Текст книги "Невинная в гареме шейха"

Маргерит Кэй
Невинная в гареме шейха

Innocent in the Sheikh’s Harem

Copyright © 2010 by Marguerite Kaye

«Невинная в гареме шейха»

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

© Художественное оформление, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

Посвящаю Джоан, которая научила меня читать, и читать много, и была рядом в тот день на кипрском пляже, когда мои мысли впервые посетили Кит и Кларисса.

Тебе моя любовь и благодарность!

Глава 1

Лето 1818 года

– О, Джордж! Ты только посмотри! – воскликнула леди Силия Кливден, опасно перегнувшись через борт.

Правой рукой в перчатке Силия крепко вцепилась в низкий деревянный борт лодки, а левой придержала на голове шляпку.

Свадебное путешествие по Красному морю Силии и Джорджа подходило к концу. Команда дхоу – арабской лодки – уже начала убирать треугольный парус. Этот яркий парус выделялся среди других дхоу, фелук и кайков в запруженной гавани. Их лодка быстро приближалась к берегу. Силия с большим интересом всматривалась во все происходящее на суше.

Выглядела Силия, как всегда, элегантно. Ее бледно-зеленое платье, из узорчатого муслина, с длинными рукавами и высоким воротником, в Лондоне выглядело бы совершенно неуместно, но здесь, на Востоке, было абсолютно необходимо. Так ей посоветовали знающие люди. Столь же необходимой оказалась шляпка с длинной вуалью, она спасала от палящего солнца и прикрывала бросающиеся в глаза медно-рыжие волосы. Впрочем, высокая стройная фигура и нежная кожа цвета сливок Силии все равно привлекали излишнее внимание рыбаков, лодочников и моряков, соперничающих за место под портовым солнцем.

– Джордж, посмотри сюда! – крикнула Силия через плечо мужу, укрывающемуся в тени растянутого над кормой потрепанного тента. – Этот ослик, кажется, просто в ярости. Он очень похож на моего дядю, тот так же впадает в ярость, когда не набирает достаточно парламентских голосов в свою пользу!

Джордж Кливден – уже три месяца как ее муж – совершенно не отреагировал на ее слова, ему явно не хотелось веселиться – от жаркого солнца нестерпимо болела голова, а на лбу виднелись капельки пота.

Сейчас Джордж был одет в темно-синий сюртук-визитку из первосортной шерсти и прекрасно сочетающийся с ним полосатый жилет, из кармана которого свисала явно дорогая цепочка. Дополняли костюм бриджи из оленьей кожи, а на ногах красовались высокие сапоги. Этот наряд был бы идеален для переезда в лондонский дом из богатого дома его матери или для поездки в собственное загородное поместье в Ричмонде, но для плавания по Красному морю под раскаленным южным солнцем нисколько не подходил. Да и накрахмаленный шейный платок здесь смотрелся весьма некстати, он давно потерял свою форму.

Джордж взглянул на свою молодую жену, свеженькую, как огурчик, и с негодованием закричал:

– Черт бы побрал это адское пекло! Силия, ты ведешь себя безрассудно! Сейчас же уйди оттуда! Не забывай, ты жена британского дипломата!

Как будто ей нужно об этом напоминать! Совершенно не обращая внимания на требование мужа, Силия с еще большим интересом принялась разглядывать приближающийся берег. За короткое время своего замужества она приобрела в этом удивительную сноровку.

Прямо в день свадьбы молодожены отправились в долгое путешествие из Лондона до Каира, ибо того требовали служебные обязанности новоиспеченного мужа. Джордж Кливден работал в Министерстве иностранных дел заместителем лорда Армстронга, отца Силии. На службе он слыл сотрудником собранным и организованным, а вот путешественником оказался никудышным. Во время путешествия через половину земного шара Силии пришлось одной справляться с нелегкой задачей по переправке их обоих – да еще с горой багажа – из Англии в Египет через Гибралтар, Мальту и Афины с незапланированной остановкой на Родосе. Тогда случилась ужасно досадная неприятность – их корабль сильно запаздывал, а большая часть вещей куда-то исчезла. В этом и многих других мелких происшествиях, неизбежных во время долгого путешествия, Джордж обвинял свою жену. Влажные простыни или вообще их отсутствие, ужасное вино и еще более ужасная еда, укусы насекомых, морская болезнь по причине качки – все без исключения выводило его из равновесия. А ведь Силия так восхищалась его хладнокровием, когда выходила за него замуж!

Оправдывая капризы мужа дорожными мытарствами, Силия старалась сохранять оптимизм и, как могла, утешала его, но получала только противоположный результат. «И откуда в тебе столько энтузиазма, черт подери?» – спросил он в момент очередного не слишком приятного морского перехода. Тогда им досталось корабельное печенье, полное долгоносиков, и бурные разговоры с капитаном, сильно накачанным бренди. Но какой смысл лежать пластом и жаловаться на судьбу? Намного приятнее подняться на палубу и с надеждой ожидать землю, да еще и восхищаться стайкой потешных дельфинов.

Но Джордж не мог так легко переключаться, и Силия в конце концов научилась держать при себе восторги от всех красочных картин и необыкновенных вещей. Организм ее мужа явно не жаловал чужой климат, во всяком случае восточных стран, но неожиданно судьба забросила их в чуждую страну, о которой раньше Силия ничего не слышала. В Каире она обратилась к британскому консулу, и тот показал ей эту страну на большой подробной карте, что хранилась под замком в его представительстве.

– А-Кадиз, – произнесла Силия, вслушиваясь в звучание незнакомого слова.

Невероятно экзотичное, оно вызывало в воображении яркие шелка, закрытые внутренние дворики, аромат благовоний и специй, жару пустыни и еще что-то даже более восхитительное, чему она не могла дать название. Силия и ее сестра Кассандра когда-то читали книгу «Тысяча и одна ночь» на французском языке, а затем пересказывали трем младшим сестрам укороченную версию, ибо некоторые истории содержали намеки на запретные удовольствия.

И вот теперь Силия сама оказалась в Аравии, которая выглядела еще более фантастично, нежели можно себе представить. Силия с борта дхоу наблюдала, как маленькие точки на берегу постепенно превращаются в людей, ослов, лошадей и верблюдов. Отдаленный гул разделялся на разнообразные звуки и голоса. Она подумала, что не сможет в письме к сестре передать и десятой доли своих чувств.

Если сейчас здесь очутилась бы Кэсси! С ней было бы значительно веселее. Такая совершенно неожиданная мысль сверкнула в мозгу молодой жены Джорджа, и она постаралась ее задавить. Правда, это оказалось не так-то просто – Силия была замужем три месяца, одну неделю и два дня, но совсем не чувствовала себя женой. Или, во всяком случае, не так, как она ожидала.

Сей брак был устроен ее отцом, Джордж Кливден являлся его протеже – подающий надежды молодой человек, на хорошем счету. А Силии уже исполнилось двадцать четыре года, настала пора обзаводиться семьей. Сама она и ее четыре младших сестры (две из них уже переступили порог брачного возраста) рано лишились матери. Она понимала, что в решении отца есть здравый смысл.

«С такой хозяйкой дома его всегда будет ждать успех, – ободряюще сказал ее отец, когда впервые поделился с ней этой идеей. – Ты устраивала мои приемы, успела завести хорошие знакомства в дипломатических кругах и имеешь отличную репутацию. И твои приемы будут ничуть не хуже. К тому же, девочка моя, давай посмотрим правде в глаза: ты не такая, как твои сестры. Кажется, по характеру ты больше похожа на меня, чем на свою мать. Ты достаточно миловидна, но тебе никогда не стать первой красавицей. А время неумолимо».

Убийственные слова отца относительно своей внешности Силия приняла хладнокровно. Она никогда не обижалась на подобные оценки и не завидовала красоте Кэсси. Ведь Силия точно знала: она – самая умная из дочерей лорда Армстронга. Она обладала умом, шармом и утонченными манерами. Все это служило хорошим подспорьем во время отцовских приемов, а теперь должно было поддержать Джорджа при восхождении по карьерной лестнице. Правда, его продвижение в большей степени зависело от того, удастся ли ему с блеском справиться с новым поручением. Но ему наверняка удастся – только вот предстоит привыкнуть к жизни вдали от Англии.

А ее мужу, казалось, необходимо привычное окружение, чтобы все делать как следует. Именно в этом и состояло его решение отложить завершение брачных обетов.

«Отложим до тех пор, пока не устроимся в Каире, – сказал он о первой брачной ночи. – Нам предстоит трудное путешествие, нечего осложнять его еще и этим».

Даже в то время услышанные слова показались ей немного двусмысленными. Силия рано лишилась матери, и никто не дал ей необходимые женские наставления перед свадьбой. Она чувствовала, что не совсем готова к своим брачным обязанностям.

А тетушка София высказалась так: «Джентльмен получает удовлетворение, а леди безропотно выносит последствия».

Когда же Силия потребовала большей конкретики, ее тетушка прибегла к завуалированным библейским сказаниям. От этих поучений у девушки сложилось впечатление, что ей предстоит испытание на стойкость: надо будет лежать неподвижно и ни в коем случае не жаловаться.

Силия приняла предложенное мужем воздержание с некоторым облегчением и удивлением, особенно учитывая уверенность тетушки Софии, что джентльмены неустанно стремятся к односторонней игре в удовольствие. И свою первую ночь замужней женщины она провела в одиночестве. Но день проходил за днем, а Джордж ничего не менял в их образе жизни. Силия начала думать, что зря с ним согласилась. Чем дольше откладываешь, тем труднее дается успех, не так ли? А она хотела стать успешной женой и матерью. Ей нравился Джордж, она им восхищалась и надеялась со временем полюбить его в ответ на его любовь. Но семейная жизнь основывается на совместном существовании, и супружеская постель входит в это понятие. Пересекая половину земного шара, она проводила одинокие ночи в разных гамаках, лежа на тюфяках и корабельных койках, и ее раздирали противоречивые чувства. Она очень хотела как-то вмешаться в ситуацию, но сдерживала себя мыслью, что Джордж знает лучше, и в конце концов все будет хорошо.

За неделю пребывания в Каире к Джорджу вернулась его обходительность и душевное равновесие, но он не проявлял никакого желания провести ночь со своей новоиспеченной женой в постели. Однажды Силия собрала все свое мужество и, преодолевая смущение, попыталась поговорить об этом. Она краснела и запиналась, почти как тетушка София. Ей было особенно трудно, ведь об этом она так мало знала!

Джордж смертельно оскорбился и устроил ей выговор.

Он пытается быть к ней внимательным, хочет дать время приспособиться к замужней жизни.

Они едва друг друга знают.

И в высшей степени странно, что Силия проявляет нездоровый интерес к вещам, которыми наслаждаются женщины лишь определенной профессии.

Из самых лучших побуждений он оказывает ей услугу, воздерживаясь от занятия, которое она наверняка сочтет неприятным. А она не ценит его прекраснодушие!

Силия сначала засмущалась, затем немного испугалась и быстро ретировалась. Она что, настолько непривлекательна? Что с ней не так? Джордж ведь именно это имел в виду.

Или что-то не так было с ним самим? Такая мысль ее бесспорно шокировала, но Силия немедленно отогнала ее прочь. Посоветоваться ей было не с кем – не обсуждать же интимные вещи с грозной леди Винчестер, женой генерального каирского консула. Тогда она решила написать тетушке Софии. Однако это оказалось слишком сложной задачей: облеченные в слова страхи словно становились материальны. Да, Джордж, вероятно, прав – изменение отношений просто вопрос времени. Поэтому Силия на бумаге лишь красочно описала все, что видела и чем занималась, но ни словом не обмолвилась, что муж отказывается от ее общества ночью.

Наконец прибыло особое распоряжение о конечной цели их назначения. Силия испытала невероятное облегчение и занялась приготовлениями к предстоящему отъезду. Она решила сопровождать Джорджа, невзирая на открытое неодобрение генерального консула. По всей видимости, А-Кадиз считался неподходящим местом для благовоспитанной леди, но Джордж тоже не желал отправляться туда без нее. Такая преданность молодой жене произвела сильное впечатление на лорда Винчестера, и он все-таки дал свое согласие. Не питая ни малейших иллюзий, Силия знала, что ей вновь предстоит роль сиделки, утешительницы и вестницы жизнелюбия вопреки ее желаниям.

Окружающий морской простор был поистине прекрасен. В прозрачной водяной толще можно было увидеть стайки радужных рыбок. У самой поверхности виднелись коралловые рифы всех возможных оттенков. Они подрагивали от подводных течений, напоминая таинственные крошечные городки с кипящей жизнью. На берегу высились пальмы, росли цитрусовые и фиговые деревья, красовались оливковые рощи и еще какие-то растения. Вся флора источала невероятно насыщенный, густой аромат. Силия однажды сказала Джорджу, что все это похоже на огромную фабрику изумительно изысканных благовоний.

– У меня от них началась сенная лихорадка, – фыркнул Джордж, положив конец ее хвалебной речи.

Порт А-Кадиза встретил их невероятной толпой людей в длинных одеждах. Лица женщин закрывали вуали: у одних легкие, полупрозрачные, как у самой Силии, у других же они почти полностью скрывали лицо, оставляя открытыми только узкие щелки глаз. На пристани лежала груда огромных терракотовых сосудов для отправки на север. Сквозь распахнутые двери складов можно было разглядеть тюки разноцветных шелков и тысячи всяких емкостей.

Лодка остановилась у причала, и на Силию обрушился гомон толпы. Многоголосая арабская речь сопровождалась бурной жестикуляцией. Здесь взмывал к небесам ослиный рев и грохот тележек по каменно-твердой земле. А блеяние верблюдов напомнило Силии хрипловатое бормотание отца, когда он репетировал какое-нибудь важное выступление. Силия подобрала юбки, легко спрыгнула на берег и проверила, не сползла ли вуаль. При взгляде на верблюдов она невольно отметила, что эти создания с толстыми губами и раздувающимися ноздрями очень напоминают тетушку Софию.

Силия обернулась и хотела поделиться этой озорной мыслью с Джорджем, но увидела, что тот пыхтя карабкается на берег с помощью двух матросов и бормочет под нос ругательства. Едва ли можно было считать это признаком благодушного настроения, тогда Силия решила поделиться своим наблюдением с Кэсси в очередном письме.

Она порылась в сумочке, вынула флакончик лавандовой воды, капнула ею на носовой платок и протянула мужу.

– Промокни лоб, это охладит кожу.

– Ради бога, только не сейчас! Ты хочешь поставить меня в неловкое положение? – Джордж хлопнул ее по руке.

Кружевной платок спланировал на землю, и четверо полуголых детишек чуть не подрались за честь поднять его и вернуть леди. Силия торжественно поблагодарила, посмеявшись над их ужимками. Когда она подняла голову, Джордж уже вклинился в толпу, вслед за ним двигались матросы с чемоданами на головах под предводительством человека в развевающихся черных одеждах.

Силия медленно пробиралась сквозь лес маленьких детских ручек, хватающих ее за платье, вуаль и перчатки. Яркие цвета ее завораживали, а неустанно слепящее солнце только усиливало впечатление, подчеркивая необычные расцветки и формы. А еще окутывали запахи. Смесь сладких душистых ароматов, щекотавших нос специй и ладана, засушливый запах пустыни и кисловатая вонь ослов и верблюдов – все вместе они составляли непередаваемую экзотичность, всеобъемлющее ощущение таинственной заморской страны, так непохожей на привычную Англию.

А ведь именно она и есть здесь иностранка заморской страны, внезапно поняла Силия и остановилась, пытаясь отыскать в толпе своего мужа и их багаж. Но ничего не вышло. Он что, забыл про нее? Испытав прилив паники и раздражения, Силия инстинктивно откинула с лица вуаль, чтобы лучше видеть.

Вокруг возник шокированный шепот. Дети отвернулись, закрывая глаза руками. Силия дрожащими руками заколола вуаль шляпной булавкой. Она заволновалась по-настоящему. Куда же подевался Джордж?

В поисках мужа она нервно оглядывала толпу. Портовые доки располагались в тени низких скал: множество загонов для животных и складов были встроены прямо в сами скалы. Силия невольно подняла взгляд и увидела на вершине недалекого холма одинокого всадника на великолепном белом коне. Он был в традиционной арабской одежде и производил очень сильное впечатление.

В своих ослепительно-белых одеждах на фоне сверкающей лазури неба он казался божеством, взирающим с небес на простых смертных. Какая-то аура властности, грозный взгляд и мужественная красота завораживали и одновременно вызывали желание прикоснуться, чтобы убедиться в его реальности. Он казался неотвратимым, как золотые статуи фараонов, виденные ею в Каире. И, словно рабы на фресках храмов в тот день, когда ей все-таки удалось убедить Джорджа устроить им экскурсию, Силия испытала совершенно абсурдное желание броситься к ногам этого незнакомца.

Да откуда это взялось, господи? Силия мысленно заставила себя встряхнуться. Это просто мужчина. Да, поразительной внешности, но такой же смертный, как и все остальные.

Он был во всем белом, не считая золотой каймы по краям бишта – легкой накидки поверх длинной свободной туники. Кроме того, в его укале[1]1
  Укаль – двойной шнур, удерживающий на месте гутру, мужской головной платок. (Здесь и далее примеч. пер.)


[Закрыть] тоже блестели золотые нити. Ослепительно-белая гутра трепетала на легком ветру. «Судя по мягким складкам, она скорее шелковая, чем хлопковая», – мелькнуло в голове Силии. Волевое, решительное лицо производило неизгладимое впечатление. Кожа сияла, словно отполированная солнцем. Четкие линии щек, носа и подбородка резко контрастировали с нежным абрисом чувственных губ.

Глаза с тяжелыми веками слегка напоминали ее собственные, хотя она не могла видеть, какого они цвета. Внезапно Силия ощутила, что пронизывающий взгляд мужчины направлен прямо на нее. А ее лицо даже не полностью закрыто вуалью. Он не должен был смотреть на нее, но незнакомец даже не отвел взгляд. Силия почувствовала, как внутри, откуда-то снизу, поднялась горячая волна жара. Должно быть, это от солнца! Ей вдруг стало так непривычно не по себе.

– Леди?

Силия обернулась и увидела перед собой человека, который занимался их багажом. Он стоял, уважительно сложив у груди ладони.

Тут Силия вспомнила, что надо прикрыть лицо вуалью. Она наконец оторвала взгляд от всадника на белом коне и вежливо поклонилась.

– Я Бакри, – произнес мужчина. – Мой повелитель, его высочество принц А-Кадиза, послал меня сопроводить вас во дворец. Должен попросить вашего прощения. Мы не ожидали приезда женщины.

– Мой муж не слишком хорошо переносит путешествия и нуждается в моей заботе.

Бакри поднял бровь, но сдержался и произнес:

– Пойдемте! Мы должны отправиться в путь до наступления сумерек.

Шейх Рамиз аль-Муханна, принц А-Кадиза, нахмурив брови, смотрел вслед удаляющейся женщине. Может, этот мужчина с безвольным лицом всего лишь английский дипломат, но о чем он думал, когда взял сюда женщину? Жену? Или любовницу? Да как он посмел!

Шейх смотрел на молодую женщину, которая подошла к ожидающему ее англичанину. При нем было столько верблюдов и мулов с их багажом, что хватило бы на небольшой караван. Высокая гибкая женщина. Ее вряд ли сочли бы привлекательной на Востоке. Здесь эталоном красоты считаются пышные женские формы, но Рамиз имел на этот счет другое мнение. Большую часть взрослой жизни он провел на Западе в больших городах. Там же он получил прекрасное образование и стал официальным представителем своего отца. Молодая женщина двигалась с грацией балерины. В своем бледно-зеленом платье, с лицом, полузакрытым вуалью, она напоминала Гвиневру из легенды о короле Артуре. Элегантная, утонченная, заманчиво недоступная. «Нет, она определенно не любовница, – решил он. – Но и держится не как жена».

Рамиз с отвращением смотрел, как муж что-то ей выговаривает. Этот идиот-англичанин принадлежал к тому типу мужчин, которые всегда винят за свои промахи кого угодно, но только не себя. Он не должен был выпускать ее из виду. Женщина ничего не отвечала на обвинения, но Рамиз видел, как она напряглась и выпрямилась. Бледность ее лица резко контрастировала с пламенеющими волосами. Должно быть, в гневе она великолепна. И соблазнительна. Рамиз ясно понял: несмотря на статус замужней леди, истинная страсть в ней еще спала. Интересно, что могло бы пробудить ее к жизни?

«Похоже, ее муж не просто идиот – он вообще ни на что не годится. Уму непостижимо, как эти англичане холодны в искусстве любви. Вот и неудивительно, что их женщины часто выглядят такими чопорно-напряженными. Они напоминают цветочные бутоны, застывшие на морозе или просто увядшие от нехватки солнца», – подумал он. В это время англичанин неуклюже пытался взобраться на верблюда, его жена следила за погрузкой поклажи. Затем она умело очутилась в седле на верблюде, с прирожденным изяществом поправила юбки, словно всю жизнь ездила на верблюдах. В отличие от своего мужа, который нервно хватался за луку седла, отчего животное начинало опасно перебирать ногами, женщина сидела в седле совершенно прямо, чуть приподнималась в такт движений верблюда и отлично держала поводья.

Рамиз тихо выругался. Какого черта он так внимательно разглядывает чужую жену? Честь запрещает ему подобное, даже если этот муж и беспросветный идиот. Англичанин, в конце концов, гость и прибыл по его личному приглашению.

Впрочем, он не питал иллюзий. Англичане, как и французы, стервятниками сидели в Каире и выжидали удобного момента. Султан некогда великой Османской империи пока еще бился за свою власть над торговыми путями страны, но безжалостный Мехмет-Али-паша уже захватил Египет. А-Кадиз же с его выходом к Красному морю открывал прямую дорогу к богатствам Индии. В данной ситуации Рамиз отлично понимал все выгоды и все опасности для его страны. А еще европейцы отчаянно стремились заполучить древние сокровища А-Кадиза. О нет, он – правитель А-Кадиза – не позволит им умыкнуть из страны и потом выставлять великие ценности в частных музеях жадных аристократов, не понимающих ни происхождения этих редких вещей, ни культурной ценности. Как не позволит он забрать власть над своей страной какому-то империалисту-завоевателю. Он – принц аль-Муханна, и его род древен и могуч, не чета всем этим лордам и герцогам.

«Важны не слова, а дела того, кто их произносит». Совет отца мудр, как всегда. Все-таки сейчас надо отнестись к англичанину непредвзято. Рамиз слегка усмехнулся и развернул коня. Его дворец находился в Балирме, древнем столичном городе А-Кадиза. Добираться туда предстояло три дня. Достаточно, чтобы все обдумать и составить планы.

Путешественники покинули порт А-Кадиза, обогнули холм и стали углубляться в пустыню. Шесть верблюдов и четыре мула образовали небольшой караван. Помимо возглавлявшего караван Бакри, принц нанял еще троих человек для охраны. Это были угрюмые мужчины, вооруженные кривыми мечами и тонкими длинными кинжалами. Они почти с отвращением смотрели на Силию и что-то мрачно бормотали. Их присутствие Силию скорее тревожило, чем успокаивало. Джорджу, похоже, тоже было от них не по себе, и он старался держаться поближе к Бакри.

Эта часть пустыни оказалась значительно грубее, чем ожидала Силия, – под ногами был не песок, а что-то вроде сухой затвердевшей грязи с мелкими острыми камнями и пылью – и сама местность тоже была неровной. Путники уже удалились от порта на довольно большое расстояние, а дорога по-прежнему продолжала идти все время вверх. Силия видела вдалеке высокие скалистые горы, почти оранжевые на фоне ярко-голубого неба, которое постепенно темнело, а с наступлением сумерек превратилось в синий бархат. Бескрайность пустыни поражала воображение и немного пугала. Сейчас Силия чувствовала себя песчинкой. Ее охватило благоговение. На какое-то время все страхи отступили на второй план, осталась только какая-то загадочная тайна этой земли.

Впрочем, понемногу Силия начала привыкать к окружающему ландшафту и размеренному движению верблюда, у нее постепенно улучшилось настроение. Она развлекалась тем, что живо представляла лицо Кэсси, читающей ее отчет о путешествии на «корабле пустыни». Это подстегнуло ее оптимизм, и она напомнила себе, что Джордж пользуется большим уважением среди дипломатов. Когда он преуспеет в своей миссии, то перестанет опасаться за свою карьеру и больше начнет заниматься вопросами их семьи, чтобы преуспеть и в этом тоже. У него все получится, она не сомневается!

Караван остановился на ночлег под сенью каменного откоса. На скале цвета терракота виднелись поблескивающие вкрапления агата. Небо покрывал необычный звездный ковер, словно гроздья переливающегося света.

– Так и хочется протянуть руку и к ним прикоснуться, – сказала Силия Джорджу.

Они стояли и ждали, когда же слуги установят для них шатер.

– А мне очень хочется оказаться в моей кровати под балдахином, – с сарказмом ответил Джордж. – Удобства просто «роскошные», не находишь?

По правде говоря, шатер действительно скорее напоминал навес, чем дом, ибо имел всего три стены. Занавес делил его посередине на две части. Потрогав грубую ткань, Силия подумала, что он, должно быть, соткан из какой-то шерсти.

– Наверное, это козья шерсть. Вряд ли здесь много овец. Не сомневаюсь, что и на ужин мы тоже получим козлятину, – произнесла она и добавила: – Козлятина очень вкусна, Джордж, тебе стоит ее отведать, только есть придется без ложек и вилок.

– Есть руками – это манера варваров. Ты меня удивляешь.

– Это их обычаи, – терпеливо сказала Силия. – Вместо ложек используется хлеб. И тебе придется, если не хочешь остаться голодным. Где мне положить ковер для тебя?

– Я не могу спать, когда рядом храпят стражники, – проворчал Джордж, но позволил Силии очистить от камней некоторое пространство и расстелить ковер. После чего сразу растянулся на нем и спокойно уснул.

Силия еще долго сидела перед шатром и смотрела на звезды. Ей совсем не хотелось спать. Какая же большая эта пустыня! И при всей ее бесплодности такая красивая. Когда пошел дождь, Бакри назвал ее разноцветным ковром. Силия подумала о крошечных семенах, которые дремлют у самой поверхности, в любой момент готовые взойти к жизни. «Облако – это обещание, а дождь – его исполнение», – сказал Бакри.

Ей предстояло спать рядом с Джорджем, но непереносимо было сознавать, что это их первая ночь вместе. Пусть ее муж и оставался полностью одетым и вообще уже спал. Силия развернула свой собственный ковер и устроилась неподалеку, в тихом местечке за большим валуном. «Облако – это обещание, а дождь – его исполнение», – пробормотала она про себя. Наверное, стоит так думать и о своем браке. Он не бесплодный, просто ждет дождь. Она постепенно засыпала, размышляя, что же сможет принести им дождь. А когда все же дождь прольется: хватит ли его на то, чтобы все исправить? Кое-что казалось теперь невозможным.

Рамиз сидел неподвижно и еще долго смотрел со своего возвышения на спящую англичанку, которая не смогла заставить себя ночевать в шатре со своим мужем. Повеяла ночная прохлада, и он вернулся к собственной стоянке неподалеку.