Текст книги "Лучшая девочка на Земле"

Что она нашла в этом холодном и жестоком красавчике? Неужели не видит, какой он подлец? Подмял под себя бесхребетного Лечина, помыкает им, всячески унижает. А с девчонками? Высмеивает, зовет их не иначе как бабы, телки, вешалки. Учителей презирает, однокашников в упор не видит, манипулирует ими ради своей выгоды, чтобы продемонстрировать свою силу и власть.

Пожалуй, единственный человек в классе, кто питает к нему добрые чувства, это Лиза Пронина, девочка с модельной внешностью. Взгляды, жесты, речь – все ее поведение наводит на мысль, что она любит Дика. И страдает от безответного чувства. А Дик все понимает и играет на ее чувствах. Ради развлечения и чтобы показать свою крутость, неотразимый мужской шарм и власть над женщиной, тем более такой красивой, как Лиза.

Тяжело вздохнув, Стас повернул к черному ходу, где недавно разыгрался конфликт. Под лестницей было пусто. Стас решил проверить, не притаился ли какой-нибудь любитель спиртного на верхней площадке, и стал подниматься по ступенькам. Наверху никого не оказалось. Дернув за ручку, Стас лишний раз убедился, что дверь, ведущая в коридор второго этажа, заперта, и пошел обратно. Спустившись на три ступеньки, он встал как вкопанный. Внизу была Ника. Он отчетливо услышал ее нежный голос:

–Зачем мы сюда пришли? Здесь какие-то лужи и вообще, неэстетичная обстановка. Пойдем лучше в зал.

–А мне нравится, – ответил голос Дика. – Мы здесь одни, и это главное.

–Что ты имеешь в виду?

–А ты не догадываешься?

–От тебя пахнет водкой, Дик. Пойдем обратно. Я не хочу…

–Что ты заладила: «обратно», «не хочу»? Зачем шла сюда? Книжки читать? Здесь место свиданий, «чернуха» называется, от черной лестницы пошло. Не одно поколение здесь в любви призналось.

–Так ты для этого сюда шел?

–Естественно. И ты, походу. Только поломаться решила, как все бабы.

–Что? Бабы?! Значит, я одна из твоих баб? Господи, ну и дура же я! Иди к черту, Бабенко! Ха-ха-ха! Надо же! У тебя и фамилия соответствующая. Пусти! Слышишь?! Гад!

Перескакивая через три ступени, Стас спустился вниз и застал отвратительную сцену. Дик, обхватив хрупкое тело Вероники, пытался ее поцеловать. Ника вертела головой и изо всех сил старалась освободиться из объятий парня.

Через секунду Стас был рядом с Диком. Он схватил подонка за волосы и что есть силы дернул. Дик взвыл и отпустил Нику. Повернувшись, он увидел своего обидчика и сходу бросился на него.

Стас задыхался, попав в капкан сильных рук, сомкнувшихся

на его горле. В это усилие Дик вложил всю накопившуюся ярость, всю ненависть. Одурманенный водкой, он плохо контролировал себя.

Стас, притиснутый к стене, мог лишь отталкивать более тяжелого противника, упираясь ладонями в его подбородок. Силы Стаса были на исходе, а дышать он уже просто не мог. И тут сработал инстинкт самосохранения. Собрав остаток энергии, он опустил руки, приблизился к Бабенко на шаг и согнутым коленом ударил его в пах. Тот охнул, зажмурился и, отступив назад, согнулся, прижимая руки к низу живота.

Хватая воздух жадными глотками и растирая горло ладонью, Стас пошел по коридору. Навстречу спешили Ника и Дэн.

–Ты как, живой? – запыхавшись, задал риторический вопрос Дэн.

–Мне не надо было убегать, – возбужденно затараторила Ника. – Лучше дать по башке пару раз, когда он в тебя вцепился. Или глаза выцарапать. Что он с тобой делал? Душил?

Стас кивнул и закашлялся. Ника подхватила его под руку и повела, как тяжелораненого. Дэн последовал ее примеру.

–Ребята, вы чо? – слабо сопротивлялся Стас, которому было трудно говорить. – С поля боя, что ли, ведете?

–Молчи уж, боец, – ворчал Дэн. – Лучше бы приемы осваивал. Эта сволочь просто так не успокоится.

–А кстати, где он? – с тревогой оглядывалась Ника.

–Я его… Короче, запрещенным приемом погасил.

–Жесть, – не то осудил, не то одобрил Дэн.

–И правильно! – заключила Ника. – Пусть не лезет со своими погаными поцелуями.

Дэн смутился, неопределенно хмыкнув. Стас осторожно высвободил руки и, придав голосу равнодушный тон, обратился к Дэну:

–Я не пойду в зал. Вместе подежурим. Мало ли что ему взбредет в башку.

–Можно я с вами? – быстро отреагировала Ника, опередив Дэна.

–Ну, если хочешь… – пожал плечами Стас.

Они были уже в ярко освещенном вестибюле, и Стас мог хорошо разглядеть Никино лицо.

Вблизи ее глаза оказались еще больше и выразительнее. Загнутые кверху пушистые ресницы, чуть тронутые тушью, придавали им таинственную глубину и очарование.

Стас поспешил отвести взгляд, чтобы не выдать себя с головой.

Никогда еще обстоятельства не складывались для него с такой счастливой последовательностью. Разве можно было предположить еще утром, что недосягаемая звезда спустится с неба и одарит его своим магическим светом. Еще пару часов назад Ника прошла мимо него как сказочная принцесса, о которой он мог только мечтать. И вот уже она стоит в двух шагах от него и смотрит своими глазами-изумрудами. Невероятно!

–Тогда пошли?

Они повернули обратно и медленно побрели по коридору. Дэн шел впереди, а Стас с Никой в трех метрах от него. Время от времени мимо проходили ученики – кто парами, кто в одиночку.

–Ты знаешь, – после небольшой паузы заговорила Ника, – мне он показался вполне адекватным.

–Кто, Бабенко?

–Угу. Особенно на первом уроке, у Газели. Такой, знаешь, лидер, сильная личность.

–Так и есть. Лидер. Но со знаком минус.

–И этот минус я увидела только сегодня. А еще считала себя умной.

–Не вини себя. Я тоже два года назад, когда поступил в эту школу, поначалу ошибался. Смотрел на него и завидовал.

Думал, вот бы мне такую силу характера. Крутой чувак. Пример для подражания.

–А потом?

–Однажды я увидел, как он издевается над шестиклассником. Просто так, от скуки. Для прикола. Рядом был его холоп Лечин. Оба ржали, будто от щекотки.

–И никто не заступился за того мальчишку?

–Нет. Он сам вскоре убежал. А я смалодушничал, промолчал. Но для меня он теперь пустое место.

–И он об этом знает.

–Ну да. Наверное.

Ника замолчала, а Стас, искоса поглядывая на нее, не мог понять, о чем она думает. О Бабенко? Неужели больше и подумать не о чем? Он вновь ревновал. Тупо, беспочвенно, накручивая себя дурацкими предположениями.

–Пойдем в зал, – неожиданно для самого себя позвал Стас.

–Пойдем, – просто ответила Ника.

Осмелев от этой ее простоты, Стас обхватил ладонью тонкое предплечье Ники и увлек ее за собой, но у входа в вестибюль ладонь разжал и отстал от Ники на пару шагов. Им навстречу шла Василиса Геннадьевна.

–Ну что, все в порядке? – спросила учительница, поравнявшись со

Стасом.

–Более-менее, – уклончиво ответил он.

–Без эксцессов? А то мне Лечин попался на глаза. По-моему, взгляд мутный, и лицо прячет. Ты видел его?

–Видел. Но… Обычное лицо. Нахальное только.

–Таким уж он родился. Школа его не переделает. Ладно, иди, Стас. Ты, наверное, еще не танцевал?

–Не-а. Успею еще, – на ходу бросил Стас, высматривая в толпе лицо Ники.

6

Не найдя Нику в вестибюле, он поспешил в зал. Там царила настоящая кутерьма из движущихся тел, летающих огоньков и бликов, бешеного грохота ударных инструментов.

Жандарев, поблескивая супермодными очками, держал руки на пульте и кивал головой в такт музыке. Рев динамиков перекрывал голоса танцующих.

Стас замер на пороге, пытаясь в неверном свете гирлянд отыскать Нику.

Внезапно рок-музыка оборвалась. Все застыли в неуклюжих позах, словно ожидая продолжения. И вдруг полилась нежная мелодия битловской «Герл». Контраст был настолько шокирующим, что публика не сразу поняла – «врубили медляк». Постепенно, пара за парой, на танцпол выходили юные танцоры и, обнявшись по правилу танго, начинали выписывать неторопливые па.

К Стасу подошла Ника – он и не понял, откуда она взялась – и пригласила на танец.

С бьющимся у самого горла сердцем, он повел свою девушку на середину, обнял за тонкую талию и, покачиваясь в медленном ритме, стал переступать с ноги на ногу. Уплывая в космическое пространство, он вдыхал легкий аромат незнакомых духов, источаемый золотыми волосами Ники, и умирал от счастья.

Не зря танго зовут танцем любви. Ни вальс, ни рок-н-ролл, никакой другой танец не передаст от партнера партнеру столько разных эмоций и сокровенных чувств, сколько передает танго. Богатую палитру человеческих переживаний воплощает оно в себе. Но главные – любовь и страсть.

Какой короткой оказалась английская песня, как быстро закончилось волшебство!

Стас проводил Нику к стайке одноклассниц, а сам на слегка дрожащих ногах отправился к Жандареву.

–Респект, Леха! Не забыл на своем Олимпе о простом смертном.

–Чего там! Всегда к вашим услугам, месье, – взмахнул рукой Алексей и неожиданно спросил: – Она что, сама тебя пригласила?

–Типа того. Я и сам не ожидал. А ты заметил?

–Мне сверху видно все, ты так и знай. Она намедни подходила ко мне.

–Да? С какой целью?

–Спрашивала, как это я сподобился поставить ее любимого Шопена.

–А ты чо?

–Я, как истинный джентльмен, валил все на тебя.

–А она?

–Многозначительно покачала головой.

–Ну лады. Бывай.

И вновь зазвучала танцевальная мелодия, на этот раз в стиле диско. Стас решительно направился к Нике. Но его опередил шустрый Фунтиков. Он схватил Нику за руку и буквально вытащил на середину танцпола.

Стас так растерялся, что продолжал по инерции идти к группе одноклассниц.

Среди них выделялась Лиза Пронина. С напряженным от долгого ожидания лицом она смотрела на входную дверь. Ее не трогала болтовня подруг и вся эта суета дискотеки. Она ждала своего избранника. А его все не было. Казалось, еще минута, и Лиза разрыдается у всех на виду.

Не размышляя, повинуясь подспудному чувству жалости, Стас приблизился к Лизе и пригласил на танец. Лиза не сразу поняла, что обращаются к ней. Стоящая рядом Инна Величко подтолкнула подругу:

–Тебя приглашают! Иди!

Лиза, словно очнувшись, посмотрела Стасу в глаза, кокетливо улыбнулась и первой вышла в круг.

Стас танцевал с Лизой, но всем существом был с Никой. Он ревниво косился в ее сторону, отчаянно ненавидел кривляку Фунтикова и желал только одного – быстрого завершения этой музыки.

В зал вошел Бабенко. В свете софита его бледное лицо с угрюмым выражением напоминало театральную маску трагика. Спрятав руки в карманы, он презрительно разглядывал танцующих.

Стас напрягся, посмотрел на Лизу. Она тоже увидела Дика и теперь танцевала явно для него. Ее длинное гибкое тело красиво извивалось, стройные ноги отбивали ритм, густо подведенные глаза томно и призывно смотрели на застывшего у стены Венедикта. Многие в зале стали свидетелями этой сценки и многие знали, в кого влюблена красивая Лиза. Все ждали развязки. И она наступила.

Бабенко подошел к Лизе, властно обнял ее и бесцеремонно оттеснил Стаса, не удостоив его взглядом. Тому ничего не оставалось, как ретироваться.

Поверженный противником, Стас покинул зал, чувствуя за спиной ехидные улыбочки.

У раздевалки он встретился с Дэном.

–Ты чего такой? – удивился Дэн.

–Какой?

–В глубоком миноре. Опять Бабенко?

–Да пошел он!

–Вот и я говорю: много чести для этого дерьма. Плюнь!

–Уже. Слушай, Дэн, ты, может, додежуришь? Мне пораньше надо.

–Провожать ее пойдешь?

–Хм. Любопытному моржу, знаешь, что оторвали?

–Ла-а-адно. Не злись. Отпускаю… тебе, сын мой, все грехи твоя. Вольныя и невольныя.

–Одни приколы на уме. И я в молодости такой же дурак был.

Оставив смеющегося Дэна у раздевалки, Стас вернулся в зал.

7

Они шли по заснеженной улице и молчали. Прохожих было довольно много, хотя время перевалило за полночь. Стас украдкой любовался своей одноклассницей.

Грациозную фигурку не портили ни пуховик, ни объемный шарф. Локоны, выбившиеся из-под шапочки, пушистым ореолом обрамляли белое лицо с милым румянцем.

Им нисколько не мешало это молчание. Они вели мысленный диалог:

–Я так рад, что иду рядом с тобой по улице, пахнущей первым снегом. Отныне и навсегда первый снег будет нашим символом, нашей тайной.

–Мне так хорошо с тобой. И почему я сразу не разглядела тебя?

Не увидела, как ты любишь меня. Это так здорово, быть госпожой твоего сердца. Так писали в старых романах, но и сегодня эти слова волнуют сердце. Но почему ты боишься подойти ближе?

–Дурацкая стеснительность мешает мне взять тебя за руку, обнять, поцеловать хотя бы в холодную румяную щеку. Но я исправлюсь. Я стану смелее.

–Я дрожу, но не от холода. Это, наверное, волнение. Сегодня я слишком много пережила. И поняла. Я стала взрослее.

Диалог двух сердец продолжался бы еще, если бы пара не очутилась у подъезда многоэтажки.

–Вот я и пришла. Это мой дом, – тихо сказала Ника и улыбнулась.

–Родители, наверное, ждут и переживают.

–Мама не спит, конечно. Ждет. Мы с ней вдвоем живем, – сказала Ника с какой-то затаенной грустью.

–Мои тоже не спят. Отец недавно звонил, контролировал.

–На то и родители. Ну я пошла. До понедельника?

–Постой. А что ты завтра делаешь? Может в кино или еще…

–Нет. Я не смогу. У меня дела… И вообще… Я буду занята.

–Жаль. Ну я пошел.

–Угу. До свиданья.

–До свиданья. Ты в подъезд-то зайди. Мало ли что. Я тут постою.

–Ну, пока.

Ника скользнула в подъезд, а Стас стоял в открытом проеме, пока где-то наверху не хлопнула дверь.

Он решил узнать, где окна Ники. Задрав голову, стал ждать. Вот вспыхнул свет на пятом этаже. В большом окне мелькнул знакомый силуэт. Стас чему-то улыбнулся и пошел домой.

Отец дожидался его на улице, прохаживаясь под ярким фонарем. Подошел, потрепал по плечу, сдерживая радость встречи.

–Так и будешь со мной нянчиться? Пока на пенсию не выйду? – проворчал Стас.

–Это мама меня на улицу выгнала. Не ругайся. Будут свои отпрыски, еще вспомнишь нас.

–Все так говорят.

–Люди в основе своей похожие существа. Даже звери пекутся о своем потомстве.

–Ладно. Пошли. Есть хочу, не могу.

–Мама оладий напекла. Целую гору.

–Клево.

–Вкуснятина. Особенно с клубничным вареньем.

–Мне больше черничное нравится.

–Что-то поздновато у вас дискотека закончилась.

–Мы прошвырнулись немного. Погодка – супер. Люблю первый снег.

–Я тоже. С детства. Это как праздник.

–Наверное, воспоминания связаны с первым снегом?

–Конечно. Многое стирается в памяти. Но природные явления: снег, ливень, солнечный денек – почему-то помнятся. И события, связанные с ними. В пятом классе мама купила мне новую куртку. Помню, было начало марта, днем подтаивало, а ночью морозец. Утром вышел, поскользнулся и шлепнулся, порвал куртку. До сих пор жалко. Главное, перед друзьями не успел похвастать.

Стас рассмеялся. Он был так счастлив, что его рассмешила бы любая, даже самая плоская шутка. Отец был остроумным человеком и передал чувство юмора сыну. Без этого жизнь скучна и невыносима,

говорил Роман Александрович, но во всем должна быть своя мера.

Приняв душ и напившись чаю с ароматными оладьями, Стас ушел к себе, включил музыку, лег с наушниками в кровать.

Отец прав, подумалось ему. Этот снег и событие, связанное с ним, не забудутся никогда.

Чистота и свежесть снега всегда будут напоминать ему первое серьезное чувство, юную девушку со светлыми волосами, ее лицо и дыхание, смешанное с легким, едва уловимым запахом духов.

8

Гузель Рашидовна написала на доске тему урока: «Что есть любовь?» и после паузы, во время которой изумленный класс «переваривал» написанное, объявила:

–Сегодня урок пройдет в форме диспута. Можете высказывать свое мнение, но не превращайте диспут в базар. Договорились?

Последнее слово прозвучало очень задушевно и доверительно. Девятиклассники почувствовали это и приняли к сведению.

–Для начала поднимите руки, кто знаком с творчеством Бунина. На лето у вас было задание прочесть его цикл «Темные аллеи».

Несколько человек подняли руки. Среди них были Стас, Ника, Инна и Жандарев.

–Да, негусто. Ну, хорошо. Я надеюсь, что хотя бы фильмы по его произведениям смотрело большинство из вас. Ведь так?

Разноголосый гул, выражающий согласие, учительница прекратила поднятием руки.

– Книга “Темные аллеи” – это целая галерея женских портретов, – вдохновенно заговорила Гузель Рашидовна, заглянув в конспект. – Здесь и рано повзрослевшие девочки, и уверенные в себе молодые женщины, и почтенные дамы. Каждый портрет, выписанный короткими штрихами, удивительно реален. Женские образы играют главную роль, мужские – второстепенную. Большое внимание уделено мужским эмоциям, их реакции на различные ситуации. Сами же герои отступают на задний план, в туман…

–Вот именно. В туман. Там им и место, – неожиданно прокомментировал Дик.

–Почему? – растерялась учительница и даже сняла очки.

–В реальной жизни мужчины играют главную роль, – небрежно пояснил Дик.

–Точняк, – солидно пробасил Жандарев. – Литература и жизнь это как небо и земля.

–Например? – сощурилась обиженная за всю литературу Гузель Рашидовна.

–Например? – наморщил лоб Жандарев. – Ну-у… Я не знаю…

–У Бунина все истории заканчиваются ничем, – невозмутимо продолжал Дик, не обращая внимания на «поддержку» Жандарева.

–Что вы имеете в виду? – не сдавалась учительница.

–Там нет продолжения. Как в песенке поется? «Любовь бывает долгою, а жизнь еще длинней». Нам преподносят лавстори, не привязанные к реалиям жизни. А в жизни много грязи и рутины. Наш Байрон прав: «Легче умереть за женщину, чем жить с ней». Все эти щи с котлетами, подгузники, болезни и старость убивают любовь.

–Интересный взгляд, – задумчиво протянула Газель.

–Скорее, циничный, – резко высказался Стас.

–Ну-ну, – насмешливо отозвался Дик. – Наш романтичный Ромео

ринулся в бой.

–Бабенко, не переходите грань, – строго попросила учительница.

–Я согласна со Стасом, – вдруг сказала Ника и покраснела.

Бабенко громко фыркнул, остальные с интересом уставились на нее.

–Если на все смотреть с колокольни Бабенко, – продолжила Ника, справившись со смущением, – то в жизни нет ничего хорошего.

–Правильно, – поддакнула Аня Маширенко. – Не успели вылупиться, а им уже жизнь, видите ли, не в кайф.

–Смотря какая жизнь, – вступил в спор Фунтиков. – Если это надоевшая работа, халат, тапочки и телевизор, плюс сварливая жена, в гробу я видел такую жизнь.

–Нам Армагеддон подавай, всемирный потоп и звездные войны. Вот житуха начнется, – подначил друга Жандарев.

–Ребята, не уходите от темы, – рассердилась Гузель Рашидовна. –

Лучше подумайте над вопросом: кто из героев Бунина вам более симпатичен. И почему?

–Оленька Мещерская, – ехидничал Дик. – Нашим девицам до нее как до Луны. Богатый опыт.

Жандарев переглянулся с Фунтиковым, и оба засмеялись, низко склонившись над партами.

–А мне Мещерская нравится, – с вызовом крикнула Инна Величко.

–Еще бы! – хихикнул Фунтиков. – Яркий пример для подражания.

–У тебя, Фунтиков, только одно на уме, – не стушевалась Инна.

–А чем вам нравится Мещерская? – удивилась Гузель Рашидовна.

–Она бросает вызов системе. Это говорит о ее внутренней свободе и смелости, – отчеканила Инна.

–И вызов весьма пикантный, – подлил масла в огонь Бабенко.

–А как еще девушка может защитить себя? Особенно в тех жутких условиях самодержавия? – разошлась Инна.

–Ни фига се, защита, – саркастически усмехнулся Лечин. – Легкое поведение это называется.

–Ты, Лечин, ведь не читал рассказ. А только слышал звон, – срезала его Инна. – И не лезь в обсуждение.

–Подумаешь, начитанная, – разозлился Лечин. – Нужны мне ваши рассказы о проститутках. Нашли о чем базарить. Даже урок этой бодяге посвятили.

Лицо Гузель Рашидовны побагровело. Кусая губы, она подскочила к доске, схватила тряпку и одним движением стерла свою запись.

–Откройте тетради и запишите новую тему урока, – садясь за стол, сухо произнесла она.

–Гузель Рашидовна, – Стас поднялся с места и обвел взглядом класс, – мнение Лечина ничего не значит. Я уверен, что многих заинтересовала именно предыдущая тема. Бунин мой любимый писатель. И думаю, не только мой. Предлагаю продолжить диспут.

В полной тишине он сел и, крепко сжав челюсть, уставился в открытую тетрадь.

–Я тоже люблю Бунина, – сказала Аня Маширенко. – Гузель Рашидовна, ну, пожалуйста, давайте продолжим диспут.

–Хорошо. На следующем уроке мы продолжим тему Бунина. Подготовьте устное изложение рассказа «Первая любовь». А теперь запишите… Да! Вот еще что…

Она встала, задумчиво посмотрела в окно, где медленно падали крупные снежинки, улыбнулась своим мыслям.

–Я согласна с Венедиктом. Но лишь отчасти. У Бунина воспета любовь. Со множеством оттенков. Он как бы обрывает повествование на пике этого чувства или когда оно угасает. Нам не дано узнать, как герои прожили остальную жизнь. Счастливы они или несчастны, одиноки или нашли нового спутника. Великий писатель повествует только о любви, сильном и всепоглощающем чувстве, остальное жизнеописание ему не интересно. Такова особенность «Темных аллей». Ну, а теперь название темы.

9

Стас любил уроки физкультуры. Вместе с Иваном Петровичем, учителем физкультуры, ребята вставали на лыжи и бежали в ближайший парк, благо лыжня проходила по задворкам гаражного массива и, никуда не сворачивая, прямо упиралась в ворота парка, а дальше причудливо петляла между берез, елок и негустого кустарника.

Впереди Стаса легко, даже как-то играючи, бежал Дэн. Его физической подготовке завидовали все парни 9-Б. Но Стас не отставал. Его родители не жалели денег на спортивный инвентарь и по выходным вместе с сынишкой осваивали сани, лыжи и коньки. Повзрослев, он уже на равных с отцом делал «десятку» и даже выступал на городских школьных соревнованиях.

Оглянувшись, он увидел пеструю вереницу девчонок, отставших от парней на полкилометра. Вероникина белая шапочка мелькала где-то в центре. За ней бежала Аня в оранжево-алом капоре. Она предпочитала вызывающе-яркие тона и во всем была максималисткой.

С появлением Ники Стас начал интересоваться Аней, потому что девочки подружились. Ему было интересно все, чем жила Ника. Ее книги, музыка, подруги, стиль одежды, даже косметика привлекали его внимание, казались чем-то значительным и особым.

–Как дыхалка? В норме? – крикнул Дэн, оглянувшись на Стаса.

–О,кей! Ты лучше о себе позаботься!

–Ничего. В парке я тебя сделаю!

–Это бабушка надвое сказала!

Вскоре показалась бетонная ограда парка с открытыми настежь воротами. Лыжники миновали их и, не сбавляя скорости, помчались дальше, к небольшой горе, откуда начинался длинный пологий спуск.

Аккуратные елочки на обочинах лыжни, словно завзятые фанатки, протягивали к бегущим пушистые ветки, как бы приветствуя их и одновременно торопя на вершину горы.

Спускаться начали вразнобой. Здесь уже не было лыжни, все перешли на коньковый шаг. Иван Петрович, опершись на палки, стоял на небольшой утоптанной площадке и следил за спуском.

–Алексей! – кричал он неуклюжему Жандареву. – Не заваливайся вправо! Держи равновесие! Лечин, а ты куда разбежался? Не сбей Фунтикова! Бабенко, делаем два больших круга. Не сачкуй, как в прошлый раз. Жандарев, елки зеленые! Все же упал. Лыжи-то хоть не сломал? Отрабатывай спуск!

Стас уже не слышал команд физрука. Он бежал по большому кругу, отмеченному редкими флажками. Впереди маячил Дэн, успевший оторваться на большое расстояние. Но Стас чувствовал в себе силы и рассчитывал вскоре догнать друга.

Спустя четверть минуты он шел за Дэном вплотную и теперь старался восстановить дыхание.

–Ты как старый конь пыхтишь, – посмеивался Дэн.

–Старый конь лыжни не портит, – парировал Стас.

–Смотри, подковы не потеряй! – крикнул Дэн и прибавил скорость.

Но ему не удалось снова оторваться. Стас справился с дыханием и больше не отставал от друга.

За первым поворотом, укрытым густым ельником, он увидел Бабенко, сошедшего с лыжни. Тот возился с креплением, присев на корточки. Он даже не поднял головы, когда одноклассники пробегали мимо.

–Чего у него там, как думаешь? – спросил Дэн, сбавив ход.

–А черт его знает, – отмахнулся Стас, которому один вид соперника причинял почти физическую боль.

–Походу, Дикий что-то задумал, – предположил Дэн. – Ты бы закрепил те приемы, что я показывал. Двух тренировок мало. Надо еще позаниматься.

–Полагаешь, предстоит драка?

–Думаю, будет нападение. Подлое, в духе Дикого.

–Ладно, посмотрим.

В это время девочки, спустившись с горы, одна за другой выходили на малый круг, проложенный внутри большого.

Аня с Никой держались вместе, особенно не торопились, весело болтали и смеялись.

–Представляешь, он говорит: «Эту композицию я поставлю специально для тебя», – делилась Аня впечатлениями о недавней дискотеке.

–Ну и?

–И поставил. Все, такие, дергаются как ни в чем ни бывало, никому и в голову не приходит, что музыка эта моя. Ради меня одной звучит. Вот прикол!

–Приятно, наверно?

–Еще бы! Я типа королева бала. Прикинь.

–Клево.

–А потом на медляк пригласил. Сграбастал меня так, что дышать не могла. Зато слышала, как его сердце стучит. Бум-бум-бум! Как молот по наковальне.

–Ты влюблена в него?

–В Жандарева? Не-а! Это так… От скуки. Легкий флирт.

–А мне кажется, он влюблен в тебя. По-настоящему.

–Вот еще! Герой-любовник. Мне другой нравится. Давно уже.

–Не скажешь, кто?

–Это тайна.

–Тогда не говори. Ой, смотри, сорока-белобока на ели сидит!

–Где? А-а. Как в мультике, правда? Какие они большие на самом деле. Надо же, ва-а-ажная такая.

–Смотрит на нас и думает, какие эти дуры большие на самом деле. И важные.

Девочки так звонко рассмеялись, что напугали сороку. Та тяжело взлетела и скрылась за ельником.

–Вот бы еще серого волка встретить, – фантазировала Аня, – зайку-попрыгайку…

–И лису-Алису, – добавила Ника.

–Прикинь, едем, такие, на лыжах, а навстречу Иван-царевич на сером волке, – мечтательно произнесла Аня.

–Даже представить не могу. Видела я волков в зоопарке. Маленькие они для царевича.

–Но это же сказка.

–Вот именно, – вздохнула Ника. – Сказка. В жизни все не так.

–Лыжню! – раздался повелительный голос Лизы Прониной.

Аня быстро переступила на обочину, а Ника замешкалась, зацепившись палкой за лыжу.

–Ну, сколько ждать? – сердилась Лиза.

–Сейчас. Никак не отцеплю.

–Ты что, объехать не можешь? – вступилась за подругу Аня. – Подумаешь, рекордсменка!

–По правилам, вы обязаны уступить лыжню, – упрямилась Лиза.

–Надо же, какая правильная из себя, – фыркнула Аня.

–Девочки не ссорьтесь, я уже отцепила. Проезжай, Лиза.

Пронина убежала вперед, а подруги продолжали неспешно скользить по накатанной лыжне.

–Футы-нуты, – поджав губы, ворчала Аня. – Она всю жизнь такая.

Строит из себя супермодель.

–Завидовать вредно.

–Да я не завидую! Была нужда! – взорвалась Аня. – Просто противно, когда в твоем же классе одни стараются выпендриться. Я все понимаю – фигура, смазливая мордашка… Но зачем это в культ превращать?

–Мне кажется, она сильно страдает.

–Да?! Никогда бы не подумала. Хотя… Ты права. У нее с Бабенко давний роман. Но надо знать Бабенко. Это же бабник. У него и фамилия соответствующая. И характер невыносимый.

–Смотри, легок на помине, – сказала Ника и внутренне содрогнулась.

Откуда-то сбоку, очевидно свернув с большого круга на целину, двигался Дик. Увидев одноклассниц, он ускорил шаг.

–Привет, девчонки, – неожиданно ласково сказал Дик, подойдя ближе.

–Привет, – недоуменно протянула Аня. – Ты чего тут прохлаждаешься?

–Крепление лопнуло. Возвращаюсь. Решил подсократить.

–А-а, – сказала Аня и переглянулась с Никой.

–Слушай, Ань, сделай одолжение. Иди дальше, мне поговорить надо.

–Куда дальше? – не поняла Аня.

–Лесом. Куда еще? – сдерживая раздражение, ответил Дик.

–Аня, не слушай его. Вместе пойдем, – сердито попросила Ника.

–Ань, будь человеком. Ты всегда мне нравилась. Свой парень, как говорится.

Аня, сбитая с толку странным поведением Дика, а также его неожиданным комплиментом, неуверенно стронулась с места.

Дик быстро встал на лыжню, преградив дорогу Нике.

–Аня, не уезжай! – крикнула Ника, стараясь не смотреть на Бабенко.

–Не съем же я тебя, – усмехнулся тот. – Анька, езжай! Чего ждешь? Мне пару слов сказать надо. Тет-а-тет. Поняла? О! Евдокимова едет. Ника, уступи лыжню!

Ника машинально сошла с лыжни, за ней последовал и Венедикт. Катя Евдокимова, бросив на них удивленный взгляд, догнала Аню, и вскоре обе девочки скрылись за поворотом.

–Чего тебе надо? – строго спросила Ника, исподлобья взглянув на одноклассника.

–Тебя.

–Что?!

–Что слышала. Ты извини за дискотеку. Напился, целоваться полез. Идиот, одним словом.

–Надо же, какая самокритика.

–Думаешь, я конченный отморозок?

–Ничего я не думаю. Мне плевать.

–Даже так?

Его глаза-бритвы недобро сверкали, на скулах играли желваки.

Быстро нагнувшись, он отцепил крепление и подошел к Нике вплотную. Она шарахнулась и, наверное, упала бы, если бы он не обнял ее за талию.

–Отпусти сейчас же! – крикнула Ника, стараясь вырваться из его рук.

–Не отпущу, пока не простишь.

–Отпусти, я буду кричать!

–Нет. Скажи, что не сердишься.

–Отстань!

–Не отстану.

Он наклонился и приник губами к ее маленькому рту. Изо всех сил Ника оттолкнулась от наглеца и, падая, увлекла его за собой.

Они барахтались в рыхлом сугробе, пока на лыжне не появилась Инна Величко. Она подала лыжную палку Бабенко. Тот поднялся на ноги и помог встать Нике.

10

В классе разлетелась новость – у Бабенко любовь с новенькой. Лиза ходила мрачнее тучи и испепеляла Нику ненавидящим взглядом.

На уроке истории, пока учительница писала на доске важные даты, девчонки перебрасывались записками.

Одну из них перехватил Фунтиков. Он громким шепотом прочитал содержание: «Синцова себе на уме. Такие тихони умеют клеить парней».

–Ни хрена се, примочки! – так же шепотом изумился Жандарев.

–Фунт, тебе врезать или сам заткнешься? – отчетливо спросил Дэн, повернувшись к Фунтикову.

–А чо я-то? Я, что ли, это написал?

–Фунтиков, в чем дело? – рассердилась Василиса Геннадьевна, которую прервали на самом интересном, как она считала, месте.

–Я не при чем, Василиса Геннадьевна. Нас тут перекрестным огнем накрыло, – оправдывался Фунтиков.

–Каким еще огнем? Что ты болтаешь?

–Бумажным.

Василиса Геннадьевна решительно подошла к Фунтикову и, не успел тот опомниться, как записка оказалась в ее руках. Быстро прочитав текст, учительница смяла бумажку в кулаке, кашлянула, прошла к столу, повернулась к притихшему классу.

–Вы ждете моей реакции? – после паузы спросила она. – Наверное, педагогу следовало проигнорировать данный факт… Но, если честно, меня задела эта записка.

Она помолчала, в упор глядя на бедного Фунтикова, уши которого стали брусничного цвета.

Стаса раздирали противоречивые чувства. Его душевное состояние напоминало осеннее ненастье. Так же промозгло и сиротливо было внутри. Мир обрушился и раздавил его своими обломками. Он не смотрел на Нику. Не мог. Ему казалось, если он посмотрит, его сердце не выдержит, лопнет.

–Я бы сильно удивилась, – медленно, чеканя каждое слово, продолжала Василиса Геннадьевна, – если подобную писанину вслух прочитал Борзунов или, скажем, Денис Зорин. Фунтиков же, ничтоже сумняшеся, может прочитать всё, в том числе надписи на заборе.