Текст книги "Тайный агент"

Мак Рейнольдс
Тайный агент

1

Войдя в ванную комнату, Рекс Бадер открыл шкафчик с лекарствами, взял с полки пузырек и вытряхнул себе на ладонь две таблетки, маленькую и побольше. Он с отвращением поглядел на последнюю. Теоретически побочных эффектов от нее быть не должно. На деле же стоит только чуть подстегнуть скорость, с которой усваиваются знания, и начинаешь чувствовать себя, как наркоман после хорошей дозы «травки» или как пьяница с похмелья. С другой пилюлей проблем как будто меньше, да и соображается после нее неплохо. Рекс не был фармакологом, но тем не менее знал, что эта вот штучка состоит в отдаленном родстве с мескалином.

Он проглотил обе таблетки, запив их водой из-под крана, вышел из ванной в крошечную, как и вся квартира, спаленку, уселся за стоявший в углу комнаты письменный стол, включил телебустер и надел наушники. Набрав на клавиатуре код, он подключился к центральной информационной системе и передал сигнал, что готов к сегодняшнему уроку испанского языка.

Поначалу дело шло туго. Как обычно, сущей мукой оказалась фонетика. Машина снова и снова поправляла Рекса. Человеку, которому уже за тридцать и который не знает никакого другого языка, кроме английского, не так-то просто совладать с раскатистым «р» или с кастильским пришептыванием.

Но наконец начали действовать пилюли, и Рекс приободрился.

И тут в дверь позвонили.

Рекс бросил взгляд на стенной экран, куда проецировались изображения посетителей. У двери стоял незнакомый мужчина в очень дорогом безупречно сшитом костюме.

Вздохнув, Бадер поднялся из-за стола, снял наушники и пошел открывать. Телебустер он, правда, выключать не стал.

Разглядывая державшего в одной руке портфель незнакомца, Рекс про себя решил, что более состоятельного на вид человека ему встречать еще не доводилось. Одет посетитель был весьма изысканно, и Рекс подивился, откуда он достал этот чудесный серый материал для своего костюма. Наверно, из Англии. Людям среднего достатка вроде него, Бадера, о таком костюме можно только мечтать.

Незнакомец спросил:

– Мистер Рекс Бадер? Меня зовут Темпл Норман.

– Очень рад. Проходите. Чем могу быть полезен?

Рекс провел Нормана в гостиную, указал ему на диван, который по ночам превращался в постель, а сам опустился в кресло.

Темпл Норман поставил себе на колени портфель, открыл его и вынул пачку бумаг. Быстро проглядевших, он кивнул и сказал:

– Ну, конечно же.

Было еще слишком рано, чтобы предлагать гостю выпить. Рекс помялся, откашлялся и, указав рукой на бумаги, спросил:

– Не откажите в любезности, что это такое?

Посетитель поднял голову.

– Ваше досье из Национального банка данных, мистер Бадер.

– Мое досье? А зачем вам мое досье? Вы что, представитель этого самого банка?

Темпл Норман покачал своей красиво остриженной головой.

– Нет. Однако, мистер Бадер, если знать, куда обращаться, из Банка вполне возможно получить досье на любого человека. Правда, это всегда обходится недешево.

– Значит, вам известно, куда в таких случаях следует обращаться?

– Не мне, мистер Бадер, а фирме, которую я представляю.

Рекс перевел дыхание.

– Ну что ж, давайте перейдем к делу. Что вы от меня хотите?

– Быть может, я предложу вам работу. Но сначала, если не возражаете, несколько вопросов.

Норман окинул надменным взглядом комнатку. Рекс Бадер терпеливо ждал.

– Прежде всего позвольте напомнить вам, мистер Бадер, что мы живем в эпоху Должнократии и что основной движущей силой нашего общества является прагматизм. Судя по вашему коэффициенту интеллектуальности и по полученному вами образованию, у вас неплохие способности. Тем не менее, если верить досье, ваш достаток немногим отличается от достатка безработного, живущего на негативный подоходный налог, НПН[1]1
  Негативный подоходный налог (Negative Income Tax) – часть бюджета, из которой производятся выплаты пособий по безработице.– Здесь и далее прим. перев.


[Закрыть].

Рекс произнес наставительно:

– Мистер Норман, сегодня, чтобы занять в жизни достойное место, необходимы три момента. Первое – относительно высокий коэффициент интеллектуальности. Второе – приличное образование.

– А третье?

Посетитель слегка нахмурился, словно это было для него загадкой.

Рекс сказал:

– Термин «коэффициент интеллектуальности» или КИ, которым мы так широко пользуемся, не совсем точен. Наши психологи оценивают не общий интеллектуальный уровень личности, ибо это попросту невозможно. Нет, они выясняют, насколько вы способны преуспеть, получив то или иное дополнительное образование. И потому они проверяют ваши речевые способности, вашу ориентацию в пространстве, ваши память, сообразительность, умение считать, реакцию на неожиданность, ловкость рук, способность к инженерному творчеству и к канцелярской работе, эмоциональную зрелость, умение делать выводы, спектр зрения, сексуальные влечения, осязание, слух, вестибулярный аппарат, аккуратность, настойчивость, состояние нервной системы, умение наблюдать. Однако есть еще одно свойство, которое они не могут оценить, но которое необходимо в наше время, чтобы добиться успеха.

Собеседник продолжал хмуро глядеть на него.

– Везение, – пояснил Рекс.

– Понятно. Вы хотите сказать, что удача обошла вас стороной?

– В общем, да. Но я не сдаюсь, мистер Норман. Закончив университет, я поступил в авиашколу, имея намерение стать летчиком.

– Что ж, могу вам посочувствовать.

– Спасибо. Когда подошло время моего выпуска, выяснилось, что все самолеты отныне летают на автопилоте. А работу, которую нельзя доверить роботам, выполняют заслуженные ветераны-профи. Так что мне пришлось переквалифицироваться: я записался на курсы подготовки специалистов для нефтеперерабатывающей промышленности.

– Так-так. И, разумеется, оказались не у дел, когда перешли на использование ядерной энергии?

– Совершенно верно. Прогресс во второй раз перехитрил меня. Но я решил, что больше не позволю себя дурачить, и выбрал такое поле деятельности, где прогрессом и не пахнет. Видите ли, я большой поклонник детективных романов – с тех самых пор, когда впервые прочитал Яна Флеминга и Джона Д. Макдоналда. А уж если речь идет о борьбе с международной мафией, то тут меня от книги за уши не оттащить. Короче говоря, я прошел соответствующее обучение, получил лицензию частного детектива и занимаюсь этой работой по сей день.

– Сидя на негативном подоходном налоге?

– Да.

– Почему?

– Почему? Ну кому сегодня нужен частный детектив? После введения универсальной кредитной карточки и псевдодоллара, когда при расчетах уже не требуется ни наличных, ни чековой книжки, девяносто пять из каждой сотни моих коллег лишились своего куска хлеба. Преступления в его первозданном виде ныне просто не существует. Даже количество разводов резко сократилось: ведь семьями теперь обзаводятся очень и очень немногие, так что какие уж тут разводы.

– Понимаю. И вас в конце концов уволили.

– Нет-нет, что вы! Мое место по-прежнему за мной. Просто я еще – как бы это поточнее выразиться? – учусь для собственного удовольствия.

Гость перевернул страницу в лежащем у него на коленях досье.

– Да, я вижу. Среди всего прочего – испанский язык. А почему именно он?

Рекс нетерпеливо пожал плечами:

– Потому что, хотя в Штатах самолетами управляют роботы, в менее развитых странах, особенно в Южной Америке, наши фирмы еще пользуются услугами людей.

– Значит, вы не возражали бы против работы за рубежом?

– Я не возражал бы против работы где угодно.

– А как насчет Советского Комплекса, мистер Бадер?

Рекс ошеломленно воззрился на посетителя.

Безупречный мистер Норман деликатно кашлянул в кулак и позволил себе улыбнуться.

– Но об этом после. Скажите мне, пожалуйста, верно ли, что у вас нет политических симпатий?

– Я бросил интересоваться политикой уже давно: когда понял, что между основными партиями нет никакой разницы. А закон о выборах составлен так хитро, что соперника у них появиться просто не может.

– Хм-хм. Холост. Близких родственников не имеет. Алкоголь употребляет в разумных пределах.

– Послушайте, что все это значит?

Мистер Норман проигнорировал вопрос. Покопавшись немного в бумагах, он спросил сам:

– Мистер Бадер, ваше мнение о Должнократии как о социально-экономической системе?

– Не знаю. Какое тут может быть мнение? Альтернативы ей я себе вообразить не могу. Что же касается меня лично, то я не отказался бы занять в ее рядах местечко потеплее.

Внезапно Норман резким движением сунул папку с бумагами обратно в портфель, нажал кнопку, запиравшую замочек автоматической молнии, и поднялся.

– Ну что ж, поехали.

– Позвольте узнать, куда и зачем? – поинтересовался Рекс.

– Нет.

Рекс Бадер развел руками:

– Ну, раз так… Подождите, я только надену пиджак. Кстати сказать, вы учтите: у меня почасовая оплата.

– Если только вы нам подойдете, мистер Бадер, вам выплатят такую сумму, о которой вам не приходилось даже и мечтать. А если не подойдете, вам заплатят столько, сколько вы обычно получаете за день работы, – по крайней мере не меньше.

– Уж больно ты гладко стелешь, приятель, – пробормотал Рекс себе под нос, роясь в шкафу в поисках пиджака.

Когда они вошли в лифт, Рекс повернулся к своему спутнику.

– Какой уровень? – спросил он.

– Уличный, – отозвался Норман. – Там нас ждет моя машина.

Его машина, тоже мне, подумал Рекс, мысленно пожимая плечами, и сказал в микрофон на стенке лифта:

– Уличный уровень.

– Уличный уровень, – повторил механический голос. Кабина плавно пошла вверх.

Оказавшись на улице, Темпл Норман задрал голову и поглядел на две стодесятиэтажные, облицованные алюминиевыми панелями башни жилого небоскреба.

– Скажите, пожалуйста, мистер Бадер, почему вы решили обосноваться на восьмом подземном уровне? Мне кажется, что жить над поверхностью гораздо приятнее. По-моему, в здании таких размеров должно быть никак не меньше двух тысяч самых разных квартир. Неужели не нашлось ничего подходящего?

– К сожалению, – сухо ответил Рекс, – апартаменты, которые я занимаю, – одни из самых дешевых. Да, моя квартира расположена на служебном уровне, там, где супермаркет, гаражи и театры. Зато и плачу я за нее примерно вполовину меньше, чем платил бы за любую из квартир на верхних десяти уровнях. Сидя на НПН, поневоле начинаешь следить за своими псевдодолларами.

– Понятно, – сказал Норман, в голосе слышались покровительственные нотки. – Вот мы и пришли.

Рекс Бадер испытал двойное потрясение. Мало того что электропаровой лимузин, к которому они направлялись, принадлежал Норману – за рулем автомобиля сидел шофер! Городским жителям, среди которых Рекс не был исключением, редко доводилось видеть частную машину. А что касается шофера, так это вообще была неслыханная роскошь.

Одетый в форму водитель при их приближении выбрался наружу и теперь стоял возле машины, услужливо придерживая раскрытую дверцу. Когда пассажиры уселись, он быстро занял свое место впереди.

– Возвращаемся в контору, Мартин, – сказал ему Темпл Норман.

– Хорошо, сэр. – Лимузин мягко тронулся.

– Ближайший выезд на шоссе через полкилометра, – произнес Рекс, обращаясь к шоферу.

– Да, сэр, – отозвался тот не без снисходительности в тоне. – Я знаю.

И почему это, спросил себя Рекс, слуги очень богатых людей так легко перенимают манеры своих хозяев?

Повернувшись к Темплу Норману, он проговорил, чтобы не сидеть молча:

– Я полагал, что закон запрещает въезд в псевдогород на частном автомобиле.

Дорога, по которой они ехали, вела через парк со множеством самых разных игровых площадок.

– Вы правы, мистер Бадер, но, если знаешь, куда обратиться, законом можно пренебречь. Правда, это удовольствие не из дешевых.

– Я начинаю подозревать, что вам во всех случаях досконально известно, куда следует обращаться, – заметил Рекс сухо.

Машина остановилась у диспетчерского поста перед выездом на сверхскоростное шоссе. Водитель набрал на панели управления код того места, куда им нужно было попасть, а потом откинулся на спинку кресла. В том, как он сложил руки на коленях, Рексу почудилась армейская привычка. Работенка у него та еще, подумал он кисло.

Вделанные в асфальт шоссе контрольные устройства взяли на себя управление автомобилем, и через несколько минут лимузин уже набрал скорость триста километров в час.

Около получаса скоростной езды прошло в полном молчании. Затем автомобиль потихоньку стал притормаживать.

– Но почему именно я? – вдруг спросил Рекс.

– Простите?

– По всей видимости, для этой вашей таинственной работы вы могли выбрать кого угодно. Почему вы остановились на мне?

– Мы сообщили свои требования компьютерам, мистер Бадер. Они выбрали вас. Вас и кое-кого еще. Но вы нам как будто подходите, поэтому о других пока речи нет.

Лимузин плавно съехал с главного шоссе на боковое ответвление, а затем, через три или четыре километра, свернул на совсем уж узенькую дорожку. Еще немного – и остановка у поста диспетчера.

Мартин взял управление на себя, и они двинулись дальше, теперь уже под землей.

Дорога, очевидно, была частной. Очень скоро автомобиль остановился у подъезда громадного, видно, чертовски дорого обошедшегося заказчику здания недавней постройки. Привратник, сверкавший эполетами что твой болгарский адмирал, распахнул дверцу лимузина и гаркнул:

– Добро пожаловать, мистер Норман!

Темпл Норман кивнул ему с отсутствующим видом и решительным шагом направился к входу. Поблизости никого не было видно. У Бадера сложилось впечатление, что это здание, несмотря на всю свою грандиозность, находится в частном владении.

Лифтов оказалось всего лишь два. Следом за своим спутником Рекс вошел в один из них.

– Особняк, – сказал Норман в микрофон.

– Особняк, – повторил робот. – Слушаюсь, сэр.

Со все нарастающей скоростью кабина двинулась вверх. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем ее движение замедлилось. Наконец она остановилась.

Рекс прокашлялся.

– Высокое, должно быть, зданьице.

– Да.

Выйдя из лифта, они очутились в холле, вся обстановка которого не оставляла сомнений в том, что за ним начинаются жилые апартаменты. Но людей по-прежнему не было видно.

– Сюда, – произнес Темпл Норман. Потом искоса поглядел на Рекса.

– Вы ведь детектив, мистер Бадер. Удалось ли вам что-нибудь выяснить?

– Да. Вы не хозяин. Вы секретарь или что-то вроде этого. А к хозяину мы сейчас направляемся. Причем идем кружным путем, чтобы меня никто не видел.

– Замечательно. А как по-вашему, кто этот хозяин?

– По всей видимости, один из самых богатых людей в Соединенных Штатах.

– Нет, – улыбнулся Темпл Норман. – Не угадали, мистер Бадер.

Они подошли к массивной двери. Спутник Рекса встал перед экраном и произнес вполголоса какую-то фразу. Дверь отворилась.

Переступив порог. Рекс Бадер оказался в обставленной с немалым вкусом комнате.

Никакой показной роскоши, и все удобства, о которых только может мечтать человек средних лет. Большая, но не слишком. Из окон открывается захватывающий вид на лес, реку и далекие горы. Мебель используется не для декора, как это часто теперь случается, а по своему прямому назначению. Картины на стенах – отнюдь не современная реалистически-абстрактная мазня. Рексу даже показалось, что одна из них принадлежит кисти Дега и не очень-то смахивает на копию. Кроме того, в комнате было несколько шкафов с книгами, давно уже ставшими анахронизмом в эпоху компьютерных библиотек.

Рекс не заметил ни телеэкрана, ни переговорного устройства. Не было в помещении и товароприемника, в который попадали бы купленные в супермаркете вещи и продукты. В этой комнате властвовал вчерашний день.

Человек, сидевший в обитом кожей кресле, отложил в сторону книгу, которую читал, и поднялся навстречу гостям. На вид ему было лет пятьдесят пять, и для своего возраста он выглядел просто великолепно. Телосложением он ничуть не уступал Бадеру, а Рекс как-никак имел два метра росту и весил восемьдесят килограммов. Волосы его были густыми и черными как смоль, и только на висках чуть пробивалась седина. Несмотря на проступавшую в движениях и в выражении лица властность, он с первого же взгляда вызывал расположение к себе. Иными словами, он был из тех людей, на которых приятно посмотреть.

Одет он был в поношенный спортивный костюм и туфли для гольфа. Легко ступая по полу, он приблизился к вошедшим и протянул руку.

– Значит, вы и есть мистер Рекс Бадер?

Рекс несильно пожал его ладонь.

– Моя фамилия Уэстли, мистер Бадер. Больше вам знать пока не следует. Темпл, будьте добры, налейте нам чего-нибудь. Садитесь, мистер Бадер.

– Что вы будете пить? – обратился Темпл Норман к Рексу.

Рекс опустился в кресло, стоящее напротив того, в котором сидел Уэстли, и сказал:

– Я бы не отказался от виски. Со льдом.

– Эрзац-виски или настоящий «Скотч»? – продолжал расспросы Норман.

– Если можно, эрзац-виски. Мне нравится его вкус.

На лице Темпла Нормана появилась презрительная усмешка. Подойдя к занимавшему целый угол комнаты старомодному бару, он обернулся к Уэстли:

– Сэр?

– Я согласен с мистером Бадером: эрзац-виски не так уж и плох, – сказал тот мягко. – В наших лабораториях мы доводим напитки до такой кондиции, о какой шотландцы не могли и мечтать. И потом, обычно те, кто пьет настоящие вина, тем самым подчеркивает свое социальное положение. А я в этом не нуждаюсь.

Норман кашлянул и достал из бара бутылку и стаканы:

– Конечно, сэр. Совершенно согласен с вами.

Уэстли снова сел в свое кресло и поглядел на Рекса.

– Мистер Бадер, – сказал он, – как вы относитесь к идее всемирного правительства?

Рекс никак не ждал подобного вопроса, но надо было как-то отвечать:

– По-моему, идея прекрасная, но вряд ли я доживу до ее осуществления.

– Вы ошибаетесь, мой дорогой Бадер. Это правительство уже существует, по крайней мере в зародыше.

– А, вы имеете в виду Организацию Воссоединенных Наций?

Уэстли отрицательно помахал пальцем.

– Вовсе нет. Ни Лига Наций, ни ООН, ни ее преемница ОВН не имели возможности стать настоящим всемирным правительством. Из организации, в которую входят суверенные государства, создать подобное правительство никогда не удастся.

Рекс непонимающе уставился на него.

Темпл Норман принес им стаканы с виски и сел в кресло у стены.

Уэстли снова заговорил; голос его был очень серьезен:

– Разразись сейчас мало-мальски опасный кризис, и любой из членов Организации Воссоединенных Наций будет действовать сам по себе, будет защищать только свои собственные интересы. Мы можем это утверждать потому, что примеры у нас перед глазами. Всякий, кто хоть краем уха слышал об Азиатской войне, скажет, что ее участникам было наплевать на международный порядок – они решали свои собственные задачи. Национальное государство по самой своей природе не могло и не может действовать иначе. Именно поэтому идея всемирной федерации с национальными государствами в качестве членов не выдерживает никакой критики.

Рекс пригубил свое виски и нашел его вкус восхитительным. Поставив стакан на маленький столик по правую руку от себя, он сказал:

– Прошу прощения, я кажется, что-то прослушал. Вы говорили о всемирном правительстве?

Уэстли кивнул, сделал глоток и тоже отставил стакан в сторону.

– Современное национальное государство вовсе не такой древний общественный институт, как полагают многие, – сказал он. – Кто возводит его появление ко времени Реформации, кто – к Великой французской революции, сокрушившей европейский феодализм. Первоначальными задачами национального государства были защита своих граждан от нападения извне и поддержание порядка внутри. Упор на защиту от внешней агрессии в значительной мере определил характер современного национального государства, мистер Бадер. Национализм и все, что ему сопутствует, требует абсолютной суверенности. Страх оказаться завоеванным – вот что обусловливает политику всех без исключения национальных государств.

Различные договоры, союзы, взаимные пакты о ненападении, конференции по разоружению, мирные конгрессы и прочее ни к чему не привели. Как общественный институт национальное государство имеет кровавую историю; причем если не вмешаться, то кровь не перестанет литься никогда. Полностью суверенное государство, каким его видел Томас Гоббс, – карающее за посягательство на свои права, локализованное на определенной территории, окруженное столь же суверенными врагами, лелеющее такие же амбиции, так же или даже лучше их вооруженное – такое государство может только воевать или готовиться к войне. Система национальных государств по самой сути нестабильна, и вероятность начала войны постоянно велика. Нынешнее основанное на страхе перед ядерным оружием равновесие отнюдь не опровергает этого факта.

Рекс вежливо сказал:

– Я знаком кое с какими работами Фрэнка Танненбаума, мистер Уэстли.

Брови хозяина комнаты изумленно поползли вверх. Он поглядел на Темпла Нормана:

– Нам как будто повезло, а, Темпл?

Секретарь кивнул.

– Вы, конечно, помните, сэр, из досье этого человека, что он сын известного политэконома профессора Бадера. Мы смело можем предположить, что не все уроки отца прошли для него даром.

Уэстли перевел взгляд на Бадера.

– Ну что ж, вы правильно определили источник информации, которой я с вами только что поделился. Это упрощает дело. Достаточно будет сказать, что в теперешней ситуации, когда национальное государство, великое или малое, уже не может защитить своих граждан от угрозы уничтожения, когда идея политического национализма оказалась развенчанной в пух и прах, мы не вправе рассчитывать, что существующие общественные институты уберегут мир от катастрофы. Здесь бессильны даже великие державы, которые уповают на возможность нанесения ответного удара, такого, что он сведет на нет все преимущество напавшей стороны. Эта их вера основана на том самом страхе, о котором я уже говорил, и на убеждении, будто на пусковых кнопках ракет лежат руки проверенных и уравновешенных людей, а не каких-нибудь неврастеников. Эта вера не может служить гарантией постоянного мира в силу своей наивности: Такой гарантией может стать только организация, безразличная к вопросам национальной безопасности.

Рекс Бадер потянулся за своим стаканом, с несчастным видом отпил из него и сказал:

– И что же это такое? По правде сказать, сэр, вы что-то все ходите вокруг да около.

– Транснациональная организация, мистер Бадер.

Рекс подумал над этими словами.

– Нечто вроде Международного Красного Креста, различных церквей типа римской католической, православной, иудейской, мусульманской и всяких разных научных обществ?

Уэстли покачал головой.

– Близко, но не то. Я имел в виду транскоры.

Рекс озадаченно нахмурился.

– Транснациональные или, если вам угодно, интернациональные корпорации. Они наднациональны по самой своей сути, по целям и задачам. Их директора и управляющие решают задачи мирового масштаба, а их служащие рассматривают национальное государство только как помеху в работе. Транскору безразлично, кто им владеет, ибо владение осуществляется только на бумаге, и потому такая корпорация может принадлежать хоть всему населению планеты. Национальная принадлежность не имеет значения ни для управляющего, ни для служащего, ни для рабочего. Транскору нет дела до национальных интересов, границ, культуры или региональных идиосинкразий, если только они не мешают работе.

Возьмем, к примеру, международную авиакомпанию или международную компанию средств связи. Для них не существует национальных границ и проблем национальной безопасности. Их служащие выполняют свое дело там, где им прикажут, – в Аргентине, Австралии, Андорре или на Аляске. Людей они набирают повсюду. То, что для национального государства вопросы первостепенной важности – безопасность, национальные интересы, налоги, пошлины, боязнь внешней агрессии, нарушение границ, – для наших международных компаний лишь досадная помеха, да и то – в худшем случае. То же самое можно сказать о международных банках и о различных коммерческих или добывающих компаниях, таких, как «Шелл», «Стэндард Ойл», «Юнилевер», «Филипс Лэмп» и другие.

– С каждым годом в разряд транскоров переходит все больше и больше фирм, – встрял в разговор Темпл Норман. – «Ай-Би-Эм», «Форд», «Дженерал моторс», «Вулворт» и так далее. Это уже не американские фирмы, они интернациональны во всех отношениях.

– Верно, – кивнул Уэстли, но видно было, что он чем-то недоволен.

– О’кей, – тихо сказал Рекс Бадер. – Пока понятно. Что дальше?

Уэстли пригубил виски.

– Транскоры не зависят от государств, в пределах территории которых расположены. Они разыскивают для себя капиталы, сырье и людей по всему свету. Они приносят прибыль странам, в которых находятся, но не подчиняются их законам. Они будут продолжать свою деятельность даже в том случае, если государственное устройство изменится коренным образом в результате революции, аннексии, поражения в войне и тому подобного.

Скажем, Международная корпорация средств связи будет существовать и через двадцать лет, какие бы изменения к тому времени ни произошли на политической карте мира – ибо она им неподвластна. Транскоры тоже суверенны – в своем роде, конечно. И национальные государства постепенно становятся зависимыми от них, особенно слаборазвитые. Зависимыми буквально во всем. Чтобы развивать промышленность, они берут кредиты в международных банках, обращаются к международным авиакомпаниям и корпорациям средств связи, продают интернациональным фирмам права на добычу нефти и минералов.

Увеличивается скорость передачи информации, развивается техника, растет число наук. Мы живем сегодня в индустриализованном мире, которым правят транскоры. Мы скоро достигнем того момента, когда все люди без исключения будут работать на тот или иной транскор, будут верно служить этим наднациональным компаниям, забыв о своей национальной принадлежности.

– О’кей, – снова сказал Рекс. – Но какое отношение это все имеет к идее всемирного правительства?

Задавая свой вопрос, он уже приблизительно знал ответ.

– Мы стремимся создать новый международный порядок, в основании его лежит не государство с его отжившей свое концепцией национальной безопасности, а транснациональные корпорации, объединяющие людей по всему свету. В этом новом мире можно будет забыть про безопасность; национальное государство станет заниматься лишь урегулированием внутренних конфликтов. Транскоры с каждым днем становятся все сильнее, мистер Бадер. Заметьте, они не угрожают, не воюют – они работают!

Рекс поставил на столик пустой стакан. Он перевел взгляд с Уэстли на его секретаря, потом обратно.

– Что ж, – сказал он, – мне так кажется, пришло время задать главный вопрос. Во что вы намереваетесь втянуть меня?

Уэстли кивнул.

– Я ждал, что вы спросите. Дело в том, мой дорогой Бадер, что есть люди, которые по тем или иным причинам стремятся не допустить обрисованного мной развития событий. Нам же, если мы хотим создать всемирное правительство на основе транскоров, необходимо собрать воедино все свои силы. Все!

Рекс поглядел на Темпла Нормана:

– Так вот почему вы спрашивали меня, не откажусь ли я работать в Советском комплексе!

Уэстли насмешливо посмотрел на своего подчиненного. Темпл Норман покраснел.

– Темпл немного опередил события, – сказал Уэстли. – А вообще, мистер Бадер, мы хотели, чтобы вы помогли нам связаться с нашими коллегами за, как его называли раньше, Железным Занавесом.