Текст книги "Супружеский ошейник"

Маргарита Южина
Супружеский ошейник

Глава 1

Варвара Андреевна Русакова, приятная женщина неувядшей первой молодости, заходила в свой подъезд со смешанным чувством. С одной стороны, просто необходимо было горевать, скорбеть и печалиться, а с другой… на душе было светло и бесстыдно радостно, однако Варя добросовестно пыталась кручиниться.

Дело в том, что сегодня она наконец-то получила наследство от своей далекой, малознакомой, но все же родной бабушки, и теперь располагала довольно внушительными средствами.

Бабушку она не помнила совсем. Отец с матерью разошлись, когда Варе было едва ли годика полтора, а потому особой утраты она не испытывала абсолютно. Хотя честно пыталась.

– Так нельзя! – строго заявила себе Варвара и даже остановилась посреди улицы. – Бабушка прекрасный человек, оказывается. Всю жизнь копила! Она меня любила! А я… Она меня любила.

Варя ненадолго остановилась и попыталась представить, как могла ее любить неизвестная старушка. Как она гладила ее по голове, как ласково улыбалась. Наверное, пирожками кормила, оладушками со сметаной. И вот теперь ее нет.

Фантазия у Варвары Андреевны любезно дорисовала трогательные мелочи, и уже по щеке поползла прозрачная горошина слезы. И веселиться расхотелось, а бессовестная радость сменилась горьким комом в горле. Ведь и в самом деле, горько, когда уходит неплохой человек, который к тому же в самые последние дни думал о тебе.

Двери Варя открыла своим ключом и практически сразу же натолкнулась на мать и брата. В прихожей, перед большим зеркалом, словно изваяние застыл братец Иванушка, сын матушки от другого недолгого брака, а возле него, точно муха, кружилась сама матушка. Братец сегодня был при параде – в единственной белой рубашке, которую ему подарили на двадцатипятилетний юбилей и которая и пролежала ненадеванной пять лет, в поношенных джинсах и в выходных белых кроссовках. Маменька же порхала возле сыночка, пытаясь пристроить ему на шею галстук-селедку (который, вероятно, одолжила у соседа-пенсионера).

– А, явилась… – рассеянно поприветствовала дочь Валентина Наумовна. – Варь, глянь, галстучек сюда нормально будет, да? Ваня, не горби живот. Пуговицы отлетят.

– Мам, ну чего вы придумали-то? – поморщилась Варя. – Кроссовки и галстук!

– Да! – немедленно кинулась в крик Валентина Наумовна. – А потому что нету у мальчика туфлей! У нас, чтоб ты знала, денег нет на туфли ребенку!

– Ничего… – расплылся в счастливой улыбке Иван. – Сейчас Варька деньги получила, купим.

Упоминание о деньгах отчего-то неприятно царапнуло, но Варя только тряхнула головой:

– Мам, ну правда, галстук убери. Не подходит.

Маменька кивнула, быстро унеслась в комнату и через минуту уже повязывала на шее сына кошачий бант.

– Красавец, а? – любовалась сыночком Валентина Наумовна. – Варька, не морщись. Ванечка у нас сегодня выглядит как начинающий миллионер, правда же? Ну чего молчишь, Варь? Деньги-то получила?

Ну никак ее братец на миллионера не походил. Разве только на разорившегося… и сошедшего с ума от горя.

– А куда это он? – кивнула Варя, проходя в кухню. – Прямо смотрю, наряжаетесь, как на утренник.

– А вот и не угадала, – хитренько усмехалась матушка. – Вань! Скажи, куда ты идешь.

Но Иван не мог говорить, он разглядывал в зеркале свое отражение, менял позы, бережно поправлял бант, томно прикрывал глаза и, судя по всему, очень себе нравился.

– Свататься он идет, – торжественно объявила Валентина Наумовна. – К Зойке.

Варя уже налила себе в кружку горячего кофе, но, услышав такую новость, даже кофе пролила, и черная капля плеснулась на кофточку.

– Как… к Зойке? – уставилась она на мать. – Она ж замужем. Давно и надолго.

Варя прекрасно знала Зойку Архипенко. Они раньше жили по соседству, и, вероятно, поэтому Зоя была единственной девочкой, которая не кидалась в Ваньку жевачкой. Зоя вообще была девочкой тихой, скромной и исключительно воспитанной. Она даже давала Ваньке списывать свои домашние задания. Иван, безусловно, оценил такое отношение, присмотрелся к девчушке и в благодарность влюбился. Его любовь тянулась весь десятый класс, преодолела все препятствия и сохранилась до нынешних дней.

Зойка о такой святой любви, похоже, даже и не догадывалась. Она хорошо закончила школу, институт, необыкновенно расцвела, стала красавицей и выскочила замуж за успешного бизнесмена – их с Ванькой одноклассника Сашку Зайцева, которого любила со второго класса. Зоя родила двух детишек, жить переехала в центр города и теперь приезжала сюда только навестить родителей.

Неизвестно, помнила ли она вообще, что живет где-то такой красавец Русаков Иван Филиппович, а уж о том, чтобы отвечать на его чувства… Хотя нет… Иванушка не давал ей забывать о себе. Всякий раз, когда во двор въезжала темная машина Зайцевых, он начинал суетиться, быстренько надевал все чистое и бежал встречать одноклассников. Он долго и уныло объяснял Зойке, каким пожаром в его груди горит любовь к ней, обиженно щурил глаза на Сашку и, в конце концов, занимал у них деньги до следующей получки.

Варя всегда удивлялась, как это господа Зайцевы до сих пор не спустили его с лестницы? Неужели рассчитывали, что Иванушка и впрямь когда-нибудь вернет долги? Да Ванятка в жизни нигде не работал! А все потому, что никак не мог найти хорошо оплачиваемую работу. Да и как ее найдешь, если он приходил к менеджерам по кадрам и сразу заявлял, что он инвалид детства и ему требуется облегченный труд тысяч, примерно, на пятьдесят. Естественно, менеджеры таращили глаза и с сожалением докладывали, что именно такие вакансии на данный момент заняты.

В общем… было просто непонятно – на что еще надеялся братец.

– Как же он пойдет свататься? – ничего не понимала Варя. – Зоя своего мужа на нашего Ваньку точно не поменяет. Я б ни за что…

– Да ты-то коне-е-ечно! – презрительно скривился Иван. – А вот Зоя… Она ж когда за своего-то выскочила? Когда я нищим был! А кто ж за меня, нищего дурака, побежит? А теперь-то я! О-го-го! Теперь-то за меня любая пойдет.

– А теперь ты что – богатым дураком стал? – фыркнула сестра. – Вот и мама чего-то на миллионера намекала. И откуда ж у тебя миллионы?

– Так ты ж получила! – возмущенно вытаращилась на дочь Валентина Наумовна. – Или чего – опять, что ль, не дали?

– Дали, – кивнула Варя. – Но только это ж мое наследство. У меня, между прочим, свои планы. И, может быть, тоже хочу… семью создать.

– Это с Семисуковым, что ли? – перекривился Иван.

– С Семистуковым! – рявкнула Варя. – Его фамилия произошла от слова «стук», понятно вам? А не от каких-то там…

– Нет, миленькая моя, – усмехнулась мать. – Это, может, у его матери фамилия от «стуку», а у Леньки твоего точно от «сук» пошла фамилия. Да у них весь род от этого слова пошел! Я отца его знаю, тот еще кобель, и деда…

– Ой, мам, ну откуда ты деда-то знаешь?! – не вытерпела Варя. – Прямо знает она деда!

– Так ты ж с Ленькой-то поди полгода жила! – всплеснула руками Валентина Наумовна. – Мы за это время со сватьей-то о чем только не переговорили. О мужиках-то в самую первую очередь. Кобель он у тебя потомственный, вот что! С тобой он точно жить не станет. Уж я-то знаю. У меня ж опыт дай бог!

– Конечно! – кончилось терпение у Вари. – Как нам вообще с ним было жить, когда вы нам выделили проходную комнату, а сами еще и до двенадцати часов сидели в этой комнате у телевизора свои сериалы смотрели? Никакой молодой семейной жизни. Взяли бы и отдали нам вон ту комнату, так нет ведь!

– Ну, миленькая моя, – запыхтела Валентина Наумовна, – пока еще я здесь хозяйка. Кому какую комнату отдавать – я решаю. А Ванюша бы в проходной жил, да? У него и так никакой личной жизни.

– Тем более, зачем ему та комната? – вздохнула Варя и решительно заявила: – Так что… Я покупаю себе квартиру, вот! А вы…

– И съезжаешь?! – не смог сдержать восторга братец. Он даже присел от удовольствия, отчего его джинсы предупредительно затрещали. – Ма, ты тогда переезжай в Варькину комнату, а мы с Зойкой займем…

– Дурак! – рявкнула мать. – Зойка за тебя не пойдет. Ты же опять получаешься нищий.

– Да что вы прицепились к этой Зойке? – поморщилась Варя. – У нее муж, дети, а вы…

– Ты ничего не понимаешь, – взялась разъяснять ситуацию мать, – муж будет платить хорошие алименты, а дети… дети будут учиться в Англии. Как ты не поймешь-то? А ты вот со своей квартирой все испортила.

– Ма! – носился по комнате счастливый Иванушка. – А мою кровать мы тогда вот сюда передвинем. Ага? Когда Варька себе квартиру купит, ладно?

– Чистое дитя, – горько сложила руки на животе Валентина Наумовна.

– Ему б на работу, – буркнула Варвара и прошла к себе. Сегодня она уже ни с кем не хотела ссориться.

Утром Варя летела на работу, точно на крыльях. Сегодня она своему директору такое скажет! Такое!

Так случилось, что директором являлся бывший муж Вари – Леонид Игоревич Семистуков. Господи, да какой Леонид Игоревич? Ленечка. Они и фирму открыли вместе, еще когда были мужем и женой. И сразу решили – Ленечка будет директором, а Варя его замом. Ленечка всегда был очень сообразительным, фонтанировал идеями, а Варя доводила начатое до конца. У них образовался прекрасный тандем – и в работе, и в жизни. Ну да, семья немножко разрушилась… то есть не немножко, а совсем, ну так Ленечка сразу предупреждал, что он ни с одной женщиной не может жить больше месяца! Конечно, Варя надеялась, что уж она-то нарушит эту устоявшуюся традицию… и нарушила. С ней он прожил чуть больше полугода. Он ушел, оставив Варе квартиру, а себе забрал фирму.

– Лень, ну так это ж мамина квартира, – пыталась восстановить справедливость Варя.

– Так я ее и не забираю! – рассуждал Леня. – И потом… Русакова, ну не мелочись. Ты ж все равно остаешься в фирме работать. Моим замом. Встречаться будем ежедневно. Или ты хочешь вообще – горшок об горшок?

Нет, Варя не хотела. Вот так и случилось, что они уже не живут одной семьей, но Леня по-прежнему директор, а Варя его зам. Да и отношения у них сохранились чудесные. Быть может, именно поэтому она все еще надеется вернуть обратно веселого, умного и чертовски обаятельного Семистукова…

Варя усмехнулась. За три года, что они в разводе, перед ее глазами прошла такая нескончаемая череда Ленечкиных длинноногих, грудастых красавиц, что она уже стала относиться к ним философски – все равно ее бывший муж так ни на ком и не женился, то есть лучше ее, Вари, не нашел, а значит, оставалась еще надежда, что удастся склеить разрушенную семейную идиллию. Особенно когда появится своя квартира! Они же с Ленечкой столько мечтали, что вот появится у них свой уголок…

Она даже глаза зажмурила от удовольствия. Здорово! Вот сейчас Ленечка обрадуется! Тоже небось не сахар в съемных-то жить.

Она вбежала прямо к нему в кабинет, даже не успев скинуть пальто. Муж внимательно пялился в монитор, морщил лоб, шевелил губами, то есть работал в полный накал.

– Леонид! – торжественно встала на середину кабинета Варвара, эффектно швырнула пальто на стол и хитро прищурила глаза. – А не обрадоваться ли тебе прекрасным новостям? М-м?

– Варвара Андреевна… я тебе рад… – ответил Леонид, не отрываясь от компьютера. – Что у нас за новости? Ты нашла богатого заказчика?

– Лучше, Ленечка. Лучше. У меня умерла бабушка!

– Ты, Русакова, с ума сошла, что ли? – испуганно вытаращился Семистуков. – Нашла чем радовать.

Варя вдруг сообразила, что и в самом деле ляпнула совсем не то, снова вспомнилась вчерашняя фантазия про нежную, родственную любовь, и она совершенно искренне швыркнула носом.

– Я не этому радуюсь, между прочим, – обиженно проговорила Варя. – По этому поводу я как раз безутешно горюю. А вот то, что моя любимая бабушка обо мне побеспокоилась, оставила приличное состояние, вот это радует.

Семистуков откинулся на спинку кресла и присвистнул.

– Состояние? Ни фига себе… Серьезно, что ли?

Варя даже не стала отвечать. Она все еще была обижена. Ну, или не обижена, а так просто дулась. Она его обрадовать хотела, думала, сейчас он начнет документы к потолку бросать от счастья, а он. Теперь она сидела на стуле, закинув ногу на ногу, и ждала, как себя поведет Ленечка дальше. Деньги его никогда не оставляли равнодушным.

– Ну и что ты с ними решила делать? – все же не выдержал Семистуков.

– Я… решила купить себе квартиру, – ответила Варя, вальяжно качая ногой. – Все же… я уже не девочка, пора и о семье подумать. В общем, надо мне свое гнездышко вить. Как ты думаешь?

– А чего думать, конечно, не девочка, – кивнул бывший. – Покупай. Слушай, Варь, а ты не ездила к тому мужику, который в прошлую пятницу у нас здесь три часа висел? Что ж мы человека никак отоварить не можем?

– Ездила я, – буркнула Варя. – И отоварили его уже. Прямо в понедельник и отоварили.

Она поднялась, потянулась, словно кошка, и медленно вышла из кабинета. Даже песенку какую-то себе под нос замурлыкала. А хотелось орать! Это что ж такое? И квартирой его не взять? Совсем, что ли, остыл? Никаких чувств не осталось? А зачем тогда на ее ноги косился? Эх, надо было бы сапожки новенькие прикупить, тогда бы точно сломался. А то в этих сапогах…

Семистуков зашел к ней в кабинет после обеда. Сначала завел разговор, прямо сказать, ни о чем.

– Варь, у нас там, смотри, кое-какие денюжки образовываются, может быть, нам дочернее предприятие открыть, как думаешь? Я уже себе всю голову сломал, – проговорил он, задумчиво раскачиваясь с носки на пятку.

– Это… ты хочешь, чтобы у тебя была фирма и у меня, так, что ли? – испуганно выдохнула Варя. Сейчас они разделятся, и больше уже не будет каждый ее день начинаться с приветствия любимого мужа. Бывшего. – То есть… ты хочешь…

– Варь, а тебе чего – сильно плохо моим замом работать? – спросил он, заглядывая ей в глаза. – Съехать хочешь?

– Я-я?! Я не хочу. Я думала, это ты… разделить…

– Кстати! – обрадованно вздернул брови Семистуков. – Я вот чего подумал про твою квартиру-то… На фига тебе сейчас квартира? Ты возьми, поставь цветочный павильон, и через годик у тебя будет своя квартира, прекрасная работа, а ты будешь полеживать на собственном диване, поглядывать в собственный телевизор и поплевывать в собственный потолок. А денежки, между тем, будут ка-пать, ка-пать, ка-пать!

Варя опешила. Такого поворота событий она и вовсе не предполагала.

– Павильон? Так… а… я ж в цветах ни бум-бум, – растерянно протянула она. – Я ж вообще… в цветах-то… ни разу не Менделеев! Как я с ними работать-то буду? Они ж у меня завянут.

– О, боже! – закатил глаза к потолку Семистуков. – Ни у кого не вянут, а у нее… Ну и фиг с ними! Пусть вянут, новые купишь. Зато деньги – лопатой. Я-то знаю, можешь мне поверить, у меня одна… ну, в общем, чего я тут распинаюсь? Деньги есть? Открывай цветочный павильон!

– А… сколько там нужно денег-то? У меня и не хватит, наверное. И откуда ты знаешь, что через годик я буду в своей собственной квартире плеваться? Ну, в смысле, что я квартиру куплю? Они чего – так много зарабатывают? Да! А сколько они зарабатывают?

– Немало, – уклончиво ответил Ленечка. – У меня одна знакомая продавцом в «Цветах» работает, так она рассказывала, что меньше двадцатки в день даже и не мыслят. Их еще и ругают, если двадцатка.

– Так это они половину миллиона в месяц получают, что ли? – не поверила Варя.

– Половину не половину. А не бедствуют, – фыркнул Семистуков. – И сами себе хозяева, заметь.

– Но… я же не могу. Я же здесь работаю.

Ленечка покачал головой.

– Варь, ну ты подумай, ты же можешь больше. Я сам здесь неплохо справляюсь. По большому счету у нас уже давно половину штата сократить надо, а мы… все раздуваем. Раздуваем! И потом – ну чем плохо, если у тебя будет свое дело, а у меня свое, а? Оба будем бизнесмены. К чему нам тут-то семейственность разводить?

Ага, так, значит, все-таки семейственность! Сердце Вари подпрыгнуло до подбородка и сладко растаяло. Действительно. Ленечка все же ее любит по-прежнему, правда, деньги он тоже не разлюбил. И что такого, если он продумал все лучше, чем она себе представила. Будет у них квартира. Ну и что, что чуть позже, зато потом!.. Оба бизнесмены. Как красиво сказал! Это ж он о ней беспокоится. Полмиллиона каждый месяц, это ж…

– Хорошо, Ленечка, – сверкнула она глазами. – Я подумаю.

– Да чего тут думать, – отмахнулся Леонид. – Говорю тебе, у меня верные данные. И потом, учти, цветочники, как правило, не по одному павильону имеют. Было бы плохо, с чего б они деньгами раскидываться стали.

Он еще что-то говорил, но мозг Вари, опьяненный ответным чувством, а также большими деньгами, чего уж зря скромничать, уже ничего не воспринимал.

– Ленечка, а можно… Можно я прямо сейчас побегу и присмотрю себе павильон, а? – уже совсем не терпелось ей. – Чего ж время зря терять, а?

– Прямо сейчас? – удивился муж. Бывший. – Ну-у… я не знаю… Только смотри, тебе ж место хорошее надо найти. Мне говорили, очень много зависит от хорошего места.

– А я буду искать! Я только хорошее буду искать! – торопливо кивнула Варя, уже бросая в сумочку ключи и сотовый телефон. – Ты не переживай. Я завтра на работу, как штык! Я только сегодня!

Она уже выскочила из кабинета, а Семистуков все еще удивленно глядел ей вслед.

Варя, размахивая сумкой, легко шагала по морозным улицам. От первого снежка было чисто и светло, солнце светило как-то особенно ярко, и казалось, что и дальше все будет так же ярко, чисто и безоблачно.

Цветочные павильоны радовали своей пышностью, и Варя теперь заходила в каждый. Здесь будто бы навсегда поселился праздник. Яркие букеты в сверкающих упаковках, величественные розы, лилии с королевской статью, веселые балеринки-хризантемы, банты, ленты… И все сверкает, играет, поднимает настроение…

– Девушка, – как можно серьезнее обратилась Варя к белокурой, хорошенькой девушке за прилавком. – Скажите, а какая у вас сегодня выручка?

– Что-о?! – Глаза у девушки округлились, и даже чуть не отклеились ресницы. – Вы-ыручка?

– Ну да, – поморщилась Варя. – Чего вы удивляетесь-то? Вы же продаете цветы? Вот, значит, и выручка у вас должна быть. Я ж не спрашиваю, сколько вам лет, какая у вас группа крови и болели ли вы гепатитом.

Девушка растерялась окончательно.

– Да чего ж вы молчите как рыба, в самом деле? – не выдержала Варвара. – Я русским языком спрашиваю – у вас выручка есть?

– Есть, – послушно кивнула девушка.

– Какая? Сколько наторговали?

– А вам зачем? Если вы из налоговой, то… то где ваши документы? И вообще, мы сегодня еще ни одного клиента не обслужили.

– Плохо, – вздохнула Варя. – Очень плохо вы с клиентами. Чего ж вы так? Кстати, я не из налоговой. Я… я ваша коллега по несчас… по работе. Мы из одного цеха, так сказать. Я… я тоже цветами торгую.

– Да? – тут же изменился тон у девушки. – А вы где стоите?

– Я? Где стою? Ну так… у перехода, – легко соврала Варя.

– У какого перехода? Если у нашего, так там и павильонов нет.

– А я не в павильоне, я так… сама по себе, – как могла, объясняла будущая бизнесвумен. – А вот теперь думаю павильон ставить. Вы как думаете – выгодно?

– А чего его ставить – сняли в аренду, да и работайте, – вздохнула девушка и мечтательно добавила: – Вот если б у меня деньги были, я б сняла… Я б тут такого навезла!

– То есть выгодно?

– А чего ж не выгодно? Работа не пыльная, прибыльная… А вы у меня цветочек не купите?

Варя купила цветочек и поспешила к следующему павильону.

Уже к вечеру она хоть не знала точно, но кое-какое представление о доходах цветочников имела. Сначала она упрямо допытывалась у продавцов, какая у них выручка, но те, как сговорившись, так же упрямо не выдавали денежных секретов. Потом, чтобы не терять времени зря, Варя стала уже списывать в павильонах весь ассортимент цветов. Она ж ничего не знала о своем будущем бизнесе! Правда, из пары цветочных магазинов ее турнули. Зато в одном небольшом ларьке попалась пожилая тетенька-продавец, которая фыркнула:

– Дак ты что ж, миленькая, только цветочки переписываешь? Ты уж и вазоны пиши, и полочки всякие, стеллажи… прилавок вот не забудь вписать, тоже денег стоит.

И Варя вписывала. Да! Ленечка ее не обманул! Павильоны – вот где деньги гребут ну просто лопатами. Даже в будние дни – она сама видела, как люди цветы покупали. А уж что говорить про праздники! Работа ею была проведена большая, зато и времени она потратила уйму. Домой она приплелась в десятом часу.

На кухне, за столом, Варя то и дело заботливо подсаливала суп Ванечке, щипала его за пухлую ногу, подмигивала, то есть всячески демонстрировала замечательное настро-ение.

– Мам, ну чё она? – не выдержал братец. – Прям такая здоровая, а в голове одни игрушечки!

– Так, наверное, квартиру нашла, вишь, радуется, – предположила мать. – Варь, где хоть приглядела-то? Ты себе там больно-то не шикуй. Нам тоже деньги нужны. Возьми себе небольшую, однокомнатную, в тихом районе. А то мы уже и диванчики себе новенькие приглядели. Ты какую нашла-то?

– Ни! Ка! Кую! – торжественно отчеканила Варя. – И вообще, я не буду квартиру брать. Передумала. Вот! Я себе цветочный павильон возьму, буду там работать, а через годик буду плевать в потолок.

– Это… Это ты что же? – даже задохнулась маменька от такого известия. – Никуда съезжать не собираешься? Это… ты собираешься вот так взять и… и промотать денежки? Одна? Без нас? Без квартиры, да? И еще будешь здесь проживать, да?

– Да почему же промотать, позвольте спросить? – тоже повысила голос Варя. – Я со…

– А потому что у тебя никогда ничего толком не выходит, – перебила ее мать. – А я уже и квартирантов присмотрела. Молодая пара. Он гинеколог, а она стоматолог. Денежные люди. А ты только мешаешь всем. Куда я их теперь впущу-то? Я уж думала, ты завтра квартиру начнешь оформлять и со следующего месяца…

– Мама! Да что ж ты кричишь-то все время? Я ж не просто так, я собираюсь на эти деньги открыть свое собственное дело. Мне вот Леня сказал, что сейчас с цветов…

– Ах, тебе Леня сказал!! – взвилась мать. – Так и шуруй к своему Лене. Ты уже с ним открыла одно свое дело. И куда он тебя? Вышвырнул, и все? А ведь я тебе говорила!

– Мама!

– Нет, мам, а ты еще вспомни, я ж тогда тоже хотел поделить фирму-то ихнюю, да? Помнишь же, да? – вставил свои пять копеек братец Иванушка. – А она мне тогда…

– Да ты-то хоть помолчи! – рявкнула Варя. – Чего вы взъелись-то?

– А того! – не могла успокоиться мать. – Главное, сама денюжки получила! Главное, мы на них уже придумали новую мебель купить…

– Ма, и туфли мне ты еще говорила, – подсказал сынок. – Ну, чтоб я с Зойкой-то женился.

– Вот именно! – все больше раскалялась мать. – И сын завис колодой из-за тебя! И сама тут прилипла, как жевачка. А я, может быть…

– Это я прилипла?! – вскочила Варя. – Да я и уйти могу, если так вам мешаю!

– Вот и топай, – уже толкал ее к дверям братишка. – Иди давай, поживешь на улице – как миленькая себе квартиру купишь!

– Вот это, сынок, ты правильно сказал. Как миленькая!

– Да что ж ты толкаешь-то меня, буйвол! В тебе ж весу-то! – пыталась уцепиться за дверные косяки Варя. Но братик превосходил массой.

Пришлось его попросту отшвырнуть от себя со всей силы.

Она и не знала, что так получится. Иван вдруг рухнул навзничь, плечом зацепил стойку с цветами, на него посыпались горшки, засыпая все вокруг землей и листьями.

– Ма-а-а-ам, она ж уби-и-и-ла твоего единственного сына-а-а! – завопил Иван.

Он попытался подняться, но круглый живот не дал ему вскочить по-молодецки. Да и вообще, с таким животом Ванечка барахтался, точно перевернутая черепаха. Варе даже стало смешно. Только маменька смеяться совсем не собиралась.

– Убила-а! Дрянь такая, искалечила ребенка! Он теперь и в самом деле – инвалид детства получился. Да чтоб ты… выметайся, чтобы духу твоего не было. Вражина окаянная.

Варя просто не понимала, куда ж ей выметаться? На улице уже поздний вечер, да и погодка в ноябре не располагает на улице спать. Но мать кричала вполне серьезно:

– Пошла вон отсюда! Чтобы мои глаза тебя больше не видели! Сыночка, поднимайся. Давай я тебе помогу… Нет, ты ж погляди, какую гадину вырастили!

– Чего встала, как мумия? – перекривился Иванушка. – Тебе ж сказали – топай отсюда. Миллионерка фигова. Все равно от тебя никакого проку.

Этого Варя уже не могла вытерпеть. Отчего-то с самого детства она видела, что маменька намного больше любит Ваню. Все ему прощает, сюсюкает с ним, как с маленьким, даже пироженки ему втайне покупает. Но… как-то привыкла с этим жить. А вот сейчас не смогла. До головной боли обидно было видеть, как мать и сын объединились против нее и теперь с одинаковой ненавистью метали молнии.

Она захлюпала носом, схватила сумку и выскочила из дома.

И ничего. И проживет. Подумаешь, вон как их из-за денег разнесло. Хотя… им даже денег не нужно, только чтобы она ушла поскорее. Обидно-то как… Это еще хорошо, что деньги у нее на карточке, а то… Точно бы уже вытащили давно.

Куда идти, Варя не представляла. Время было уже позднее, к подругам не заявишься. У нее и подруг-то всего только одна Ленка Комарова. Да к ней неудобно, сынишка у нее заболел. Да и Лешке завтра на работу рано подниматься.

И куда? А погода будто издевалась. Откуда-то вдруг налетел ледяной ветер, пробирая ее прямо до костей. Кокетливое пальто Вари не грело совсем. А ноги в тоненьких колготочках и вовсе окоченели. И, главное, теперь и в подъезды-то не зайдешь – все на кодовых замках. Хоть подыхай тут на улице… Вот и пусть она замерзнет, а Ленечка узнает… Господи-и, вот она дурра-то! Ха! Да она просто идиотка! Да это ж ей сам Бог подсказал! Он прямо-таки в спину ее толкал – иди к мужу, больше тебе идти некуда! Да не иди, а бегом беги! Заодно и расскажешь, как ты идешь к вашим заветным мечтам семимильными шагами! И вы вместе все обсудите, и обогреетесь, и накормитесь… Да, надо бы в магазин забежать, у Ленечки точно дома в холодильнике, кроме банок пива и сыра косичкой, ничего не найдется. Да и денежку снять…

И Варя, уже совсем довольная, бегом побежала на остановку, чтобы успеть в супермаркет, а там уж и такси можно поймать.

Когда она подходила к стоянке такси, руки уже оттягивали довольно увесистые пакеты. Она решила устроить бывшему супругу приятный, но необременительный сюрприз.

Маленькая машинка с черными шашечками по ночным улицам домчала ее до дома Семистукова за считаные минуты.

Ну, здесь-то код ее не пугал. У нее до сих пор бережно хранились ключи от Ленечкиной квартиры, бывший, когда уезжал на отдых с очередной цыпочкой, всегда просил Варю поливать цветочки. Все-таки к цветочкам у Лени, вероятно, было особое, теплое отношение.

Она неслась по лестнице, а сердце встревоженной бабочкой трепыхалось где-то у горла. Или в животе? Где принято бабочкам-то трепыхаться? В общем, неважно. Важно то, что настроение у Вари было… как будто перед первым свиданием. И как же она здорово придумала устроить Лене такой нежданный подарок!

Она нажала на знакомую кнопочку звонка и замерла в приятном ожидании.

Ленечка ее как будто ждал. Он открыл ей в белоснежном свитере, в новеньких джинсах и со сверкающей улыбкой. Правда, при виде Варвары улыбка стала медленно сползать с его гладко выбритого лица.

– Вар… вара? – изумленно заморгал Леня. – А ты чего?

– Я? Я вот… – не сразу нашлась, что ответить, Варя. – Я тебе вкусненького принесла… – Она нервно хихикнула и сунула бывшему в руки пакет с продуктами. – Вот… – опустила она глазки. – Ну… чтоб там… вечер… свечи… все дела…

Дальше Ленечка должен был догадаться сам. Но он, паразит, не догадался.

– А, – кивнул он рассеянно. – Спасибо.

Он забрал пакеты и прямо перед носом Вари захлопнул двери. Варя сначала даже ничего не поняла. То есть… он что – цепочку снимает? Так у него отродясь никаких цепочек…

– Леня! – забарабанила Варя в дверь кулаком. – Леонид! А я? Меня-то забыл!

Семистуков снова распахнул двери и уже страшно зашипел:

– Слушай, Русакова, мне сейчас… ну никак не до тебя, ясно тебе? Не один я, понимаешь? Личная жизнь у меня!

– А я? – упрямо твердила Варя. – Я тоже – личная жизнь! Я ж… свечи, ужин… там еще бутылка шампанского.

– Вот за шампанское спасибо! А свечи…

– Ленечка, я уже замучилась ждать, – вдруг вышла в прихожую длинноногая, большеглазая девушка. – Лень, это что – почта? Телеграмма?

– Ле-нечка… – перешла на страшный шепот Варя, – что у тебя в доме делает эта жаба на ходулях? Это ты когда перестанешь тащить в дом всякую дрянь. Ну ведь, как маленький, честное слово – всякую ящерицу к себе в кровать!

– Эт-то… Это я – жаба? – задохнулась от возмущения гостья бывшего мужа и без лишних разговоров вцепилась в волосы Вари. – Убожище! Притащилась на ночь глядя! Леня! Пни ее под зад, а то она лягается!

– Я те пну! – не оставалась в долгу Варя, изо всех сил царапая напудренные щеки барышни своим новеньким маникюром. – Влезла, главное, в чужой дом… Ленечка. Вызывай милицию! Мы ее… депортируем из нашего города…

– Сейчас нет милиции, – тщетно пытался разнять дам Леонид. – Варька! Отцепись! Вали домой! Да что ж такое? Прекрати корябать ей лицо! Ей еще завтра с клиентами работать!

– Убери ее, Леня! Или я за себя не ручаюсь, – верещала на весь подъезд новая любовь Леонида.

В подъезде уже начали распахиваться двери, и даже послышались возмущенные голоса сограждан. Этого Леонид никак не мог перенести. Уже несколько лет он снимал здесь квартиру, был всегда только на отличном счету, и хозяйка даже собиралась скостить ему квартплату. И тут эта Русакова!

– Да иди ты отсюда! – кричал Семистуков. – Притащилась она!

– Молодой человек! Это что за шум? – стали проявлять любопытство соседи. – Столько времени, а вы тут эдакую кадриль с женщинами устраиваете. Что это за новости?

– Да я… я вообще эту бабу не знаю! – вдруг кивнул на Варю любимый. – Притащилась вот и лезет!

– Как? – растерялась Варя и даже отпустила волосы соперницы. – Леня… Как же ты меня… не знаешь? Я же… я же работаю у тебя!

– Уже не работаешь! – язвительно выкрикнула длинноногая девица. – Ноги твоей больше не будет в нашей фирме. Скажи ей, Ленчик.

– Не работаешь ты у нас, ясно тебе? – выкрикивал ей в лицо Ленечка страшные фразы. – Уволена! Прямо с сегодняшнего дня и уволю. Без выходного пособия. Будешь знать, как на начальство руку поднимать!

– Ленечка… так я ж не на тебя… я ж…

– А я его невеста! – нагло фыркала девица, сдувая с глаз челку. – У нас регистрация в следующую субботу, поняла, уродина?

Варя не поняла. Она стояла, растерянно хлопая глазами, пытаясь у Ленечки что-то спросить, а что спросить – не знала. Что спрашивать? Четко и ясно сказали – свадьба. В следующую субботу.

Ленечка со своей невестой не стали ждать, пока Варвара одумается, проникнется и принесет свои извинения, а быстренько захлопнули дверь. Варя тут же принялась колотить в двери снова.