Текст книги "Выживут профи"

После завтрака еще один персонаж – жеманный личный стилист Нинэль – вызвал меня в будуар для нанесения макияжа, мы должны были ехать в яхт-клуб на деловой завтрак для представителей женского предпринимательства.

Пока стилист наносил косметику, я завалила его вопросами: давно ли он работает на Нинэль? Как он добирается до ее квартиры? Не видел ли он подозрительных личностей возле жилого комплекса?

Рудик, а именно так представился мне парень с припудренным лицом и налакированным коком из волос, охотно болтал и рассказывал сплетни обо всех на свете:

– Я уже семь лет как ее крашу, она же настоящая королева. С юмором женщина, не обижается, что ее так называют – Колбасная королева.

Меня всегда ее водитель забирает из дома и привозит сюда, у меня же целый чемодан косметики, думаешь охота с ним по метро или такси таскаться. Тем более это все из Франции, стоит бешеных бабок. Да и в общественном транспорте ездит деревня одна, могут и инвентарь повредить, завидуют моему внешнему виду, что я ухаживаю за собой, а не просто умылся – и красавчик. – Рудик кокетливо взбил свой чуб. – А подозрительных тут куча водится. Взять хотя бы из шестой квартиры мужика, вот он вечно с ружьем ходит, куда он шастает и в кого стреляет из этого ружья? А из первого подъезда модель, очень странная! Сейчас все себе делают пухлые губы, а она ходит с тонкими. Такая подозрительная, сумасшедшая совсем!

А недавно я предложил этому маленькому, ну который с картами вечно у Нинэль возится, намазать ему лысинку специальной мазью для роста волос. Так он от меня с таким визгом отмахивался, хотя я дипломированный бровист и трихолог, этот ясновидящий очень подозрительная личность! Какой нормальный человек будет с лысиной ходить! Это же неприлично!

И Александр, с бакенбардами. Он же жуткий тип, рассказывают, что у него все тело в татуировках, у него тут недалеко гараж есть, и по ночам он ходит туда. Однозначно маньяк!

– И что там делает? – Я подпрыгнула при слове гараж, но стилист нетерпеливо шикнул:

– Не шевелись, я делаю брови! Да кто его знает, что он там делает. Мне водитель рассказывал, что видел, как тот ночью шляется в заброшенном гаражном комплексе, там за пустырем, где еще один дом начали строить. Скоро здесь натыкают этих домов, как грибов, золотые метры. А может, и платиновые или бриллиантовые.

– А водитель что там делал, на пустыре ночью?

От моего вопроса Рудик округлил в ужасе глаза:

– Вот ты пока не спросила, я и не подумал. Ужас какой, тоже странный этот водитель, вечно улыбается. А одна рука как мои две ноги. Тоже маньяк! Как мне теперь с ним в машине ездить?! Он так подозрительно на меня в зеркало в салоне смотрит, кошмар!

После нанесения макияжа я решила прогуляться по квартире, чтобы опросить прислугу. Первым делом я проникла на кухню под предлогом получить бутерброд на второй завтрак. Жилистый повар вытащил мне из холодильника тарелку с остатками утреннего пиршества, разложил на столе половинку туши, достал огромный тесак и с азартом принялся рубить мясо. Я издалека через открытую дверь наблюдала за ним, от вида ошметков и крови сырная гренка не лезла в рот, а лихой рубака казался мне очень опасным типом. Повар вытер лоб, одарил меня милой улыбкой и прокомментировал:

– Не люблю мясо, если честно. Веганствовал одно время. Если бы не хорошая зарплата, то пошел бы работать в кондитерскую печь тортики.

Он вытащил из холодильника крохотное пирожное с изящной шоколадной короной и ягодкой вишни:

– Вот, угощайтесь. Это я сделал, Нинэль Федоровне сладкое нельзя, да и она сама предпочитает кексам хороший шашлык.

С осторожностью я надкусила пирожное, но оно оказалось очень нежным и пропитанным кремом. Повар с улыбкой наблюдал, как я пробую его творение:

– Пек бы тортики, еще я вяжу на досуге шарфы красивые и варю варенье из необычных ингредиентов. Пробовали когда-нибудь варенье из шишек? А из тыквы? А из лепестков роз?

Я отрицательно качала головой на все вопросы мужчины, тот вздохнул и оглядел горку рубленого мяса перед собой:

– Ну вот, сделаю рагу на обед.

А я поинтересовалась:

– Вы случайно не знаете, что за экологи Нинэль Федоровне угрожали?

– Нет, не знаю, – покачал головой повар. – Мне, если честно, не до этих всяких молодежных движений. У меня семья: жена-красавица, детки, дача вон есть. Да и веганом я был лет в шестнадцать-семнадцать. Ну знаете, гормоны играют, хочется мир под себя прогнуть. С возрастом прошло.

Я кивнула, соглашаясь.

После чего успела только проверить почту. Эксперт прислал заключение, из которого, если через терминологию продраться, выходило: кровь свиная, судя по степени свертываемости, разлита была в районе 3–4 утра, часов за шесть-семь до нашего прибытия. Надписи на стеклах выполнены той же кровью, почерк принадлежит предположительно мужчине, точнее скажет почерковед. Обнаружены следы кисточки: «белка», размер 10–12, судя по количеству оставленных волосков, низкого качества. Нанесение неумелое: нечасто хулиган кисточку в руках держал. Отпечатков пальцев, следов и прочего не обнаружено.

Собственно, по предыдущим происшествиям результаты те же: ничего не понятно. Краска была использована акриловая – колер самой расхожей марки, оттенок темно-красный.

Марта отписалась, что уехала с Грушей в турне по области. Как вернется – когда, не знает, – сделает. Я психанула: ну что мне мешало в тот же день, сразу, подхватить ее под ручку? Пара звонков – и нашелся бы нормальный спец по составлению фотороботов. А теперь – только ждать…

Ну и все, и успела я только в платье свое влезть, пистолет на бедре закрепить и сумочку взять.

Через полчаса, когда мы садились в машину, Быкова одобрительно взглянула на меня:

– Выглядим круто, курицы эти деловые облезут от зависти.

Быкова была в парадном наряде: красное платье, боа из горностая, крупные украшения с бриллиантами на шее, на руках и даже в пышной прическе из каштановых прядей.

Дорога до места встречи прошла быстро под рассказы Нинэль о своем прошлом:

– Я же родом из деревни, в городе уже тридцать лет, а каждый день снится мой старый дом из детства. За скотиной с пяти лет я начала ухаживать, в семь на рынок с матерью ездила, чтобы мясо продавать. А в десять лет одна уже стояла на рынке, первая сообразила, что можно не только куски мяса, но и готовый фарш, котлеты, нарезку продавать. Ко мне очереди стали выстраиваться! Продавцов наняла, ферму в деревне своей купила. А мне пятнадцать было, представляешь?! И так меня бабы ненавидели, продавщицы с рынка, соседки с деревни, коровницы с фермы, каждая норовила сплетню рассказать, грязью облить. С тех пор стараюсь с мужиками работать и общаться, хочется иногда по-женски посидеть, да потом слухов не оберешься. Сейчас вот едем в змеиное гнездо, сама увидишь – стервы и выпендрежницы, одно название, что бизнес-леди.

– Зачем тогда согласились на встречу? – удивилась я решению клиентки.

– Что ты как ребенок, это же лучшее место, чтобы узнать, как дела у конкурентов, их мужей и любовников, – хмыкнула Нинэль. – Девки упьются шампанским и начнут мериться, кто круче. Ты не теряйся, если что услышишь интересное, рассказывай мне.

Автомобиль заехал на парковку яхт-клуба, где уже стояли блестящие новенькие машины премиум-класса. Вышколенный администратор несся нам навстречу:

– Приветствую вас в яхт-клубе «Морской дьявол»! Нинэль Федоровна, прошу за мной, провожу вас на террасу, откуда будет удобно наблюдать за гонками парусников. Сегодня специально для прекрасных леди наш морской волк Анатолий покажет пару своих фирменных трюков. Повар яхт-клуба приготовил закуски в средиземноморском стиле, мало калорий и много вкуса!

При нашем появлении на открытой площадке с мягкими диванчиками и сервированными столами затих шум женской болтовни и несколько десятков глаз ощупали нашу парочку с ног до головы.

Первой очнулась силиконовая блондинка в голубом брючном костюме, она раскинула руки в стороны и спикировала, как ястреб, в сторону моей клиентки:

– Нинэээль! Как я счастлива тебя видеть! Правильно, что ты не страдаешь из-за мерзавца Мирзояна, какой подлец, променял тебя на молодую куклу!

– Уже обсудили, с три короба наврали, – прокомментировала мне тихо Быкова, но при этом натянула улыбку и завопила в ответ: – Дуууся! Ой, то есть Диана, никак не привыкну к твоему новому имени! Рада видеть, что очередная пластика прошла удачно! Так и не скажешь, что ты пенсионерка.

Я буквально почувствовала, как Дуся-Диана зарычала внутри, но снаружи на гладком лице сохранялась улыбка в 32 зуба. Пока дамочки пикировались ядовитыми любезностями, я прошлась по веранде. На крытой полосатой парусиной деревянной площадке разместились десять женщин разных возрастов и калибров, они сидели на мягких плетеных диванчиках, вокруг сновали официанты, держа на подносах бокалы с шампанским или закуски в хрустящих тарталетках. Я взяла кружку с травяным чаем и заняла местечко в самом темном углу веранды, откуда не было видно причал, зато отлично просматривалась вся терраса и участницы бизнес-встречи.

На соседнем диванчике устроились две женщины, судя по их глобальному сходству, мать и дочь: обе в длинных платьях из тонкого кашемира, обе с жидким льняным каре и узкой смазанной линией губ. Старшая вполголоса поучала младшую:

– Вон та, в шубе, Быкова Нинка, Колбасная королева. С ней хорошо бизнес делать, удача липнет. Замужем шесть раз была, между прочим.

– А рядом? – невинно интересовалась младшая.

– Силиконовая бомба Дуська Крылова, Сырная королева.

– Тут все королевы? – удивлялась дочь.

– А то! Вон там большеротая в шляпе – мусорная принцесса. – Женщина глазами указала на двух девушек, которые с хихиканьем исследовали грубые канаты, служившие декором для веранды. – Папашка ее всеми помойками столицы заведует.

Рафинированные «королевы» восторженно отпаивались шампанским, загорелый и мускулистый Толик демонстрировал возможности яхты, заставляя дам восторженно ахать. А я наблюдала за обстановкой.

Где-то через час яхта причалила к берегу, и Нинэль, чуть покачиваясь после шампанского, побрела на берег, махнув рукой:

– Пока, курицы! Еще встретимся!

Я последовала за ней.

В машине клиентка угнездилась под пиджаком водителя и забылась кратким сном, а я воспользовалась случаем и засыпала парня вопросами о его работе у Нинэль. Но на все мои попытки он философски вздыхал и отвечал:

– Да кто ж его знает, всяко бывает.

– Когда машины облили кровью, ты не заметил подозрительных людей возле жилого комплекса?

– Да кто ж его знает, всяко бывает.

– У Нинэль Федоровны много недоброжелателей, кто мог так ей насолить, испортить имущество?

– Да кто ж его знает, всяко бывает.

Я показала ему фотографию парней с видеозаписи, которые вскрыли дверь с помощью кода от замка:

– Знаешь этих парней? Где они могли взять код от парковки под землей?

– Да кто ж его знает, всяко бывает, – все так же рассудительно отвечал водитель.

В гараже мы вдвоем помогли женщине дойти до квартиры, где она немедленно раздала указания всей прислуге от повара до Щавельского. В квартире началась суматоха: Санька без остановки говорил по телефону и открывал двери, официант бегал с тарелками из гостиной в спальню, а в апартаменты все прибывали и прибывали посетители – курьеры с документами, массажист с набором для иглотерапии, врач с капельницей и доставщик продуктов со свежими фруктами.

Я пережидала приступ активности Нинэль у себя в комнате, когда Александр с неизменной сдержанностью сообщил, что завтра предстоит поездка в Таиланд, и вручил мне пакет с визой и билетами. А заодно и горсть «жучков» всех мастей и образцов: такие всегда пригодятся.

В очередной раз подивившись решениям своей клиентки, я поинтересовалась, могу ли воспользоваться машиной из местного автопарка. На что получила уверенное согласие и ключ с кодом от гаража. Нинэль я убедительно попросила без меня из апартаментов не выходить, сказала, что еду за босоножками и парео – нужно же чем-то прикрываться на пляже… И отправилась в подземный гараж.

«Жучки» очень быстро заняли свои места по стенам и были настроены реагировать на малейшее движение. Надеюсь, мышей здесь нет.

Выехав во двор, смоталась за босоножками для отвода глаз. Вернулась уже глубокой ночью – пробки. Нинэль забылась глубоким сном после всех процедур. В апартаментах царила тишина, все сотрудники мирно сопели в своих комнатах; я на цыпочках прокралась к себе и принялась собирать вещи к завтрашней поездке. Неожиданно мое внимание привлекли тихие шаги, я прильнула к двери ухом – по общему коридору кто-то крадучись прошел к выходу, бесшумно открыл дверь и так же очень аккуратно щелкнул замком после выхода. Я прихватила «глок» и заторопилась следом, возле двери подъезда замерла в ожидании, не слышно ли шума. Во дворе уже никого не было, только калитка ограды почти закрылась за спиной таинственного гуляющего, я ускорилась, чтобы не потерять след. Плотно прижавшись всем корпусом к ограде в особо густой тени, я замерла, дорожку вдоль забора до аллеи освещали фонари двора жилого комплекса, по ней уверенно шел личный помощник Быковой, Александр. Он был одет в черную футболку и джинсы, так что при ярком свете уличного освещения было видно, что вся кожа у него покрыта татуировками, кроме лица. Я подождала, пока он скроется в темной аллее, и бросилась следом, в голове промелькнула мысль о том, что не зря я прихватила, помимо пистолета, в карманах куртки и наручники, Александр в новом амплуа выглядел очень опасным типом: густая поросль на лице, агрессивные рисунки по всему телу, мрачная одежда черного цвета и высокие сапоги-берцы с тяжеленной подошвой. Несколько минут мы обходили дом, потом мужчина пересек пустырь, где начали рыть котлован для будущей стройки, и скрылся в длинных рядах старых советских гаражей. Здесь я действовала уже смелее, все столбы, лампочки и провода в этом заброшенном гаражном комплексе давно были разворованы, так что среди металлических коробок зияла беспросветная темнота.

Я несколько секунд позволила глазам привыкнуть к темноте и двинулась следом за Александром, чтобы убедиться в его преступных намерениях. Вдруг из темноты с визгом выскочил мощный мотоцикл, ослепил меня ярким светом фары и умчался вдаль со страшным ревом. Я топнула от досады ногой, объект слежки умчался на мощном мотоцикле, и теперь его след утерян. Но рев раздался снова, мощная машина в несколько секунд подлетела ко мне, за рулем экипированный гонщик в шлеме. Парень приподнял забрало шлема, и под ним оказались знакомые бакенбарды.

– Садись. – Он кивнул мне на место за своей спиной и протянул второй шлем. – Я сразу заметил, что ты за мной крадешься. Делаешь свою работу, да? Давай прокачу тебя и покажу, откуда такие слухи обо мне.

Мне ничего не оставалось, как крепко усесться за спиной мужчины, натянуть шлем и со всех сил держаться руками за его торс. Александр нажал на газ, и мотоцикл понесся по ярким дорогам Москвы. В столице шумела ночная жизнь, к нам со всех сторон присоединялись другие байкеры, они приветственно гудели друг другу, сливаясь во все более плотную колонну. В конце пути мы остановились у странного строения, откуда раздавались оглушительная музыка и крики. Все стены старого длинного здания, которое когда-то было складом или заводом, украшали яркие граффити и хулиганские надписи. Александр кивнул, чтобы я не отставала, и шагнул за хлипкую деревянную дверь. В помещении было оживленно, по всем углам стояли кушетки и кресла, машинки с острыми иглами, наборы красок и другие аксессуары для создания татуировок. Гремела музыка, клиенты и сотрудники все в ярких рисунках, болтали, оживленно выбирали эскизы для очередного рисунка. Александру кивнул молодой администратор с кучей пирсинга и бритым наголо черепом.

– Привет, Пушкин! К тебе клиент по записи, на коррекцию, уже ждет на твоем месте.

– Ну что, со мной пойдешь на процедуру или, может, пока подберешь рисунок, с удовольствием набью тебе татуху. Со скидкой, как коллеге. – Парень с ухмылкой ждал моего ответа.

– Пока журнальчики полистаю, – отказалась я от такого предложения и уселась на дощатую скамейку.

Администратор с нескрываемым удивлением рассматривал меня с головы до ног:

– Чистенькая, ни одной тату? Ты первый раз, что ли? Не бойся, Пушкин хорошо колет, он уже десять лет этим занимается. Если хочешь, налью пятьдесят грамм коньячка, для релакса.

Я опять вежливо отказалась. Но тот оказался очень общительным парнем:

– Да ты не стесняйся. Вон кулер, если горло от страха пересохнет. Коньяк у нас тоже вполне официальный, мы же тату-бар. И нальем, и наколем. Все лучшие мастера в столице у нас работают. Это же как хобби, один раз украсишься, и потом остановиться уже невозможно. А может, ты прокол хочешь? Язык, губы, уши? На сосках тоже делаем, но это по записи. Рузанна освободится и кольнет тебе все, что пожелаешь. – Парень ткнул в пухлую энергичную женщину с огромными дредами, она пританцовывала и одновременно прокалывала парню язык, крепко прихватив розовую плоть сильными пальцами.

– Сейчас сеансы только начались, у нас многие в ночь работают. Чтобы и весело, и полезно. В час ночи шоу начнется – шибари. Слышала о таком? Специальное связывание веревками.

Я вздрогнула, потому что наткнулась взглядом на густую сеть из разного калибра канатов и крюков, свисающих с потолка.

Видимо, на моем лице отразились эмоции, потому что бармен или администратор налил мне в стаканчик кофе и плеснул туда немного горячительной жидкости.

– Думаю, тебе поможет. Здесь своя атмосфера, не парься. Никто не обидит, только с виду грозные. А так почти никто не пьет, никаких драк, все стерильно и только при согласии клиента. Мы строго по закону работаем.

Я кивала под рассуждения разноцветного бармена, с каждым глотком расслабляясь и с любопытством разглядывая своеобразных посетителей и сотрудников этого бара.

Через час Пушкин закончил работу и снова предложил мне сделать небольшое тату на память. Я выдохнула, но решила оставить такое мероприятие на «когда-нибудь потом».

– Слушай, а когда ты высыпаться успеваешь? – полюбопытствовала я, решив, что после такой поездочки можно и на «ты» перейти.

– Так не каждую же ночь мотаюсь, только по записи да в выходные если, – охотно ответил он. – С Нинэль – ради денежного интереса работаю, да и не пропадать же диплому – я все-таки экономист. А тут – для души. Ты не думай, я за ней присматривать стараюсь как могу. Как мамка она мне, хорошая тетка, душевная. В свое время взяла меня на работу без опыта всякого, только с образованием. Поднатаскала, меня сейчас хоть в какую корпорацию с руками оторвут – уже не раз переманивали. Но я отказываюсь: мне и здесь неплохо.

Парень довез меня обратно на своем железном коне, а от гаражей мы уже шли, свободно болтая, как давнишние приятели.

– Так ты знал о слухах о тебе? – Наконец можно было задать мучивший меня вопрос.

– Конечно. – Пушкин рассмеялся. – Я давно увлекся татуировками, уже десять лет такой расписной. Каждая тату имеет для меня свое значение, вот это портрет моей мамы, это стилизованная нотная грамота в честь дедушки-композитора. Но каждому не объяснишь, много кто косо смотрит на такое увлечение, считают бандитом. А в апартаментах Нинэль есть кому разносить слухи о сотрудниках. Стилист меня боится, от любого слова чуть ли не в обморок падает, но при этом всем своим клиенткам растрепал, что у Быковой личный помощник бандюган, сбежавший с зоны.

– У тебя дедушка – композитор? – удивилась я снова.

Пушкин рассмеялся:

– Я коренной москвич, мама – профессор филологии, папа – переводчик с французского, один дедушка – композитор, второй – военный врач, бабушки тоже все как на подбор – архитектор и научный работник. За мной поколения интеллигентов, с малых лет занятия языками, математический лицей, общение с детьми только из профессорских семей. Так меня это все достало, что на третьем курсе морской академии я забрал документы, перешел в эконом, сам поступил, между прочим, на бюджет, женился на обычной девушке из провинции, сделал свою первую татуировку и купил свой первый байк. Несколько лет прошло, прежде чем родные приняли мой образ жизни – тусовки с байкерами, работа татуировщиком, никаких светских чаепитий и кремлевских елок. Но с такой работой семью не прокормишь, я хоть и развелся с тех пор, но деньги нужны на ребенка. А Нинэль Федоровна на мои татуировки не обращает внимания, она смотрит, как человек в работе себя показывает. Так что днем я личный помощник у бизнесвумен, а ночью гонщик и татуировщик. Нинэль даже нравятся эти слухи обо мне, льстит ее самолюбию, что соседи и знакомые ахают от такого опасного личного помощника.

– Выглядишь ты и правда… грозно. Особенно во всей этой амуниции вместо строгого костюма, – подтвердила я.

– Да уж, ты бы видела свое лицо, когда я на мотоцикле выскочил из-за гаражей. Извини, это была жестокая шутка.

– Да ничего, – миролюбиво простила я Александра. – Это надо, чтобы я не была такой самоуверенной. Ты работаешь с Нинэль постоянно, как думаешь, кто может творить все эти хулиганские выходки? Ведь они происходят практически каждую неделю.

– Думаю об этом каждый день. Ты видела характер начальницы, когда она в гневе, может легко обидеть. Да потом отходит, приносит извинения и щедро компенсирует, но не всегда деньгами можно исцелить уязвленное самолюбие. Так что, если составлять список ее недоброжелателей, нам тут до утра придется сидеть. А вообще напоминает сумасшедшие выходки экологов, на заводах Нинэль регулярно такое бывает. То с плакатами выходят, то голодовки организуют. Другие фабрики выбрасывают отходы в реки, загрязняют атмосферу, а экоактивистов волнуют только бедные коровки и овечки. Может быть, кто-то из них разнюхал, где живет Нинэль, а потом как-то раскопал доступы и ключи. Мы не в особняке живем, соседи, охрана, каждый день курьеры приезжают, сторонний клининг. А про десятки уволенных сотрудников в приступе гнева и не говорю. Тяжело тебе будет найти преступника. С другой стороны, экологи – ребята мирные… Ну потопчутся с плакатами. Я болтал с ними: они… ну вот как буддисты, что ли. Хотят, чтобы люди жили дружно со зверями, чтобы питались в идеале праной, в крайнем случае – растительной пищей. И рассказывают об этом, хочешь ты слушать или нет…

В коридоре мы тепло распрощались, и я, проверив почту и ничего нового не обнаружив, сбросила видео приятелю, сбросила другому ориентировку на таролога и легла спать.

После долгой ночи было тяжело вставать, хорошо, что я приготовила сумку заранее. С рассветом явилась во двор к общему сбору возле отмытой красной «Ауди», откуда уже выглядывала кислая физиономия таролога, а в багажнике и в салоне громоздились пухлые чемоданы. Из заботливо натертого до блеска «Лексуса» мне махнула призывно Нинэль:

– Со мной садись, отдельно поедем. Видеть никого не хочу.

Женщина была в плохом настроении, несмотря на усилия массажиста и врача. Она меланхолично жевала хрустящие чипсы из большого пакета и страдала вслух:

– Ничего нельзя. Алкоголь нельзя, после шести есть нельзя, торт нельзя. Даже вон чипсы нельзя. А я хочу! У меня, между прочим, душа болит, внутри все от тоски стонет!

Нинэль закинула в рот щедрую пригоршню чипсов и со вздохом развалилась на кожаном сиденье:

– Полетим сейчас к морю, может, там отпустит. Щавельский говорит, на мне сглаз или порча, конкуренты и завистники кругом. Так и сыплются беды, я уже устала осторожничать. Скоро ты там, Женька, найдешь врагов моих? Подальше улетим из этого змеиного гнезда. На вилле поживем полгодика, хоть и скучно мне отдыхать, хочу работать! Что бы там звезды и карты ни советовали, прямо изнутри все кипит – горы бы сейчас свернула!

Женщина с тоской засмотрелась в окно:

– Сейчас бы прогуляться по улицам, мороженого поесть в парке Горького. В Москву первый раз приехала на поезде и сразу на вокзале три порции эскимо купила, у нас в селе такого не продавалось. На себе тушу свиньи приперла, выменяла на комнату в рабочей общаге у коменданта. Несколько лет там прожила, даже приватизировала потом эту комнату. Жилье первое было крошечным, диванчик, тазик на табуретке и шкафчик. Гостей привести стыдно, зато женихи у меня были все из богатых, сын дипломата, сын депутата. Разрешала им себя только до остановки проводить, чтобы не видели, как я живу. А я Володьку выбрала, такого же мальчишку деревенского, который за своей мечтой в столицу прибыл.

Каждый вечер с Володькой в парке гуляла.

Он мне эскимо покупал, мы же все до копейки в бизнес первые пять лет вкладывали. У меня единственное платье было, сарафан белый в розовый цветочек. Володька каждый день комплимент этому платью делал, как оно мне идет, и мороженым угощал на сэкономленные деньги, на трамвае зайцем катался ради моего эскимо.

Сейчас у меня мужей куча, платьев полный шкаф и мороженого полный холодильник. А удовольствия того нет…

Всю оставшуюся дорогу в аэропорт Нинэль молчала, а я старалась не беспокоить ее взрывную натуру, после бури наступило ностальгическое затишье.

На пункте досмотра аэропорта нас задержали надолго, так как хмурый сотрудник долго рассматривал на экране содержимое сумки-холодильника, а потом категорично заявил:

– Такое нельзя, нужны документы специальные на ввоз продуктов.

Моя клиентка была возмущена до крайности:

– Какие еще документы, это пельмени и колбаса! Паспорт им заграничный оформить или визу шенгенскую?

– Откуда я знаю, что в ваших пельменях? – упорствовал таможенник. – Напихают всякой гадости. Не пущу!

– Какая гадость, да там парное мясо! Все по классическому рецепту, говядина и свинина напополам, лук, соль, перец. – Женщина вытащила из сумки один пельмень, разломала его пополам и сунула под нос упрямому работнику таможни. Но тот лишь скривил губы в недовольстве.

Нинэль Федоровна вздохнула, изобразила милую улыбку и интимно заговорила с мужчиной вполголоса, тот хмурился, крутил головой, с сомнением поднимал брови, но в конце сдержанно кивнул головой. Быкова вручила ему скромным жестом по пакету каждого вида наших запасов.

Через час ожидания сотрудник появился с сытым выражением лица, вытирая лоснящиеся губы:

– Проходите, экспертиза проведена. А со скидочкой можно у вас еще купить? Там коллеги чуть не подрались из-за краковской.

Колбасная королева расцвела от такого вопроса, она вытащила из сумки и вручила сотруднику пачку буклетов, визиток службы доставки, скидочную карту постоянного клиента. Слух о краковской, видимо, разнесся по всему аэропорту, так что все сотрудники, которые встречались на пути, с умильными глазами ждали, когда Быкова нырнет в свою сумку и выдаст им заветную карточку с логотипом в виде колбасного кренделя.

В частном самолете женщина уединилась в отдельном отсеке, куда был призван и Щавельский с картами и прочими приспособлениями для предсказания будущего. Я же расположилась в удобном кресле с блокнотом в руках, мне нужно было составить план поиска злоумышленников, так как перспектива пережидать черную полосу в жизни Нинэль Быковой полгода на вилле в Таиланде меня не вдохновляла. После переписи всех отвергнутых поклонников, возможных конкурентов и злобствующих королев я с грустью перелистывала третью страницу блокнота, ведь это только люди, откровенно показывающие свой негатив к Быковой, а сколько людей в близком окружении, которые не показывают свою двойственную натуру. А недоброжелатели все как на подбор люди влиятельные и с большими финансовыми возможностями, которым ничего не стоит подкупить как охрану дома, так и фирму – производителя кодовых замков, да можно просто нанять хакера и взломать базу данных с кодами. От печальной перспективы разобраться с толпой потенциальных преступников я задремала и проснулась уже от толчка колес шасси о взлетную полосу.