Текст книги "Хочу быть с тобой"

Марина Раевская
Хочу быть с тобой

© Лесовикова Е., 2017

© DepositPhotos.com / pressmaster / kamchatka, обложка, 2018

© Книжный клуб «Клуб семейного досуга», издание на русском языке, 2018

© Книжный клуб «Клуб семейного досуга», художественное оформление, 2018

ISBN 978-617-12-5166-3 (fb2)

Никакая часть данного издания не может быть скопирована или воспроизведена в любой форме без письменного разрешения издательства

* * *

Пролог

– И смотри там, веди себя хорошо! Машу не обижай! – у разноцветного заборчика детского сада давала последние наставления малышу женщина в черном.

– Валечка, что случилось, почему ты в черном? – К ней подошла ее сверстница.

– Ой, Олюшка, хорошо, что… Хотя я б тебя в любом случае дождалась. Ты прости, но больше мне и просить-то некого…

– Валь, кончай извиняться. Что случилось-то?

– Да понимаешь, Митькина тетка умерла. Похороны сегодня.

– Ох ты, плохо. Прими мои соболезнования.

– Ага… – женщина в черном кивнула. Было видно, что мыслями она далеко и точно не на грядущих похоронах. – Не поехать, сама понимаешь, нельзя. Родственники заклюют. Знаешь ведь, какие они у нас.

Ольга кивнула – маленький городок, тем более военный, – это одна большая деревня: все всё обо всех знают. А уж о родне Сорокиных так просто легенды ходили – вот кто умел устроить настоящий скандал. Насколько они были хорошими людьми, известно было немногим, а вот по части соблюдения приличий, традиций – это да. Ну и настоять на своем всеми возможными и зачастую невозможными способами умели преотлично. Понятно, что не явиться на похороны было нельзя. Вернее, это было дело обязательное.

– Ну вот. Митька еле-еле у начальства отпросился, всего на день, меня из-за этой обязаловки чуть не уволили… Ладно, я не о том. Заберешь Сережку вечером? Мы прямо сейчас поедем, надеюсь, если не вечером, то ночью точно вернемся.

– Не вопрос, Валечка. За парня не беспокойся – и заберем, и накормим, и спать уложим.

– Да я и не волнуюсь, Оль. Мне ж, кроме тебя, и поговорить-то обо всем этом не с кем, а уж попросить – так тем более… Что-то беспокойно очень… И дороги, сама знаешь, какие, опять же, примораживать уже по ночам начинает. И Сережка покашливал с утра. Я б его, может, с собой взяла, но скоро же утренник, у него роль, он учит. И репетиция… Так что, заберешь?

Ольга тяжко вздохнула. И не забрать мальчишку из яслей нельзя – Валя и ее муж столько раз их с мужем выручали-помогали. И забрать… ну, в общем, не очень хочется. Опять же, ответственность какая.

– Заберу-заберу, не беспокойся.

Ей почему-то тоже стало очень беспокойно. Валя, конечно, кругом была права: с одной стороны, не поехать нельзя, а с другой – так просто обязательно надо остаться. Хотя тогда родственники Митьки их просто со свету сживут. Несмотря на то, что живут за двести километров.

Вот только предчувствия Валины очень пугали. Чаще всего они, к сожалению, прямо вещими оказывались. Как-то раз они, Ольга и Валентина, вели детей в садик. Вышли из дому одновременно почти, только Валя почему-то прямо у подъезда замешкалась. То сумку проверит, то есть ли у Сережки в куртке платочек, то хорошо ли сын шапку надел. И ее, Ольгу, остановила, стала морочить голову – дескать, у Танечки курточка уже совсем маленькая, вон смотри, как руки из рукавов торчат. Потом вдруг заговорила, что пора бы уже в отпуск начать собираться. Наконец Ольга не выдержала и ушла. Прошла полквартала и увидела на повороте возле самого садика разрастающуюся толпу: иномарка въехала в забор садика. Плохо, конечно, но водитель не пострадал почти, к счастью. Ужасным было другое – машина на полном ходу сбила маму с малышом, которые именно в этот садик шли.

Тут уже Ольге нехорошо стало: ведь если бы не Валя с ее платочком, курточкой не по размеру и прочей болтовней, они бы с детьми оказались под колесами этой самой иномарки…

– Ну хорошо, тогда я побегу – Митька, поди, уже машину прогревает. До вечера, Олечка! Спасибо тебе!

– Не за что, Валюш, – ответила Ольга, прекрасно понимая, что на самом деле очень даже есть за что благодарить. И еще – теперь ей, Ольге, надо будет придумать и ужин на всех (а у Сережки аллергия), и развлечения для обоих детей после ужина. И конечно, объяснения для мужа. Да, Валюшин Митя и Ольгин Олег служили вместе, да, семьи постоянно общались и почти приятельствовали. Но все-таки вечера Олег предпочитал проводить в тишине: работа уж очень тяжелая и нервная у него. А тут дети – не одна тихая как мышка Танечка, больше всего любящая по вечерам надеть наушники и слушать музыку, а веселый и очень подвижный Сережка, который умеет всех растормошить и не успокоится, пока с ног от усталости не упадет.

Олег и в самом деле бурчал, хотя недолго, как опасалась Ольга, – оказывается, Митя успел с ним поговорить сразу, как узнал о смерти тетки. Сначала, это Ольга уж потом узнала, Сорокины хотели Сережку вообще на три дня оставить. Но тут уже Валентина была непреклонна – на день еще могу, а если нет, то езжай-ка ты сам. И наплевать на скандал, который могли учинить Митькины родственники.

Все произошло именно так, как Ольга и ожидала: Сережка и в самом деле носился по квартире как ракета и тормошил всех вокруг, Танечка честно пыталась от него увернуться. Олег, поняв, что о покое на сегодняшний вечер можно забыть, взялся развлекать детей. Компания умаялась до такого состояния, что уже в десятом часу глава семьи и оба ребенка спали как убитые. Ольга, которую не отпускала тревога, решила, что посидит еще пару часов и подождет появления Вали или Мити.

Время ползло. Когда часы показали половину третьего ночи, Ольга забеспокоилась всерьез. Двести километров в одну сторону – это максимум три часа. И столько же обратно. Даже если Сорокины выехали около девяти и даже если обратно ехали осторожно, то уже должны были бы добраться. Ольга на цыпочках спускалась на их этаж и прислушивалась к звукам за дверью сорокинской квартиры – Мальцевы и Сорокины были соседями. Но не услышала ровным счетом ничего.

Она, стараясь не шуметь, вернулась домой. Дети спали. Олег, проснувшись, курил на кухне.

– Нет их еще, Олежка.

– Да понятно. Иначе Валентина бы прилетела обязательно. И правильно бы сделала. Ложись и ты, Оль. Что толку просто так от беспокойства с ума сходить? Приедут, куда ж денутся?

Ольга подумала, что Олег, конечно, сто раз прав, но только с одной стороны. А с другой – они на машине. Вокруг ночь, дороги не идеальные (ох, это еще очень слабо сказано). К тому же родня наверняка заставила Митьку пить. Хотя, может быть, они поэтому еще не вернулись – решили, что сначала надо бы протрезветь.

– Ты прав, Олежка. Давай и мы ляжем. Утро вечера мудренее.

Но утром друзья еще не вернулись. Ольга одела обоих детей и отвела их в ясли. С работы позвонила Олегу на службу, но тот ничего не знал – Дмитрий так и не появился. Хорошо хоть начальство не шумело, зная, куда и зачем поехал капитан Сорокин.

Ольга еле высидела день, хотя обычно вдруг с удивлением замечала, что до конца работы осталось минут десять – пятнадцать. Пришла в садик, увидела, что Сереженьку так никто и не забрал. Значит, Сорокины еще не вернулись.

Дети тихо играли у Танечки в комнате, когда наконец раздался звонок в дверь. Ольга, обрадовавшись, что это Валя приехала, почти бегом бросилась к двери. Но это был Олег, сегодня почему-то не открывший дверь ключом, как обычно.

– Беда, Оль, – начал он прямо с порога.

Ольга опустилась на низенькую Танюшкину табуреточку.

– Что с ними?

– Ты уже знаешь? – удивился Олег.

– Что знаю? Да не тяни ты, господи!

– Разбились они, Оль… Оба насмерть. Всего в двух километрах от города. Еле-еле выехать успели… Эти ублюдки, родственники, только сегодня позвонили, стали выяснять у начальства, почему капитана Сорокина не отпустили на столь тяжелое для семьи событие. Сегодня, черт побери!

Олег покачал головой. Ольга почти не узнавала мужа – всегда очень спокойный, слова лишнего из него не вытащишь, он просто кипел.

– Сутки, Оль, сутки!!! Может быть, если бы сразу кинулись, спасти бы удалось. Хотя там такое… Вряд ли… Ну, в общем, машина в лепешку. Оба в морге…

Ольга залилась слезами. Ей было безумно жалко Сережку – осиротевшего в два годика, жалко Валюшку, которая успела по секрету признаться, что скоро у Сережки будет братик или сестричка. Жалко Митьку, весельчака и балагура. И страшно оттого, как бывает скоротечна жизнь человека.

– Не плачь, солнышко. Завтра похороны. Я разговаривал с Митькиным братом двоюродным – эти твари не приедут. Никто! У них, видите ли, горе в семье, они не могут…

– Конечно, горе! Митька же погиб.

– Нет, моя дорогая. У них тетка померла в восемьдесят с хорошим хвостом. А то, что молодой мужик – их брат, черт побери, – с женой разбились на машине, это не горе. Эта скотина так мне и заявила: и не надейтесь, что мы будем тратиться на Митькины похороны. Сам всю жизнь отрезанным ломтем был, пусть и теперь не рассчитывает на нас…

– Что?! Вот так прямо и сказал?

– Вот так прямо.

– Бедный малыш… – У Ольги от спазма перехватило горло. – Как же он теперь? Что, в детдом?

– Не говори глупостей, Оля, какой детдом? У Митьки же и брат двоюродный, и две сестры… И у Валюшки родня была вроде. Найдем, оповестим. Решится как-то. Сейчас, конечно, он у нас побудет. Я уж и ключи у коменданта взял – одежку же парню надо взять. Лекарства, может, какие особые. Ты умойся, и пойдем вниз.

Прошли похороны. Сережка пару раз спрашивал у Ольги, где мама. Та, стараясь не реветь каждый раз в три ручья, честно отвечала, что мама очень занята и поэтому пока не может приехать. Но потом разговоры о маме и папе как-то сошли на нет – и в яслях, где все всё отлично понимали, и тем более дома. Олег пытался связаться с сестрой Дмитрия, потом с двоюродной сестрой Валентины. Те охали и ахали в телефон, но никто даже не подумал приехать за племянником.

Дело принимало серьезный оборот – уже начали шевелиться органы опеки. И тогда Олег, собрав семейный совет в лице собственной жены, заявил:

– Оль, я буду заниматься Сережкиным усыновлением. Родня эта проклятая пока почешется, парня и в самом деле могут в детдом упрятать. Это не по-человечески, я так не могу.

Ольга, которая прекрасно понимала мужа, представляла и то, какие впереди трудности – и трудности бюрократические были не самыми страшными. Но муж так решил, и решил мудро и справедливо. Значит, теперь в семье двое детей.

– Хорошо, Олежка. Трудно, но мы справимся. Это, ты прав, и в самом деле единственный выход.

– Я уже с начальством поговорил, Ольчик. Они помочь обещали. Потом, как все закончится, нам квартиру новую дадут. Может, не сразу. Главное, чтобы в суде все гладко прошло.

Ольга не сразу поняла, о каком суде говорит муж. Но чуть позже стало ясно, что все документы надо будет передать именно в суд – там должно быть принято решение, которое будет для гражданского состояния обязательным.

Уж сколько нервов это стоило ей и Олегу, мы сейчас вспоминать не будем. Как не будем вспоминать, сколько раз органы опеки в лице расплывшейся, омерзительного вида инспекторши пытались забрать мальчишку и сколько раз намекали, что все проблемы можно было бы проще решить «за разумное вознаграждение». Вот только Олег был не просто человеком в погонах, а мальчик Сережа – не просто сиротой. Поэтому через долгих восемь месяцев Олег наконец торжествующе принес домой долгожданный документ.

– Ну вот, мать, у нас мальчик родился… Не плачь, мы все сможем – нам есть для кого жить.

Буквально на следующий день родня со стороны Валентины, как говорится, проснулась: приехала ее сестра. Ну как сестра – дочь двоюродного брата матери. Девица на высоких каблуках и с высокими требованиями. Она вошла в комнату, где играли дети, брезгливо посмотрела на племянника и вышла, не сказав мальчику даже «привет». Зато Олегу она сказала, чтобы он не рассчитывал на помощь со стороны семьи. И вообще, она приехала, только чтобы привезти отказ, – именно так ей велел поступить «ее адвокат».

– Ну, понимаешь, друг, чтобы потом пацан ко мне не заявился требовать денег и вообще чего-то. А так вроде и не знаем мы о нем ничего. Нет в нашем роду его… Отказ – он отказ и есть.

Ольга слышала все это из кухни. Девица вручила Олегу бумажку в коридоре и была такова.

Тем история, в общем, и завершилась. Сережа теперь был Сережей Мальцевым. Семья – Олегово начальство не подвело – вскоре и в самом деле переехала в квартиру побольше. Олег честно и вовремя повышался в звании. Дети пошли в школу и учились… как, в общем, учатся все дети. Когда Танечке и Сереже было по восемь, у Ольги родился мальчик. Олег назвал его Дмитрием, и конечно, в семье его звали Митькой – хоть так Мальцевы пытались сохранить память о друзьях.

Время шло, менялась и страна. Вскоре Олег понял, что надо искать новое поприще приложения накопленных за годы знаний, и уволился из армии. Вся немалая семья переехала на восток страны – в большой и, к счастью, не столичный город, к родителям Олега. Довольно быстро и Ольга, и Олег нашли работу.

Когда Сережа был в пятом классе, Олег начал замечать, что сын за уроками почти не сидит. Но все задачки всегда были решены правильно, учителя никаких претензий к мальчику не имели, только учительница математики на каждом собрании говорила, что «Мальцев слишком быстро усваивает материал» и она боится, что знания его будут слишком поверхностными.

Олег учинил дома сыну допрос с пристрастием и узнал, что учительница поймала его за чтением учебника по математическому анализу и страшно раскричалась.

– Так что ей не понравилось, сын?

– Пап, она орала, что сама еле в этом разобралась и что мне еще не по возрасту даже пытаться разобраться в таких серьезных вопросах.

– Понятно. Давай завтра к деду сходим в институт, а потом будем думать дальше.

Беседа одиннадцатилетнего Мальцева-младшего и завкафедрой высшей математики затянулась на добрый час. Мальчик вышел малость взмокший, но вот глаза его светились: он нашел людей, с которыми мог разговаривать… ну почти как равный.

– Олег, – завкафедрой, давний приятель отца, был задумчив. – Я даже не знаю, какого вердикта вы от меня ждете… С одной стороны, юноша весьма поверхностен во многих областях знаний… Но, с другой стороны, некоторые мои студенты знают меньше него. И намного. Я бы посоветовал заниматься с ним специально. Или сменить учебное заведение. Школа ваша, боюсь, загубит мозги. А этого, думаю, вам не хочется точно так же, как мне.

Олегу, конечно, этого совершенно не хотелось – его отец всю жизнь преподавал и страшно трясся над каждым более или менее перспективным студентом. И Олег, который уже немало лет именно мозгами зарабатывал на хлеб для своей изрядной семьи, прекрасно понимал его.

Решение пришло с неожиданной стороны: мать Ольги жила в столице и позвала внука к себе.

– Олечка, ну подумай сама: вы дома пытаетесь Сереже найти преподавателей, а у нас тут, всего в двух кварталах, прекрасная спецшкола. Ее выпускники даже без дипломов работают в серьезных местах. А уж если поступают, то в самые знаменитые институты. Столица все-таки…

– Мам, я поговорю с Олегом. Страшно малыша предавать, ты же знаешь…

– Да уж, а оставить его в школе в тупицу превращаться – это не предательство…

Пятый класс Сергей закончил в обычной школе, а вот шестой начал уже в столичной, специальной. И оказалось это решение Олега и Ольги одним из самых мудрых: спецшколу сын закончил с золотой медалью и стал одновременно учиться сразу в двух университетах – столичном и далеком заокеанском.

Но семья Ольги и Олега меньше не стала: через три года после отъезда Сергея родилась Анечка. Отец семейства теперь подтрунивал над средним сыном:

– Вокруг нас, Митька, настоящее бабье царство.

Сын соглашался.

Возможно, история этой семьи не самая обычная, но разве не похожа она на истории многих других семей?

Глава первая

Аня собиралась на свидание. Конечно, далеко не первое в ее жизни. К счастью. Но только это свидание наверняка будет не таким, как все прежние. Ведь и мужчина, который ее должен был ждать, ни в чем не походил ни на одного из прежних поклонников.

Высокий, хотя и не чрезмерно, он все равно казался Ане настоящим гигантом – может быть, из-за того, что ходил подчеркнуто прямо, может быть, из-за того, что смотрел на девушку чуть свысока, хотя и с улыбкой. А может быть, потому что Аня-то была настоящая птичка-невеличка – сама она, будущий модельер-конструктор одежды, иногда говорила о себе: «Уже не первый рост, но еще и не второй». А мама ей отвечала фразой великих юмористов, что «рост Эллочки льстил мужчинам».

Бог его знает, льстил ли на самом деле Анин рост хоть одному мужчине, но привлекал – это уж наверняка. Но еще больше многих привлекали Анины удивительные глаза – огромные, серые, с голубизной. Аня уже даже немножко устала от постоянных цитат из фильма и поддразниваний, что она мутант. Ну, мутант и мутант. Правда, с человеком, первым произнесшим эту фразу, Аня старалась не встречаться.

Новый же поклонник покорил Аню тем, что совершенно отличался от всех предыдущих. Он как-то подчеркнуто не употреблял бесконечных жаргонных словечек, был чуть старомодно вежлив и вставал каждый раз, когда видел рядом с собой стоящую женщину. При этом парень вовсе не был ботаном, хотя носил и очки, и бородку. Но уж студентка-то могла отличить стопроцентного ботана от мужчины, который много знает и просто надел очки. Собственно, Аня познакомилась с Сержем в боулинге. Вероятно, это не то место, куда стали бы захаживать подлинные ботаны. Саму девушку, кстати, затащили в боулинг сокурсницы – под забавным предлогом, что это чуть ли не единственное место, где одежда не имеет никакого значения.

– Анюта, прикинь, всем наплевать на обувь, которую ты любишь или носишь: обутку, совершенно одинаковую, выдают при входе. Место, где судят не по одежде, а по умению…

Аня такого места представить не могла и потому поддалась на уговоры. Подружки не соврали – джинсы и свитера были почти формой одежды. Вот только Ане на ее тридцать третий размер ноги тапочки для игры нашли с большим трудом. Вернее, выдали самые маленькие, да и те пришлось шнурками затягивать.

Поначалу игра у нее не ладилась. Да и шары оказались ужасно тяжелыми. Даже когда подружки пытались показать, как надо подбегать, бросать… Сил не хватало, и все тут.

На соседней дорожке было всего двое парней, вернее, молодых мужчин. Высоченные, какие-то подчеркнуто спокойные или просто очень сдержанные. Они неторопливо цедили пиво, перебрасывались короткими фразами и играли явно просто для удовольствия, без всякого там счета или чтобы поразить посторонних своими потрясающими умениями. Тем не менее получалось у них удивительно слаженно.

Аня, которая во всем любила гармоничное сочетание, не могла не залюбоваться соседями. Подружки, правда, едва слышно шипели, что, дескать, голубки пришли поиграть. Но Аня-то отлично видела, что парни просто друзья и уж точно никакая не пара. Видела хотя бы по тому, как они оба смотрели на нее и ее неловкие попытки.

Наконец тот, что повыше, не выдержал.

– Девушка, не мучьтесь. Вот смотрите, – он начал поворачивать шары, пока не появились цифры. – Вам надо найти самый легкий шар и бросать вот так, разгоняясь и одновременно выдвигая руку…

Аня попробовала последовать этому совету, и дела сразу пошли на лад. Высокий с улыбкой следил за ней, а потом вообще позвал к ним с другом – два учителя ведь лучше, чем один.

– Наверное, я вам буду мешать, спасибо, но нет…

– Ну, особо вы нам мешать не будете. Мы уж наигрались. Да и время скоро закончится. А вот пару-тройку уроков дать вам сможем. Кстати, я Серж, а это Влад.

Аня, опустив глаза, призналась, что ей очень приятно и что она Анна. То, что парень назвал себя Сержем, ее совершенно не удивило. В его довольно чистой речи слышался какой-то странный акцент. Хотя нет, акцентом в полном смысле слова назвать это было нельзя, скорее, чуть другое произношение, едва отличающиеся интонации. Да, это было отлично слышно.

Влад ничем подобным не блистал – обычный молодой мужик, всю жизнь проживший в нашей прекрасной стране и использующий все подходящие случаю «га», «шо» и прочие милые мелочи. Однако это не помешало всем троим разговориться – уже через пятнадцать минут Аня поймала себя на том, что общается с парнями так, словно знала их всю жизнь, и что они знают ее примерно столько же.

Время на дорожке друзей вышло. Они стали собираться. Аня, конечно, попыталась вернуться к подругам, но Серж ее остановил:

– Анечка, а какой у вас телефон?

– У меня «Самсунг»… – Аня уже успела заметить, что Серж и Влад вовсю цитируют какое-то им одним известные истории, не первой свежести анекдоты и довольно известные среди пользователей сети байки.

– О, у меня тоже.

Девушка усмехнулась и продиктовала свой номер. Серж его честно набрал, и они вдвоем послушали «Застольную» из «Травиаты», которую им спел Анин «Самсунг».

Конечно, рингтон был не самый распространенный, но в общем-то ничего экстраординарного. Но Серж необыкновенно удивился.

– Мне кажется, самый обычный звонок, – теперь уже удивилась Аня. – Как-то так вышло, что у нас в семье постоянно классика звучит. Всегда звучала… Я и не помню времени, когда такого не было.

– Знаете, Ань, у нас тоже… Родители, спасибо им, никогда не пытались нам запретить что-то. Но просто трудно как-то начать слушать, например, «Квин», если звучит классика.

– Вообще-то, думаю, «Квин» – это тоже классика. Ну, чуть более свежая, чем Гайдн или Мендельсон.

– Вы музыкант?

– Нет, я студентка. А вы?

– Ну, я точно не студент. Давно уже.

– Оно и понятно, – Аня хихикнула. – Вы как-то, простите, может, я хамлю, но слишком взрослый для студента.

В общем-то, ее новый знакомый слишком уж взрослым не выглядел. Ну, двадцать пять, может, двадцать семь. Но еще меньше он выглядел студентом – слишком был спокоен, слишком уверенно держался для человека, только начинающего самостоятельную жизнь.

– Вы правы, слишком взрослый… Так что, поиграем еще? Я вижу, подруги ваши здесь. Могу дорожку еще на час взять.

Ане играть не хотелось совершенно. Руки болели от непривычных усилий, да и настроение было ну совершенно не игровым. Хотелось на улицу, погулять-подышать. Она отрицательно качнула головой.

– Не хочу я, Серж, играть. Погулять ужасно хочется, продышаться. Все-таки здесь слишком душно.

– Это да, душновато. Лето, как ни крути. Тогда давайте вместе пройдемся. Отправим Влада к семейству и отправимся дышать. Идет?

– Идет, мерси. – Аня чуть поклонилась. Волосы бесконечной пепельной волной заскользили по плечам, закрыв руки.

«Красавица… Вот уж не думал, что еще встречаются такие славные девушки с такой суперской внешностью».

Между тем красавица с суперской внешностью, которая не знала о том, что ее собеседник поражен в самое сердце, подхватила сумку и повернулась к Сержу:

– Сейчас девчонкам скажу, чтобы они меня потом не искали с собаками…

– Договорились, буду ждать вас снаружи.

Но долго прогуляться все-таки не получилось – Сержу пришло сообщение, которое заставило его заторопиться.

– Ань, извините. Форс-мажор на работе, придется вас ненадолго оставить.

Девушка пожала плечами – форс-мажор, в общем-то, мог случиться в любое время и на любой работе. Хотя она подозревала, что дело вовсе не в работе.

– Жена?

– Что «жена»?

– Ну хорошо, все в порядке. Оставляйте меня. Тут до метро совсем недалеко.

– Э нет. Никакого метро. Сейчас я вызову вам машину, и поедете как белый человек. Темнеет уже, не дело девушке одной по ночам гулять.

– Вы говорите точь-в-точь, как бабушка.

– Может быть, я она и есть, а?

– Не, у меня бабушка без бороды… Вы чья-то чужая бабушка.

Анин собеседник расхохотался. И в этот момент всего в паре шагов от них остановилась машина. Старенький, но крепенький «жигуленок» готов был везти Аню практически куда угодно.

Серж наклонился к водителю, вытащил бумажник и заплатил за поездку.

– Серж, не надо. Я и сама могу. Теперь буду вам должна…

– Отличный повод еще раз встретиться! Езжайте, Аня, до связи!

Конечно, повод для встречи оказался так себе. Серж позвонил уже через пару часов, чтобы узнать, насколько успешно доехала Аня. Девушка честно сказала, что все в порядке, она дома. И что за двадцать минут в машине, проехавшей по вечерним улицам, с ней ничего экстраординарного не произошло.

– Ну, раз так, то предлагаю завтра все-таки прогуляться и продышаться.

Аня приняла приглашение и вот сейчас с удивлением заметила, что волнуется, собираясь на это свидание. Может быть, это нельзя было назвать свиданием в настоящем смысле этого слова – да, она собиралась на встречу с привлекательным молодым мужчиной, который пообещал с ней погулять по вечерней столице.

Хотя если это не свидание, то что же тогда свидание?