом.

Но это было не обычное перо, какие Люс видела раньше, а шире и плотнее – живое от той силы, что наполняла Дэниела.

Между ее пальцев оно казалось самым мягким и одновременно крепким предметом, которого касалась Люс, и было самым красивым – пока ее взгляд не обратился к следам крови на месте, откуда Дэниел вырвал у себя перо.

– Зачем ты это сделал? – спросила она.

Дэниел передал перо Филу, который сразу же убрал его под плащ.

– Это опознавательный знак, – сказал Дэниел, бросив взгляд на поврежденное крыло, словно его это не заботило. – Если другие прибудут, когда нас не будет рядом, то поймут, что эти изгои – друзья. – Он взглядом проследил за ее глазами, широко распахнутыми от беспокойства за окровавленную часть крыла. – Не волнуйся обо мне. Я излечусь. Пойдем…

– Куда мы? – спросила Люс.

– Солнце скоро взойдет, – сказал Дэниел, забрав маленькую кожаную сумку у Фила, – и я думаю, ты ужасно голодна.

Люс не вспоминала об этом, но так оно и было.

– Я подумал, что мы сможем украсть мгновение до того, как появятся остальные.

От плато до маленького выступа, на который они приземлились, вела узкая отвесная тропа.

Они спускались по неровной поверхности горы держась за руки, а когда стало слишком опасно, чтобы идти, Дэниел полетел низко над землей, держа крылья ближе к телу.

– Не хочу напугать туристов, – объяснил он. – В большинстве мест на Земле люди не готовы видеть чудеса вроде ангелов, и если заметят, как мы пролетаем мимо, то убедят себя, что зрение обманывает их. Но в таком месте, как это…

– Люди верят в чудеса, – закончила за него Люс.

– Они хотят в них верить.

– Да. А увиденное вызовет вопросы.

– А вопросы вызовут…

– Проблемы. – Дэниел слегка рассмеялся.

Люс не сдержала улыбки, радуясь, что Дэниел был ее личным чудом, хотя бы в такие редкие моменты.

Они сели поближе друг к другу на небольшой выступ посреди каменной равнины. Гранитный валун защищал их от ветра и скрывал ото всех, кроме коричневой куропатки, которая копошилась между неровными камнями. Вид, который предстал перед Люс, когда она выглянула из-за валуна, переворачивал жизнь с ног на голову: кольцо гор, этот пик в тени, окруженный светом… и все это становилось прекрасней с каждой секундой, пока солнце поднималось из-за розового горизонта.

Дэниел расстегнул сумку и посмотрел внутрь. Он покачал головой, смеясь.

– Что смешного? Что там? – спросила Люс.

– Прежде чем мы покинули Венецию, я попросил Фила захватить что-нибудь из еды. Вот что бывает, когда просишь слепого изгоя сварганить обед. – Он вытащил банку Pringles с паприкой, красный пакет хрустящих шариков Maltesers, горсть шоколадок Baci в голубой фольге, упаковку жевательной резинки Day-gum, несколько маленьких бутылок диетической содовой и пару пакетиков растворимого кофе.

Люс засмеялась.

– Это утолит твой голод?

Люс прижалась к нему и съела несколько хрустящих шариков, наблюдая, как небо на востоке сначала становится розовым, потом золотым, а затем превращается в светло-голубое, пока солнце поднимается над дальними холмами. Свет рождал странные тени в расщелинах скал. Сначала ей показалось, что некоторые из них могут быть вестниками, а потом она поняла, что это не так – это были просто обычные тени.

Люс осознала, что уже несколько дней не видела вестники.

Странно. Неделями, месяцами они появлялись перед ней все чаще и чаще. Стоило ей посмотреть в сторону – она видела в углу дрожащую тень, зовущую ее. Теперь же они будто исчезли.

– Дэниел, куда делись вестники?

Он облокотился на выступ и глубоко вздохнул, прежде чем ответить.

– Они – часть Падения, вместе с Люцифером и армией Небес.

– Что?

– Такого раньше никогда не происходило. Вестники принадлежат истории. Они – тени значительных событий, которые были созданы Падением. Поэтому, когда Люцифер запустил все с начала, их затянуло туда к нему.

Люс попыталась это представить: миллион колышущихся теней внутри огромного темного шара лижут своими щупальцами поверхность забытья, будто солнечные зайчики.

– Вот почему нам пришлось прилететь сюда, а не пройти через вестник, – сказала она.

Он кивнул и откусил кусочек «Принглс», скорее по привычке смертных, чем от голода.

– Тени исчезли почти сразу, как мы вернулись из прошлого. Момент, в котором мы находимся прямо сейчас, – эти девять дней после маневра Люцифера – это неопределенное время. Оно отделилось от остальной истории, и если мы потерпим неудачу, то все это просто перестанет существовать.

– Где именно оно происходит? Падение?

– В другом измерении, я не могу описать это место. Больше всего было похоже тогда, когда я поймал тебя после того, как вы с Люцифером разделились. Но это все равно не то.

– Никогда не думала, что скажу это. – Она смотрела на утренние неподвижные тени на горе. – Я по ним скучаю. Вестники были моей связью с прошлым. – Дэниел взял ее за руку и заглянул в глаза.

– Прошлое – ценно из-за опыта и мудрости, которые принесло. Но в нем можно потеряться. Нужно научиться помнить прошлое, продолжая жить в настоящем.

– Но теперь, когда вестники исчезли…

– Теперь ты можешь справиться сама.

Она покачала головой.

– Как?

– Смотри, – ответил он. – Видишь ту реку у горизонта? – Он указал на едва заметную синюю ленту, вьющуюся по пустыне. Люс еле видела так далеко.

– Да, кажется, вижу.

– Я жил неподалеку в разное время, но однажды, лет двести назад, у меня был верблюд по имени Одед. Он был самым ленивым созданием, когда-либо жившим на Земле. Он отключался посреди кормежки, а добраться на чай до ближайшего лагеря бедуинов было вообще чудом. Но когда в той жизни я впервые встретил тебя…

– Одед бросился бежать, – не раздумывая продолжила Люс. – Я кричала, потому что думала, что он меня затопчет. Ты сказал, что никогда не видел, чтобы он так быстро двигался.

– Ага, – сказал Дэниел. – Ты просто ему понравилась. – Они остановились и глянули друг на друга, осознав, что произошло. Дэниел начал смеяться, когда Люс в изумлении раскрыла рот.

– Я это сделала! – закричала она. – Этот сюжет просто сидел в моей памяти, был частью меня. Словно это произошло вчера. Он всплыл сам по себе!

Это было чудо. Все эти воспоминания из прошлых жизней терялись каждый раз, когда Люсинда умирала на руках Дэниела. А теперь каким-то образом вернулись обратно к ней, как и Люс всегда возвращалась к Дэниелу.

Нет. Она возвращалась к ним.

Словно ворота сознания открылись после путешествия Люс через вестники. Эти воспоминания остались с ней, от Москвы до Хелстона и от Хелстона до Египта. Теперь она помнила гораздо больше.

Внезапно она поняла, кем является, – она была не просто Люс Прайс из Тандерболта в штате Джорджия.

Она воплощала всех тех девушек, которыми была в прошлых жизнях. Соединяла в себе их опыт, ошибки, достижения и – прежде всего – любовь.

Она была Люсиндой.

– Получилось довольно быстро, – сказала она Дэниелу. – Можем попробовать еще раз?

– Ладно, как насчет еще одной жизни в пустыне? Ты жила в Серенгети, когда я тебя нашел. Высокая и нескладная. Лучшая бегунья в деревне. Однажды я проезжал через нее по пути к Роланду и остановился на ночь у ближайшего родника. Остальные мне не доверяли, но…

– Но мой отец заплатил тебе три шкуры зебры за нож, который лежал в твоей сумке!

Дэниел улыбнулся.

– Он остался в плюсе.

– Это поразительно, – сказала она, едва дыша. Сколько еще было в ней воспоминаний, о которых она не знала? Как далеко в прошлое она может заглянуть? Она развернулась к нему лицом, прижимая колени к груди, и наклонилась так, что их лбы соприкоснулись. – Ты помнишь все о нашем прошлом?

Глаза Дэниела смягчились.

– Иногда порядок вещей сбивается в моей голове. Признаюсь, я не помню те долгие промежутки времени, которые провел один, но помню каждый первый взгляд, брошенный на твое лицо, каждый поцелуй твоих губ, каждое наше общее воспоминание.

Люс не стала ждать поцелуя от Дэниела. Вместо этого она первая прильнула к нему губами, наслаждаясь стоном изумления и удовольствия одновременно. Она хотела стереть всю ту боль, которую он испытывал, теряя ее.

Поцелуй с Дэниелом был новым и возбуждающим, но одновременно и безошибочно знакомым ощущением. Словно детское воспоминание, которое казалось сном, пока ты не нашел доказательства – фотографии в старой коробке на чердаке. Люс чувствовала, что нашла целый склад важных фотографий, и все эти позабытые воспоминания были выпущены на свободу из глубин ее души.

Она целовала его в настоящем, но в то же время странным образом и в прошлом времени. Она словно касалась губами истории их любви, ощущала ее сущность своим языком. Это был не один отдельный поцелуй, а сразу все, которые когда-либо были между ними. Все их объятия и сплетения языков. И каждое из них было опьяняющим. Когда он провел рукой по ее спине, она почувствовала, что задрожала так же, как и сотни раз до этого. Ее глаза то открывались, то закрывались, и сквозь ее спутанные ресницы Дэниел казался знакомым, как тысяча поцелуев.

– Дэниел, – бесстрастный голос изгоя оборвал грезы Люс. Бледный мальчик стоял над ними и смотрел с высокого камня, на который они облокачивались. Сквозь его серые прозрачные крылья виднелось проплывающее по небу облако.

– Что такое, Винсент? – спросил Дэниел, поднимаясь на ноги. Должно быть, он помнил имена изгоев с того времени, когда все они жили вместе на Небесах до Падения.

– Простите, что прерываю, – сказал изгой, которому не хватило манер отвернуться и не смотреть на горящие щеки Люс. Хорошо, что он не мог видеть их по-настоящему.

Она быстро встала, расправила свитер и прижала холодную руку к горячей коже.

– Прибыл кто-то еще? – спросил Дэниел.

Изгой неподвижно стоял над ним.

– Не совсем.

Дэниел обнял Люс за талию правой рукой. Одним мягким – «вшуух» – взмахом крыльев он перелетел пятьдесят футов отвесной скалы так легко, как обычный смертный делает шаг вверх по лестнице. Ее желудок перевернулся от восторга из-за такого полета.

Дэниел поставил Люс на каменное плато, повернулся и увидел, что пять изгоев, которые сопровождали их, собрались вокруг шестой фигуры. Дэниел шокировано вздрогнул, а его крылья дернулись назад, когда он увидел шестого изгоя.

Мальчик был маленьким, стройным, с большими ступнями.

Его голова была недавно обрита. Наверное, ему было бы лет четырнадцать, если бы возраст изгоев измерялся годами, как у смертных. Кто-то избил его. Сильно.

Его лицо было исцарапано, словно от нескольких столкновений с каменной стеной. Губа кровоточила так сильно, что кровь блестела на его зубах. Сначала Люс не поняла этого, потому что кровь изгоев не была красной. Она была бледно-серой. Его кровь была цвета пепла.

Он всхлипывал, лежа на скале, и шептал что-то, чего Люс не могла разобрать. Другие пытались ему помочь.

Они хотели поднять его, чтобы убрать грязный плащ, разорванный в нескольких местах, а одного рукава вообще не хватало. Но изгой кричал так отчаянно, что даже Фил сдался и снова опустил мальчика на землю.

– Его крылья сломаны, – сказал Фил, и Люс увидела, что грязные крылья лежали под неестественным углом за его спиной. – Не знаю, как он добрался обратно, – Дэниел встал на колени перед изгоем, закрывая лицо мальчика от солнца. – Что произошло, Дедал? – Он положил руку на плечо изгоя, и это будто немного успокоило подростка.

– Это ловушка, – хрипло выдавил Дедал, выплевывая серую кровь на воротник пальто.

– Что? – спросил Винсент.

– Чья ловушка? – не понял Дэниел.

– Чистильщиков. Им нужна реликвия. Они ждут в Вене… ваших друзей. Огромная армия.

– Армия? Они теперь открыто сражаются с ангелами? – Дэниел недоверчиво покачал головой. – Но у них не может быть звездных стрел.

Белые глаза Дедала вылезали из орбит от боли.

– Они не могут убить нас. Только пытать…

– Ты сражался с чистильщиками? – Дэниел казался взволнованным и впечатленным. Люс все еще не понимала, что такое чистильщики. Она смутно представляла их как темное продолжение Небес, опускающееся на мир.

– Что произошло?

– Я пытался сражаться. У них численное превосходство.

– Что насчет других, Дедал? – голос Фила казался лишенным эмоций, но впервые Люс услышала в нем нечто похожее на сострадание.

– Франц и Арда, – парень произнес слова так, будто даже это причиняло боль, – на пути сюда.

– И Кальпурния? – спросил Фил.

Дедал закрыл глаза и покачал головой настолько осторожно, насколько мог.

– Они встретились с ангелами? – спросил Дэниел. – Арриана, Роланд, Аннабель? Все в безопасности?

Веки изгоя затрепетали, а потом закрылись. Люс никогда не чувствовала себя так далеко от своих друзей. Если что-то случилось с Аррианой, Роландом, другими ангелами…

Фил присел рядом с Дэниелом, поближе к голове раненного мальчика. Дэниел отодвинулся, чтобы уступить ему место. Медленно Фил вытащил длинную серебряную звездную стрелу из-под пальто.

– Нет! – вкрикнула Люс, прикрывая рот. – Ты не можешь…

– Не волнуйся, Люсинда Прайс, – сказал Фил, не глядя на нее. Он потянулся к своей кожаной сумке, которую Дэниел принес с выступа, и вытащил небольшую стеклянную бутылочку с диетической содовой.

Зубами он открыл бутылку. Крышка описала дугу, прежде чем упасть на камень. Потом медленно, очень медленно, Фил опустил звездную стрелу в узкое горлышко бутылки.

Содовая забурлила и зашипела от контакта со стрелой. Фил поморщился, когда бутылка в его руках задымилась, а из горлышка пошел пар. От нее повеяло неприятным сладковатым запахом, и глаза Люс в удивлении распахнулись, когда газированная коричневая жидкость, которая была обычной диетической содовой, вдруг закружилась и стала искрящегося серебристого цвета.

Фил вытащил звездную стрелу из бутылки и осторожно провел ей по губам, словно очищая, а потом убрал обратно в плащ. Его губы какое-то мгновение светились серебром, пока он не облизал их.

Он кивнул одному из других изгоев – девушке, густой светлый хвостик которой доходил до спины. По команде она потянулась поднять голову Дедала на несколько дюймов над землей. Осторожно открывая кровоточащие губы мальчика одной рукой, Фил вылил серебристую жидкость ему в горло.

Лицо Дедала исказилось, он стал плеваться и кашлять, но почти сразу успокоился. Он аккуратно начал пить, постепенно увеличивая глотки, а когда добрался до дна бутылки, даже причмокнул от удовольствия.

– Что это такое? – спросила Люс.

– В составе содовой есть один химический элемент, – пояснил Дэниел, – он немного токсичен. Смертные называют его аспартам[11]11
  Заменитель сахара, пищевая добавка E951.


[Закрыть] и верят, что его изобрели их ученые. На самом деле это старая небесная субстанция, которая превращается в исцеляющее зелье для ангелов при добавлении антидота из звездных стрел. Для легких недугов, таких как этот.

– Теперь ему нужно отдохнуть, – сказала блондинка. – И он проснется посвежевшим.

– Простите, но мы должны идти, – сказал Дэниел, поднимаясь на ноги. Его белые крылья волочились по скалистой поверхности, пока он не выпрямил плечи, чтобы поднять их. Он потянулся к руке Люс.

– Отправляйтесь к своим друзьям, – сказал Фил. – Винсент, Олианна, Сандерс и Эммет будут вас сопровождать. Я присоединюсь к вам с остальными, когда Дедал снова встанет на крыло. – Четверо изгоев выступили вперед, кивнув Люс и Дэниелу, словно ожидая команды.

– Мы полетим на восток, – сказал Дэниел. – На север над Черным морем, а потом свернем на запад, когда пролетим Молдову. Там воздушный поток спокойнее.

– Что насчет Гэбби, Молли и Кэма? – спросила Люс.

Дэниел посмотрел на Фила, который поднял взгляд от спящего мальчика-изгоя.

– Один из нас останется здесь. Если ваши друзья появятся, изгои пошлют весточку.

– Перо у тебя? – спросил Дэниел.

Фил развернулся и показал роскошное белое перо, продетое сквозь дырку от пуговицы на его лацкане. Оно сияло и пульсировало на ветру, а его яркий свет резко контрастировал со смертельно-бледным цветом кожи изгоя. – Надеюсь, оно вам пригодится. – Смысл этих слов испугал Люс. Дэниел думал, что ангелы в Авалоне могут быть в такой же опасности, как и те, что в Вене.

– Мы им нужны, Дэниел, – сказала она. – Пойдем. – Дэниел одарил ее теплым благодарным взглядом, без промедлений поднимая на руки. Поместив ореол между их сплетенными пальцами, Дэниел согнул колени и взмыл в небо.