Текст книги "Ледяная Пята, боги и чёрный снег"

– Берлогу? – огляделся Ярослав. – А медведь здесь есть?

– Есть, вот там в углу храпит на пару с лешим…

– Ш-шутите? – мальчик всерьёз испугался.

– Отчего же? – спросил Тихон. – Берлога самая настоящая…

– Да-да, и леший тоже… – подтвердила Ксюша.

– Ну вы совсем уже, что ли? – тут же раздался голос из угла. – Здесь духи спят, между прочим… Ну, февраль месяц на дворе! Все мои порядочные десятый сон видят…

– У нас гости… – извинился Тихон.

– Кого ещё привели… – из темноты появилась головка лешего, будто вырубленная топором из ствола дерева, а вместо носа сухая веточка с почкой-бородавкой. – Во! Дожили… – он вышел на свет во весь рост, под мышкой тащил большую зелёную подушку. – Уже и смертного притащили… У вас совесть есть, а? – обратился он к Тихону и Евпраксении. – А холодно чего так?.. – поднял он голову. – Ну кто вам разрешил вентиляцию делать, а?.. Ну кто?.. Здесь же не должно быть сквозняка, здесь же термос, по-научному ежели… А ежели медведь простудиться? С осложненьем заболеет. Где я вам ещё одного найду, а?..

– Не ворчи, мишутку разбудишь, – прошептала в ответ кикимора.

– А… Этого пушкой не разбудишь – проверял… – леший зевнул. – Лапа ему лучшая подушка и подружка…

– А насчёт потолка не волнуйтесь – это я случайно, я не знал, что здесь берлога, я приду, потом и всё починю… – извинился Слава.

Леший зевнул, закрыл на пару секунд глаза да тут же и проснулся.

– Ты на него не обижайся… – сказала Ксюша. – Он вообще-то добрый очень, просто зимой лучше не будить…

– Угу, – проворчал леший. – Тебя бы в феврале разворошили… – и исчез в темноте. Тут же из-за угла послышались шорохи да возня. – И чтобы тихо тут у меня!.. Ясно?

– Будет сделано… – кивнул Тихон. – Вот видишь, Ярослав, в каких условиях мы наблюдаем за колдуном Ледяной Пятой – волхва между тем так и зовут – а ведь он творит что-то непонятное: стал для чего-то лепить чёрных снеговиков…

– Он их не лепит, а ворует… – перебил Слава. – Он и нашего с Варей своровал…

– Я так и знала, Тиша, вот, а ты мне не верил. Не уж то смог бы что-то сотворить… только морозить да рушить…

– Но эти снеговики приносят Пяте всякие волшебные предметы, – заметил Тихон. – Где они их достают? Музеи ли обкрадывают, покупают в лавках – то неведомо, но целые мешки доставляют каждый день и в пещере складывают.

– Зачем? – спросил мальчик.

– Вот это и тайна. Митрофанушка хотел спросить, но…

– Да разве его остановишь! – перебила Ксюша всплеснув руками. – Голова горячая, вот и пошёл, и спросил прямо…

– Его и схватили… С тех пор в дозоре мы вдвоём. И мы бы хотели тебя попросить… Ты ведь смертный, а не водяной, на тебя они руку не поднимут, если схватят… Но ты пройдёшь тайно – где-то Митрофана держат, Ярослав, ты его и освободишь… Ты согласен?

Ну а что бы вы ответили на месте мальчика?

– Я помогу, – недолго думая ответил он. – Я пойду…

Глава третья. Спасти Митрофанушку

То, что наглость – вторая натура – Ярослав знал уже давно. Эту фразу очень любил повторять его отец, всякий раз сталкиваясь с нахалами. Впрочем, их методы казались Валерию Евгеньевичу в некоторых ситуациях очень даже уместными…

Жалея, что не прихватил с собой фонарика, утопая по колено в свежем снегу, шёл Слава уже прямо и без отворотов к пещере… Впрочем, это была самая смелая, самая отчаянная и самая продуманная часть его операции. Евпраксения и Тихон попытались было ему что-то подсказать, но в таких вопросах сами оказались не более теоретиками и чего-то путного предложить не рискнули.

– Мне нужно поговорить с колдуном! – напрямки сказал он двум чёрным снеговикам, стоящим у входа.

Истуканы недоумённо переглянулись, а Тихон и Евпраксения, сидящие в засаде так и ахнули.

– Ещё один отчаянный, – ответила кикимора.

– Погоди, Ксюша, вдруг это часть его гениального плана…

– Ну что уставились, носы деревянные. Не слышали, что ли? – расхрабрился Слава.

Один снеговик почесал рукой-палочкой макушку и поглядел на второго, тот пожал плечами и кивнул в сторону пещеры.

– Как жизнь? – деловито спросил мальчик, оставшись один на один с охранником. – Как служба идёт?

В ответ – молчание.

– А сегодня тепло, говорят уже не оттепель, а сама весна начинается.

Снеговик ни сколь не дрогнул.

– Ну, что ты всё молчишь да молчишь, а?..

– Он нем… – ответил за слугу появившийся у входа колдун. – Как рыба… Это ты, мальчишка хочешь толковать со мной?

– Я! Верните мне снеговика!

– Какого? – ни сколь не удивился колдун тому, что почти за руку его поймали.

– Вы украли у меня снеговика, в новогоднюю ночь… Я ещё бежал за вами…

– Достаточно, – жестом остановил его Ледяная Пята. – Выбирай! – он показал на двух охранников у входа.

– Здесь его нет…

– Пойдём, посмотрим… – и скрылся в пещере.

Внутри оказалось весьма светло – с потолка свисали горящие сталактиты. А вот в полостях пещеры ничего. Разве что стопкой свалена береста – наверняка колдовские рецепты и заклинания. В одной из комнат Слава заметил какую-то разношерстную кучу, он захотел разглядеть что там да как, но колдун шикнул на него:

– Сюда, отрок, сюда… – широким жестом он указал на очередную комнату. – Только скажи мне: а зачем тебе этот снеговик? Других, что ли, мало?

– Он мой, и Варин, мы его слепили. А снеговиков воровать нечестно…

– Честно, не честно… – буркнул Ледяная Пята. – Много ты понимаешь, отрок.

– Ну что такое Добро, а что такое Зло, тому я научен, – дерзко ответил Ярослав.

– Действительно? – поднял бровь колдун. – И что же ты считаешь Добром, а что Злом?

Слава остановился и призадумался:

– Ну, Добро – это когда не Зло…

Любой другой человек на месте Ледяной Пяты бы расхохотался, но тот лишь с укором глядел на мальчика.

– Добро это… – начал второй заход на эту щекотливую тему Слава. – Это когда не причиняешь вреда ни себе, ни другим…

– Ну а если путь к твоему желанию лежит через Зло, причиняемое другому? – задал-таки бывший волхв-облакогонитель каверзный вопрос.

– Я буду искать другой путь!

– А если его нет?! – колдун подошёл к Славе вплотную, так что мальчика обожгло холодом и вот-вот на меху шапки начнут скапливаться сосульки.

– Как так нет… – глядя прямо в глаза колдуну спросил он, а про себя подумал: «Эх, как вас жизнь-то помотала, в очах всё и видно… Они ж – зеркало души… И ваши бесцветные водянистые отражают ледяную душу… Вы очень холодный тип». И наконец проглотив слюну продолжил: – Должен быть, безвыходных положений не бывает…

– Ну, а если нет никакого выхода? – не унимался Ледяная Пята. – Если тебе везде перечат, если ставят препоны, если у богов слишком много власти и они только и делают, что чередуют слякоть со снегом?..

– Ну, тогда я просто откажусь от своих планов, лишь бы другим не причинять зла… – выдохнул наконец Слава ответ.

– Я так и думал… – колдун тут же отвернулся и пошагал дальше по пещере. – Ты такой же добрячок, что и этот… – махнул он рукой.

Они остановились перед рядом чёрных снеговиков.

– Выбирай любого…

– Здесь моего нет, мой, то есть наш, конечно, белый был…

– Ах белый… Только к чему он тебе, отрок?

– Мы его слепили и он наш!

– Но он же… растает… – от последнего слова колдуна аж перекосило.

– Но он же наш… И верните мне моего водяного!..

– Ах, ещё и водяного… – Ледяная Пята скосил хитрый взгляд на Ярослава и тут же показал широким жестом на очередной коридор. – Ну, пойдём, я покажу тебе ещё холопов, авось среди них и будет твой…

Прошли они в последнюю самую тёмную комнату, волхв любезно – что удивительно – пропустил Славу вперёд.

– Но здесь никого не видно!..

– Вот именно, в темноте очень трудно искать чёрный снег… – торжествующе произнёс колдун и быстро провёл руками сверху вниз.

Увиденному Слава поначалу не поверил – перед ним выросли ледяные сталактиты и тут же замкнули выход. Решётка опустилась!

– Вы что?!

– Посидишь, подумаешь, а утром решим, что делать с тобой… Сейчас – не досуг… Забот полон рот…

– Но это же нечестно! Отдайте мне снеговика…

– Вот заладил, – буркнул колдун. – Будет тебе, всё будет… – и ушёл.

– Что Иван Карлович теперь подумает? – присел прямо на пол Слава. – Что мама подумает?!.. А папа?!..

– Пропал мальчик, глаза голубые, рост метр двадцать… Как любит говаривать в таких случаях Тихон, – раздалось из угла.

Мальчик сразу обернулся и уставился в темноту.

– Надо же, он уже начал детей собирать…

– Я сам пришёл. За снеговиком…

– И я сам пришёл, спросить, чем он тут занимается.

– Митрофан, если честно, я слукавил. Мне не очень-то нужен снеговик…

– Что? – на свет вышел водяной, немного полноватый, с длинными зелёными волосами, широкими ступнями и слегка плоским – больше похожим на рыбий – носом.

– Меня за вами Тихон и Евпраксения послали.

– И что? – удивился водяной. – Ты бы, как и тут, пришёл и сказал: «Верните мне водяного, это наш с Варей водяной»…

– Ну, несколько не так конечно… – потупив взор ответил мальчик. – Меня Ярослав зовут, – протянул руку он.

Митрофан пожал ему руку. Она была влажная и очень холодная. Да и сам водяной оказался на редкость бледен, а глаза – стеклянные, почти как у колдуна.

– Ты уж прости, я слегка не в духе… – будто прочитал мысли Славы Митрофанушка. – Водяной я, а у Ледяного Пяты в гостях – не самое лучшее место. Не самый добропорядочный он хозяин.

– И, правда, здесь холодно…

– Да что там холодно, – осторожно Митрофан потрогал свой живот, тут же раздался глухой лязг, будто лёд в воде катался. – Я замерзаю, Ярослав… – с отчаяньем добавил водяной.

Мальчик задумался, такой вариант ему в голову не приходил.

– Был бы у меня мой амулет, я бы через эти прутья прошёл, но… Но амулет у меня отобрали… – продолжал причитать узник. – Они сразу как меня схватили, его и отобрали… Эх…

– Постой, Митрофан, какой ещё амулет?

– Мой! Его колдун один обронил в моё озерцо, я его подобрал и преподнёс, но колдун мне его подарил. Из тины я сделал верёвочку и повесил его на шею. С его помощью я могу превратиться в селезня… А я ж всегда слегка завидовал уткам и прочей птице. Ты не представляешь что такое полёт, Ярослав… – глаза водяного вдруг загорелись. – Бывалочи летишь над лесом, деревья махонькие, смертные как муравьи, птички рядом летают… а ты паришь свободно. Захотел вверх, захотел вниз… Нет, ни с какими нырками в пучину этого не сравнить, Ярослав. Воздух – совсем другая стихия…

– И ты покинул воду навсегда?

– Да, – кивнул водяной. – Правда, мне помогли – моё озерцо высохло, из него слишком много брали воды местные крестьяне, опять же скот постоянно на водопой приходил. Вот и высох, оставив грязную лужицу. Да разве ж там проживёшь?.. Зато я стал летать… Только вот отобрали у меня амулет мой, да скинули в свою кучу…

– Какую кучу?

– Авось заметил. В одной из комнат у Ледяной Пяты свалены волшебные предметы, о которых смертные знают только из сказок, да и то некоторые им вовсе неведомы. Волшебное Веретено, Гуменников Огонь или Свирель Тьмы… Вот это волшебство… А тут оно собрано снеговиками да свалено в кучу…

– Зачем?

– Неведомо зачем… – развёл руками Митрофан. – Каждый год Ледяная Пята пытался вернуться, боги его очень жестоко покарали, а в этот раз он задумал что-то очень плохое…

– Надо выбираться, – быстро сказал Ярослав и вскочил. – Немедленно! – он оглядел пещеру за прутьями – сторожей не видно.

– Если бы всё так просто было… Уж я не пытался, только силы зря потратил… – медленно Митрофан подошёл к прутьям. – Их не согнуть, не растопить – это лёд особый…

– Но всякий лёд хрупкий! – заметил Ярослав и, порывшись в карманах тулупа, извлёк перочинный ножичек.

С интересом Митрофанушка глядел, как Слава пытается перепилить ледяной прут, стирая со лба пот. Но результатом пятиминутных усилий только и стала, что бороздка с ноготь глубиной.

– Этак мы здесь ещё долго просидим, – отчаянно заметил водяной.

– Не вешать нос! – и не допилив прут в одном месте Слава принялся за работу в другом.

– А я замёрзну, – продолжал жаловаться Митрофан.

– Не вешать нос… – постучал Слава сверху прута, снизу, да вытащил его.

Митрофан оживился.

– Это как?

– Это «не надо вешать нос»! – просунул Ярослав руку в образовавшееся отверстие и вновь принялся подпиливать прутья.

И вот после трёх часов кропотливой работы, шесть ледяных столбиков стояли рядком у стены, а Ярослав потирал довольно руки.

– Идём, Митрофанушка.

– Боюсь мне за тобой не угнаться – я ослаб…

– Ну-ну, не раскисай, я понесу тебя… – взял Слава водяного на руки и тут же опустил. – Ого, какой тяжёлый!..

– Ещё бы, во мне два с половиной ведра!

– Охотно верю… Давай на спину.

Забрался Митрофанушка, обнял за шею.

– Ярослав, здесь потолки низкие…

– Я постараюсь не прыгать…

И вот они уже крались по своим импровизированным казематам, осторожно оглядываясь. Казалось, переходам тут нет числа, пещера всё ветвилась и ветвилась. Поначалу мальчик и водяной поблуждали вокруг да около своей темницы, затем вышли к выходу, где и сидел колдун со своими слугами. У входа стояло три чёрных снеговика. Проскочить незаметно не удастся!

– Если бы у меня был мой амулет… – тоскливо прошептал водяной. – Я бы пролетел…

– Ну, так и пошли за ним…

Комнату с кучей волшебных предметов нашли не сразу, в пещере ориентироваться достаточно сложно – всё одинаковое и никаких тебе вешек и указателей…

Как только Слава поставил водяного на пол, тот тут же забрался с головой в кучу – одни ноги торчали, но амулет свой нашёл. А мальчик тем временем присмотрелся к складу повнимательней. Назначение большей части предметов ему непонятно. Самые бесформенные и трухлявые, судя по всему, являлись оберегами. Попытался было мальчик поработать с Волшебным Веретеном, покрутил его, но вероятно всё-таки нужно уметь прясть. Кусок пожелтевшей и продырявленной в нескольких местах ткани, наверное некогда кормил витязей – это Скатерть Самобранка, а на потрескавшихся гуслях певцы услаждали слух Змеям Горынычам да Кощеям Бессмертным… А уж сколько тайн хранили волшебные шкатулки…

– Теперь это куча хлама… магического, но хлама, – цыкнув зубом, заметил Митрофан.

– Но если это хранить… из них можно сделать музей, чтобы люди знали, чтобы помнили откуда они… Да и любой музей в Дубраве рад выставить такие экспонаты. Неужели, и Ледяная Пята хочет создать музей?

– Ага, как бы не так… Это больше похоже на какое-то сырье…

– Сырье для чего?

– А вот это и загадка… – Митрофанушка отмотал аршин шерстяной нити от Веретена, сделал новую верёвочку на амулет да повесил его на шею. – Теперь я могу лететь…

– Но я не могу… – с грустью заметил Слава.

– Ну, а если я полечу, а потом вернусь, а потом мы…

– Митрофан, думаю, не лучшая идея гадать сейчас загадку «Мужик, волк, коза и капуста» и бегать туда-сюда…

– Ты прав, – кивнул водяной.

Слава вытащил из кучи небольшую деревянную свирель, некоторые её трубочки прохудились и заимели дополнительные дырочки. Он дунул на пробу, вышел слегка фальшивый «Собачий вальс».

– И для чего она?

– Ты не заметил… Смотри… – Митрофанушка сам сыграл на свирели и тут же на миг исчез. – Смотри, я – невидимка…

– Но если нас никто не увидит, то мы сможем выйти оба? Верно?

– Точно… А ну-ка подсади-ка меня…

Забрался снова водяной на шею к Славе и вручил свирель:

– Играй… только не фальшивь – это не очень красиво… Эх, только бы мне не понравилось на шее сидеть, а то ведь потом и не слезу… – Слава в недоумении повернул голову. – Шучу, шучу… – улыбнулся Митрофанушка.

– Кажется, ты оттаял, уже шутить изволишь.

– Да, но льда во мне ещё предостаточно… Дуй…

И Слава заиграл, тяжело ступая по пещере… Однако на музыку тут же вышел Ледяная Пята, по каждую его руку его стояло по чёрному снеговику.

– Тебе не кажется, что мы чего-то не учли? – между нот спросил Слава.

– Эта дудка – шутка самого Велеса… Можно быть или неслышимым, или невидимым… но ни то и другое сразу…

А меж тем вокруг наших героев уже смыкалось кольцо из чёрных снеговиков. Озирались опасливо Слава и Митрофанушка, ждали продолжения.

– Погоди… Безвыходных ситуаций не бывает!.. – он послюнявил пальчик и тут же выставил его вперёд. – Поворачивай направо и полный вперёд между тех двух с шарфиками…

– Почему? – разворачиваясь спросил Слава.

– Здесь сквозняк…

– Можно простудиться…

– И не только! Здесь есть второй выход…

Прошмыгнул Ярослав мимо недоумевающих ледяных слуг и понёсся вглубь пещеры.

– Стоп-машина… – неожиданно скомандовал водяной.

– Что ещё такое? – мальчик обернулся за спину, чёрные слуги колдуна уже наступали им на пятки.

– Без фонарика мы туда не отправимся, – отломил Митрофан светящийся сталактит с потолка. – Всё, полный вперёд… Ой…

– Что «ой»? – спросил Слава и даже играть перестал, отчего на миг они стали видны.

– Я о камень ударился… Ярослав, не останавливайся!

Тут же снеговик ухватился за кофту водяного, но так и остался с шерстяной ниткой в руках, а снеговики, бежавшие за ним, сами притормозили вслед за товарищем, да сбились в чёрный комок…

Глава четвёртая. Подземное царство

– Кажется, они отстали, – заметил обернувшись Митрофанушка.

– Ну и хорошо, – остановился Ярослав и опустил водяного прямо на камень. – Очень даже хорошо… А где это мы? – оглянувшись спросил он.

Поводил Митрофан вокруг себя сталактитом, рассматривая окрестности, потоптал широкими ступнями по камням, запрокинув голову загляделся на потолок.

– Сколько мы бежали…

– Долго, очень долго…

– Всё относительно… Мне же показалось с полчаса…

– А то как же: тебя несли… – буркнул Слава. – Мне это показалось вечностью!..

– Я же говорю, что всё относительно, – невозмутимо заметил водяной.

– А тебе не кажется: здесь потеплело?

– Очень даже может быть, – Митрофанушка попрыгал на месте. – Всё, я могу идти сам…

– А ты не думаешь, что это странно: мы забрались глубоко под землю, а тут тепло?

– Ответ может быть только один: мы проникли очень глубоко и очутились в Подземном царстве. Здесь идёт тепло от самой земли…

– А тут кто-нибудь обитает?

– Конечно, наш мир полон жизни… или нежити…

Мальчик помотал головой.

– Вот только не надо нас бояться, пожалуйста, некоторые из нас очень даже милые… Я, к примеру… – как можно благожелательней ответил водяной. – Куда дальше двинем?

– Назад нам дороги точно нет…

– Тогда пойдём вперёд… Если сквозило, то выход непременно там…

– А если это будет дырка в потолке? – ткнул пальцем в потолок мальчик.

– Знаешь, – задумчиво заметил водяной, – давай об этом не думать, ладно?

– Тогда просто направимся вперёд и всё!..

* * *

И уже через полчаса они вышли в огромную полость, дно которой заполнила чистая-пречистая вода. С потолка свисали острые сталактиты, внизу росли сталагмиты, а у другого берега расположилась куща столбов-сталагнатов. Однако отчего-то в самой полости стояли сумерки, не полная темнота, но и не светлый день. Слава подумал было, мол, где-то недалеко здесь выход, а свет от него приходит от сталактита к сталактиту. Но ведь, всем расчётам, на дворе должна стоять ночь! И эту гипотезу он отверг.

Митрофан тут же стянул свою кофту и прыгнул в озерцо солдатиком. Сквозь прозрачную воду Ярослав разглядел, как он быстро проплыл до другого берега и, выпрыгнув из воды, сделал сальто-мортале да тут же рухнул в водоём плашмя.

– Кажется, ты попал в свою стихию! – прокричал ему Слава.

И тут же эхо разнесло его голос по пещере… Всё затряслось, с потолка посыпались сталактиты. Митрофан поднял голову над водой, узрел плюхающиеся в озерцо каменные куски и тут же вылез на берег рядом с мальчиком.

– Вода преотличная, а вот лучше здесь не кричать, – опасливо оглядываясь прошептал он.

– Здесь есть выход? – шёпотом спросил Слава, не сводя глаз с каменного свода.

– Выход есть, меж тех двух колонн, – Митрофанушка указал на другой берег. – Ты можешь и не плыть, вдоль бережка пройдёшься…

– А куда ведёт этот выход?

– Я не знаю, – честно признался Митрофанушка. – Но раз уж выбрали путь – давай его придерживаться. Вода точила эти пещеры тысячелетиями и откуда-то она должна была появляться и куда-то деваться. Так что…

– Будем идти вперёд, авось к чему-нибудь и выйдем…

– Эх, не люблю я слово «авось»…

– Продолжим променад?

– Продолжим… – кивнул водяной и вручил Славе свою кофту да амулет. – Я с твоего позволения поплыву, мне так привычней.

– А полететь не хочешь?

– Не, воздух не тот… Полёты в замкнутом пространстве ни к чему хорошему не приводят…

Очень пожалел Слава, что не надел сегодня утром сапоги. Острые камни впивались через валенки в подошву и каждый шаг сопровождался неумолимой болью. Очень пожалел Слава, что не может выломать себе какой-нибудь посох. Ох, и как же жалел себя Слава…

Поначалу он просто шёл вдоль берега, но к середине подземного озерца отвесная стена подходила к самой воде. Снял Ярослав свой тулуп, застегнул на все пуговицы, сложил туда скромные пожитки водяного да свою шапку, связал рукава – вышел неплохой рюкзачок. И, держась за выступающие из стены камушки да трещинки, одной рукой (в другой он держал сталактит-фонарь) шёл мальчик вдоль стены. Пару раз он неосторожно ступал, да в озерцо летели камушки… отчего уже сохнувший у выхода Митрофанушка только качал головой… но почему-то не подплывал и не помогал… Странный, они водяные, народ…

И вот уже стояли они оба у выхода. Развернул свой тулуп Слава, да принялся сам отряхиваться от каменной пыли.

– Как думаешь, они за нами всё-таки идут? – задумчиво глядя на чёрное отверстие входа в полость спросил водяной.

– Я так думаю: Ледяная Пята им приказал вернуться… Тут недолго и заплутать, а потом и обыщись их или новых воруй.

– Но почему они нас в покое оставили?

– Я и говорю: отпустили, решив что вреда мы больше волхву не причиним… – Слава призадумался, но тут же помотал головой: – Вот и всё… об остальном и думать не хочу…

* * *

Коридоры сменяли один другой: выходили то в эту полость, то в ту. И все они казались какими-то неразличимыми. Однажды тоннель сузился настолько, что пришлось Славе карабкаться на корточках по острым камням, водяной же шагал не сгибаясь. По дороге они насобирали себе разных камней, не для коллекции, нет. А чтобы не заблудиться. Бывало, подойдут к новому лесу сталактитов, сравнят. Нет, не то и с чувством полной уверенности идут дальше.

– Как ты думаешь, где мы выйдем? – прервал молчание Митрофан. – Иной раз бывает плаваешь под водой, плаваешь, а от берега далеко так и не уплыл…

– Я вообще-то в этих местах новичок, – признался Ярослав. – В смысле, в том, что сверху… Мы раньше в Дубраве жили, потом вот папу моего перевели сюда, и я даже не успел как следует осмотреть окрестности. Знаю, что деревня где-то недалеко есть… Реченька. А больше и ничего не знаю.

– Говоришь, что здесь недавно? Вот ведь течение наше, а? Этак могло повернуться, что мы бы с тобой и не встретились, Слава…

– Да-да, и не заблудились бы здесь… – буркнул Ярослав.

– Не расстраивайся. Потом будет что вспомнить, а то чего ты в своём пруду… городе, то есть, увидишь…

– Но мне эта дорога порядком поднадоела… Всё идём и идём. И не встретили никого, пусть хоть дорогу показал. Этак может, мы по кругу ходим, этак может, мы и вообще сейчас под морем находимся и не выйдем никуда и никогда…

– Ты главное не расстраивайся и всё получится…

– Я есть хочу…

– И я тоже… Вдруг здесь не только камни есть, Слава, может рыба, где водится, я ведь рыбак.

– Сырой её есть?

– Не любишь?

– Не очень, – поморщился мальчик.

– Ну, ничего, придумаем что-нибудь, пойдём к вулкану и поджарим…

И уже на следующем повороте на коридорах стояли какие-то знаки.

– Уже хорошо, – заметил Митрофан, глядя прищурившись то на один, то на другой. – Знать бы, что это означает. Ты как думаешь?

– Вот там, где пальма… Ну это дерево такое на юге растёт, я его сам не видел вживую… но могу предположить, что кто-то так пометил выход наружу…

– А второй?

– Второй похож на гору, ну видимо вглубь горы уходит… – Слава потрогал знаки. – Давнишние…

– Тогда идём вверх?

Однако тоннель почему-то шёл вниз и вниз, один отрезок пути даже напоминал горный серпантин, а в одном спуск так резко спадал, что Славе пришлось спускать на руках непривычного к таким лазаньям водяного. И вот они уже стояли у большой дыры в три аршина из которой шёл свет и сквозь дымку виднелось какое-то движение.

– Море! – прошептал Слава. – Митрофан, ты слышишь? – Слава показал на дыру. – Там море!

– Большой пруд… – мечтательно произнёс Митрофан. – А тебе не кажется, что странно, чтобы мы шли вниз да вниз, а потом вдруг оказались сверху?.. А что там такое двигается? – подозрительно спросил Митрофан.

– Чайки наверное, они всегда есть на морском берегу…

– Чайки?

– Ну, такие птицы на морях и озёрах. Вроде уток, но питаются рыбой…

И тут что-то большое и серое пронеслось прямо перед мальчиком и водяным, обдав волной влажного воздуха. Водяной даже упал от неожиданности.

– Ух… – он схватился вдруг за свой амулет. – Жди меня здесь и никуда не уходи… – и выпрыгнул прямо в дыру.

Слава хотел было увидеть, как же водяной превратиться в селезня, да тот быстро скрылся в дымке. А нечто серое прошло мимо отверстия ещё раз, тут уж мальчик уловил запах рыбы в той влажной волне. Неужели всё-таки море…

– Кряяяяяя! – раздался отчаянный крик Митрофана и в маленькую пещерку влетел крупный селезень. Птица отряхнулась и тут же медленно начала превращаться в водяного. Сначала лапки в широкие ступни, потом крылья в руки, затем туловище и наконец исчез клюв. – Т-там… Ты не поверишь… я и сам не поверил было… Там три кита, на которых и стоит наш мир, а то серое, что туда-сюда летает – хвост кита… Помахивает им как легавый… Ух, и веселье какое… Шли-шли вниз, а вниз-то теперь и некуда…

* * *

Второй путь оказался намного интересней. Во-первых, через какое-то время стены тоннеля утеряли свою топорность и сделались ровными, кое-где поросшими паутиной. Митрофанушка тут же заговорил о древних царях, минувших богах, грандиозных битвах волшебных народов, впрочем, стены ничего не сохранили: ни знаков, ни зарубок, ни даже трещинок. Во-вторых, тоннель шёл под определённым углом вверх, что не могло не обрадовать – путешествовали точно на поверхность…

Однако вскоре радости поубавилось. Вышли-то к руинам, к большому подземному, пустому городу. Слава попытался было сравнить дома, хотелось увериться, кто в них жил, но там не угадывалось ничьих очертаний – будто строили без всякого вкуса, просто чтобы жить. И к тому ж строители оказались маленького роста: Ярослав бы в такие домишки не поместился.

– Знаешь, Слава, здесь жутковато…

– Не то слово… – согласился мальчик.

– И мне даже кажется, что шли мы с тобой по канаве какой-то… вот они в океан и сливали воду…

– Но кто они?

– Я ж говорю: древние цари… Кто ж знает, кто здесь жил… И гляди: здесь нет никаких отметок, ни буквы, ни значка, будто и писать не умели…

– Почему ж не умели? Гляди сюда, – Ярослав подбежал к одному из зданий и ткнул на небольшой выступ – похоже здесь располагалась какая-то вывеска, но буквы на ней кто-то старательно затёр. – Скрываются?

– А может быть кто-то уничтожил целый народец и стёр о нём всякие упоминания, – Митрофанушка поднял камень. – Какая страшная месть. Ты не находишь?

– Ты прав, Митрофан, страшная… А в заброшенных городах кто-нибудь водится? – осторожно озираясь спросил Слава.

– Да бывает, как без этого. Свято место, как говорится… А что такое?

– Да, так… Знаешь, пойдём отсюда скорее…

Однако выйти из города оказалось не так-то просто – из него шло сразу одиннадцать ходов и попробуй определи какой из них да куда ведёт, если ни одного указателя нет.

– Эх, плут-траву бы… – мечтательно произнёс водяной. – Мы этак можем до бесконечности ходить… – он неожиданно схватился за свои зелёные волосы и выдрал один длинный. – Сейчас что-нибудь придумаем, – обвязал волосок вокруг подобранного камушка, и приговаривая: «хочу наверх… хочу наверх…» пошёл то к одному, то к другому выходу, и, наконец, у одного камешек закрутился на волоске как бешенный. – Ну вот и дорога наверх…

– А раньше так нельзя было сделать?

– Раньше без путанницы обходились, – хитро прищурившись, заметил водяной.

В этом тоннеле по дну тянулись три бороздки: две – тонкие, одна – толстая и глубокая. Долго мальчик и водяной гадали о назначении странных следов, пока не вышли к древней гигантской каменоломне. Зачем этот зал они догадались по выдолбленным наполовину из стен каменным глыбам, и какое-то подобие агрегатов для обтёсывания камней. Но никаких значков! Удивительно, что они хоть те два указателя в канаве нашли, их, наверняка, не затёрли по рассеянности…

– Слышишь? – вдруг подняв высоко светящийся осколок спросил Ярослав.

– Что?

– Там кто-то прошёл… Неужели не чувствуешь?

– На воздухе я слегка глуховат, зато вот в воде за версту всё слышу…

Они обошли всю каменоломню с камешком на волоске и он наконец-то завертелся у груды каменных блоков.

– И где? – Слава поднял голову к самой маковке груды. – Лезть придётся, – он вдруг снова резко развернулся. – Знаешь, Митрофан, идём отсюда… И как можно скорее – это очень жуткое место…

Каменные блоки оказались не такими уж большими – в пол-аршина, так что карабкаться по ним Ярославу особого труда не составило. И только на самой вершине груды он оглянулся и чуть не выронил сталактит.

– Митрофан, гляди! – прохрипел он.

Карабкавшийся следом водяной оглянулся.

– Ничего себе чудо-юдо…

Из пещеры на Славу и Митрофана выходили огромные чёрные пауки. Мохнатые, каждый в аршин высотой и с острыми когтями на концах толстых лап. Шли они степенно, будто знали, мол, никуда добыча от них не денется… А водяной и мальчик же наоборот заспешили ползти вверх. Тут же Слава и оступился, да повис на блоке. Одна каменная глыба сорвалась и устремилась вниз. Пауки медленно обступили её, обнюхали, ощупали – глаз у них, похоже, не имелось и вновь повернулись к каменной куче.

– Как ты думаешь, кто они? – спросил Ярослав.

– Сторожа мёртвого города… Мы когда вошли без спросу, вот они на нас внимание и обратили… – перескакивая с камня на камень ответил Митрофан.

– А чего ж они раньше нас не хватали?..

– Собирались с духом…

– Правда?

– Они в одиночку не нападают, гляди, как слаженно карабкаются за нами… – Митрофан раскрутил на пальце камушек на волоске да выкинул как из пращи в одного паука, попасть не попал, но погоня замедлилась – изучали теперь и это явление. – Надо же упырное средство, а действует.

– Они, похоже, слепые, – взобрался Слава уже на самый последний камень и увидел наконец дыру в стене, отчего даже слегка разочаровался – отверстие оказалось не таким уж и широким, он сам мог разве что и уместиться как на четвереньках, к тому же последний камень отстоял от стены на целый аршин. Примерился он к прыжку, как услышал крик!

Один из пауков ухватил Митрофанушку за ногу, а он и вопил как резанный. Остальные сторожа тут же поспешили в подмогу к товарищу. Начал было раскачивать блоки, да тщетно – здесь они крепко лежали, будто цементом скрепленные. Хотелось в них что-то кинуть, чтобы отстали… очень бы подошли спички… но… Митрофанушка всё орал, а пауки всё плотнее окружали его. Схватился Слава за сталактит, да царапнул им по камням – высыпали искры. Слава начал осторожно спускаться, держа свой фонарь перед собой, как оружие.