Текст книги "Девочка для генерала 2"

Глава 4

РУСЛАН

От Воробушка снова повеяло океаном. Когда встречается океан с океаном, что происходит?

К черту лирику!

Руслан и так её слишком долго ждал. Какого он вообще её оставляет?! С ним должна быть! Рядом!

Она подняла на него глаза – растерянные, бездомные, а его сильнее скрутило от вида её беззащитности, нежности. Какая же она… другая. Априори.

– Что это?..

Она продолжала держать свидетельство о смерти. Её.

– Ты всё поняла, Катя.

Он выдвинулся в её сторону. Девочка ошарашена, но лучше так. Иногда следует применять кардинальные меры. Переболит, и всё. Чем позволять гнойному заражению распространяться и мучить месяцами.

Воробушек моргнула, потом ещё раз. Побледнела, маленькая. У него в груди образовалось тепло, ноющее, беспощадное. И к себе, и к окружающим.

– Руслан, что за…

Она снова не договорила, положила свидетельство на стол. Её грудь ритмично поднималась и опускалась, невольно привлекая к себе внимание. Катя пыталась справиться с эмоциями, не сорваться. Даже Руслана иногда поражала её выдержка.

Только нахождение в постоянной стрессовой ситуации – не лучшее подспорье для психики. Так недолго и до негативного исхода.

Лучше с ним пусть выплеснет всё, чем держит в себе. К тому же, ему тоже сейчас не до китайских церемоний.

– Так надо.

– Так надо? – выдохнула она и ещё глубже задышала, сжав руки в кулачки. А вот это что-то новенькое.

Внутренний зверь Коваля довольно заурчал. Ему нравились эмоции Кати, хотелось её выплеска, её настоящую. Когда она перестанет сдерживаться, даст почувствовать себя всю.

Он приблизился к ней, медленно, создавая иллюзию выбора, возможности отпрянуть, убежать, протянул руку и обхватил шею сзади. Их разделяло ничтожно малое расстояние, он уже чувствовал, как на его кожа осязает её запах, чувствовал легкое дыхание, которое ему не терпелось заполучить.

Катя, дрожа всем телом, выставила руки вперед, уперлась ими в его грудь, пытаясь вырваться из захвата.

– Руслан, пусти.

– Зачем, Воробушек? Я соскучился.

– Нам надо поговорить, – она ещё сильнее задрожала, вызвав у него непреодолимое желание эту дрожь поглотить. Растворить в своем теле.

– Потом поговорим.

– Нет, – она ещё продолжала сопротивляться. – Нет, я говорю! Сейчас!

Он притянул её к себе, прижав плотно. Приглушенно застонал, когда её грудь расплющилась о его. Руслан по привычке скинул лишнюю одежду, оставив лишь майку-борцовку. Привык с училища, да и движения не сковывала.

Катя не желала слушаться. Впервые за всё время, что он её знал. Если, конечно, не считать ту экспрессивную выходку с трусиками, которыми она в него кинула. Воробушек, несмотря на то, что он её придерживал, продолжила сопротивляться. Забилась, сильнее уперлась руками, стараясь вырваться.

– Потом, – ещё раз сказал он, сделав акцент голосом.

Катя не услышала.

– Нет! Какое, к черту, потом, Коваль? Какое свидетельство о смерти? Ты с ума сошел! Ты не имел право! Пусти же меня! Да пусти…

Она ударила его кулаком в плечо. Назревала истерика.

Руслан быстро сместил руку, захватил затылок Кати и впился губами в её сладкие губы.

Вот он – кайф чистой воды. Поцелуй с Воробушком. Её губы сминать, трогать, подчинять. Он хотел её целовать. Именно хотел! Смотрел на её чуть полноватые губы, такие розовые, не тронутые помадой, и сходил с ума. Они притягивали, манили. Стоило посмотреть на Катю, и сразу же акцент смещался на губы. Нереальная тяга только раззадоривала Генерала. Ему нравилось, что этой девочке удалось в нем разбудить то, что дремало все эти годы.

Тягу к женщине.

Коваль не гнал влечение, напротив, так же пробовал его на вкус, примерял к себе.

Почему бы и нет?

Он не помнил, чтобы ему нравилась хотя бы одна девушка до такой степени, как Катерина. Сейчас она сопротивлялась, отталкивала его, губы сжала с силой, не позволяя языку проникнуть сквозь них. Поздно, маленькая! В СИЗО надо было ерепениться, дурь свою показывать.

А ты решила сейчас характер показать.

Характер её он и оценил. Сильный. Волевой. То, что надо.

Тело, плюс характер, плюс его тяга к ней – идеальное сочетание для Генерала Коваля.

Вкусное.

Он с легкостью преодолевал её сопротивление, не обращая внимания на её выверты. Свободной рукой перехватил одну её руку, которой она сначала била его по плечу, а потом пыталась достать до лица. Завел за спину, обездвижив. Вторая рука Кати оказалась зажатой между их телами, она пыталась освободить её, но ничего не выходило.

Девушка замычала ему в губы и вдруг приоткрыла рот.

Быстро же ты сдалась, маленькая.

Он с глухим стоном проник внутрь её рта и неожиданно почувствовал, как её зубы впиваются в его язык и губу, прикусывая. Причем не ради того, чтобы остановить его, сделать предупредительный выстрел, а именно с силой, желая причинить ему вред.

Зверь Коваля мысленно взвыл, и это был вопль восторга! Воробушек добилась совершенно иного результата.

Привкус крови во рту заставил её замереть. Она оказалась не готовой к вредительству другому человеку. Руслан же усилил напор, чуть сильнее завел руку ей за спину, заставив невольно прогнуться, вывести бедра вперед. Чтобы её бедра соприкоснулись с его, чтобы он имел возможность дать ей увидеть, насколько сильно она его возбуждает, что у него давно стоит, да так, что сил терпеть оставалось всё меньше и меньше.

Катя снова замычала, дернулась.

На этот раз он отпустил.

Но лишь её губы. И затылок, и руку продолжил удерживать.

Она смотрела ему в лицо, рвано дыша. Губы приоткрытые, поблескивали от его жадных ласк. На нижней виднелся легкий кровавый росчерк.

Её глаза тоже как океан. Со своими тайнами, неразгаданными сюжетами.

Как же ему хотелось забраться в эту умненькую головку, обосноваться там окончательно и бесповоротно.

Но пока хотя бы её тело получить.

– Ты не имел права, Руслан, – тихо, но с глубинным внутренним надрывом произнесла она, глядя на его подбородок и губы, на которых размазалась его кровь.

– Ты сама вверила свою судьбу мне, – жестко бросил он, разрушая последние иллюзии. Пусть сразу принимает изменившуюся действительность.

– Я не согласна…

– Поздно Воробушек.

– Нет!

– Да…

Последнее слово он прорычал. Ему осточертели разговоры. Не сейчас так точно! Позже он всё разжует ей, разложит по полочкам.

Сейчас пусть даст себя.

Он намеренно говорил жестко, провоцируя её на дальнейший взрыв.

Долго ждать не пришлось.

Свободная рука взметнулась в воздухе, нацеленная на его лицо. Как же женщины предсказуемы! Чуть что – пощечину норовят залепить или же вцепиться ногтями в кожу, разодрать, пометить, наивно полагая, что тем самым унизят или остановят мужчину.

Со многими подобное, может, и проходило.

Но не с ним.

Резкий поворот, и Катя, вскрикнув, оказывается прижатой спиной к его груди, а захват с затылка перемещается на её горло. Руслан не сдавливал его, ни в коей мере. Просто обездвижил Катю, чтобы та не навредила себе.

– Ноготки – лишнее, маленькая. Я дам тебе возможность оставить росчерк на моей спине… чуть позже…

Они стояли рядом со столом, и, легко подтолкнув Катю за бедра, он заставил её едва ли не упасть на стол.

– Нет! Коваль, я против… Я не хочу…

Её протест оборвался, когда он взял её подбородок, повернул к себе и снова набросился на её губы, одновременно пробираясь под кофту, нашел грудь, сразу же стащил лифчик вниз, не обращая внимания на потрескивание ткани и кружева, и, добравшись до соска, сжал его. Вот он – его прелесть, его вишенка, по которой он соскучился.

Катя снова попыталась его укусить, но у неё ничего не вышло. Он действовал на опережение.

Вторгся языком и принялся интенсивно исследовать, ласкать, урча от удовольствия. От ощущения власти над девочкой. Над её телом. Это дурманило голову похлеще любого алкоголя.

Воробушек стала его личным афродизиаком.

* * *

Катя не верила в происходящее.

Что бы с ней ни случалось за последнее время, ей удавалось балансировать на краю. Не сорваться в пропасть, не полететь в пустоту.

К чему она совершенно оказалась не готовой – к собственной смерти.

Как человек должен реагировать, держа в руках документ, подтверждающий, что тебя нет? Что тебя стерли. Вычеркнули из реальности.

Естественно, у неё случился срыв. Истерика всё же подобралась слишком близко, и Катя не могла уже воспринимать происходящее адекватно, не могла реагировать сдержанно, контролировать себя.

И когда Коваль обнял её, притянул к себе, явно настроенный на секс, она взорвалась. Она билась в его руках, даже не осознавая, насколько ничтожны её шансы. Ей было плевать! Впервые с их чертовой встречи в коридоре ментовки, она начхала на предосторожность. Ей хотелось царапаться и кусаться!

Его кровь на долю секунды отрезвила её. Как-никак, Катя никогда не причиняла никому физического вреда.

А тут…

Естественно, Коваля её жалкая попытка даже не задержала. Эта сволочь продолжала гнуть свою линию. Сжал, полез целоваться дальше. Держал крепко, страстно.

А она что? Она продолжала сопротивляться ровно до того момента, как он прижал её к себе спиной и добрался до груди, сжал сосок.

Тело Кати прострельнуло. Иначе и не скажешь. Словно молнией пронзило, причем сразу всё. Такая у неё возникла больная ассоциация с тем, что начало происходить дальше.

Ненормальная.

Неправильная.

Появилась незнакомая вибрация, перед глазами все поплыло. Ей бы сопротивляться, а энергия трансформировалась в нечто другое, совершенно непонятное. Пружина, что сдавливала последние недели, сорвалась.

Нечто в сознании Кати сместилось, озарившись вспышкой. Ярость, что душила девушку, переросла в сексуальную агрессию. Поцелуй Коваля она приняла, более того, вступила в неравную схватку с ним, сплетая языки, толкаясь и пытаясь снова прикусить его губу. Прикусила. Но не до крови, а чтобы потянуть, распробовать. Грудь под властными требовательными прикосновениями мужской руки заныла, соски превратились в камушки, ими-то как раз и занялся Коваль.

Катя взвыла ему в губы, не то матерясь, выкрикивая проклятия, не то от остроты ощущений. Внизу живота появился дискомфорт, трусики увлажнились. Она чувствовала, да, чувствовала, как внутри её лона появляется необходимая влага. Катя интуитивно заерзала бедрами, прошлась ими по бедрам Коваля, отчего тот приглушенно застонал и снова легко толкнул девушку в спину, перестав удерживать.

Катя уперлась рукой в поверхность стола, выгнула поясницу, выпятив попу. Ей хотелось, чтобы он сжал ягодицы. С силой. Но у Коваля были другие планы. Он, не церемонясь с брюками, не удосужившись расстегнуть пуговицу и змейку, рванул их. Ткань жалобно треснула под напором, и вскоре прохладный воздух коснулся разгоряченной кожи девушки. Но она не успела прочувствовать его, потому что сразу же горячие губы Руслана опустились на её ягодицы, целуя и прикусывая кожу. Катя вскрикнула, зажмурившись, теряя себя и связь с реальностью.

С трусиками поступили так же, как с брюками.

Пальцы Руслана сразу же устремились к её лону, прошлись по складочкам и раздвинули их, чтобы одним нырнуть внутрь, а вторым найти клитор.

– Влажная…

Катя даже не разобрала, что он ей прорычал, оторвавшись от покусывания ее ягодиц. Она заерзала, отвела руку назад, пошарив по воздуху, наткнулась на голову Руслана и снова притянула его лицо к себе. Пусть и дальше кусает, бередит кожу, оставляет на ней следы. Ей это нравилось! Ей это необходимо!

Жар поглощал тело, пробуждались инстинкты и дикая потребность в чем-то сладком, неизведанном, зародившемся. Катя прикусила губу, сильнее вцепившись рукой в короткие волосы Руслана. Она потерялась в собственных эмоциях, требующих выплеска.

Мужские пальцы и губы знали, как действовать, где надавить, где проникнуть глубже и потеребить. Катя терялась всё сильнее. Она уже не понимала, что происходит.

Кто она…

Где она…

Ей нравилось всё. Сильные пальцы на бедрах, оставляющие розовые слезы. Зубы на ягодицах, сменяющиеся страстными, обжигающими поцелуями, заставляющие её то хныкать, то вилять бедрами, подаваясь назад. Терпкий аромат парфюма Коваля накрыл её с головой. Сам мужчина был везде. Такое невозможно, но так было.

Поэтому, когда на Катину поясницу опустилась рука, намертво прижимая её к поверхности стола, девушка протестующе застонала, не замечая, как ноготками царапает дерево. И закричала в голос – Руслан вошёл в неё. Сразу же, на всю длину.

– Генеееераааал…

Его оказалось слишком много. Он сразу же потянул её назад, на себя, одновременно проникая ещё глубже, растягивая её, подстраивая под себя и опрокидывая на грудь, сдирая с неё кофту, которая по-прежнему на ней болталась.

– К черту… ненавижу на тебе одежду, когда ты в моих руках, – от его слов, сказанных глухо, с какой-то тяжестью, Катю повело ещё сильнее. Она вскинула руки, обняла Руслана за шею и, извернувшись, уже сама поцеловала его.

Он сжимал её талию и бедра, перемещался к груди, играл с соском, то оттягивая его, то теребя ладонью, при этом совершал резкие, глубокие толчки, отчего у Кати внутри всё горело.

Она чувствовала ЕГО…

Остро. Горячо. Сладко.

Он заполнил её всю.

Он был везде.

Толчок.

Толчок.

Ещё один толчок…

И взрыв. Яркий, сильный, болезненный.

А как апофеоз происходящего – ощутимый укус за мочку и мужской стон, проникающий в самое сердце.

* * *

РУСЛАН

Она дрожала в его руках.

Маленький Воробушек.

А он не мог отпустить.

Кончал бурно, наполняя своим семенем, в голове же билась другая мысль: она кончила. За секунду до него. Сжала его член плотно, хотя, казалось, куда плотнее. Застыла, застонала, глазки прикрыла.

Он смотрел на неё. Не мог оторвать взгляда от её личика, искаженного наслаждением, раскрасневшегося, с легкой испариной на лбу. Такая нежная… ранимая… маленькая.

Сумасшедше сладкая.

Он впитывал её красоту, её оргазм, и начинал кайфовать ещё сильнее. От вида её трепещущих ресничек, отбрасывающих тень, от подрагивающих губ, чуть приоткрытых, точно стон, самый последний, яркий, так и не сорвался с них.

Да, он не мог её отпустить.

И дело тут уже не в объятиях. И не в сексе.

Не только в нем.

Глава 5

– Ешь.

– Я тебя ненавижу, Коваль.

В ответ довольная улыбка.

Он лыбится!

Эта сволочь, которая не просто выпила из неё все соки, но и лишила всего, сидит и довольно улыбается.

Катя сжала губы и прикрыла глаза. Сил притворяться или что-либо играть не было. Она оказалась выжатой. До дна.

Несмотря на то, что после секса и волнительного, изнурительного перелета Катя провалилась в сон, он длился недолго. Пара часов, не больше. Когда же Катя проснулась, то обнаружила, что Генерал вкатывает в комнату тележку с завтраком.

Чертово дежавю.

Она натянула покрывало до шеи.

– Ненависть, Воробушек, это хорошо.

– И что же хорошего? Тебе нравится, когда тебя ненавидят?

– Мне нравятся эмоции. Особенно твои.

– Я не буду завтракать.

– Надо будет – из ложки покормлю. Такой вариант устроит?

Руслан веселился.

И это настораживало сильнее.

Хотя Катя пребывала в таком состоянии, что настораживайся – не настораживайся – всё одно.

Хуже уже не будет.

Положа руку на сердце, ей хотелось бы видеть другого Генерала – не такого довольного точно. Чему он радуется? Вот чему?

И ей категорически не нравилась его услужливость. Как-то не сочеталась она с обликом Коваля. Вот никак.

Она замерла в ожидании его дальнейших действий. Голова спросонья плохо соображала, да и легкая боль присутствовала в затылке.

Перед ней поставили поднос на ножках, на чашу которого молча водрузили кашу (будь она не ладна!), пиалу с медом, джем и свежие булочки. На самой тележке остались тарелки с фруктами, сыром, и творожными запеканками.

– Мне даже нравится мысль, что я сам тебя покормлю, – довольно сказал Руслан, опускаясь рядом. На нем сегодня были короткие шорты, открывающие сильные ноги, и свободная футболка, которая всё равно не скрывала его мощных плеч.

Катя посмотрела на тарелку. Можно повести себя как ребенок и запихать кашу в рот без добавок и прочих вкусностей. Можно попытаться повести себя, как взрослый адекватный человек.

Жизнь которого стерли подчистую…

– Зачем ты это делаешь? – она не могла не спросить.

– Завтрак – главный прием пищи, его…

– Я не про завтрак, Руслан.

Он прекрасно её понимал, лишь делал вид.

– Поешь, потом поговорим.

Она молча взяла ложку, добавила в кашу мед и поела, не глядя на Руслана. Он всё равно сделает по-своему. Сопротивляйся она, бунтуй. Да что хочешь делай! Будет, как он сказал.

В груди появлялось неприятное жжение, похожее на то, когда болеешь: ни вздохнуть спокойно, ни выдохнуть.

– Сок?

– Буду.

Она подыграет ему. Катя доела всю кашу, выпила стакан яблочного сока.

Что дальше?

Она поставила пустой стакан на поднос и посмотрела на Генерала.

– Мне ещё надо творожок съесть или кусок сыра? Лучше сразу скажи, чтобы мне знать, к чему готовиться.

– Язвишь?

Его пальцы коснулись её подбородка, чуть сжали, заключая в плен. Как привычно… И как неприятно. И дело не в прикосновениях!

– Руслан, я так больше не могу. Ты обещал разговор.

Наконец-то она добилась того, что лицо мужчины посерьезнело. Ему не понравился её упрек касательный его обещания.

Коваль убрал поднос с кровати, отодвинул тележку и повернулся к ней, уперев одну руку в матрас, создав тем самым необходимый баланс.

К Кате мужчина находился слишком близко, одно движение, и он снова с ней сможет проделать всё, что заблагорассудиться.

– Давай поговорим.

Сказал просто, обыденно, при этом посмотрев Кате в глаза. Что он там пытался рассмотреть? Прочесть? Её эмоции видны не вооруженным взглядом.

– Зачем ты меня убил? – не повышая голоса, задала она ещё один вопрос.

– Разве ты мертва? По мне ты живее всех живых.

Он снова протянул руку и коснулся её щеки. Как котенка. Увидел понравившегося зверька и приласкал. Не более.

– У меня сейчас будет истерика.

– Ты первая девушка, кто предупреждает о ней, – усмехнулся Руслан, сильнее надавливая пальцем, рисуя на её щеке непонятные символы.

Катя медленно подняла руку и накрыла его кисть. Потянула. Брови Руслана так же демонстративно медленно поползли кверху.

Она ожидала встречного вопроса, но его не последовало.

– Руслан, я на грани, – почти шепотом призналась Катя, не думая, что он может использовать её слова, как слабость. – Я надеялась, я искренне рассчитывала, что ты мне поможешь. Что адвокат договорится с семьей пострадавшего, хотя те и просят миллион компенсации. Что мне вынесут смягчающий приговор. Условное. Я понимала, что даже с условным мне будет сложно дальше жить, устроиться на хорошую работу. Из института меня, скорее всего, уже отчислили, но я как-нибудь справилась бы. Пока все мои мысли были о приговоре, и я не думала про работу… Но я же не первая была бы и не последней.

Она замолчала, ожидая, что он как-то прокомментирует ей сказанное.

Нет.

Продолжал смотреть и слушать.

Лишь выражение глаз изменилось. Появилась знакомая тяжесть.

– Мне тяжело говорить, да и мысли путаются. Ты… Не те у нас отношения, чтобы откровенничать и душу изливать.

– Почему же? Я бы с удовольствием послушал, что ты думаешь о наших… отношениях.

Она заметила сделанную им паузу, тонкий намёк, на который бы она ещё пару дней назад остро отреагировала бы, непременно задумалась бы, что да как. Не сегодня – точно.

Конечно, ей было что терять. И много. Но об этом мысли придут позже.

– Ты меня имеешь, я под тебя подстраиваюсь. Вот и все наши отношения, если их таковыми можно назвать, – устало произнесла она, поправляя волосы, что лезли в лицо.

– Смелое заявление.

Катю даже не остановила сталь в его глазах. Опасная. Предупреждающая.

– А я разве как-то неправильно выразилась, Руслан? Ты щелкаешь пальцами, и меня приводят к тебе в камеру. Щелкаешь вторично – привозят в дом. Расклад простой. Ты мужчина, наделенный невероятной властью. Наверное, даже сейчас я не понимаю её масштабов, да мне и не надо. Если раньше я думала, что твоя власть в отношении моего дела – это благо, то теперь даже не знаю, что думать. Я не хочу, чтобы по твоему третьему щелчку меня превратили в пустоту. Стерли. А ведь так и произошло.

– Спорить не буду.

Снова лаконично и абсолютно непонятно.

Катя сильнее вцепилась в покрывало. Её даже перестала смущать собственная нагота, но необходимость чем-то отгородиться от него возрастала с геометрической прогрессией.

– Руслан… Черт, я не знаю, как с тобой разговаривать! Я…

– По мне, так у тебя отлично получается. Итак, я тебя имею, ты подстраиваешься.

Катя моргнула. Потом ещё один раз.

Он вытянул только эти из её слов?

То есть его заинтересовало именно это? И ему всё равно на её свидетельство от смерти?!

Внутренняя истерика подбиралась всё ближе. Конечно, всё равно. Он же свидетельство и организовал. Чему она, собственно, удивляется?

– Да. Разве не так? Я не против… Я всё понимаю, – она снова провела рукой по волосам. – Ты мужчина, я чем-то тебя привлекла. Я всё понимаю, но… Руслан, так нельзя! Мы не договаривались.

– А мы о чем-то конкретно договаривались, маленькая?

Что-то в его интонации неизменно менялось. Появлялись нотки, на которые следовало бы обратить внимание и сбавить обороны.

Катя устала. Дико. От всего.

От страха, от унижений, от неопределенности.

– У нас не было никаких договоренностей, – она, в отличие от Коваля, ответила сразу. – Я и не ждала многого. Мне много и не надо. Я совершила преступление, и…

– Катя, хватит.

Руслан оборвал её в привычной, властной манере. И если раньше подобное на Катю действовало безотказно, сегодня все барьеры рушились. Природная осторожность и инстинкт самосохранения тоже куда-то запропастились.

– Нет, не хватит, – девушка не повышала голоса, говорила всё так же тихо, лишь задрожала, пытаясь подавить гнев вперемешку с отчаянием. – Я задаю вопросы, ты на них не отвечаешь. Лишь отдаешь команды, на которые я обязана подчиняться. Ты так привык общаться с женщинами. И я готова была под тебя прогибаться, вернее, я и прогибалась, пока… не вот это, – у неё не нашлось нужных слов, и она рукой показала на пространство вокруг себя. – Я заслуживаю нормальных объяснений.

Ей казалось, что она бросает слова в пустоту. Нет, в стихию. В ураган, в шторм. Когда волны поднимаются и с силой бьются о камни. А её слова где-то в эпицентре воронки, глухие и ничего не значащие.

Потому что Генерал продолжал сидеть с абсолютно непроницаемым выражением на лице.

Её слова для него – лишь пустое сотрясание воздуха.

– Ты не готова к ним.

Катя вымученно улыбнулась.

– Не готова… И почему я не удивлена, Руслан? Хотя… Ты прав. Наверное. По-своему. По-мужски. Ты генерал. У тебя высокий чин, нереальные возможности, раз ты взял и умертвил меня. А что мне? Надеяться, гадать, что ты мне сделаешь новые документы? Воскресишь меня? Другое имя мне выберешь? Я только одного не понимаю: почему нельзя объясниться? Поговорить? Я что этого не заслужила? Или у тебя особое понятие… «заслужить», да?

Она добилась своего – вывела Руслана на эмоции. Он прищурился и чуть сдвинулся к ней. Не прикоснулся, не навалился, но разом уменьшил комнату, пространство.

Кате стало страшно.

Снова.

В очередной раз.

– Я решил, что так будет лучше. Такое объяснение тебе подойдет? – от его взгляда, слов, интонации повеяло арктическим холодом. Или океаном, что за окном.

Катя интуитивно сжалась. Не хотелось, так получилось.

И куда она полезла? Против кого? Что тут пытается показать? Что она равная ему? Что у них… как там она брякнула – отношения? Какие к черту отношения? Она раздвигает ноги, он трахает её. Куда и когда заблагорассудится. Она же старается, выписывает «кренделя». Банька, разговоры. Улыбки. Её наивность и вера в добро.

Что кто-то защитит. Придет и поможет.

Нет.

Вот нет, Катя.

Вспомни свои ощущения, когда ты разговаривала с людьми из банка. Их холодные глаза. Равнодушные. Нацеленные на выгоду.

Что-то изменилось с того дня?

Ни-че-го.

Чужие равнодушные лица. И она среди них.

– Да, Руслан, подойдет, – ещё тише ответила она и медленно притянула к груди колени.

Бесполезно всё это.

От начала до конца.

Пусть поиграет Генерал.

Надоест же когда-никогда.

Зато её ответ явно ему не понравился. Мужчина прищурился сильнее и впился в неё требовательным взглядом.

– Вот что ты себе сейчас надумала? Какого хрена надо было заводить разговор, если ты не готова к ответам?

– А какого надо было показывать мне свидетельство о смерти? – она даже и не думала повышать голос.

– Чтобы ты понимала меняющиеся реалии.

– А я не понимаю. Не понимаю и всё. Спрашиваю у тебя, ты молчишь. Поэтому…

Катя больше не смотрела на него.

Не могла.

Хотела отвернуться, лечь на бочок, поджав ноги – не получилось.

Рывок, и она уже на спине, а Генерал над ней нависает с опасным блеском в глазах и со сжатыми в тонкую линию губами. Руки расставлены по обе стороны от головы Кати.

Саму Катю от Генерала отделяло покрывало – ничтожная преграда.

– Поэтому сейчас мы прекратим разговор, который меня начинает подзадалбывать. Что ты хочешь услышать, Катя? Новую личность я тебе сделаю, успокойся по этому поводу уже! Никто тебя не оставит без документов, – он не говорил, он рубил воздух. Жестко, резко.

Вот истинное лицо генерала Коваля – бескомпромиссное, привыкшее к беспрекословному подчинению. Мужчина не привык, что с ним спорят. Тем более такие, как она.

Катя в ответ тоже упрямо сжала губы.

– Теперь ты молчишь, да, Воробушек? Сердишься. На что, мать твою? Вот поэтому я и не люблю с вами, бабами, разговоры вести! Вечно придумаете то, чего нет! Катя, ты же умная девочка! По крайней мере, была до этого момента.

Его тело придавливало сильнее, и Катя отчетливо ощутила, что Коваль возбужден.

Снова!

По телу тотчас побежала волна легких искр, и они ничего общего не имели с возбуждением.

– Я ничего не придумывала, – Катя постаралась не шевелиться. Может, пронесет… Может, у неё реально мозги поплыли, и она видит того, чего нет.

– Вот и не придумывай дальше, – тем же тоном, не терпящим возражений, сказал Руслан и дотронулся до её подбородка, взял его двумя пальцами, заставляя Катю смотреть ему в глаза, лишая возможности отвернуться.

Происходящее всё сильнее не нравилось девушке. Разговор перешел в горизонтальную плоскость, а это было чревато последствиями.

– И ставим точку в этом разговоре. Ты спрашивала: зачем? Я отвечаю: ты мне нравишься. Сильно. Я хочу, чтобы ты была рядом. И я готов тебе за это дать всё, что ты попросишь. Вот сейчас мы с тобой договариваемся, Воробушек. Защиту. Внимание. Любой каприз. Безлимитную кредитку. Но ты остаешься со мной.

Катя открыла рот, вдохнула воздух. Она смотрела в мужественное лицо Коваля и четко осознавала: всё, что она не скажет, он не услышит.

Вернее, не так.

Каждое её слово им интерпретируется иначе, с другим смыслом, не тем, что она вкладывала.

Он мужчина. У них иначе мозги работают.

Она ему нравится, и не важно…

По телу, по каждой мышце, по каждой клеточке пронеслась огненная лава, заставившая Катю изумленно распахнуть глаза. Лава внутри неё стремительно распространялась. И ладно бы только она одна.

Сверху на неё в реальности надвигался ураган.

Коваль, не дождавшись от неё ответа, глухо застонал и набросился на её губы с поцелуем. Грубым, злым. Так он её ещё не целовал.

Наказывая…

Его губы обжигали и клеймили, храня на себе вкус сока, что он недавно пил. Они не пробовали её, не старались возбудить. Они даже не ласкали. Они брали, окончательно и бесповоротно. Покусывали, надавливали, проникали внутрь. Катя задыхалась. Поцелуй обжигал. Должен подавлять, но вызывал другие эмоции.

Неужели снова… как вчера? Довел её до предела, до эмоционального срыва, чтобы у неё случился всплеск адреналина?

Катя застонала в ответ и приоткрыла губы. Сопротивляться Ковалю бесполезно.

«Ты мне нравишься. Сильно…»

Она потом подумает над значением этих слов.

И над тем, что они сулили ей в жизни… часть которой у неё забрали.

Чтобы дать новую?

В висках застучало не то от недосыпа, не то от волнения.

Не то от понимания, что такой мужчина как Генерал хочет ее. Что он сделал предложение, на которое не спросил ответа. Решил всё за неё. Это злило и будоражило одновременно.

Но об этом Катя тоже подумает потом. Не сейчас… Сейчас невозможно, потому что в голове появляется туман, когда Руслан, не размыкая их губ, приподнялся и сорвал с Кати покрывало. Та протестующе вскрикнула, и её крик утонул в поцелуе, застыл между их языками, растворяясь в пространстве.

Руслан снова был везде. Какой же он большой! Наверное, Катя никогда не привыкнет к его объему. Да и не хочет она привыкать! Не так… только не так…

Пока в голове девушки творилась неразбериха, Руслан продолжил действовать – раздвинул ногой её ноги и вклинился между бедер. Катя протестующе замычала. Она была обнажена, и её плоть соприкоснулась с шортами Коваля.

Она чувствовала, как его член упирается в её лоно сквозь ткань. Он едва не входил! Прямо так!

Господи… Да что у этого мужчины с потенцией! У него постоянно стоит! Когда бы он к ней ни прикасался.

А она что?

Ночью она кончила. Её накрыло. Даже смешно. Генерал велел ей научиться кончать, она выполнила поручение. Катя снова разозлилась и в порыве приподняла бедра, пытаясь скинуть мужчину с себя.

– Снова борешься, Воробушек? – Руслан оторвался от неё, отвел лицо лишь настолько, чтобы заглянуть ей в глаза и показать свои, в которых бушевал шторм.

– Ты маньяк. Ты…

– Привыкай. Секса между нами будет много.

Это обещание или угроза?

Катя постаралась свести ноги. Конечно, безрезультатно. Ко всему прочему, к промежности скользнула рука Руслана и накрыла лоно. Мужчина дышал глубоко. Его грудь при вздохе задевала её, и Кате хотелось вдавиться сильнее в матрас.

– Семь раз в неделю? – Катя хотела съязвить. Получилось плохо.

– Иногда больше.

А вот он даже не улыбнулся. Смотрел на неё хищно, предвкушающе.

– Больше? – осипшим голосом переспросила Катя, позабыв, что собиралась сопротивляться.

– Больше.

И в подтверждении слов его рука двинулась ниже. Дотронулась до промежности, скользнула между складок.

Катя с шумом втянула в себя воздух. Не хватало его, катастрофически. Обжигало гортань, грудь, а всё было равно мало. Что-то с Катей происходило неправильное.

– А ты влажная, Кать…

– Это с ночи, естественная физиология, товарищ Генерал.

В памяти всплыла эта фраза. Казалось, она в её голове где-то на невидимой полочке отложилась, чтобы в нужный момент всё-таки быть произнесенной.

Губы Генерала медленно растянулись в ухмылке.

– Кать, я, конечно, солдафон, но не настолько, чтобы не различить возбуждение и, как ты там говоришь, естественную физиологию. Вот это тоже физиология?

Он нырнул внутрь.

Горячо и влажно. Палец не доставлял никакого дискомфорта. Напротив. Наполнял и пробуждал легкие искорки, приятное покалывание в области лона. Катя интуитивно сжала мышцы. Видимо, зря, потому что ответом послужил рваный выдох Руслана через плотно сжатые губы.