Текст книги "Богат и немного женат"

– Он... он, мам, практически обезврежен... уже...

– Это как? – не поняла маменька. – С чего это он обезврежен, когда тебе прямо на всю страну говорят, что его поймать надо и... и что-то с ним сделать! Где это он обезврежен и почему органы ничего об этом не знают? Нет уж, милый сынок, тебе надо обязательно его найти... а потом... а потом можешь с чистой совестью передать его мне. Уж я его как следует... поговорю с ним. Он мне перестанет пугать бедных пенсионеров! Он мне... Дуся! Ну что ж ты стоишь? Беги немедленно писать план поимки! Прямо не знаю, ну такой увалень!

Дуся вышел из комнаты и побрел к себе. Та-а-ак... парня через телевизор уже ищет милиция. А что, если станут еще лучше искать и набредут на их роддом? И вспомнят, что был такой умник, который им сам рассказывал про какого-то убитого мужика в хозблоке, а потом... ой, да кто их знает, что они найдут потом! Нет, конечно же, сам Дуся никого не убивал, а кто докажет? Да никто! Пашка, что ли? Ха! Этот первый же и завалит! Вон он как лихо дело перевернул, Дусю чуть самого в психушку сегодня не отправили. А потом он же и о тюрьме похлопочет. Нет, надеяться ни на кого нельзя, все надо самому... да... именно так – самому! Найти убийцу, передать властям, а они уж что хотят, то пусть и делают. Главное, чтобы потом к Дусе никаких претензий не предъявляли. И чего бояться? Он уже несколько дел сам раскрыл! Вон и Машка подтвердит! Нет, Машка, конечно же, ничего подтверждать не будет, мала она еще, да и ничего не знает, не надо ей знать, но... Но факт остается фактом – он в деле расследования не новичок. И вообще! Может быть, ему кто-нибудь еще и спасибо скажет? Например, родственники этого бедолаги... Точно, вот завтра он к ним и отправится. А как он их найдет? А найдет он их... да позвонит на телевидение, спросит все данные, и все дела!

После принятого решения на душе как-то полегчало. Нет, ну в самом деле – он уж чуть было себя за больного не принял! Чего греха таить – сегодня даже специально себя этим перстнем колол, чтобы убедиться, что не спит и что ему не мерещится.

– Маманя! – Он вышел из своей комнаты совсем с другим настроением. – А давай-ка мы с тобой картошечки пожарим!

– А давай-ка ты сам пожаришь! – не шелохнулась почтенная дама. – Машутка! Ты хочешь картошечки? А? Ну скажи: «Мама! Давай позарим Масеньке кальтосецки. Масенька хоцет кальтоски!»

– Маса хоцет чипсов! И дозиевки! А маме пива!

– Ма-а-а-ма!! – взревел Дуся. – Ну сколько раз говорить! Научи Машку звать меня папой! И потом – мы же говорили, что ты не будешь покупать ей чипсы! Да еще и газировку!

– Вот поэтому она тебя и зовет «мамой», что ты к ней без понимания относишься и она к тебе! – поджала губы Олимпиада Петровна. – И вообще... чипсы я себе покупала...

Но Дуся ее уже не слушал. Он присел перед дочерью на корточки и по слогам учил:

– Мария! Ты уже взрослая девица! Давай говори правильно: я – папа! Запомнила? Ну давай – па-а-а-а-па-а-а-а...

– Нек... – упрямо качала кудрявой головенкой «взрослая девица». – Ты – ма-а-а-а-ма-а-а-а! А там сидит... дед!

– Ма!.. Маша! Какой дед?!! – подпрыгнула Олимпиада Петровна. – Это ж я – твоя бабушка! Хотя... можешь называть меня мамой.

– Нек... – сурово супила бровки девочка. – Ты – дед! Итамуста хьяпис ночем.

– Та-а-ак... – уперла руки в бока матрона. – Кто сказал ребенку, что я ночью храплю? Она сама не могла до этого додуматься! Она всегда спит в это время!

– Ма, – уныло отбрехивался Дуся. – Ты и правда думаешь, что, когда ты храпишь, кто-то может уснуть? Наивная!

Весь оставшийся вечер мать и сын Филины учили маленькую Машеньку, кого и как следует называть. В конце концов девочка окончательно запуталась и уже в кроватке, перед сном пробормотала Дусе:

– Давай я тиба буду баусей звать... чоб дед не ругайся...

– Зови меня просто Дусей... – сдался Евдоким. – Как нашу собаку.

– Гуся... – улыбнулась Машенька и чмокнула Евдокима в колючую щеку. – У тиба четка выясла...

– М-да... – качнул головой Дуся, почесывая густую щетину. – Недоработка...

И пошел бриться – его маленькая дама чуть не укололась.

Утром он начал свою смену на работе весьма решительно – смело распахнул двери в кабинет к главврачу и сразу с порога заявил:

– Матвей Макарович, вы только не юлите, а отвечайте в лоб! У нас есть профсоюз?

– Что тебе опять понадобилось, свет мой Евдоким? – насторожился главный.

От этого работника он каждый раз мог ожидать чего угодно – от роскошных подарков в виде новых белых халатов до очередного найденного трупа, причем на территории их роддома!

– Мне нужен отпуск и путевка «Мать и дитя». – Дуся хлопнул по столу и старательно загрустил, чтобы главный немедленно догадался, как тяжело отцу одному, да еще и без путевки, воспитывать дочь.

– Ну какой тебе отпуск? Ты ж ведь сам по этой путевке не поедешь. Стопроцентно – отправишь отдыхать с Машей Олимпиаду Петровну. А мне вот тут стоишь и бессовестно лжешь! Да еще и отпуск клянчишь...

– Позво-о-ольте! – вытаращил честные глаза Дуся. – То есть как же это лжу? Все честно! Путевка «Мать и дитя», по ней и поедут мои мать и дитя! Чего непонятного? А отпуск нужен мне! Потому как мне даже и путевки не положено, нет такой путевки «Отец Евдоким и дочка Маша». Вот как только организуют – я первый!

– Дуся... – медленно поднялся из-за стола главврач Беликов. – Ну ты ж понимаешь, что сейчас у нас просто катастрофически не хватает работников. У нас же сейчас все женщины рожают, ну просто как из пулемета, потому как деньги за это дают. Ну погоди маленько, женщины одумаются, и уж потом... Ну ведь прямо роды принимать некому, ты ж понимаешь!

Дуся облизнул мгновенно высохшие губы:

– Так вы меня чего – вы меня в акушеры переводите? Ну чтоб я роды принимал, что ли? – осипшим голосом спросил он.

– Господи! Дуся! Ну как такая ересь могла в твою башку залететь?! Меня Пряхин за одну такую мысль разорвет! Скажет, что я порочу светлое имя акушера!

– Тогда я вообще ни фига не понял... а чего меня не отпускаете? Пусть женщины рожают, я-то тут и вовсе не при делах! Это их мужья... – Дуся замялся, потом потряс головой и начал заново: – Вы, Матвей Макарович, мне мозги не пудрите! Я ж вас просил, отвечайте прямо – что там у нас с профсоюзами? Путевку дадите? Я ее выкуплю. И еще сверху добавлю чего-нибудь... ну, например коробку конфет... Коркунова. Мама говорит, что жутко дорогие.

– А вот и не надо дорогие... – вдруг блеснул очочками Беликов. – Чего ж зря деньгами раскидываться!

– То есть путевку вы так даете? Бесплатно? – радостно оскалился Дуся.

– Ну конечно! Только мы от тебя ждем ма-а-аленькую благодарность. А, Дуся?

– Да ну вас, Матвей Макарович, – отмахнулся Дуся. – Сами всегда говорите, что маленькую, а сами потом как попросите, так у меня никаких денег не хватает. Давайте я вам лучше просто так, бесплатно, благодарен буду. Или могу песенку спеть, стих там какой-нибудь рассказать... я смогу.

Беликов покривился.

– Ну и куда я этот твой стих? Ты б лучше в детстве песенки пел, может, из тебя что и получилось бы, а сейчас я все больше по театрам да по эстрадам... А вот ты, мой добрый друг, купи нам небольшие гинекологические креслица, а? Сам же знаешь, ну так нужны! А я уж тебе и путевку и отпуск, а?

Дуся на миг задумался.

– А диван не подойдет?

– Гинекологический? – отвесил челюсть главврач.

– Да кто его знает... у нас маменька новую мебель в гостиную купила, а старый диван девать некуда. А он еще такой хороший, новый совсем! Мы его в прошлом году брали. У нас его соседка взять хотела, но если вам надо...

– Н-ну... можешь и диван, мы его в холл поставим, если новый, но только кресла тоже купи! – сурово сверкнул из-под очков глазами Беликов. – И вот тогда... а то, понимаешь, ты ему то дай, се дай, а он... на благо родного роддома расстараться не хочет! Все, иди. Я сейчас переговорю с Ниной Сергеевной, она тебе найдет путевку... Когда надо-то?

– Завтра! – тут же выпалил Дуся. – И отпуск чтоб тоже!

Беликов еще серьезнее глянул на подчиненного и тоном, не терпящим возражения, добавил:

– Ладно... будет завтра. Но только тогда три кресла! Три!

Дуся опустил плечи. Три кресла! И где он возьмет деньги? Но потом воспрял – да хоть сорок! Сейчас он пообещает что угодно, главное, чтобы маменька завтра с Машкой уехали отдыхать, а он ушел в отпуск, а уж потом – сколько он купит, дело десятое. К тому же Беликов и одному креслу рад будет – кто ему, кроме Дуси, еще купит?

– Три говорите? – деловито насупился он. – Но тогда только... чтобы путевки были у меня к обеду!

– Идет! – мотнул головой старенький главврач, и Дуся вышел из кабинета – день начинался неплохо.

Дальше все прошло тоже великолепно, будто кто-то специально расстилал перед Дусей ковровую дорожку.

Путевку принесли минут за двадцать до того, как Евдоким отправился на кухню. Он немножко попрыгал от избытка чувств, чмокнул в морщинистую щеку санитарку бабу Любу и побежал обедать – требовалось срочно обдумать план дальнейших действий. Сначала надо было позвонить маменьке, сообщить ей радостную весть, пусть бегает по магазинам, закупает себе и Марье нужные вещи. Потом... а вот потом надо позвонить на телевидение – он вчера и телефончик записал – и выяснить, кого они там потеряли. И уже с завтрашнего утра бежать в гости к родне неизвестного мужичка.

После обеда Дуся метнулся к телефону, но тут его ожидала неудача – на телефоне прочно зависла медсестра Раечка. Это был крах!

Дело в том, что при всей телефонизации страны, в роддоме было только три телефона, по которым можно было говорить свободно. Остальные находились по кабинетам, и за каждый личный звонок персонала Беликов тут же этот самый персонал нещадно штрафовал. Но и из тех трех, которые были доступны, два постоянно не работали, их еще с Нового года никак не могли отремонтировать, а один... один сейчас заняла Раечка. И ладно бы кто другой, но эта медсестричка всегда зависала у аппарата минут на сорок, не меньше, Дуся засекал. И получалось, что позвонить ему в ближайший час не удастся. Однако время поджимало. Оставался только один старый, добрый, проверенный способ.

Дуся ворвался к врачам и сразу же спросил:

– Пряхин Андрюха где?

– В родовой, – отмахнулась Юля, молоденькая помощница Пряхина. Она была занята важным делом – подкрашивала себе губки. – Там кого-то привезли... кажется, женщину. Сейчас и я пойду, а то потом кричать будет... Дуся, у меня губы ровно накрашены?

– Нормально, – не глядя на губы, буркнул Дуся. – А где его пиджак?

– Вон, на стуле висит, телефон в правом кармане, на прошлой неделе новый купил. Хотя мне его бывший больше нравился, у него кнопочки светились... – кокетливо сообщила прелестница и, призывно виляя бедрами, отправилась принимать новую жизнь.

Пряхин уже несколько лет сходил с ума по сотовым телефонам. Именно на них он тратил основную часть заработной платы, и чуть ли не каждый месяц у него появлялась новая трубка. Очередным своим телефоном Пряхин наивно хвастался коллегам, а потом убегал в родовую палату, бережно оставив сокровище в кармане пиджака. И как-то так издавна повелось, что все работники считали прямо-таки необходимым по этому новомодному телефончику перезваниваться со своими друзьями и близкими – дабы дорогая игрушка не лежала без дела. Пряхин платил огромные счета, ссорился с компаниями, но все так же упрямо оставлял телефоны на попечение коллег, а те, в свою очередь, не обделяли трубку своим вниманием.

Дуся остался один и стал торопливо набирать домашний номер.

– Аллеу! – важно пропела в трубку Олимпиада Петровна. – Я вас слушаю.

– Мам, короче – сегодня... да нет же, прямо сейчас ты вместе с Машуткой едешь по магазинам, покупаешь, что там тебе надо, а завтра вы едете отдыхать по путевке «Мать и дитя».

– Отдыхать?! По путевке?! Боже, какой сюрприз! – радостно захлопала в ладоши Олимпиада Петровна, но потом вдруг насторожилась. – Надеюсь, путевка бесплатна и нам не придется потом покупать твоему Беликову три ящика с клизмами?

– Нет, маменька, он только хочет забрать у нас старый диван.

– Диван? – удивилась дама и вздохнула. – Боже мой, как обнищали роддома! И они еще удивляются, что женщины отказываются рожать!.. Дуся! Передай главному, что мы отдадим не только диван, мы еще и пожертвуем им твою кровать! Пусть мамочки лежат со всеми удобствами!

– Маменька, если со всеми, тогда я скажу, что ты пожертвуешь свою, потому что у моей еще в прошлом году прорвалась сетка, – рявкнул Дуся и отключился.

Теперь ему надо было позвонить на телевидение. Он достал свернутую бумажку, расправил ее и стал набирать номер. Трубку долго не снимали, но потом ласковый голосок пропел в самое ухо:

– Телеканал «Умереть не встать», мы вас слушаем.

– Девушка... – солидно заговорил Дуся. – Вчера в прямом эфире была обнародована просьба – вы просили найти человека. Так вот мы решили его найти, но нам нужны его координаты.

– Погодите, я вас соединю... – словно робот отреагировала милая девушка, и трубку взяла девица уже не столь радужного настроения.

– Слушаю вас. У вас есть сообщение?

– Да! У меня есть радостное сообщение. Для вас! Мы его найдем, этого мужчину! – разулыбался Дуся, полагая, что и девица сейчас возрадуется.

Не тут-то было.

– Не понимаю... а кто это? Представьтесь, пожалуйста, – очень строгим голосом попросила девчонка.

– Так, хорошо, представляюсь... – передохнул Дуся и выдал заранее придуманную легенду. – Наш клуб... «Филин – ясный сокол», да, вот именно так мы называемся... Так вот, мы занимаемся тем, что разыскиваем потерявшихся людей. У нас знаете столько граждан каждый день теряют, прямо как ключи. А мы терпеливо их разыскиваем. И уже почти всех нашли, а тут... представляете – смотрим вчера телевизор, а вы снова кого-то потеряли! Ну конечно, мы этого человека найдем, у нас уже громадный опыт, но нам нужны координаты этого потерянного.

– Ха! – печально усмехнулась девчонка. – Так если б нам кто его координаты сказал, мы бы помощи не просили!

– Нет! – оборвал ее Дуся. – Вы все не так поняли! Нам нужны его данные – где родился, когда женился, где живут его родственники, короче – все!

Девушка на том конце провода помялась, а потом нехотя произнесла:

– Ну, вы знаете... у меня всех данных нет, но я могу дать вам телефон, вы свяжетесь с его родственниками и, если они сочтут нужным...

– Давайте!

Девушка что-то пробормотала, потом посопела в трубку, а затем выдала номер.

Дуся ликовал. Теперь он уже набирал номер матери Глухова Иннокентия Викентьевича – того самого разнесчастного мужика, которому так и не удалось спрятаться.

– Алло, – грустно заговорил он, едва на том конце провода сняли трубку. – Вас беспокоит клуб «Филин – ясный сокол». Мы специализируемся на том, что находим пропавших. Мы готовы помочь в вашем горе, но... но нам нужно узнать о нем немного подробнее – с кем работал, дружил, женат, разведен, имя любовницы...

– Я сейчас не могу говорить... – быстро и строго ответил женский голос. – Давайте завтра встретимся в кафе «Алтай». В пять вечера. Я буду в зеленом костюме.

– Хорошо, – быстро согласился Дуся. – А я... на мне будет такая фланелевая рубашка... нет, я, наверное, завтра надену шерстяной пуловер, а брюки...

– Достаточно, если у вас в руках будет журнал «Авто-мото», и к тому же, я надеюсь, вы не забудете удостоверение, – оборвала его собеседница и отключилась.

– Обалдеть!.. – качнул головой Дуся. – Удостоверение... и где мне его взять? Да еще и журнал теперь придется покупать...

Домой Дуся сорвался рано – кто за ним будет следить, когда он с завтрашнего дня в отпуске. Он даже и за зарплатой заходить не стал – пока там еще Нина Сергеевна документы напечатает...

Он шел домой и думал – и где ж ему взять это самое удостоверение? И что – без него незнакомая женщина с ним разговаривать не станет?

Дома его никто не ждал. Это было обидно, потому что ключа ему тоже никто оставить не догадался. Пришлось сесть на лавочку и смиренно ждать.

– Дуся, у тебя десяти рублей не найдется? – Рядом с ним присел соседский парнишка со второго этажа – Юрка.

– Есть, а что это меняет... – думая о своем, грустно проговорил Евдоким.

– Ха! Так для меня все меняет! – задохнулся от счастья Юрка. – Мне как раз десяти рублей не хватает, чтоб в компьютерный салон сбегать! У нас там знаешь какие битвы!

– А толку? Бьетесь, бьетесь... и чего вы все к этим компьютерам? Вашим родителям делать нечего – тратят деньги на такие игрушки... Я вот тут передачу смотрел... Очень это, оказывается, вредная штука, от нее худеют даже... – по-стариковски ворчал Дуся.

– Вот вам бы эта вредная штука не помешала, – фыркнул мальчишка, а потом вмиг посерьезнел и принялся защищать свое увлечение. – И ничего это не игрушки! На нем, между прочим, на компьютере, что хочешь делать можно! Хочешь в Интернет зайди, хочешь – реферат скачай, а хочешь – можешь запросто себе деньгу какую-нибудь нарисовать, вполне может прокатить, но не всегда. Вон у нас один такой умелец нарисовал себе на компе целый пакет соток, а потом его загребли. А потому что не фиг деньги печатать!

Дуся вдруг задышал медленно-медленно и так же медленно повернулся к соседу.

– Слышь, Юрка... а если не деньги? А если документ? Удостоверение, а?

– Как нечего делать! Пятьсот рублей, и у тебя завтра будет любое удостоверение, вплоть до ФСБ!

– Не! – замахал руками Дуся. – Куда мне ФСБ? Мне бы такое... понимаешь, клуб у нас, а удостоверений нет. Вот бы сделать, а? Я заплачу эти пятьсот рублей. Но только если завтра до обеда, а?

– А сейчас десятку дашь? – хищно прищурился паренек.

– Легко!

– Ну, значит, сделаем, – пожал плечами Юрка и добавил. – Только еще твоя фотография нужна.

– Да есть у меня! Как раз на работе надо было, я и сфотографировался. Только это пять лет назад было, пойдет?

– Да мне какая разница, хоть десять, – важно ответил паренек.

– Ну вот и славно! – потер руки Дуся. – Тогда ты со мной сядь и сиди, сейчас мои придут, я домой попаду и тебе фотографию вынесу. И деньги.

– Не, я лучше вечером забегу, – не согласился тот. – А чо, десять рублей тоже дома?

– На тебе десять... – Дуся великодушно полез в карман и вытащил целую горсть рублей. – Сдачи не надо!

Мальчишка унесся, а Дуся сидел на лавочке и насвистывал – такого отличного дня у него давненько не случалось. Нет, он обязательно найдет, кто прикончил несчастного Глохова!

Маменька заявилась глубоко под вечер, и то только потому, что Маша буквально спала, и ее пришлось тащить на руках. Одной рукой дама крепко прижимала к себе внучку, а на другой болталась только крохотная сумочка.

– Маменька! – не мог поверить своим глазам Дуся. – Ты ничего не купила?

– Практически ничего, – вздохнула маменька, передавая внучку сыну. – Сейчас вот только подъедет грузовое такси. Ты не поверишь – сейчас в магазинах такой сервис! Даже не приходится пакеты таскать... Ну что ты вытаращился? Ты ж не думаешь, что я поволоку сумки, когда у меня на руках спящий ребенок!

Нет, все было нормально – Дуся в маменьке не обманулся: она, как обычно, накупила себе полное грузовое такси шмоток и при этом – конечно же! – самое главное забыла.

– Дуся! – уже дома, после того, как Евдоким переложил спящую девочку в кровать, обратилась к нему Олимпиада Петровна. – Мы сегодня встретились с Леонидом Семеновичем... Он по-прежнему необузданно мил... Так я что хотела спросить – нельзя ли его как-нибудь втиснуть в нашу путевку? Ну чтоб он сошел либо за мать, либо за дитя, а? Он необычайно хочет насладиться отдыхом вместе с нами! Необычайно!

– Маменька! А нельзя ли, чтобы он втиснулся куда-нибудь в другую путевку? – нежно улыбнулся Дуся. – Или, к примеру, поехал бы отдыхать за свои деньги – дикарем!

– Боже! Дуся! О чем ты говоришь? – вытаращила накрашенные глазки Олимпиада Петровна. – Он только-только обрел культурный вид, и опять – дикарем?! Какой ужас! Нет, ты совершенно не понимаешь моей тонкой души... ну хорошо, этот вопрос я возьму на себя...

И она поплыла в комнату, упаковывать чемоданы.

– Кстати! – через минуту кричала она уже оттуда. – Не забудь, Дусеньку мы оставляем на тебя!

Евдоким скорчил йоркширской терьерихе страшную рожу.

– И запомни! Ее надо кормить говяжьей вырезкой и печенкой с геркулесом! А то в прошлый раз, когда мы ее с тобой оставляли, она была просто в шоке! Ты пытался затолкать ей в миску хлеб с консервами! Бедная крошка похудела на целых сто сорок граммов!

– Мама, я все понял... – загундосил сынок.

Мама на минутку умолкла, но зато победно тявкнула йоркширица. Ее лай означал одно: «Говяжьей вырезкой кормить меня, а не самому лопать!»

Дуся быстро наклонился к собачонке и прошептал:

– А будешь тявкать, похудеешь у меня на все триста! Я и овсянку твою лопать начну! Из вредности!

– Дуся! Ты с кем там разговариваешь? – высунулась из своей комнаты озабоченная маменька, но ответить Дуся не успел – раздался звонок в дверь – прибыли грузчики из магазина.

– Ну вот... – торжественно вздохнула Олимпиада Петровна. – Наконец-то! Ребятки, таскать не надо, у меня сынок сам все перетаскает... Дуся! Заноси вещи! Мне надо еще раз все пересмотреть! Мне кажется, я не купила себе зубную щетку, а Машеньке горшок. Дуся, за горшком тебе придется бежать прямо с утра, иначе... ой, ну иначе мы обязательно опоздаем!