Текст книги "Кольцо с секретом"

Глава 11

И снова я устроилась на кухне, и снова заварила кофе. Только на этот раз открыла ноутбук, держа кулаки на то, что Оля при всем своем анархизме-индивидуализме не строила из себя гипертаинственную и самодостаточную.

С ее внешностью прятать себя от мира – преступление! И потом, она же должна как-то общаться с сокурсниками, узнавать расписание, сдувать контрольные или что там у управленцев имеется.

Радуясь изо всех сил, что в связи с определенными событиями круг поисков – то бишь количество соцсетей – резко оптимизировался, я отправилась в русский народный «ВКонтакте» и приступила к активному мониторингу соцсети.

Ипостасей у меня масса, выбирай любую – старушка с вязанием, роковая красотка, лучшая подружень или юный анархист. Сейчас посмотрим, кто тут более всего подойдет. А может, и вообще ничего не понадобится. Будем действовать по ситуации.

Так, первый бастион пройден: Ольга (Хельга) Якобовна Еккельн, группа номер двадцать один, второй курс, специальность: «Государственное и муниципальное управление. Межгосударственное взаимодействие».

Отлично. Друзей, правда, не так много для подобной красотки, но это не беда. Сейчас поглядим фото, комменты… не может же быть такого, что человек в соцсети есть, а друзей у него нет? Что он тут тогда делает, абсолютно непонятно.

Сначала я просто полистала Ольгину страничку, скрупулезно фиксируя, кто что лайкал, что комментировал, выявляя тех, кто активничает, в друзьях не пребывая. Содержимое было вполне нейтральным, но какой-то осадочек остался. То ли подборка музыки с арийским акцентом, то ли какие-то намеки-недомолвки… нет, зиговать-то Ольга (или Хельга) не зиговала, но я никак не могла избавиться от ощущения, что девушка не раз обливалась слезами над Ницше, а то и «Майн кампф».

Пришла пора полазить по страничкам многочисленных Олиных обожателей и тупо отмечать тех, у кого она в друзьях. Все равно таких оказалось слишком много.

Я заварила первую сотую чашечку.

Попробуем другой способ, нудный-пренудный, но тоже действенный: пришлось мониторить ленту самой Ольги и выявлять тех, кому она изволила отвечать в комментах и кого отмечала на фотках. В большинстве почему-то оказались спамеры, видимо, избалованная зарубежными реалиями девушка не сразу понимала, с кем общается… хотя на дуру вообще не похожа. А уж какие хлесткие, удачные эпиграммы она строчила практически по любому поводу и в адрес кого угодно!

Вообще, даже с хромающей интуицией уже через полчасика можно понять, что это за человек, с кем в реальности общается, что за компания, кто в ней состоит – и можно уже пробежаться в поисках общих друзей. Но в нашем случае загвоздка в том, что так называемые друзья могут быть причастны к убийству.

Пока, насколько я могу судить, Ольги никто не хватился, хотя последнее посещение приходится… матушки мои, на конец августа.

Я заварила двухсотую чашечку.

Ну, знаете ли, у меня уже руки отваливаются. Пора внести разнообразие в работу. Не так давно, выручая одного милейшего хакера Вадика, я получила в подарок прекрасный скрипт, который в считаные минуты выдаст всю информацию, которую человек соизволил сам выложить в соцсеть. А чуть пошаманив с настройками, можно получить список и того, что он не выкладывал. Например, скрытых друзей.

У меня на примете уже два десятка кандидатов на это звание, поэтому, так и быть, мой мощный интеллект поможет искусственному, ускорив поиск тех, кого как бы нет. Для этого достаточно нажимать кнопочку с плюсиками и вводить идентификаторы «подозреваемых».

Разглядывая всю эту свалку из фотографий, музыкальных обрывков и мудрых мыслей, я не могу не порадоваться, с одной стороны, что все это с настоящих помоек перекочевало в неосязаемое цифровое пространство. И все-таки нельзя не отметить, что загаживание мозгов ускорилось и усугубилось. Всего-то просидела у ноута… мать честная! Три часа ночи.

Вот, что и требовалось доказать.

Однако по итогам всего этого безобразия и мозгонапрягания у меня материализовалось пятеро однокашников моей новой головной боли, которые, по моему мнению, заслуживали более пристального внимания, чем остальные студиозусы в этом цветнике: Демидовы Матвей и Ирина, Исламов Рамзан, Алик (Александр? Алексей?) Вознесенский, Майя Ковач. Удивительно. У представительницы «высшей расы» прямо интернационал в друзьях.

Почему именно их я посчитала таковыми? А кто ж его ведает? Ну, во-первых, несмотря на длинную простыню так называемых друзей, общалась Ольга чаще всего с ними. Во-вторых, они в ленте и паблике Ольги светились наиболее часто, хотя там много кто светился. Возможно, какие-то тонкие нитки, особо задушевные тональности комментариев, взаимные лайки, «секретные» и «особые» словечки.

Возможно, что из всех тех, лицезрением кого я вот уже который час наслаждаюсь, у этих самые декоративные и какие-то непростые физиономии.

Причем особый интерес вызывал у меня Демидов. Вот, к примеру, тот же условный Исламов темпераментно фонтанировал восторженными, изысканными комментариями с восточным орнаментом, крупными пульсирующими сердцами – это, как говорится, традиционно и ожидаемо.

А вот от комментов Матвея мороз по коже пробегал, как будто читаешь нечто интимно-непристойное. Умеет молодой человек излагать свои чувства корректно, но сильно. Сильно надеюсь, что Ирина ему не жена. Однофамилица? Или родственница? Хотя ну совершенно не похожа.

Послания Алика сводились в основном к деловым моментам – пара такая-то во столько-то, методички там-то, семинары по французскому с октября перенесены на вечер пятницы (les cochons!), курсачи сдавать тогда-то. Не исключено, что он староста или просто ботаник.

Возможно, в частных чатах с ним и было нечто интересное, но пока городить огород с получением доступа к частной переписке нет необходимости.

Пока просто соберем Ольгу, а заодно и эти пять физиономий, в галерею и скинем на телефон. Пусть будут под руками, а то и пригодятся.

Теперь кольцо. Печенками-селезенками чую, что это – один из ключевых свидетелей, свидетель молчащий, но крайне красноречивый.

Перекинув фото в ноут, я запустила поиск по картинкам. С немалым трудом откинув огромное количество шлака, я выяснила, что передо мной в самом деле мужское кольцо. Латышское народное кольцо Намейса, которое полагалось дарить мальчикам в день совершеннолетия – и никак иначе. Каждая подобная гайка создавалась индивидуально, вручную скручивалось мастером. Что означают эти веревочки – масса версий, от клише «Один за всех и все за одного» до единства древних латвийских земель – Курземе, Видземе и Латгалии. Цветастые легенды с латышским акцентом были разнообразны, но, насколько можно было понять, этот Намейс героически сражался против немецко-фашистских… пардон, крестоносных захватчиков, и перед тем, как сбежать в Литву, подарил на прощание сыночку – который, похоже, остался на оккупированной территории – именно такое колечко, чтобы не перепутать ребенка с кем-то другим.

Все это крайне интересно, но ясности относительно того, как оно попало на палец девушки, выросшей далеко от этих краев, не прибавило.

Запишем в загадки.

И вообще, скорее всего, надо остановиться, ибо четвертый час.

Пора отдыхать.

В конце концов, не исключено, что все мое здание построено на песке, завтра позвонит Гарик и сообщит, что отпечатки не совпадают. И Ольга-Хельга, вполне может быть, попивает диеткофеек с каким-нибудь экоштруделем в каком-нибудь аутентичном амстердамском кабачке, перечитывая нечто из последних трудов доктора Геббельса. Лично мне бы хотелось именно этого гораздо больше, чем денег.

Глава 12

Я не смогла как следует даже выспаться – вот что значит популярность и деловая репутация! Ну а кроме шуток: стоило мне завести утомленные глаза и продремать от силы час-полтора, как вдруг настало утро и мне позвонили.

«Кто там в такую рань?» – недовольно думала я, но взгляд на часы заставил устыдиться. Пол-одиннадцатого.

Телефон был мне знаком по визитке, полученной от мадам Еккельн. Иными словами, это была она сама.

– Танечка, здравствуйте, – поздоровалась она, и голос у нее был эдакий приподнятый, что ли. Воодушевленный. – Вы знаете, после нашего разговора я скачала приложение и восстановила свой аккаунт «ВКонтакте». И мне сразу пришло сообщение от Ольги с какими-то цветочками. Зашла на страничку Ольги во «ВКонтакте», и там появились какие-то новые записи. Значит, у нее все в порядке, да?

Во мне боролись жадность и человеколюбие. Победило последнее, и я почти искренне порадовалась за счастливую мать:

– Замечательно! Значит, мои услуги вам более не понадобятся?

– Надеюсь, что нет, – радостно ответила она, – и, разумеется, я готова компенсировать вам трудозатраты. Насколько я могу судить, двое суток работы?

– Совершенно верно.

– Переведу немедленно, как и договаривались, – пообещала она, – на какую карту или счет?

Я продиктовала.

– Принято.

– Спасибо, – сказала я и уже думала закруглять разговор, как мамаша Еккельн торопливо добавила: – Танечка, я надеюсь, вы не обижаетесь. Тем более что если вдруг… ну, вскроются новые обстоятельства… я ведь смогу снова прибегнуть к вашей помощи?

– Буду рада быть полезной, – куда более искренне, нежели до того, заявила я.

В это время телефон запрыгал, оповещая о параллельном вызове.

Гарик.

– Римма, простите, – стараясь говорить спокойно и размеренно, извинилась я, – буквально через секунду перезвоню.

Мой друг-опер немедленно огорошил:

– Таня-джан, ты колдунья. Или ведьма. Короче, твоя правда, конечности принадлежат Ольге Еккельн.

– Это точно? – с замиранием сердца осведомилась я.

– Ну, если только, пока я спал, не отменили уникальность папиллярных узоров, то да, точно, – ворчливо заметил он, – в общем, руки есть. Хорошо бы еще все остальное найти, для очистки совести.

– И ты, как всегда, прав, – автоматически поддакнула я, размышляя совершенно о другом.

Итак, Ольга, скорее всего, мертва. Ну а получение сообщений Риммой можно объяснить чем угодно. Сослепу женщина могла не разглядеть даты сообщений, возможно, они отосланы как раз в конце августа, а то и первого сентября, перед Ольгиной гибелью. Это раз. Какой-то злой шутник или злоумышленник то ли взломал ее паблик, то ли имеет доступ к нему. Это два. Ну а три… впрочем, какая разница. Мне лично ясно одно: наивная Римма совершенно напрасно радуется.

Если, конечно, не предположить, что Ольга жива и умеет набирать сообщения пальцами ног.

В это время мне пришел пуш: на счет упали деньги за двое суток работы плюс сто процентов.

Что ж, я перезвонила Римме и заверила ее, что она сможет обратиться ко мне в любое время, когда пожелает.

Приятная женщина.

Глава 13

«Делать тебе нечего, Таня?» – ныл мой здравый смысл. (Это такая классная, весьма полезная штука, которая предупреждает о том, чтобы не хвататься мокрыми руками за оголенный провод и не лезть не в свое дело.)

Да нет, заняться-то мне было чем, много чем было мне заняться, но я вполне могу заниматься несколькими делами одновременно. Конечно, на капремонт двигателя пока придется подкопить, зато начать ремонт вполне можно.

Ну а то, что мыслительный процесс пошел и девать его некуда – что ж тут поделать. Совершенно непонятно.

«Если принять за отправную точку версию о том, что Ольга убита в «Дубе»… Почему «если»? Это вполне работоспособный вариант, как учит нас опыт и судебная практика. Всем известно, что неслыханных злодеяний не бывает, и более трехсот раскрытых дел подтверждают этот тезис», – размышляла я, изучая образцы умопомрачительных итальянских обоев, морща носик и раззадоривая менеджера по продажам. Я легко могу делать несколько дел одновременно.

«Римма оговорилась, что ничего не знает о своей дочери с сентября. Включим одну сотую логики. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы знать, чем занимаются студенты примерно с первого по пятое сентября, а то и дольше – как правило, празднуют. И далеко не всегда в уютных квартирах…»

Так, надо как-то отреагировать на внешние раздражители.

– Простите, вот это можете предложить своей уважаемой бабушке, – проворковала я, томно глядя на продавца в упор. Тот покраснел и ослабил галстук, – а мне, пожалуйста, покажите нечто, что не стыдно поместить на стены современной квартиры вполне современной девушки.

– Что именно? – хрипловато переспросил он.

– Да уж, наверно, не тигриную шкуру, – колко ответила я, – у вас имеются нормальные – подчеркиваю, нормальные! – обои из обычной, ничем не примечательной Италии?

– Где-то были, – о, он уже начинает шутить в ответ. Процесс пошел, я имею шанс все-таки подобрать что-то для своих стен.

Идем дальше.

«…да, не в квартирах, а, как правило, на дачах, что предполагает бесшабашные пьянки и секс в антисанитарных условиях. И даже если Ольга – по маминой версии – не распивает, что мешает ей со товарищи гулять именно в «Дубе»? В конце концов, что бы ни говорил Гарик, это единственное обитаемое место, и оживленных трасс вокруг нет. Так что чисто теоретически все вполне логично. И место вполне симпатичное, концептуальное, ему как раз не хватало хорошего трупа. Глухомань, бездонный карьер. Да и один Макс чего стоит».

– Да, вот это, пожалуй, получше, только было бы неплохо на два тона посветлее. И без радужного отлива, покорнейше прошу, терпеть не могу ничего радужного.

– В этом мы с вами солидарны, – интимно поведал менеджер.

«Включив воображение, не составляет никакого труда представить, что пьянка жизнерадостной компании студентов закончилась поножовщиной… стоп. Таня. Ты гений».

Перед моими глазами как живая… прошу прощения, наяву возникла правая рука, и на ней – глубокий порез. Во-о-о-от. Стало быть, это уже не фантазии, это целая версия, причем более чем правдоподобная. Хорошо бы еще раз глянуть на фото, в идеале – эксперта поспрошать…

– Простите, как вас величать?

– Матвей.

Я даже вздрогнула от неожиданности и почему-то спросила:

– Демидов?

Он ужасно удивился и отрицательно покачал головой.

– Тем лучше. Я, пожалуй, остановлюсь на этом варианте. Выписывайте.

– Хорошо, – негромко, кротко и, как мне показалось, обиженно сказал он.

Присмотревшись к своей покупке, я поняла, чем он так недоволен: этот вариант был тот, с которого мы начали подбор обоев.

Более часа назад.

Глава 14

Следуя на такси обратно домой, я с ужасом поняла, что предстоящий ремонт и полная смена всего ну совершенно меня не захватывает. Да, знаю я этот азарт, этот творческий зуд. Я пытаюсь его сдерживать, напоминая, что есть и без того чем заняться – и интересного, и денежного.

Вот намедни только, на днях звонок был: дамочка забальзаковского возраста весьма хочет удостовериться в неверности своего как бы молодого спутника жизни («как бы», потому что для меня он пень старый, а для нее – юный принц). Сулит немалые барыши. Причем и работать тут не над чем, и ответ известен заранее: да, изменяет. Да, докажу за двадцать четыре часа, а то и меньше – и деньги в карман.

Но вот почему-то именно сейчас меня больше занимает дело мадам Еккельн.

Возможно, потому, что своими глазами видела то, что осталось от девушки – безалаберной, цветущей, зачем-то сбежавшей из сытой Европы в Россию и принявшей ужасный конец. А может, все еще проще – это дело позаковырестее и не так оскорбляет мой могучий интеллект.

В целом не так важно, чем я тут руководствуюсь, важнее, что Тане Ивановой интереснее именно этот случай.

Итак.

«Давай заново, – предложила я себе, – попытаемся смоделировать ситуацию, но так, чтобы никого заранее не подставлять как ответ. Согласна?»

А то.

«Если предположить, что убийство совершено кем-то из этих молодых людей… а то и девушек, почему нет? То логично исходить из того, что, во-первых, это произошло или в самих «Дубе и липе», или поблизости. Коль скоро не лето, пьянки на природе – это сыро и холодно, то вариант студенческого выпивона на ближайшей лужайке – а хотя бы на берегу карьера – отметаем?»

С негодованием и сразу.

«Отлично. Как они туда попали? Домик недешевый… и, кстати, девушка утверждала, что его до меня никто не арендовал».

Да, она утверждала, и не исключено, что не врала. Могла же она просто не знать? Что, ей хозяин обо всем докладывает или она перед ним отчитывается?

«Сразу нет. Иначе с чего бы он вернул мне деньги плюс комиссионные агентше? Да, но тогда получается кисловатое дельце: как выяснить, кто у него снимал этот домик? Не скажет ведь, зачем ему светиться?»

Но, говоря спокойно и беспристрастно, совершенно необязательно вот сейчас да упираться рогом в лужу, то есть в тупик. Есть «ВКонтакте» и масса информации для размышления, почему бы не заняться ею?

«Поддерживаю».

Вот и договорились. Однако как представлю: опять в эту помойку лезть… сейчас, еще чашечку – и начну.

Позвонила Ленка:

– Привет, подруга! Чем занимаешься? А я тут проходила мимо…

Ну не предложишь же лучшей подружке и далее проходить! Тем более, честно говоря, мне разговоры с Ленкой совершенно не мешают думать о другом.

Подруга, о чем-то оживленно болтая, расставляла по столу какие-то угощения – за годы нашего общения мы уже давно перестали разделять meum et tuum, я с удивлением замечала, что Ленка разбирается в моих шкафах не хуже меня и даже иной раз извлекает оттуда нечто неожиданное и поучительное.

«Было бы прикольно, не разводя турусы и частным порядком, нанести визит в Ольгину группу, навести контакты, поразнюхать, что там да как. Ничего не может быть полезнее старого доброго внедрения! Пожалуй, у вечерников я вполне буду уместна, но как туда пробраться поорганичнее?»

И в эту самую минуту я вдруг услышала:

– …и теперь, представь себе, мне еще сдвоенные пары поставили на вечера в среду и пятницу – пятницу! Можешь себе представить?!

– Ужас, – автоматически поддакнула я и, опомнившись, спохватилась: – Подруга, ты о чем? Какие пары, какие вечера? У вас в школе что, совсем все с ума посходили?!

Ленка посмотрела с укором:

– Ну вот. А я только подивилась: вот ведь как Танька меня внимательно слушает, глупых вопросов не задает. Я же тебе битый час рассказываю про свои страдания в универе…

– В универе, – повторила я, отказываясь верить в собственную удачу.

– Ну да, – уже почти оскорбленно подтвердила она. – Таня! Какая ты все-таки… нехорошая! Я же тебе когда еще хвасталась: у них там все поуходили, кто в декрет, кто на пенсию, я и взялась, а они как навалили часов и пар!

– А у тебя управленцы не учатся?

У Ленки глаза покраснели и из ноздрей повалил дым, но, прежде чем она начала плеваться ядом и извергать огонь, я быстро сориентировалась:

– Поняла, поняла, ты как раз на факультете государственного и муниципального управления. Так?

– Так, – угрюмо подтвердила она.

– Ленок, – проникновенно начала я, – а нельзя ли мне, твоему самому дружественному другу, поприсутствовать разок-другой-третий на занятии? Под видом, ну, скажем, вольнослушателя или заочника, что там у вас. Леночка, ну очень надо.

– Да мне-то что, без проблем, – буркнула подруга, – а зачем тебе?

– Убийцу найти, – внушительно поведала я, понизив голос до полной таинственности.

Расчет оправдался: Ленка моментально сменила гнев на милость:

– Да ты что, серьезно? А кого?

– Этого я тебе пока не могу сказать, – твердо заявила я, – понимаешь, тайна личности. Но если ты поглядишь на пару фоток, возможно, ты кого-то из них знаешь? Только строго-строго между нами, это вопрос жизни и смерти.

Ленка, поперхнувшись, спросила:

– Чьей?

– Твоей, – безжалостно заявила я. – Ленок, короче. Просто посмотри, кого из них ты знаешь?

Глава 15

Ленка, вымыв руки, – уж так она прониклась серьезностью задачи! – уселась за ноутбук, и я принялась демонстрировать ей паблики обнаруженных Ольгиных друзей.

– Вот беда-то, – с боязливым любопытством приговаривала она, – что, считаешь, кто-то из них?

Я со значением промолчала.

– Вроде бы всех знаю, – сообщила Ленка, – это второкурсники, двадцать первая группа, кстати, весьма небесталанные и дисциплинированные. Хотя, может, потому, что там в основном все на коммерческой основе.

– Ага, то есть все за деньги?

– Нет, не все, но процентов девяносто, – прикинула подруга.

– То есть стараются и не пропускают?

– Ну как. Пропускают, конечно, но по сравнению с остальными явка не в пример лучше.

– Очень хорошо. А вот эту видела когда-нибудь? – и я показала фото Ольги.

Ленка лишь глянула – и без колебаний ответила, что ни разу ее не видела.

– Уверена?

Она глянула удивленно:

– Тань, ты что? Думаешь, такая королева незамеченной останется? Тут и не мужеска полу, а голову свернешь… ишь, – задумчиво протянула Лена, – прям Марлен Дитрих, белокурая бестия. Нет, точно, ни разу не видела.

– Ладно, пусть ее. Оставим. Насчет тех предыдущих можешь что-нибудь сказать?

– Даже не знаю. Я вроде с ними не очень знакома, – начала скромничать Ленка, я поняла, что пришло время допинга.

– Ленка, есть бордо.

– Откуда? – с замиранием сердца осведомилась она.

– Из Бордо.

– А… зачем?

Я извлекла одну из заветных бутылочек, откупорила и оставила «дышать».

– Для вдохновения, шери! Будем вот так легко, по-французски, проходить тест Роршаха.

– Та-а-ань, – протянула подруга, глаз не сводя с бутылки, – ты в своем уме?

– Разумеется! Ты сама говоришь, что не знаешь, что сказать про всех этих людей? Так?

– Так.

– Вот и представь, что ты видишь не их физиономии, а просто пятна Роршаха. Сейчас мы с тобой отведаем жидкого вдохновителя, и ты начнешь излагать свое видение их подтекста и подноготной.

Ленка промямлила что-то насчет того, что о людях плохо нельзя, особенно заочно, и я ее тотчас поймала на слове:

– Ага! Значит, все-таки есть что сказать!

– Ну есть, есть, – неохотно созналась она.

– В таком случае приступим!

Божественный напиток полился в Ленкин бокал.