Текст книги "Мысли и афоризмы"

Луций Анней Сенека
Мысли и афоризмы

Некоторые тогда и начинают жить, когда пора кончать.

А некоторые кончают жить, так и не начав.

Сенека

От составителя

Сенека – один из главных учителей жизни для множества поколений читателей. Но кроме того, он один из самых проницательных психологов древности.

Сенеку-писателя в России узнали благодаря блестящему переводу «Нравственных писем к Луцилию», выполненному Сергеем Александровичем Ошеровым.

Нашей задачей было представить Сенеку как мастера афоризма, поэтому некоторые цитаты даны в сокращенном виде. Названия его трактатов унифицированы. Сведения об источниках переводов приведены в конце книги.

Несколько дат

Ок. 4 г. до н. э. В испанском городе Кордуба (ныне Кордова), в семье известного ритора Луция Аннея Сенеки родился Луций Анней Сенека Младший.

10-е годы н. э. Сенека учится в Риме у философов-стоиков; под влиянием учения Пифагора на время становится вегетарианцем.

20-е гг. Сенека начинает выступать с судебными речами.

37–41 годы. Правление Гая Калигулы. Сенека входит в сенат; Калигула завидует его ораторской славе.

41 г. После убийства Калигулы к власти приходит его дядя, Клавдий. Мессалина, жена Клавдия, обвиняет Сенеку в прелюбодеянии с Юлией Ливиллой, сестрой Калигулы. Клавдий заменяет Сенеке казнь ссылкой на Корсику.

49 г. Клавдий казнит Мессалину и женится на своей племяннице Агриппине Младшей, матери Нерона. По просьбе Агриппины Сенека возвращен из изгнания и назначен воспитателем Нерона.

54 г. Смерть Клавдия. К власти приходит шестнадцатилетний Нерон. Сенека пишет для него похвальную речь в честь Клавдия и одновременно – сатиру «Отыквление Божественного Клавдия». Фактическая власть сосредотачивается в руках приближенных Нерона – Афрания Бурра и Сенеки. «Государственная деятельность Сенеки всего лучше оценена отзывом Траяна, что редкий император превосходил Нерона в первые пять лет его царствования» (П. Краснов).

59 г. Агриппина убита по приказу Нерона. В послании Нерона к сенату Агриппина обвинялась в покушении на сына. «Неприязненные толки возбуждал уже не Нерон – ведь для его бесчеловечности не хватало уже слов осуждения, – а составивший это послание Сенека» (Тацит).

62 г. Смерть Афрания Бурра. Сенека отстраняется от государственных дел; пишет свои последние философские трактаты и «Нравственные письма к Луцилию». «Почти одного Сенеку и брала в руки наша молодежь» (Квинтилиан).

64 г. Грандиозный пожар Рима и гонения на христиан.

65 г. Раскрытие заговора Гая Пизона против Нерона, массовые репрессии. Сенека получает от Нерона приказ покончить самоубийством. Он вскрыл себе вены на обеих руках, «но так как из старческого и ослабленного скудным питанием тела кровь еле текла, он надрезал себе также жилы на голенях и под коленями. И так как даже в последние мгновения его не покинуло красноречие, он вызвал писцов и продиктовал многое, что было издано» (Тацит).

Сенека о себе

Не для одного уголка я рожден: весь этот мир мне отчизна.

«Письма к Луцилию», 28:4

Когда я вспоминаю все свои речи, я завидую немым.

«О блаженной жизни», 2:3

Если я и бываю доверчив, то только до известной степени и принимаю лишь те маленькие выдумки, за которые бьют по губам, а не вырывают глаза.

«О природе», IV, 4:1

Нерону, прося об отставке:

Я ли, из всаднического сословия и родом из провинции, числюсь среди первых людей Римского государства? Я ли, безвестный пришелец, возблистал среди знати, которая по праву гордится предками, из поколения в поколение занимавшими высокие должности. Где же мой дух, довольствовавшийся немногим?

Согласно Тациту («Анналы», XIV, 52)

Разве что-нибудь было не «совсем недавно»? Совсем недавно я был мальчиком и сидел у философа Сотиона, совсем недавно начал вести дела в суде, совсем недавно потерял к этому охоту, а там и силы. Раньше время не казалось мне таким быстротечным, теперь его немыслимый бег ясно заметен, потому ли, что конечная черта видна мне все ближе, потому ли, что я стал рачительнее и подсчитываю убытки.

«Письма к Луцилию», 49:2–4

Фарий, прелестный, как ты знаешь, мальчик, говорит, что у нас с ним одинаковый «кризис» – у обоих выпадают зубы. Но я, бегая с ним, едва могу за ним угнаться, а скоро и совсем не смогу. Разрыв между нами, идущими по разным дорогам, растет очень быстро; он поднимается, между тем как я спускаюсь, а ты сам знаешь, насколько одно быстрее другого. Впрочем, я солгал: наш возраст уже не спускается, а падает.

«Письма к Луцилию», 83:4

Как составляют полезные лекарства, так я заношу на листы спасительные наставления, в целительности которых я убедился на собственных ранах: хотя мои язвы не закрылись совсем, но расползаться вширь перестали.

«Письма к Луцилию», 8:2

Ничего я не осудил, кроме самого себя. Кто рассчитывает найти здесь помощь, ошибается. Не врач, а больной живет здесь.

«Письма к Луцилию», 68:9

Я стараюсь, чтобы каждый день был подобием целой жизни. Я не ловлю его, словно он последний, но смотрю на него так, что, пожалуй, он может быть и последним.

«Письма к Луцилию», 61:1

До старости я заботился о том, чтобы хорошо жить, в старости забочусь о том, чтобы хорошо умереть.

«Письма к Луцилию», 61:2

О благодеяниях и благодарности

Не следует говорить о том, что мы дали: кто напоминает, тот требует назад.

«О благодеяниях», II, 11:2

Станем дарить благодеяния, а не отдавать в рост. Вполне достоин быть обманутым тот, кто, давая, помышляет об уплате.

«О благодеяниях», I, 1:9

Благодеяния надо не разбрасывать, а распределять. Дело не в том, что ты дал, а в том, кому ты дал.

«Письма к Луцилию», 19:12

Закон благодеяния, соединяющего два лица, состоит в следующем: один должен тотчас забыть об оказанном благодеянии, другой – никогда не забывать о полученном.

«О благодеяниях», II, 10:4

Карман мудреца будет доступен, но не дыряв; из него много выйдет, но ничего не выпадет.

«О блаженной жизни», 23:5

Кто приносит благодарность, удаляя свидетелей, тот человек неблагодарный.

«О благодеяниях», II, 23:2

Кто принял благодеяние с благодарностью, тот уплатил уже первый взнос за него.

«О благодеяниях», II, 22:1

Мы ничего не ценим выше благодеянья, покуда его домогаемся, и ниже – когда получим.

«Письма к Луцилию», 81:28

Нет ненависти пагубнее той, что рождена стыдом за неотплаченное благодеянье.

«Письма к Луцилию», 81:32

Поздно оказал благодеяние тот, кто оказал его просящему.

«О благодеяниях», II, 2:1

Пусть каждый спросит себя: не жалуются ли все на чью-нибудь неблагодарность? Но не может быть того, чтобы все жаловались, если не надо жаловаться на всех. Следовательно, все неблагодарны.

«О благодеяниях», V, 17:3

Разум внушает нам, что не следует принимать благодеяний от всех. От кого же принимать? Говоря коротко, от тех, кому мы сами желали бы их оказать. В благодеяниях кредитора следует выбирать с большей тщательностью, чем в деньгах.

«О благодеяниях», II, 18:2, 5

Смысл благодеяний прост: их только дарят; если что возвращается, то уже прибыль, не возвращается – нет убытка. Благодеяние оказано для благодеяния.

«О благодеяниях», I, 2:3

Ты ведешь неверные записи в своей расчетной книге: то, что ты дал, оцениваешь дорого, то, что получил, – дешево.

«О гневе», III, 31

Чтобы найти благодарного, стоит попытать счастье и с неблагодарными. Не может быть у благодетеля столь верная рука, чтобы он никогда не промахивался.

«Письма к Луцилию», 81:2

О богатстве и бедности

Деньги насквозь пропитаны нашей кровью.

«О гневе», III, 33

Деньги никого не сделали богатыми – наоборот, каждого они делают еще жаднее до денег.

«Письма к Луцилию», 119:9

Кратчайший путь к богатству – через презрение к богатству.

«Письма к Луцилию», 62:3

Кто нуждается в богатствах, тот за них боится, а добро, за которое тревожишься, радости не приносит. Тот, кто думает о его умножении, забывает им пользоваться: получает счета, толчется на торжище, листает календарь – и становится из хозяина управляющим.

«Письма к Луцилию», 14:18

Малая ссуда делает человека твоим должником, большая – врагом.

«Письма к Луцилию», 19:11

Мудрец не считает себя недостойным случайных милостей судьбы. Он не любит богатства, но предпочитает его бедности.

«О блаженной жизни», 21:4

Мудрец не станет ни хвастаться деньгами, ни прятать их (первое – свойство духа суетного, второе – трусливого и мелочного, который хотел бы, если можно, засунуть все свое добро за пазуху).

«О блаженной жизни», 23:3

Наполнять надо душу, а не мошну.

«Письма к Луцилию», 92:31

Природа отпустила нам очень мало. Никто не рождается богатым. Кто бы ни появился на свет, любой по ее велению довольствуется молоком и лоскутом. Так мы начинаем – а потом нам и царства тесны.

«Письма к Луцилию», 20:13

Перестань требовать от философов безденежья, так как никто не обрекал мудрости на бедность.

«О блаженной жизни», 23:1

Презирайте бедность: никто не бывает при жизни так беден, как был при рождении.

«О провидении», 6

Пусть вошедший в наш дом дивится нам, а не нашей посуде. Велик тот человек, кто глиняной утварью пользуется как серебряной, но не менее велик и тот, кто серебряной пользуется как глиняной. Слаб духом тот, кому богатство не по силам.

«Письма к Луцилию», 5:6

Разве ты не видел, каким криком оглашается театр, едва скажут что-нибудь, с чем все мы согласны.

«Имеет все, кто хочет, сколько надобно».

Слыша это, те, кто всегда хочет больше, чем надобно, кричат от восторга и проклинают деньги.

«Письма к Луцилию», 108:8–9, 12

Расточитель прикидывается щедрым, хотя между умеющим одарять и не умеющим беречь – разница огромная.

«Письма к Луцилию», 120:8

С тех пор как деньги в чести, ничему больше нет заслуженной чести: делаясь поочередно то продавцами, то товаром, мы спрашиваем не «какова вещь», а «какова цена?».

«Письма к Луцилию», 115:10

То, что делало обременительной бедность, делает обременительным и богатство. Нет разницы, положишь ли ты больного на деревянную кровать или же на золотую: куда его ни перенеси, он понесет с собою болезнь.

«Письма к Луцилию», 17:12

О богах

Что такое бог? – Ум вселенной. Что такое бог? – Все, что видишь, и все, чего не видишь.

«О природе», I, вступление, 13

Для божества все времена – настоящее.

«О природе», II, 36

Безумцы, не ведающие истины, приписывают богам буйство моря, неумеренность осенних ливней, жестокие зимние холода; но ведь эти вещи, приносящие нам вред или пользу, вовсе не для нас предназначены. Мы слишком много о себе думаем, если нам кажется, что мы достойны быть единственной причиной столь грандиозных перемен.

«О гневе», II, 27

Боги и не желают, и не умеют причинять зло, ибо по природе миролюбивы и доброжелательны; обидеть кого-нибудь для них так же немыслимо, как побить самих себя.

«О гневе», II, 27

Боги не привередливы и не завистливы; они пускают к себе и протягивают руку поднимающимся. Ты удивляешься, что человек идет к богам? Но и бог приходит к людям и даже – чего уж больше? – входит в людей. Нет благомыслия без бога.

«Письма к Луцилию», 73:15–16

Живи с людьми так, будто на тебя смотрит бог, говори с богом так, будто тебя слушают люди.

«Письма к Луцилию», 10:5

Мы часто про себя желаем одного, вслух – другого, и даже богам не говорим правды.

«Письма к Луцилию», 95:2

Никто, обладая здравым умом, не боится богов, так как неразумно страшиться спасительного, и никто не любит тех, кого боится.

«О благодеяниях», IV, 19:1

Ничтожен и лишен благородства тот, кто хотел бы лучше исправить богов, чем себя.

«Письма к Луцилию», 107:12

«Но как же все-таки бог допускает, чтобы с добрыми людьми случались несчастья?» – А он не допускает. Он ограждает их от всех несчастий: от преступлений и гнусностей, от нечистых помышлений и корыстных замыслов, от слепого вожделения и от алчности, покушающейся на чужое добро. Он блюдет и защищает их самих: неужели кто-то станет требовать от бога еще и того, чтобы он охранял поклажу добрых людей?

«О провидении», 6

Морской кентавр. Римская мозаика. Коимбра (Португалия).

Стыдно человеку, который одолел самые высокие вершины, обременять богов. Что нужды в молитвах? Сделай сам себя счастливым!

«Письма к Луцилию», 31:5

Что пользы утаить то или другое от человека? Для бога всё настежь! Он присутствует в наших душах, проникает в наши замыслы. Я сказал «проникает», будто он когда-нибудь отлучается.

«Письма к Луцилию», 83:1

Богу я не повинуюсь, а соглашаюсь с ним и следую за ним не по необходимости, а от всей души. Нет налога, который я платил бы против воли. А все то, над чем мы стонем, чему ужасаемся, есть лишь налог на жизнь.

«Письма к Луцилию», 96:2

О времени

Безмерна скоротечность времени, и ясней всего это видно, когда оглядываешься назад. Взгляд, прикованный к настоящему, время обманывает, ускользая при своей быстроте легко и плавно. Ты спросишь, в чем тут причина? Минувшее пребывает в одном месте, равно обозримое, единое и недвижное, и все падает в его глубину.

«Письма к Луцилию», 49:2–4

[В мире] пребывает все, что было прежде, но иначе, чем прежде: порядок вещей меняется.

«Письма к Луцилию», 58:24

Никто не остается в старости тем же, чем был в юности, завтра никто не будет тем, кем был вчера. Наши тела уносятся наподобие рек. Я сам изменяюсь, пока рассуждаю об изменении всех вещей. Об этом и говорит Гераклит: «Мы входим, и не входим дважды в один и тот же поток». Имя потока остается, а вода уже утекла.

«Письма к Луцилию», 58:22–23

Время и до нас, и после нас не наше. Ты заброшен в одну точку; растягивай ее – но до каких пор?

«Письма к Луцилию», 77:11–12

Все у нас чужое, лишь время наше.

«Письма к Луцилию», 1:3

Души занятых людей, словно волы, впряженные в ярмо, не могут ни повернуть, ни оглянуться. Вот почему жизнь их словно проваливается в пропасть: сколько ни наливай в бочку, если в ней нет дна, толку не будет – ничего в ней не останется; так и им – сколько ни дай времени, пользы не будет, ибо ему не за что зацепиться; сквозь их растрепанные, дырявые души оно проваливается, не удерживаясь.

«О скоротечности жизни», 10:5

Кто каждый вечер заканчивает дело своей жизни, тому время не нужно. Для кого каждый вечер – конец жизни, тот не знает страха.

«Письма к Луцилию», 101:8, 10

Нет разницы между самой короткой и самой длинной человеческой жизнью, ибо тебе придется сравнить то долгое время, которое человек прожил, с тем долгим временем, которое он не жил.

«Утешение к Марции»

Ожидание – главная помеха жизни; оно вечно зависит от завтрашнего дня и губит сегодняшний. Грядущее неведомо; живи сейчас!

«О скоротечности жизни», 9:1

То время, что прошло, наше; что было, то теперь в самом надежном месте. Кто радуется только настоящему, тот слишком сужает пределы обладанья всеми вещами. Что за безумие – упускать самое надежное? Успокоимся на том, что мы уже успели зачерпнуть, – если только мы не будем черпать дырявой душой, из которой все выливается.

«Письма к Луцилию», 99:4–5

Только время, ускользающее и текучее, дала нам во владенье природа, но и его кто хочет, тот и отнимает.

«Письма к Луцилию», 1:3

О гневе и мести

Некоторые из мудрых мужей называли гнев кратковременным помешательством.

«О гневе», I, 1

Большая часть того, что вызывает в нас гнев, – это препятствия, а не удары.

«О гневе», III, 28

Всякий гнев превращается в печаль либо из-за раскаяния, либо от неутоленности.

«О гневе», II, 6

Гнев губителен для тех, кто служит. Всякое возмущение подневольного человека обращается ему же в мучение. Нет такого тесного ярма, которое не причинило бы меньше боли тому, кто влачит его, чем тому, кто пытается его сбросить.

«О гневе», III, 16

Гнев сам по себе безобразен и не страшен. Мы боимся гнева, как дети – темноты, как звери – красных перьев. В самом по себе гневе нет ни твердости, ни смелости, но на легкомысленные души он действует.

«О гневе», II, 11

Гнев – самый женственный и ребяческий из пороков. – «Однако он встречается и у мужей». – «Конечно, потому что и у мужей бывает женский или детский характер».

«О гневе», I, 20

Гневаемся все мы дольше, чем ощущаем причиненную нам боль.

«О гневе», III, 27

Другие пороки – восстание против разума, гнев – против здравого ума вообще, и если фортуна уведет противника за пределы его досягаемости, он бросается грызть самого себя.

«О гневе», III, 1

Кто легче всего поддается гневу? Младенцы, старики и больные, и вообще все слабые и нездоровые отличаются раздражительностью.

«О гневе», I, 13

Мудрец никогда не перестанет гневаться, если начнет. Если, по-твоему, мудрец должен чувствовать гнев, какого требует возмутительность каждого преступления, то ему придется не гневаться, а сойти с ума.

«О гневе», II, 9

Неправость нашего гнева делает его более упорным: мы расходимся все пуще и не желаем перестать, словно сила нашей вспышки может служить доказательством ее справедливости.

«О гневе», III, 29

Римский солдат и кельтский воин с колонны Антонина в Риме (61 г. н. э.).

Неужели кто-нибудь захотел бы поразить врага с такой силой, чтобы вся рука погрузилась в рану и ее нельзя было бы вытащить оттуда? А ведь гнев – именно такое оружие: оно не вытаскивается.

«О гневе», II, 35

Ни один мудрец не пожелает внушать страх и не станет считать гнев чем-то великим на том лишь основании, что его боятся: ведь боятся часто самых презренных вещей: яда, укусов бешеных собак.

«О гневе», II, 11

Главное лекарство от гнева – отсрочка.

«О гневе», II, 29

Первую вспышку гнева мы не осмелимся унимать словами. Она глуха и безумна; посторонимся и дадим ей время. Лекарства приносят пользу, если давать их в промежутках между приступами. В начале болезни главное лечение – отдых.

«О гневе», III, 39

Пока ты в гневе, тебе не должно быть дозволено ничего. Почему? Именно потому, что ты желаешь, чтобы было дозволено все.

«О гневе», III, 12

Прочие чувства бывают заметными; гнев же выдается настолько, что не заметно уже ничего другого.

«О гневе», I, 1

Хотя гневное возмущение проистекает из чрезмерно высокой самооценки и со стороны кажется проявлением высокого духа, на самом деле оно свидетельствует о ничтожности и мелочной узости: ибо если мы полагаем, что кто-то выказал нам презрение, мы не можем не быть мельче его.

«О гневе», III, 5

«Что же, разве не бывает случаев, возбуждающих гнев?» – Вот именно в этих случаях и нужно решительнее всего подавлять его. Пирр, знаменитейший наставник в гимнастических состязаниях, всем, кого тренировал, давал, говорят, одно и то же наставление: не поддаваться гневу. Ибо гнев нарушает все правила искусства, и все его помышления сводятся к одному – как бы навредить побольше.

«О гневе», II, 14

Я скорее прощу того, кто нанес врагу рану, а не того, кто мечтает посадить ему чирей: тут уже не только злая, но и ничтожно мелкая душонка.

«О гневе», III, 43

О детях и воспитании

В состязаниях мальчика с ровесниками мы должны следить, чтобы он не уступал другим и чтобы не поддавался гневу. Надо постараться, чтобы он сблизился и подружился с теми, с кем обычно состязается; тогда в борьбе он привыкнет стремиться не сделать другому больно, а победить.

«О гневе», II, 21

Надо, чтобы мальчик никогда ничего не мог добиться гневом; мы сами предложим ему, когда он будет спокоен, то, чего не давали, пока он требовал с плачем.

«О гневе», II, 21

Чем снисходительнее родители к единственному чаду, тем больше ему позволяется с малолетства, тем сильнее бывает испорчена его душа. Не сможет противостоять ударам тот, кому никогда ни в чем не было отказа.

«О гневе», II, 21

Пусть у детей будет весь образ жизни такой же, как у их сверстников. Если с самого начала ты заставишь его [мальчика] почувствовать себя равным многим, он впоследствии не станет гневаться, если его будут с кем-то сравнивать.

«О гневе», II, 21

Нельзя, чтобы мальчику пришлось терпеть унижения или рабство; пусть ему никогда не придется ни просить, ни умолять; то, что он когда-то был вынужден просить, не пойдет ему на пользу; пусть без просьб получает все в подарок – ради самого себя, или совершенных добрых поступков, или ради того добра, которого мы ждем от него в будущем.

«О гневе», II, 21

Глупо гневаться на животных, но не умнее и на детей, а также на всех прочих, мало чем отличающихся от детей в рассуждении благоразумия.

«О гневе», II, 26

Когда один мальчик, воспитывавшийся у Платона, вернулся к родителям и увидел раскричавшегося в гневе отца, он сказал: «У Платона я никогда не видал ничего подобного». Я не сомневаюсь, что на отца он сделался бы похож гораздо скорее, чем на Платона.

«О гневе», II, 21

Жизненная энергия требует обработки и совершенствования, как все, что произрастает лишь по милости природы без участия искусства.

«О гневе», II, 15

Долог путь наставлений, краток и убедителен путь примеров.

«Письма к Луцилию», 6:5

Кому послабее нужен кто-нибудь идущий впереди: «Этого избегай, делай так». Мальчиков учат по прописям: охватив детские пальцы, чужая рука водит ими по изображению букв; так и наша душа получает пользу, обучаясь по прописям.

«Письма к Луцилию», 94:50–51

Легко придать правильную форму душе, пока она еще мягкая; трудно искоренить пороки, которые повзрослели вместе с нами.

«О гневе», II, 18

Самый простой пример убедительнее самой красноречивой проповеди.

* * *

Художнику приятней писать картину, чем ее окончить. Пока он писал, его радовало само искусство. Отрочество наших детей щедрее плодами, но их младенчество нам милее.

«Письма к Луцилию», 9:7

Плоды для нас вкуснее всего, когда они на исходе; дети красивей всего, когда кончается детство.

«Письма к Луцилию», 12:4