Текст книги "Запретные удовольствия. Оранжевая комната (сборник)"

Глава 11
О развитии дворового эквилибризма

– Мне дали координаты Бугрова, описали все его наличные силы, всяких мальчиков-зайчиков, дали взрыватель и «маячок». Я сел в лодку и поехал. Вот и все, в общем-то.

– Н-да, – покачала головой Таня Иванова, ошеломленная до потери сознания. – Провидческий дар!

– Чего?

– Провидческий дар у меня! Я Бордовому точно такие же слова о себе сказала, когда он выпытывал, кто я такая! А выясняется – Аночкин и вправду выписал на него контракт!

– И чего?

– Чего-чего! Аночкин – вот кто наша жертва! У него надо узнать все! У меня на него компромат есть – по его наводке, можно сказать, по его приказу убили специалиста одного, профессора… как его там – Куролесова! Мы этого мужика так достанем! Он нам все выложит: и почему заговор, и что за покушение, и как его готовят, и все остальное… а главное – свою «крышу», вернее, тех, кто заказывает музыку!

– Где его искать? – спросил явно заинтригованный Сергей, обращаясь к Диме.

– Не знаю. Сначала надо съездить ко мне домой.

– Зачем?

– За оружием, Таня, за оружием. Ходить без пистолета я не привык.

– Так что же мы тут сидим?

– А ты подумай, кто там может меня ждать после сражения на острове?

– Кто может, тот и ждет, – вклинился Сергей. – А ехать действительно надо, особенно если там хватит на всех.

– Хватит, – ответил Дима, – с условием, что все будет оплачено.

– Будет, – в один голос заверили мы с Сергеем.

– Тогда прощайтесь с водолазом, я жду в коридоре.

– Осторожно, за квартирой могут следить, – спохватилась я.

– Я это и собираюсь проверить.

* * *

Дневной город жил веселой торговой и деловой жизнью; после темных волжских островов я словно попала в другой мир.

Мы шли по отдельности: Дима в нормальной одежде метрах в ста, спиной к нам, мы – рука об руку, спокойно и внимательно.

Я постоянно отвлекалась: назойливые мысли не давали сосредоточиться. Я думала о произошедших и предстоящих убийствах.

Но расследующий преступление должен думать, а мне с моими «мальчиками» предстояло опередить две или даже больше преступные группировки.

Итак, преступники взяли начальника батыровской охраны, перед смертью скорее всего выпытали у него все, что возможно. Отменить поездку Батыров не в силах, может только сменить маршрут, который заранее не афишировался.

Значит, есть две группировки, которые желают отнять деньги у Батырова и Расстригова или, более того, совместить сие мероприятие с убийством губернатора. Скорее всего утечка информации из правительства и передача ее главным в этом заговоре идет через Аночкина, который уже прокололся в случае с Димой и в случае с нами.

Деньги просто огромные, если только сейфы купили не для пирожных с кремом, чтобы те не протухли к послевыборному банкету!

А если деньги огромные, тут могут быть представлены интересы мафии. А с ней, черт возьми, связываться не хочется!

– Таня, не спи, – проворковал Сергей над моим ухом, – он во двор зашел.

Мы двинулись за исчезнувшим киллером, входя в его родной двор.

Бабушки оценивающе глянули на оперативную пару из-под очков и платочков.

Приставать не стали.

Но из подъезда, к которому мы приближались, внезапно донеслись звуки борьбы и приглушенное «Замри!», произнесенное явно не Диминым голосом.

Киллеру кто-то угрожал пистолетом; соваться туда с двумя пулями я не решилась; мы резко затормозили у темного входа, рассматривая объявления.

– Наверх! – прошипел тот же голос. Я услышала шаги по лестнице.

– Как бы его достать?! – прошептал Сергей, рассеянно осматривая балконы, трубы и окна.

На наше счастье, из окна третьего этажа прямо в этот миг показалась струйка дыма – не уследившая за плитой хозяйка гнала его на улицу.

– Пожар! – шепнула я. – Конечно же, пожар!

– Где пожар?

– Не где, а когда! Дима говорил, что живет на третьем этаже, окнами во двор! Пока его ведут, мы можем залезть на балкон!

Сергей, не говоря ни слова и не теряя ни секунды, подпрыгнул, ухватился за трубу, подтянулся и забрался на парапет.

Под взглядами всего двора и очумевших старушек он оказался на краю балкона второго этажа, откуда перебрался на балкон третьего, судя по объяснениям киллера, на Димин балкон.

– Пожар же! – объяснила я, уже следуя за ним.

Мы пригнулись под балконным окном буквально за миг до того, как в комнату ввели Диму.

За ним вошел мужик с пистолетом, а за мужиком… Аночкин собственной персоной.

– Две пули, – сказала я. – Услышит весь двор.

– Сдурела?!! – рассердился Сергей. – Черт, на нас и так весь двор смотрит…

– По моему сигналу вышибай дверь, я возьму их на пушку…

– Тихо, они уходят!

Трое действительно вышли в коридор, очевидно держа курс на кухню. Дима шел с руками за головой, Аночкин – довольный и толстый, в черном костюме. Прямо с картинки Доски почета нашего города… Только что не швея-мотористка!

– Как это открыть, твою мать?! – Взмокший Сергей старался не сделать ни одного шумного движения.

– Кто там? – раздалось снизу.

– Залезли!..

– Бандиты!..

– Убьют!

– У-у-у, развелись тут!..

Все это затараторили старушки, отвечая подошедшему молодому человеку с девушкой под руку, видно, здешнему жителю.

– Дай мне! – Я отстранила Сергея, стараясь не слушать голосов снизу, выдернула из волос шпильку… через три секунды защелка изнутри была снята.

– Вперед и тихо! – шепнула я.

– Я тебя прикрою, стреляй из-за моей спины.

В душе надеясь, что стрелять не придется, я надела кастет.

Мы вошли в квартиру, а снизу хлопнула подъездная дверь вместе с дробным стуком быстрых шагов.

Метр, два, три – невозможно красться совершенно беззвучно; мы шли вперед, словно партизаны, не зная, на кого идем.

Хотелось надеяться, что у Аночкина нет с собой оружия…

Вот уже и коридор, рядом кухня, из которой слышатся голоса…

– Дзын-н-нь! – заорал звонок; мы дернулись, скрываясь во мраке полупустой вешалки, с кухни протопал мужик с пистолетом, ведущий Диму и приставивший оружие к его спине. Из-за этого он нас и не заметил. А киллер, вытянутое бледное лицо которого я наконец увидела и разглядела, заметил и указал глазами на дверь.

– Кто там? – спросил он у звонившего.

– Дмитрий Владимирович! Это я, Саша! К вам на балкон залезли мужчина и женщина! Только что! Вызывайте милицию!..

Мужик дернулся, словно от пощечины, начал поворачиваться, а из кухни уже выплывал встревоженный Аночкин – и удар кастетом пришелся ему прямо в лицо. Сергей буквально врезался мужику в живот, причем тот со всхлипом вдохнул и принялся мучительно глотать воздух.

– Да это мои друзья! – заорал Дима, сваливая мужика ударом в шею. – Они мне сюрприз сделали! – продолжил он, бросаясь вслед за удирающим на кухню Аночкиным.

Я отобрала у ползающего на грани сознания мужика его пистолет и сунула в карман Сергеевой куртки, догнав его на кухне.

Аночкин к этой секунде уже успел распахнуть окно, под которым собралась толпа, и заорать на весь двор:

– Убивают! Помогите! Милиция!

– Ура! – заорал Дима, появляясь в окне рядом с ним и ударяя чиновника по почкам кулаком. – С Новым годом, товарищи! У нас тут попойка! – И заржал.

– Да! – голосом пьяной шлюхи поддержала я, также высовываясь, чтобы подхватить оседающего с нехорошим лицом Аночкина, который что-то хрипел и шептал. – Можем еще раз по стенке забраться, а потом спуститься!

– С Восьмым марта! – закончил Сергей, захлопывая окно и задергивая занавеску.

– Блестяще! – прохрипел Аночкин, с почерневшим лицом держась за почки. – Только мой шофер все видел и слышал. Через пять минут здесь будет вся милиция района! Быстрее сваливайте! Я вас отпускаю живыми!

– Так ты же пьяный, – возразила я, – а пьяных необходимо вести под руки! – И кастетом врезала ему в висок.

– Быстрее! – повернулась я к моим мужикам. – Тащите его к дороге, а я пойду вперед: надо найти какое-нибудь такси!

– Сейчас, – кивнул сосредоточенный Дмитрий, – только мой черный чемоданчик возьму!..

Глава 12
Ложная смерть

Мы едва успели поймать такси и втиснуться туда вчетвером, как со стороны местного отделения милиции заулюлюкали ментовские машины. Значит, Аночкин не соврал про шофера, иначе откуда бы им прикатить?

Но подходы и выезды перекрыть никто не успел, так что мы спокойно вырулили на Чапаева, рванули к центральному шоссе и быстро оказались у моей квартиры.

Распрощавшись с таксистом (честно вытащенными из кошелька Аночкина деньгами), вздрагивая от каждой тени в ожидании засады, мы миновали двор, подъезд и проникли ко мне за дверь.

С необычайной радостью удостоверившись, что никто на мою собственность не покушался, я первым делом закрыла окна, задвинула все занавески, переоделась и принялась готовить, рассчитывая накормить мужиков нормально – они ведь, мужики-то, на голодный желудок ни соображать, ни кулаками махать не умеют!

– Класс! – отметил сияющий Сергей. – Хочу такую жену!

– Двинулся, – буркнул всем недовольный, все еще бледный Дима. – Нашел о чем страдать!

– У-му-му! – яростно прошипел связанный Аночкин, вместе с другим барахлом сваленный у газовой плиты, пытаясь ругаться через кляп. – У-му-му-мооо!

– Да ты что? – удивился Тенев. – Да неужто?! Ай-яй-яй!

– Хватит прикалываться, – оборвала я. – Наелись? Довольны? – Они синхронно кивнули. – Вот и хорошо! Приступим! Только сначала возьму из шкафа отмычки – вдруг пригодятся, а потом забыть могу. Освободите ему пока рот.

Дима освободил чиновника от кляпа.

– …… … – нехорошо выругался тот. – Вы за это кровью блевать будете! – Лицо у него было очень помятым; растрепанная редкая шевелюра придавала Аночкину вид приведенного на расстрел советского ученого. Но глаза чиновника горели отнюдь не коммунистическим вдохновением. – Короче, – хрипло прорычал он, – я все еще предлагаю вам спасти свои шкуры! Вы сами не знаете, кому перешли дорогу! Вас сожрут, не заметят и не подавятся! – Он зло сглотнул. – Если вечером этого дня я не встречусь с большими людьми, вас начнут искать и, будьте уверены, найдут очень быстро, где бы вы ни прятались. А уж тогда… – он многозначительно замолчал, обводя нас внимательным настороженным взглядом.

Мы молчали: договориться о том, как будем себя вести, мы успели еще в такси, пока субъект нашего допроса был без сознания.

– Вы, наверное, сами до конца не поняли, с какой целью так поступили, – словно разговаривая сам с собой, размышлял Аночкин. – Может, под горячую руку подвернулось… случайно оказались в центре непонятных событий, едва избежали смерти, а потом решили, что лучше всего взять заложника и выпытать у него все, что можно… Единственное, чего я никак не могу понять, это почему ты, Дмитрий Аксаков, закончил свой профессиональный путь, причем так глупо и не по-мужски. Наверное, подумал: «Не получилось выполнить заказ, значит, надо шлепнуть заказчика». – Аночкин осклабился. – Недоразмыслил, неопытный, молодой, что умный заказчик о такой возможности тоже всегда подумает! Что наймет того, с кем может управиться! Понял?!

– Понял, – кашлянул весьма удивленный Дима. – Не пойму, как я прокололся, кто на меня вышел и вызнал все, что ты знаешь. Еще не пойму, зачем тебе, уважаемому человеку, влезать в аферу с деньгами Батырова, известную уже всем спецслужбам и даже некоторым частным детективам. Ты сам недоразмыслил, немолодой и опытный, что за твоими большими людьми давно уже присматривают. И, в случае чего, ни положение, ни деньги, ни подручные вроде тебя или Дергача им не помогут.

– Ты лучше выкладывай, старик, что и как, – посоветовал Сережа, с отсутствующим видом глядя в окно, – тогда в твоем будущем появится хоть какая-то альтернатива, кроме преднамеренного убийства. А то ведь мы отпустим тебя… к большим людям, которые все спросят, все узнают. А потом… Как ты думаешь, что они сделают потом? – Он глянул жестко, цепко и, щурясь, приказал: – Колись, старый дурак!

Аночкин этого не ожидал; он думал, что после его проникновенной речи мы, все трое, действительно устрашимся ситуации, в которой оказались. Но теперь, после спокойных слов киллера и Сергея, он сам начинал ощущать то болото, в которое его завели трое непонятных людей, объединенных судьбой в одну команду.

– Вы совершеннейшие придурки, – начал он, исподлобья глядя на нас, причем только сейчас он внимательно присмотрелся ко мне, очевидно, перестав принимать за штабную сучку. – Или вы просто пытаетесь разговорить меня таким идиотским способом. Но вы забываете, что я не дворовый хулиган. И не мальчик на побегушках у дядей. И не шалава с проспекта! Ваши измышления меня не напугают и лишнего говорить не заставят!

– Да мы и не собираемся кормить тебя одними измышлениями, – возразил киллер. – Мы тебя заставим не то что говорить, а скулить и признаваться во всем, что нам нужно, причем в письменном виде признаваться. Но это будет неприятно как для тебя, так и для нас. Поэтому перед тем, как приступить, – он снял свитер, начал закатывать рукава рубашки, – мы хотим поговорить нормально, без крови.

– Ты решай, Аночкин, – ласково кивнул Сергей, тоже начиная раздеваться, – потому что сейчас твоя сраная жизнь не стоит НИЧЕГО. Ты уже на примете органов, причем по наводке из администрации области.

– На него профессор Куролесов написал докладную с обоснованием подозрений, – вставила я. – Прямо перед своей загадочной смертью на острове, по следам на песке которого эксперты установили размер обуви и вес, а из этого и объемы тучного мужчины. Кстати, в черном костюме и с вот этими волосами, несколько из которых нашлись на месте – он расчесывался в тот момент, когда убивали профессора! – Я продемонстрировала Аночкину свой маленький трофей-улику.

– Кроме того, – продолжал Сергей, раскрывая кухонный стол и вынимая оттуда несколько ножей разного калибра, овощерезку, вилку, шило и еще кое-какие мелочи, необходимые в хозяйстве, – ты прокололся с киллером, которого хотел подставить после выполнения дела. Не сомневаюсь, это была не твоя инициатива, а приказ тех, кто стоит выше тебя. Мол, сделал дело – помирай смело! Но ты не подумал, Аночкин, как поступят с тобой, когда ты сам отслужишь свою роль. Не подумал?

Чиновник посмотрел на Тенева с ненавистью, смешанной с холодной злобой и тоской.

– Ты дерьмо, – тихо проронил он, – ты ничего не стоишь и не значишь. Я нужен тем, кто делает дело. Они не могут меня убить, потому что меня некем заменить.

– Незаменимых не бывает, – пожала плечами я, – ты подумай о своем заместителе. Он ведь, наверное, не такой наглый, как ты, и не такой самоуверенный. А большие люди любят таких помощников, которых при случае можно легко запугать. Ты в эту категорию не входишь, но твои подчиненные? Неужели им неизвестно то, чем ты занимаешься, то, ради чего ты нужен этой мафии, стремящейся прикончить Батырова?

– А если и неизвестно, их быстро введут в курс дела, – согласно кивнул Тенев. – А твой труп будет служить хорошим примером того, что не нужно болтать, корчить из себя крутого и пытаться переиграть своих партнеров, нанимая киллера по голову Дергача.

– Теперь-то ты начинаешь понимать? – спросил Дима, жестоко улыбаясь тонкими губами.

Аночкин молчал, не глядя на нас.

Мне показалось, что он лихорадочно обдумывает планы бегства, спасения, обмана всех и вся.

Чтобы окончательно опустить его, я сказала, будто бы безразлично:

– И это надо же, что в такой дерьмовой ситуации, когда верная смерть исходит сразу из двух мест, Дергач, узнав о контракте, тоже поклялся откопать Аночкина и пришить его?! Нет, старик, ты погорел. И то, что мы тебя здесь держим, тебя не убивает, а спасает, потому что в противном случае ты был бы уже мертв.

– Ну? – спросил Сергей.

Мысли отражались на лице чиновника с пугающей ясностью, и мне было даже жаль этого преступного старика из администрации области.

Вот он подумал, что нужно закричать, заорать во все горло, чтобы соседи прибежали или хотя бы вызвали милицию. Но Дима уже проверял остроту ножей, задумчиво поглядывая на связанного.

Вот у него в голове мелькнула мысль о побеге: притвориться задыхающимся, слабым, потерявшим всякую волю к жизни, а когда развяжут, рвануться к окну, разбить его и…

Но Сергей уже смешивал в блюдце густую массу бурого цвета, в которую последовательно добавил горчицы и соли.

– Перец. Где перец, Таня?

– Вон там, у плиты. Ты «щипалку» делаешь?

– Нет, не факт, что «щипалкой» его возьмешь. Я хочу попробовать новый рецепт Сташевского – он его «красной смертью» назвал… Тьфу, тут черный перец, а нужен красный!

– Красный под окном, в шкафчике. Слушай, он же смесь так до конца и не опробовал, там результат воздействия на печень и почки неясен! Такое лакомство повышает сердечную активность в четыре раза! Ты его убить хочешь? – я испуганно кивнула на сжавшегося Аночкина.

– А чего мне с этим хреном делать?! – возмутился Сергей, высыпая половину пакетика красного перца в блюдце и сноровисто размешивая кирпичного цвета месиво. – Я, между прочим, его охранять не вызывался!

– Чего ты за него переживаешь? Тебе его жалко? Он тебе родственник? – недоуменно спросил Дима, надевая резиновые перчатки. – Где лук, Таня? В сетке?

– В сетке. Погоди, ты на глаза собираешься?!

– Ну не на спину же!

– Он же ослепнет! Орать будет!

– Заткнем пасть! Помычит, помычит и успокоится! А что мне с ним делать, если он по-хорошему говорить не хочет?!

– Он слепой сможет выступать свидетелем в органах, на суде?

– Вообще-то сможет, – ответил Сергей. – Так, я почти готов. Теперь нужно разогреть. Где у тебя сковородка?

– Вы что делать собираетесь, сволочи?! – внезапно возопил Аночкин осипшим голосом. – Вы что?!. – он сорвался на фальцет и не сумел закончить своего вопроса, со страхом глядя на нас, переводя чумной взгляд с блюдца на ножи, с ножей на стремительно нарезающийся лук, который начинал жестоко драть глаза всех в кухне, с лука – на меня.

– Нечего, Аночкин, – жестко проронила я, – ты сейчас думаешь, что надо согласиться, наговорить всякой херни, а потом сбежать, когда мы развяжем тебя и поведем куда-нибудь. Должна предупредить тебя – ничего не получится. Мы – не идиоты и не новички. Ты выйдешь за пределы этой квартиры живым, только если мы будем уверены в том, что ты выложил всю правду. Ты не сможешь связаться ни со своим шофером, ни с кем-либо другим – мы тебя спеленаем, как куклу, и повезем в мешке. Выбора у тебя нет: кричи, не кричи, пытайся убежать – тебя ждет лук прямо к радужке, дикая боль, возможное ослепление, шок, долгие мучения – и, рано или поздно, ты все нам расскажешь. У тебя есть только один выход: рассказать все сейчас же. Тут же. ВСЁ. С самого начала аферы и до самого конца.

ТЫ ПОНЯЛ?!

Он долго молчал, и Дима уже начал было надевать фартук, придвигая табуретку поближе к чиновнику и ставя на нее блюдце с луком, когда старик весь как-то обмяк, жмуря слезящиеся глаза, и хрипло пробормотал:

– Расскажу.

Лук, «смесь Сташевского», ножи и другие кухонно-пыточные принадлежности были срочно убраны в сторону, окно открыто, кухня проветрена, а мы все перекочевали в гостиную.

– Я уже давно занимаю должность, приближенную к расписанию встреч, разговоров и звонков Батырова. На мне лежит обязанность подготовки договоров, согласований и так далее. Всегда работал нормально. Был всем доволен. Мной тоже были довольны. Но недавно началось… Сначала ко мне пришли двое и представились как работники кировского РУОПа. Они нормально записались на прием, были очень вежливы. Один говорил, другой все время молчал. Слушал.

Тот, который говорил, намекнул на возможность получения больших денег, связей и возможностей. Второй в самом конце намекнул на возможность умереть или потерять близких, если я предприму какие-либо действия, кроме обговариваемых с ними.

– С кем «с ними»?

– После долгих размышлений я понял, что речь идет о Миронове, нынешнем экс-губернаторе, и о его давнем «друге детства» и «крестном» – Власове, который отсидел двенадцать лет за организацию весьма нашумевшей группы, а сейчас – официально на пенсии.

Мы дружно присвистнули.

– Миронов?! Он же со дня на день переезжает к Президенту?! – воскликнула я. – Ему в Москве должность выделяют!

– Вот и думайте, в каких махинациях он замешан! Какие у него связи и какие теперь могут быть интересы! – ответил Аночкин, бледнея. Здесь, странное дело, он вдруг очень взволновался, вспотел, и взгляд его сделался отсутствующим. – Я пытался проанализировать, что и как происходит… И не смог понять: Батыров с Расстриговым заключили какой-то негласный договор по сбору денег, больших денег – но я узнал об этом со стороны представителей Власова, которые меня завербовали. Деньги приходят неизвестно откуда и скапливаются в определенных местах в определенное время. Значит, сбором, сопровождением и распределением этих денег занимаются разные люди. Кто они и почему это делают, мне неизвестно. Возможно, у этого крупномасштабного проекта есть не менее крупномасштабное прикрытие. Но Миронов с Власовым собрались эти деньги прибрать к рукам, причем с помощью организованной группировки под началом Власова, очень опасных и серьезных мужчин, не чета молодчикам Дергача!

Мне приказали нанять его банду для того, чтобы захватить баркас и проинструктировать водолаза. Потом внезапно поступил приказ подписать контракт с ним, – Аночкин кивнул на киллера, – на голову самого Дергача. Дали инструкции уничтожить и баркас, и всех, кто на нем. Только водолаза привезти живым и отдать людям Власова. Для чего все это было сделано, я не знаю.

– Ты что-нибудь знаешь про Дергача?

– Я знаю, что он его не убил, – чиновник опять кивнул на Диму. – А знаю потому, что, если бы убил, пришел бы за деньгами.

– Ладно, давай дальше.

– Дальше самое главное: Власов, уж не знаю, по инициативе Миронова или по собственному желанию (потому что связи Миронова с этим делом вообще не прослеживаются, это лишь мои размышления), собирается организовать террористический акт. Когда теплоход «Максим Горький» с Батыровым на борту будет проплывать в том районе Волги, где сосредоточены частые острова, люди Власова захватят корабль, пользуясь тем, что водолаз остановит его, что-то там повредит.

– А что произойдет на корабле? – спросила я, обдумывая ход рассуждений Аночкина и пытаясь найти в них возможную ложь. – Что на корабле?

– Точно сказать не могу: в мои функции входило передать Власову уточненное расписание и маршрут предвыборной поездки Батырова, устранить Дергача и всех свидетелей захвата баркаса, а также передать Власову список кодов к замкам сейфов, в которых повезут деньги.

– Вот это твою мать! – вспылил Сергей, багровея.

– Тихо! – прервала я. – Ты не договорил! Что еще от тебя требовалось?!

– В-все! – быстро ответил Аночкин, мотая головой и стряхивая катящиеся по лицу капли пота. – Больше н-ничего!

Я неотрывно смотрела ему в глаза с нарастающим выражением презрения и сожаления.

Сергей, внимательно наблюдавший за происходящим, потянулся за подогретой смесью, источающей самый мерзкий запах изо всего, что только могло пахнуть. Дима насадил на вилку два луковых кольца.

– Н-нет! – нервно воскликнул Аночкин, моргая. – Прекратите!

– Ты сам должен сказать – и про Куролесова, и про Казанова! – крикнула я в лицо старику.

Он сдался.

Сжался, сложился, оплыл.

– Куролесов получил точно такое же предложение от людей Власова. Он был советником Батырова по национальному вопросу. Честный очень, – остатки ненависти и злости ко всему происходящему выплеснулись в ругательство. – Начал копать под Власова. Обнаружил мою связь с ним. Я ему предлагал! Я ему советовал! Я его просил! Я ему приказывал! Я напоминал о наших женах и детях! – Аночкин замолчал, тяжело дыша.

– Понятно, – кивнула я, – теперь про Казанова.

– Начальник охраны Батырова, – мертвым голосом продолжал Аночкин, – штат из шестнадцати человек. Он знал все о готовящемся расписании, об охране и мерах безопасности. Основная задача была расспросить и убрать его.

Вроде бы старик сказал правду.

Но меня мучило неотступное ощущение лжи. Может, что-то недоговорил?..

Понимание пришло внезапно, когда усталый мозг наконец сопоставил факты.

– Ага! – торжествующе заявила я. – Убийство Казанова должно было сразу же дать информацию к размышлению для аналитиков Батырова. Исходя из ситуации легко было заключить, что произошла утечка информации из круга доверенных лиц. Ты бы, Аночкин, полетел среди первых. Поэтому смерть Казанова нужно было организовать так, чтобы все восприняли ее как несчастный случай. А то и вовсе как нечто, ничего не значащее.

– Ты что имеешь в виду? – спросил удивленный Тенев.

– К вам в отдел поступало заключение о СМЕРТИ Казанова?

– Нет, он просто исчез двое суток назад.

– После этого донесения ты виделся со своим начальством, связывался с отделом?

– Когда бы я успел?!

– Так вот, я поняла, в чем тут дело! Казанов погиб. Но все думают, что он жив. Потому что на месте Казанова сейчас фигурирует живой человек, исключительно похожий на него. Двойник. А ты просто имеешь устаревшую информацию: скорее всего Казанов исчез, а потом возник как ни в чем не бывало. Вот уже двое суток на его месте – двойник!

– Двойник? – недоверчиво поджал губы Сергей. – С чего ты взяла? Откуда вся эта фантастика?

– А с того, что Дергач, когда допрашивал меня, проронил фразу: «Аночкин у меня на веревке, если со мной что, так и он сразу же… Да и его подставной начальник охраны тоже!»

Вот что было основной тайной Аночкина и главным козырем Власова – ложная смерть Казанова! Губернатор, несмотря на все произошедшее с нами, с людьми на островах и с баркасом, до сих пор не знает, что на него готовится покушение, что через кого-то (не будем тыкать пальцами!) прошла утечка информации! Более того, из всех знавших или подозревавших истину в живых остались только Власов с его ребятами, вот он, – я указала на старика, – и мы трое!

Аночкин! Быстро!

Он вздрогнул, замер. Потом негромко ответил:

– Да. Все правда. – Голос чиновника был голосом приговоренного к смерти. Мысленно я пообещала помочь ему в меру сил.

Несколько секунд все молчали, осмысливая сказанное.

Аночкин молчал, опустив голову как можно ниже, вжавшись лицом в колени. Плечи его тряслись.

Он боялся умирать. Мне было жаль его.

– Получается, – наконец разродился Сергей, – что мы ничего не в силах сделать, потому что не можем попасть на корабль губернатора. Единственный выход – прокуратура, срочная дача показаний и свидетельство раскаявшегося Аночкина. Тогда все мы останемся в живых. Всех нас привлекут к уголовной ответственности, вас двоих посадят точно, меня вряд ли, Таню – очень возможно. Потому что стреляли, убивали и так далее!..

Батырова тем временем убьют, деньги переправят туда, куда нужно, и так далее, и тому подобное. – Сергей взъерошил волосы и замер, задумавшись.

– На самом деле все обстоит еще интереснее, – внезапно сказала я, стремительно вспомнив происходящее с самого начала. – До того как водолаз оказался в руках ребят Дергача, то есть стороны Власова, его взяли несколько мужчин совершенно другой группировки. И вот про них мы не знаем ничего.

– Аночкин! – приказал Сергей.

– Откуда мне знать?! – истерично воскликнул старик. – Мне дали наводку люди Власова, велели передать дело ребятам Дергача и ему самому, пусть очистят остров и возьмут водолаза! Я и сделал все! Заодно закопали трупы и убили Куролесова.

– Перед смертью он назвал адрес квартиры, где держали водолаза те, кто его похитил! – сказала я, поворачиваясь к чиновнику, который бледнел быстрее, чем умирающий. – И что же вы предприняли, узнав этот адрес? Выяснили, кто нанял Куролесова?

– Да, – одними губами прошептал он. – Его все-таки наняли – те, первые, они как-то завербовали его, хотя мне это не удалось. Он ведь еще и специалист по подводной технике, это его первое образование… было!

– Так кто они?

– Не знаю! Я там не был! Несколько власовских мужиков отправились тут же, как только я передал. Я с ними не связывался после этого!

– Итак, мы имеем три нити, по которым можно пойти, – подвела итог Таня Иванова, принимая на себя обязанности спикера. – Первая – органы, куда мы можем сообщить все, что знаем, и оказаться не у дел, а в камерах предварительного заключения.

– Там люди Миронова. Если он причастен к этой афере или если Власов имеет на него некоторое влияние, нас не станет уже через несколько часов, – прохрипел Аночкин. – О-ох, дай-йте мне в-валидоолу… в левом к-карманее!.. – Он внезапно начал синеть, так быстро и страшно, что я замерла, не успев понять, что происходит.

– Х-хых!.. Хааа… – хрипел он, дергаясь всем телом, пытался завязанными руками добраться до галстука, освободить горло.

– Черт, только этого не хватало! – оранул Дима. – Откачивайте его!

* * *

– В общем, первый вариант отпадает по причинам, известным нам еще со времен комиссара Катани: органы коррумпированы, – мрачно кивнула я. – Мы не можем рисковать, слишком велика вероятность нарваться не на того человека! Значит, остается вторая или третья нить…

– Что за нити-то? – не выдержал простодушный Дима.

– Можно попытаться перехватить людей в городах, тех, что переводят и готовят к погрузке деньги, и попытаться разговорить их, не важно, какими методами. Но это долго и неясно – хрен знает, сколько их, где они базируются, как осуществляется доставка денег… Поэтому нам остается один путь: пробраться на «Максим Горький» и ждать покушения там, по возможности предупредив о нем Батырова. Я думаю, следует поступить именно так!

– Западло! – воскликнул Тенев, разводя руками и убирая непослушную прядь со лба. – Ты не смотрела, от какого числа была в машине «Наша губерния»? Двухнедельной давности! А Батыров на «Максиме Горьком», вместе с Расстриговым и звездами эстрады, уже двенадцать суток находится в плавании по заготовленному маршруту! Они возвращаются в город послезавтра – вот срок, к которому сейфы должны были быть доставлены в «Эко-банк»! В общем-то, они провели эти две недели в полном отрыве от криминальной хроники. Поэтому у них и не было времени понять, что готовится покушение, и организовать повышенные меры безопасности или просто отменить рейс – они просто не могли даже заподозрить, что происходит что-то не то – Казанов, вернее, лже-Казанов, все время с ними! А о взрывах и стрельбе на их маршруте они не узнают – об этом позаботится Миронов!