Текст книги "Безумные гробики. Альтернативная история"

Безумные гробики
Альтернативная история
Маргарита Ивановна Макарова

© Маргарита Ивановна Макарова, 2017

ISBN 978-5-4474-7779-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Она шла по темной улице. Ночь. Дома казались театральными декорациями к еще не придуманной пьесе. Желтый свет фонарей выхватывал куски пространства и воссоздавал картину ближайшей перспективы. Кругом было пусто. И можно было бы даже сказать – тихо, если бы не рокот бетонного завода, расположившегося на правом берегу Сходни. Звезды, едва угадывающиеся за желтым фонарным налетом, никого не интересовали.

Зачем и куда она шла? Просто не спалось. Пройтись до магазина, который стоял пустым по ночам и имел определенную притягательность для полуночников, показалось неплохой идеей.

А что, прогуляться, побродить по пустому залу, рассматривая полки и этикетки, ощутить себя героем фильма ужасов и участником катастрофы, когда всех жителей убили, а ты один. Ходишь, где хочешь, берешь, что хочешь, делаешь, что взбредет в голову.

В конце улицы появились двое. Они всегда были вдвоем. Он и она. Пара. Они шли, держась за руки.

– Дряянь, – донесся до Веры голос Антона. – Дрянь, что ты мне тут все портишь.

– Я не порчу, почему я порчу? – Катя семенила рядом, хотя была такого же роста, что и парень.

– Ты что, не понимаешь? – Антон даже повернул голову в сторону повисшей у него на локте девушке.

– Да что тут понимать-то?

– Дура! – резко выдернул руку парень.

– А вдруг она догадается?

– Да прям, эта лохушка никогда ни о чем не догадается.

Только тут они заметили Веру.

– Привет, Верунь! – выкрикнул Антон.

Надо было очень увлечься разговором, чтоб не заметить медленно гуляющую по центру освещенной, пустой улицы Веру.

– Привет, – улыбнулась Катя.

– А кто в вашей паре мужчина?

Антон и Катя переглянулись.

– Что?

– Я ж тебе говорил.

– Мне отойти? – Вера недоумевала. – У вас все похоже на семейную ссору.

– Так и есть. Мы же брат и сестра.

– Оба, – Вера улыбнулась.

– Что оба?

– Две, – она продолжала улыбаться.

– Что две?

– Сестры.

– Кто?

– Да вы сестры.

– Я же тебе говорил.

– Да что такое-то?

– Она догадается.

– Так это вы обо мне сейчас спорили?

– Нет, это мы так.

– А о чем я должна была догадаться? Что я лохушка? Так это я и так знаю.

– Ладно, Верунь, не бери в голову. Ты куда направлялась?

– В магазин.

– Хорошая идея. Мы с тобой.

Осень была ранней. Желтые листья еще изображали из себя однокрылых бабочек, подыгрывая каждому порыву ветра. Домой идти не хотелось. Взяв пачку чипсов в магазине, Вера не стала ждать Антона и Катю. Она расположилась на лавочке, медленно хрупая кусочки соленого и хрустящего корма, сильно похожего на то, что шуршало под ногами.

Антон и Катя вышли из магазина нагруженные огромной сумкой.

– А что, посидим?

Антон достал бутылку вина. Открыв складным штопором – он первый сделал глоток из горлышка.

– Погоди, погоди, а тост? – Катя, покопавшись в пакетах, достала пластиковые стаканчики. – Так нельзя, надо обязательно тост!

– Верунчик?

Антон и Катя сидели рядом с Верой, по обе стороны от нее. Плечи соприкасались, бедра ощущали тепло друг друга. Они оба рассматривали её, улыбались.

– За ненужное для неучей! – девушка подняла свою пластиковую ёмкость.

– Амиго, это что – название книги? – Антон выпил залпом.

– Почему? – Катя спросила невпопад.

– А что ты считаешь ненужным? – Антон обнял Веру. Она не отстранилась.

– Хочешь, я тебя поцелую?

– И я! – Катя прижалась щекой к плечу Веры.

Тепло от соприкосновения, или от вина разливалось по телу. Ночь затормаживала сознание и делала все возможным.

Губы прижались к губам. Антон отодвинулся, чтобы посмотреть в глаза и увидеть эффект от произведенного действия. Катя тут же обняла Веру.

– Пойдём! – потянула она её за руку. – Пошли же.

– Куда?

– К нам! – решительно поднялся Антон.

– А твои родители?

– Его родаки уехали в Питер! – Катя уже шагала к подъезду.

Антон наклонился над Верой и подхватил ее под руки.

– Идём, моя дорогая, я покажу тебе, как любят настоящие мужчины.

В квартире было пусто. Все молчали. Не включая свет, Антон расстегнул куртку и повесил куда-то на стене, потом стал раздевать Веру. В тишине и темноте лишь шуршали куртки и расстегивались молнии.

Тёплая и мягкая ладонь Антона твёрдо и сильно обхватила пальцы Веры.

– Пошли, – шепнул он ей в самое ухо.

Сзади её подталкивала Катя.

– Как же так? – попыталась что-то спросить Вера.

– Чччч…, – Антон закрыл ей рот другой ладонью.

Его пальцы пахли мылом и мятой. От этого запаха кружилась голова.

Он сел на кровать и притянул ее к себе.

– Раздевайся, – снова шепнул он и стал стягивать с себя и с девушки одежду.

Катя полностью владела этой процедурой и не прошло и пары минут, как тела лежали уже рядом, соприкасаясь обнаженными частями.

Антон не медлил ни минуты. Он нежно, но решительно раздвинул колени Веры и мягко вошел в нее, медленно двигаясь и прикасаясь губами к щекам, носу, и губам девушки. Катя лежала рядом, поглаживая то руку Веры, то спину и попу Антона. Иногда она перехватывала губы, и тогда поцелуи затягивались, она переносила их от одного к другому.

Неожиданно Антон поднялся.

– Звони Ольге, я готов, – странным голосом произнес он, и Катя стала набирать номер.

Вера, не понимая в чем дело, потянулась к парню. Она обняла его, и решив, что дело в упадке сил, стала поглаживать и ласкать его член. Он сидел неподвижно, не делая никаких знаков, ни поощрительных, ни отталкивающих. Девушка нагнулась и стала медленно ласкать губами упругий и толстый инструмент наслаждения. Одновременно, пытаясь доставить ему большее возбуждение и удовольствие, она просунула руку ему в пах и, гладя яйца, проникла пальцами глубже… и вдруг…

Её пальцы проскользнули в отверстие, провались во внезапной и неожиданной промежности…

Она остановилась в нерешительности…

– Это что? Эээ… Это что? Это я где?

– Ольга, – внезапно вскочила Катя и побежала открывать дверь.

– Свет, Антон, где свет включить? – Девушка попыталась встать, но сильная рука парня уложила ее рядом.

– Продолжай, не отвлекайся.

– Тош, погоди, это куда мои пальцы сейчас попадали?

Неожиданно свет и правда появился. Щелкнул выключатель и в комнату вошла Ольга.

– Оль, давай, сегодня можно, – Антон говорил как-то неожиданно решительно и странно.

– Можно что? – Вера терялась в догадках.

Ольга разделась и растянулась рядом с Антоном. Свет никто не выключал. Вся троица стала нежно и бурно ласкать друг друга. Катя целовала Антона и Ольгу, Ольга нежно поглаживала тело Антона. Неожиданно Антон вытянулся на кровати и раздвинул ноги. И правда, между ног у него были видны женские половые органы.

Ольга сделала тоже самое. У неё все выглядело как полагается. Сцена на минуту потеряла динамику. Ольга и Антон замерли, как будто сейчас должно было произойти чудо. Они лежали рядом с раскрытыми промежностями так, как ждали бы врача для операции, или для медицинского осмотра. Катя наклонилась над пахом Ольги. Она делала вполне понятные движения головой, поглаживая одновременно ей живот и бедра. Катя старалась, она приросла к этому месту и, казалось, что это не просто ритуальные, объявленные и разрекламированные во всех порнушках действия, а нечто важное, значительное, что она делает что-то эпохальное, а не просто так лижет половые органы своей сестры.

Неожиданно Ольга застонала и стала делать вполне характерные движения тазом. Катя приникла к её паху, и послышались всасывающие звуки. Наконец, она оторвалась от Ольги и прижалась к женским органам Антона. Она так же старательно прильнула к ним губами, как до этого аккуратно отсасывала в Ольгином паху, но звуки, которые теперь раздавались, были обратного действия. Если тогда она вбирала в себя, то теперь она выдувала…

Вера чувствовала себя чужой на этом непонятном празднике жизни. От неожиданности увиденного она так растерялась, что достала из пакета, валявшегося тут же рядом, недопитую бутылку и тихонько глотнула из горлышка. Она не решалась нарушить молчание, но, даже, если бы это было не так, сказать ей было нечего. Она не понимала ни смысла ни характера действа. Все происходящее казалось ей полной абракадаброй, абсурдом, нереальностью и фантасмагорией. Она не знала даже, кем считать теперь Антона? Или Ольгу? Антон или Антонина? Ольга, или Ольгович?

Наконец, Катя вдула в женские органы Антона всё, что удалось насобирать внутри Ольги и с удовлетворением откинулась на спину.

– Всё! Шампанского! Я кончила!

– Как, и ты тоже? – не сдержалась Вера.

– Молчи. Видела, и теперь мы тебя должны убить!

– А что у нас Антон, Кать, Антон у нас животное? Или просто насекомое? Какое зверски озабоченное насекомое. Он что, и женщина, и мужчина?

– Тебя на хер послать? Или сама пойдешь?

– Да я уйду, мне плевать на ваши изыски, просто важен сам процесс. Наконец-то я поняла, что значит вдуть! Кать, ты что сейчас только что вдувала Антону в промежность? Вы все такие… – Веру как прорвало, – какие-то непонятные. Хрен знает, где у вас там какие места. Ну вас на фик. Ищешь щель, а попадаешь в жопу.

Компания молча переглянулась.

– Кать, я тебя тоже понять не могу, такая меткость, попасть языком в жопу, это же сверх точность!

– Дура, – не выдержал Антон. – Мы сейчас, ты даже понять не можешь, мы сейчас делали мне ребенка!

– Ну это я как раз поняла. Мало вероятности, что от подобных действий кто-то может получить удовольствие.

– Что ты поняла?

– Что это был театр авангардного модерна.

– Дура!

– Ну ладно, – миролюбиво согласилась Вера. – Просто сюрреализм!

– Ты когда-нибудь слышала о гермафродитах? – вступила в разговор Ольга.

– Да сплошь и рядом, все новости на первом канале только о них и говорят.

– Ну вот, ребенка можно зачать только так, – Ольга решительно выкладывала семейные тайны.

– Как так? У Антона же есть член. Почему бы ему не сделать ребенка обычным путем? – Вера все так же была в точке отсчета.

– Как? Каким путем? Он не может кончить!

– С чего бы это? Прими гексин, и сразу же станешь мужчиной!

– Дура, – в который раз прокричал Антон. – Не гексин!

– Не важно!

– У него не вырабатывается сперма! От кого мне забеременеть? У него яйца пустые!

– А выглядят, как у Фаберже… Прикольное ты чудовище, Антон. Ну ладно, Антон пустозвон, а Ольга что?

– А Ольга кастрат. Кастрат-то кастрат, а дырочка осталась, и оттуда сок – называется сперматозоидный, – Антон вдруг расслабленно заржал и откинулся снова на спину.

– А…, поняла, – вдруг осенило Веру, – А Катька переносчик заразы? В смысле носителей?

– Да.

– А у Катьки что? Совсем ничего? От кого же она-то рожать будет?

– Я рожу, – решительно проговорил Антон и в его голосе зазвучали нотки настоящего мужчины…

– Послушайте, а зачем вам вся эта история? Фигня вся эта? Ольга со спермой, Катька со ртом, Антон с влагалищем? Чего вы так выпендриваетесь? Сделайте, что умеете, и дело с концом.

– Это высшая раса людей!

– С такими сложностями при размножении? Да прям!

– Так надо!

– Как надо? Чтоб человек по полвека мучился, решая вопрос – кто он – мальчик, или девочка?

– Тебе не понять, просто смирись с этим! – Антон поднялся на кровати и строго посмотрел на Веру.

– А меня-то вы зачем позвали посмотреть? Может, вы всех зовете? Шоу оплодотворения гермафродитов, кастраты и гермы, мужик с влагалищем, баба с бородой…

– Этот вопрос с кондачка не решается, – в дверях появился отец Антона. – Тут надо подумать и не с одним флаконом.

– Бааатя… – только и смог выговорить Антон.

– Батя, да, – сурово кивнул вошедший. – Без меня начали? Хорошо, что вернулся. Пойдём по второму кругу.

Отец Антона медленно стягивал с себя брюки.

– А вы кто? – прищурилась Вера, с сомнением глядя на его обнажившиеся волосатые ноги.

– Я – отец. Александр Анатольевич.

– А мне почему-то видится, что мать… – все так же приспустив веки Вера рассматривала уже почти голого мужчину.

– Тебе, овца, какая разница? – буркнул прародитель.

– Ваш процесс оплодотворения напоминает мне передачу «никто не забыт, и ничто не забыто».

– Бать, а ты чего приехал-то? Мы уже все сделали, – Антон старался не смотреть на него.

– Хочешь сделать хорошо, сделай всё сам, – старшее поколение небожителей растянулось на кровати. Он повернулся к Ольге, строго посмотрел на нее. – Ложись, все по новой делаем.

Вера сидела в кресле, все также не зная, что предпринять. Она нагнулась к магазинным пакетам и с удовольствием обнаружила в них еще одну бутылку вина. Девушка радостно подняла ее над головой.

– Старайся, – громко произнесла она. – Будь осторожен! Мечты иногда сбываются!

– Дай сюда, – Александр Сергеевич обернулся к ней. – Открой и налей всем.

– Ага… Вот, значит, какие традиции популярны в вашей семье! – Вера достала из кармана брюк Антона штопор, открыла бутылку и разлила вино по стаканчикам. – Посылать меня в магазин, как только я разденусь.

– Толку от тебя никакого, иди спать, овца, – батя глотнул вина из горлышка, проигнорировав протянутый ему стаканчик.

– В такую погоду нужно жить вместе, – Вера снова села в свое кресло.

Она была все так же раздета, но и не думала одеваться. То, что она только что увидела, напрочь лишило её чувства неловкости и неудобства. Какая там обнаженность, когда тут такое!

Действо началось. Ольга и Антон опять растянулись на кровати с открытыми промежностями. Только теперь ответственность за передачу и созидание наследников была уже разделена между Катей и отцом Антона. Отец занял место Кати в паху Ольги. Он что-то делал, гладил, суетился, пытаясь получить еще одну дозу волшебной спермы, что сделает его дедом… Дедом новой особи новой расы.

Катя лежала рядом и целовала Ольгу. Она гладила ее по животу, бердам, трогала ее ухо, гладила губы. Наконец, совместные усилия отца и девушки возымели свои результаты. Ольга застонала и задёргалась. Отец жадно приник к источнику новых людей. Он заглотнул всё так, как заглотнула бы циклида, спасая своих мальков от опасности. Осторожно и медленно приподнявшись, он приник к влагалищу сына. Процесс повторился. Только теперь в исполнении отца и сына.

– Интересно девки пляшут, – не выдержала молчания Вера, она то и дело отхлебывала из горлышка бутылки, – С вами, ребята и на концерты ходить не надо. Вставило по полной! Хотя я и ожидала большего… Батя ваш как-то не проникся, без всякого вдохновения работал…

– Ладно, лохушка, тащи из холодильника пожрать. Антон лежи пока. Кать, принеси коньяк для нас с Ольгой…

Комната ожила, Ольга стала одеваться, Катя вышла на кухню, Вера оглянулась вокруг.

– А что вы будете делать, если он не того?

– Повторим все, пока не родит… Пока не будет победы…

– Победа… В этом слове мне слышится…

– Зачем вы девку позвали? – отец оглянулся на Антона и потянулся к штанам.

– А, правда, вы значит, мать? Отец-мать. Папа-мама… Мама-папа…

– Кать, ты чего там закопалась? Неси рюмки.

– А Катька, – вдруг догадалась Вера, – она никакая не девушка… В смысле, она ясно что не девушка… Она ваша дочь… В смысле… Они что с Антоном близнецы? А раздельно растили, чтоб был партнер гарантированный?

– Ты все хорошо разглядела? – голос бати был суровым.

– Да, тут и без бинокля было все отлично видно… Но в следующий раз могу взять морской бинокль… Да вы не беспокойтесь, у меня были лучшие места, – Вера тараторила как ненормальная, – как в вип партере… Какой концерт, единственный и последний.

Катя принесла с кухни рюмки, тарелки с колбасой, хлеб, сыр. Она придвинула стол к кровати и быстро расставляла на нем все принесенное.

– Ольг, а ты… А тебе кто больше нравится, мальчики, иль девочки?

– Ну хватит уже, – оборвал ее Антон, – Ты и так уже всех бесишь, можешь даже помолчать.

– Антон, депрессия? – Катя улыбнулась. – Погода, или зубы кончились?

– Какие зубы?

– Так для послеродовой рановато…

Ольга села в кресло в одной короткой майке. Голые бёдра и задница не вызвали у нее сомнений в правильности происходящего. Катя даже не взглянула на сестру и продолжала резать сыр.

– Как же голова болит, – Ольга, тёрла лоб, и почему-то уши.

– Не надо тебе пить, – Катя нахмурилась.

– Я что ль предложила? – Ольга посмотрела на батю, тот с аппетитом уплетал салат, время от времени прикладываясь с коньяку.

– Ты бы хоть трусы натянула, ходишь тут, как свинья.

– Принеси лучше мне апельсинового сока.

– Сама принеси! Я тебе что, девочка на побегушках? – Катерина стояла посреди комнаты. – Кофе всем сделаю? Будешь?

– Тебе что, трудно пару шагов сделать? Ведь не чужие теперь! Я теперь отец твоего ребенка! – Ольга нервно засмеялась, видно было, что алкоголь начал свое действие.

– Что ты все трепишь? Ты теперь это на каждом углу покричи! Встань вот такая голая у магазина и кричи – я отец тошкиного ребенка! – отец даже не посмотрел на Ольгу, продолжая с аппетитом жевать.

– Оль, помолчи хоть ты, а? – Катя поставила перед сестрой пакет с соком.

– А тебе-то что? Не ты же мать! – Ольга нервно хохотнула.

– Ты что думаешь, мне легко? – Катя неожиданно резко повернулась к Ольге.

– По любому, тебе легче, ты не рожаешь, ты – никто, ты даже переживать за этого ребенка не будешь. Води себе гулять и все. А потом, когда ребенок подрастет, ты сможешь сказать ему, что его мама… что мама у нас ангел! – Ольга закатилась в приступе смеха, она наклонилась над столом и смеялась, уткнувшись в салфетку.

– Как вы можете сейчас есть? – Вера осуждающе взглянула на батю.

– Кто у нас мама? Мама у нас ангел, ангел мама… – смеялась Ольга, прицепившись и повторяя фразу, смысл которой явно был ей очень неприятен.

– А папа у нас тётя… – вдруг прибавила она новые слова, и новый приступ смеха заставил ее вновь согнуться.

– Хватит! – Катя вдруг встала и сгребла одежду Ольги. Резко бросила её сестре на колени. – Хватит уже истерику тут устраивать. Ты что, думаешь мне легко? Ты думаешь, мне легко, так?! – слова Кати повисли в чавкающей тишине.

– Как – так? – Ольга подняла голову.

– Вот так! Без всего жить? Без всего… Кто я, по-твоему? Приживалка! Я нянька. Для всех нянька. Для чужого ребенка, для Тошки, для бати, для тебя… Для всех… Подтирашка! Нянька за еду!

– Ну, допустим, не только за еду, – сурово вставил батя.

– Пустышка, – продолжила Катя, не обращая внимания на слова бати.

– Пустышка, ну ты тоже выдумала… Определение, – Ольга подняла голову и с тоской посмотрела в окно.

– Да, самое обидное, пустышка. Никаких половых внутренностей… Самое обидное, что это в точности описывает… Ну хватит, не хочу об этом… Мы избранные…

– Да что ты понимаешь! Что ты вообще можешь понимать? – Ольга даже встала, показав всем свои оголенные бедра. – Что ты понимаешь! – она вдруг закрыла лицо ладонями и зарыдала.

– Между нами, девочками, говоря, – посмотрел на нее отец Антона, – пьеса затянулась.

Ольга села в кресло и уткнулась лицом в колени.

– Только этого нам сейчас и не хватало.

– А как ты думаешь, – Ольга посмотрела на Веру, почему-то вдруг её выбрав своим собеседником. – Как ты думаешь, какого это быть парнем и ходить с сиськами? Как ты думаешь, какого это хотеть девок, а притворяться девушкой, когда у тебя сперма между ног течёт?!

– Красота, – протянула Вера. Батя погрозил ей кулаком.

– Ты хоть понимаешь? Ты хоть что-то понимаешь?! Ты понимаешь, что значит быть одним, а быть другим? – Ольга уже заговаривалась, её трудно было понять, но она кричала, она брала слова из своих внутренностей и кидала их в пространство комнаты, не зная куда и кому адресовать эти упреки, этот мессидж…

– Оль, да ладно тебе, – решила поддержать разговор Вера, она глотнула вина из пластикового стаканчика, – ты отец, у тебя будет настоящий ребенок. Ну подумаешь, ты не девочка… Такая мелочь… – Вера не удержалась и прыснула, смех, вместе с капельками вина попал на лицо отца Антона, что сидел напротив неё. Он нахмурился.

– Подумаешь??? – Ольга снова взорвалась. – Подумаешь??? Подумаешь, не мужик!! Подумаешь ни мужик, и ни баба, я – отец ребенка… И что? Этот ребенок будет жить со мной? Или, может, я люблю Антона? Да кто же так переломал всё и перепутал… я не хочу… я не хочу…

Ольга вдруг села голой попой на пол и стала колотить кулаками по всему, что попадалось

– Не надоело? – Катя встала и подошла к окну. – Заканчивай свой цирк, мы не вчера родились. Это наша доля, так мы должны жить! Мы избранные! Боги… – закончила она почти шепотом.

– Боги?! – запас слов Ольги и не думал заканчиваться, в отличии от спермы. – Если мы боги, тогда почему скрываем свою избранность? Почему прячемся? Почему разыгрываем этот цирк, изображая из себя… Изображая из себя… Как все… – она снова путалась. – Я мужик, я хочу быть мужиком, я хочу бухать с мужиками неделями, хочу трахать баб, хочу целоваться с девками… Ты хоть что-то понимаешь? Ты кукла, ты вообще… Ты вообще мне напоминаешь кастрированную кошку… Которой ничего не надо, и нет других желаний, как походить, поклянчить вокруг общего стола…

– Всё сказала? – Катя все так же смотрела в окно.

– Порядок есть порядок, – включился отец Антона, – вы должны будете повторить всё, чтобы оплодотворить Тошку, если что…

– Да насрать мне на Тошку… Пусть его мужик настоящий вздрючит.

– Разошлась, – Катя была спокойна.

– А ты как думала? Ты пристроилась, у тебя брат – партнер, он родит, я сделаю, а ты будешь его воспитывать и ни за что не отвечать?

– Да найдём мы тебе партнера, что ты так волнуешься? – Антон лежал на кровати, закрыв глаза и, казалось, он спал.

– Да не хочу я жить с партнером. Я вообще не понимаю, почему нас воспитывают как однополых? Это ты можешь, а я нет. Я хочу с девушкой жить, понимаешь? С настоящей девушкой! – Ольга и не думала успокаиваться.

– А какая разница? – не выдержала Вера.

– Дура! – все так же обращалась к Кате Ольга. – Да тебе не понять. Чтобы понять это, нужно иметь хоть что-то в штанах!

– У нас в штанах с тобой одинаково! – почему-то произнесла Катя, все так же глядя в окно.

– Слышь ты, ангел недоношенный, заткнись уже… Чтоб понять, каково мне, надо быть мною, а ты… А ты… – она вдруг внезапно успокоилась, буря стихла, голос ее стал тихим.

– А ты подумай, каково Тошке! – Вера вдруг решила, что вопросы еще остались. – Он мужчина, а будет рожать!

– Мужчина среди нас – я… – Ольга устало подошла к окну и встала рядом с Катей.

– А знаете что, я пойду домой, – Вера вдруг поднялась и стала оглядываться в поисках своей одежды.

– Иди и не болтай, дура, лишнего, – батя уже пристраивался спать.

– Да пусть болтает, кто ей поверит? – Антон даже не открыл глаза.

Девушка хлопнула дверью и оказалась в ночном осеннем воздухе. Голова кружилась, то ли от выпитого, то ли от увиденного. На душе было мрачно и тоскливо

Всё! Спать, спать – крутилось в голове Веры, и желание уткнуться в свою подушку заставило ее ускорить шаги. Через пять минут она уже стояла пред дверью своей квартиры.