Текст книги "Великий де Голль. «Франция – это я!»"

Отпуска в 20-е годы де Голль с семьей чаще всего проводил в имении родителей жены Сетфонтэн на севере Франции, а иногда на берегу пролива Ла-Манш. Его шурин, Жак Вандру, вспоминал, что Шарль неизменно приезжал с двумя большими чемоданами. Один был наполнен вещами, другой – книгами.

В Сетфонтэне собирались многочисленные родственники. Завтракали, обедали, ужинали все вместе. А время проводили по-разному. Шарль и его шурин бродили по окрестностям. Они собирали луговые шампиньоны и лисички. При этом де Голль нередко обращал внимание Жака на остатки каменной кладки древнеримских дорог и рассказывал о каких-нибудь битвах античности. По утрам Шарль любил ездить верхом или прокатиться в бричке. Иногда они с шурином играли в крокет или бадминтон. Главным же развлечением в Сетфонтэне была охота. Вандру приобщили к ней де Голля. Ходили на дичь и на кроликов. Командир батальона хорошо стрелял, но жалел лесную живность. После охоты к мужчинам присоединялись женщины и на лесной поляне устраивали пикник. Вечерами вся компания усаживалась за карты. Шарль прекрасно играл в бридж{50}50
  Vendroux J. Cette chance que j’ai eue. P. 46–59.


[Закрыть].

Любимым времяпрепровождением на отдыхе для де Голля все равно оставалась работа. Он усаживался на террасе дома, когда над ней спускалась тень от огромных тенистых лип, читал, делал выписки, наброски. Круг его интересов, как всегда, очень широк. Это и любимые Корнель, Ривароль, Вовенарг, Шатобриан, Ламартин, де Виньи и современные писатели – Франсуа Мориак, Поль Клодель, Жорж Дюамель, Андре Мальро, Поль Валери, Жорж Бернанос.

Де Голль наверняка познакомился с работами основателя «Аксьон франсэз» Шарля Морраса, который выступал как активный поборник французского национализма и считал, что любой истинный француз превыше всего должен ценить свое отечество и сознавать свою национальную исключительность. Такие идеи должны были быть созвучны мировосприятию молодого военного. Тем не менее ни в одном из многочисленных произведений де Голля нет даже упоминаний о Моррасе.

У моря де Голль любил побыть наедине с собой. Он задумчиво сидел на утесе, смотрел на бьющиеся о берег волны и золотые лучи заката и что-то записывал в своем дневнике.

Общению с близкими де Голль всегда придавал очень большое значение. Всю жизнь он будет связан тесными узами теплых отношений со своими многочисленными родственниками и свойственниками. Настоящих друзей среди сослуживцев де Голль не имел. Наверное потому, что сам он никогда не был ординарным офицером. Его деятельность всегда выходила за рамки простой службы. Де Голль находил общий язык только с единомышленниками. И такие люди нашлись. Ими были два полковника в отставке, значительно старше его по возрасту. Первый – Эмиль Мейер, журналист и военный писатель, публикующий статьи во многих французских периодических изданиях. Второй – Люсьен Нашен, после окончания военной карьеры также посвятивший себя публицистической деятельности. Де Голль познакомился сначала с Мейером, затем с Нашеном. Между ними завязалась оживленная переписка{51}51
  К сожалению, большая часть этой корреспонденции утрачена. Сохранились лишь некоторые письма де Голля к Мейеру и Нашену.


[Закрыть]. Де Голль читал то, что они писали, посылал им свои опубликованные и неопубликованные работы, делился с ними размышлениями о происходящем, словом, доверял им во всем. На протяжении всего межвоенного периода Мейер и Нашен оставались самыми близкими де Голлю людьми.

Семья де Голлей давно разрослась. Все братья Шарля женились, имели детей[11]11
  У де Голля было пятнадцать племянников и шесть племянниц. У его старшего брата Ксавье от первого брака родилось трое детей – Женевьева, Жаклин и Роже. После кончины первой жены он повторно вступил в брак, в котором имел еще двоих детей – Марию-Луизу и Анри. У сестры Мари-Аньес было семеро детей – Жозеф, Мишель, Мария-Тереза, Анри, Шарль, Пьер и Дени. У Жака было четыре сына – Франсуа, Бернар, Жан и Пьер. У Пьера – пятеро детей – Шанталь, Вероника, Оливье, Ален и Рене.


[Закрыть]. Более всего он был привязан к сестре Мари-Аньес и младшему брату Пьеру, общался и с Жаком. Старший брат, Ксавье, держался несколько особняком. К отцу и матери все дети продолжали относиться с благоговением. Когда Жанна де Голль в 1927 году захотела совершить поездку в Лурд, известный центр паломничества в юго-западной Франции, все ее пятеро детей отправились вместе с ней. В этом месте культа Девы Марии, помогающем, по убеждению верующих, исцелению тела и души, а также внутреннему обновлению, Жанна де Голль благодарила Богородицу за то, что четыре ее сына вернулись живыми со страшной войны{52}52
  Gaulle Ph. de. De Gaulle mon père. V. 1. P., 2003. P. 92.


[Закрыть].

Шарль, воспитанный с детства в традициях веры, соблюдал католические ритуалы. Он очень переживал, когда в его 19-м егерском полку умер от менингита совсем молодой солдат-сирота. Так как у того не было родных, де Голль сам носил по егерю траур, не снимая в течение полугода черную повязку с левой руки{53}53
  Gaulle Ph. de. Mémoires accessoires. 1921–1946. P. 87.


[Закрыть]. 1 января 1928 года в Трире Ивонна де Голль родила вторую дочь. Ее назвали Анной. Через некоторое время выяснилось, что девочка страдает умственной отсталостью. Она осталась инвалидом на всю жизнь. Болезнь Анны стала настоящим горем для всей семьи. Однако родители с достоинством и смирением несли свой тяжкий крест. Де Голль как-то сказал духовнику: «Для меня и моей жены это большое испытание. Но, поверьте, Анна одновременно – моя радость и моя сила. Она – милость божья в моей жизни. Она поддерживает во мне необходимость подчинения суверенной воле Бога»{54}54
  Цит. по: Larcan A. De Gaulle inventaire. La culture, l’esprit, la foi. P., 2003. P. 734.


[Закрыть].

Командир 19-го егерского полка продолжал общение с маршалом Петэном. Но их отношения уже не были безоблачными. Де Голль давно отдал Петэну рукопись «Солдата». Однако маршал не спешил с ее публикацией, вносил собственные коррективы и, вероятно, хотел привлечь для дальнейшей работы над ней других сотрудников своего штаба. Де Голля такая ситуация раздражала. Он осмелился высказать неудовольствие по этому поводу Петэну в письмах из Трира{55}55
  Gaulle Ch. de. Lettres, notes et carnets. 1919 – Juin 1940. P. 329–333.


[Закрыть]. В 1928 году автор «Солдата» забрал свою рукопись у маршала. Он явно хотел сохранить этот труд для себя, ему вообще претило находиться в подчиненном положении, да еще и лишенном определенности. Примерно в то же время де Голль записывает в дневнике фразу Микеланджело: «Тот, кто привык сопровождать, никогда не будет впереди»{56}56
  Ibid. P. 294.


[Закрыть].

Находясь в Трире, де Голль продолжал наблюдать за тем, что происходит в Рейнской области. Уже в конце 20-х годов он понял, что Германия не собирается мириться с установленной после войны версальской системой мира в Европе. 21 декабря 1928 года командир егерского полка отмечал в письме к своему другу Эмилю Мейеру: «Рейнская армия[12]12
  Имеется в виду французская армия на Рейне.


[Закрыть] не останется здесь надолго. Определенные обстоятельства разбивают временные барьеры в Европе. Не следует сомневаться в том, что близок аншлюс, затем Германия во что бы то ни стало вернет себе то, что у нее отняли и присоединили к Польше. А после этого у нас потребуют Эльзас. Мне кажется, это просто предначертано»{57}57
  Gaulle Ch. de. Lettres, notes et carnets. Mai 1969 – Novembre 1970. Compléments 1908–1968. P. 245–246.


[Закрыть].

Де Голль был абсолютно прав. В следующем году на посту председателя кабинета министров Раймона Пуанкаре сменил Аристид Бриан. В отличие от своего предшественника новый глава правительства не стал настаивать на строгом выполнении Германией условий Версальского мирного договора. Франция постепенно сокращала свое военное присутствие на оккупированном левом берегу Рейна. Одним из первых расформировали 19-й егерский полк. Его командир ждал нового назначения. Осенью 1929 года он получает приказ ехать в Ливан, подмандатную французскую территорию, полученную в итоге Первой мировой войны. Был ли де Голль кому-то неугоден? Ведь отправка офицера, закончившего Высшую военную школу, в колониальные войска могла расцениваться как ссылка. Но командир батальона не рассуждал. Ивонна и дети отправились с ним. Для маленькой больной Анны взяли няню.

Из Трира через Париж и Лион семья приехала в Марсель. В конце октября старый пароходик, носящий имя великого французского поэта – «Ламартин», – снялся с якоря и взял курс на восток. Де Голль пребывал в бодром настроении. Путешествие до места назначения было красивым и познавательным. Первая остановка – в Неаполе. Шарль, Ивонна и старшие дети посетили Помпеи и Геркуланум. Затем были Афины с экскурсией по Акрополю. Третью остановку «Ламартин» сделал в Стамбуле. Город потряс де Голлей огромными мечетями, а семилетний Филипп с восторгом смотрел на полки янычар, марширующие под медленную восточную музыку. Наконец они прибыли в Бейрут, где должны были прожить два года.

Семья поселилась в двухэтажном доме рядом с кедровой рощей. Де Голль поступил в распоряжение командующего французскими войсками в Ливане и Сирии генерала дю Гранру. Командир батальона работал в генеральном штабе, находившемся в Бейруте, но также много ездил по всей подмандатной территории с инспектированием войск. Он побывал в Джебель-Друзе на юге Ливана, где совсем недавно прошли массовые волнения местного населения, а также на севере и северо-востоке – в Дамаске, Хомсе, Хаме, Триполи.

Де Голль с интересом знакомится с обстановкой в Ливане и Сирии. Он пишет из Бейрута Эмилю Мейеру: «В Ливане спокойно, если, впрочем, можно так сказать о месте, где восточное сознание пребывает в состоянии вечного возбуждения, даже когда это не имеет кровавых последствий в данный момент. Местное население никогда и никем не бывает довольно, но подчиняется воле более сильного, если она определенно выражена, и мандатной власти, которая на самом деле еще сама не решила, сколько времени она будет удерживать этот мандат. Такая ситуация приводит к постоянной неуверенности, царящей на всем Востоке»{58}58
  Ibid. P. 251.


[Закрыть]. Де Голль явно скептически расценивает возможность для французов надолго задержаться на Ближнем Востоке. В другом письме к тому же адресату он прямо заявляет: «Ливан – перекресток, через который проходит все: религии, армии, империи, торговля… Мы здесь уже десять лет. Но мне кажется, что мы не «проникнем» сюда никогда. Здешние люди – чужие для нас так же, как и мы для них. И так будет всегда… Здесь есть только один человек, который понимает, что такое Ливан и Сирия. Это полковник Катру»{59}59
  Ibid. P. 250.


[Закрыть].

Де Голль не забывал, что находится на земле древних цивилизаций. Он побывал на руинах античной Антиохии, расположенной близ Антакьи на границе с Турцией, из Дамаска проехал через пустыню в оазис, где находилась знаменитая Пальмира, от которой остались развалины многочисленных архитектурных памятников I–III веков нашей эры. Де Голль добрался до верховьев Евфрата и вместе с генералом дю Гранру – до Тигра. В письме отцу он поведал, что «вместе с генералом не без душевного волнения омыл руки в священных водах этой реки»{60}60
  Gaulle Ch. de. Lettres, notes et carnets. 1919 – Juin 1940. P. 359.


[Закрыть].

О своих передвижениях де Голль сообщал и жене, которая оставалась с детьми в Бейруте. Он писал ей нежные письма, которые неизменно начинались словами: «Моя дорогая милая женушка». И далее: «Я люблю тебя всем сердцем… Никогда я не забуду, как ты поддерживала меня в тяжелые моменты…»{61}61
  Ibid. P. 357.


[Закрыть] Из Сирии де Голль неизменно возвращался через Халеб (Алеппо), город, сохраняющий на своих улицах памятники средневековой восточной культуры.

Находясь на Ближнем Востоке, де Голль не переставал писать. В Бейруте совместно с командиром батальона Ивоном он работал над большой статьей «История войск Ливана»{62}62
  Gaulle Ch. de. Articles et écrits. P. 157–235.


[Закрыть]. Де Голль также давно задумал издать вторую книгу и изложить в ней свои жизненные принципы, которые отчасти уже опубликовал. Она была почти готова.

Из Бейрута де Голль пристально следил за развитием событий во Франции. Он всегда находился в курсе политических перемен в метрополии. Еще в конце 1929 года только что отбывший к новому месту назначения командир батальона живо отреагировал на формирование правительственного кабинета в столице во главе с правым политиком Андре Тардье. С борта «Ламартина» он писал отцу: «Значит, теперь очередь Тардье. Пусть использует свой шанс. Сможет ли этот участник переговоров в Версале и ученик Клемансо исправить нашу внутреннюю и внешнюю политику, которую Бриан и его трусливые поклонники сделали позорной и антинациональной»{63}63
  Gaulle Ch. de. Lettres, notes et carnets. 1919 – Juin 1940. P. 354.


[Закрыть].

Де Голль нисколько не удивился выходу французской армии из Рейнской области. Летом 1930 года он поделился в письме отцу своими впечатлениями по этому поводу: «Эвакуацию с берегов Рейна так давно предвещали и ожидали, что общественное мнение даже не выразило никакой реакции на этот счет. Тон официальной Германии нам скоро покажет, что ей только этого и было нужно. А мы, утеряв этот рычаг управления, уступим шаг за шагом весь Версальский договор»{64}64
  Ibid. P. 359.


[Закрыть].

Весной 1931 года Шарль и Ивонна вместе с другими офицерскими семьями отправились в подмандатную Великобритании Палестину. Они совершили паломническую поездку, побывав в Иерусалиме, Вифлееме, Самарии и на Мертвом море. Французы вернулись потрясенными жестким противостоянием религиозных общин на Святой земле. Их, католиков, местные православные священники тоже встретили в штыки{65}65
  Gaulle Ph. de. Mémoires accessoires. 1921–1946. P. 103.


[Закрыть].

Летом того же года Ивонна с детьми вернулась на родину, чтобы Филипп и Элизабет могли начать новый учебный год в Париже. Сын пошел учиться в коллеж Станислас, где некогда проходил подготовку к Сен-Сиру его отец. Дочь отдали в школу при монастыре Нотр-Дам-де-Сион. Осенью во Францию вернулся и глава семейства.

Жизненное кредо

В ноябре 1931 года де Голль выходит на работу в Париже. Его назначили секретарем Высшего совета национальной обороны, постоянного органа при председателе кабинета министров, ведавшего подготовкой государственного аппарата и нации к войне. Совет размещался в величественном здании дворца Инвалидов. Де Голль был доволен новым местом работы и тем, что наконец снова стал парижанином.

Секретарь совета с радостью видится с родными и друзьями. Первым делом он едет в Сент-Адрес, небольшой нормандский городок, куда давно переехала его сестра с мужем и детьми. У них поселились также Анри и Жанна де Голль. Шарль был счастлив встрече с родителями.

Старший брат де Голля Ксавье, горный инженер, работал в Саарской области. Младший, Пьер, – в Национальном банке Парижа. Шарля очень беспокоило состояние здоровья третьего брата, Жака, который страдал рассеянным склерозом. Эта тяжелая болезнь постепенно привела к тому, что он перестал двигаться.

В начале 1932 года де Голль завершает свою вторую книгу. Она называется «На острие шпаги»{66}66
  Gaulle Ch. de. Le fil de l’Epée. P., 1932. В русском переводе: Голль Ш. де. На острие шпаги. М., 2006.


[Закрыть]. Опубликовать труд опять согласилось издательство «Берже-Левро». Де Голль хотел, чтобы книгу увидел его отец, поэтому с нетерпением ждал ее появления. Однако Анри де Голлю не суждено было дожить до этого важного события в жизни сына. Он скончался в Сент-Адресе 3 мая 1932 года в возрасте 83 лет. Работа же увидела свет в июле.

В основу книги автор положил свои опубликованные и неопубликованные работы. В целом же – это размышления де Голля по поводу роли армии и личности в истории. Труд написан прекрасным языком, в возвышенном стиле, который свидетельствует о незаурядном литературном таланте автора. Чувствуется влияние на него идей Бергсона и Ницше. Де Голль явно решил представить на суд читателей свое жизненное кредо.

В книге «На острие шпаги» пять глав. Первая называется «О военной деятельности». В ней де Голль утверждает, что эта деятельность существовала во все времена, да и не могла не существовать, так как сами войны совершенно неизбежны. Он останавливается на стратегии многих известных военных командиров и объясняет те или иные их решения{67}67
  Ibid. P. 1–30.


[Закрыть].

Очень любопытны две следующие главы книги – «О характере» и «О престиже», в которых автор представил свой идеал руководителя армии и вообще обрисовал настоящую сильную личность, вождя.

Эта личность должна, как считает де Голль, обладать врожденным талантом, интеллектом, интуицией, сильным характером, большим упорством. Такой человек «решительно становится хозяином действий, потому что, когда он вмешивается в них, они подчиняются ему. Находясь на высоте положения, он добивается успеха, а если ему не удается выиграть, он берет на себя все тяготы, перенося их не без некоторого горького удовлетворения. Это борец, который находит в самом себе источник энергии и свою точку опоры, игрок, который больше стремится к успеху, чем к выигрышу, и платит свой долг собственными деньгами. Человек характера придает действию благородство»{68}68
  Ibid. P. 42.


[Закрыть]. Далее де Голль пишет, что такая личность никогда не боится трудностей и даже ищет их. В повседневной жизни ее часто не понимают или отказываются понимать. «Но лишь только события приобретают грозный оборот, приближается опасность и дело общего спасения требует немедленной инициативы, готовности к риску, решительности, все сразу меняется, и справедливость вступает в свои права. Какая-то могучая волна выталкивает на передний край человека характера. Его советами пользуются, его таланты хвалят, и он становится нужным. Естественно, ему поручается труднейшая задача, главная роль, решающая миссия»{69}69
  Ibid. P. 46.


[Закрыть]. Не вызывает никакого сомнения, что к таким людям автор причислял себя и что в своей второй книге он как бы очерчивал путь, по которому мечтал следовать.

Де Голль считал, что настоящему вождю прежде всего необходим престиж и что любой великий человек должен поддерживать его всеми возможными средствами. Об этом глава «О престиже». Эпиграфом к ней стали слова французского писателя Вилье де Лиль-Адана: «В своей груди неси собственную славу». Автор пишет, что «престиж не может сохраняться без таинственности, ибо то, что слишком хорошо известно, не побуждает к преклонению. Необходимо, чтобы в замыслах, манерах, проявлениях ума содержалось нечто непонятное для других. То, что интригует, волнует, держит в напряжении. Подобная сдержанность души обычно невозможна без сдержанности в словах и жестах»{70}70
  Ibid. P. 67.


[Закрыть].

В последних главах книги – «О доктрине» и «Политик и солдат» – де Голль возвращается к военной теме. Сначала он представляет краткий очерк развития военной мысли во Франции, а затем развивает идею, которую выдвинул еще в книге «Раздор в стане врага», – о соотношении государственной и военной власти. Автор пишет, что политик и солдат должны работать сообща и вместе вырабатывать четкую линию действий. Постоянно сотрудничать – это их долг{71}71
  Ibid. P. 140.


[Закрыть]. Наконец, де Голль утверждает, что «любое предусмотрительное государство должно специально готовить политическую, административную и военную элиту. Именно она путем совместных усилий в случае необходимости сможет поддержать боевой дух всей нации»{72}72
  Ibid. P. 167.


[Закрыть].

Автор раздарил экземпляры своей второй книги родным и знакомым. Ее получили Эмиль Мейер и Люсьен Нашен. Первый же экземпляр «На острие шпаги» был послан Петэну, к которому де Голль продолжал относиться с пиететом. Об этом свидетельствует посвящение автора маршалу, отпечатанное на специальном листе-вкладыше: «Этот труд, господин маршал, может быть посвящен только вам, потому что именно ваша слава показывает, какие доблестные действия могут стать результатом просвещенной мысли»{73}73
  Цит. по: Tournoux J.-R. Pétain et de Gaulle. P. 143.


[Закрыть].

Де Голль, конечно, давно мечтал действовать согласно начертанным им же самим установкам и доказать всем, что он и есть «человек характера». Однако пока его жизнь протекала достаточно обыденно.

Секретарь совета снимал большую квартиру на бульваре Распай. Именно левый берег Сены стал для него родным. Знакомые с детства кварталы, дома, церкви, Люксембургский сад, суровые корпуса Высшей военной школы, раскинувшееся перед ними Марсово поле.

Семья де Голлей раз в месяц обязательно устраивает у себя небольшой прием. К ним в дом приходят Мейер и Нашен, близкий к политическим кругам адвокат Жан Обюртен, друг хозяина по Сен-Сиру Гюстав Дит. Появлялись и другие знакомые. Сам секретарь совета каждую субботу бывал у Эмиля Мейера, который собирал вокруг себя интересных мыслящих людей, военных писателей, философов. Он, по существу, организовал у себя дома кружок. К нему приходил даже Бергсон, которого однажды там встретил де Голль{74}74
  Gaulle Ph. de. Mémoires accessoires. 1921–1946. P. 113; Gaulle Ph. de. De Gaulle mon père. V. 1. P. 224.


[Закрыть]. Иногда автор «На острие шпаги» брал с собой к Мейеру сына.

Детьми занималась в основном Ивонна. Филипп и Элизабет были хорошо воспитаны. Их не баловали. Они относились с почтением к старшим, никогда не оспаривали решений отца и матери. Де Голль следил за образованием детей, заботясь об их духовном развитии. Как некогда и его отец, он брал их с собой на прогулки по Парижу. Филипп и Элизабет бродили с ним по острову Сите, старинному кварталу Марэ и любовались красивыми парижскими церквями и особняками. Они бывали в музеях – Лувре, Клюни, Карнавале. Дети совершали с отцом поездки в известные столичные пригороды Версаль и Рамбуйе, а иногда ездили и гораздо дальше – к крепости Мальмезон и на места Верденской битвы.

В кино и театр Филипп и Элизабет ходили нечасто. Отец, сам очень любивший кинематограф, разрешал им смотреть только хорошие серьезные фильмы с Шарлем Буайе, Пьером Бланшаром, Мишелем Симоном, Жаном Габеном. В драматическом театре они бывали на пьесах французских классиков Корнеля, Расина, Мольера, Ростана. В опере слушали произведения выдающихся композиторов Гуно, Тома, Делиба, Бизе{75}75
  Gaulle Ph. de. Mémoires accessoires. 1921–1946. P. 112, 129.


[Закрыть]. Сам де Голль равнодушно относился к музыке, но с молодости помнил понравившиеся ему стихотворные отрывки арий. Как-то, когда дети пришли домой после оперы «Миньон» Амбруаза Тома, отец им продекламировал кусочек из известного романса главной героини:

 
Connais-tu le pays où fleurit l’oranger,
Le pays des fruits d’or et des roses vermeilles
Où l’air est si doux et l’oiseau si léger
Qu’en toutes saisons butinent les abeillers?{76}76
  Gaulle Ph. de. De Gaulle mon père. V. 1. P. 485.


[Закрыть]
 
 
Знаешь ли ты тот край, где цветут апельсины,
Там плоды золотые и розы пурпурные в небо глядят,
А воздух так нежен и птицы так дивны
И пчелы весь год над цветами жужжат[13]13
  Перевод автора.


[Закрыть].
 

В мае 1932 года состоялись похороны президента республики Поля Думера. Это был человек с трагической судьбой. Все его четыре сына пали на полях сражений Первой мировой войны. А сам он погиб от руки русского белоэмигранта Павла Горгулова в Париже во время посещения выставки. Национальная траурная церемония проходила на эспланаде перед дворцом Инвалидов. Де Голль, работавший на третьем этаже здания, взял в этот день в свой кабинет Филиппа, чтобы мальчик смог увидеть происходящее, и даже дал ему большой полевой бинокль. Сын секретаря совета с любопытством разглядывал трех оставшихся в живых маршалов Франции. Луи Лиотей после тяжелого ранения, полученного во время Первой мировой войны, остался хромым, Луи Франше д’Эсперей потерял на фронте руку. Они медленно подошли к своим местам. В этот момент верхом на красивом коне подъехал третий маршал – Петэн. В свои семьдесят шесть лет он демонстрировал прекрасную физическую форму. Коллеги де Голля тихо переговаривались за спиной мальчика, и он услышал: «Двое других даже не скрывают, как они его ненавидят»{77}77
  Gaulle Ph. de. Mémoires accessoires. 1921–1946. P. 108.


[Закрыть].

Де Голль всегда находил время, чтобы побыть рядом с маленькой Анной. Он искренне любил эту больную девочку и старался ее развлечь, порадовать. Отец сажал дочку к себе на колени, пытался вложить в ее слабые ручки какую-нибудь красивую игрушку, что-то ей рассказывал и мог долго напевать простую песенку, понимая, что Анне это нравится.