Текст книги "Я подарю тебе все…"

– А вы что сделали? – строго спросила я.

– Я?! – изумился Зайцев. – Ничего… То есть я возмутился, конечно! Чего ты, говорю, меня лапаешь? А он будто не понял, сволочь, еще ближе придвигается и на сиденье ерзает! Козел! Убивать таких надо! – с чувством проговорил он.

– Заткнитесь! – тихо приказала я. – Вы его били?

– Я? – снова изумился Зайцев.

– Вы, вы! – нетерпеливо повторила я. – Только честно. Ну, быстрее!

Зайцев заморгал и отвел глаза в сторону.

– Ну, я слегка двинул его, конечно! – наконец выговорил он.

– И только? – сощурилась я.

– Ну, оттолкнул я его! – раздраженно уточнил Михаил Петрович. – Может, не рассчитал малость! Меня тоже можно понять – я не люблю, когда меня за ноги хватают всякие…

Он еле сдержался, чтобы не обозвать стоявшего рядом парня крайне неблаговидным словом.

– А он сразу визг поднимать! – продолжал возмущаться Зайцев. – Персонал позвал, администрацию! Те полицию вызвали… – Он опустил глаза.

– По-нят-но, – по слогам констатировала я, сдерживая глубокий вздох, и повернулась к полицейскому.

Самое примечательное, что во время нашего с Зайцевым диалога, который велся исключительно на русском языке, зрители стояли молча, не пытаясь вмешиваться, и терпеливо ждали. Теперь настала моя очередь общаться с полицейским. Я предпочла совершенно отличную от зайцевской манеру.

Очень вежливо, тщательно подбирая слова и принося извинения после каждой фразы, я объяснила ему ситуацию. Рассказала о том, как трудно русскому человеку, не знающему голландского языка, сориентироваться в незнакомой стране. Поведала на свой страх и риск, что Михаил Петрович Зайцев и впрямь представитель правоохранительных органов в России, добавив от себя, что он пользуется огромным почетом и уважением среди своих коллег. Присовокупила к этому сообщению выдумку, что господин Зайцев специально прибыл в Нидерланды с тем, чтобы, ознакомившись с особенностями этой замечательной страны, повысить свой культурный и образовательный уровень. Себя же я назвала его секретарем-переводчиком. Мол, лишь по своей оплошности я на некоторое время оставила Михаила Петровича одного, потому он и влип в такую досадную историю, являющуюся всего лишь недоразумением, которое мы готовы уладить немедленно.

Затем я повернулась к потерпевшей стороне, то есть к меланхоличному юноше, и, мило улыбнувшись, сказала, что он может рассчитывать на любую компенсацию морального вреда, причиненного ему не слишком тактичным господином Зайцевым, чьи взгляды, конечно же, можно смело именовать ретроградскими. Предлагать деньги для урегулирования конфликта я поостереглась. Это в России подобный путь самый простой и распространенный, к тому же и самый действенный. Неизвестно, как голландцы на это среагируют, еще не хватает нам обоим попасть в каталажку по обвинению в попытке дать взятку представителю закона.

Полицейский слушал меня очень внимательно и, как мне казалось (или как хотелось думать), сочувствовал нам. Зайцев, с тревогой наблюдавший за действом, особенно за лицом пострадавшего, все-таки хоть что-то наконец сообразил. Он притих и принял виноватый вид. Полицейский нахмурил брови и что-то строго спросил у Михаила Петровича. Тот хлопнул глазами и непонимающе отвесил нижнюю губу. Потом растерянно уставился на меня.

– Вас спрашивают, осознаете ли вы, что поступили недопустимым образом? – зашипела я, толкая его в бок.

Зайцев продолжал молчать.

– Ну! – прошипела я еще громче. – Говорите – мол, осознаю!

– Я? Да… это… осознаю, конечно! – с готовностью закивал Зайцев.

Однако он видел, что все по-прежнему смотрят на него, явно чего-то ожидая. Зайцев неуверенно сунул руку в нагрудный карман пиджака, но, слава богу, прежде чем вынуть деньги, перехватил мой негодующий взгляд.

– С ума сошли?! – испугалась я, хватая его под руку. – Говорите, что вы раскаиваетесь! Просите извинения!

На лице Михаила Петровича застыла странная гримаса – отражение сложнейшей дилеммы, которую он пытался решить. Он осознавал, что должен раскланяться перед этим уродом, жалким педиком, как он наверняка именовал про себя молодого человека в шарфе. Ничего подобного ему делать крайне не хотелось! Но еще меньше хотелось ему оказаться задержанным и препровожденным в соответствующее учреждение со всеми вытекающими отсюда последствиями. Выбор перед Михаилом Петровичем стоял нелегкий…

– Ну! – Я с силой ущипнула Зайцева за его «бронированный бок». – Говорите, ну! Ай эм сори! Ай воз рон!

– Ай… – пробормотал Зайцев.

– Ай эм сори! – чуть ли не по буквам повторила я, боясь, что толпа сочувствующих Зайцеву – если, конечно, таковые в ней имелись – примется хором скандировать эту фразу на манер выкриков: «Спартак – чемпион!»

– Э-э-э… ой… ай им… эм… сори, – наконец выговорил Михаил Петрович с таким видом, словно был президентом страны, публично признающим ошибочность своей политики и согласившийся на справедливую отставку.

Я с облегчением выдохнула и, на всякий случай загородив Зайцева плечом, с самой любезной улыбкой повернулась к молодому нетрадиционалисту. Надеясь, что он понимает хотя бы элементарные фразы на английском, я сообщила ему, что Михаил Петрович очень переживает все случившееся, что он обязательно пересмотрит свои консервативные взгляды, и что я лично проведу колоссальную работу в этом направлении. С замиранием сердца я ждала реакции юного гея. К моему удивлению и облегчению, юноша улыбнулся и, небрежно махнув рукой, выговорил на ломаном русском:

– На здорофье!

Эта фраза, видимо, означала, что он прощает «непродвинутого» иностранца и не собирается раздувать скандал из этого, в сущности, пустячного эпизода. Возможно, это была единственная фраза, которую он знал по-русски, но пришлась она весьма кстати, и я поспешила этим воспользоваться. Крепко ухватив Зайцева за руку, я, пятясь и продолжая нежно улыбаться, бормотала еще тысячу извинений и быстренько взяла курс за угол, на другую улицу. Почти бегом пронеслась, таща за собой Зайцева до конца квартала, и снова свернула. После этого, увидев у остановки какой-то трамвай, поскорее впихнула Михаила Петровича внутрь, плюхнулась на сиденье и, отдышавшись, удовлетворенно протянула:

– Фу-у-ух! Кажется, обошлось!

– Еще бы не обошлось! – подал голос Зайцев. – Если я прав по всем статьям!

И он, усевшись рядом со мной, гордо выпятил грудь, незаметно переходившую в круглое пузо. Начальник охраны уже пришел в себя, расправил перья и обрел свою всегдашнюю самоуверенность.

– Заткнитесь, пожалуйста! – с досадой посоветовала я ему. – Имейте в виду – вам крупно повезло! Да и нам всем тоже. Если бы не мое вмешательство, вас бы обязательно задержали. И крупный штраф – это самое меньшее, что вам грозило! Вы рисковали получить судимость и два года исправительных работ! Вас вообще могли депортировать и поместить в российскую тюрьму! Вот бы обрадовались тамошние завсегдатаи новому сокамернику, бывшему менту!

Разумеется, я нарочно сгустила краски. Мне очень хотелось припугнуть Зайцева и дать ему понять, к чему может привести его несдержанность.

– Кстати, а вы действительно работали в милиции? – полюбопытствовала я, когда гнев мой несколько поулегся.

– Да, – буркнул Зайцев. – И, главное, тот тип просто проигнорировал мое служебное удостоверение!

– Ну, естественно, оно же просрочено! – усмехнулась я. – А почему вы ушли из органов?

– Да потому, что везде – одни козлы! – в сердцах произнес начальник охраны. – В России сплошная коррупция, невозможно работать!

– Вы пострадали за борьбу с коррупцией? – удивилась я.

– Ну, можно и так сказать, – уклончиво проговорил Зайцев и как-то сразу свернул тему: – Вы уж больше от меня не отходите!

– Это еще почему? – удивилась я.

– Мало ли во что я еще вляпаюсь, – резонно заметил Михаил Петрович.

– Ну, знаете! Я вам в няньки не нанималась! К тому же вы ведь не дите малое, верно?

– А вы отвечаете за груз, значит, и за меня тоже! – попытался применить спекулятивные приемы Михаил Петрович, но меня на такие штучки не купишь.

– Вот именно: я обеспечиваю лишь доставку груза, – парировала я. – Меня никто не обязывал доставлять обратно вас! Так что я повезу образцы в Тарасов в любом случае, даже если вы в это время будете скучать в местной камере смертников, – пожала я плечами.

– В Голландии нет смертной казни, – покосился на меня Михаил Петрович.

– Слава богу, что вам хотя бы это известно об этой стране, – вздохнула я. – Я лишь хотела дать вам понять: не стоит рассчитывать, что я буду бегать вокруг вас и утирать вам сопли. Кстати, на следующей остановке я намереваюсь выйти.

– Я с вами! – поднялся с места Зайцев.

– Нет уж! – решительно остановила его я. – Я сыта вами по горло! К тому же в деле, по которому я собираюсь, вы мне только помешаете. Встретимся в отеле, в шесть часов.

И я быстро сошла с трамвая, едва он становился, и отправилась вниз, по Калвер-страат.

Июнь – второй в году сезон скидок и распродаж в амстердамских магазинах, бутиках и супермаркетах. Первый приходится на рождественские праздники. Как истинная женщина (в глубине души), я решила не обходить торговые точки своим вниманием и направилась к ближайшему магазинчику, специализирующемуся на верхней одежде. Главными направлениями шопинга в Голландии являются одежда и обувь. И пусть эти вещи не столь мажорны и выпендрежны, как товары из Италии и Франции, зато они весьма удобны, практичны и, что немаловажно, продаются по разумным ценам.

Посетив магазин, я стала обладательницей пары отличных демисезонных туфель и спортивной ветровки, после чего переключилась на лавку, торгующую бижутерией, а дальше все как-то пошло по накатанной колее.

Рынки, лавки, лавчонки, подвальчики – я отрывалась на славу! Разумеется, я не везде отоваривалась, так как привыкла к разумным тратам и от вида всякой дребедени у меня, как правило, не сносит крышу. А дребедени было полно, особенно в сувенирных лавках: от традиционной бело-голубой делфтской керамики до типично голландской же фишки – косметики с марихуаной. Вдоволь налюбовавшись и приколовшись над этим ноу-хау, я тем не менее не рискнула ее приобрести.

Сувениры были представлены в огромном многообразии: чашки, кружки, деревянные башмачки-кломпы, всякие штучки, рассчитанные на извращенный вкус сексуально-помешанных особ, как-то – помада в виде фаллоса или механические игрушки, имитирующие интимный контакт. Все это меня лишь забавляло, не более того. Единственное, что я намеревалась приобрести, – симпатичную маленькую мельницу, очень искусно выполненную из природных материалов.

Так как продавцы повсеместно говорили по-английски, никаких затруднений шопинг у меня не вызвал.

Что еще меня порадовало, так это округление денежных сумм – например, если за вещь следует заплатить 38,3 евро, с вас возьмут только тридцать восемь евро. Такой вот русский обсчет «наизнанку» – непривычно, правда? Но так даже приятнее!

Я достала из кармана наличными двенадцать евро, так как меленка стоила 12,4, как вдруг в лавку вошел Дмитрий Сергеевич Ковалев собственной персоной. Заместитель финансового директора «Поволжск-фарм» показался мне еще более озабоченным, чем в арабской закусочной. Брови его были слегка сдвинуты, а уголки губ опущены. Я не видела причин для маскировки в этот момент, поэтому спокойно стояла себе у прилавка, крутя в руках мельницу и искоса поглядывая на Ковалева.

Тот подошел совсем близко и уставился было на витрину, как вдруг заметил меня и на миг застыл как статуя. В глазах его мелькнуло что-то похожее на испуг, однако он моментально совладал с собой и даже улыбнулся мне – преувеличенно-доброжелательно. До сих пор за ним подобного не водилось: Дмитрий Сергеевич предпочитал снисходительно-насмешливую манеру общения.

– Привет! – воскликнул он, протягивая мне руку. – Что, решили воспользоваться сезонными скидками и приобрести сувенирчик? Очень правильная мысль! Я вот тоже хочу… что-нибудь прикупить. Симпатичные тут штучки, правда?

– Да, – я продолжала крутить в руках мельницу, не спеша выкладывать за нее деньги, чтобы продлить пребывание в обществе Ковалева и узнать, что же такое он собирается прикупить. Почему-то мне был интересен этот вопрос. Надо же, Дмитрий Сергеевич умудряется в непредвиденных условиях ходить по выставкам, заводить знакомства с какими-то чернявыми типами, да еще и заботиться о покупке сувениров перед своим возвращением на родину! Я бы не удивилась, даже увидев его на местном стадионе, на футбольном матче с участием национальной сборной.

А вот Ковалев, похоже, обрадовался бы, если бы наше общение прекратилось… Он посмотрел на меня и спросил:

– Вам, наверное, уже порядком поднадоело тут? Любоваться сувенирами надо строго дозированно.

– Нет, нет, нисколько! – воскликнула я. – Я бы тут до вечера проторчала!

– Собственно, вечер уже не за горами, – скороговоркой проговорил Ковалев, но, видя, что я не собираюсь покидать пределы магазинчика, не стал намекать вторично, чтобы я убралась отсюда.

Я облокотилась о прилавок, бесцеремонно разглядывая Ковалева и следя за его взглядом. Дмитрий Сергеевич несколько смутился и опустил глаза на витрину.

– Так, так, – забормотал он себе под нос. – Это все не то, не то…

– Вот чудесная вещь, – ткнула я пальцем в коробочку, которая при нажатии раскрывалась, приобретая форму цветка с нежными лепестками, копирующего женское лоно.

Но Ковалев почему-то не «купился» на мое предложение. Пошарив глазами по полкам, он почему-то остановил свой выбор на каком-то странном приспособлении, непонятно для чего предназначенном, – если это вообще было приспособление. На длинной цилиндрической ножке покоился блестящий шар, сделанный из тонких металлических прутиков. Шар был обвит окружностью из еще более тонких прутиков, опутывающих его, словно паутинка. По краям свисали малюсенькие побрякушки на металлических ниточках. Шар кружился, покачиваясь из стороны в сторону, а три положения штатива позволяли наклонять его в разные стороны – собственно, этим его функции и ограничивались.

Непонятно почему, но Ковалев тщательно рассмотрел этот предмет со всех сторон. Он крутил его, переворачивал, тряс в воздухе и даже пытался заглянуть внутрь. Наконец он, кажется, удовлетворил свое любопытство, выложил из бумажника тридцать три евро и сунул приобретенный сувенир в пакет.

– Ну что, пойдемте? – как ни в чем не бывало спросила я, всем своим видом показывая, что специально дожидалась своего соратника, чтобы вместе отправиться в отель.

– Э-э-э… Да. Только… То есть, конечно, пойдемте! – решился Ковалев и, порывисто пройдя вперед, распахнул передо мной дверь. – Прошу вас!

Его любезность по сравнению с недавним поведением явно возросла.

Когда мы вышли из магазина, я обратила внимание на сверкающий свежей краской, блестящий спортивный велосипед, стоявший у входа. Он был абсолютно новеньким, и я даже ощутила легкий укол зависти и подумала: может быть, все-таки стоит приобрести себе такой же, пока я здесь? Ну, небольшие трудности с багажом, не более того. Дороговато, но он того стоит. Тем более что в России – по крайней мере, у нас в Тарасове, – купить такой же крайне затруднительно, в лучшем случае возможен российский вариант, в худшем – повсеместный Китай. А если даже и повезет найти европейский товар, заплатить за него придется втридорога.

– Нравится? – спросил Ковалев.

– Очень, – призналась я. – Странно, что хозяин бросил на улице такую отличную машину!

– Ну это же Голландия! Цивилизованная страна! – возвращаясь к своей обычной, снисходительно-высокомерной манере, бросил Дмитрий Сергеевич и, подойдя к велосипеду, небрежным жестом повесил на раму пакет с купленным сувениром.

Видя произведенное на меня впечатление, он с чувством легкого превосходства спросил:

– Подвезти?

– Это когда же вы успели приобрести такую красоту? – подивилась я.

– А вы полагаете, что это так долго? – удивился Ковалев. – Вообще-то мы все гуляем по городу уже больше трех часов. А я давно мечтал купить спортивный велосипед. Дома у меня стоит велотренажер, но это, разумеется, не то. Вот и отведу душу. Вернемся домой, и я на работу буду на нем ездить. Я вообще люблю спорт. Так что, едем?

– Каким образом? – не поняла я.

– Могу посадить вас на раму и прокатить с ветерком! Помните, как в детстве и в юности мальчики во дворах катали девочек? Это же был особый шик – лихо провезти свою даму мимо толпы сверстников, умирающих от зависти! А она сидит на раме и тоже сияет – на зависть подружкам, кусающим губы! Неужели у вас такого не было?

– Лично у меня – нет, – призналась я. – Я отлично гоняла на собственном велосипеде наравне с мальчишками, была для них своим парнем. И сама могла подвезти кого хочешь, только я никого не хотела катать. То, что вы рассказываете, так романтично… Но мне не довелось испытать ничего подобного.

– Вам как раз и предоставляется шанс это исправить! Сейчас ведь другое дело. Время прошло, вы изменились… Представляете, какой получится эффект, когда мы подкатим к воротам отеля? Зайцев умрет от зависти! – рассмеялся Ковалев.

– Давайте все-таки смилуемся и оставим его в живых, – с улыбкой возразила я.

– Кстати, а где Зайцев? – спохватился вдруг Дмитрий Сергеевич. – Вы же, кажется, вместе были!

– В гей-клуб пошел, – сообщила я.

– Куда?! – У Ковалева вытянулось лицо.

– В гей-клуб, – спокойно повторила я, пряча улыбку. – Только ему почему-то там не понравилось…

– Об этом я догадываюсь… – озадаченно пробормотал Ковалев и машинально уселся на сиденье своей покупки. – Так что, не поедете со мной?

– Боюсь, что подобные эффекты все же не для меня, – отказалась я.

– Ну как знаете! – Ковалев устроился поудобнее и, легко крутанув педали и помахав мне на прощание, покатил по дороге.

Он выехал на дорожку для велосипедистов, и мощная стремительная машина быстро удалилась из виду. Подавив вздох, я на своих двоих отправилась следом, благо, идти было недалеко. Когда я подошла к отелю, сверкающий велик Ковалева стоял у входа, соблазнительно поблескивая новенькой краской…

Глава 3

Зайцева все еще не было, и я удивилась. Я-то думала, что он уже давно утомился, запарился меня искать и, отчаявшись, возвратился в свой номер и завалился спать. Но в отеле его не было. Об этом мне четко сообщил портье. Можно было, конечно, набрать номер его сотового, но пока что я решила не делать этого, дабы не дать Зайцеву повод считать, что я им интересуюсь из личных соображений. Я уже пресытилась общением с этим человеком.

В номере я приняла душ и прилегла, чтобы немного передохнуть в ожидании ужина. Со времени нашего с Зайцевым обеда в кафе прошло уже четыре часа, и я, утомленная пешеходной прогулкой по городу и «велослежкой» за Ковалевым, успела проголодаться. Дмитрию Сергеевичу я ни словом, ни взглядом не дала понять, что видела его в сомнительной компании и уж тем более, что специально наблюдала за ним. Я по-прежнему не понимала, что за всем этим стоит и какое отношение все происходящее имеет к нашей миссии. Вполне возможно, что и никакого, но отчего-то так не думала. И почему Ковалев после посиделок в арабской забегаловке отправился в сувенирную лавку? И для чего он купил велосипед?

Ответов на эти вопросы у меня не было. А я не люблю, когда вокруг меня происходит что-то непонятное. И еще я не люблю, когда приходится играть вслепую. Но так как разрешить эту проблему у меня пока что не было возможности, я вновь вернулась к мысли – следует постоянно быть начеку! И наряду с непонятным поведением Ковалева меня настораживал еще один момент: отсутствие Зайцева. Успокаивало меня только то, что скоро подходило время шведского стола, бесплатного для постояльцев отеля, и Михаил Петрович, с его склонностью к сытной пище, вряд ли пропустит такое угощение.

Но он его пропустил. Когда я через полчаса спустилась в бар, увидела только Ковалева – не считая, конечно, примерно полутора десятков других посетителей, незнакомых мне. Дмитрий Сергеевич стоял неподалеку от стола с полной тарелкой и ковырял в ней вилкой. Я мимоходом оглядела содержимое тарелки. Следовало отдать Ковалеву должное: он не набросился на халяву, накладывая себе всего и побольше, особенно налегая на жирное и мясное, ограничился двумя овощными салатами, порцией морепродуктов и одним кусочком тоста с сыром. Увидев меня, он посторонился, приглашая встать рядом с ним.

Положив себе на тарелку приблизительно такой же набор, добавив фрукты и кусок рыбы, я кивнула Ковалеву и пристроилась подле него. Сыр был отменно вкусным, все-таки не зря голландцы держат пальму первенства по производству этого продукта по всему миру.

– Зайцев не появился? – бросил Дмитрий Сергеевич, не спеша угощаясь жареными кальмарами.

– Вообще-то мы остановились в разных номерах, – откликнулась я. – Я думала, вам сподручнее как мужчине поинтересоваться его судьбой. Но так уж и быть, могу проинформировать вас: нет, не вернулся. Во всяком случае, его не было, когда я вернулась в отель.

– Значит, его и сейчас нет, – утвердительно кивнул Ковалев. – Я стучал в его номер перед тем, как спуститься сюда.

– Тогда почему же вы спрашиваете? – Я с недоумением посмотрела на него.

– Подумал, что он у вас, – просто ответил Дмитрий Сергеевич и улыбнулся наглой улыбкой. Хам по убеждению – каковым он был от рождения – не смог не проявиться и здесь.

– У меня его нет и быть не может, – сухо сказала я. – Это я к тому, чтобы вы больше не тратили время, пытаясь разыскать его в моих апартаментах.

– Я приму это к сведению, – кивнул Ковалев. – И все-таки непонятно, где же он?

– Ну так позвоните ему! – раздражаясь, посоветовала я. – Раз уж вас так тревожит его отсутствие.

– А вас? – спросил Дмитрий Сергеевич.

– Меня тоже, но только как пропавшего компаньона, – отрезала я.

– Так и меня только из-за этого! – всплеснул руками Ковалев. – Если бы мы приехали сюда, как простые туристы, мне бы и в голову не пришло напрягаться и гадать, в каких злачных местах проводит время этот добропорядочный гражданин!

– Если Зайцев к вечеру не вернется, дайте мне знать, – сказала я Ковалеву и отошла в сторону.

Зайцев не появился и к вечеру. Около восьми часов в мой номер как-то нервно постучали. Открыв дверь, я увидела на пороге Дмитрия Сергеевича Ковалева. Лицо у него было недовольное.

– Добрый вечер! – буркнул он. – Позвольте войти?

– Прошу! – Я широко распахнула дверь. – Вы пришли проверить, не прячется ли у меня Зайцев? Можете поискать. Особенно тщательно осмотрите шкафчик с аптечкой, он в ванной комнате.

Ковалев проигнорировал мой сарказм, прошел в комнату и уселся в кресло, вытянув ноги.

– Позвоните ему, – попросил он.

– А вы разве не можете этого сделать?

– Я звонил! – почему-то вытаращив глаза, сообщил мне Дмитрий Сергеевич. – Он сбрасывает мой звонок. – И, не удержавшись, выругался в сторону: – Старый козел! – Повернулся ко мне и уже спокойнее произнес: – Позвоните, может быть, вам он ответит. К вам он явно питает куда большую симпатию, чем ко мне!

– Не ревнуйте, это плохое чувство, – бросила я, беря свой мобильный и набирая номер Зайцева, которым снабдил меня Мирошников.

Потянулись долгие гудки – Михаил Петрович не торопился отвечать и мне, хотя вызов не сбрасывал. Я уже хотела было отключить связь, как вдруг услышала голос начальника службы безопасности:

– Ж… Же-неч-ка? – по слогам произнес он.

– Михаил Петрович, где вы пропадаете? – строго спросила я.

– Я? Я сам не знаю, Женечка! Тут все вокруг такое… непонятное! Но интересное-е-е! Хи-хи-хи! – заливисто засмеялся начальник охраны.

– Михаил Петрович, вы что, пьяны?! – воскликнула я.

– Я? Да вы что! Ни в одном г-глазу! Со мной все в п-порядке. Вот вы, Женечка, отказались от м-моей компании, а в-вот н-нашлись люди, к-которые оценили мой ум, д-душу, обаяние и…

– И кошелек… – обреченно выдохнула я. – Михаил Петрович, вы где?

Нахмурившийся Ковалев быстро поднялся с кресла, подошел ко мне и решительно выдернул телефон из моих рук:

– Вы где шляетесь?! – рявкнул он в трубку.

– А это н-не твое д-дело, аптекаришка! – с презрительной гордостью произнес Зайцев, и я прекрасно услышала его слова. – Ай! Хулиганка! – снова хихикнул он.

Судя по посторонним звукам, какому-то лепетанию и шуршанию, рядом с ним явно кто-то был.

– А ну-ка, быстро в отель! Немедленно! Кому я сказал?! – зашипел Ковалев в бессильной ярости.

– А это видал? – наглым тоном спросил Зайцев.

Ковалев, конечно, ничего не видал, но догадался, что Зайцев, видимо, показывает ему комбинацию из трех пальцев.

– Да что же это такое! – в сердцах воскликнул Ковалев. – Где этот идиот?!

– Михаил Петрович! – заговорила я уверенно и спокойно, вырвав трубку у Ковалева. – Давайте я за вами приеду. Скажите, пожалуйста, где вы находитесь? Я для вас ужин сохранила! – Это была самая беспардонная ложь, но, честное слово, если благодаря ей Зайцев сообщит мне свои координаты, я, не задумываясь, оплачу его обед в здешнем ресторане и спишу все расходы на Мирошникова.

Но Зайцев отказался включать мозги. Он попытался сманипулировать мною, как сбежавший из дома от злых родителей ребенок-подросток.

– Вот в-вы, Женечка, м-меня б-бросили, н-не оценили… – пьяно всхлипывал он.

– А другие люди оказались гораздо проницательнее, я поняла, – перебила я его, жалея в душе, что недавно поспешила ускользнуть от Зайцева. Мне следовало хотя бы проводить его в отель и убедиться, что он благополучно добрался до своего номера.

– Да! – с вызовом произнес Михаил Петрович. – А п-посему с-сегодня в-вы м-меня не ждите. Спокойной н-ночи вам! В одиночестве. А м-может… Хи-хи-хи! – снова залился он дурашливым смехом. – С Ковалевым в-вам будет веселее? Только я в-вам по б-большому с-секрету с-скажу… – Зайцев понизил голос: – он б-без «виагры» в п-постель н-не л-ложится!

Стоявший рядом со мной Ковалев густо побагровел, прекрасно расслышав последнее замечание своего коллеги. Он явно не ожидал с его стороны подобного вероломства и вознамерился выхватить у меня трубку, чтобы с максимальной откровенностью сообщить распоясавшемуся начальнику охраны, что он о нем думает. Но я, беспокоясь об участи своего ни в чем не повинного телефона, увернулась и быстро скрылась с трубкой в руке в ванной комнате.

– Михаил Петрович! – повысила я голос. – Еще раз взываю к вашему разуму. Скажите, где вы, и я немедленно приеду за вами!

– Я? Я… н-не з-знаю, где я… – Зайцев вдруг заговорил, растягивая слова, словно пребывал в полной растерянности.

Через пару секунд я услышала очередное хихиканье. И реплику:

– Спокойной ночи, м-малыши!..

Начальник охраны отключил телефон, я несколько раз попыталась набрать его номер, но он упорно игнорировал мои звонки. Вздохнув, я вышла из ванной комнаты.

– Ну что? – бросился мне навстречу Ковалев.

– Дело плохо, – поделилась я с ним своими соображениями. – Он явно невменяем.

– Черт бы его подрал! – выругался Ковалев.

– Надеюсь, черт до него все же не доберется, – невесело усмехнулась я. – И что сам Зайцев до чертей не обдолбается.

– Вот идиот! Вот идиот! – не успокаивался Ковалев, меряя пространство моего номера аршинными шагами. – Чтоб я еще раз с ним связался! Говорил же Мирошникову – давай я сам полечу! Нет, говорит, с ним будет надежнее! Надежнее! – передразнил он своего шефа. – Вот теперь думай, куда его еще занесет и каких дров он наломает!

– Вы пока что ступайте к себе, – сказала я, во время тирады Ковалева обдумав сложившееся положение и свои дальнейшие действия. – А я проедусь по городу, постараюсь его найти.

– Думаете, вам это удастся?

– Не знаю, но шансы есть, – честно призналась я. – Амстердам не так уж велик, как кажется. Особенно его центр. Я ведь уже столкнулась сегодня с Зайцевым в городе, а потом и с вами, в сувенирной лавке, причем совершенно случайно. Так что вполне вероятно, если я поищу целенаправленно, то обнаружу нашего шалуна. Если только он не направился куда-нибудь на злачные окраины или не вздумал сплавляться на байдарке по водам славного Амстела.

– Вот послал же бог помощничка! – продолжал сокрушаться Ковалев.

– Хватит причитать! – оборвала я его. – Сидите в своем номере, будьте на связи!

– Вам не понадобится моя помощь? – с явной надеждой на отрицательный ответ осведомился Ковалев.

– Сама справлюсь! – проворчала я.

– А вы что, пешком отправитесь на поиски?

– Нет, на вашем велосипеде, – огорошила я его.

– Что? – поразился Ковалев.

– А что такого? Самый удобный способ. Пешком я сотру себе все ноги, а из окна такси ничего не видно. Так что ваш велик – оптимальный вариант.

– Ну… Хорошо, хорошо, ладно, – немного поломавшись, не очень охотно признал мою правоту Ковалев. – Только я прошу вас быть очень осторожной, очень!

– Я буду следить за вашим двухколесным другом, как за собственной фигурой! – пообещала я, выходя из номера и приглашая Ковалева сделать то же самое.

Сдав ключ портье, я прошла на улицу. Дмитрий Сергеевич плелся за мной хвостом и нудно канючил о том, чтобы я не оставляла его велосипед без присмотра. Утомленная его нытьем, я поскорее запрыгнула на сиденье и крутанула педали, сорвавшись с места. Я не обернулась и сразу выжала из велосипеда максимальную скорость.

Был уже очень поздний вечер, на город опустилась темнота, но электрическое освещение позволяло мне прекрасно ориентироваться на местности. Для начала я объехала ближайшие окрестности, без особых расчетов на успех. Очистив свою совесть и убедившись, что Зайцева нет, я продолжила поиски. Периодически я набирала номер сотового Михаила Петровича, выслушивала длинную череду гудков и снова убирала телефон. Зловредный начальник охраны совершенно не намеревался отвечать мне.

Через некоторое время я поняла, что велосипед мне только мешает, и задумалась о том, куда бы его пристроить. Оставлять соблазнительно сияющий велик без присмотра рискованно – я не сомневалась, что в случае пропажи своего драгоценного имущества зловредный Ковалев не упустит возможности содрать с меня его стоимость. Пришлось вернуться в отель, сдать на руки владельцу, убедиться, что Зайцев по-прежнему где-то болтается, вновь отправиться в путь.

Я шла наугад, заглядывая в каждое встреченное на пути кафе и сразу же покидая его, как только видела, что Зайцева там нет. При этом я совершенно не озадачиваясь мыслью, что подумают обо мне посетители и персонал – в такой индифферентной ко всему стране, как Нидерланды, подобные комплексы просто неуместны.

Попутно я старалась размышлять логически. Обойти абсолютно все питейные заведения Амстердама – такое мне явно не под силу. Я вспомнила, на какой остановке сошла с трамвая. Зайцев тогда поехал дальше. Но что-то мне подсказывало, что долго бы он в трамвае не усидел: неугомонный начальник охраны наверняка вышел на следующей остановке. Конечно, потом он имел все шансы попасть бог знает куда, но все же отталкиваться мне следовало от этой точки.