Текст книги "Темная душа нараспашку"

Марина Серова
Темная душа нараспашку

Глава 1

Чтение – занятие, конечно, увлекательное, но лично мне элементарно не хватает на это времени. Оно полностью уходит на разрешение проблем клиентов, которые мне перепадают. Я раскрываю почти все дела, за которые принимаюсь, но не потому, что я такой уж профи. Просто я берусь лишь за то, что могу довести до логического завершения. К примеру, зачем разбираться в чьих-то экономических заботах, основанных на компьютерной базе данных, если я в этом совершенно ничего не понимаю. Совсем другой разговор, если дело идет о проверке чистоплотности будущих партнеров – вот тут я уж сумею помочь. Так что обычно получается, что читать почти некогда.

И тем более удивительным могло показаться то, что сейчас я сидела в кухне с книгой всем известных авторов и с интересом школьника читала про Остапа Бендера, великого комбинатора. Честно скажу, что книжка попалась мне совершенно случайно, когда я перебирала содержимое коробок, что пылились у меня на шкафу, и, раскрыв ее, я просто прочла несколько строк. Затем я так увлеклась, что забыла про коробки, которые до сих пор стояли посреди комнаты…

Из коридора донеслось тихое пение соловья. Я не сразу обратила на него внимание, а потому оно медленно, но упорно усиливалось, становилось все громче и насыщеннее. Наконец я вздрогнула и оторвалась от книги.

«Интересно, кому это там так не терпится обрадовать меня своим присутствием? Вроде бы в гости я никого не приглашала. Клиент тоже не стал бы так настойчиво звонить в дверь – не настолько же он невоспитанный. Хотя каких только людей не бывает…»

Чтобы зря не ломать голову над несуществующей проблемой, я нехотя поднялась с кресла и направилась в коридор. Открыла одну из двух дверей, ведущих ко мне в квартиру, и посмотрела в «глазок». На лестничной площадке кто-то стоял, причем это была женщина, возможно, она являлась очередной клиенткой.

Я поплотнее закуталась в халат, зачем-то пригладила рукой волосы и только после этого открыла. Стоящая за порогом одетая в строгий брючный костюм гостья с усталым, морщинистым лицом слегка оторопела и, видимо, даже засомневалась, туда ли она попала. Впрочем, ее состояние мне было понятно, ведь я представляла, как выглядела в данную минуту: ненакрашенная, с растрепанными волосами, небрежно заколотыми на затылке, в халате и босая. Как уж тут не испугаться. На частного детектива я точно не тянула: сейчас во мне было больше от домохозяйки.

– Вы Татьяна Александровна Иванова? – последовал спустя минуту вопрос. Темно-синие глаза внимательно смотрели на меня: – Частный детектив?

– Да, – кивнула я в ответ. – Правда, сегодня у меня выходной, – добавила я, оправдываясь за свой внешний вид.

На лице женщины мелькнуло расстройство, и я поспешила ее успокоить:

– Впрочем, понятие выходного дня для нас, детективов, всегда относительное. Выходной заканчивается сразу же, когда появляется клиент. Так что вы не стесняйтесь и проходите. Я не помню, чтобы вы звонили. Мой телефон доступен круглые сутки.

– Вам я действительно не звонила, – призналась женщина, проходя в квартиру и разуваясь. Тапочки стояли тут же, так что искать их ни ей, ни мне не пришлось. – Решила сразу заехать, так как вы живете недалеко от меня. Хотя несколько звонков в агентства все же сделала, но там меня кое-что не устроило.

– Расценки? – заинтересованно переспросила я, желая знать возможности будущего клиента.

– Нет. Отношение. В первом агентстве мне ответил сиплый голос с похмелья, поэтому они и не вызвали моего доверия. Еще в одном мне сказали, что сейчас все заняты, и пообещали заняться моим делом, как только кто-то освободится.

– Да-а… А тут вас встретило нечто, – я иронично окинула себя взглядом. – Ну извините, со всеми бывает.

– Понимаю. У вас, кажется, уборка, – женщина кивнула на коробки.

– Ну что-то вроде этого. Вы пока располагайтесь, а я приведу себя в порядок. Не хочу, чтобы мой облик способствовал формированию у вас отрицательного мнения о моих профессиональных качествах.

Оставив гостью в гостиной, я быстрым шагом зашла в спальню и остановилась у зеркала. Оттуда на меня смотрело настолько блеклое лицо, что можно было подумать, будто я несколько недель не высовывала носа на улицу и не видела солнца. Я его и впрямь не видела, так как предпочитала гулять поздно вечером, когда становилось прохладнее, потому и загореть не успела.

Отцепив заколку, я тщательно расчесала волосы, решив оставить их распущенными, так как они придавали мне некоторый шарм. Затем быстро подкрасила ресницы, нанесла почти незаметный блеск на губы и сбросила с себя халат. Долго копаться в гардеробе не стала, сразу выхватив из него светлую футболку и джинсы и натянув все это на себя. Теперь усомниться в том, что я – это я, было уже затруднительно.

К тому моменту, как я вернулась в гостиную, моя гостья уже успела осмотреться и теперь не знала, чем себя занять. Увидев меня, она немного оживилась и с надеждой посмотрела в мое лицо. Я села напротив нее и, по-хозяйски расслабившись в кресле, приготовилась слушать.

Неожиданное появление незнакомых людей в моей квартире для меня уже давно было явлением вполне закономерным, так как все заказчики попадали ко мне именно таким образом. Их либо кто-то направлял ко мне, либо они находили меня сами, случайно услышав о былых подвигах. Но меня это не интересовало – главное, чтобы они давали работу и, конечно же, платили за нее.

Поняв, что я жду от нее объяснений, дама глубоко вздохнула и, совершенно не мешкая и не стесняясь, что мне особенно в ней понравилось, ровным голосом начала:

– У меня возникли проблемы, решить которые одна я не в состоянии. Обе мои несовершеннолетние дочери беременны, и ни одна не сознается в том, кто является отцом ребенка. Понимаю, это звучит странно: родитель не в силах совладать с чадом, но… Современная молодежь совсем отбилась от рук, делает все по-своему.

«Конфликт отцов и детей, – мысленно вздохнула я. – Дети хотят поскорее выплыть в открытое море, родители, напротив, предпочитают держать своих чад в лягушатнике рядышком. В этом случае всегда можно вовремя бросить чаду спасательный круг, но на этот раз, дамочка, вы с ним запоздали. Что-то вы упустили…»

– Я понимаю, что девочки покрывают своих… – Женщина не знала, как назвать тех, кто обесчестил ее дочерей, тем более что на языке наверняка так и вертелось неприличное слово. В конце концов она просто сделала паузу, а затем продолжила: – Они боятся, что я подам на них в суд.

– А вы подадите? – последовал от меня встречный вопрос, но когда я наткнулась на изумленный взгляд женщины, пояснила, что конкретно меня интересует: – Я имею в виду, они твердо уверены в том, что вы это сделаете, или же думают, что это только угроза? Пустые слова?

– Конечно, я это сделаю, – возмущенно заявила гостья. – Эти… негодяи не имели права даже прикасаться к ним. Ведь одной всего четырнадцать, другой почти семнадцать. Они еще дети, которые и за себя не способны постоять, не то что заниматься воспитанием собственных чад. Им только кажется, что они уже взрослые. Но поверьте, я знаю лучше, что им нужно…

– Как ваше имя? – полюбопытствовала я у клиентки.

– Синявская Элла Владимировна. Я директор средней школы номер тридцать четыре.

– О! Тогда понятно, откуда у вас такие консервативные взгляды и убеждения. Как и любой директор школы, вы не признаете, что современные дети взрослеют гораздо быстрее, нежели это происходило с нами.

– Дело не в этом, – возразила мне Синявская. – Дело в том, что они не желают признавать, что до восемнадцати лет именно я, а не кто-то другой, несу за них ответственность. Я их содержу: кормлю, одеваю и обуваю. Им стоило бы подумать, кто даст все это их детям… А представьте, что будет, если их примеру последуют и другие ученики школы?! Да меня же просто уволят, поставив вопрос о моей некомпетентности как директора, да еще обвинят в том, что я плохая мать. – Чувствовалось, что в душе у гостьи все закипает, хотя она и старательно сдерживает подкатившие эмоции. – И ладно бы это произошло только с одной. Но тут обе дочери и… они мои.

– Насколько я могла понять, вы желаете, чтобы я расследовала оба случая беременности сестер и установила, кем являются их соблазнители?

– Совершенно верно. Мы с мужем желаем знать, кто эти негодяи, и, если их удастся найти, постараемся, чтобы они получили заслуженное наказание.

– Как зовут ваших девочек?

– Лиля и Марина. Они обе совершенно разные. Лиля невероятно взбалмошная, без комплексов, но очень скрытная. Она старше. Марина, конечно, во многом берет пример с нее, хотя в душе гораздо добрее и отзывчивее.

– Значит, между собой девочки ладят?

– Я бы так не сказала. У них разные интересы, бывает иногда, что они объединяются, но в последнее время это стало случаться все реже. Лиля отдалилась от всех, вечно огрызается на брата.

– Значит, у вас есть еще дети?

– Да. Сын Артем. Ему восемнадцать.

– Кто еще живет вместе с вами?

– Свекровь. Собственно, это в ее квартире мы и проживаем. Так вы возьметесь за это дело?

Честно сказать, в эту минуту я была почти уверена, что задача очень легкая: чего проще проследить, с кем милуются две юные девочки, и сообщить затем обо всем родителям. Естественно, я сразу согласилась, продолжив задавать интересующие меня в этой связи вопросы.

– Вы наверняка знаете примерный круг общения дочерей, ведь в школе они должны быть все время у вас на виду. Вы подозреваете кого-то конкретного? – внимательно глядя в глаза женщине, спросила я.

– Увы! В последнее время я дала им слишком много свободы и вот теперь об этом жалею, – вздохнула гостья. – Я стремилась сделать как лучше, не хотелось все время слушать: «Я уже выросла! Оставьте вы меня все в покое». И вот результат…

– Мне бы надо с ними познакомиться, – немного подумав, произнесла я. – Хочу узнать, что они собой представляют. Это поможет расследованию.

– Боюсь, – Синявская иронично усмехнулась, – что на роль подруги вы не подходите. А если я скажу, кто вы на самом деле, то вообще будет плохо.

– Значит, лучше не говорить. Подумайте, кем бы вы могли меня представить, чтобы в дальнейшем мое появление в вашей квартире не вызывало ни у кого вопросов.

Гостья задумалась. Длинная складка на лбу стала еще отчетливее, хотя холодность в глазах не исчезла. Как и любой педагог, женщина обладала способностью держать себя под контролем и мыслить трезво. Ее взгляд был проницательным и даже пронизывающим. Никто бы ни за что не сказал, что у нее горе, так умело она его маскировала. Тут нужен был талант.

– Пожалуй, я представлю вас в качестве семейного психолога. Я уже пару раз упоминала о необходимости обзавестись таковым, к тому же в этом случае ваши вопросы не будут никому казаться странными.

– Это может насторожить девочек, – заметила в свою очередь я. – Не думаю, что им понравится, что в их дела суют нос чужие тетеньки.

– Да они в любом случае этому не обрадуются, – уверенно заявила гостья. – Так что не вижу смысла мусолить эту тему: нравится им или нет, меня это мало интересует. Они повели себя бездумно и заслуживают хорошего урока.

«А она жестока! – сделала я естественный вывод. – Интересно, окажись я на ее месте, повела бы себя так же или вообще поубивала бы нахалок? С моим-то терпением, особенно в отношении молодого поколения, этим бы все наверняка и кончилось. Не терплю тех, кто кусает руку, которая их же и кормит».

Между тем основные вопросы нами были выяснены, и Синявская предложила отправиться к ней домой прямо сейчас. Я не видела причин отказываться, а потому мы дружно засеменили к выходу. Ну, а так как своей машины у директора школы не было, поехали мы на моей старушке.

– Кем работает ваш муж? – уже по дороге спросила я.

– Он предприниматель средней руки. Пытается дорасти до солидного бизнесмена, но с нашей системой налогообложения это фактически невозможно. К тому же он чересчур порядочный и честный, а в бизнесе это не приветствуется, – раскритиковала она супруга и, словно подозревая уже, каков может быть мой следующий вопрос, продолжила: – Детей он почти не видит, хотя любит всех одинаково. Мужская любовь скупа, а у него особенно: у него даже нет любимчика. Впрочем, новость, которую дочери нам сообщили, зацепила и его. Он терпеть не может сплетни и пересуды, а от них нам теперь долго не отмыться.

Вскоре мы въехали в арку дома Эллы Владимировны. Уютный дворик был чист, ухожен и даже имел детскую площадку, на которой сейчас находилась, наверное, половина дошкольного и младшего школьного контингента ближайших домов. Я притормозила свою «девяточку» там, где мне указала клиентка, и мы вышли из салона.

Женщина кивнула на подъезд напротив:

– Мы живем на третьем этаже, квартира двадцать один. Машину можете оставлять прямо здесь, хулиганят у нас в районе редко, а угоны вообще не числятся. Пойдемте, я представлю вас дочерям.

Я, еще раз окинув взглядом двор, последовала за клиенткой.

* * *

Представленные мне девицы и в самом деле были довольно разными. На их фоне щупленький старший братец казался каким-то недомерком с наивными взглядами и наверняка такими же интересами. Он и одевался по-детски, тогда как юные леди с косметикой давно уже были на «ты».

Лиля оказалась крупнотелой, хорошо сложенной девицей, которой я бы ни за что не дала ее лет: выглядела она на все двадцать, может, даже с хвостиком. Круглолицая, она носила длинные темные волосы и густую челку. Щеки ее, похоже, от природы были розовые, отчего она напоминала «женщину из русских селеньев». Чтобы исправить эту ошибку природы, девушка обильно удобряла лицо пудрой и тональным кремом. Лиля обожала короткие юбки и облегающие кофты, в которых, казалось, трудно было дышать – они подчеркивали красоту ее крупного бюста..

Судя по вздернутому подбородку и взгляду, которым она меня одарила при нашей первой встрече, девица считала себя красивой и сильной характером. И уж точно родители с ней уже порядком намучились.

Марина тоже была девочкой немелкой. Описать ее я могла бы так: небольшого роста, с непропорциональной фигурой. Коротенькие пухлые ножки и выступающий животик. Волосы цвета баклажана: крашеные. Лицо широкое, в общем-то, приветливое. Взгляд открытый, но из-за своеобразного разреза глаз кажется слегка лукавым. В ней что-то есть от бурятов или калмыков. Хорошим вкусом не обладает, поэтому одета непонятно во что.

Вот такими оказались те самые особы, с которыми мне теперь и предстояло работать. Причем ясно было с самого начала, что я им нисколечко не понравилась.

– Ну и на фига ты ее приперла? – последовал первый вопрос в адрес матери от Марины. – Своих нравоучителей, что ли, мало, так чужих подключить решили? Заколебали уже со своими упреками… Лично я и рта при ней не раскрою. Мне она не нравится.

– Не баламуть воду, подстилка малолетняя, – продребезжало откуда-то сбоку. – Нет бы мать послушать, прежде чем в пекло лезть. Попробовать захотелось…

Я повернулась и увидела сгорбленную старушку с неприятным, даже отталкивающим лицом. На ней было темно-коричневое платье, замызганный фартучек и светлая косынка, обрамляющая иссохшее угловатое лицо с глубоко запавшими глазами.

– Исчезни, калоша старая! – огрызнулась девица на вошедшую.

– Не обращайте внимания: она у нас в бабку, – слегка расстроенно извинилась за подобное поведение девушки мать. – Не имеет такта, да и воспитания недостает.

– Да, сходство уже отмечаю, – криво усмехнулась я.

– Мало ее пороли, вот чего ей недостает, – услышала нас старуха. – Драть надо было, как кобылу сивую, глядишь, нынче бы в подоле не принесла.

– А я еще и не принесла, – съязвила Маринка и скорчила старухе обиженную гримасу. – А и принесу, тебя это мало касается. Вали на свою кухню, не порть людям настроение.

– Марина! – крикнула мать в порыве. – Поимей совесть! Постеснялась хотя бы посторонних.

– А чего мне ее стесняться: она, кажется, разбираться в наших взаимоотношениях пришла – так вот пусть и смотрит. А эту выдру давно уже в психинтернат пора сдать, чего мы только ее терпим.

– Шалашовки и подстилки! – обласкала обеих девиц старуха. – Последний стыд потеряли, родную бабку…

– Ба, исчезни уже, а… – наконец-то подала голос высокомерная Лиля. – И без тебя тошно.

– Так я ж ради вашего блага…

– Иди, – отмахнулась старшая.

Старуха обиженно надулась, что-то поворчала себе под нос, но послушалась и поспешила удалиться. В комнате повисла гнетущая тишина. Я заметила, как Маринка открыла рот, собираясь что-то сказать, но была остановлена Артемом, своевременно одернувшим ее за руку и тем самым заставившим замолчать. Похоже, среди членов семьи он был главным примирителем разбушевавшихся сторон, ангел во плоти.

– Может, хотите кофе? – натянуто улыбнувшись, выдал паренек. – Вы, наверное, устали с дороги.

– Да, кофе будет в самый раз, – закивала головой мать. – Поди помоги бабушке.

Артем без возражений удалился в кухню, оставив женщин одних.

– Если она станет ко мне лезть, я подам в комиссию по правам детей, – заявила вдруг младшая. – Это мой ребенок – и точка.

– Так я и не пытаюсь это оспорить, – глядя ей в глаза, заявила я. – Только интересно: как ты собираешься его ставить на ноги? За чей счет?

– Ну началось! – Маринка эмоционально взмахнула руками. – Вот вас-то это, наверное, в первую очередь и касается. У вас в долг попрошу – устраивает ответ?

– Марина! – не знала уже, как себя вести, бедная мать.

– А если серьезно? – спокойно переспросила я. – Станешь тянуть с родителей, заявляя, что они тебе обязаны? Что есть закон, по которому ты имеешь право нахлебничать еще энное количество лет?..

– Справлюсь как-нибудь и без них, – огрызнулась девушка, но я почувствовала, что надломила ее уверенность в себе. – Пойду работать, и Артем поможет. Он же брат.

Тут уже улыбнулась даже Лиля, правда, слегка презрительно и насмешливо. И я за это ухватилась, сразу же добавив:

– Ты еще про сестру забыла. У нее тоже можно помощь попросить, если она, конечно, тебя не опередит в этом.

Взгляд Лили потемнел: ей не нравилось, что в разговоре затрагивали и ее. Похоже, что она собиралась просто отсидеться, а потом спокойно уйти, но и не предполагала, что новый человек может внести совсем новые мысли в уже замыленные и замасленные проблемы семьи.

Но нет, зря я ожидала начала перепалки между девушками или хоть какого-то продолжения начатой темы. Сестрички лишь недружелюбно переглянулись и по-партизански промолчали.

«Что ж, значит, вы так! Ладушки – считаем, что сейчас ваша взяла. Но игра-то только начата, и ноль-один – не итоговый результат. Посмотрим, кто одержит верх дальше».

Увы, дальше разговора не получилось вовсе. Когда Артем принес кофе и предложил одну из чашек Марине, та едва не опрокинула ее на него и, заявив, что не желает больше никого из нас видеть, умчалась к себе. Лиля еще какое-то время наблюдала за мной, при этом очень пристально изучая, затем встала.

– А ты куда? – спросила мать.

– В свою комнату, соответственно, – небрежно отозвалась та, даже не обернувшись. – Мне как беременной женщине немного нездоровится. – Она явно пользовалась своим положением.

– Вот видите! Видите, до чего они нас с отцом доводят, – завздыхала хозяйка. – Они просто издеваются. Открыто и бессовестно. Я педагог, но абсолютно не понимаю, что творится в их головах, о чем они думают? И пороть вроде бы уже поздно.

«Да, припереть их к стенке не получится, – промелькнуло у меня в голове. – Дружить они также не намерены. Нужен какой-то иной подход».

– Мне нужны имена их знакомых и подруг, – заявила я через какое-то время. – Всех, кого вы знаете и можете вспомнить. Попробую поработать с ними. А вы, молодой человек, – я повернулась к все еще присутствующему в комнате парню, – можете уделить мне пару минут своего времени?

– Да я запросто, только… – он как-то растерянно развел руками. – Я ведь все равно ничего не знаю. Я школу окончил, у меня своя компания.

– Он не знает, мы с ним уже разговаривали, – вздохнула мать. – И потом, ему сестры все равно не скажут, боясь, что он сдаст их нам.

«Жаль, это многое бы упростило», – подумала я про себя, но вслух ничего не сказала.

* * *

Не скажу, что моя первая встреча с будущими мамочками удалась, но и о поражении говорить тоже было рановато. В целом все прошло так, как и должно было пройти: я вызвала у них агрессию, они ее по мере возможностей выплеснули, открыто продемонстрировав каждая свой настрой, и тем самым кое в чем помогли. Перво-наперво я поняла, что больше амбиций у Марины. Она несдержанна, непокорна, рубит сплеча, называет вещи своими именами, легко обижает. Ей хочется встать на ступень выше и как будто всем доказать, что она уже выросла.

Лиля совсем иная – осторожная, наблюдательная, не спешит разбрасываться словами. В своей взрослости в отличие от сестры она-то как раз убеждена на все сто. Следовательно, отца ее ребенка надо искать среди мужчин постарше. Не думаю, что она западает на малолеток, в отличие от сестры, с которой все, видимо, совсем наоборот. Не удивлюсь, если ее партнер – одноклассник. Фактически поле деятельности установлено, осталось только вычислить конкретные личности, чем и предстояло заняться в дальнейшем.

Получив на руки имена и адреса некоторых одноклассников и друзей девочек, я, конечно же, намеревалась их посетить. Верить в то, что сестрицы кому-то поведали о своих похождениях и любовных историях, конечно, не приходилось, но надежда узнать что-то интересное и полезное все же была. Ведь не на острове же они живут.

И первой, к кому я направилась, стала одноклассница Лили, проживающая в этом же доме, но двумя этажами выше. К ней меня даже лично проводила мать девочек, естественно, ничего тем не сказав. Родного директора школы хозяева встретили весьма радушно, пригласили в гостиную и тут же принялись засыпать ее вопросами, так что нам даже не сразу удалось пояснить, по какому поводу мы заглянули.

Но вот о причине было заявлено, и родители позвали Катерину. Одноклассница Лили оказалась хрупкой девушкой с сильно выступающим вперед подбородком, островатым носом и широко расставленными глазками навыкате. О красоте речь здесь даже не шла, хотя и уродиной ее назвать было невозможно. Ее спасало умение отвлечь взгляд на иные достоинства своей внешности: густые и очень длинные волосы и стройную фигурку.

Небрежно махнув этими самыми волнистыми волосами, так что я загляделась, Катерина позвала меня в свою комнату. Мы оставили родителей одних и удалились. Едва дверь за мной закрылась, Катюша с ногами запрыгнула на кровать и, сев в позу «лотоса», заявила:

– Я всегда знала, что с ней что-нибудь подобное случится. Я не радуюсь, – чтобы я не подумала лишнего, сразу вставила она. – Просто так должно было случиться.

– Почему? – я тоже опустилась на кровать.

– Ну, наверное, из-за ее поведения, – легко и совсем без скованности продолжила та. – Она делает, что ей хочется. У нас в школе даже была шутка. Ее мальчишки придумали. «Когда Лиле было восемь лет, родители умоляли ее сбежать из дома». Она всегда была такой, вечно куда-то влипала, с кем-то дралась, заставляя мать краснеть. Она дружила только с мальчиками, среди них она была своим парнем.

– А потом, когда начались вечера и дискотеки, про нее стали забывать, – предугадала я дальнейший ход событий.

– Ну да, – согласилась со мной девушка. – Но это недолго длилось, вскоре она опять оказалась в центре внимания.

Можно было даже не спрашивать почему, но я спросила, тем самым заставив девушку густо покраснеть. Та только и ответила:

– А сами как думаете?

Я не думала, я знала, точнее, была уверена, что Лиля стала позволять ребятам больше, чем остальные девочки, чем и привлекла непостоянный в момент полового созревания сильный пол. Лишь так она могла добиться того, чтобы к ней опять тянулись, так что мамочка Лили, видимо, поздновато спохватилась о чести дочери – ее она потеряла еще в младших классах.

– А как же получилось, что вы стали подругами? – заинтересовалась я.

– Да мы ими никогда и не были. Так, ходили в школу вместе. Я ей всегда завидовала, а теперь нет. Она любит пошиковать за чужой счет, легко раскручивает малолеток, но она все равно несчастлива. Ее ведь никто не воспринимает всерьез.

– Ты не заметила, с кем она общалась в последнее время: с одноклассниками или с ребятами выпускных классов?

– Ни с теми, ни с другими. Эту орду Лилька давно уже прошла. Она рекорд поставила по самому большому количеству кавалеров.

– Но ты видела, кто возле нее крутился? С кем она по вечерам гуляла?

Ответом мне было отрицательное покачивание головой и какое-то уныние во взгляде. Я могла предположить, что из-за своей внешности Катерина нечасто где бывает, общается в основном с дворовыми приятелями или одноклассниками, а Лилькин круг друзей ей едва ли доступен. А значит, помочь мне в моем расследовании девушка не могла.

Следующим претендентом на откровенность оказалась девочка из старших классов по имени Лариса, с которой Лиля когда-то ходила в клуб и на дискотеки. Примерно около года девочки замечательно ладили, даже ночевали друг у друга, но потом почему-то перестали общаться. Как и Катерина, эта кратковременная подруга Синявской проживала неподалеку и, соответственно, тоже училась в этой же школе. К ней я уже поехала одна и ничуть не пожалела об этом.

Сразу скажу, что от Ларисы я и узнала больше всего интересного, хотя рассказанное ею вряд ли понравилось бы матери Лили, услышь она это лично.

– Лилька золотоискательница, – уверенно заявила мне Лора, когда первый этап знакомства был пройден и я пояснила причину своего прихода. Девушка оказалась длинноногой брюнеткой с не менее пышными, чем у Лили, формами, забавно вздернутым носиком и пухлыми губками. Вот уж где фраза из песни «губы словно створки рая» была более чем к месту. – Знаете, что это такое?

– Ну, в мое время так называли воровок, но сейчас, думаю, вариация другая, – предположила я, наблюдая за мельтешением девушки по комнате в попытке найти брошенные где-то вчера предметы туалета. На самой Ларисе, несмотря на то что на улице был давно день, все еще были короткие спальные шортики и прозрачная маечка на бретельках. Впрочем, ее это нисколько не смущало.

– Верно, – откликнулась девушка. – Золотоискательницы – это те, кто ищет богатых мужей или хотя бы любовников. Им надо все и сразу. Но, на мой взгляд, она слишком уж в этом усердствует. Нужно… – Лора приложила к себе оригинальную маечку и, оставшись довольна выбором, принялась искать к ней дополнение, – довольствоваться тем, что есть, а не грезить. А у нее на этой почве крыша уехала.

– Значит, она мечтает стать женой богатого человека.

– Ну, что-то вроде того. Ищет короткий путь к хорошей жизни.

– И где конкретно она его ищет?

– Да где и все. – Девушка быстро выпрыгнула из ночных одежд и так же быстро облачилась в дневные. – Таскается по различным казино, барам, ресторанам, иным заведениям. Все знают, что она давно спит с богачами, но подцепить серьезно никого не удается.

– Можешь сказать конкретно, где чаще всего она бывает или бывала?

– Запросто. Запоминайте: казино «Ветеран», игровой клуб «Малибу», диско-бар «Олимп». Если мало, могу еще парочку подкинуть, хотя трудно вообще назвать место, где она не была. Поначалу я пыталась за ней угнаться, а потом, когда познакомилась с Пашей, послала ее подальше. Меня и так все устраивает.

– А сейчас ты в этих местах бываешь?

– Нет. Летом мы предпочитаем выезды на дачу, на природу. Так и дешевле, и интереснее. У нас своя компания. По правде сказать, я и не знала, что она беременна, но вы меня не удивили. И проститутки залетают, а уж она…

Мне немного не понравилось, как выразилась о дочери Синявской Лора, даже остался какой-то осадок от ее слов, словно бы сказанное касалось меня лично. Я постаралась отогнать это ощущение и продолжила разговор. Впрочем, ничего больше сказать мне Лариса не могла, хотя и намекнула, что лучше расспросить барменов этих заведений, вдруг среди них попадется наблюдательный. Мысль эта и мне приходила в голову, но так как до вечера еще было много времени, я решила пока не расслабляться и переключиться на Марину.

Почти сразу я приступила к сбору материла на вторую сестрицу. Но, как оказалось, порадоваться и тут было нечему. Про Марину ее одноклассники и одноклассницы говорили, что она совершенно не разбирается в парнях, ветрена и готова встречаться со всеми, кто предложит. Она обожает развлечения, вечеринки, шумные компании, в которых, как известно, пьют спиртные напитки. Тут уж наутро трудно вспомнить, что происходило вчера и откуда взялся этот голый парень под боком. Так что не факт, что она сама знает, кто отец ребенка. Это все усложняло.

А между тем приближался вечер. Я уже собрала список тех заведений, что посещала Лиля, и теперь мне предстояло отправиться туда и попытаться выведать, не подцепила ли она там себе кого. Ведь связаться с богачами проще, чем развязаться. Никому из них не понравится, если ему вдруг какая-нибудь малолетка заявит, что беременна от него – тут и до смертоубийства недолго докатиться.

Прикинув, что, возможно, мне придется завязывать отношения с тем, кто так любит молодых девиц, дабы побольше узнать о нем, я решила заранее побеспокоиться о своем наряде и макияже. Заглянув домой, быстренько приняла душ, высушила волосы и потом закрутила их щипцами. Затем, следуя примеру подруг Лили, с которыми беседовала, наложила на лицо побольше косметики, выбрала из вещей то, что меньше всего скрывает тело, и натянула все это на себя. И вот уже перед зеркалом – очередная охотница за удачей, раскованная, вызывающая, сексапильная. Прямо так и хочется напеть куплет из песни Маши Распутиной:

 
Купи меня, купи,
Я жду тебя давно.
Купи меня и пей,
Как красное вино…
 

Чтобы не сразу бросаться в глаза, я на время спрятала волосы под изящной фуражкой, а на плечи накинула легкую джинсовую курточку и заспешила к машине.