Текст книги "Курсы кройки и житья"

– Нет, я бы съездила, – попыталась не обращать внимания на сестру Наталья Андреевна. – Но компьютер лучше. А только… только вдруг этот Федя уже его продал?

Ольга опустила голову:

– Мне кажется, он специально за этим и приходил сегодня, – сказала она.

– Ха! Велико горе! – фыркнула тетя Даша. – Продал этот, значит, купим другой!

– Точно! – загорелись глаза у Натальи Андреевны. – Где его телефон?

– Наташа! – дернула сестру за руку Марья Андреевна. – Ты на время-то посмотри! Порядочные люди уже седьмой сон видят!

– Ну да. Поздно уже, – подтвердила Ольга и вдруг заметила, как на нее обернулись все три сестры.

– А ты почему это с работы пришла в такое время? – медленно начала Наталья Андреевна. – Ты же говорила, что недолго!

– А мне и вообще ничего не говорила, – сузила глаза тетя Даша.

Но мама резко прервала расследование:

– Всё! Всем спать! Завтра… будет замечательный день! Мне почему-то так кажется.

Чутье ее обмануло.

Ольга еще не успела на работе как следует кофе попить, а у нее уже зазвонил телефон.

– Алло, что случилось? – с некоторой тревогой ответила она, увидев знакомый номер.

– Оля! Срочно домой, – тарахтела в трубку тетя Наташа. – С твоей мамой… Оленька, тут такое! Прибегай! Мы не знаем, что делать!

И бросила трубку.

Ольга примчалась домой уже через полчаса. Она отпросилась у начальства, прыгнула в такси и попросила ехать как можно скорее. Таксист гнал, нарушая все правила дорожного движенья, а все это время фантазия рисовала Ольге страшные картины.

Она влетела в дом белее бумаги.

– Где она?! – кинулась Оля сразу в комнаты.

Мама лежала в маленькой «учебной» комнате на диванчике, одетая как на работу, и молча смотрела в потолок. Завидев Ольгу, она подняла на нее пустые глаза:

– Оля! Все! Все рухнуло!

– Что? – присела перед ней на коленки дочь. – Что рухнуло, мам?

– Школа. У нее… у нее обвалился один угол.

– Господи… – ничего не понимала девушка. – Да пусть у нее все четыре обвалятся! Что с тобой случилось?

– Я ж тебе рассказываю! – начала нервничать мать и даже села от возмущения. – Я ж тебе говорю – рухнул угол! Всех срочно эвакуировали! Занятия прекратили! А потом… потом нас, учителей, собрали и сообщили, что… всех школьников разбросали по соседним школам, пока нашу не восстановят. А учителей… их тоже по этим же школам. Но… но не всех учителей. В школах же и свои имеются, поэтому… поэтому меня отправили на пенсию. Оля! Я больше не работаю в школе! Я никому не нужна! Ты понимаешь? Мы… мы теперь…

И Марья Андреевна бурно, навзрыд заревела.

– Мама! Да ну что ты! – кинулась убеждать ее дочь. – Ну как же – никому! А нам?

Присоединились и сестры.

– Машенька, ты вот… ты вот глупости говоришь, – неуверенно забасила Дарья Андреевна. – Можно подумать, ты жила только ради школы!

– Нет! – ревела сестра. – Но я из-за этой школы была полноценным человеком!

– Здорово, – перекривилась Наталья Андреевна. – Получается, если у нас школы нет, так мы и… неполноценные, так, что ли?

– Не придирайся к словам! – рычала на нее Марья Андреевна. – Я чувствовала, что нужна! Мне за это даже деньги платили! А сейчас!

– Деньги, в конце концов, и я в дом приношу, – напомнила Ольга. – Не погибнем.

– К тому же… к тому же можно реанимировать наш музей… автомобилизма, – сама не верила в то, что говорила, тетя Даша. – Или этого… Натальиного балетного искусства.

– Да что там реанимировать! – не соглашалась Марья Андреевна. – Он у вас уже давно умер! За полгода ни одного звонка!

Сестрицы замолчали. Чего там, все верно. Они уже давно сообразили, что музей – дело гиблое. Туда вообще народ никак не хотел заходить. Ну никак! Даже даром! А уж за плату и подавно. Они это знали. Но… признавать не торопились. Иначе пришлось бы срочно перебираться к себе, по месту прописки. А куда перебираться, когда… когда здесь прозябают совершенно не охваченная их вниманием сестра и не окультуренная их воспитанием племянница?! Да и к тому же в квартире у сестер не осталось ничего ни из мебели, ни из кухонной утвари – они ж все выкинули в надежде, что на музее заработают на новое! Так что…

– Маша! – вдруг встрепенулась Наталья. – А мы же можем продать нашу квартиру, и у нас будут деньги!

– Да? – ехидно прищурилась Марья. – А жить вы где будете?

– Ха! А сейчас где живем? – фыркнула Наталья Андреевна. – Маш, да не беспокойся ты так, ты ж нас совсем не стесняешь!

Маша отчего-то принялась рыдать с новой силой.

Переживания длились до глубоко вечера. Пока Дарья грозно не рявкнула:

– Все! Хватит реветь! Завтра физиономия будет как распаренная репа! А у нас завтра серьезный день. Завтра мы идем в гости к Вячеславу Капитоновичу! Все вместе! Ясно вам?

Сестры притихли. Даже Марья еще раз шмыгнула носом и примолкла.

– Кстати, там и Елисеев должен быть, – вдруг вырвалось у Ольги.

– И чего? – уставились на нее с непониманием.

Девчонка зарделась, но быстро нашлась.

– Вы ж компьютер хотели! Вот там у него и спросим про компьютер!

– Точно, – кивнула тетя Наташа. – Всем спать!

Улеглись не сразу.

Дарья Андреевна заторопилась принять снотворного, чтобы выспаться как следует, а не ворочаться в постели, вспоминая каждое слово, что ей сказал Вячеслав. Он же ей столько всего говорил… а завтра надо, чтобы обязательно был свежий цвет лица.

Марья Андреевна, забыв про рухнувшую школу, пошла проветрить комнату дочери – чтобы девочка побыстрее уснула. Наверняка она волнуется, что ее не застал этот Елисеев… или не волнуется? Лучше бы все же, чтобы волновалась, но чтобы здоровый сон победил.

Наталья Андреевна старательно размазывала по лицу какой-то дорогой крем, который она купила тайком от Дашки в продуктовом магазине. Хотя… на кой черт крем тратить? Все равно завтра ей ничего не светит, а вот лучше бы оставить его до лучших времен. Потому что… потому что она узнала, что эта группа огородников, оказывается, имеет обыкновение встречаться! Они еще и цветочками да корешками друг с другом делятся… а у нее и поделиться нечем… ну ничего, она зато будет у них приобретать! Вот тогда крем и… ага! Тогда у нее от лица ничего не останется!

Ольга побрела в душ, чтобы закрыться и хоть немного обдумать, как бы завтра сказать этому Елисееву, что она сегодня ни с кем не ездила? И что даже с корпоратива ушла раньше всех? А может быть, это ему вовсе не интересно? Или интересно? Ведь он сегодня ждал ее, а она… Ой, как неудобно, он ведь видел, что она садилась в машину, она еще и веселая такая была… А он уходил, такой… в глазах так и стоит его сгорбленная спина.

Званого обеда все начали ждать уже с десяти часов утра. Дарья Андреевна даже завтракать отказалась.

– Машенька, ведь Вячеслав Капитонович сегодня и без того будет нас кормить! – важной павой вышагивала она по комнатам. – Зачем же мы прямо с утра будем набивать себе брюхи?

– А я позавтракаю, – как всегда, наперекор всем заявляла Наталья Андреевна. – Еще неизвестно, как готовит этот холостяк. А то подаст на стол тазик пельменей, вот и мучайся потом животом.

– Ну уж, ты скажешь, – строго взглянула на сестру Марья Андреевна. – Уже давно известно, что самые лучшие кулинары – мужчины. Чего ж он пельмени ставить будет? Вот у нас в школе…

– Ой, можно подумать, наша Наташенька когда-то от чего-то отказывалась! Она и пельмени сжует! – фыркнула Дарья Андреевна. – Ей что ни дай, все сметет!

Ссоре все же не удалось разгореться, нашлось более важное дело – приводить себя в порядок. Может, и не надо было так серьезно готовиться, и совсем незачем было Марье Андреевне наглаживать свое самое любимое платье, а Наталье Андреевне вовсе ни к чему было вертеть такую башню на голове. Но женщины так редко выходили в гости, где были свободные, пусть уже и не совсем, мужчины! Да они и вовсе забыли, когда куда-то выходили. А нарядиться так хотелось!

В положенное время все четверо уже стояли в прихожей Вячеслава Капитоновича.

– Здрассьте… – старательно улыбалась Наталья Андреевна, оглядываясь по сторонам – уж очень хотелось узнать, как живут одинокие мужчины.

Как выяснилось, вовсе даже не плохо. Даже напротив, очень хорошо жил хозяин этой квартиры. Две просторные комнаты были обставлены современной мебелью, даже для Графа была не обычная тряпка в углу, а специальная конструкция из деревянной рамки, обтянутая тканью, чтобы было легко снимать и стирать. И везде чистенько, уютно…

– А убирать к вам дочь приезжает? – тоже заметила чистоту Марья.

– Ну почему же дочь? – улыбнулся Вячеслав Капитонович. – Я и вовсе как-то не сподобился на дочь… сын у меня. Только он далеко живет, мы с ним все по телефону общаемся. А чистота… да разве ж трудно здоровому, сильному мужчине убрать две комнаты.

– И в самом деле! – активно поддержала Дарья Андреевна. – Я бы вот тоже две-то комнаты каждый день вылизывала! Это ж какое удовольствие!

– А у вас столько книг! – трогала корешки книг Марья Андреевна. – И какие интересные экземпляры есть!

– Эта библиотека мне еще от отца досталась. А я пополняю. Сейчас с этим полегче стало, раньше было трудно… Да вы садитесь к столу! Чего ж мы? Граф! Приглашай дам! Чего ж ты, озорник такой, прилип к одной барышне, и все!

И в самом деле, Граф не отходил от Ольги, а та то чесала ему за ушком, то гладила спинку, то щекотала животик. Он даже про еду забыл, а ведь с самого утра буквально не спускал глаз с готовящихся вкусностей. Тем временем хозяин притащил стол из кухни в комнату и принялся накрывать. И мясо нарезал и на тарелочках раскладывал, и рыбку вкусную, и банки с соленьями открывал. Хотя, по мнению щенка, это было совсем лишнее. Хватило бы одного мяса. Даже толченой картошки не нужно было. Тем более что хозяин настряпал котлет, а в духовке – уж Граф-то знал! – таилась еще и ароматная курочка!

– Прекрасные гостьи, прошу к столу! – снова пригласил хозяин дома.

Дамы начали усаживаться.

– А что, Федора мы ждать не будем? – спросила Марья Андреевна, раскладывая на коленях накрахмаленную салфеточку.

– Федор мне звонил сегодня, – объяснил Вячеслав Капитонович. – Просил его не ждать. Ну… понятное дело, чего ж! Он молодой мужчина, у него наверняка свои интересы. Чего ж ему с нами, со стари… со зрелыми людьми… Накладывайте, прошу вас! Салаты у меня, возможно, не удались, я слаб в салатах, а вот курочка… Ах ты, память! Я ж совсем забыл про курочку! У меня же курица в духовке! Дашенька, вы мне не поможете?

Конечно же, Дашенька тут же рванулась на кухню, опрокидывая стулья.

– Ну… вообще… – удивленно покачала головой Наталья Андреевна, когда хозяин вышел. – Мужик, называется, а такое тут наготовил… Да он с Дашкой и дня не проживет! Она ж… она ж даже бутерброд не сделает!

– Ну завтраки же она нам готовит, – напомнила Марья Андреевна.

– Она их достает! Из холодильника! И ставит в микроволновку, – парировала сестра. – А готовить… я помню, она только куличики из песка пекла, а больше…

– Ну и хорошо, – беспечно пожала плечами Марья Андреевна. – Он будет запекать курицу в духовке и убирать в комнате, а она… работать у него в гараже! Ты же сама слышала – он боится машин и совсем не умеет их чинить! Оль, ну чего ты расстроилась? Может быть, он еще придет.

Ольга сидела поникшая. Дернул же ее черт вчера рвануть к этому Антону! Да если б она знала, что Елисеев ее ждет, она бы… Они бы так славно могли прогуляться вечером… и сегодня сидели бы вместе, ели бы курицу…

– Мам, с чего ты взяла, что я расстраиваюсь! – обиженно фыркнула девчонка. – Я и вовсе… сижу себе и радуюсь… тети-Дашиному счастью… и жду курицу… и еще Граф вот, хорошая такая собачка… Мам, давай купим собачку, а?

– Не переживай, – усмехнулась Наталья Андреевна. – Вот Даша сюда переедет, они тебе этого Графа даром отдадут, даже покупать не придется. Дашка наша отродясь никакую живность не переносила, она только железки уважает.

– Это с чего ты взяла, что я никакую живность не переношу?! Много ты знаешь! – появилась в дверях с подносом в руках Дарья Андреевна. – Да я эту живность… Графуля! Иди сюда, мамочка тебя поцелует!

И схватив упирающегося щенка, дама смачно чмокнула пса прямо в нос.

– Он же… он же меня с Вячеславом Капитоновичем познакомил! Как же его не любить!

Сам Вячеслав Капитонович буквально лучился от счастья. Спохватившись, он забегал вокруг своей дамы и запричитал:

– Дашенька, поставь ты это поднос! Я ж специально выбирал самую большую курицу, она весит как поросенок, Дашенька!

Но Дашенька ловко умостила блюдо в центр стола и с видом победительницы оглядела присутствующих:

– А нож где? Дайте мне инструмент! Я буду делить это… произведение кулинарного искусства!

Когда все наелись и с удовольствием болтали ни о чем в ожидании чая, Дарья Андреевна смущенно проговорила, глядя на Вячеслава Капитоновича:

– А я ведь… я ведь совсем не умею готовить. Такое вот… упущение в моем воспитании.

– А это не беда! – легко махнул рукой мужчина. – Мне доставляет такое удовольствие готовить для кого-то! Я ведь поваром работал. В ресторане. Ресторанчик был небольшой, но меня уважали. Сейчас я тоже… иногда работаю… на заказ. У меня много заказов, вы не думайте. Мои торты… вот это в самом деле произведения искусства, смею вас уверить…

– Да что вы?! – восхитилась Дарья Андреевна.

Она сегодня восхищалась своим знакомым по каждому поводу. И, разумеется, это не совсем нравилось Наталье. В конце концов, их Даша тоже… кое-что умеет! Вы ей только машину дайте, она вот как научится ездить, так она еще о-го-го! Она еще прославит фамилию Крутковых! А посему Наталья молчать не собиралась:

– Ну, коли уж вы такой дока в этом деле, то надо было блеснуть, – вытирала она пальчики салфеточкой.

– А я и собираюсь, – кивнул Вячеслав Капитонович. – Только… хотя бы часа два нужно посидеть после застолья, чтобы перейти к чайной церемонии. Сейчас я подготовлю стол.

И он стал убирать со стола недоеденные салаты, котлеты и мясную нарезку.

Женщины активно стали помогать – очень уж хотелось увидеть необыкновенный торт.

Вячеслав Капитонович не обманул! Когда он вошел в комнату с подносом, сначала даже никто не сообразил, что это такое. На подносе большая машина «Волга» утопала в сказочной клумбе из алых роз, а из окошка «Волги» выглядывала изумительной красоты принцесса. На капоте сидели две птички, на багажнике красовался букет из цветов, а вместо номера была надпись «Дашенька». И машина, и сама девушка были выполнены с безупречной точностью.

Некоторое время женщины просто пораженно молчали. Они даже не догадались восхититься. И только потом Дарья выдохнула:

– Не может быть… чтобы ты сам…

– Тебе понравилось? – снова засветился тщедушный Вячеслав Капитонович.

– Я… я… я с собой его заберу! – решила вдруг Дарья Андреевна. – И буду всем показывать!

Женщины вздохнули. Сразу стало ясно – отведать такой красоты им не позволят.

– Между прочим, – как бы невзначай проговорила Наталья Андреевна, – машина, конечно, удалась, а вот сама Даша… она немножко здесь… не получилась. Это какая-то принцесса, а Дарьюшка у нас в свои годы… она, конечно, хорошо сохранилась, но…

– А это я специально, – заулыбался кулинар. – Это я специально. Потому что… ну как же есть Дарьину голову? Ну это ж… вот я и… принцессу. И потом, – торопливо и чуть стыдливо затараторил он, боясь, что потом у него не хватит храбрости сказать это главное. – И потом… разве так уж важно, как выглядит человек, а? Вот мне… я вот смотрю на Дашеньку, и… и она… ну вот такая принцесса! Вот для меня она такая!

– Ну и как есть эту принцессу, если она для вас Даша? – улыбнулась ему в ответ Марья. – Это ж кощунство ей голову отрезать.

– А кто тебе вообще сказал, что мы будем тут что-то отрезать? – накинулась на нее Дарья. – Я же, кажется, ясно сказала – я его забираю! И даже не думайте его есть! Я вам пирожных куплю! Картошку, ясно?!

– Дашенька, Дашенька, – засуетился возле торта Вячеслав Капитонович. – Торт нужно обязательно скушать! Обязательно! Девушки должны попробовать! Я ж не только умею украшать, но и хорошо пеку! Вообще, принято печь торт одному кулинару, а украшать совсем другому, но когда два в одном, это и вовсе замечательно. Я – два в одном! И очень жажду, чтобы вы это оценили. А торт… мы его можем сфотографировать!

Торт был изумительным! Сначала его и в самом деле сфотографировали, а потом… потом Наташенька настояла, чтобы фотографировали ее. Ее щелкнули тоже. Но ей хотелось больше. Только грозный окрик Дарьи Андреевны вернул дамочку к реальности.

Вечер прошел незаметно. И когда пришло время откланяться, хозяин дома робко попросил Дарью остаться, дабы она помогла ему убрать со стола. Та охотно согласилась, и дамам пришлось отправляться домой втроем.

– Нет, ты посмотри! – кипятилась Наталья Андреевна. – Каков гусь, а?! Она ему еще не жена, а он уже ее убираться заставляет! Не-е-ет, я бы за такого не пошла! Да ни за что!

– А я бы за такого побежала, – мечтательно проговорила Марья Андреевна. – Ты видела, как он возле Дарьи вился весь вечер? Он же с нее глаз не спускал! Пылинки сдувал!

– Чего там сдувать?! – не унималась Наталья. – Можно подумать, у нас Дашка такая старая, что уже пылью покрылась и паутиной! Сдувал он! А как она поднос этот с курицей тащила-корячилась?! Он же ее припряг! Конечно, сам-то вон какой задохлик! Поэтому на нашу Дашку и позарился!

Марья Андреевна вдруг остановилась и повернулась к сестре:

– Наташка! Неужели ты такая дрянь? В кои-то веки Дашка встретила такого классного мужика, чего ж тебя распирает? Чего ты пенишься от злобы?! Погоди, и тебя счастье еще найдет!

– Найдет оно! Меня! Могилку оно мою найдет! Скончаюсь от старости, его поджидаючи… – отвела стыдливо глаза в сторону Наталья Андреевна. – Блин… и как же Дашка в этом хлюпике счастье свое разглядела? А тут…

И вдруг Ольга блеснула глазами:

– Да, теть Наташа! – решительно заявила она. – Вам просто позарез нужен компьютер! А я… нет, надо немедленно звонить Елисееву! И куда он его подевал, спрашивается? И молчит ведь! Не-е-ет. Я этого так не оставлю!

– Да погоди ты, не оставит она… – успокоила ее мать. – Может быть, он сам сегодня позвонит, объяснит, почему не пришел, тогда и спросишь. А если не позвонит… тогда уж завтра сама и позвонишь. Неудобно молодого человека подозревать в нехорошем!

Ольга весь вечер прождала звонка. Он не звонил. Она понимала, что не позвонит – с какой стати он станет им объяснять свое отсутствие? Кто они такие? И все же она ждала.

Глава 6

А наутро, едва проснувшись, она сразу кинулась к телефону.

– Оля, ты кому? – сонно моргала мать.

– Я этому… Елисееву! Забрал мой новый комп. Пусть отдает!

– Ну хорошо, звони… только не таким тоном. Ты ж сама ему отдала, мы с девочками подслушивали у стенки, через стакан. Так что… будь помягче.

Когда трубку подняли, Ольга постаралась говорить как можно мягче. Однако ей не дали сказать даже слова:

– Оля? – радостно спросил Елисеев. – А я сам хотел звонить вам только что… Тут такое дело… Вы попросите, пожалуйста, пусть к нам придет Дарья Андреевна. Мы так нуждаемся в ее помощи… адрес она знает.

И трубка запиликала короткими гудками.

– Ничего не понимаю… – изумленно таращилась Ольга на трубку.

– Что там? – уже теребила ее мать.

– Он просит, чтобы к ним пришла теть Даша. Им нужна ее помощь… Кому им? Какая помощь?

– Ну просит, так что ж… – ничуть не удивилась Марья Андреевна и сразу же гаркнула на всю квартиру: – Даша! Собирайся! Тебя Елисеев просил помочь!

– А что ему нужно? – уже торопливо одевалась та.

– Откуда я знаю, – пожала плечами младшая сестра. – Наверное, шкаф передвинуть.

– Никак не могу, Маша, – продолжала собираться Дарья Андреевна. – Сегодня мы с Вячеславом идем записывать меня в автошколу. Сама понимаешь – никак!

– Что же тогда делать? – уставилась на мать Ольга.

– Сразу говорю, я тоже сегодня не могу, – подала голос со своей кровати Наталья Андреевна. – Двигать мебель – это не мой конек.

Марья Андреевна вздохнула и стала собираться сама. А после накинулась на дочь:

– Оля! Ну ты-то чего сусликом стоишь? Одевайся!.. Даша! Ты хоть расскажи, какой у них адрес!

– Я тебе нарисую, – охотно отозвалась сестра.

И пока тетя Даша коряво чертила косметическим карандашом, как добраться до Елисеева, Ольга все ходила вокруг сестер и канючила:

– Ма-а-ам… ну я-то зачем потащусь? Ну меня ж никто не звал… мам… ну ма-а-ам… ну давай я не пойду! Ну неудобно ж… ну мам, я не пойду, а?

– А ремнем по попе? – грозно оглянулась на нее мать. – Мы пойдем вместе! Люди нуждаются в нашей помощи! А мы… мы нуждаемся в компьютере, насколько ты помнишь. Даже не хнычь!

Пришлось собираться и тоже идти к Елисеевым на помощь.

Двери открыл приятный высокий мужчина в теплой клетчатой рубашке. Завидев гостей, он вежливо поздоровался.

– Здравствуйте! Меня зовут Иван Данилович… а вы, как я понимаю, Дарья Андреевна, так? – И он уставился на Марью.

Та покраснела, но справилась со смущением и учительским голосом заговорила:

– Не совсем. Я Дашина сестра… с дочерью. Это дочь моя, замечательная девочка… А Даша не смогла прийти… А где Елисеев? Федор? Мы пришли ему на помощь. Он звал.

– Батя! Кто там? – раздался из комнаты знакомый голос.

– Это к нам… помощь подоспела, – ответил мужчина в комнату и обернулся к дамам. – Да вы проходите! Мы тут… видите ли, Федор мне сказал, что я болен, ну и…

– Здра-а-а-сссьте, – вышел встречать гостей сам Елисеев. – Знакомьтесь, это мой отчим, Иван Данилович!

– Да мы наполовину уже познакомились, – кивнула Марья Андреевна. – Правда, вы ждали Дашу, но она… ее не было дома, а мы думали, вам нужна скорая помощь… в смысле, быстрая. Так что я – Марья Андреевна… а это Оля, моя дочь.

– Очень приятно, – от волнения принялся трясти ее руку Иван Данилович. – А мы вот… немного слегли. Я думал, что Дарья Андреевна тут нам… как-нибудь… Но если вы, так это и вообще… ну очень рады!

Марья Андреевна решительно скинула пальто и закатала рукава.

– Где у вас ванная? Сейчас я помою руки и… вызову врача! Может быть, вам нужно дать какое-нибудь лекарство… Оля! Иди вымой руки и будь рядом, вдруг срочно понадобится твоя помощь… Так, где больной? Где телефон?

– Тихо-тихо-тихо-тихо, – поспешил успокоить ее Федор. – У нас все есть: и свое лекарство, и свой врач, и даже… и даже варенье малиновое в холодильнике… Просто… нам бы хотелось просто, чтобы… чаю попить, а ваша сестра его так чудесно заваривает.

– Моя сестра – чай? – хмыкнула Марья Андреевна. – Моя сестра чудесно заваривает только железные ворота! Ну давайте, где у вас тут чай?

Марии Андреевне было теперь жутко неловко. Она все, конечно, поняла – не маленькая ведь. Федор просто хотел познакомить Дашу со своим отчимом. Хотел Дашу, а тут… Марья нарисовалась! Да еще и Ольгу притащила. Ой, ну как же неудобно. И уйти сразу некрасиво. Ну, ничего… полчаса они с Ольгой продержатся, а там и откланяться можно… А дочь она не зря сюда притащила – вон как Елисеев украдкой на нее поглядывает. И мордаха у самого такая… как у Машиных учеников в весеннюю пору… Да что ж эта школа опять вспомнилась-то?..

За столом Марья Андреевна сразу же повернула беседу в высокодуховное русло.

– Вам нравится Пушкин? – спрашивала она, потягивая чай из кружки с отломанной ручкой.

– Да! – с жаром ответил Иван Данилович. – Мне очень нравятся Лермонтов, Пушкин, Гоголь, очень!

– Правда? – сверкнула глазами Марья Андреевна. – А какие произведения вам наиболее близки?

– Сейчас… э-э-э… – обернулся к красивой книжной полке хозяин квартиры. – Сейчас, пожалуй, Мандельштам.

– Что вы говорите, – удивилась женщина. – Поразительно! Просто поразительно… а скажите – вы не прочитаете нам что-нибудь?

Ольга нечаянно икнула – маменьку понесло. Елисеев уткнулся носом в кружку и хитро стрелял глазами, а Иван Данилович спокойно поддерживал светскую беседу:

– Да нет, что вы… как я вам читать буду? Наизусть, что ли? Да я даже книг не открывал! Я ж не по стихам книжки-то выбираю! Пушкина да Лермонтова издают очень много, любые корешки к моей мебели можно подобрать. Вот за то и люблю.

– Вы… вы подбираете книги под цвет мебели? – ужаснулась Марья Андреевна.

– А что такого? Я сам эту мебель делаю, не могу же я поставить туда журналы какие-нибудь! Они ж не стоят, журналы-то, да и… под цвет лака не подходят.

– Классиков? – захлебнулась от ужаса Марья Андреевна. – Под цвет лака?

– Да что такого-то? – таращился на нее мужчина. – Ну классиков, и чего? Да я, между прочим, тоже так же писать могу! И ничего сложного! Вот недавно я так лежу, ко сну собираюсь, и вдруг – тресь! В голову стих ворвался! «Во всем мне хочется дойти до самой сути. В работе, в поисках пути…»

– В сердечной смуте… – подсказала Марья Андреевна.

– Вот правильно… точно. А я все думал, как бы про любовь строчку втиснуть, а ничего не подходило… А сейчас хорошо… Или вот еще… Мне Федор говорит, что пора жениться, а я ему раз – и отвечаю: «Я скажу тебе с последней прямотой: Все лишь бредни, шерри-бренди, Ангел мой!»

– Ага… – поджала губы старшая гостья. – Вот такие мысли вам в голову «тресь», да?

– Да сам мучаюсь!

Ольга вдруг откашлялась, хотела было подсказать имя известного автора этих строк, однако Елисеев под столом тихо ухватил ее за руку и сжал, приказывая молчать. Ольга замолчала. А между тем Иван Данилович продолжал:

– А вчера вот меня Федор спрашивает – о чем, мол, я задумался? Так я ему так и пошел чесать: «Это было у моря, где ажурная пена, Где встречается редко городской экипаж…» Красиво как я сказал, правда? Только дальше вот никак строчки не залетают, хоть тресни! Так никто и не узнает, что там дальше-то сотворилось…

– Ну почему же, – спокойно отхлебывала чай Марья Андреевна. – Там все известно. Королева влюбилась в пажа, что непонятного…

– А вы откуда знаете? – недоверчиво посмотрел на нее Иван Данилович.

– А мне Игорь Северянин рассказал. В своем стихотворении, ага, – кивнула Марья Андреевна. – Эти стихи… они, видать, в вашу-то голову прилетают, когда уже все остальные головы облетели.

– Да что вы говорите?! – охнул мужчина и хитро сверкнул глазом. – Ай-ай-ай-ай… Так меня обделить…

– Ну вот, а ты под цвет мебели, – поддел его Елисеев.

– Федор! Ну эту ж мебель я сам! Вот этими вот руками! – в свою очередь оскорбился отчим.

– Сами? – не поверила Марья Андреевна, и глаза ее загорелись. – Это ж как здорово! Вы знаете, а мне как раз в класс нужно установить такой стеллаж, чтобы… – И тут она вспомнила. – Хотя… Ничего уже мне не нужно, никакого стеллажа.

– Нет, ну отчего же? – рвался помочь мужчина. – Мне совершенно не трудно. Это ж… это хобби! От души! Руки уже все дома переделали, а теперь по работе скучают! Говорите, когда вам сделать.

– Да не надо мне ничего! – уже с надрывом ответила женщина.

– Маму на работе сократили, – постаралась объяснить Ольга. – У них там школа рухнула, ну и… Мама работает учителем литературы… работала.

– И что – у нас уже никому не нужны учителя? – не поверил Иван Данилович.

– В нашей школе – нет, – горько вздохнула Марья Андреевна. – Да у нас и… и школы-то теперь нет.

Елисеев воздел кверху палец:

– А вот в деревнях учителей всю жизнь не хватает! Дети мучаются от недостатка литературы! Но… разве учителя туда поедут? Нет, все собрались в городе и… и переполняют школы.

Неожиданно Иван Данилович подскочил и погрозил пальцем Елисееву:

– Я тебе тыщщу раз говорил – я в деревню не поеду!

– А вы тоже учитель? – повернулась к нему Марья Андреевна.

– Нет, но…

– Так к чему эти дамские истерики, сударь? Мальчик говорит мне… а я… я еще подумаю… Федор, расскажите мне, а какие условия там предлагают?

Елисеев сел на любимого конька. Ему так хотелось, чтобы отчим перебрался в деревню, он уже и домик ему приглядел. Тамошний врач – его близкий друг. Уже все было продумано, а вот упирался отчим, и хоть ты что! И друзья у него появились странные какие-то, того и гляди в пивнушку утянут. А для отчима спиртное – это верная смерть. А потому Федор и пел сейчас соловьем. Расписывал, как прекрасно можно жить вдали от выхлопов, от грязи, от пивных ларьков. И, кажется, уже прониклась не только Марья Андреевна, но даже и Ольга, а вот отчим…

– Да зачем мне это надо – носиться к какому-то колодцу, рубить дрова… еще скажи корову завести! – кипятился мужчина. – Я вот тут сплю, сколько хочу, кран открыл – вода потекла, батареи потрогал – греют, газ открыл – сварил, что нужно, а…

– Ты уже даже на улицу перестал ходить! – перебил его Елисеев. – Сидишь целыми днями дома!

– Я болею! – выдвинул весомый аргумент отчим. – И зачем это я буду по улицам шарахаться? У меня…

– Пойдемте! – неожиданно заявила вдруг Марья Андреевна.

– Куда это? – захлопал ресницами мужчина. – Вы меня приглашаете? Так я же… вроде как…

– Вам нужно двигаться! – заявила дама. – И мы с вами сейчас пойдем на прогулку… Вы что – не хотите, чтобы я вам почитала стихи?

Иван Данилович беззащитно посмотрел на Елисеева, а тот только развел руками – ничего не попишешь, женщина просит.

– Идемте же, – настаивала Марья Андреевна. – Давайте же оставим молодежь одних!

– Ну если только молодежь… А шарф надевать?

– Наденьте, – уверенно кивнула головой гостья. Но, увидев, чем мужчина пытается укутать шею, тут же протянула ему свой тонкий пуховый шарфик. – Это шелковое украшение, которое вы так оптимистично называете шарфом, не для вашего больного горла! Наденьте это.

Мужчина послушно надел на шею пушистый шарфик, пахнущий нежными духами, и потерся о него носом.

– А у вас… свитерка лишнего не найдется? Такие ароматы…

– Сейчас зайдем к нам, я сниму с вас мерки и свяжу… к Новому году свяжу вам пуловер! Да и носочки вам не помешали бы, я уже заметила.

Мужчина быстро поджал пальцы ног, которые выглядывали из дырявого носка.

– Спасибо, – покраснел он и взглянул на женщину благодарно и преданно. Чего там, уже давненько никто не замечал, что у Ивана Даниловича носки порваны, и что шарф у него времен первой молодости, и что свитера подходящего нет… Нет, он следил за собой сам! Он был достаточно бодр, еще полон сил, энергии и уж себя-то обслуживал еще о-го-го! Но как же приятно, когда о тебе забоится кто-то другой… и желательно, чтобы не сын, который уматывается на работе, и не старушка соседка, которой все равно нужно сходить в магазин, а… обыкновенная женщина. Вот такая, как эта Маша.

Мария же Андреевна будто бы снова ожила. Она столько лет, будто квочка, нянчилась со своими учениками: ругала, утешала, подтягивала, беседовала, собирала на какие-то вечера, звонила родителям… в общем, заботилась, как могла. Да и дома все время проводила в хлопотах – за Ольгой ходила, как за маленькой девочкой. И вдруг в один миг оказалось, что в школе она не нужна, а дочь… она давно выросла, и ей уже эти мамины хлопоты в тягость. Да и, честно сказать, девочке уже пора готовиться к своей семейной жизни, а что же она умеет? Она ж даже не умеет картошку чистить… нет, с опекой над Ольгой надо прекращать. Пусть уже дочурка печется о маме, тренируется… А Маша… она вдруг увидела, что нужна – например, вот этому мужчине! Да! Ведь интеллигентный товарищ, стихов столько знает – она ж не дурочка, чтобы поверить в его эту сказку, будто бы он сам придумал стихи Пастернака! И этот образованный человек живет в таком запустении? Еще говорят, что хорошие мужики на дороге не валяются! Да еще дня два, и будут валяться! Надо, надо его брать под опеку. Тяжело? Конечно! Но зато она вернет обществу полноценного гражданина… Эх, еще бы, как там Федор сказал, еще бы им махнуть в деревню. Вот где началась бы совсем новая жизнь…