Текст книги "Телохранители для апостола"

Демичев перехватил руки пониже, пододвинул подошвы ботинок к краю, потом уперся локтями и опустил свое тело. Теперь дотянуться ногами до перил нижней лоджии. Не хватает роста! Это вам не Россия, где потолки два метра пятьдесят сантиметров. Андрей качнулся и отпустил руки. Тело привычно изогнулось в полете, и он упал на корточки на лоджию нижнего этажа. Пару секунд прислушаться к звукам сверху, звукам снизу, звукам из номера, в который он попал.

В этот номер Андрею было не нужно, он же точно под его бывшим номером. И дверь точно так же расположена. Это прямое указание его гостям проверить пути бегства. Два движения, и Андрей перемахнул на соседнюю лоджию. Тут двери и окна закрыты. Отлично, еще одна лоджия, еще одна… последняя. А сверху уже крики, значит, поняли, как он ушел. Теперь все решает скорость, если его кто-нибудь не видел перелезающим.

Сделав лицо виноватым и заранее подготовив извинения, Андрей отвел рукой тонкий колышущийся тюль. Он мысленно хвалил тех, кто терпеть не может кондиционеров и предпочитает нормальный воздух с улицы. Хотя его качество в крупном европейском городе было спорным. Он вошел в номер и замер на месте. Это было как наваждение, как приступ сумасшествия. Бред воспаленного воображения, маниакальные видения. Вот что значит столько времени мечтать о несбыточном и погрузиться в мир своих иллюзий, из которых обычно выводят врачи-наркологи или психиатры. Все зависит от причины. Здесь, наверное, нужен был психиатр. Или сексопатолог.

Это была она, теперь точно она – та самая незнакомка из самолета, из ресторана. И теперь она стояла с обернутым вокруг обнаженного мокрого тела полотенцем и сушила волосы феном. Она не завизжала, не бросилась к двери, не схватилась за стул, чтобы огреть им наглеца по голове. Она уставилась на Демичева с изумлением и недоверием. Андрею показалось, что женщина размышляет о том, что видит этого человека слишком часто и каждый раз случайно. Бывает ли так? Кажется, она не особенно верила в эти вещи.

– Наконец-то я вас нашел! – воскликнул Андрей со всей возможной патетикой. – Вы не поверите, как долго я вас искал. С той самой минуты, когда я увидел вас впервые, я потерял сон, потерял покой и аппетит. Все мои мысли…

– Перестаньте нести этот бред, – холодно ответила женщина, выключив наконец фен и прислушиваясь. – Кто вы такой, как вы сюда попали?

– Вы задаете столько вопросов, – тоже пытаясь прислушиваться, продолжил Андрей. – Но вы спрашиваете не о том. Вы лучше спросите меня о моих чувствах, ведь только они привели меня сюда. Кто я? Несчастный влюбленный, который не мыслит жизни без вас. Который жаждет только одного – вашей благосклонной улыбки. Ведь это ничто по сравнению…

Состояние души у Андрея сейчас было двоякое. Во-первых, он наконец встретился со своей мечтой, и самое время было для налаживания контакта с далеко идущими целями. Девушка ему нравилась до одурения. Но… он был оперативником очень серьезного ведомства, профессионалом, и в данный момент оказался в сфере воздействия неизвестной силы агрессивного характера. Источником этой силы могли быть и спецслужбы, и экстремистские организации, и просто бандиты. За время работы с Росляковым Демичев много кому «наступал на ногу». Можно было предположить и простую месть. И сейчас ему следовало больше думать о собственной безопасности, нежели о любовных приключениях. И он думал, лихорадочно прокручивая в голове различные варианты причин и последствий охоты на него неизвестных. И продолжал так же машинально нести околесицу.

Грохот сверху и крики за окном в лоджии верхнего этажа привлекли внимание женщины. Андрей не знал, что она себе в голове нарисовала, хотя страха в ее глазах не было, но девушка бросилась в комнату, придерживая на себе полотенце.

Бежать следом было неприлично, хотя прекрасная незнакомка могла быть союзницей этих типов наверху и могла вернуться из комнаты с пистолетом. Глупо, но учитывать в положении Андрея следовало все варианты. И все же он решил поверить этой прекрасной девушке.

– Скажите хоть, как вас зовут, прежде чем я снова покину вас? – умоляюще попросил Андрей.

Ответа не последовало, зато в коридоре громко затопали люди. Кажется, снова придется уносить ноги. И через окно. А внизу его теперь уже точно будут ждать те, кто ломился в дверь.

– Поверьте мне, что я ничего плохого не совершил и не задумал. Вы мне в самом деле очень нравитесь! – крикнул Демичев намереваясь выбежать на лоджию и начать спускаться вниз.

В этот момент за входной дверью номера затихли. Андрей прислушался. Он совершенно точно уловил тихий звук металла в замке. Отмычка, понял он. Замки простые, значит, уйти не удастся. Он просто не успеет. Дверь распахнулась мгновенно, и в номер ввалились человек пять мужчин. Одеты они были вполне прилично и по-разному. Но скорее всего не из полиции. Во время таких операций полицейские обязательно имеют опознавательные знаки: форму, жилеты с соответствующей надписью, жетоны. Иначе такое вторжение будет расценено как провокация и любой адвокат самого страшного бандита запросто докажет незаконность подобной операции. С перепугу любой начнет стрелять в эту толпу, начал бы и Андрей, если бы у него было оружие.

Еще одним признаком, подтверждавшим, что перед ним не полиция, было оружие в руках незнакомцев. Это пистолеты с глушителями. Грохот стрельбы в отеле в центре Рима бандитам не нужен.

И Андрей с чистой совестью пнул стул, который врезался точно в грудь первому человеку, ворвавшемуся в номер. Удар был настолько сильным и неожиданным, что мужчина отшатнулся назад, на мгновение заблокировав следующим за ним людям дорогу. Демичев одним прыжком преодолел расстояние от окна до двери. Руку с пистолетом он поймал в тот момент, когда она стала поворачиваться в его сторону. Рывок на себя – и человек оказался в жестком захвате его руки, удар ногой второму в область нижней части грудной клетки – и последовал выстрел поверх голов. Это Андрей умудрился наконец положить свой указательный палец поверх пальца своего противника.

Двое последних пригнулись и бросились назад в коридор, полагая, что сейчас окажутся под градом пуль. Тот, кому Андрей угодил ногой в живот, упал на пол, но еще один противник бросился вперед, решив не стрелять. Это было его ошибкой! Надо стрелять, воспользоваться парой секунд, которые у него были, и влепить Андрею пулю в голову, или в правое плечо, или в ногу. Пока еще все эти части тела открыты. Но человек попытался схватить пистолет, в который вцепился и его же товарищ, и тот человек, за которым они пришли. Ему не хватило буквально секунды. Демичев, боровшийся со своим противником, преодолевая сопротивление его вооруженной руки, все же умудрился чуть довернуть ствол пистолета и нажать на спусковой крючок. Опять хлопнул выстрел, похожий на выстрел из пневматического оружия, и второй противник отшатнулся к стене и стал сползать по ней, окрашивая декоративную штукатурку своей кровью.

Все планы Андрея рухнули. Он намеревался вытащить свой живой щит в коридор и таким образом прорваться к выходу из отеля. Может, за это время кто-то сообразит, что это не полицейская операция. Но его противник оказался большим мастером рукопашного боя. Он извернулся, подсунул подбородок под сгиб локтя Андрея, тем самым уйдя от удушающего захвата. А потом нанес два удара из очень сложной позиции. Один локтем левой руки Демичеву по ребрам, а второй пяткой под колено. Затем рывок, и противник вывернулся из захвата и вырвал свою руку с пистолетом из руки Андрея.

Теперь все решали скорость и сообразительность. Демичев имел хорошую подготовку, и он даже рефлекторно не мог попытаться снова схватить руку с зажатым в ней пистолетом. Ему бы не дали такой возможности, потому что отвести руку в сторону на пару сантиметров легко и займет это доли секунды. А вот траекторию колющего движения руки, нацеленную в нужную точку, изменить сложно.

И Андрей применил более радикальный способ. Пока противник вырывался из клещей его объятий, Демичев снова атаковал его: резкое движение левой рукой вверху, резкое смещение тела вниз и крутой разворот на пятке левой ноги. Удар пришелся по обеим ногам в районе щиколоток. В таком узком пространстве, что представлял собой коридор номера, противник не смог ни увернуться от подсечки, ни противопоставить ей другой прием. Он просто рухнул спиной на стену, сильно ударившись головой.

Андрей чуть было не бросился вперед, чтобы завладеть пистолетом, но вовремя опомнился. Он или попался бы на захват еще одного бандита, который вставал с пола после удара в живот, либо нарвался на пули из коридора, где находились еще двое. И Демичев бросился назад, в номер.

Он двинулся направо к ванной комнате, и на этом пути две пули едва не зацепили его ноги. Либо стрелять было неудобно, либо в ноги целились специально. Андрей с грохотом свалил стул, разбросав по полу какие-то женские вещи, и вскрикнул. Это должно было подействовать на его противников. Если они не суперпрофессионалы, то рванут сейчас хватать его, «раненого». Взявшись обеими руками за торшер в углу, Андрей весь обратился в слух. Но и такие предосторожности оказались лишними.

Топот двух пар ног за углом подсказал, что эти люди далеко не профессионалы. С натугой Демичев рванул торшер, и его тяжелое круглое основание взвилось в воздух. И в тот момент, когда первый бандит вывернул из-за угла с оскаленными от злости зубами, торшер врезался ему в грудь. От удара толстый штатив из алюминиевого сплава согнулся под прямым углом, а тяжелое основание оторвалось и со страшным грохот улетело куда-то в коридор. Там даже кто-то болезненно вскрикнул.

Человек, получивший удар торшером, опрокинулся на пол и выронил свое оружие. Двигавшийся за ним не удержал товарища, хотя и пытался ему помочь. Так поступать не следовало, это было признаком опять же непрофессионализма нападавших. Второй должен был прыгать в сторону от своего раненного товарища, а не устраивать сердобольных сцен. Прыжок и стрельба в прыжке на поражение!

Это сделал Андрей, подхватив выроненный бандитом пистолет. Его прыжок был рассчитан на то, чтобы преодолеть открытое пространство перед коридором, прикрыть себя частой стрельбой, оценить обстановку и скрыться за углом спальни… Черт, там же девушка! Демичев обругал себя последними словами за то, что забыл про нее, но было уже поздно.

Первые две пули достались тому, кто шел вторым. Одна в левую часть груди, вторая чуть ниже под ребра. Человек сразу согнулся пополам. Третья пуля поспешно была пущена в того, кто свалился на пол от удара торшера. Это ему для острастки, чтобы знал, что рискует больше других. Андрей даже не понял, куда ему попал. И еще две пули, уже совсем не целясь, он успел выпустить в нижнюю часть проема входной двери, где темнели фигуры еще двоих, готовых ворваться в номер. Там пострадавших, кажется, не было.

С грохотом приземлившись на пол, Демичев проехал еще пару метров на боку, но свою «мечту» разглядеть успел. Девушка уже надела джинсы, футболку и сейчас сидела на одном колене у кровати, пригибая голову. Молодец, все правильно!

Девушка прямо на коленях, как и стояла у кровати, вдруг подскочила к Андрею.

– Быстро в окно! Там веревка мойщиков стекол! Этажом ниже и в соседний номер! Успеете, а я вас прикрою.

Сказано было по-английски, четко, со знанием дела, а рука девушки ухватилась за пистолет в руке Андрея.

– Я вас не могу оставить… – затараторил Андрей, – это не ваше дело… И кто вы, черт возьми?

– Да быстрее же! Убирайтесь! Мне они ничего не сделают.

– Как мы увидимся с вами?! – сделал Демичев последнюю и не совсем уместную в данной ситуации попытку познакомиться с девушкой поближе.

– Ночью! – голосом разъяренной пантеры рыкнула незнакомка. – Палестрина! Замок Святого Петра!

В ее глазах было столько огня, столько страсти… Они были такими красивыми! А ее руки… уверенно вцепились в оружие. Андрей проклял все вокруг, потому что не следовало ей доверять, потому что ее участие в этом деле было нелепым, неуместным. И уж тем более давать ей пистолет, чтобы она огнем его прикрывала. Кто она, почему помогает ему, откуда она умеет обращаться с оружием и имеет представление о тактике таких схваток, почему она вне опасности?

Последний вопрос Андрей задавал себе в тот момент, когда был уже за окном и спускался по толстой капроновой веревке. Он в самом деле помнил, что вчера тут двое парней-альпинистов елозили по фасаду и мыли окна тех помещений, у которых не было лоджий. Он не стал прыгать в окно другого номера этажом ниже. Это было бы уже слишком, так доверять незнакомому человеку в минуту опасности. Взгляда вниз было достаточно, чтобы понять: там нет людей, которые ждали бы его. Там вообще никого не было за исключением двух парней на мотоциклах. Легкие скоростные машины как нельзя лучше подходили сейчас Андрею для его целей.

Соскользнув с веревки на землю, он подбежал к парням. Рывком вырвал провод, который шел к свече зажигания мотора одного мотоцикла, сбросил с сиденья хозяина второго мотоцикла и прыгнул на его место. Удар ногой по переключателю, газ… и мотоцикл рванул с места, задрав на миг переднее колесо. Вслед понеслись отборные итальянские ругательства, но Андрей уже вывернул на широкую улицу и закрутил головой. Ему нужно было запутать и сбить со следа возможных преследователей и полицию, если она ввяжется в это дело. А для этого следует уходить из города узкими улицами, где машинам не развернуться. В одной из таких улочек оставить мотоцикл и… Как она сказала? Палестрина? Надо еще выяснить, что это и где это…

Глава 5

Росляков находился уже в посадочном терминале и больше ничего предпринять не мог. Да и смысла дергаться сейчас не имело. По крайней мере до тех пор, пока у него нет дополнительной информации. Итак, Демичев пропал и не выходит на связь уже сутки. Пропал именно в тот момент, когда Росляков велел ему связаться с ним для получения задания.

Михаил Васильевич сидел, читая путеводитель по Италии. Со стороны он был похож на какого-нибудь профессора-историка или литератора. Благородная седина, четкие черты лица, сосредоточенное лицо человека, в голове которого много умных мыслей. Весь в науке или в творчестве. И буклет читает исключительно с целью определения маршрута: какие раскопки, архивы и какие запасники каких музеев посетить или где почерпнуть вдохновение, в каком квартале окунуться в нужную эпоху для работы над новым романом.

На самом деле Росляков просто делал вид, что увлечен буклетом. Он пытался оценить ситуацию и спланировать свой следующий шаг. Итак, пропал Демичев. Именно пропал, потому что в ином случае он нашел бы способ выйти на связь. Значит, не может, ситуация у него там такова. А почему? Он же в отпуске, а не на задании. Нет, он почти выполнял задание. Почти, потому что приказ командира группы – это уже задание. И приказ касался как раз очередной разработки, которой они должны были заняться незамедлительно. Скорее всего его исчезновение связано с новым заданием.

Ладно, решил Росляков, это первый вывод. Он логичен. Второй: раз на Демичева кто-то вышел именно в момент получения задания, значит, существует утечка информации, значит, некто противодействующий идет на шаг впереди. Поэтому он и вышел на Демичева. И правильно я сделал, что Максима включил в дело «втемную». Никаких прямых контактов и только один объект наблюдения. Фактически я его «заморозил» до поры до времени.

На Максима тоже могут выйти именно потому, что он ведет наблюдение за отцом Лонгином. Могут, но не обязательно. Максим парень умелый, один из лучших у них там. Я справки наводил. Нет, Максим справится, он умеет вести наблюдение и не подставляться. И опасность он, как мне рассказали, чувствует на подсознательном уровне.

Максим пока в безопасности, а вот что предпринять с Андреем. Давай считать, что он жив и скрывается от кого-то. О том, что его убили, думать не хочется. Хотя бы потому, что сейчас думать об этом бесполезно. Бесперспективно!

Демичев почувствовал опасность, или она его коснулась. Теперь он скрылся, он будет выжидать и искать связь. Явок в Риме он не знает, я ему их не давал, со мной связаться он не может. Значит, начнет думать и плясать «от печки», от последних координат. От отеля, где жил. Тогда связаться с ним можно будет каким-то образом через отель или в результате чего-то с отелем связанного. Ладно, разберемся. Теперь нужно погрузиться в проблему на том уровне, на каком она сейчас существует.

Наконец началась посадка. Росляков вместе с другими пассажирами потянулся к пропускному терминалу. Он привычно «проверялся», но никаких лиц, виденных сегодня хотя бы один раз в другом месте, он так и не заметил. Гарантировать нельзя, но, кажется, пока к нему ни у кого интереса не возникает.

Когда самолет взлетел и разрешили отстегнуть ремни, Росляков наконец открыл ноутбук. Итак, что ему приготовила аналитическая служба. Похищение шипа от тернового венца, священной реликвии христиан? Интересно, но зачем кому-то красть это из храма… где… на юге Италии. Зачем мне эту информацию дали? Потому что Италия, потому что храм? Скорее всего, ведь аналитики пока тоже не знают, чем все это закончится и каким путем начнут развиваться события. Ладно, запомним этот факт.

Второй факт заставил Рослякова серьезно задуматься. Два трупа найдены в окрестностях города Андрия. Фактически в трех километрах от храма за городом. Личности установлены: некто Карло Патрано и Лео Марини. Патрано известный вор-взломщик, участник многих нашумевших краж в Италии. А Лео Марини я, пожалуй, знаю, встречался пару раз во Франции. Этот прохиндей ерундой не занимается, и Марини не фамилия его, а кличка. Это уже серьезно. Судя по всему (особенно по совпадению времени и даты) эти ребята причастны к краже, потому что она проведена на высочайшем уровне, как мне сообщают. А вот то, что они застрелены ночью на загородном шоссе… причем с произведенным так называемым «контрольным» выстрелом… От ребят избавились. Да, жаль Лео, такой, помнится, забавник был, оптимист. Значит, вот так кончил? Ну, это тенденция в их среде, а вот зачем им шип от венца Христа?

Еще один факт заставил Рослякова задуматься. В Париже убит епископ Флоренци. Это не простой епископ, а папский легат. Видимо, он послан был с каким-то важным заданием, потому что информации о его визите в Париж получить не удалось. Засекречена. Кража реликвий из храмов и убийство епископов – это преступления против христианской церкви. Так что эти события скорее всего находятся в прямой связи с планировавшимся терактом в Ватикане.

А вот этого Росляков еще не знал! Легендарный Абу Нидаль, непримиримый борец, по-своему честный фанатик, человек, который расколол «Организацию освобождения Палестины» в 1974 году, стал отстаивать свои принципы священной борьбы, человек, создавший «Черный сентябрь», найден мертвым. И не где-то, а у себя в Багдаде, там, где ему меньше всего что-либо угрожало. И рассматривается легенда о его самоубийстве. Зачем ему стреляться?

Был ли он фанатиком, этот Абу Нидаль? Если честно, то из того, что о нем знал Росляков, получалось: он просто идейный борец, логик, теоретик. Такие фанатиками не бывают. Но такие как раз чаще всего получают пулю. Сами они тоже не стреляются. Стреляются слабые, отчаявшиеся, а эти сражаются до конца. Они или побеждают или гибнут в борьбе. До него добрались американцы? Он им не мешал. Моссад[7]7
  Моссад (ха-Мосад ле-модиин у-ль-тафкидим меюхадим – «Ведомство разведки и специальных задач») – политическая разведка Израиля, по своему назначению и функциям сравнимая с американским ЦРУ.


[Закрыть]? Израильтянам он тоже не особенно кровь портил. А если вспомнить раскол в Палестине, разногласия… с кем-то у него были разногласия, и чуть ли не с бен Ладаном. Но бен Ладан мертв, а его последователям… Нет, тут что-то другое!

Два студента-террориста? И опять в Италии? Два марокканских студента, обучавшихся в университете города Перуджа, высланы из Италии после того, как выяснилось, что они готовили покушение на папу римского. Итальянскими спецслужбами перехвачены разговоры, на основании которых и были сделаны такие выводы? Что за чушь? Так, тут даже дословно приводится текст… 26-летний Мохаммед Хлал сказал, что он желает смерти главы государства Ватикан и признается откровенно, что готов убить его, чтобы получить место в раю. Серьезное заявление для того, чтобы в тебе увидели угрозу для национальной безопасности и депортировали из страны! Обхохочешься.

А что же отвечал ему на это признание его друг, 22-летний студент Ахмед Эррахмуни? Ответы не приводятся. По данным расследования итальянской полицией по борьбе с мафией, эти двое радикальных исламистов намеревались с целью покушения на папу римского приобрести взрывчатые вещества. Значит, двое парнишек решили убить главу католической церкви и стали это обсуждать. Полиция услышала и вытурила их за пределы страны. А ребята-то хорошие. Один изучал международные отношения, другой… учился на физико-математическом факультете. Зачем им потребовалось ломать себе жизнь и карьеру? Обкурились они, что ли?

Росляков посмотрел в окно на белые поля облаков под крылом самолета и подумал, что марокканцев могли специально выставить из Италии. И не потому, что они опасны на самом деле. Они своими разговорами на эту тему могли навести спецслужбы на мысль, что папе римскому в самом деле угрожает опасность. И при внимательном рассмотрении они могли заметить настоящие признаки подготовки теракта. В таком ключе ситуация больше похожа на правду. Появляется логика.

Ну а убийство двух имамов в двух разных странах – это вещь нередкая в исламском мире. Такое совершается уже в третий или четвертый раз, хотя экстремисты сами пытаются о таких случаях умалчивать. Слишком очевидная причина. Здравомыслящие и истинно верующие в Аллаха имамы желают остановить разгул террора и очень часто платят за это жизнью. Кому же хочется, чтобы они отворачивали паству от экстремистов. Нет, экстремистам нужно, чтобы мусульмане были с ними.

И эти кражи из храмов… в Екатеринбурге, в Хабаровске, в Сербии и Эфиопии… Из храмов крали всегда, потому что всегда находились ублюдки, для которых нет ничего святого. Крали старинные иконы, золотые оклады и сосуды. Это не «в тему», это совпадение…

* * *

Следить за отцом Лонгином было легко. Во-первых, он никуда толком и не ходил, а во-вторых, лезть туда, куда он ходил, Максиму было запрещено. Поэтому вся слежка за эти дни перед отлетом в Италию сводилась к сидению в машине, на лавке в парке, в соседнем кафе, в подъезде дома напротив, откуда окна выходили на нужный объект, и тому подобное. Дело привычное и хорошо знакомое. Сначала Смоленская область, потом Москва. Только вот личность игумена Лонгина незаурядная. Росляков много интересного рассказал Максиму, прежде чем отпустил выполнять задание.

О том, что у него был контакт с представителем экстремистской группировки, отец Лонгин рассказал сам. Убедил владыку Кирилла, а потом пришел к своим бывшим коллегам и признался. С Олегом Геннадьевичем Василичевым, как когда-то звался в миру отец Лонгин, Росляков раньше знаком не был. Но то, что о нем рассказали коллеги, вызывало уважение. Профессиональный разведчик, матерый нелегал, за плечами которого несколько таких операций, что их хоть в учебники вноси.

Но пришло время, и этот холодный профессионал вдруг оставил службу и удалился в монастырь на Смоленщине. Кто-то говорил, что Василичев сломался, кто-то, наоборот, уверял, что мировоззрения человека перешли на иной, более высокий уровень. Иногда наступает у думающих людей такой момент, когда он понимает, что своими действиями, какие бы они благие цели ни преследовали, он все равно несет зло, совершает зло, способствует злу. И он выбирает единственную доступную возможность уйти от этого – удалиться от мира, от людей, отгородиться высокими и толстыми стенами монастыря.

Росляков даже попытался представить себе эту философию. Получалось у него, что в мире постоянно идет борьба добра и зла. И процесс этот стремится к равновесию. Но понятия «добро» и «зло» носят чисто теоретический характер. И применять их на практике в жизни сложно, невозможно и вредно. Какое бы ты добро ни совершал, какой бы благой шаг ты в жизни ни сделал, он обязательно будет благом для одних и злом для других.

Конечно, защищая ребенка от террориста, убивая террориста, ты совершаешь благое дело. Ты герой, тебе ордена и памятники полагаются. А если разобраться? По отношению к ребенку, к его родителям ты совершил добро. А по отношению к террористу? Разумеется, зло! Просто мы привыкли не считаться с теми, у кого иные понятия и представления, кто не вписывается в наши правила жизни. Это Росляков тоже понимал и принимал. Но…

Это проклятое, подлое и гнусное «но» возникало всегда и в самых неподходящих местах размышлений. Но террорист тоже убежден, он свято верит в то, что совершает благое деяние! И Рослякова в его размышлениях понесло вообще в такие дебри, из которых он потом с трудом выбрался. А с точки зрения муравья, на которого ты наступил, таракана, которого ты убил тапочкой? С их точки зрения, ты вообще вселенское зло.

И лучше об этом не думать. Самым правильным следует оставаться в рамках своих обыденных убеждений. Не становиться на защиту и на путь простого принятия абстрактного добра, абсолютного добра. Просто нужно быть на стороне своего добра, такого, каким ты его понимаешь, каким его принято понимать в твоей жизненной среде. Вот и живи, и защищай его. И не пытайся объять необъятное… если ты до этого еще не дорос.

Максим выслушал рассказ о личности отца Лонгина спокойно и флегматично, то есть как обычно. Никаких «ого» и «ну и ну». Принял к сведению и пошел работать. Это так казалось полковнику Рослякову, а на самом деле Максим воспринял информацию о своем «объекте» не так однозначно. Он считал основным и особенно важным моментом то, что бывший разведчик, а ныне монах все равно в данной ситуации выбрал активную позицию.

Три дня в Смоленской области Максим всего лишь сидел и смотрел на монастырские стены. А потом «сопроводил» Лонгина в аэропорт и долетел с ним вместе до Москвы. Там он проследил, как игумена встретила машина из епархии, как она увезла его в город. На такси Алексеев проследил за «объектом» до ворот Патриаршей и Синодальной резиденции в Свято-Даниловом монастыре. Все. А через двое суток Лонгин вылетел в Италию.

Алексеев догадывался, что посланник Русской православной церкви проинструктирован, наделен большими полномочиями. Но еще Максим был просто уверен, – именно Лонгин поведет себя во время этой командировки не так, как повел бы себя другой священник с чисто гражданским прошлым. И если уж бывший разведчик и в монашестве не «угомонился», а взялся за устройство церкви, то он разведчиком и остался. Остался человеком, который может и хочет сделать больше, чем другие на его месте. Это уже в характере и не зависит от вероисповедания.

Однако и в Риме все произошло точно так, как дома. Такси от аэропорта до самой площади Святого Петра. Отец Лонгин не пошел к кассам покупать билет на экскурсию, а сразу двинулся к представителям службы безопасности. Они поговорили пару минут, и русского сразу увели внутрь служебного помещения.

Максим вздохнул и вышел на улицу. Он понимал, что в этой ситуации отец Лонгин будет осторожен, как будут осторожными организаторы этой конференции. Жить он будет на территории Ватикана, общаться в рамках своей командировки тоже там. И вся слежка ни к чему не приведет. Если только… Вот на этот случай Максим и нужен. И он сам это понимал. И неплохо было бы вообще попасть в Ватикан и познакомиться с его музеями, храмами и парками.

Миссия Максима: охранять Лонгина, следить за контактами Лонгина, выйти на террористов, которые могли наблюдать за Лонгином, свелась к простому наблюдению. И, главное, не было никакой гарантии, что в дальнейшем ситуация изменится. Решив, что сегодня Лонгин в город не выйдет, а значит, сегодня самый удобный день для собственной легализации, Максим отправился на виа Палермо, где в одном из старинных домов располагалась конспиративная квартира.

Нужный дом стоял в глубине квартала, рядом со сквером. Он был тенистым, с десятком дорожек из красного декоративного камня и несколькими коваными лавками. В центре сквера стоял пустой постамент. То ли с него сняли чей-то памятник, то ли собрались поставить.

Максим пересек сквер, прошел мимо целующейся парочки, по виду студентов, и очутился под сводами арки, разделявшей фасад дома надвое. Даже ниша арки и та была сплошь в розетках лепнины. Изображая ценителя архитектуры, Алексеев задержался под аркой, рассматривая цветы и силуэты на стенах. Попутно он «проверился», а не поспешил ли кто за ним в эту же арку. «Спалить» конспиративную квартиру было непростительным проступком.

Максим знал, каково легализовать в чужой стране своего агента или завербовать надежного местного гражданина, чтобы тот мог содержать конспиративную квартиру. Помимо легенды, создать которую непросто, в которую вложен труд сотен людей, нужно еще провести массу оперативных мероприятий в этой стране, чтобы квартира стала надежным пристанищем для оперативника и ему здесь могли оказать любую техническую помощь в его работе.

Наконец, поднявшись на третий этаж пешком (потому что в лифте тебя запросто могут блокировать местные спецслужбы), Максим остановился перед нужной дверью. Табличка «Ingegnere Bruno Koblatti», как и положено по легенде, держалась на трех винтиках. Правый нижний отсутствовал. Значит, все в порядке. Максим не стал спешить, а шагнул назад и некоторое время прислушивался к звукам за дверью.

«Вот страна, – думал он, – сохранила уважение к занятию каждой личности, к статусу специальности, образования. До сих пор в Италии принято обращаться к людям не только синьор и синьора, здесь часто при обращении используют профессиональные названия. Например, «доктор» – обращение ко всем людям с высшим образованием, «профессор» – обращение к учителям, университетским преподавателям и, собственно, к людям с ученой степенью. Очень популярно обращение «маэстро». Так принято обращаться отнюдь не только к дирижерам и композиторам, но и людям других специальностей, хоть к тренеру по плаванию. Ибо «маэстро» подразумевает – «специалист». И вот еще «инженер» – очень почетное обращение, очень уважаемый статус людей с инженерным образованием».

Алексеев подошел к двери и нажал кнопку звонка, как требовалось для пароля: короткий – длинный с очень маленьким интервалом, а потом еще один короткий с интервалом в пару секунд. За дверью почти сразу послышались шаркающие шаги, щелкнул замок, и в дверном проеме возникло лицо мужчины лет шестидесяти. Оно было все в глубоких морщинах, череп в больших родимых пятнах украшали редкие, торчащие во все стороны волосы.