Текст книги "Сто боев – сто побед"

49

Над морем уже забрезжил рассвет. Кащеев посмотрел на часы, потом перевел взгляд на приемник. Зеленый глазок, показывавший, что питание включено, исправно светился. А вот красный светодиод, который должен был зажечься при поступлении сигнала, был по-прежнему темным и безжизненным.

И Кащеев вдруг ощутил беспокойство. По всем его расчетам, самолет из Москвы уже давно должен был прилететь. Ну а добраться до закрытого района, имея в распоряжении вертолеты и гидроавиацию Черноморского флота, было делом максимум часа. Сами переговоры и сдача не должны были занять много времени…

Кащеев поднялся и прошел к окну. Отдернув занавеску, он открыл дверь и высунулся на балкон. Море темным одеялом простиралось до начавшего светлеть неба. Место, где находилась захваченная «Варшавянка», как и практически весь закрытый район, располагалось за линией горизонта. Его увидеть Кащеев не мог. Зато он вдруг рассмотрел на траверзе поселка несколько растянувшихся цепочкой огоньков.

У Кащеева екнуло сердце. Он бросился в комнату и через пару минут вернулся уже с биноклем. Припав к нему, он увидел растянувшийся почти у линии горизонта конвой. Несколько кораблей кильватерной колонной направлялись в сторону Севастополя. То, что они возвращались на главную базу Черноморского флота, могло означать только одно: лодку уже давно освободили. А раз так, то и радиозаграждающие помехи сняли…

Кащеев бросился к приемнику. Тот оказался в порядке. Да и не могло с ним ничего случиться, ведь работал он на фиксированной частоте. Кащеев несколько секунд смотрел на приемник, словно бы гипнотизируя его, потом положил прибор на стол и обессиленно плюхнулся в кресло.

Потянувшись рукой к бутылке, он набулькал полный стакан коньяка и выпил его, даже не поморщившись. После этого Кащеев провел рукой по лицу и снова глянул на приемник. Но красный светодиод и не думал загораться…

50

Дверь кают-компании Главного штаба Краснознаменного Черноморского флота Российской Федерации распахнулась. В гулкий коридор с высоченными потолками выскочил адьютант. Следом за ним показались командующий ЧФ и замдиректора ФСБ. Настроение после сытного обеда у них было не то чтобы безоблачное, но вполне нормальное – как-никак инцидент с захватом «Варшавянки» закончился вполне сносно: сама лодка была уже на базе, никакой утечки информации не последовало…

– Разрешите обратиться, товарищ генерал? – шагнул наперерез свите Логинов.

Замдиректора быстро посмотрел на него и повернулся к командующему ЧФ:

– Спасибо, адмирал! Я к вам зайду позже, перед отлетом!

– Да-да, конечно! – понимающе кивнул командующий.

Он со своей небольшой свитой двинулся дальше. Замдиректора повернулся к Логинову и негромко сказал:

– Идемте, полковник, в кабинет!

Через пару минут они уже вошли в громадную комнату с лепными потолками, украшенную портретами знаменитых флотоводцев. Замдиректора вытащил сигареты и прошел к окну с открытой форточкой.

– Ну? – сказал он.

– Мы с Плотниковым только что вернулись из кафе, где мичман Сацких был завсегдатаем… По фотороботу, составленному со слов Лизы, один из знакомых мичмана, тоже моряк, опознал человека, с которым пару раз видел Сацких…

Замдиректора выпустил струю дыма к роспахнутой форточке. Виктор продолжил:

– То есть картина случившегося установлена практически полностью. Кащеев, а я уверен, что это был именно он, на почве совместного употребления спиртных напитков вошел в доверие к мичману. Ну и использовал для съема информации… Личности поднятых водолазами со дна моря на месте захвата «Варшавянки» убитых татар тоже идентифицированы по фото. Это члены подпольной ваххабистской группы «Серые волки Крыма» Ильмиев и Халилов. К ним Кащеев подобрал другие ключики… В общем, остается только дождаться результатов экспертиз, но, я думаю, они полностью подтвердят наши предположения о том, что при допросе мичмана Сацких применялся скополамин или его аналог и что в качестве усыпляющего вещества на подводной лодке был использован «веселящий газ»…

– А жизни членам экипажа ваши экспертизы тоже возвратят? – глухо спросил замдиректора.

– Виноват, товарищ генерал! Не понял…

– А что тут понимать! Замечательно, конечно, полковник, что вы так оперативно воссоздали картину захвата! Честь вам и хвала за это! Но только его бы не случилось, если бы вы не упустили Кащеева!

Логинов коротко вздохнул и переступил с ноги на ногу.

– Прошу прощения, товарищ генерал! Но я Кащеева не упускал, – глухо сказал он. – Я его привез в Москву из Крыма в наручниках! И передал на Чкаловском «Альфе»… А упустил его на набережной Москва-реки спецназ УФСБ. Меня там, простите, не было!

– Да не надо мне переводить стрелки на спецназ, полковник! Они свое получили! Я имею в виду то, что случилось в Одессе! Вы за себя отвечайте!

– В Одессе Кащеева в море топил Моня! И я в рапорте четко указал, что сообщаю о ликвидации с его слов!

– Это ничего не меняет, полковник! Моня, если вы забыли, уже даже не наш агент! Так что вся ответственность за то, что Кащеев ушел, ложится на вас! – резко проговорил замдиректора. Повернувшись к Виктору, он посмотрел на него, потом прошел к столу и продолжил: – Вы с вашим Моней упустили предателя, который, в силу своей прежней должности, имел доступ к самой разнообразной сверхсекретной информации! И способен на все! Надеюсь, вы осознаете это?

– Так точно! – кивнул Виктор.

– Садитесь, – сказал замдиректора уже обычным тоном. Логинов прошел к столу, замдиректора тем временем опустился в кресло и кивнул: – Можете курить, разговор будет долгим…

– Спасибо, товарищ генерал! – сказал Виктор, отодвигая стул.

Замдиректора раздавил в монументальной бронзовой пепельнице окурок и посмотрел на Виктора.

– Следствием по «Варшавянке», полковник, займется специальная совместная группа Главной военной и Генеральной прокуратур. Ее члены уже вылетели в Крым. Так что экспертизы и оперативно-следственные действия отставляем в сторону. Наша задача наконец ликвидировать Кащеева! Это понятно?

– Так точно, товарищ генерал! Но сделать это будет очень непросто!

– Нужно было идти служить не в ФСБ, а в интендантство, полковник! У нас простых задач, извините, нет!

51

Кащеев смотрел в стену над телевизором. После того как он увидел на горизонте конвой кораблей ЧФ, его охватил странный ступор. Он просидел неподвижно около часа.

Потом снова выпил и уставился в стенку. Наконец Кащеев пошевелился и повернул голову. За окнами давно рассвело. Кащеев посмотрел на часы и удивился. Надежды на то, что его план сработает, уже практически не оставалось. Но Кащеев знал, что в жизни бывает по-всякому.

Поэтому он прокараулил у приемника до самого вечера. И только когда над морем начали быстро сгущаться сумерки, Кащеев вдруг понял, что проиграл. Все сработало, кроме главного – того, ради чего он и провернул всю эту хитроумную операцию…

– Ублюдки!!! – вскрикнул Кащеев, схватив приемник и в приступе бессильной ярости швырнув его в угол.

После этого Кащеев глубоко вздохнул и посмотрел на бутылку. Коньяка в ней уже не осталось. Кащеев поднялся, сходил к бару за другой и выпил два стакана подряд.

В голове его было абсолютно пусто. Он добрел до дивана, рухнул на него и, не разуваясь, мгновенно уснул…

52

– А что по этому телефону, полковник, которым Кащеев хотел вас взорвать? – спросил замдиректора ФСБ.

– Телефон работал в режиме подслушивающего устройства дальнего радиуса действия. При снятии радиозаграждающих помех Кащеев смог бы принять сигнал и, улучив момент, обычным звонком привести в действие взрывчатку…

– Ясно! По этому телефону на него попытаться выйти нельзя?

– Специалисты говорят, что нет, товарищ генерал!

– А по «веселящему газу»?

– Тоже навряд ли. Даже если мы обнаружим поставщика в каком-нибудь кислородном цеху, что толку? Кащеев-то второй раз туда наверняка не сунется…

Замдиректора ФСБ побарабанил пальцами по столу.

– Значит, так, полковник! Вы остаетесь здесь. И перебираете все ниточки, по которым можно выйти на Кащеева. Все! Без исключения! Кащеева надо обезвредить! Это понятно?

– Так точно! А как же приказ, товарищ генерал…

– За приказ не беспокойтесь! Берите ручку, пишите рапорт на мое имя… Значит, так… В связи с оперативной необходимостью, прошу откомандировать меня в отдел контрразведки Краснознаменного Черноморского флота… Написали?

– Так точно… На какой срок, товарищ генерал?

– А без срока, полковник! Просто ставьте подпись и дату. Командировка у вас будет бессрочная! В Москву вернетесь только тогда, когда на руках у вас будет скальп Кащеева! Понятно?

– Так точно!

– Тогда давайте рапорт! Подписываю при вас! Так что можете приступать к работе немедленно, полковник! Обо всех соображениях докладывать лично мне, по спецсвязи! Вопросы есть?.. Пожелания?.. Приветы родственникам, знакомым?..

53

Портфель с полумиллионом долларов прыгнул через голову ошарашенного Страйка в проход между столиками. Кащеев, швырнув под ноги подводное ружье, крикнул:

– Вира, Дрон!

Ковш плавучего подъемного крана, зависший в темноте буквально в полутора-двух метрах повыше перекрытия террасы огромного ночного клуба, тут же рванулся вверх. Передвигался он со скоростью скоростного лифта. «Помпея» быстро отдалялась, словно бы падая в преисподнюю. Кащеев лихорадочными движениями выбрал линь подводного ружья. Портфель огромной ночной бабочкой порхнул к ковшу. Кащеев ухватил его и крикнул:

– Стоп!!!

Он сделал невозможное: посреди представления увел кусок мяса из клетки тигров. Теперь нужно было обезопасить себя от погони. Кащеев заранее, еще не зная о «Хаммере» и спецназовцах, приготовился к этому. В пакете он привез на борт плавучего крана «ПК-488» не дымовые шашки, а остатки пластита.

Первоначально Кащеев собирался сбросить этот пакет на перекрытие террасы «Помпеи». Но погоню снарядили слишком быстро – за углом клуба уже вспыхнули фары, и к берегу рванулась машина. И Кащеев на ходу поменял план.

Мгновенно выдернув гарпун и распахнув портфель, он высыпал характерно пахнущие баксы в сумку и тут же сунул на их место пакет со взрывчаткой. Когда Кащеев выглянул из ковша снова, рванувшийся в погоню «уазик» со спецназовцами провалился в деревянный помост. Это было очень кстати – взрыв должен был накрыть всех. И Кащеев бросил портфель в проход…

– Все, Дрон! Поворот! – крикнул он, приседая в люке.

Ковш качнулся и по дуге поплыл к морю. Разворачивался он далеко не так быстро, как поднимался, поэтому со взрывом Кащееву пришлось повременить. Утащить в ковш подъемного крана полмиллиона, а потом в этом же ковше самого себя и гробануть, развеяв баксы над Аркадией – это было бы слишком оригинально. Уж лучше было отрываться от погони…

Внизу, в щели между сцепленными зубьями ковша, проплыл пустынный танцпол «Помпеи», потом замелькали ярусы амфитеатра. Кащеев держал пульт в руке, но приводить в действие СВУ было еще рано. Взрывная волна могла повредить стрелу подъемного крана…

И только когда под ногами Кащеева вслед за темной полоской пляжа блеснуло море, он нажал кнопку. Однако взрыва не последовало. Сообразив, что металл ковша экранирует сигнал, Кащеев быстро высунул руку в люк и повторил попытку.

– Ту-дух! – сухо треснуло над «Помпеей», и руку Кащеева на миг озарила вспышка.

Однако это был вовсе не тот взрыв, которого он ожидал. Кащеев чертыхнулся и высунулся в люк. «Помпея» устояла, только над сценой обвалился портик. Народ в панике покидал клуб, спецназовцы карабкались по стенке от провалившегося «уазика» к заднему ограждению, за колоннами коротко прогрохотал автомат…

Взрыв, хоть и не уничтожил всех врагов, но зато сбил с толку спецназовцев. Однако, чуть наклонившись, Кащеев вдруг увидел, что в сторону ковша показывает рукой один из милиционеров, патрулировавших пляж. Другой что-то кричал, прижимая к уху рацию.

– Дрон, прямо в катер меня опустишь! Слышишь?.. – быстро проговорил Кащеев.

– Да, Григорий Васильевич!

– И бегом ко мне! А то менты уже на берегу!

– Хорошо!

Стрела по дуге приблизилась к носу плавучего крана, одновременно опускаясь. Дрон не зря три года уродовался в своем профтехучилище. Несмотря на плохой обзор, он с первого раза мягко опустил ковш прямо в середину катера.

– Порядок, Григорий Васильевич?.. – послышалось в наушниках.

– Порядок! – крикнул Кащеев, высовываясь из ковша и отцепляя крюк. – Чуть вира – и ко мне!

Крюк заскользил вверх. Кащеев быстро наклонился. Ковш был довольно высокий и при резком повороте катера мог булькнуться в воду – вместе с деньгами. Ухватив сумку, Кащеев бросил ее к водительскому креслу и оперся двумя руками о края люка, собираясь выпрыгнуть из ковша.

В этот момент катер вдруг резко накренился и выскочивший из воды здоровенный мужик с козлиной бородой и одним бакенбардом вцепился в пистолет Кащеева. Тот не успел ничего сообразить, как огромный кулачище врезался в его лицо…

От удара Кащеев долбанулся затылком о крышку люка, выпустил пистолет и шмякнулся в ковш. Катер качнулся, в следующий миг крышка с грохотом опустилась, накидной болт со щелчком встал в ее пазы, и снаружи донеслось:

– Ну вот мы и сдыбались, Кащей! Как ты насчет оздоровительной морской прогулки? Заодно перетрем тему твоего поведения!

– Ты?! – вскрикнул Кащеев, узнав голос Мони. – Но ты же…

Моня засмеялся, катер взревел мотором и рванулся прочь от «ПК-488».

– Григорий Васильевич!.. – крикнул в выпавшем наушнике Дрон. – А я?!

Моня с ухмылкой оглянулся на кран и вдруг подозрительно втянул носом воздух. На баксы нюх у него был как у гончей. И секунду спустя Монина рука уже шарила в сумке.

– Во блин! Это я удачно реинкарнировался! – разнеслось над морем. – Молодец, Кащей! Беру в счет морального ущерба! Тебе они все равно уже не понадобятся!

Разом лишившийся и только что украденных денег, и оружия, запертый в железной клетке огромного ковша Кащеев лихорадочно пытался найти выход. Однако сделать это было непросто. А катер, быстро отойдя от берега, вдруг чихнул и присел с умолкшим двигателем.

– Ну что, Кащей! – проговорил во внезапно наступившей тишине Моня. – Больше мне не попадайся, понял?…

Катер еще немного проскользил по инерции по воде и закачался на волнах. Моня закряхтел у угла ковша, тот приподнялся и накренился…

– Не надо! – застучал кулаками по стенке Кащеев. – У меня еще деньги есть! Много! Из двух банков!

– От бабок… одни… проблемы!.. – натужно проговорил Моня.

Ковш резко наклонился и кувыркнулся через борт.

– Ты о душе лучше подумай, Кащей! – донеслось сквозь бульканье воды.

– А-а!!! – отчаянно грохнул руками в люк Кащеев.

Однако тяжелый ковш уже шел ко дну. Кащееву ничего не оставалось, как ухватить загубник акваланга и приложить его ко рту. Но это было даже хуже. Ожидание смерти страшнее самой смерти во сто крат. Особенно если ты торчишь на дне моря в железной клетке и понимаешь, что из баллона выходит не воздух – из него драгоценными пузырьками быстро вытекает твоя жизнь…

– Нет-т! – ухватившись за горло, хрипло выдохнул Кащеев и проснулся.

Он всегда просыпался в этом месте. В холодном поту и с выскакивающим из груди сердцем.

54

ЧФ был единственным флотом, на котором, в силу расположения на чужой территории, имелась офицерская гауптвахта. Долгие годы простиравший над флотом шефские крыла столичный градоначальник, говорят, принимал ее в эксплуатацию лично и даже отобедал при этом в одной из камер рационными макаронами по-флотски. После приемки, надев кепку, градоначальник вроде бы заявил, что надо нечто подобное организовать и при правительстве Москвы, чтоб ставить на место зарвавшихся чиновников районных управ и префектур.

Именно офицерский блок флотской гауптвахты и был приспособлен для содержания сдавшихся на борту «Варшавянки» террористов. Мрачные вековые казематы радовали глаз евроотделкой. Сделанные по спецзаказу вакуумные окна не пропускали снаружи ни единого звука. В камерах, мало чем уступавших номерам трехзвездочного отеля, работали подвешенные под потолками телевизоры.

Из камеры Мони доносилось:

– Быт послушников монастыря прост и неприхотлив. Их дни похожи как две капли воды и проходят в размышлениях о сути бытия и молениях…

– Встать! – прогрохотал ключом по решетке надзиратель.

Моня, лежавший с закинутыми за голову руками на комфортабельной шконке, лениво покосился на дверь. Только увидев за спиной надзирателя Логинова, он быстро поднялся и с улыбкой сунул ноги в стоптанные «гады», как на флоте именовались яловые матросские ботинки. Монина обувь, как и одежда, были изъяты для экспертизы.

– Какие люди в Голливуде! – проговорил Моня. – Мне с вещами, на выход? Да, Витек?

– Тебе, Моня, пока что на посадку, – хмуро сказал Логинов, стоя за спиной надзирателя.

Тот наконец открыл дверь и подался в сторону, снова рявкнув Моне:

– Встать!

– Свободны, – поморщился Логинов. – Я вас позову…

Надзиратель впустил Логинова в камеру и запер дверь. Моня наконец поднялся со шконки.

– Ну заходи, Витек, гостем будешь… Так че за дела-то? Я не понял, мне еще долго тут куковать?

Логинов прошел к небольшому, но очень современному, как и все в камере, столу, и отодвинул стул.

– У следователей спросишь! Их из Москвы целый самолет летит! – присел он за столом.

Моня подтянул мешкообразные матросские штаны и после некоторых колебаний тоже присел обратно на шконку, поскольку стул в камере был только один.

– Не, Витек, я с вас фигею! В натуре! Вам, блин, лодку без единого выстрела, а вы вместо благодарности – на нары!

– А ты что думал, за то, что тебя с оружием на захваченной лодке застукали, орден Андрея Первозванного на шею повесят?

– Да хрен с ним, с орденом! Но подрядик на поставку тухлой говядины на ЧФ могли бы подкинуть!

– Какой еще говядины?

– Да ладно, Вить, а то ты типа не знаешь, с каких шишей сынки ваших адмиралов на джипах раскатывают! Ну да хрен с ним, с подрядом! Закрыли-то меня за что?

– Моня, не прикидывайся тунгусом!

– Не, я понимаю, разобраться, конечно, надо! Ну так давайте я подписку о невыезде подпишу! Какой базар?

– О невыезде откуда?! – начал закипать Логинов.

– Ну из Севастополя…

– Севастополь, Моня, территория другого государства!

– Вот, блин, начудили эти долбаные политиканы, а нам, простому народу, теперь расхлебывайся!

– Ты кого имеешь в виду, а?

– Себя, конечно…

– Да нет! Под долбаными политиканами?

– Кого-кого? Всех! Типа между ними разница есть? Че московские, че киевские, че крымские…

– Значит, так! Своих – киевских и крымских – можешь иметь в виду как хочешь! А наших не трожь! Они вашим не чета! Ясно?

– Ну ясно!.. Так, а выпустят меня когда, Вить?

– Как следователи квалифицируют твои действия на лодке! Не раньше!

– Дурдом, блин! В натуре! В смысле в Крыму этом долбаном! И вообще на Украине…

55

Кащеев судорожно вздохнул и приподнял голову. Покрывало под его головой было мокрым от пота. Так было каждый раз. Сон-воспоминание снился ему каждую ночь. До того самого дня, когда Кащеев начал готовить захват «Варшавянки». После этого он наконец начал спать спокойно. И вот все началось снова…

Кащеев встал с дивана и побрел к столику с коньяком. Он набулькал себе целый стакан и жадно выпил. Сходив в туалет, Кащеев сполоснул лицо холодной водой и посмотрел на себя в зеркало.

– Ублюдки!!! – прошипел Кащеев.

Моня и Логинов как-то умудрились уйти от справедливого возмездия. Кащеев прекрасно понимал, что доставать их поодиночке слишком опасно. Поэтому он и придумал, как собрать и стереть своих врагов с лица земли в одном месте – на «Варшавянке»…

Но они выжили. И к Кащееву снова возвратился ужасный сон-воспоминание. Сон, который снился ему каждую ночь и который медленно убивал Кащеева. Он прекрасно понимал, что так долго не выдержит. Понимало это и отражение в зеркале…

– Ублюдки!!! – вдруг само по себе прошипело оно Кащееву.

Кащеев вздрогнул. Галлюцинациями он никогда не страдал. Это был серьезный симптом. Кащеев сглотнул и быстро отвернулся. Стараясь не смотреть на зеркало, он попятился и выскочил из ванной.

С его лба градом катился пот, сердце колотилось как бешеное. Кащеев вдруг стало страшно. Он боялся, что его отражение сейчас выскользнет вслед за ним из ванной. И начнет его преследовать…

И тут взгляд Кащеева наткнулся на бутылку коньяка. Это было спасение. Он быстро подскочил к столику и залпом выпил два стакана подряд. Страх отступил. Настолько, что Кащеев даже не побоялся пройти к двери ванной и закрыть ее – на всякий случай, чтобы отражение не бродило по комнате, пока Кащеев будет спать…

После этого он добрел до дивана и обессиленно рухнул на него.