Текст книги "Запретная любовь"

КНИГА ВТОРАЯ

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Глава 1

Дверь открылась и в лабораторию вошла Настя. Увидев подругу, склонившуюся над микроскопом, она улыбнулась и воскликнула:

– Геля, ну ты как всегда! Все уже ушли, а ты ещё трудишься. Пчёлка ты наша! Давай закругляйся. У меня есть на сегодня отличная идея.

Ангелина оторвалась от микроскопа и посмотрела на Настю:

– Ну? И что ещё такого супергениального родилось в твоей головушке? – спросила шутливо она.

– А давай-ка, подруга, сходим в ночной клуб. Оттянемся не по-детски! – заговорщицки предложила Настя.

– С ума сошла! – возмутилась Ангелина. – Завтра ж на работу. Какой клуб ночной?

– Ну, или ко мне поехали. Я Витьке позвоню. Пусть друга какого захватит. Для тебя, – Настя лукаво улыбнулась и ткнула подругу в бок.

– Настя… – вздохнула Ангелина, – ну, сколько можно? Я тебе уже в сотый раз повторяю – не нужно меня ни с кем знакомить. Мне никто не нужен, – и она опять склонилась над микроскопом.

– Ну и дура! – вспылила Настя. – Так и просидишь весь век одна! Столько мужиков не прочь с тобой замутить. А ты… Монаха своего всё забыть не можешь!

– Вот именно. Точно ты подметила, – не отрываясь от микроскопа, сказала Ангелина, – замутить хотят. А мне этого не нужно. И при чём здесь Вадим?

– А при том! – недовольно фыркнула Настя, усаживаясь на стул. Она закинула ногу на ногу и, о чём-то размышляя, стала раскачиваться вместе со стулом. Потом уверенно заявила: – Жизнь он тебе портит. И мне заодно.

Ангелина бросила на неё удивлённый взгляд.

– Насть, прекрати качаться. Свалишься. У стула ножки хилые, – предупредила она. – А жизнь ни мне, ни тебе Вадим никак не портит. Мы сами себе её портим.

Настя хотела что-то возразить, но в этот момент одна из ножек подкосилась, раздался треск и она, даже не успев понять, что произошло, грохнулась вместе со стулом на пол. Обломки разлетелись в разные стороны.

Ангелина прыснула:

– Я ж тебя предупреждала, Настя! Не ушиблась? – она кинулась помочь подруге подняться.

– Нет, – поморщилась Настя, – вроде все кости целы.

Она поднялась, потёрла недовольно свою пятую точку и посмотрела на кучу обломков, которые только что были стулом.

– Ну, что за мебель у нас тут?! – возмущённо воскликнула она. – Давно пора всё на помойку. Того и гляди шею свернёшь.

– И не говори, – вздохнула Ангелина, собирая обломки. – Тут не только мебель… Оборудование всё на ладан дышит, – она посмотрела на Настю, игривое настроение которой враз улетучилось. – Ладно. Ты права. Пора закругляться и домой идти.

Она сняла белый халат и повесила его на гвоздь у двери.

Настя тем временем продолжила прерванный разговор:

– А ведь ты, действительно, не можешь забыть Вадима. Ну, скажи – разве я не права?

Ангелина резко обернулась.

– Тебе правду сказать или?.. – настойчивость, а точнее – назойливость подруги стала её изрядно раздражать.

– Ну, конечно же, правду! – не замечая раздражения Ангелины, а может, просто делая вид, что не замечает, воскликнула Настя.

Ангелина подошла к зеркалу, висевшему у двери, и поправила волосы.

– Правда, Настюша, такова, – сказала она, задумчиво глядя на своё отражение в зеркале, – что Вадим – монах. И этим всё сказано. И думаю я о нём или нет? Это уже не имеет никакого значения, – она замолчала, а потом, уже с улыбкой, добавила: – Ни к чему всё это. Эта случайная, мимолётная встреча ничего не значит для меня. А уж для него, тем более, – она сняла небольшую сумочку, висевшую на спинке стула, и ловко закинула её через плечо. – Всё. Идём, – она направилась к выходу.

– Ну, идём, так идём, – согласилась Настя.

Глава 2

Сегодня Ангелина проспала. Даже не слышала, как звонил будильник. Ведь говорила ж она Насте, что в рабочие дни ходить куда-то развлекаться чревато! Но подругу это не убедило, и она всё же затащила её посидеть в баре. Договаривались, буквально на часик, а засиделись до полуночи.

Наболтались вдоволь, выпили по бокалу вина и вдобавок ко всему – еле отвязались от назойливых, подвыпивших кавалеров. И вот результат – теперь нужно что-то придумывать в своё оправдание перед начальником. Сказать честно, что проспала, было как-то не очень. Так как этот аргумент она уже озвучивала пару дней назад. На что начальник посоветовал ей ставить будильник в кастрюлю. Так он, якобы, громче звонит. На пояснение, что она пользуется не обычным будильником, а будильником на мобильнике, начальник тут же посоветовал выбросить мобильник куда подальше, а пользоваться, как все нормальные люди, обычными, проверенными десятилетиями, будильниками. Такими, какими пользовались наши бабушки и дедушки. И даже пообещал подарить ей на восьмое марта подобный будильник. Поэтому на сей раз надо было придумать что-то другое, более весомое, нежели – просто проспала.

Как назло и трамвай, на котором она ехала, сломался, и всех пассажиров высадили прямо на дороге. Ангелина с трудом втиснулась в подошедшую, битком набитую маршрутку, ругая мысленно незадавшееся утро и себя за слабость, проявленную вчера перед уговорами Насти. Одно утешало – оправдание за опоздание придумалось само собой. Сломанный трамвай, вполне весомое доказательство опоздания.

Как только она добралась до института и открыла дверь в лабораторию, тут же зазвонил местный телефон. «Ну вот, уже доложились», – мелькнуло у неё в голове.

Она быстро подошла к столу и сняла трубку, приготовившись, если это начальник, рассказать ему историю про сломанный трамвай.

Это действительно был начальник, Андрей Васильевич. Он, как обычно, вежливо поздоровался, назвав её неожиданно по имени и отчеству, Ангелина Сергеевна, и пригласил зайти к себе в кабинет.

Она торопливо сняла пальто, накинула халат, и уже на бегу стала засовывать руки в рукава и застёгивать пуговицы. Быстро поднявшись по лестнице, она вошла в кабинет начальника.

Он поздоровался, чуть приподнявшись с места, указал на стул и довольно сурово спросил:

– Что, Савельева? Не засиделась в лаборатории?

Сердце Ангелины ёкнуло. «Ну, всё. Допрыгалась. Сейчас предложит уволиться». Она нерешительно ответила:

– Нет, не засиделась.

Услышав такой ответ, Андрей Васильевич улыбнулся и сказал:

– Это хорошо. Только вот что, Ангелина Сергеевна, – он опять назвал её по имени отчеству, заставив вновь насторожиться, – хочу предложить тебе немного проветриться. Ненадолго съездить в командировку.

Ангелина удивлённо посмотрела на него:

– В командировку?

– Да. В командировку… – задумчиво повторил он, ища что-то при этом на столе. Он переложил с места на место какие-то бумаги и, наконец, нашёл, что искал. Это была синяя бумажная папка с белыми завязками. Он открыл её и снова посмотрел на Ангелину.

Она поняла, что увольнять её никто не собирается и об её опоздании начальнику ничего не известно. Она облегчённо вздохнула и, не в силах скрыть радостной улыбки, поинтересовалась:

– Куда командировка?

Видя радость Ангелины, начальник тоже улыбнулся.

– В одно очень замечательное место! – воскликнул он, потирая руки, и тут же добавил: – На Валаам.

При этих словах улыбка Ангелины сошла с лица, и она удивлённо переспросила:

– На Валаам?

– Ну да, на Валаам. Что тебя удивляет? Надо сделать пробу воды в местных озёрах. Что-то вода там зацвела. Настоятель монастыря – мой давний приятель. Вот позвонил, попросил по-дружески помочь, проверить. Что там такое могло случиться? Ты у нас ведь девушка холостая? Семеро по лавкам не сидят? – он усмехнулся. – Вот и поезжай. И поработаешь, и отдохнёшь немного. На недельку. Ну, как? Согласна?

Ангелина пожала плечами и задумчиво сказала:

– Странно как-то всё это…

– А чего тут странного? – не понял начальник. – Там такие же люди, как и мы. И тоже хотят, чтоб вода у них чистая была. И не только вода. А вообще – экология. Или ты монахов боишься? – неожиданно спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Так я тебя успокою. Они для девушек не опасны! – он рассмеялся довольный своей не совсем приличной шутке.

Ангелина чуть покраснела и ответила:

– Никого я не боюсь.

А сама подумала: «Да. День сегодня точно не задался. Не знаю что и лучше – гнев начальника из-за опоздания? Или эта неожиданная командировка на Валаам?»

– Ну, вот и славно! – снова потёр руки Андрей Васильевич. – Отправляйся в бухгалтерию, оформляй командировку. Вот здесь задание всё изложено. Почитаешь, – и он протянул ей синюю папку.

Когда Ангелина вышла из кабинета, она чуть ли ни нос к носу столкнулась с Настей. Та, заметив её растерянность, схватила её за руку и сочувственно спросила:

– У Василича была?

Ангелина молча кивнула.

– Опоздала? Сильно ругался? – и, не дав ей ответить, понизила голос и сообщила: – Я тоже, знаешь, только что пришла. Но, вроде, пронесло. Никто не заметил.

Ангелина хотела что-то сказать, но Настя поднесла палец к губам, оглянулась по сторонам и почти шёпотом предложила:

– Пойдём, покурим.

Ангелина тоже оглянулась и, сама не зная почему, так же, как и Настя, шёпотом ответила:

– Я ж бросаю.

– Да ладно! – наконец в полный голос воскликнула Настя. – Я тоже бросаю. Но стресс иногда снять можно. Идём. По последней. И всё. Больше ни-ни, – и она потащила Ангелину в курилку. Той ничего не оставалось, как подчиниться подруге.

В курилке никого не было. Настя открыла форточку и достала сигареты. Закуривая, спросила:

– Ну, давай, рассказывай, как вчера до дома добралась?

– Нормально добралась, – быстро ответила Ангелина, думая о своём.

– А что шеф? Ты так и не сказала. Чего вызывал?

Ангелина тоже закурила, но сделав пару затяжек, потушила сигарету.

– Всё, бросаю, – сказала она не то Насте, не то себе. Потом посмотрела задумчиво в окно и сообщила:

– В командировку посылает.

– О! Нормально. Куда?

Ангелина многозначительно посмотрела на неё:

– Угадай с трёх раз.

– Не уж-то в Норвегию?! – округлила восторженно глаза Настя.

– Ну, ты хватила, подруга, – махнула рукой Ангелина, – в Норвегию уже экспедиция без нас отправилась. Желающих туда попасть полно. Но вот, куда меня шеф послал, тоже весьма неожиданно, – она усмехнулась, – я бы даже сказала, очень неожиданно.

– Ну, не томи уже. Говори. Куда?

– На Валаам, – выдохнула Ангелина, – вот. Здесь задание, – она потрясла папкой, которую ей дал Андрей Васильевич. – Схожу в бухгалтерию, а потом буду изучать, – она посмотрела на папку и только сейчас отметила, что та синяя. Ей почему-то стало от этого весело, и она игриво пропела: – Цвет настроения синий…

Настя от неожиданности закашлялась и затушила сигарету о блюдечко, стоявшее на подоконнике и служившее всем курильщикам их отдела пепельницей. Она многозначительно покачала головой и изрекла:

– Это судьба, Гелька…

Глава 3

До Валаама Ангелина добиралась через Сортавалу. Вначале поездом, а потом на катере.

На острове её встретила пожилая женщина, назвавшаяся матерью Марией. Заметив изумление на лице Ангелины, она пояснила, что подвизается при монастыре помощницей настоятеля, и, что так бывает, что в мужских монастырях помощницами могут быть и женщины. В основном она занимается хозяйственными делами и выезжает с продукцией монастыря, разными вареньями, целебными травяными чаями, копчёной рыбой и не только, на православные выставки. Вот и совсем недавно она была на выставке, которая проходила в выставочном центре «Евразия» в Петербурге. Ангелина припомнила, как слышала как-то рекламу в метро о подобных выставках. Как диктор приглашал всех петербуржцев и гостей города посетить их. И что там много всяких полезных продуктов и интересных поделок, привезённых из разных монастырей не только нашей необъятной родины, но и зарубежных.

– А как мне вас называть? – спросила Ангелина, когда они шли по лесной дороге, ведущей в монастырь.

– Как? – улыбнулась мать Мария. – Да как все зовут, так и называй. Мать Мария. Ну, а если не с руки, так можешь и по мирскому. По имени и отчеству. Мария Степановна меня звать, – она поправила чуть сползший платок на голове.

– Лучше по имени и отчеству. А меня Ангелиной зовут, – сказала она, еле поспевая за бойко идущей женщиной.

– Да я уж знаю. Сообщили уже.

Она достала откуда-то из складок своей длинной чёрной юбки бумажку, расправила её и прочла: – Ангелина Сергеевна Савельева. Эколог. Так что вот, знаю я, как тебя звать-величать. И кто ты такая есть, – она быстро посмотрела на Ангелину и, заметив, как та смахнула пот со лба и поправила сползшую лямку рюкзака на плече, спросила: – Не устала? А то давай отдохнём маленько. На лавочке, – она махнула рукой на скамейку, стоявшую на высоком берегу.

У Ангелины ёкнуло сердце. Она вспомнила, как почти год назад именно на этой скамейке они сидели с Вадимом. Вспомнила его лёгкое прикосновение руки к её руке, когда он слушал сбивчивый рассказ о её жизни, его голос – спокойный, мягкий… И добрые, ненавязчивые советы. Вспомнила, как он стоял в трепещущем на ветру чёрном одеянии на высоком берегу, когда их теплоход отчаливал, и у неё непроизвольно навернулись на глаза слёзы. Она быстро смахнула их, но от цепкого взгляда Марьи Степановны это не ускользнуло.

– А ты чего это? Никак плачешь? – удивилась она.

– Нет-нет. Вам показалось, – поспешила успокоить женщину Ангелина, – Соринка попала. Или от одуванчиков. У меня аллергия на них.

– Аллергия? – переспросила Мария Степановна. – Я тебе травок дам. Попьёшь и забудешь про свою аллергию. Совсем забудешь.

– А куда мы идём, Марья Степановна? – спросила Ангелина.

– Как куда?! – удивлённо воскликнула она. – Ко мне идём. Ты у меня остановишься на постой. Не в гостиницу ж тебя определять. Там сейчас трудников полно. А тебе это зачем? А у меня хорошо. Я одна живу. И мне веселей. Да и тебе спокойней, – она опять посмотрела на Ангелину: – А ты вообще-то надолго к нам?

– На неделю. А, может, и раньше управлюсь.

– Не торопись. Делай спокойно свои дела. И погода, вишь, какая? Тепло. Прямо по заказу для тебя, – она опять улыбнулась.

Когда они дошли до дома Марии Степановны, погода чуть испортилась и начал накрапывать мелкий дождик. Навстречу им выбежала небольшая собачонка неизвестной породы, завертелась возле ног хозяйки, весело виляя хвостом, прижимая уши и встряхивая периодически своей собачьей головой от мороси. Мария Степановна наклонилась, быстро погладила псинку и сказала:

– Ну, ну, Дуська. Хватит уже. Знаю, что любишь. Давай беги в дом.

Собачонка коротко тявкнула, ещё раз вильнула хвостом и быстро посеменила к крыльцу. На Ангелину она не обратила никакого внимания.

– Всё понимает, – сказала Мария Степановна. – Вишь, и на тебя не залаяла. Значит, хороший ты человек. Она плохих за версту чует, – она поднялась на крыльцо, обстучала ноги о разноцветный тканный коврик, лежавший у двери, и слегка приобняв Ангелину, добавила: – Давай, давай, проходи. Вовремя успели. У нас дождь, если зарядит, то надолго. Сейчас печечку протопим. Чайку поставлю…

В доме Марии Степановны было чисто и уютно. Пахло русской печкой, луговыми травами и ладаном, и дышалось как-то очень легко. Ангелина это сразу почувствовала. Она заметила множество холщовых мешочков, которые висели на притолоке возле печки.

– Это травки, – перехватив взгляд Ангелины, поспешила пояснить Мария Степановна, – от хворей всяких. Собираю вот. Помогаю людям. И себя лечу. Не люблю всякую аптечную химию. Одно лечишь – другое калечишь. А ты давай, скидывай рюкзак-то, – сказала она, увидев, как Ангелина в нерешительности стоит у двери, – не стесняйся. Сейчас комнату твою покажу.

Ангелина сняла рюкзак и ещё раз окинула взглядом всё вокруг. Небольшая кухня с побелённой русской печью, стол, накрытый цветастой клеёнкой, на котором стоял самовар, две деревянные лавки у стола, а в углу, под потолком – небольшая икона, рядом с которой тихо мерцала лампадка. Через приоткрытую дверь виднелась комната с весёленькими занавесками на окнах.

Ангелине вдруг стало от всего этого хорошо и легко на душе. Будто она вновь вернулась в детство и оказалась по мановению волшебной палочки у бабушки, у которой подолгу жила в детстве, на каникулах. И она подумала – всё непременно будет хорошо у неё. И не только в поездке этой, но и вообще, в жизни. И она мысленно даже поблагодарила начальника за эту неожиданную командировку.

В доме оказалось помимо залы, как назвала эту не такую уж и большую проходную комнату Мария Степановна, ещё две маленькие комнатушки, одна из которых служила спальней хозяйке, а другую она периодически сдавала постояльцам, приезжавшим по делам на Валаам, так же, как и сейчас Ангелина. Сдавала официально, по разрешению и благословению монастырского руководства. Так что, как сказала Мария Степановна, все квиточки для отчётности в бухгалтерии монастыря ей выдадут.

С настоятелем Ангелине встречаться было не обязательно, но если она захочет засвидетельствовать своё почтение, как выразилась хозяйка, то она договорится. Но Ангелина и не стремилась к этому. И не только потому, что не представляла, как вести себя с человеком, занимавшим такой высокий религиозный пост, но и немного побаивалась, так как не считала себя по настоящему верующим человеком. Ей казалось, что такие люди могут позволить себе общение только с глубоко верующими, а не с такими, как она, шутливо называющими себя «захожанками», а не прихожанками. Хотя, за своим начальником она тоже не замечала особой религиозности. Вслух он об этом никогда не говорил, однако с настоятелем, как оказалось, приятельствовал. Но это всё равно никак не придавало ей смелости, и при мысли о возможной такой встрече, ей становилось как-то не по себе. И она сказала, что не хочет отвлекать настоятеля от его важных дел своим ненужным ему, как ей думается, визитом. А её начальник потом сообщит ему сам, лично, о результатах работы.

– Ну, как знаешь! – махнула рукой Мария Степановна и добавила: – Ты не смотри, что он при такой должности. Человек-то он очень простой в общении и добрейшей души. Вот так-то.

Ангелина разобрала свои вещи, а Мария Степановна растопила печку и принялась за самовар.

За чаепитием хозяйка коротко рассказала о себе, о том, как оказалась на Валааме: муж умер, сын живёт за границей, а у неё душа затосковала, и захотелось быть кому-то ещё нужной, помогать, пока силы есть. Вот и прибилась она к монастырю, и стала вроде как матерью для всех монахов тут и послушников. А теперь вот и самому настоятелю помогает.

Ангелина слушала Марию, и на душе у неё становилось тепло и светло. Будто лучик солнца пробежался внутри неё и согрел. Она даже и не заметила, как в ответ рассказала Марии Степановне и о своей жизни. Так легко и просто было с ней общаться, будто они были хорошими подругами и были знакомы много лет. Бывают такие люди, рядом с которыми не только легко дышится, но и говорится.

Узнав, что Ангелина не замужем, Мария Степановна довольно строго сказала:

– Ты смотри, дочка, – назвала она её по-матерински дочкой, – на монахов тут не засматривайся. Среди них молодых много. И красивых. Да и ты тоже красивая. Не искушай их. Они Богу служат. Мирские дела не для них.

Ангелина смутилась:

– Да что вы… Я работать сюда приехала.

– Ну, вот и работай, – подытожила Мария Степановна.

Про неожиданное знакомство с Вадимом на острове, почти год назад, Ангелина ей ничего не рассказала. Она встала, поблагодарила хозяйку за угощение и, сославшись на то, что завтра ей рано вставать, пошла к себе в комнату.

– Во сколько разбудить тебя? – вдогонку поинтересовалась Мария Степановна. – Я рано встаю. На службу. Так и тебя разбужу.

– Спасибо. Я сама проснусь. Мобильник поставлю.

– Ну, если мобильник… Как знаешь, – вздохнула Мария Степановна и принялась убирать со стола.

Ангелина долго не могла уснуть. Она думала о Вадиме. Воспоминания нахлынули на неё с новой силой. На глаза опять навернулись слёзы. Да что же это такое? Почему этот чужой мужчина, с которым она и общалась-то в общей сложности не больше часа, так запал ей в душу? Зачем она изводит себя этими воспоминаниями? Ведь ничего у неё с ним не было, и быть не могло, и не может. Ну, выслушал её тогда, сказал несколько добрых слов. И что с того? Просто пожалел, чисто по человечески, а она уже напридумывала себе бог весть что. Он, наверное, её и не помнит уже. Вспомнилось, как она кричала ему – Жди меня! Я обязательно вернусь… Слышал ли он её слова? А если и слышал? Нужно ли это ему? Чтоб она возвращалась…

Ангелина уткнулась лицом в подушку и тихо заплакала.

За окном качались ветви деревьев и кустов, в свете тускло горящего фонаря причудливо отражались на занавеске, и стучал, убаюкивающе, по крыше дождь. Мысли её стали куда-то уплывать, таять и она не заметила, как заснула.