Текст книги "Четвертый круг"

18 часов 5 минут

Первым, кого увидел Роман, войдя в свой кабинет, был незнакомый мужчина лет тридцати пяти – сорока – высокий, худой, с костлявым лицом, копной черных волос и густыми баками. Сидел он на металлическом стуле за столом Сьерры. В кресле Романа со скучающим видом восседал Кабада с сигаретой в руке.

Подойдя поближе, лейтенант увидел, что одет незнакомец в темно-зеленые брюки и рубашку с короткими рукавами, которая, вероятно, накануне была белой и накрахмаленной, но сейчас имела весьма помятый и несвежий вид.

– Это Рафаэль Карденас, лейтенант, – сообщил Кабада.

– Рафаэль Карденас, – повторил Роман.

Карденас молчал, он даже не взглянул на лейтенанта. Сделав вид, что не придает этому никакого значения, Роман как ни в чем не бывало спросил:

– Почему вы не вышли сегодня на работу, Карденас?

Казалось, внутри у Фело Карденаса сработала какая-то пружина.

– Я всегда думал, что если человек не вышел на работу, у него просто вычитают из зарплаты, но теперь, оказывается, за это еще и сажают.

– Вычеты – явно недостаточная мера, – заявил Роман, – поскольку вы закоренелый прогульщик, хотя здесь вы находитесь по другой причине.

Карденас беспокойно заерзал на стуле.

– Никакой я не прогульщик, – с жаром возразил он. – Конечно, у каждого есть свои недостатки, у одного больше, у другого меньше, но я же сознательный человек, отец семейства. Нет, этот ярлык вам не удастся на меня повесить.

Роман едва удержался от смеха. Он обменялся быстрым взглядом с Кабадой, потом пристально посмотрел на Карденаса и произнес:

– Вас ведь уже наказывали за прогулы, Карденас.

– Лейтенант, все дело в том, что у нас на работе мошенник на мошеннике, – Фело Карденас отчаянно жестикулировал, словно пытался придать большую' убедительность своим словам, – и, если ты им не угодишь, если ты не из их шайки, они в гроб тебя готовы вогнать. Все это вам наговорил Катала, угадал? Известно, он меня терпеть не может, но я хочу, чтобы вы знали…

– В каких вы отношениях с Эрасмо Суаснабаром? – внезапно перебил его Роман.

Было видно, что Фело Карденас слегка озадачен вопросом; тем не менее тона своего он не изменил:

– Со сторожем? Так вот, значит, откуда ветер дует! Что он вам про меня наболтал?

Роман пристально смотрел на него, не отвечая.

– А я-то считал этого мулата человеком! – воскликнул Карденас. – Дней десять-двенадцать назад у меня вышла с ним стычка, потому что этот тип слишком много себе позволяет… Я пришел за своим грузовиком чуть раньше, чем обычно, должен был в Пинар ехать, но хотел сначала провернуть одно дело, а тут вылезает Суаснабар и заявляет, что этого, видите ли, делать нельзя, что он не позволит… Его недоверие – вот что больше всего меня оскорбило. Ну, я сказал ему пару ласковых. Тут его и понесло, остановиться не мог. Еще немного, и я бы не выдержал. Про это он вам говорил, Да?

– Вы использовали автотранспорт предприятия для перевозки мебели или какого-то другого груза, не так ли, Карденас? – тихо спросил Роман.

– Что вы, что вы, лейтенант, я… – Карденас затряс головой.

Но Роман продолжал:

– И брали за это деньги, верно?

Во взгляде Карденаса впервые мелькнула тревога. Он поднес руку ко рту, стер пот с верхней губы. Когда он снова заговорил, в его тоне уже не было прежней наглости:

– Это неправда, лейтенант, клевета… Я никогда не брал денег… Только иногда…

– Брал, Карденас, брал, – перебил его Роман.

– Зачем вы так говорите, лейтенант… Позвольте, я вам все объясню…

Роман и на этот раз не дал ему договорить:

– Мне ничего не надо объяснять, Карденас, потому что находишься ты здесь не по этой причине. – Он выдержал паузу, не сводя взгляда с Карденаса. – А по подозрению в убийстве Эрасмо Суаснабара.

Казалось, глаза Фело Карденаса вылезут из орбит. Он вскочил и сделал шаг к Роману.

– Нет, только не это! – пролепетал он. – Только не это, клянусь матерью!

И тотчас почувствовал, как чьи-то пальцы, словно клещи, сдавили его руку и заставили вернуться на место.

– Сядьте, – хмуро приказал Кабада.

Карденас рухнул на стул и заговорил дрожащим голосом, не поднимая головы:

– Я не знаю ни о каком убийстве. Эрасмо убили? Когда? Я ничего не знал об этом, клянусь моими детьми, и не имею к этому никакого отношения.

– Ты выходил вчера вечером после ужина на улицу?

Карденас поднял голову.

– Да, часов в восемь или около того. Но я ведь…

– Куда же ты направился? – оборвал его Роман.

– Я пошел повидаться с приятелями в пивную на улице Нептуно – в ту, что работает круглосуточно… Как раз там вы меня и нашли.

Роман взглянул на Кабаду, который стоял за спиной Карденаса, и сержант утвердительно кивнул.

– А потом? – спросил Роман.

– Оттуда мы вышли вместе с Куко. Куко – это один мой знакомый, его все знают под кличкой Масорра. И прямым ходом направились в Центральный парк. В кабаре «Насьональ».

– А дальше?

– В парке мы расстались, потому что я… то есть мы встретили одну женщину. Понимаете, женщину, которую я когда-то отбил у него.

Карденас в страхе смотрел на Романа. Лейтенант вынул пачку «Популарес» и, предложив Карденасу сигарету, чиркнул спичкой; тот сделал несколько жадных затяжек и, казалось, немного успокоился.

– В котором часу вы встретили ее? – спросил Роман.

– Часов в десять. А примерно в одиннадцать мы зашли с ней в этот самый «Насьональ» выпить немного рому.

Роман внимательно смотрел на него, как будто хотел прочесть что-то в этих бегающих, воспаленных, испуганных глазах.

– Ну а что ты делал потом? Дома ведь ты не ночевал.

Фело Карденас ухмыльнулся – впервые за время их разговора.

– Есть грех, лейтенант. Из «Насьоналя» мы поехали в «Пампу». Знаете, такая гостиница рядом с парком Масео.

– Так далеко? – удивился Роман.

– Я часто там бываю, – ответил Карденас, выпустив струйку дыма. – Оттуда мы вышли часов в пять. Она поехала к себе домой, а я собирался отправиться в свою контору, но, честно говоря, лейтенант, просто разваливался на части.

Карденас снова осклабился, обнажив золотую коронку на одном из передних зубов. Роман что-то быстро черкнул в блокноте.

– А почему ты не поехал домой?

Карденас искренне удивился:

– Заявиться в такой час, да еще после того, как не ночевал дома? Этого еще це хватало! Я поехал к Куко, у него комната на улице Райо, это недалеко от Санхи. Я знал, что ему идти на работу, и попросил разрешения немножко вздремнуть у него. Рассчитывал вернуться домой уже после пяти и сказать жене, что был на работе. – Придвинувшись к столу, Фело Карденас потушил окурок в пепельнице и продолжал: – Конечно, жена все равно бы устроила скандал, но все-таки не такой, как если бы я заявился в шесть утра и объявил, что не иду на работу.

Роман продолжал смотреть на него, не меняя позы.

– Как зовут женщину, с которой ты был? – спросил он.

– Я знаю ее как Рейну. Познакомился с ней там же, возле Центрального парка.

– Рейна, а дальше?

Глаза Карденаса тревожно забегали.

– Не знаю.

– И где живет, тоже не знаешь?

– Тоже не знаю, лейтенант. Я. никогда не был у нее.

В голосе Фело Карденаса явно слышалась обида будто Роман спрашивал его о чем-то таком, чего он никак не мог знать.

– И ты полагаешь, я поверю, что ты переспал с женщиной и не знаешь ни как ее зовут, ни где она живет?

Фело Карденас, по-видимому, снова перепугался не на шутку.

– Но так оно и есть на самом деле, – поспешно проговорил он. – Мы друг друга не спрашивали, кто где живет. Мы говорили совсем о другом… Собрались повеселиться. Сами знаете, как это бывает… Или вы думаете, я сначала узнал ее биографию?!

Казалось, Карденас хотел втолковать лейтенанту что-то совершенно очевидное и недоумевал, отчего тот никак его не понимает.

– Где она работает? – задал следующий вопрос Роман.

Карденас взглянул на него так, словно потерял последнюю надежду найти общий язык, и тяжело вздохнул:

– Не знаю, лейтенант. Думаю, она вообще не работает.

Роман попросил Карденаса описать женщину, которую тот называл Рейной. Кабада занес его показания в протокол. Потом Роман отозвал сержанта в сторону и поручил ему разузнать все о Куко Масорре, а также поискать женщину в кабаре «Насьональ» или в районе Центрального парка. Отдав эти распоряжения, лейтенант подошел к Фело Карденасу и пристально взглянул на него.

– Посмотрим, – сказал он, – сумеешь ли ты доказать, что провел минувшую ночь с этой женщиной… А тебе необходимо доказать это, Карденас. Ох, как необходимо.

19 часов 55 минут

Когда Сьерра вошел в кабинет, Роман укладывал бумаги в свой черный кожаный портфель.

– Я уже собирался уходить, – сказал Роман вместо приветствия, – хорошо, что ты меня застал.

День у сержанта Мигеля Сьерры выдался тяжелый. Он ездил в Бехукаль к Идельфонсо Кастельо и застал шестидесятилетнего механика в пижаме, небритым и сильно простуженным. Кастельо действительно никуда не выходил из дому с тех пор, как вернулся накануне с работы, почувствовав там себя плохо. Это подтвердили соседи. Механик уже знал про смерть Суаснабара и был потрясен случившимся. У Сьерры сложилось впечатление, что он с симпатией относился к сторожу.

Доложив об этом Роману; сержант подвел итог:

– Я думаю, его надо исключить из числа подозреваемых.

– Да, похоже на то, – задумчиво произнес Роман.

– Потом я поехал на базу и, как мы договорились, расспросил об Абреу. Там точно не знают, почему он вернулся так поздно, но диспетчер сказал, что, когда водители возвращаются из рейса, им разрешается ставить машины в гараж в любое время. А как раз накануне, в понедельник рано утром, Абреу послали в Матансас. Так вот, сегодня у него выходной, но мне дали его адрес, и я был у него дома, это на Окендо, почти на углу улицы Салуд.

– Что же он тебе сказал? – полюбопытствовал Роман, встав из-за стола. Лейтенант подошел к двери, которую Сьерра оставил открытой, когда входил, и плотно прикрыл ее.

– Он уже был одет и собирался куда-то, когда я пришел, так что разговор получился коротким. Но, по-моему, с ним все ясно. Он сказал, что вернулся из Матансас около одиннадцати вечера и заехал сперва домой, потому что очень устал и проголодался и хотел сначала умыться с дороги, перекусить немного, а уж потом отвести машину в гараж. То, что было уже поздно, его не волновало, ведь на следующий день он был выходной. – Немного помолчав, Сьерра объяснил: – Когда шофер выполняет ближний рейс, скажем едет в Матансас или Пинар, ему дают один день отдыха. Бели рейс дальний, например в Лас-Вильяс или Камагуэй, он получает два дня.

– Ты проверил его показания?

– Разумеется. Я вышел из дома вместе с ним, он пошел по своим делам, а я заглянул в КЗР. Там мне сообщили, что примерно с одиннадцати вечера до двух ночи перед домом Абреу действительно стоял грузовик. Мне даже предложили побеседовать с членом Комитета, дежурившим в ту ночь. Это оказалась женщина. Она видела Абреу выходящим из дома около двенадцати и заговорила с ним, они знакомы. Абреу сказал ей, что идет в аптеку на углу улицы Санха. Действительно, через пятнадцать-двадцать минут он вернулся. Кстати, эта женщина как раз проходила мимо аптеки, когда он вышел оттуда и стал звонить из автомата.

– А сам Абреу тебе об этом говорил? – Роман нахмурился.

– Нет, не говорил, но я думаю, его алиби в любом случае не страдает. Ведь женщина видела, как он вошел в свой дом. А потом снова вышел часа в два и сказал ей, что едет в Бехукаль ставить машину в гараж.

Роман ненадолго погрузился в задумчивость, а Сьерра смотрел на него, словно стараясь угадать, какая мысль тревожит его начальника.

– Да, ты прав, – сказал наконец лейтенант. – Существенно его алиби от этого не пострадало. Он никак не мог быть в Бехукале в это время. Что у тебя еще?

Сьерра улыбнулся.

– Я как раз собирался задать вам тот же вопрос. У меня, откровенно говоря, новостей больше нет.

– Итак, у нас пока один подозреваемый, – подытожил Роман, потирая лоб. – Попроси Кабаду ввести тебя в курс дела. Он присутствовал на допросе и получил от меня все инструкции. А мне пора идти.

Роман взял со стола портфель.

– Сьерра, – сказал он, – распорядись, чтобы установили наблюдение за домом Теодоро Гомеса и домом его невесты Виктории Каррерас. Их адреса на твоем столе. И не уходи, пока я не вернусь или не позвоню тебе. Договорились?

– Все понятно, – ответил сержант.

Роман вышел, захлопнув за собой дверь. Однако она тут же вновь приоткрылась, и в щель просунулась голова лейтенанта.

– Совсем забыл, – вполне серьезно проговорил Роман. – Предупреди товарищей, которые будут вести наблюдение у дома Вики Каррерас, что, если они заметят поблизости мужчину лет тридцати пяти за рулем «фольксвагена» бежевого цвета, пусть не задерживают: это буду я. Я сейчас туда еду.

Сьерра ухмыльнулся в ответ.

20 часов 18 минут

Девушка, открывшая ему дверь, была настоящая красавица. Роман немного удивился, когда она первая спросила:

– Вы – лейтенант Роман?

Он утвердительно кивнул и собирался что-то сказать, но девушка вдруг переступила порог и тщательно заперла снаружи дверь, стараясь делать это как можно тише. Роман успел только расслышать звук телевизора, донесшийся до него из глубины квартиры, и звонкие голоса двух или трех ребятишек, которые разговаривали и громко смеялись.

– Я предпочла бы, чтобы мы поговорили где-нибудь вне дома, если вы не возражаете, – сказала Вики Каррерас.

Роман заглянул в ее большие ясные глаза цвета меда.

– Как хочешь, – не сразу ответил он.

И направился к машине, которую оставил на улице Сан-Франсиско. Девушка шла рядом, сосредоточенная и молчаливая.

Роман открыл дверцу и, когда Вики устроилась на переднем сиденье, обошел машину и сел за руль.

– Мы можем поговорить здесь, – предложил он.

Согласно кивнув, Вики тут же торопливо начала:

– Мне только что звонила Фиделина, мама Тео. Она очень беспокоится, он до сих пор не вернулся. Что случилось? Он что-то натворил?

Роман покачал головой.

– Мы ничего не узнаем, пока он не объявится. Поэтому я и приехал поговорить с тобой. Ты не знаешь, где он может быть?

– Нет, хотя думаю над этим с тех пор, как позвонила Фиделина и сказала, что вы собираетесь приехать. Но скажите, что он сделал?

Роман оперся на руль. Снова заморосил дождь; по ветровому стеклу поползли вниз узкие струйки.

– Послушай, Вики, – проговорил Роман, – я буду с тобой совершенно откровенен, потому что нуждаюсь в твоей помощи. – Он сделал паузу. Взглянул на Вики. – Дело очень серьезное. Убили человека, сторожа автобазы, где работает Тео, и он, Тео – единственный из работников базы, который вскоре после этого куда-то скрылся.

Вики не мигая смотрела на Романа, ее красивые глаза на мгновение словно потухли.

– Вы хотите сказать?… – с трудом выдавила она и не смогла закончить фразу.

Роман постарался успокоить девушку и в общих чертах рассказал ей о том, что произошло.

– Я не могу поверить, что Тео… Нет, Тео неспособен… – Возможно, она хотела сказать: на преступление, на убийство, но не договорила и словно окаменела; ее глаза, полные отчаяния, казалось, ничего не видели перед собой.

Какое-то время оба молчали. В наступившей тишине было слышно только, как барабанит дождь по стеклу да издалека доносился приглушенный шум автомобилей и автобусов.

– Что из себя представляет Тео? – наконец нарушил молчание Роман, повернувшись лицом к девушке.

Вики вынула сигарету из почти пустой пачки «Аромас», что лежала у нее в кармане жакета; Роман поднес ей зажигалку. Глубоко затянувшись, девушка поправила волосы.

– Понимаете, – после некоторого раздумья сказала она, – у Тео совсем не легкий характер, у него было трудное детство. Отец приходил домой пьяный, избивал мать. Он умер, когда Тео было одиннадцать лет. Ну а Фиделина, хотя она очень добрая и безумно любит сына, не сумела воспитать его по-настоящему.

Роман невольно залюбовался девушкой. Она рассуждала, как вполне зрелый человек. И странно было видеть столь глубокую озабоченность на ее юном лице. Это несоответствие так же бросалось в глаза, как чернильное пятно на белоснежной скатерти.

– Фиделина чересчур ему потакает, – продолжала Вики Каррерас. – всегда его оправдывает. Я думаю, в глубине души она его немного жалеет, но от этой жалости ему. в конце концов больше вреда, чем пользы. Тео очень хороший парень, но не так-то просто проникнуть ему в душу, он словно стеной отгораживается, понимаете?

– Понимаю, – отозвался Роман, а про себя подумал, что из девушки вышел бы прекрасный психолог.

– Он немножко, как бы это сказать… асоциален, что ли. Очень независимый, упрямый, далеко не всегда поступает так, как надо…

– Например? – спросил Роман.

– Так сразу трудно вспомнить. Впрочем, однажды он мне рассказал, как сбежал из части, когда служил в армии, и у него были большие неприятности. Это случилось, понятно, еще до нашего знакомства; с тех пор он стал гораздо лучше. Но иногда мы с ним спорим. Тео все еще ищет путей полегче. Он говорит, что ему надоело так мало зарабатывать, а я его убеждаю, чтоб он учился, развивался, работал над собой, но пока безуспешно.

– Ты знакома с друзьями твоего жениха?

Вики опустила стекло и выбросила окурок.

– Возможно, вам это покажется странным, – она вновь повернулась к Роману, – но я почти не знаю его друзей. Мы повсюду бываем вдвоем, иногда с моими друзьями.

– У него что, нет друзей? – поинтересовался Роман.

– Есть, конечно, но я никогда с ними не говорила. Некоторых из них видела, и они мне не понравились. Ни один из них. Тео об этом знает и, возможно, поэтому не знакомил меня с ними.

– Они показались тебе неприятными? – прервал ее Роман.

– У них был такой вид… подонки, другого слова не подберешь. Так что вы правильно сказали: малоприятные типы.

– Что они из себя представляли?

– В каком смысле? – спросила девушка.

– В самом обычном, – сказал Роман. – Что это за люди?

Вики вновь поправила прическу.

– В последний раз, когда я их видела… Я имею в виду только двоих его приятелей. И видела я их тоже всего раза два. В последний раз, когда мы с Тео выходили из кинотеатра «Инфанта» и…

– Когда это было? – прервал Роман.

– В прошлую субботу. Они стояли у выхода, окликнули его. Тео сказал, чтобы они его подождали, и проводил меня до дома. Я спросила, кто они такие, призналась, что они мне не понравились, но он в ответ рассмеялся и сказал, чтобы я не беспокоилась.

– Он вернулся к ним? – спросил Роман.

– Не знаю, предполагаю, что вернулся, поскольку он довел меня до дверей и сразу ушел. Этих типов было двое, как я вам уже сказала, один мулат, другой – белый; обоим лет по тридцать. Нет, пожалуй, белый чуть постарше.

– Ты смогла бы описать их?

Вики задумалась, глядя на приборный щиток.

– Нет, лейтенант, боюсь, что нет. В них не было ничего такого, что выделяло бы их среди других людей. Может, если бы я еще раз их увидела… Да и вряд ли мое описание вам чем-нибудь поможет.

– Иногда может помочь самая незначительная деталь, – возразил Роман. – Ты все-таки подумай. А других друзей Тео ты не знаешь?

Вики взглянула на Романа, ее большие глаза цвета меда стали грустными.

– Лучшим другом Тео был раньше Рауль, Рауль Трухильо. Они вместе служили в армии… Но потом, некоторое время спустя, разошлись. Наверное, что-то между ними случилось, потому что, когда несколько месяцев назад я спросила Тео о нем, он скорчил недовольную гримасу и ничего не ответил.

– Ты не знаешь, где живет Рауль?

– Знаю, я много раз бывала у него дома, когда мы только что познакомились с Тео. Он живет на улице Сан-Николас, ближе к Лагунас. Номера дома я не помню, но, если хотите, могу показать.

– Хорошо, поехали, – решил Роман.

– Постойте, лейтенант. – Вики как будто что-то вспомнила. – Наверное, его сейчас нет дома, он на рабфаке. Это в районе Мансана-де-Гомес. Он учится по вечерам и сейчас уже должен быть на последнем курсе.

Роман тем не менее включил мотор.

– Я поеду на факультет и разыщу Рауля, – сказал он. – Ты не беспокойся, я сумею его найти. А с тобой нам, видимо, придется встретиться еще раз, скорее всего завтра.

Вики открыла дверцу и вышла из автомобиля.

– Когда вам понадобится, лейтенант, – сказала она, аккуратно захлопывая дверцу. – Но прошу вас, как только вы узнаете что-нибудь о Тео, сразу же сообщите мне.

– Непременно, – заверил Роман.

Девушка побежала к подъезду под моросящим дождем. Роман видел, как она вошла в дом, не оглянувшись на прощанье.

Лейтенант тронул машину и поехал по Сан-Ласаро. Подъезжая к парку Масео, он ощутил леденящее дыхание морского бриза.

21 час 35 минут

Декан рабочего факультета стоял у своего стола. Роман невольно вспомнил директора бехукальской автобазы: тот точно так же встретил его сегодня утром. Как и Карбоне ль, декан был высокого роста, худощав и довольно молод; лишь преждевременная лысина немного старила его. Лицо же, напротив, было по-юношески живым.

Он пожал Роману руку и пригласил садиться. Лейтенант снял свою непромокаемую куртку, с которой капало.

– Куда ее можно повесить? – спросил он, озираясь вокруг.

Декан смущенно улыбнулся:

– К сожалению, вешалки у нас здесь нет. Положите ее вон на тот шкаф.

Роман последовал его совету, а затем устроился поудобнее в одном из кресел перед столом декана. И без лишних предисловий изложил суть дела: он хочет поговорить с учащимся Раулем Трухильо, чтобы получить от него сведения об одном человеке, которого разыскивает полиция.

Декан внимательно выслушал.

– Все, что надо, сделаем, лейтенант, – пообещал он. – Вы знаете, на каком курсе Трухильо?

Роман заколебался.

– Должен быть на последнем, – сказал он после короткой паузы, – но я не уверен.

– Ладно, – сказал декан.

Он снял трубку, и через несколько секунд стеклянная дверь приоткрылась и в кабинет заглянула женщина, которую Роман видел несколько минут назад в приемной деканата. Декан попросил ее найти личное дело учащегося Рауля Трухильо, потом обернулся к Роману и поинтересовался, не знает ли лейтенант его вторую фамилию. Роман отрицательно покачал головой.

– Узнай, на каком он курсе н в какой аудитории сейчас, – обратился декан к своей секретарше. – Когда выяснишь, найди Трухильо и передай ему, что он мне срочно нужен.

Когда женщина закрыла за собой дверь, декан облокотился на стол и, пристально глядя на Романа, напрямик спросил:

– А сам этот учащийся ничего такого не натворил?

– Ничего, товарищ декан, – успокоил его Роман, закидывая ногу на ногу. – Мы хотим, чтобы он сообщил нам некоторые данные об одном своем бывшем приятеле. И ничего больше.

Удовлетворенно кивнув, декан встал и взял с маленького столика, что стоял рядом с его письменным столом, термос.

– Выпьете кофе?

– Это было бы весьма кстати, – улыбнулся Роман.

Декан налил две чашки, одну подвинул Роману, другую взял себе и выпил залпом. Роман же потягивал свою порцию не торопясь, потом поставил пустую чашку на столик рядом с термосом, вернулся на свое место и закурил.

Он успел докурить сигарету лишь до половины, когда приоткрылась дверь и в кабинете вновь появилась секретарша.

– Доктор, пришел учащийся Трухильо.

– Пусть заходит, – распорядился декан.

Женщина распахнула дверь и впустила в кабинет высокого юношу с каштановыми волосами, который решительно направился к Роману. Тот поднялся ему навстречу.

– Трухильо, – сказал декан, – лейтенант хочет побеседовать с вами.

Рауль Трухильо посмотрел в глаза Роману и, улыбнувшись, протянул ему руку. Они обменялись крепким пожатием.

– Лейтенант Эктор Роман.

– Рауль Трухильо. Чем могу быть вам полезен, товарищ лейтенант?

Роман собирался ответить, но его перебил декан:

– Оставляю вас наедине. Считайте, Что это ваш кабинет, лейтенант. Если захотите кофе, все на столе.

Роман оценил тактичность декана и помахал на прощанье рукой, когда тот выходил из кабинета. Потом перевел взгляд на Рауля Трухильо и кивком предложил ему сесть в кресло. Они расположились друг против друга.

– Куришь? – спросил Роман, поднося руку к карману.

– Нет, благодарю вас, лейтенант.

Рука Романа замерла в воздухе. Он откинулся на спинку кресла и спросил:

– Ты знаешь Теодоро Гомеса?

Казалось, до Рауля Трухильо не сразу дошел смысл вопроса, и он ответил лишь после паузы:

– Да, лейтенант, он был моим другом.

– Был? – Их взгляды встретились.

– Да, лейтенант, был, – твердо ответил юноша. – Нехорошо, наверно, что я так говорю; похоже, Тео влип в какую-то историю, и вы можете подумать, что я хочу таким образом откреститься от него. Но это правда, и я не должен скрывать ее от вас. Он мне не друг больше.

Рауль умолк. Его лицо оставалось спокойным, только уголки рта слегка подрагивали, и Роман понял, что юноша волнуется.

– Что-нибудь серьезное, лейтенант? – спросил вдруг Рауль.

Роман медлил с ответом, закурил, вновь посмотрел на Рауля. Тот весь напрягся, и лейтенант едва не спросил, почему он решил, что с Тео Гомесом случилось что-то серьезное, однако сообразил, что Рауль, очевидно, вообще считает Тео способным на определенного рода поступки, поэтому ответил коротко:

– Боюсь, что так, парень.

Рауль Трухильо вздохнул, и Роман заметил, что по его лицу пробежала тень.

– Что из себя представляет Тео Гомес?

Теперь лицо Рауля Трухильо выразило удивление.

– Не пойму вашего вопроса, лейтенант, в каком смысле?

– В самом прямом, – ответил Роман, переменив позу. – Мне надо знать, что он за человек – с твоей точки зрения, разумеется.

Рауль Трухильо впервые за время их разговора опустил голову.

– С какой стороны взглянуть, – сказал он, наконец подняв взгляд на Романа.

– Объясни.

– То есть я хочу сказать… Он сильно изменился, понимаете?

– Изменился?

– Да-да, изменился. – Рауль кивнул. – Мы познакомились с ним в армии пять лет назад. Служили в одном пехотном подразделении и очень сдружились. – Он умолк. а потом вдруг спросил: – Вас не затруднит дать мне сигарету?

Роман усмехнулся, достал пачку «Популарес», протянул юноше, чиркнул зажигалкой. Рауль жадно вобрал в себя дым, но курил не затягиваясь.

– Мы были хорошими друзьями, лейтенант, – продолжал он, – очень хорошими. Один как бы дополнял другого.

– Что ты имеешь в виду?

– Сейчас объясню. Тео в те годы был очень неровным, порывистым, я же его полной противоположностью. Вернее сказать, я и сейчас такой. Я как бы уравновешивал его, дополнял. А он – меня. – Рауль встал, погасил сигарету в пепельнице на столе декана. Потом опять сел и продолжал: – Я бы сказал, что Тео в то время был очень строптивым парнем, но он неплохой, просто у него трудный характер. Я не хочу оправдывать его, но думаю, что все это следствие… ну, в общем, об этом часто говорят психологи… Я имею в виду его отца.

– А что его отец? Я слышал, он умер, когда Тео был еще маленький, не так ли?

– Верно. Но это был гнусный тип. Когда он напивался, бил жену и… Тео всегда говорил о нем с ненавистью. Он умер, когда Тео было лет десять-двенадцать. Понимаете, что я хочу сказать?

– Понимаю, – сказал Роман. – И что же дальше?

– Трудный он был парень. Помню, в первую же неделю нашего пребывания в лагере, это было в Абана-дель-Эсте, он подрался в душевой с одним новобранцем, здоровенным негром вот с такими плечами, – Рауль развел руки в стороны. – Этот негр крепко его отделал, ведь Тео – не знаю, видели ли вы его, – не очень-то здоров» примерно такой, как я, разве что еще пониже ростом. Негр несколько раз сбивал его с ног, но Тео тотчас вскакивал и снова лез в драку. Дрались они минут десять, пока не пришли офицеры. – Немного передохнув, Рауль продолжал: – В душевой тогда было еще несколько новобранцев, но они не вмешивались. Негр вначале ухмылялся, а потом ему стало не до смеха, и он все повторял: «Может, хватит, паренек?» Тео несколько дней ходил с заплывшей физиономией. Но дело не в этом. Знаете, что он сказал, когда вошли офицеры и увидели его на полу с разбитым лицом? Что поскользнулся на кусочке мыла. Они, естественно, не поверили. – Рауль поднял взгляд к потолку, словно что-то припоминая. – Тео был смелым парнем, лейтенант.

– Вижу, – сказал Роман. – А как вы подружились?

– Уже забыл. Скорее всего, случайно заговорили. Да, помнится, уже в первом увольнении были вместе. Ездили в Вибору на день рождения одной моей знакомой, ей исполнялось пятнадцать лет. Там он и познакомился со своей будущей невестой. Вы с ней еще не говорили? Ее зовут…

– Вики Каррерас, – перебил его лейтенант. – Да, я говорил с ней. Она-то и сказала мне, что ты лучший друг Тео. Точнее, был его лучшим другом.

Рауль опустил голову.

– Я бы с удовольствием продолжал с ним дружить, лейтенант, честное слово. Но я уже говорил… Тео сильно изменился.

– Расскажи еще что-нибудь о нем, – мягко попросил Роман.

Рауль отозвался не сразу. Подняв голову, он взглянул на Романа.

– Все три года, что продолжалась наша служба в армии, мы были с ним неразлучны. Он собирался стать инженером, а я – архитектором. Мы строили разные планы. Мне кажется, я был единственным, с кем Тео был откровенен. Он рассказал мне о своем отце, о том, что его мать страдает эпилепсией…

– Эпилепсией? – удивился Роман.

– Да, мне ее очень жаль. Вы ее видели? У нее ангельский характер. Хотя, на мой взгляд, именно она испортила Тео.

– Каким образом? – спросил Роман, заранее зная ответ.

– Чрезмерной опекой, как выражаются психологи. Хотя, конечно, это можно понять. Младший в семье, единственный сын, отец умер. Да еще обстоятельства его смерти.

– Она говорила мне, что отец Тео умер от инфаркта.

– Так и сказала? – растерянно пробормотал Рауль.

– А разве это неправда?

– Да, лейтенант, неправда.

– Ты знаешь, отчего он умер?

Рауль кивнул.

– Знаю.

– Так отчего же?

– Несчастный случай, – ответил юноша, не поднимая глаз. Потом резко вскинул голову. Лицо его было напряжено. – Вики вам ничего не говорила?

– Нет. – Роман был явно заинтересован. – Расскажи мне поподробней об этом несчастном случае.

– Значит, так… – нерешительно начал Рауль. – Он ведь был еще совсем ребенок…

Роман выжидающе молчал.

– Я уже рассказывал вам, что отец бил их. Мать. И самого Тео. И вот однажды вечером… Отец часто напивался, я уже говорил…

Речь Рауля вдруг стала бессвязной, и Роман заметил, что руки юноши дрожат.

– В общем, в тот вечер он сильно избил мать Тео. Кажется, у нее как раз был приступ, но ему было наплевать. И тогда Тео изо всех сил толкнул его. Конечно, ему было всего лет десять или одиннадцать…

– Толкнул? – медленно повторил Роман и на мгновение закрыл глаза. Лицо его передернулось. – Вики знала об этом? – спросил он, не глядя на Рауля.

– Не знаю, – ответил тот. – Думаю, что нет.

Роман поднял голову. Лицо его было вновь невозмутимо.

– Хорошо, продолжай. Почему вы перестали дружить?

Он вынул из кармана сигареты, взял одну себе, другую протянул Раулю. На этот раз тот не отказался.

– Мне не нравились его приятели, – сказал Рауль. – Вернее, некоторые из его приятелей, что появились у него после армии.