Текст книги "В прицеле – Олимпиада"

– Ну вот, а ты говорил – в жопу расцеловать! У нас еще водка осталась? Разливай. Я пока добреюсь, а там и дальше погребу.

Они посидели немного, выпили и подкрепились. Затем Поручик стал собираться. На прощание они еще раз пожали друг другу руки.

– И как же ты дальше добираться будешь? – с беспокойством спросил Виктор. – Может, и в самом деле подброшу я тебя до ближайшего порта? Ну ее на хрен, эту гонку!

Но Поручик отрицательно покачал головой:

– О чем ты говоришь? Да тут кругом водоплавающих средств – как китайцев на площади Тяньаньмынь. Часов через восемь, максимум десять, я буду загорать на палубе комфортабельного лайнера. Причем выберу поприличнее. А там – на самолет. В общем, через пару дней буду в России. Ты семье ничего передать не хочешь?

Виктор помялся.

– Ну, ты это, если в Сочи отдохнуть заскочишь, загляни к моим. Адрес запомнишь? Скажи жене моей, Клавдии, что я у нее прощения прошу.

– За что? – прищурился Поручик.

– Она знает. Ну, короче, я, когда в плавание уходил, утюг забыл выключить. А сыну скажи, чтобы учился хорошо. Ну и дочке, само собой, привет передай. Не перепутаешь?

Поручик похлопал его по плечу:

– Не бойся. Что там путать? Бабе – цветы, дитям – мороженое... Ладно, бывай, бляха-муха!

И нырнул в морские волны.

...Как и предсказывал Поручик, к вечеру этого дня он был поднят на борт круизного лайнера в качестве потерпевшего кораблекрушение. После беседы с капитаном было решено, что провоз и питание он отработает нелегким, прямо-таки каторжным трудом. К работе он приступил в ту же ночь.

Сначала он выступил в шоу – метал ножи, стрелял с завязанными глазами из пневматического пистолета, танцевал с пожилыми дамами. Танцевать вальс и танго их заставляли в военно-морском училище. Думал, что никогда не понадобится, а вот – поди ж ты – пригодилось.

Помощник капитана по персоналу предложил ему заключить контракт, но Поручик вежливо поблагодарил и отказался. Оно, конечно, заманчиво, но товарищи его не поймут.

С первым же попутным катером он добрался до берега острова Ява, там взял такси до Джакарты. Поскольку денег у него не было, пришлось отдать водителю часы. Черные, титановые, в обрезиненном корпусе, с браслетом, манометром и прочими наворотами. И моноласту в придачу. Таксист высадил его в торговом квартале столицы Малайзии, куда, по его словам, частенько наведывались экипажи российских самолетов.

Поручик занял позицию неподалеку от туалетов. Ждать пришлось недолго. Родную речь он заслышал издалека. Группа из трех стюардесс и с ними мужчина в форме – то ли пилот, то ли штурман – неторопливо шли, нагруженные пакетами с покупками.

Они завернули в небольшое открытое кафе. Поручик не смог последовать за ними по банальной причине – денег не было. Пришлось снова ждать, устроившись неподалеку на уличной скамейке.

И снова ему повезло. Удача предстала перед ним в образе троих типов с татуированными по плечи руками. Парни были то ли обкурены, то ли наширялись и вели себя так, словно искали – к кому бы придраться. Им явно не понравилось, что три блондинки в синей форме пьют сухое вино.

Один из наркоманов грубо схватил крайнюю из стюардесс за руку и рванул к себе. Летчик вскочил и попытался оттолкнуть хулигана, но получил удар в челюсть и свалился под стол. Тут же рядом с наркоманом выросли двое его друзей. Летчик попытался встать, но получил удар ногой в крестец.

Нападавшие совсем озверели. В руке одного сверкнул нож, другой взмахнул опасной бритвой. Третий не успел залезть в карман брюк, так как его рука оказалась припечатанной к бедру ударом босой ноги Поручика. В бедре – или руке – что-то хрустнуло, наркоман взвыл и завертелся волчком.

Парень с бритвой оглянулся, но развернуться к новому противнику не успел. Поручик перехватил его за запястье и резко заломил. Снова хруст, вой, и второй грубиян скрючился на полу, бережно лелея сломанную руку.

Третий сам пошел в атаку. Он сделал несколько резких выпадов ножом. Клинок рассекал воздух перед самым носом Поручика. На ноге у старшего лейтенанта крепился его замечательный «Катран», скрытый под штаниной украденных на лайнере джинсов. Но он вовсе не собирался устраивать сцен гладиаторского фехтования.

Поручик подхватил пластиковый стул и нанес им сокрушительный удар по костяшкам пальцев, сжимавших рукоять ножа. Пальцы разжались, тут же последовал сокрушительный удар в нос, затем в печень. Этот не вертелся и не визжал, просто упал и затих. Только время от времени широко разевал рот.

«Не застудил бы гланды», – подумал старший лейтенант.

К нему с восхищенными восклицаниями подбежали блондинки в синем. Они облепили Поручика и наперебой запищали, забывая, что спаситель не обязан понимать по-русски:

– Ой, спасибо вам! Как вы их здорово!..

Пошатываясь и потирая ушибленную челюсть, подошел битый летчик. Он сообразил, что надо поблагодарить хотя бы по-английски, но вот слова как-то растерялись. Потому наморщил лоб.

– Э... вери... сенкью...

– Не мучайся, я пойму, – заверил его Поручик.

– О! Да он наш! – обрадовались соотечественники. – Турист?

– Не совсем, – замялся Поручик. – Сами мы не местные, отстали от поезда...

И он в двух словах поведал только что, на ходу, сочиненную драматическую историю про то, как он плыл на яхте, а на него напали пираты. И вот он один, без денег и документов. Конечно, если его отвезут, так сказать, в долг, то деньги он отдаст, как только...

– Какие деньги?! Какой долг?! Это я тебе по гроб жизни должен! И девчонки тоже. Если бы не ты, их бы сейчас в закрытом пикапе в какой-нибудь бордель везли...

Летчик, которому Поручик так своевременно пришел на помощь, оказался вторым пилотом пассажирского авиалайнера российской компании. Протащить «зайца» на борт для экипажа не составило труда. Его разместили в VIP-салоне и обслуживали, как махараджу или вице-спикера.

Прилетев в «Домодедово», благодарный пилот и тут не оставил Поручика.

– Я в Питер еду на своей тачке. Могу подбросить, – предложил он.

Поручик снова согласился. На подмосковную базу он решил пока не заезжать, а вернуться туда вместе с товарищами. В Питер прикатили быстро, с ветерком. Здесь они наконец тепло простились. До поселка Парусного на берегу Балтийского моря, где базировался их отряд, Поручик добирался на попутках.

Здесь, на рейде, покачивался на мертвой зыби тральщик, в кубрике которого и обитали борцы с террором. Как обещал Поручик, он добрался сюда первым. Отметившись у вахтенного офицера и закусив наскоро сухим пайком, он вытянулся на койке и впервые за две недели заснул спокойным сном. Он был дома.

* * *

Премьер-министр Правдин собрал экстренное совещание руководителей силовых структур. Проходило оно на Лубянке, в старом здании Комитета государственной безопасности, на седьмом этаже. Вице-адмиралу Старостину приходилось бывать здесь и раньше. Он узнал бывший резервный кабинет начальника Первого главка. В кабинете было душно, с улицы доносился шум машин.

Впрочем, помещение было довольно просторным. Оно было заставлено старой мебелью, вышедшей из моды после войны. Тогда ее вывезли из кабинета Молотова в Кремле как ненужный хлам, а теперь она вдруг оказалась редкой и антикварной. Строгие шкафы из карельской березы радовали глаз прямыми линиями, столы под зеленым сукном внушали уважение, а кожаные кресла с низкими спинками располагали к уверенности и комфорту.

Весь дальний угол занимал огромный, стоявший на полу глобус. Названия некоторых стран были давно забыты: Британская Африка, Бельгийское Конго, Итальянское Сомали. Некоторые выглядели вполне современными – такие, например, как Эстония, Литва и Латвия. А вот Пакистана и Бангладеш вообще не значилось – они входили тогда в состав Британской Индии.

Собравшиеся заняли места за столом. На совещание были вызваны представители ФСБ и ГРУ, а от новой контртеррористической структуры – Ковригов со Старостиным. Темой совещания была борьба с терроризмом в свете последних тревожных событий.

Для начала Правдин предложил присутствующим прослушать секретную аудиозапись, сделанную Дервишем во время встречи бен Масиха с Гореславским. Агенту удалось незаметно закрепить микрофон на одежде Усамы. Флэшку с записью беседы Дервиш сумел спрятать в тайнике, откуда ее забрала команда Кэпа. Бесценная информация была сразу же отправлена в Москву.

Из прослушки Дервиш узнал и об опасности, грозящей ему самому, но не успел или не счел возможным заняться собственным спасением.

– Мужественный человек, – отметил премьер-министр Правдин. – Мы назовем его именем подводную лодку. Возможно, даже атомную. Он сказал, что сам не понял, на чем прокололся. Арестован был не только он, но и все остальные из ближайшего окружения бен Масиха. С ними обращались так же, даже хуже. В общем, понятно, почему с арестованными так жестоко поступили. На сыворотку правды и детектор лжи у террористов не было ни времени, ни средств. Давайте послушаем запись.

Слушали молча, некоторые делали пометки.

– Значит, все-таки Гореславский, – тихо заметил аналитик из ФСБ.

– Куда же без господина БОГа, – усмехнулся Старостин.

Особенно внимательно прослушали конец беседы.

– Что же все-таки они собираются сделать? – озабоченно поинтересовался Ковригов.

– А что тут непонятного? – удивился Старостин. – Они решили сделать объектом террористических атак не пассажиров метро, а обитателей Кремля и жителей Рублевки. Стоп! А это что?

Встреча бен Масиха и Гореславского определенно завершилась, но запись продолжалась. Незнакомый гортанный голос говорил на жуткой смеси русского, английского и арабского языков. К тому же расслышать слова и понять их смысл мешали сильные помехи. Из колонок проигрывателя доносились главным образом хрип и шипение, сквозь которые лишь изредка пробивалась членораздельная речь.

– Хр-р-р-ш-ш-ш-хр... Вай-вай! Ш-ш-шибко аттамш-шу! Сочым алымпыадым – сыктым кердык, пилят! Хр-р-р-ш-ш-ш-хр...

Собравшиеся зашумели, перебивая друг друга.

– Что он сказал, кто-нибудь понял? Перевести можете?

Старостин потер кончик носа:

– Попробую. Не дословно, конечно. Насколько я разбираюсь в иностранных языках, он говорит, что отомстит. И что постарается с помощью террористического акта сорвать нам Олимпиаду в Сочи.

– Безобразие! – зашумели собравшиеся.

– Что это за мерзавец?!

– Думаю, мы с вами слышали голос самого ад-Даджала, пресловутого антихриста, – пояснил вице-адмирал.

– Хорошо, что у нас есть время, – высказался аналитик из ФСБ. – Олимпиада ведь не завтра состоится.

Но Старостин нахмурил брови:

– Я так не считаю. Мне многое еще непонятно, но, боюсь, времени на раскачку у нас нет.

– Что предлагаете, Илья Григорьевич? – прямо спросил премьер-министр.

Старостин поднялся:

– У меня два предложения. Первое – немедленно напрячь всю имеющуюся в нашем распоряжении агентуру, чтобы отследить все передвижения указанных в беседе фигурантов. Это те члены группировки, которые избежали ареста. Думаю, мы сумеем их установить и взять под контроль. Одного из террористов мы уже взяли в разработку.

– А второе? – уточнил Правдин.

– На пушечный выстрел не подпускать к предстоящей операции никого из братьев Борманов.

Премьер-министр озадаченно почесал макушку:

– А вот это будет потруднее.

На этом он закрыл совещание.

– Все свободны, – Правдин поднялся с места и повернулся к Старостину: – А вас, Илья Григорьевич, я попрошу остаться.

Когда все остальные вышли, премьер подошел к окну. Внизу шумела улица, катили машины, толпились пешеходы. Накрапывал дождь. Правдин вернулся к столу.

– Снова Гореславский. Чего ему не хватает? Не понимаю. Денег накосил – на десять жизней хватит. Мог бы остров купить и жить на нем королем.

Старостин задумчиво покачал головой:

– Королем? Нет, не хочет он быть королем. Он меньше чем на бога не согласен. На злого, жестокого, мстительного божка, который готов карать и правого, и виноватого, лишь бы демонстрировать свою силу. Его можно понять. В одночасье шагнул из школьных учителей в закулисные правители России, а потом все потерял, кроме денег. Это обидно, вот он и пытается доказать, что еще способен на многое.

Правдин только обескураженно развел руками:

– Доказать? Кому?

– Думаю, в первую очередь самому себе. А во вторую – нам. И всему миру.

Они помолчали. Принесенный секретаршей чай давно остыл. Правдин смотрел сквозь стакан невидящим взором.

– И все же, что они задумали? Кому понадобилась эта резня в окружении бен Масиха?

Старостин не спеша собирал со стола свои бумаги.

– Причина – либо борьба за власть и радикальная смена руководства в их организации, либо чрезвычайная акция, которую они затевают. Причем это не рядовой теракт, а катастрофа мирового уровня типа одиннадцатого сентября. Поэтому он и зачистил всех приближенных. На всякий случай, чтобы обрубить концы. После акции, вероятно, бен Масих уйдет на нелегальное положение.

– Или, наоборот, станет править миром, диктовать всем волю ад-Даджала, – вздохнул Правдин. – Только вот не пойму, какого черта он к нашей Олимпиаде привязался? Мог бы найти мероприятие и поважнее... Ну да ладно. Так что там у нас со взятым в разработку террористом?

Вице-адмирал немного смутился.

– Террорист оказался нашим, россиянином. Потому его и вычислили так быстро. Зовут паренька Равиль Хайрулин, он студент Сельскохозяйственной академии. Вот только неувязочка вышла...

Он замялся, потом и совсем замолчал.

Правдин подозрительно прищурился:

– Что-то не так?

Старостин тяжело вздохнул:

– Сегодня утром Равиль Хайрулин бросился под поезд метро.

Премьер-министр расстроился, но как обычно справился с эмоциями и нашел в себе силы прореагировать сдержанно. То есть промолчать.

Старостин выдержал положенную паузу, потом спросил:

– На днях должна вернуться группа капитана второго ранга Татаринова, которую мы отправляли за Дервишем. Может, дадим им немного отдохнуть?

Правдин наклонил голову:

– Конечно. Обязательно. И почему немного? На месяц всех в отпуск. Пусть как следует отдохнут и наберутся сил. Если все, о чем мы тут говорили, подтвердится, у ребят в ближайшее время будет много работы.

7. ВЗРЫВ

Старший лейтенант Голицын по прозвищу Поручик проснулся от звонка мобильника. На море слегка штормило и немного покачивало. Кубрик, где расположилась на ночь их группа, был залит тусклым синеватым сумраком дежурного освещения.

Голицын автоматически посмотрел на часы. Циферблат с подсветкой показывал два часа ночи. Час Быка.

«Мы провожали Павлика», – вспомнил Голицын.

Накануне группа кавторанга Татаринова наконец-то воссоединилась. Сам Кэп даже не удивился тому, что Поручик встретил их на борту тральщика, отдохнувший и отъевшийся. Обрадовались все, даже Марконя, которому полагалось накрыть поляну. Разумеется, никто к его проигрышу всерьез не отнесся, и в организации застолья приняли участие все соратники.

Пьянка удалась. Начали скромно, в кубрике. Потом пришла новость – документы на отпуск уже подписаны, остается получить деньги и можно отправляться к местам отдыха. Деньги получили и тут же частично потратили в приморском ресторане. Потом доставили Павлика – он же подрывник группы Бертолет – в Питер, на Московский вокзал. Жена Бертолета сообщила ему по телефону, что подала на развод. По такому случаю он все бросил и, не дожидаясь товарищей, помчался домой, в Москву, разбираться. Марконя собрался было ехать с ним, но в последний момент предпочел сначала как следует отоспаться, а потом уже трогаться. Бертолета усадили на скоростной поезд до Москвы. Потом чуть-чуть добавили, вернулись на тральщик и легли спать. И вот внезапный подъем посреди ночи...

Звонил Бертолет. Он был взволнован. Поручик не успел даже сообщить ему, что он думает по поводу таких звонков, как подрывник перебил его:

– Поручик, у меня срочное дело! Поднимай ребят.

Голицын, шлепая по полу босыми ногами, добрался до выключателя и врубил свет.

– Группа, подъем, тревога! – объявил он.

И ловко уклонился от просвистевшего над головой ботинка. Подняв руку, призвал товарищей к порядку и вернулся к разговору с Бертолетом.

– Я их поднял, осталось разбудить, – доложил он ему. – Так что там у тебя?

– Я тут в вагоне обнаружил непонятную хреновину, – начал объяснять Бертолет. – Подозреваю, что это взрывчатка.

Бертолет был не просто наблюдательным, а феноменально наблюдательным. Даже фальшивые доллары определял на глаз и по запаху. И если уж он подозревал где-то наличие взрывчатки, то, значит, она там была. Поручик в этом не сомневался – временами он вообще доверял Бертолету больше, чем себе.

– А ты машинисту сообщил? Кочегару? Начальнику поезда? – спросил старший лейтенант.

– Ясное дело, – ответил Бертолет. – Но, ты понимаешь, полной уверенности в том, что это взрывчатка, у меня нет. Материал – розовые листы, мягкие и гибкие. Напоминает свернутую упаковку розовых пластиковых ковриков. И таких упаковок не одна и не две. Десятки. Я сообщил начальнику поезда, он доложил наверх; теперь все они там, наверху, думают. Скорость поезда – около двухсот кэмэ в час, стоп-краном его не тормознешь. И график у них напряженный. Если встанем, на железке образуется затор.

Вокруг Поручика столпились товарищи, все пытались хоть что-нибудь услышать и принять участие в разговоре.

– Розовые листы, говоришь?

– Да, – подтвердил Бертолет, – как тонкие пластиковые коврики. Может, они этим пластиком вагоны изнутри обшивать собираются? Никто ничего определенного сказать не может.

Трубку взял Кэп:

– Паша, ты меня слышишь? Сейчас мы с ребятами твою информацию перетрем и обкашляем. Давай свяжемся через десять минут.

Кэп посмотрел на часы. Они показывали два часа четыре минуты по московскому времени. Татаринов обратился к подчиненным.

– Ну что, братцы, все слышали? И какие будут соображения?

«Братцы» напряглись. Ситуация, похоже, складывалась нестандартная...

* * *

Сверху, в ночи, скоростной поезд казался цепочкой огоньков. Они стремительно приближались к эстакаде моста. На холме, который возвышался возле железнодорожного полотна, сидели двое. В одном из них можно было узнать Санчеса Гиену. Он хорошо говорил по-русски, так как когда-то почти три года проучился в московском университете-«лумумбарии». Санчес вертел в руках трубку мобильного телефона. Как раз в этот момент ему пришла эсэмэска.

Санчес повернулся к соседу.

– Эй, Аладдин, от Равиля сообщение. Он тебе привет передает, – сказал он, протягивая тому мобильник..

Напарник, которого он назвал Аладдином, встрепенулся:

– Как так? Я же сам по телевизору слышал, что он в метро погиб – попал под поезд.

Санчес усмехнулся:

– Никогда не верь тому, что говорят по телевизору. Равилю на хвост сели федералы. Пришлось его немного выручить. Я вложил студенческий билет Равиля в карман одному парню и столкнул его в метро под поезд. Теперь Равиля никто не ищет, он считается погибшим. Сколько там время?

Аладдин взглянул на светящийся дисплей мобильника.

– Два часа пять минут, – произнес он.

Золотая цепочка огоньков вагонов скоростного поезда взмыла над рекой.

– Давай, – велел Санчес.

Аладдин нажал на мобильнике несколько кнопок в определенной последовательности. Внизу, на мосту, надулся и лопнул огненный пузырь. Вагоны словно разорвало изнутри. В тот же момент другим взрывом подломило опоры моста, и цепочка огоньков устремилась вниз, в бездонную глубину оврага. Оттуда вверх ударило пламя.

Аладдин поднялся. Он не в силах был оторвать глаз от бушующего в глубине оврага пламени. Санчес тоже встал.

– Это за наших братьев! – торжественно произнес он.

Его лицо, освещенное далекими сполохами пожара, исказила кривая улыбка...

* * *

На пепелище было невозможно дышать. Смрад от сгоревшей взрывчатки, запах крови и горелой плоти заполнял овраг и окрестности. Обрушенные колонны и пролеты моста чернели обугленными бетонными остовами. В небо торчали разорванные перекрученные рельсы.

Среди этой жуткой картины разрушений быстро, но без суеты, деловито действовали сотрудники МЧС. В стороне кучками стояли молодые крепкие люди, также облаченные в форму МЧС, но новенькую, чистенькую и отутюженную, с иголочки. По одежде и поведению в них можно было безошибочно распознать сотрудников структур государственной безопасности.

Со стороны шоссе к ним через лесозащитную полосу и кювет приблизились трое хмурых парней. Полицейское оцепление они как-то миновали, но тут их задержали.

– Стой, куда прешь! – презрительно рявкнул старший из чистеньких.

И тут же отлетел в сторону от резкого удара в челюсть. Судя по сухому треску, его нижняя челюсть, кажется, треснула. На хулигана сразу набросились соратники поверженного. Но и его друзья не дремали. К тому же к ним из-за деревьев стремительно рванулись еще несколько человек. С обеих сторон к месту боя подошло подкрепление.

Драка не заняла и трех секунд. Чистеньких крепышей из оцепления разметали и раскидали по травке. Поднимаясь на ноги уже не такими опрятными, кое-кто из них потянулся за спрятанным под курточками оружием.

Парень, начавший драку, окинул поверженных строгим взглядом и предупредил:

– Даже не думайте. Поубиваем.

В голосе его звучала такая сила убеждения, что ему поверили. Только начальник со сломанной челюстью теребил рацию и безуспешно пытался что-то сообщить. Обидчик наклонился, вырвал рацию и отшвырнул в сторону.

– Никогда не хами незнакомым взрослым людям, малыш, – подчеркнуто спокойным голосом произнес он.

– Да кто вы такие? – вяло, с обидой в голосе поинтересовался с земли другой потерпевший. – Соображаете, на кого прыгнули и что с вами за это сделают?

И осторожно извлек из кармана красное удостоверение.

Но нахал без всякого почтения выбил из его руки пухлую книжечку. Она отлетела и плюхнулась прямо в лужу.

– Плевать мне, кто ты. Подотрись своей ксивой, если сможешь. Мы – спецназ «Антитеррор», – представился он.

С ворчанием побитых собак люди из оцепления поднялись на ноги. Спецназовцы беспрепятственно прошли сквозь их расстроенные и деморализованные ряды и направились к очагу катастрофы.

– Я двоих из этих гондонов узнал, – сообщил побитому начальнику один из его подчиненных. – Они тогда подводными пловцами служили в отряде «Кракен». Обеспечивали работу глубоководного кабеля.

– Электрики, что ли? – не понял его товарищ.

– Ага, вроде электрических скатов. Близко не приближайся, убьет. Они те, кто с диверсантами борется.

– Типа «морских дьяволов»?

– Они «морских дьяволов» живыми берут, аккуратно и легко. Как ты сосиску на завтрак. Я к ним в отряд хотел попасть. Не прошел по здоровью.

– Ты?

Рассказчик и в самом деле внешне производил впечатление былинного богатыря.

– Точно говорю, – кивнул он. – Эти ребята на задержке дыхания, без акваланга, на сто метров ныряют. И не просто так, а работают. Например, починить что-нибудь или убить кого.

– А тут-то они что делают? – поинтересовался молодой сотрудник.

– Вроде бы товарищ у них в этом поезде ехал.

– Так бы и сказали, а то драться...

И группа оцепления вернулась к своим обязанностям за исключением старшего, которого пришлось отправить в больницу.

* * *

Поздно вечером бойцы группы, усталые и грязные, снова собрались в кубрике тральщика. Снова пили водку, но уже молча. Да и настроение было подавленное.

Тишину разорвал звонок мобильника. Кэп достал трубку.

– Слушаю, Татаринов, – представился он.

– Это Старостин. – Сидевшие рядом с Кэпом хорошо расслышали голос начальника в трубке. – Что вы там устроили? Только драки с фээсбэшниками нам не хватало.

Вице-адмирал не был занудой, хорошо понимал сложность момента, но не мог не сделать внушения. Впрочем, он тут же перешел к делу:

– Надеюсь, дракой дело не ограничилось? Что еще наработали?

Кэп прокашлялся, очищая горло.

– Да какая это драка, товарищ вице-адмирал! Так, слегка поучили пижонов зажравшихся. Не хотели нас пропускать на место происшествия. А как они работают, вы и сами знаете.

– Ну, об этом вообще не наша задница чесаться должна, – заметил Старостин. – Составь докладную и отправь по инстанциям. Или у тебя принцип – братьям по разуму ни зернышка?

Кэп выругался:

– Я попробовал до фээсбэшного начальства, которое там ошивалось, достучаться, так они меня и слушать не захотели. Для них это только лишний геморрой, а доказательств у меня никаких, одни догадки и предположения. В наших ведомствах моя записка будет годами круги нарезать. А дело, кажется, неотложное.

Старостин на другом конце линии насторожился.

– Надо было по другим местам стучать, – не удержался он от мимолетного упрека. – Ладно, хвалитесь. Накопали что-то интересное?

– Так точно. Весь день корячились... Как – Поручик расскажет. В результате мы пришли к выводу, что там был не один, а два взрыва. Один разрушил опоры моста. Значит, заряд был установлен в конструкции эстакады, причем заряд бризантный, дробящий. Другой разорвал вагоны, и эта взрывчатка находилась внутри поезда. Вероятно, Павел обнаружил именно ее. Ту самую, розовую, в виде эластичных ковриков. Это уже фугас, причем фантастической силы. Что получается? Версии две. Первая – две разные банды случайно заминировали и взорвали один поезд в одном месте и в одно время. Вы такое совпадение допускаете? Я – нет. Вторая версия – кто-то просто провел испытание новой комбинированной бомбы чудовищной силы.

Несколько секунд Старостин обдумывал услышанное. Потом спросил:

– А что тебя, собственно, пугает? Все это, конечно, очень плохо. Но это не первая взорванная бомба и, к сожалению, не последняя. А Паше просто не повезло. Или вы считаете, что поезд взорвали из-за него?

– Нет конечно. Просто если испытания «чего-то» прошли успешно, то после испытания это «что-то» обычно поступает в производство. Отсюда вопрос: что еще они собираются взорвать?

Старостин снова помолчал, потом закончил:

– Ну ладно, я обдумаю ваше сообщение. Может быть, все не так страшно. А сейчас собирайтесь – и в отпуск. Отдыхать на полную катушку. Копите силы. Когда вернетесь, я вас до седьмого пота загоняю. Ребятам привет передавай.

И отключил связь.

Татаринов убрал мобильник:

– Ну, все слышали? Приказ начальника – всем срочно отбыть в отпуск.

– Похоронить бы надо Пашку, – недовольно проворчал Боцман.

Марконя нервно хмыкнул:

– Как? Ты же сам видел – никаких останков, все в газ обратилось.

– Да, жуткий взрыв, – согласился Док.

– Надо бы его жену предупредить, – предложил Малыш и поправился: – Вдову...

Боцман выругался:

– Да уж, повезло этой стерве... Теперь ей и разводиться не надо. А больше у него никого не было?

– Нет, – буркнул Кэп. – Плакать никто не будет.

– Зато есть тот, кто будет мстить, – проговорил вдруг молчавший до этого Поручик и стукнул стаканом об стол.

Сидевший рядом Марконя даже вздрогнул от неожиданности.

– Кому мстить? Ты что, знаешь, кто это устроил?

– Найдем, – твердо заявил Поручик. – Тут одно ясно: ребята они слишком борзые, чтобы тихо сидеть. Значит, рано или поздно проявятся. Думаю, скорее рано, чем поздно.

Марконя скривился:

– Кончайте играть в сыщиков. Не фиг лезть не в свое дело. В каждом деле должны разбираться профессионалы. Мое дело – связь без брака. И вообще, я, может, тоже скоро женюсь, поэтому ни в какие авантюры больше не влезаю.

Боцман толкнул его локтем:

– Женишься? Да иди врать! А как же твой девиз – «связь без брака»? Кстати, если бы ты поехал с Пашкой, мы бы сейчас вас обоих...

Он замолчал. Но Марконя не успокоился:

– Если бы да кабы! Поехал – не поехал... А мог бы и вообще не родиться или в детстве помереть от свинки. Хватит предположений! Нам приказано отбыть в отпуск, и я в него отбываю. Самолетом, поскольку поезда теперь пустят не скоро. Поручик, ты со мной едешь?

Но Боцман опустил на плечо старшему лейтенанту свою тяжелую руку.

– Не слушай его, Денис. Поехали лучше ко мне. Лето, Крым... Чего еще надо? У меня же дом под Алуштой. Выходишь в сад, персики – во! – Боцман продемонстрировал свой кулак размером с небольшое пушечное ядро.

– Боцман, о чем ты говоришь? – урезонил его Кэп. – Какие персики, лето только началось. Хочешь, я с тобой поеду?

Боцман удовлетворенно потер огромные ладони:

– Та-а-ак, одного уговорил. Ребята, я всех приглашаю, приезжайте. Телефон мой у вас есть, так что жду.

Он поднялся и, не глядя ни на кого, стал собирать свои вещи.

* * *

Поручик не полетел на самолете. Слишком много суеты, к тому же он терпеть не мог металлоискателей. Он отправился с Кэпом и Боцманом на машине командира. Когда проезжали место взрыва, им пришлось остановиться. Дорога была запружена автобусами и машинами, которые развозили к соседним станциям пассажиров задержанных поездов. Движение по железной дороге должны были восстановить в лучшем случае к вечеру, а возможно, и еще позднее.

На одной из машин – стареньких «Жигулях», которые в народе зовут «шахид-такси», – ехали Санчес и Аладдин. Увидев двух девушек, сидевших неподалеку от дороги на больших сумках, Санчес вырулил на обочину.

Аладдин высунулся из окна:

– Эй, девчонки, давай, залезай! Мы в Москву едем. Довезем бесплатно.

Одна из девушек, брюнетка, вскочила и подхватила свою сумку. Но вторая, блондинка, придержала ее за руку.

– Сиди, Капка, куда дергаешься?

– Так ведь предлагают... бесплатно...

Блондинка усмехнулась:

– Чего предлагают? Сыру бесплатного?

Черноволосая Капа, как назвала ее подруга, смутилась и снова опустилась на свою поклажу. Но Аладдин не думал сдаваться при первой же неудаче.

– Э, да-а-авай садись, мочалки, пилятым ишакым, э!

Санчес Гиена поморщился:

– Только этого сейчас не хватало! Нашел время девок кадрить, идиот озабоченный!

Но на Аладдина у него были определенные планы, поэтому его следовало немного поощрить. Санчес огляделся. Люди вокруг были заняты собственными делами. К тому же он по опыту знал, что за девчонок никто не вступится.

– Ты – белую, я – черную, быстро! – кинул он напарнику и открыл дверь.

Аладдин понял его без дальнейших разъяснений и рванул наружу. Он цепко ухватил блондинку повыше локтя и потянул к машине. В тот же момент Санчес подскочил к брюнетке. Капа завизжала истошным голосом, но окружающие, как и ожидалось, на это никак не прореагировали. Кто этих девок знает, может, они проститутки? Или деньги украли, или песком бросались? Да мало ли что еще может быть? Порядочную барышню просто так в машину тянуть не станут.

Санчес почти дотащил свою добычу до передней пассажирской двери «Жигулей». У Аладдина дела обстояли хуже. Блондинка свободной рукой успела подхватить свою увесистую сумку и с размаху заехала ею по голове похитителю. Тот оторопел.

Неожиданно Санчес выпустил брюнетку Капу. Он не сразу понял, что с ним случилось. Просто перед ним внезапно вырос какой-то парень, крепко взял его за шею в нужном месте, и затем свет в его глазах померк. Санчес тихо отключился.