Текст книги "Смерть как подарок"

Марина Крамер
Смерть как подарок

Она брела из супермаркета по только что выпавшему снегу, едва не сгибаясь под тяжестью четырех огромных пакетов, набитых продуктами. Муж искренне полагал, что это не его дело – таскать тяжести. «Ты женщина, ты теперь не работаешь – вот и будь любезна, сделай так, чтобы в холодильнике всегда было свежее молоко, фрукты и овощи, а на плите – горячий ужин». Марго устало плюхнула пакеты на скамью и потрясла затекшими пальцами. Она соглашалась с доводами Ромы, но почему бы ему хоть иногда не помочь ей? Вот просто не выйти и не встретить с этими авоськами у магазина, благо он расположен через дорогу от их дома? Нет, Рома выше этого, бытовая сторона жизни приводит его в ужас, а всякое столкновение с действительностью в виде текущего крана, отклеившихся обоев или переставшего закрываться замка в двери доводит его до истерического состояния. Марго решает эти проблемы сама, словно мужа у нее нет.

Вздохнув, она снова взялась было за пакеты, как вдруг сильная мужская рука в черной перчатке подхватила один из них. Вздрогнув от неожиданности, Марго резко обернулась и замерла. Рядом стоял высокий седой мужчина лет сорока пяти, с суровым выражением серо-стальных глаз и плотно сжатыми тонкими губами.

– Марго, до каких пор вы будете истязать себя подобным образом? Вы записались в клуб любителей таскать тяжести? – без тени улыбки спросил он.

– Не трогайте меня! – игнорируя вопросы, враждебно отозвалась Марго.

– Это позвольте мне решать. Идемте, помогу донести.

– Не надо! – уперлась Марго, не желая находиться даже рядом с этим человеком.

– Не спорить! – резко отсек мужчина.

– Да хватит, в конце концов! – вспылила она. – Оставьте меня в покое, кто вы вообще такой, чтобы отдавать приказы?

– Молчать! – тихо и страшно сказал мужчина, уставившись прямо в лицо Марго своими стальными глазами. – Ты будешь делать то, что скажу я. Не хочешь по-хорошему – будет по-плохому.

– Да пошел ты! – взвилась Марго, отскакивая на безопасное расстояние. – Лечи голову, будет меньше проблем!

Она развернулась и, забыв про пакеты, побежала к подъезду, поскальзываясь на раскатанной детьми асфальтовой дорожке. Захлопнув за собой тяжелую входную дверь, она прижалась к ней спиной и перевела дух. «Черт возьми, вечером Рома начнет голоситьпо поводу пропавших продуктов и потраченных на них денег», – подумала Марго, досадуя на назойливого кавалера.

Этот странный мужик прицепился к ней еще летом на выставке работ известного немецкого фотографа, куда Марго забрела с подачи одной приятельницы, интересовавшейся фотографией. Странные снимки не произвели на Марго особого впечатления, ей были чужды все эти цепи, веревки, полуголые девушки в масках и накачанные мужчины в черной коже. Подруга же едва не рыдала от восторга, стараясь заставить и Марго разделить свое восхищение.

– Бред какой-то, – пожала плечами Марго и вдруг за спиной услышала:

– Так уж и бред. Вы просто ничего не смыслите в телесных наказаниях.

Резко развернувшись, Марго увидела перед собой седого мужчину в черных джинсах и рубашке. Его выправка и манера держаться выдавали бывшего военного, а сухой голос и отрывистые фразы только подтверждали это. Марго мгновенно прониклась неприязнью, даже не сразу поняв почему. Мало этого – от мужчины исходила угроза, и это сразу ощутила чуткая на подобные вещи Марго. Иногда таким бывал Алекс – ее первый муж и самая, пожалуй, сильная любовь в жизни. Мысли от неприятного незнакомца мгновенно переметнулись на него – так и не забытого, не вычеркнутого из жизни и сердца, как бы ни старалась она обмануть себя и убедить в обратном. Даже восемь лет брака с Ромой не смогли сделать эти воспоминания менее болезненными или острыми. Но куда было спокойному, тихому Роме тягаться с красавцем Алексом, имевшим к тому же весьма экзотичный род занятий. Талантливый пианист с безупречным образованием зарабатывал на жизнь, выполняя заказы на убийства. Долгое время он успешно маскировал это при помощи работы в большой фирме, принадлежавшей его отчиму. Выяснила Марго все случайно, и это открытие едва не стоило ей жизни. Алекс не смог – да и не захотел – убрать непрошеную свидетельницу своей тайной жизни, потому что любил и дорожил ею. Более того – считал себя виновным в том, что однажды в припадке ярости сильно искалечил ее, бросив в девушку канделябр с горящими свечами. С тех пор Марго никогда уже не носила платьев с декольте, вынужденная прятать шрамы от ожогов на груди.

– Как вас зовут? – в ее мысли ворвался мужской голос, и Марго потрясла головой, не сразу вернувшись к окружавшей ее действительности.

– Что?

– Я спросил ваше имя.

– Марго.

– Так уж и Марго?

– Ну, пусть Маргарита. Хотя меня давно никто не зовет так.

– А я Виталий. Хотите, я проведу вам небольшую экскурсию по выставке? – спросил он и потянулся к локтю девушки, но она отдернула руку:

– Спасибо, нет. Мне это неинтересно.

– Тогда почему вы здесь?

– Подруга пригласила, она поклонница творчества этого мастера. Вот, кстати, ей можете экскурсию предложить, уверена, что она согласится, – и Марго кивнула в сторону стоявшей вежливо в сторонке Ани.

Однако Виталий, скользнув по хрупкой миниатюрной фигурке Анны взглядом, равнодушно проговорил:

– Нет. Она меня не интересует.

«Хам какой-то», – подумала Марго. Обычно Анька привлекала к себе мужское внимание именно своей статуэточностью и миниатюрностью, а уж в сравнении с крупной, полноватой Марго смотрелась просто хрупкой куколкой. Но Виталий, очевидно, предпочитал девушек и женщин типажа Марго. Ей захотелось как можно скорее уйти отсюда и больше никогда не видеть этого человека, от которого за версту несло опасностью. Она так и поступила, едва только он отвернулся, перед этим только сделала Аньке знак, чтобы шла за ней.

На улице подруга возмущенно поинтересовалась:

– Ну и какого фига? Я еще не всю экспозицию осмотрела.

– Если хочешь – вернись, а я домой, – бросила Марго, направляясь к автомобильной стоянке.

Анька, все еще продолжая возмущаться, двинулась следом. Бросив взгляд через плечо, Марго обнаружила, что Виталий тоже вышел из здания выставочного центра и направляется следом за ними. Это в ее планы никак не входило, а потому, крепко схватив Аньку за руку, Марго помчалась к машине, почти рывком затолкала подругу в салон и, сев за руль, рванула к выезду, взметнув вверх тополиный пух, укрывавший асфальт маленькими сугробами.

– Сдурела совсем?! – возмущенно пискнула напуганная такими действиями подруги Анна.

– Заткнись! – процедила Марго, выезжая на оживленную магистраль. – Везут – сиди молча!

– Ты нормально можешь объяснить? – бесновалась подруга. – Куда ты торопишься, что случилось? За нами погоня?

– Вроде нет, насколько я вижу, – без тени иронии ответила Марго, глянув в зеркало заднего вида. – Надеюсь, что нет.

– Кто это был? Там, на выставке?

– Не знаю.

– Тогда чего ты от этого «не знаю» с такой скоростью удираешь? Подумаешь – мужик подвалил знакомиться! Нормальный, между прочим, мужик!

– Не знаю, насколько он нормальный, но близкое знакомство в мои планы – уж извини – не входит.

– Ну и зря! – беспечно заявила уже успокоившаяся Анька. – Породистый дядя, явно при деньгах.

– Дура ты, – обозлилась вдруг Марго. – От таких надо держаться как можно дальше.

– Вечно ты! Так и будешь со своим Ромкой прозябать.

– Я не прозябаю. Меня все устраивает.

«Господи, кому я вру сейчас – Аньке или себе?» – пронеслось у нее в голове.

Жизнь с Ромой уже давно начала тяготить ее, его правильность и любовь к себе порой доводили Марго до бессильной злобы, но она твердо знала, что вряд ли уйдет от мужа. Отношения давно стали братско-сестринскими, и степень доверия была такова, что Марго могла иной раз позволить себе закрутить легкий, ни к чему не обязывающий романчик на стороне, прекрасно зная: Рома никуда не денется, не уйдет, будет ждать дома, как верная любимая болонка. Больше всего на свете он боялся потерять тот комфорт, который она ему создавала, несмотря на свою вечную занятость – она работала начальником пиар-службы одного из крупнейших строительных холдингов «Золотая улица». Сейчас, когда все рухнуло, а шеф холдинга угодил в тюрьму после удачно проведенного конкурентами рейдерского захвата, Рома стал единственным кормильцем в их маленькой семье, а потому Марго считала себя обязанной исполнять все его прихоти и потакать всем капризам, вызывая ехидные усмешки лучшей подруги Мэри. Да, еще в ее жизни совсем недавно появилось явление – лучше и не скажешь – по имени Мэри. Рыжеволосая танцовщица из Сибири Мария Лащенко, или просто Мэри, с которой Марго познакомилась, еще занимая солидный пост в «Золотой улице» и спонсируя один из московских танцевальных клубов. Холдинг был организатором спортивных сборов, куда приглашались и танцоры из других регионов, в том числе и Мэри со своим партнером Иваном, чемпионы России по десятиборью и призеры международных турниров разного уровня. Именно там, в подмосковном пансионате, во время утренней пробежки Марго и познакомилась с ней, с удивлением обнаружив потом в этой девушке много собственных черт. Внешне они были абсолютно разными – высокая, крупная, зеленоглазая Марго с чуть вьющимися каштановыми волосами и худая, чуть выше среднего роста голубоглазая язва Мэри. Но у них оказалось столько общего, что иногда обеим казалось: они разговаривают сами с собой. Между ними сразу натянулась невидимая нить, похожая на общий нерв, заставляющий девушек остро чувствовать друг друга. Слегка флегматичная, спокойная Марго словно уравновешивала нервную, вспыльчивую Мэри. Они проводили вместе много времени, а когда Мэри приезжала на турниры в Москву, она даже жила у подруги, ставшей для нее одновременно и стилистом, и визажистом, и даже модельером, создававшим ей эскизы восхитительных танцевальных костюмов. Такая мелочь, как расстояние во многие тысячи километров, не могла разрушить их дружбу и привязанность. Но даже искренняя дружеская любовь к Марго не мешала Мэри иной раз довольно жестко проходиться по ее отношениям с Ромой.

– Он у тебя как раскормленный кот – лежит себе на диване, нализывает шерсть и периодически требует свою порцию «вискаса». Да еще капризничает, если вдруг тот не с кроликом, а с курицей, – говорила она, прикуривая очередную сигарету в уютном углу кухни между столом и подоконником, где всегда любила сидеть и пить кофе.

– Много ты понимаешь! – смеялась Марго, подливая только что сваренный напиток в большую чашку с нарисованными крупными клубничинами – еще один любимый предмет подруги. – Мы с ним уже давно больше чем муж и жена. Мы друзья, а это куда важнее.

– Ну да, – согласно кивала Мэри. – Так бывает, когда обоим уже лет по семьдесят и ничего, кроме дружбы, в отношениях не осталось. Но тебе-то, дорогая, еще и тридцати нет – не рановато ли дружить с мужем, а?

– Циничная ты, – вздыхала Марго, усаживаясь за стол напротив подруги и с нежностью наблюдая за тем, как она пьет кофе и стряхивает пепел с кончика сигареты. – Вот погоди – выйдешь замуж за своего Макса…

– Оставь это, а? – Мэри морщилась, не желая продолжать болезненную тему отношений с молодым человеком, с которым жила несколько лет. – Вряд ли из этого что-то вырастет. Ты ведь знаешь – Макс не одобряет моих занятий танцами, не считает их работой, мечтает, чтобы я все это бросила и пошла на курсы бухгалтеров. Ну, посуди сама – какой из меня, к чертям поросячьим, бухгалтер?

– Может, он еще одумается? – не очень, впрочем, уверенно говорила Марго и тут же сникала под ироничным взглядом Мэри.

– Раньше твой Рома станет энергичным и деятельным спортсменом, начинающим утро с пробежки и зарядки. И хватит об этом, я тебя прошу.

Марго согласно сворачивала разговор, но в следующий приезд Мэри все повторялось.

Сейчас, стоя у дверей квартиры и предчувствуя вечерний скандал по поводу денег и продуктов, Марго подумала, что именно Мэри необходима ей в эту минуту. Именно Мэри – чтобы отвлечься и не думать о капризном и избалованном муже. А заодно и от мыслей о преследовавшем ее Виталии.

С той самой встречи на выставке он не давал ей прохода, удивив и испугав своей осведомленностью. Впервые Марго увидела его около своего дома через три дня, но заметила раньше, чем он ее, а потому успела нырнуть в небольшую арочку и спуститься в маленькое грузинское кафе, чтобы перевести дух и собраться с мыслями. За чашкой чая она попыталась представить, зачем еще могла понадобиться этому человеку. Не может быть, чтобы вот так, ни с того ни с сего, немолодой уже мужчина вдруг воспылал неземной страстью к совершенно незнакомой девушке. Нет, разумеется, Марго допускала, что может понравиться кому-то, да, собственно, такое бывало довольно часто, однако почему-то именно этот человек вызывал у нее подозрения в неискренности, она была уверена, что в его действиях есть какой-то второй смысл. Имевшая за спиной небольшой, но все же опыт работы в прокуратуре, Марго почти интуитивно чувствовала опасность. А может, это год жизни с Алексом приучил ее к осторожности и подозрительности. Но что могло понадобиться от нее сейчас этому Виталию? Она сидит без работы… Хотя вот как раз оттуда, из «Золотой улицы», могут расти ноги этого интереса к ней. Ведь в то время, когда холдинг перешел в другие руки, в тюрьме оказалось все руководство, и даже многие рядовые сотрудники не избежали арестов, а она, Марго, сумела выйти сухой из воды. Ее даже к следователю не вызывали ни разу. Возможно, этот Виталий как-то связан с теми, кому мешал ее бывший шеф. Или даже с ним самим – как вариант. Эта мысль испугала Марго не на шутку. Месть бывшего руководителя – не самая приятная вещь, а она, как начальник пиар-отдела и глава одной из дочерних фирм холдинга, знала довольно много. Но как проверить? С Ромой на эту тему не поговоришь: он просто не воспримет такую информацию, хоть и занимался одно время делами вместе с Марго. Правда, есть еще Алекс… Алекс! Марго едва не подскочила на тяжелом деревянном стуле от осенившей ее догадки. Ведь и связь с Алексом могла послужить причиной появления около нее Виталия. Слишком многим насолил в жизни ее бывший муж, у многих имелись основания желать ему неприятностей. А самый короткий и верный путь к нему – она, Марго. Потому что из всех женщин, что были в его жизни, только она оставалась неизменной, незабываемой, той, к кому он немедленно пришел бы на помощь в случае опасности.

Она вытащила из сумки мобильный и набрала номер, который знала наизусть и никогда не вносила в телефонную книжку, но ответа не последовало – телефон Алекса был отключен.

– Черт тебя подери, – пробормотала Марго, убирая мобильный. – Тоже мне – ангел-хранитель! Когда не нужен – так и вьется вокруг, зато когда надо – не дозвонишься.

Несколько дней все было спокойно, и Марго немного расслабилась, но через какое-то время в почтовом ящике обнаружился конверт, а в нем – фотография Марго с вырезанными дырами вместо глаз. В ужасе бросив конверт и снимок на пол, Марго забилась в истерике, убежала в квартиру и закрылась на все замки. Вернувшийся с работы Рома долго не мог понять, в чем дело и почему на столе нет ужина. Это был первый случай, когда спокойная Марго кричала на мужа, применяя весь арсенал имевшихся в запасе матерных выражений, чем удивила его до крайней степени.

– Меня кто-то преследует, а ты только и думаешь, что о своем желудке! – почти визжала Марго, в бессильной злобе сжимая кулаки.

– Рита, ты бредишь, – неуверенно бормотал Рома. – Тебе нужно врачу показаться, у тебя рассудок помутился…

– Это у тебя помутилось все, что можно! Тебе на все наплевать, меня могут убить!

– Да кому ты нужна? Зачем кому-то тебя убивать, ты что – президент, министр, банкир? – недоумевал Рома, неприятно пораженный поведением и словами жены.

– А убивают только их, да?! А если это кто-то, кому перешел дорогу мой бывший шеф?! Ведь все сидят – все, от начальника службы безопасности до рядовых бухгалтеров! А я – вот она, и даже следователи мной не интересовались!

– Прошло больше года, Рита! Кому это все надо? Следствие закончилось!

– Это следствие закончилось! – с нажимом выкрикнула Марго, откидывая со лба волосы. – А там, кроме следствия, явно есть еще заинтересованные люди! Есть кто-то, кому по-прежнему нужна вся информация по холдингу, любая, даже самая, на первый взгляд, незначительная! Ты же не думаешь, будто шеф отдал все, что у него было?! Да ни фига!

– Рита, Рита, успокойся! – Рома встал с дивана и обнял жену, но та вырвалась:

– Успокоиться?! Ну, отлично! Это все, чем ты мне можешь помочь?!

– А чего ты хочешь от меня?! – не выдержал он.

– Чтобы ты хоть раз вспомнил, что ты мужик и мой муж, пошел и разобрался со всем этим!

– С чем я должен разбираться?! С твоими бреднями?! Единственное, чем я могу тебе помочь, – это сводить к хорошему психиатру, чтобы он вытряхнул всю дурь из твоей головы!

– Убирайся отсюда! – завизжала Марго, топая ногами. – Убирайся вон, езжай к маме, к черту, к дьяволу! Только подальше от меня, понял?!

Рома захлопал большими карими глазами, лицо его пошло красными пятнами, губы затряслись, и он, резко шлепнув не ожидавшую этого Марго по щеке, вышел из комнаты. Пораженная пощечиной Марго осталась стоять посреди комнаты и стояла так до тех пор, пока за мужем не закрылась входная дверь. Оставшись одна, она ушла в кухню, налила себе чаю и снова расплакалась. То, что Рома, не возражая, ушел из дома, ее не особенно удивило – как только в их жизни начинались проблемы, муж предпочитал быстро спрятать голову в песок, как страус, и сделать это, по возможности, за спиной Марго. Страшило другое – как теперь быть? Она совсем одна в квартире, адрес ее откуда-то известен Виталию – а она уже не сомневалась в том, что снимок с вырезанными глазами – дело его рук, потому что фото свежее, вчерашнее, снятое в момент, когда она выходила из здания Сбербанка на Новокузнецкой улице, где платила за квартиру. Страх охватывал ее все сильнее, сжимая кольцо ужаса вокруг шеи, и Марго почти физически ощущала его, этот страх.

Ночевала она со включенным светом, на всякий случай подперев дверь тяжелой обувной тумбочкой. Но утром ей пришлось выйти из дома за хлебом. Ничего не произошло – как не произошло и через день, и через неделю. Рома вернулся, Марго молча впустила его, но в квартире царило напряженное молчание. В тот день, когда Марго решила, что все закончилось, на стене у квартиры появилась надпись, сделанная чем-то красным: «Не думай, что я отступлю» – и подтеки от надписи вниз, как будто кто-то вытер окровавленную пятерню. Возле мусоропровода валялся труп крысы…

В ту ночь Марго трижды вызывала «Скорую помощь» – настолько сильно болело сердце, поднялось давление и началась жутчайшая мигрень, из-за которой она не могла даже голову оторвать от подушки. Рома благоразумно ушел в спальню, хотя первый раз вызвал врачей сам. Но Марго не нужно было его участие и страдальческий вид, она чувствовала, что жалость муж испытывает больше к себе – ведь ему утром на работу, а он вынужден не спать и суетиться вокруг заболевшей жены. К утру ей немного полегчало, и Марго побрела в поликлинику, где просидела почти до обеда, потом зашла в аптеку за лекарствами и в магазин за продуктами – и вот теперь стояла перед дверью квартиры, бросив сумки материализовавшемуся Виталию. Нужно было открывать дверь, входить и думать, что делать дальше. Она со вздохом нажала на кнопку звонка, но за дверью было тихо. «Странно – должен ведь дома быть», – с раздражением подумала о муже Марго, и тут в кармане пискнул мобильный, известив о пришедшем сообщении. «Я поехал на встречу в журнал по поводу сайта» – гласило оно, и только сейчас Марго вспомнила, как Рома утром говорил что-то на эту тему. Скандал по поводу продуктов откладывался на неопределенное время.

Замок не открывался, и это насторожило Марго. Она крутила ключ туда-сюда, но дверь не поддавалась. Только подергав ручку и навалившись плечом, Марго сумела отпереть замок. Пройдясь по квартире, она не заметила ничего особенного и уже совсем успокоилась, когда, зайдя в ванную, увидела поднятый стульчак и плававший в унитазе окурок коричневой сигареты. Рома такие не курил… В квартире кто-то был! И этот «кто-то» – Виталий, потому что только у него Марго видела такие сигареты. Она кинулась звонить в милицию, но там над ней только посмеялись – мол, дамочка, у вас паранойя.

– Кто-то к вам влез, чтобы покурить и в туалет сходить? – глумился мужской голос в телефонной трубке. – Ничего не пропало? Нет? Ну, так вот когда пропадет, тогда и звоните.

Марго пыталась рассказать о фотографии, дохлой крысе и кровавой надписи на стене, которую даже не удалось толком закрасить, однако милиционер не стал слушать, посоветовал меньше читать детективов и смотреть сериалов про маньяков.

– Но меня же могут убить! – в отчаянии закричала Марго, но в ответ услышала стандартную и, видимо, по мнению милиционера, страшно смешную шутку:

– Вот когда убьют, тогда и придете, – и гудки в трубке.

Марго бессильно опустилась на пол и закрыла голову руками. Этот человек был в ее квартире, трогал своими руками то, к чему прикасается она! И нет гарантий, что он не войдет в квартиру снова – но уже в тот момент, когда она будет дома.

Телефонный звонок раздался неожиданно и ударил по и без того напряженным нервам, как кинжалом. Марго вздрогнула и глянула на дисплей – это был Алекс.

– Ты звонила, Марго? Зачем? – как всегда, без приветствий, без разговоров о жизни – сразу к делу.

– Да.

– Открой мне дверь, у тебя почему-то не работает звонок и домофон. В подъезд я попал, но стою у квартиры.

Марго с трудом встала, подошла к двери и глянула в глазок – так и есть, стоит весь в черном, как обычно, и в неизменном черно-белом кашне. Пижон заморский…

Она открыла, но Алекс вошел не сразу. Прежде он долго изучал полузакрашенную надпись на стене, бросив через порог явно тяжелую серую спортивную сумку.

– Что это у тебя? Любовные послания? – хмыкнул он, потрогав стену.

– Типа того, – пробормотала Марго.

– Прекрасно, значит, я вовремя, как обычно.

Он привычно скинул ботинки и прошел в комнату, уселся по-хозяйски в кресло, положил щиколотку одной ноги на колено другой и кивнул Марго, указывая в сторону дивана:

– Присаживайся.

Марго не тронулась с места, так и осталась стоять, прислонившись к дверному косяку.

– Марго, у меня нет времени на уговоры и реверансы, – чуть раздраженно пробормотал Алекс. – Выкладывай, что у тебя.

– Если приехал – то наверняка сам все знаешь.

Она все-таки села на диван, подобрав ноги под себя. «Господи, он не меняется. Совсем такой, каким был год назад… Да, тогда как раз он и увидел Мэри… Все такой же красивый, молодой – даже не угадаешь, сколько ему лет».

– Значит, не хочешь говорить? Ладно, я тогда сам скажу.

Алекс поднялся и прошелся по комнате, а затем без перехода заорал:

– О чем ты думаешь вообще? За тобой ходит полковник спецназа ГРУ! Хоть и в отставке! А этих спецов «бывших» и «в отставке» в принципе не бывает! Мозг на пенсию не уходит! – И Марго совсем растерялась от этой информации.

Разъяренный же Призрак (как они с Мэри звали Алекса между собой) забегал по комнате, он выглядел так, словно вот-вот начнет рвать волосы. «Не исключено, что это будут волосы с моей головы, – подумала Марго, сжавшись на диване. – Ишь, как нервничает…» Эти мысли, однако, быстро улетучились – Алекс решительно схватил ее за плечи и затряс, как шкодливый пацан соседскую яблоню:

– Ты откуда его выкопала, дура?! Почему ты вечно влипаешь в какие-то истории, Марго?!

– Я нигде его не выкапывала… и не просила тебя вмешиваться, – вяло сопротивлялась она, прекрасно зная, что именно сейчас услышит в ответ. И не ошиблась.

– Да?! Вот спасибо! А то я без твоей просьбы-то и не знал, как мне быть! Если хочешь знать, я этого господина почти месяц разрабатывал, а информации никакой добыть не мог, пока не сообразил контакты в органах поискать. Что ему надо от тебя? Ты, надеюсь, понимаешь, с таким типом шуточки не пройдут, а?

– Да не нагнетай ты, – попробовала изобразить беспечность Марго, чем только добавила Алексу злой энергии:

– Нет, ты определенно дура, Марго! «Не нагнетай»! Да ты хоть знаешь, чем он вообще занимался до того, как начать земельку вокруг яблонь в садике окучивать? Так я тебе скажу – он людей ликвидировал по «спецзаказу». Это тебе не моя контора – это государство, понимаешь? Го-су-да-рство! И оно своих исполнителей защищает до последнего!

Алекс, устав метаться по комнате, присел в кресло у компьютерного стола, за которым обычно работал Рома. По сложившейся традиции, едва на пороге возникал Алекс, Рома безропотно собирал пожитки и отбывал к родителям в Подмосковье – ему так было спокойнее. Но сегодня муж был еще на работе, и Марго ожидала, что, возвратившись, он непременно устроит ей скандал шепотом в запертой ванной при включенной воде – чтобы не услышал Алекс и – не дай бог – не провел с ним воспитательную беседу.

– Что на дверь оглядываешься? Этот твой прийти должен?

Привычка Призрака не называть Рому по имени, как и его звериная интуиция, раздражала Марго, но она сочла за благо сейчас промолчать.

– Марго, скажи – когда все это прекратится, а? Новый год на носу, я бы хотел его отметить за пределами этого гостеприимного города – где-нибудь на горнолыжном курорте, например. Но вынужден опять торчать в Москве и копаться в каком-то дерьме.

– Я не понимаю, о чем ты. Я с ним двух слов не сказала за все время! Алекс, я не виновата, что некоторые люди считают своим все, на что положили глаз, – ты ведь тоже искренне так думаешь. Ты ведь считаешь меня чем-то вроде своей вещи.

– Ну да – вроде старого чемодана, знаешь, такие, с уголками, обитыми железом? – фыркнул Призрак, даже не потрудившись посмотреть, какой эффект произвели его слова. – Вроде как он и не нужен уже, но его все равно держат на антресолях на всякий случай. И каждый раз при уборке он вываливается и больно бьет этими самыми уголками по пальцам, по ногам – куда угодит, в общем. Так и ты. Вроде уже и нет ничего, а бросить тебя я не могу.

– И я тебя тоже бью по пальцам?

– Хуже, Марго. По голове, – усмехнулся он и достал сигареты. – Но моя голова еще не то видала, так что я не переживаю пока.

Марго уже давно не обижалась на него за подобные аллегории и высказывания. В конце концов, его никто не просил вмешиваться, напротив – она мечтала о том дне, когда сможет спокойно выходить из лифта и не заглядывать с опаской за мусоропровод, из-за которого, по определению ехидной Мэри, то и дело выглядывают крылья «ангела-хранителя». Алекс, однако, не желал успокаиваться и забывать Марго, с которой не жил вместе уже много лет. Он по-прежнему считал себя обязанным помогать ей. И, поскольку материальную помощь она отвергала, он нашел нехитрый выход – стал оберегать ее от неприятностей, которые она довольно талантливо и регулярно организовывала себе. Да еще какое-то время назад появилась эта ее Мэри. Странная рыжая танцовщица была словно второй половиной Марго, только в какой-то злой ипостаси. В ней не ощущалось ни капли мягкости Марго, ни грамма ее покорности и всепрощения. Мэри была упрямая, несгибаемая, какая-то слишком острая – как перец чили. И совершенно прямолинейная, без реверансов и намеков. Именно это всегда цепляло Алекса – то, что женщина не падает к его ногам, как другие, а сопротивляется, делает, что хочет сама, и ни о чем не просит. А в случае чего еще и в горло зубами вцепится. Или в руку, которая только что ее ласкала. Это злило и притягивало одновременно. Ему очень хотелось увидеть ее вживую, а не читать постоянно эти буковки на мониторе, не пытаться разгадать скрытый смысл присылаемых ею смайликов. Он даже специально для этого мотался в Сибирь, почти неделю жил в ее городе, незаметно отслеживая ее перемещения и уклад жизни. Конечно, он мог делать это и открыто, не опасаясь быть опознанным – Мэри не знала, как он выглядит, они никогда не встречались и только однажды разговаривали по телефону. Но работа приучила Алекса быть осторожным. Кроме того, за Мэри всерьез и очень назойливо ухаживал местный армянский «царек» и известный карточный шулер Костя Кавалерьянц, о котором слышал даже Алекс, и вступать в открытую конфронтацию как-то не хотелось. Да пока и нужды особой не было.

Он покривил душой, говоря о горнолыжном курорте и о том, что собирался встречать Новый год там. Было не до праздников. Сейчас Алекс снова бросил все свои дела в Швейцарии и прилетел в Москву, потому что один из наблюдателей сообщил ему, что за Марго увивается какой-то странный тип лет сорока пяти с военной выправкой и что Марго старается пореже выходить из дома, а телефон ее прослушивается. Призрак бросился на помощь, и вовремя. «Код красный» – так на языке телохранителей называется состояние повышенной опасности. Так вот этот Виталий Сергеевич и был «код красный», судя по тому, где и кем работал раньше. Это сейчас он являлся скромным начальником службы безопасности одного из московских вузов, воспитывал двух дочерей в режиме строжайшей армейской муштры да поливал небольшой садик с яблоньками и грушами. А прежде… Как удалось выяснить окольными путями Призраку, с таким зубром сладить даже ему, крепкому профессионалу, было бы непросто. Даже на балконе в ящике для картошки у него хранился «АК-47», видимо, благоприобретенный где-то в районе боевых действий. Это Алекс выяснил, наблюдая в бинокль за квартирой фигуранта. Как-то ранним утром, когда люди еще спят и видят самые сладкие сны, Виталий Сергеевич вышел на балкон и долго копошился в этом самом ящике, а затем бережно извлек оттуда «калашников», который Алекс уж точно не перепутал бы с насадкой для пылесоса. Почистив и смазав оружие, Виталий Сергеевич снова упаковал его в полиэтилен и убрал туда, откуда взял, а Призрак сделал себе отметочку для памяти – вооружен, и «калаш» – явно не единственное оружие. Еще несколько дней наблюдений привели Алекса сперва в легкое недоумение, потом в ужас, сменившийся отвращением и острейшей неприязнью. Благопристойный папенька ввел в доме палочную систему – совсем как на Руси при крепостном праве. Каждую субботу он собственноручно сек дочерей и жену за все провинности, накопившиеся за неделю. Хладнокровный Алекс, которому не раз приходилось убивать людей, никак не мог представить, что можно собственной рукой нещадно молотить шести– и девятилетнюю девочек только за то, что они опоздали из школы на десять минут. Жене доставалось за всё: плохо вымытый пол, не вовремя поданный завтрак, отсутствие хлеба в хлебнице. Словом, был Виталий Сергеевич истинным самодуром-садистом, и нечего ему околачиваться около Марго – это Алекс решил сразу и бесповоротно. Собственно, как раз для этого он и прихватил с собой тяжелую спортивную сумку, в которой чего только не было – при его-то профессии.