Текст книги "Все о мужских грехах"

– Что-то не помню я, чтобы они письма получали, – с подозрением глядя на меня, сказала Смирнова.

– Так они Манане Георгиевне на рабочий адрес писали, в поликлинику, – там-то не потеряются, – нашлась я.

– И то верно! – согласилась она, покачав головой. – У нас тут такой бардак!

– Ну, вы скажите хоть, как они жили тут? – попросила я. – А то в письмах она писала, что у нее все хорошо, а как на самом деле было?

– А так и было! – ответил Смирнов. – Мы сюда приехали, когда они здесь уже жили. Держались они… Ну, как вам сказать?.. Обособленно! – нашел подходящее слово он. – Дружить – ни с кем не дружили, но, если чего попросишь, Манана всегда поможет. Укол там сделать, давление померить, ребенка посмотреть, а то и вылечить… Отзывчивая она была! Жалко было, что уехала!

– Так если у нее врагов не было, кто же ее убить грозился? – удивилась я.

– А черт его знает! – пожал плечами Смирнов. – Мужик какой-то!

– У нас тогда сын температурил, – сказала его жена. – Вот я все в окно и поглядывала – Манану ждала, чтобы она его посмотрела. Сандру-то я видела, как прошла. Еще спросила у нее, когда, мол, мать придет, а она мне в ответ, что попозже. Вот я ее и высматривала. А тут вижу, идет она! Я обрадовалась, и вдруг мужик какой-то выскочил – и к ней. За плечи схватил, трясет и орет что-то. Я в коридор метнулась…

– Я с мужиками на лестнице курил, – пояснил Смирнов.

– Вот-вот! – покивала его жена. – И кричу ему, что Манану, мол, бьют!

– Ну, тут мы все вниз по лестнице скатились – и на улицу! – продолжил Смирнов.

– А я окно открыла и кричу тому мужику, чтобы он Манану в покое оставил, – рассказывала его жена. – Слышала только, как он орал: «Куда ты ее дела? Отвечай, сука! А то пришибу на месте! А еще лучше хахалю твоему все расскажу, тогда сама в петлю полезешь!» А тут наши высыпали – и к нему! Уважали тут Манану, ничего не скажу!

– Вломили мы ему хорошо! – удовлетворенно сказал Смирнов. – Так наподдали, что долго он еще на снегу лежал, а потом гляжу – нет его уже. Ушел, значит!

– Я в дверях стояла, видела, как она шла, – вздохнула женщина. – Белее снега была! Шла и все причитала: «Вай мэ! Вай мэ!», то есть «Горе мне!», – объяснила она. – К себе зашла и слышу – что-то по-грузински дочке говорит. Та заплакала. Ну, я подождала немного, пока она успокоится, а потом постучала все-таки – сын же болел. Зашла, а они вещи собирают! Я говорю: «Манана! Ты чего?», а она мне со слезами, что, мол, не будет у них теперь здесь жизни.

– А почему, не объяснила? – спросила я.

В ответ Смирнова пожала плечами и проговорила:

– Но сына нашего она в тот вечер посмотрела и лекарства сказала, какие принимать. А наутро как ни в чем не бывало, смотрю, в автобус садится. Одна, правда. Ну, думаю, успокоилась и решила не уезжать! А потом вижу – такси приехало! Ближе к вечеру дело было! Вынесли они с Сандрой сумки – и все! Не попрощалась даже ни с кем!

– Наверное, не хотела, чтобы ее расспрашивали, – предположил Смирнов. – Вы же, бабы, как со своими вопросами впиявитесь, так от вас и не отвяжешься!

– Да уж! – вздохнула я. – Расстроили вы меня! – и как бы между прочим спросила: – А потом Манану здесь никто не искал?

– Не знаю! – пожала плечами женщина, внимательно глянув на меня.

– Я потому спрашиваю, что, если она так внезапно уехала, то ее знакомые могли ее искать, – объяснила я. – Если Манана с ними, как и с вами, не попрощалась, то они могли встревожиться, когда она пропала, и прийти сюда. А вдруг они вахтерше адрес свой оставили или телефон, чтобы та им сообщила, если от Мананы какая-нибудь весточка придет! Вот я и хочу с ними встретиться и поговорить – вдруг она им написала или звонила.

– А-а-а! Поняла! – сказала женщина. – Только вахтерша-то у нас новая, она уже потом появилась.

– А адрес прежней вы не знаете? – с надеждой спросила я.

– Не знаю, – с сожалением сказала она.

– Так у Митьки спросить надо! – воскликнул Смирнов. – Он к ее дочке клинья подбивал, а она его отшила! Да и правильно сделала! Толку от такого мужика в доме, как от козла молока!

– От тебя больно много толку! – вскинулась его жена. – Сколько уже прошу полку повесить, а у тебя все руки не доходят! У мальчишки все учебники навалом лежат! А так стояли бы себе по порядку!

– Да прибью я! Прибью! – привычно отбивался он, а потом поднялся и пошел к двери.

– Ты куда? – возмутилась она.

– К Митьке за адресом, – буркнул он.

– Только попробуй мне там хоть каплю выпить! – крикнула она ему вслед.

– Ну, дура-баба! – вздохнул он. – Мне же завтра на работу! Какая тут пьянка?!

Он ушел, а я попросила женщину:

– У вас ничего попить не найдется? – Жаренным на черт-те каком масле пирожкам было почему-то неуютно у меня в животе, и изжога мучила страшно.

– Квасу холодного хотите? – спросила она.

– Очень хочу! – сказала я.

– Он у меня домашний, ядреный, – похвалилась она, доставая из холодильника трехлитровую банку, которая тут же покрылась капельками влаги, и наливая мне от души полный стакан.

Я с удовольствием выпила его почти залпом и, отдуваясь, сказала:

– Спасибо! Очень вкусно!

– Еще хотите? – предложила она.

– Нет, спасибо! – поблагодарила я и спросила: – Вот вы сказали, что тот мужик кричал: «Куда ты ее дела?» А как вы думаете, что он имел в виду?

– А бог его знает? – пожала она плечами. – Может, вещь какую? А может, бумагу важную? Не знаю!

Вернувшийся Смирнов протянул мне листок бумаги и возмущенно сказал:

– Вот! Насилу из Митьки вытряс! Уже ничего не соображает, паразит!

– А где это? – спросила я, посмотрев на адрес.

– Как отсюда выйдете, – начал объяснять Смирнов, – так прямо через стройку…

– Какую стройку? – удивилась я, потому что ничего подобного поблизости не было.

– А! – махнул рукой он. – Это еще при Советах начали новое общежитие строить, а потом забросили, так что руины там сейчас, как после войны.

– Теперь поняла, – кивнула я, потому что руины действительно видела.

– Как через стройку пройдете, так направо до первого перекрестка, а там уже налево и прямо. Километра через два будет пивной ларек, а за ним опять направо. Как увидите дом с голубятней, так это он и есть. Ее Ольга Ивановна зовут.

– Спасибо вам большое за помощь и за квас! – сказала я, поднимаясь. – До свиданья!

Выйдя из общежития, я с большим подозрением посмотрела на руины и, естественно, не стала к ним даже приближаться, а села в машину и, протянув водителю адрес, сказала:

– Разбирайся как хочешь, но мне надо туда попасть.

Парень взял листок, посмотрел на него и присвистнул:

– Елкин гриб! Да тут сам черт ногу сломит!

– Ориентир – пивной ларек! – подсказала я.

– Так это мы запросто! Быть не может, чтобы его в округе никто не знал! – обрадовался шофер и резво взял с места.

Поплутать нам все-таки пришлось и к нужному дому мы добрались в начале восьмого. Когда машина остановилась перед добротными воротами, я вышла и постучала в калитку – в ответ тут же раздался лай большой собаки. «Этого мне только не хватало!» – вздохнула я и постучала снова.

– Кто это там, на ночь глядя? – донесся из глубины двора недовольный мужской голос.

– Мне к Ольге Ивановне, – крикнула я в ответ.

– Ну и на кой ляд тебе моя теща потребовалась? – спросил, подойдя к калитке, молодой мужчина.

– По делу, – кратко ответила я.

– А у нее сейчас всего и делов, что моих детей нянчить, – разглядывая меня, сказал он.

– Я с ее бывшей работы, из общежития, – объяснила я. – Мне нужно у нее кое-что узнать.

– Ну, проходи! – неприветливо пригласил он, отпирая замок. – Прямо по дорожке иди!

Я пошла и увидела рядом с крыльцом возле будки здоровенную кавказскую овчарку, которая при виде меня показала клыки и глухо зарычала.

– Спокойно, Дружок! – сказал мужчина, и я чуть не рассмеялась – более нелепой клички для этого зверя трудно было придумать.

Когда мы вошли в дом, мужчина громко позвал:

– Мать! Тут к тебе пришли!

– А, батюшки! – удивленно сказала появившаяся в дверях комнаты чистенькая, опрятная старушка. – Кто это по мою душу?

– Ольга Ивановна! Я к вам и надолго не задержу! – извиняющимся тоном сказала я.

– Да ты в комнату пройди! – пригласила она меня. – Чего же на пороге разговаривать?

– А так быстрее будет, – улыбнулась я и выдала ей ту же версию, что и Смирновым.

– Манану помню! – кивнула она. – И дочку ее тоже! И как приехали они помню! Обе такие зашуганные! Любого шороха боялись! Вещей-то у них с собой только три сумки и было! Одно слово – беженцы! Сандра-то сначала немая была! Детишки наши общежитские, бывало, позовут ее играть, а она все к Манане жмется. Вот горе-то матери! – вздохнула она. – Манана-то с дочки глаз не спускала, боялась за нее! Чуть что, тут же звала: «Сандрочка! Иди к маме! Иди, моя хорошая!» А потом ничего! Отживели обе! А там и Сандра заговорила! Они же как к нам попали! Манана сразу в горздравотдел пошла работу искать, вот ее в заводскую детскую поликлинику и направили! А уже оттуда ордер к нам в общежитие дали. Ну, собрали мы им мебель кой-какую, белье – у них же ничего с собой не было. И стали они жить. Но и потом они держались хоть и приветливо, но близко к себе никого не подпускали! А съехали-то они после того, как ее чуть не побили! Манану то есть!

– Можно поподробнее! – попросила я.

– Чего ж не рассказать? – удивилась она. – Тайны тут никакой нету! Тот день, я помню, мужик какой-то, ну, чистый уголовник с виду, еще днем пришел и Манану спрашивал…

– Русский? – спросила я.

– Русский, – подтвердила старушка. – Ну, я ему и говорю, что, мол, на работе она, а сама удивляюсь, чего ему от нее надо. Сразу же видно, что не пара они. Она-то женщина приличная, а он… – она махнула рукой. – Тут он про Сандру спрашивает, а я еще больше удивилась. А потом думаю, уж не отец ли он ее? Дочка-то не в мать пошла, хоть и грузинка по паспорту. А чего тебе, говорю, от девочки нужно? А он усмехнулся так… Нехорошо… И сказал, что поговорить с ней хочет. А девочке-то такой отец разве нужен? – спросила она меня.

– Думаю, что нет, – твердо ответила я.

– Вот и я так подумала, – согласилась она. – Десять лет об нем ни слуху ни духу не было, сидел, видать, а тут, нате вам, явился! Да разве от такого отца чего хорошего можно ждать? Зачем же девочку смущать? Жизнь ей портить? – спросила она меня и сама же ответила: – А незачем! Вот я ему и сказала, что уехала, мол, Сандрочка, что мать ее к родне отправила. Тут он как заорет: «Да ты, бабка, с ума, что ли, сошла? Я же точно знаю, что она в городе!» А я ему в ответ, что, мол, вчера и уехала. Зыркнул он на меня так зло и ушел. Слава тебе, господи, думаю! Решила я Манане, как вернется, все рассказать, да не успела. Видела в окно, как шла она к двери счастливая такая, а тут мужик этот как со стройки выскочит – и к ней! Схватил ее, трясет и орет что-то! Я и глазом моргнуть не успела, как мужики наши на улицу выскочили. Ох, и отметелили они его! – посмеиваясь, сказала старушка. – Ушли они потом, а он еще долго на снегу лежал. Я уже и беспокоиться начала, не убили ли они его часом. А потом – ничего, шевелиться стал, поднялся и пошел себе, уж не знаю куда.

– А он больше не приходил? – спросила я.

– Приходи-и-ил, – кивнула она. – Дня через два пришел и опять Манану спрашивал. А я ему в ответ, что, мол, съехала она на следующий же день. Ох, ругался он! – старушка даже головой покачала. – Еще чище наших мужиков! У тех-то хоть поймешь, чего они говорят, а этот? Слова какие-то непонятные, но видно, что неприличные. А потом почему-то мне пригрозил, сказал: «Ничего! Я эту сучку все равно достану! Мое от меня не уйдет!» – и ушел. Вот и все, дочка! Чего знала, то и рассказала!

– А Сандра с этим мужиком не похожи? – спросила я.

– Да что ты! – воскликнула она. – Сандрочка же красавица, а он? На левой брови шрам – разбили, наверное, нос, видать, сломанный – набок смотрит…

– На какой бок? – быстро спросила я.

Ольга Ивановна задумалась, посмотрела на себя в висевшее на стене зеркало и ответила:

– А направо! На его право!

– А глаза какие? Рост? Цвет волос? – перечислила я.

– Росту он повыше тебя будет, – медленно, вспоминая, сказала она. – Глаза черные, злые… Аж колючие! А волос вот не видела – в кепке он был.

– А татуировок на руках не было? – спросила я и объяснила: – Ведь вы же с чего-то решили, что он уголовник.

Ольга Ивановна опять задумалась, а потом сказала:

– А были, наверное… что-то синее мне запомнилось…

– Спасибо вам огромное, – искренне поблагодарила я ее. – Вы даже не можете себе представить, как вы мне помогли!

– Ай! – отмахнулась она, и я попросила:

– Вы не проводите меня до калитки? А то у вас там такой барбос сидит!

– Да не тронет он! – успокоила она меня, но все же пошла.

При виде ее овчарка бешено завиляла хвостом и даже – ей-богу, не шучу! – улыбнулась. То есть зубы-то она снова показала, но вот оскал был совсем не злобным, а каким-то радостным.

– Ты же мой Дружок! – старушка на ходу погладила собаку по голове, и та тут же плюхнулась на спину. – Ну, погоди! Вот гостью провожу и приласкаю! А то сидишь, бедненький, день-деньской на цепи!

Возле калитки я без малейших колебаний вложила Ольге Ивановне в руку сто долларов и тихонько сказала:

– Это только вам! Купите себе что-нибудь вкусненькое или побалуйте себя обновкой.

Разглядев, что я ей дала, старушка подняла на меня мгновенно ставшие серьезными глаза и строго спросила:

– Ты благое ли дело творишь, дочка? Не Иудины ли это деньги?

– Вот вам истинный святой крест, что благое, – сказала я и перекрестилась.

– Ты, видать, того мужика ищешь, что Манану обидел? – догадалась она.

– Его! – не стала лукавить я.

– Дай бог тебе удачи, дочка! – сказала на это Ольга Ивановна и перекрестила меня.

Я села в машину и, оглянувшись через плечо, увидела, что она стоит в калитке и крестит меня вслед – на душе тут же почему-то стало легко и спокойно.

– Куда теперь? – спросил водитель.

– В кассы «Аэрофлота», – не задумываясь ответила я, потому что делать мне в Ростове было больше нечего.

– Так они все уже закрыты, – недоуменно сказал он.

– А в самом аэропорту? – напомнила я.

– Там круглосуточные, – тут же спохватился он и спросил: – Так в аэропорт, что ли?

– Туда! – подтвердила я, и мы поехали.

Откинувшись на спинку сиденья, я подставляла лицо под струи наконец-то хоть немного посвежевшего от долгожданной вечерней прохлады воздуха и думала о том, что же это за мужик такой преследует Нинуа и где мне его искать. Хотя «где», было ясно и так – в Тарасове. Но вот почему он преследует Нинуа? Что именно он от Мананы требовал? Действительно какую-то вещь или Сандру? Да, решила я, скорее всего он имел в виду девочку – Ольга Ивановна ведь сказала ему, что той нет в городе. Но зачем она ему? Почему он так стремится ее убить? Одни сплошные вопросы без ответов. Пока без ответов, утешила я себя. Купив в аэропорту билеты на следующий день до Москвы и оттуда в Тарасов, я вернулась в гостиницу совершенно измочаленная, но жутко довольная. Расплатившись с водителем и даже дав ему довольно прилично «на чай», я собралась выйти из машины, но он остановил меня.

– Так мне завтра за вами сюда заехать, чтобы в аэропорт отвезти? – спросил он.

– Хорошо! – согласилась я.

– Значит, буду вас здесь утром ждать, – заверил меня он и уехал.

В свой номер я поднималась на автопилоте и, войдя, обессиленно рухнула на стоявшую в коридоре тумбочку. Немного отдохнув на этом неудобном «сиденье», я посмотрела на себя в зеркало и обалдела – я была какого-то сине-зеленого цвета.

– Да уж! – только и смогла сказать я, глядя с отвращением на свое отражение. – Ну, ничего! Вот закончу это дело и куплю путевку куда-нибудь, где никто не знает о моей профессии. Буду лежать на пляже, купаться в море, пить вино, крутить необременительные романчики… Одним словом – отдыхать! От этого сладкого предвкушения я даже зажмурилась, а когда открыла глаза, с сожалением сказала: – Нахалка ты, Татьяна! Ты еще это дело даже толком не начала, а уже думаешь о том, что будет, когда оно закончится!

Скинув туфли, я прошлепала в ванную и пустила в ванну воду, потом сняла костюм и, накинув халат, позвонила дежурной по этажу и попросила ее прислать ко мне горничную. Когда та появилась, я спросила, показывая на костюм:

– Вы сможете быстро привести его в нормальный вид? А то я утром улетаю, а надеть мне нечего.

– Во сколько у вас самолет? – спросила она и, услышав время, уверенно заявила: – Будет готов, – и, забрав его, ушла.

Из-за отсутствия одежды спуститься в ресторан я не могла, да и сил на это не было, и я, приведя себя с помощью ванны в относительно нормальное состояние, позвонила в ресторан и заказала ужин в номер, сказав, чтобы для начала принесли мне большой кофейник с кофе. Когда его принесли, я устроилась в кресле возле окна и стала утрясать в голове всю полученную сегодня информацию. Но тут оказалось, что я себя переоценила, потому что мысли никак не желали собираться в одну кучку и разбегались, кто куда. Поняв, что ничем плодотворным мои мучения не увенчаются, я решила устроить себе вечер отдыха – заслужила ведь! Поужинав, я включила телевизор, чтобы узнать, что в мире делается, и заснула в кресле под его мерное гудение. Проснувшись среди ночи, я перебралась на кровать и вырубилась.

Разбудил меня утром настойчивый стук в дверь, и я, спросонья решив, что я дома, удивилась, почему не звонят. Стук все продолжался, потом послышался звук поворачиваемого ключа, и я наконец-то сообразила, что я в гостинице. Увидев меня в постели, горничная, принесшая на плечиках мой костюм, с удивлением спросила:

– Вы не боитесь опоздать на самолет?

От этих слов меня выбросило из кровати, как катапультой, и я, быстро расплатившись с ней, начала собираться в авральном порядке. Взглянув на часы, я поняла, что выпить кофе мне не светит, что не улучшило мое настроение, и пулей слетела вниз. К счастью, вчерашний водитель меня ждал, и я, плюхнувшись на сиденье, попросила:

– Гони в аэропорт! Все штрафы беру на себя!

– Я мухой! – пообещал он и, едва мы выбрались на шоссе, врубил газ.

В аэропорт мы добрались без приключений, и у меня еще было в запасе немного времени, чтобы выпить кофе в баре – без него я не в состоянии нормально проснуться. Расплатившись с водителем, я собралась уже было выйти из машины, как он неожиданно спросил меня:

– Извините, а вы кто будете? А то я вчера сколько ездил с вами, но так ничего и не понял.

– Частный детектив, – усмехнулась я.

От удивления у парня глаза полезли на лоб. Он покачал головой и сказал:

– Вот мужики удивятся, когда я им все расскажу! – а потом, быстро написав что-то на листке записной книжки, вырвал его и протянул мне: – Если у вас здесь еще дела будут, звоните мне! Тут мой домашний телефон и сотовый! Я вас и встречу, и куда угодно отвезу!

– Спасибо! – поблагодарила я, убирая листок в сумку. Мало ли как карта ляжет? Может, и пригодится? – И спросила: – А как тебя зовут-то?

– Павел я, – представился он. – А вас?

– Татьяна Александровна Иванова, – ответила я. – Ну, спасибо тебе еще раз, Павел, и удачи!

– И вам того же! – искренне пожелал он.

Взяв сумку, я пошла в здание и увидела в стекле отражение Павла, который все еще, качая головой, смотрел мне вслед.

– «Летайте самолетами „Аэрофлота“! – процитировала я старую рекламу, спускаясь на родную тарасовскую землю. – Это быстро, выгодно и удобно!»

Я все как следует обдумала за время аж двух полетов, так что план дальнейших действий был уже готов, но!.. Без помощи Андреева мне было не обойтись. Заехав домой, я выпила свой фирменный кофе, в котором, по словам Кири, ложка стояла, переоделась и по дороге к Андрееву решила заглянуть на переговорный пункт компании «Волгателеком» в Мирном переулке, чтобы узнать, как там со связью с Сухуми. Но на мой вежливый вопрос: есть ли телефонная связь с Абхазией, сидевшая за стойкой массивная крашеная блондинка неопределенного возраста по-хамски ответила мне:

– А я откуда знаю?

– Интересно! – удивилась я. – А кто тогда должен знать?

– А вы идите и сами пробуйте! – бросила она. – С какими-то городами есть, а с какими-то нет.

– Но с Сухуми-то есть? – изо всех сил стараясь не сорваться на эту бабищу, спросила я.

– Я вам уже сказала, – повысила она голос, – идите и пробуйте!

– Между прочим, вы могли бы быть и повежливее, – не выдержала я.

– Ты поучи меня еще! Поучи! – обозлилась она.

– Ваше начальство вас поучит! – огрызнулась я.

Поняв по моему выражению лица, что это дело я просто так не оставлю и скандал будет большой, ее соседка вмешалась и крайне предупредительным тоном объяснила мне:

– Понимаете, набрать Абхазию по коду днем практически невозможно, но ночью, бывает, мы и дозваниваемся, правда, редко. Поэтому мы выходим обычно на международную связь и соединяем.

– Спасибо, девушка! Вы очень любезны! – сказала я и, повернувшись к хамке, добавила: – А таких, как ты, надо гнать отсюда поганой метлой, чтобы репутацию фирмы не портила! – И, прочитав на бейдже ее имя, выразительно произнесла: – Обещаю вам, Ирина Валентиновна Воробьева, что долго вы здесь не задержитесь!

– Это мы еще посмотрим! – взвилась та. – Пусть поищут таких дур, которые за гроши тут горбатиться будут!

– Да уж! – хмыкнула я. – От этой тяжелой работы вы здесь так исхудали, что скоро за шваброй спрятаться сможете! Видимо, это вас в самом недальнем будущем и ждет: с тряпкой в руках и шваброй в обнимку! – вышла я из переговорного пункта под аккомпанемент ее истеричных воплей.

Оттуда я заехала в офис своего сотового оператора и, подключив тариф, который позволил бы мне звонить из Абхазии в Тарасов, направилась наконец-то к Андрееву.

– Семен Иванович занят! – категорично заявила мне самого боевого вида пожилая секретарша, едва увидев меня на пороге.

– А вы ему доложите, что пришла Иванова, он и освободится, – предложила я, ругнув себя за то, что не позвонила ему предварительно по телефону, и мило ей улыбнулась.

– А я тебе сказала, что он занят! – повысила голос секретарша, видимо, приняв меня за его любовницу – «молодое мясо», как он выразился.

– А вот тыкать не надо! – Я повысила в ответ голос. – В такой солидной приемной, у такого солидного начальника и вдруг такая невоспитанная секретарша. – Я горестно покачала головой.

– Ты бы шла отсюда по-хорошему! – угрожающе приподнимаясь, сказала она.

– Охотно! – ответила я, направляясь прямо к дверям Андреева.

Она вскочила и попыталась загородить от меня дверь, но я быстро взяла секретаршу на прием и вместе с ней, ведя ее, полусогнутую, впереди себя, вошла в кабинет.

– Извините, Семен Иванович, у меня срочное дело, а меня к вам не пускали, – сказала я.

Андреев корпел над какими-то бумагами и, подняв голову и увидев нашу живописную группу, расхохотался.

– Да, Маня! Такой фрукт, как Татьяна, тебе не по зубам! Ты, Таня, отпусти ее, а то она у меня уже не молоденькая, чтобы так стоять, – сказал он, и я отпустила секретаршу, которая только что не лопалась от злости. – А ты, Маня, успокойся! У Татьяны ко мне действительно очень срочное и важное дело! Ты бы узнала сначала, что к чему, а потом уже и в позу вставала!

– А на ней не написано, что она по делу! – огрызнулась секретарша. – Откуда мне знать, что это не очередная твоя шалашовка с претензиями пришла? Или мало я их, что ли, с лестницы спускала?

– Охолони! – прикрикнул на нее Андреев. – Татьяна частный детектив и сейчас на меня работает! И пока мы с ней разговаривать будем, хоть умри, но никого не пускай! Ясно?

– Так это вы Сандрой занимаетесь? – мгновенно переходя на «вы», спросила она.

– Да! – ответила я.

– Так бы сразу и сказали! – и она дежурным голосом спросила: – Чай или кофе?

Я помедлила с ответом, думая, что чай я не очень люблю, а хорошего кофе здесь вряд ли дождешься, и решила было попросить сок, но Андреев ответил вместо меня:

– Кофе ей! Я уже узнал, что она без него жить не может. – Секретарша кивнула и ушла, а мне он сказал: – Кофе у нее отменный получается! Сейчас сама увидишь! – А потом спросил: – Скажи честно, ожидала тут длинноногую девулю увидеть с патлами распущенными?

– Что-то вроде, – уклончиво ответила я.

– Зря! Ты пойми, у любого разумного начальника, что при Советах, что сейчас, на работе есть только четыре доверенных человека: секретарша, главный бухгалтер, начальник службы охраны и водитель. А возьми я сюда любовницу свою – и что будет? А будет она полностью в курсе моих дел и встреч. Мне это надо? Выгонишь ее, а она тебя со злости заложит! Видал я таких дураков! Позарились на молоденьких, а потом локти кусали и не знали, как от них избавиться. А меня дураком даже в детстве никто не называл! – И, переходя к делу, спросил: – Ну, чего узнать успела?

– Пока немного, но ясно одно – Сандру преследует какой-то мужчина с уголовным прошлым…

– О как! – воскликнул Андреев.

– Вот именно! В Ростове-на-Дону она спаслась просто чудом, а вот в Волгограде он в нее стрелял, но промахнулся и попал в другую девочку, которая, к счастью, выжила.

– Что за сволочь? – хрипло спросил Семен Иванович.

Я описала внешность мужчины и сказала, что сейчас он в Тарасове. Выслушав меня, Андреев решительно сказал:

– Сегодня же всех на ноги подниму! Пусть его ищут! Что еще?

– Я думаю, что начало этой истории нужно искать в Сухуми… – начала я, и он тут же заявил:

– Ну, так езжай! У меня здесь абхазы на рынке торгуют! Я им скажу, и тебя там, как дорогого гостя, встретят! И помогут во всем! А то я им здесь такую жизнь устрою, что мало не покажется! – Он нажал на селектор и сказал: – Маня! Найди мне быстро Самшиева, и пусть пулей летит ко мне! – А потом спросил у меня: – Что еще?

Обрадовавшись, что он сам предложил мне помощь в Абхазии и мне не пришлось его об этом просить, я сказала:

– Мне надо посмотреть комнату в общежитии, где живут Сандра с матерью.

– Смотрели уже! – нехотя буркнул он. – Да ничего не нашли!

– Значит, нужно посмотреть еще раз! – настаивала я.

– Что найти-то думаешь? – поинтересовался он.

– Пока сама не знаю, – пожала плечами я. – Сориентируюсь на месте. Ну, не может быть такого, чтобы ничего там не было! – воскликнула я. – Просто нужно уметь смотреть и видеть!

– Так это одно и то же! – удивился он.

– Нет! – возразила я. – Можно смотреть, но ничего не увидеть!

Подумав, он согласился:

– Тебе виднее! Когда пойдешь?

– Чем скорее, тем лучше, – ответила я.

– Да в любое время – Манана же из больницы не вылазит! – буркнул он.

– Сандре стало хуже? – насторожилась я.

– Скажем так, ей не стало лучше, что должно было произойти, – уклончиво ответил он и, сорвавшись, заорал: – Я хирургам этим сказал, что руки им пообломаю под самый корень, если она умрет! Ванька ведь уже дома даже и не появляется! В коридоре там в кресле спит! Я тут звонил ему, так он сказал, что, если с ней что-нибудь случится, то он жить не будет! Я могу такое допустить?!

– Ну, это только слова, – попыталась успокоить я его, на что он огрызнулся:

– Предлагаешь мне единственным ребенком рискнуть? А своим бы ты рискнула? – В ответ я отвела глаза, а он, сказав: – Ну то-то же! – опять нажал кнопку селектора и приказал: – Миха! Дуй ко мне! Срочно! – А мне объяснил: – Начальник моей охраны, он тебе все устроит.

Тут появилась секретарша с подносом и, ставя передо мной кофе, доложила начальнику:

– Самшиев уже бежит!

В дверях она чуть не столкнулась с невысоким кряжистым мужчиной, на котором строгий костюм и белая рубашка, правда без галстука, смотрелись, как на корове седло. Он пропустил секретаршу, плотно закрыл обе двери и вошел в кабинет.

– Миха! Это Татьяна Александровна Иванова, частный детектив, – представил меня Андреев. – Ей нужно посмотреть сам знаешь какую комнату. Организуй! – Тот в ответ кивнул. – И еще! Немедленно поставь возле палаты Сандры в больнице пару ребят посмышленее! И вообще организуй там круглосуточную охрану. Всех мало-мальски подозрительных задерживать без раздумий! А вот если появится мужик в возрасте со шрамом на левой брови, свернутым направо носом, злыми темными глазами и татуировками на руках, то не церемонься, – выразительно сказал Андреев и посмотрел в глаза своему начальнику охраны.

– Понял, Сема! – отозвался мужик неожиданно звучным, певучим голосом.

– Э! Подождите! – торопливо воскликнула я, правильно поняв этот обмен взглядами. – Мне его сначала допросить надо!

– Значит, допросишь! – кивнул Андреев. – У меня складов много, найду, где подержать! – и велел мужчине: – Иди!

– Я вас в приемной подожду! – пообещал тот мне и вышел.

Я наконец-то добралась до кофе, который оказался очень вкусным. Увидев удивление на моем лице, Семен Иванович усмехнулся и сказал:

– А я тебе что говорил? У меня здесь разные люди бывают, так что научилась Маня этим премудростям. – И прямо спросил: – Поиздержалась?

– Есть немного, – ответила я, хотя деньги у меня еще были, но ведь неизвестно, как дела в Сухуми пойдут.

Андреев подкатился в кресле к сейфу, покопался там и потом броском по столу двинул ко мне конверт.

– Не экономь! – назидательно сказал он. – Видишь, что надо человеку заплатить за информацию, плати, сколько запросит! Один у меня сын! Один! – повторил он. – Другого нет и не будет! – с горечью сказал он. – Эх, если б Клавдя еще родить могла! Разве ж мы об одном ребенке мечтали? А нам сказали, что не будет больше! Э-хе-хех! – по-стариковски вздохнул он.

Тут раздался осторожный стук в дверь, потом она приоткрылась, и в щели появилась смуглая физиономия.

– Вызывали, дорогой Семен Иванович?

– Заходи, Никола! – разрешил Андреев, и в кабинете появился невысокий сухощавый мужчина с копной густых, частично уже седых волос, одетый из-за жары в светлые брюки из легкой плащовки и рубашку с короткими рукавами. – Вот эта женщина, – Семен Иванович кивнул на меня, – Татьяна Александровна Иванова. Она по моим делам в Сухуми поедет, так ты сообщи как-нибудь своим, чтобы…

– Я все понял, дорогой Семен Иванович! – перебив его, воскликнул Николай. – Мы для вас все сделаем! Мы же здесь благодаря вам, как у Христа за пазухой, живем! Ни в чем обиды не видим, дай вам бог здоровья! – А потом, повернувшись ко мне, пообещал: – Мы дорогую Татьяну Александровну в Адлере в аэропорту встретим, в лучшем доме поселим, куда надо отвезем и привезем, и во всем поможем. А уж кормить будем!.. – Он восторженно повертел головой и от избытка чувств даже поцеловал сложенные щепотью пальцы.

– Лучше бы в гостинице, – с сомнением сказала я и объяснила: – Мне же с людьми встречаться надо будет.

– Какая гостиница, дорогая? – воскликнул он. – В доме моего отца будете жить! Дом большой! Сад большой! Встречайтесь с людьми, сколько нужно! А в гостинице, не дай бог, обидит кто!

Вообще-то я могла бы ему сказать, что обидеть меня дело проблематичное, потому что свой черный пояс по карате я не в подарок на Новый год получила, но промолчала – абхазец так хотел быть полезным Андрееву, что чуть не приплясывал на месте.