Текст книги "Загадка в ее глазах"

Глава 6

Я сидела в машине и грела руки о пластиковый стаканчик кофе. Напиток более всего напоминал сгущенку, растворенную в воде, а вовсе не кофе, но зато он был горячим. Я купила эту странную жидкость и сосиску в булочке, потому что не успела позавтракать – из гостиницы я ускользнула еще до рассвета, растолкав Мишу и грозным шепотом велев ему не спускать глаз с Ольги Христофоровны.

Вчера ночью я позвонила одному симпатичному капитану полиции по фамилии Алёхин, который был мне кое-чем обязан. И теперь в предрассветных сумерках перед гостиницей меня ждала машина, неприметная белая «Нива» – ее подогнал Алёхин по моей просьбе. С машиной он, как и любой нормальный мужчина, расстался неохотно, принялся нудить, что как раз собирался на зимнюю рыбалку… Но я заверила капитана, что верну его драгоценное транспортное средство самое позднее через два дня, как раз к выходным, в целости и сохранности. Алёхин посмотрел на меня с сомнением. Но, поскольку пару месяцев тому назад мы вместе чудом выбрались из одной лаборатории, нашпигованной бактериологическим оружием, теперь мы с ним были боевые товарищи.

Как и большинство мужчин, Алёхин был на редкость наивен во всем, что касалось женской психологии. А именно – через неделю после нашего чудесного спасения капитан пригласил меня на день рождения своей жены Насти, которую он верно и преданно любил еще со школы. Наверное, он полагал, что его друг, спасший ему жизнь, то есть я, Евгения Охотникова, автоматически становится и другом его Насте.

В отличие от капитана, я в женской психологии разбираюсь, поэтому отказывалась от приглашения как могла, выдумывала сначала правдоподобные, а потом уж и совсем дикие предлоги, а в последний день даже перестала отвечать на его звонки, но это не помогло. Кончилось тем, что Алёхин подстерег меня возле моего дома, когда я, в темных очках и бейсболке, воровато озираясь, выбежала в булочную по просьбе тетушки Милы, и чуть ли не силком усадил в свою машину. Вот в эту самую белую «Ниву» – единственное транспортное средство честного полицейского.

Алёхин привез меня в ресторан, где проходил праздник. Гостей было немного – только самые близкие друзья и еще какие-то родственники именинницы. Алёхин, сияя, как новогодняя елка, представил меня своим родным и близким, а потом подвел к супруге. Реакция присутствующих была как раз такой, какой я и опасалась. Я, конечно, не Мата Хари, но выгляжу вполне прилично. Теперь представьте – муж именинницы бросает дорогую супругу и гостей в разгар праздника и мчится на поиски таинственной незнакомки, привозит ее в ресторан, а в свое оправдание утверждает, что этой женщине он обязан жизнью! Представили? Капитан никак не мог понять, почему никто не бросается мне на шею, а любимая супруга, вежливо со мною поздоровавшись, сажает дорогую гостью на дальний край стола, а сама садится рядом с мужем, да еще и берет его под руку… Немного спасало положение то, что я выскочила из дому без макияжа, в джинсах и кедах, в бейсболке и майке с надписью на груди: «Я люблю тебя, мой славный город родной!». Майку подарил мне слепой пятнадцатилетний мальчик, выигравший забег среди инвалидов в День города, после чего парнишку похитили, а я потратила почти месяц на его спасение, вдобавок получила пулю в плечо. В общем, майку я ценила и носила часто, не обращая внимания на идиотскую надпись.

Посидев немного для приличия, я сердечно во всеми попрощалась и слиняла с семейного торжества, провожаемая свирепым взглядом именинницы. Алёхин тем же вечером перенес ужасный скандал, но так ничего и не понял. Но на семейные торжества он меня больше не звал, и на том спасибо. Иногда мы перезванивались, но в последнее время все реже и реже. И вот теперь я попросила капитана об одной услуге. Точнее, о двух – дать мне погонять его «Ниву» и найти для меня сведения об одном фигуранте давнего уголовного дела. Добрый Алёхин обругал меня пристойными словами, потому что было ровно два часа ночи – покинуть гостиницу я не могла, пришлось подождать, пока все уснут, – но исполнил обе просьбы. И вот теперь я грела руки о стаканчик с жидкостью, именуемой кофе, и внимательно рассматривала сосиску. Это блюдо в забегаловке именовалось «хот-дог» и, похоже, и было догом – точнее, какой-то его частью. Нет, я же так молода! Очень хочется пожить еще, поэтому есть это я не буду.

Я опустила стекло, ледяной декабрьский ветер моментально ворвался в машину и выдул из салона остатки тепла, и негромко свистнула дворняге, вертевшейся неподалеку. Умная псина потрусила ко мне и уставилась преданными глазами на «хот-дог». Наверное, она не зря несла стражу именно здесь, у палатки, – знала, что человек такое съесть не способен, не запивая это большой порцией сорокаградусного алкоголя, и рано или поздно будет и на дворнягиной улице праздник.

– Удачного дня! – пожелала я псине и выбросила «хот-дог» в окно.

Дворняга поймала его на лету и моментально убралась в укромное место – насладиться добычей в одиночестве. Собственно говоря, я собиралась заняться тем же самым. В смысле, не доедать сосиску за гаражами, а исследовать добычу в тихом месте. Моей добычей была пластиковая папка с копией документов восьмилетней давности.

Человека, за которым я собиралась следить, звали Денис Васильевич Овсеенко. Было ему сорок пять лет, и когда-то он служил в полиции, точнее, тогда еще милиции – было это до несчастья, случившегося с его сыном. Это было все, что мне удалось о нем узнать. Собственно говоря, эту информацию я получила от Ложкарева. Папка, по моей просьбе добытая Алёхиным, должна была дополнить скудные сведения.

Я живу в Тарасове довольно давно. Трагедия в семье Овсеенко произошла восемь лет тому назад. Но почему-то я не помню ни единого материала в прессе об этом деле – а ведь оно должно было оказаться на первых полосах газет! Но нет – ни восемь лет тому назад, ни за все последующие годы не появилось даже маленькой заметки о том, как генерал выстрелил в мальчика, на всю жизнь оставив его инвалидом. Так не бывает! Делаем вывод – дело замяли. Да не просто погрозили пальчиком журналистам, запретив им раздувать шумиху вокруг несчастного случая, а пустили в дело тяжелую артиллерию – кто-то на самом верху сделал так, чтобы раз и навсегда отбить у журналистов охоту копаться в этом деле.

Я уже знала, что следствие велось спустя рукава. Наскоро пролистав папку, я отметила грубые нарушения, допущенные еще на первом этапе. Для расследования этого простого дела была почему-то организована следственная бригада, причем создана она была с нарушениями – вопреки 163-й статье Уголовно-процессуального кодекса, вместо постановления прокурора следственная бригада по делу Овсеенко образовалась на основе межведомственного распоряжения. Соответственно, все следственные действия, проведенные этой бригадой, считались незаконными, а собранные ими доказательства – недопустимыми. То есть использовать их в суде было нельзя.

Повторно созданная группа получила готовые руины уголовного дела.

Был испорчен неправильным хранением образец анализа крови генерала – явно пьяного выше глаз в момент совершения им преступления, о чем говорилось в протоколе допроса Дениса Овсеенко. Оружие, из которого Качалин выстрелил в мальчика, дали в руки отцу пострадавшего со словами: «Вот, глядите, он даже не заряжен!», после чего вопрос о снятии отпечатков отпал сам собой. Вообще, в этом деле было столько грубейших нарушений, что было ясно – все они допущены намеренно, потому что с самого начала было ясно, что никакого суда не будет, а для этого дело надо развалить, что следователи и осуществили.

Я знала, что отец пострадавшего мальчика бросился на генерала и попытался его избить, но ему это не удалось. Впоследствии этот инцидент генерал использовал как аргумент в свою защиту. Дениса Овсеенко скрутила милиция, и Качалин, кажется, сделал все возможное, чтобы на отца мальчика завели уголовное дело. Не помогло даже то, что он сам был милиционером.

В крови мальчишки обнаружили следы наркотика – какой-то курительной смеси, дешевой дряни, которой баловались малолетки из Заводского района, а в кармане джинсов – горсть конопли. Генерал выжал все возможное из этого факта. Похоже, это была основная причина, по которой семья мальчика не стала подавать апелляцию после оскорбительного решения суда, вчинившего генералу условный срок, да и тот ему скостили по вовремя подвернувшейся амнистии. Знаю, что генерал предлагал Овсеенко какие-то деньги в качестве компенсации, но отец парня отказался, настолько смехотворной была сумма.

И вот сейчас я сидела в машине и смотрела, как Денис Овсеенко выезжает со двора. В полиции Денис больше не служил – он ушел из органов сразу после того несчастья. Сведения, предоставленные мне Алёхиным, проливали свет на дело восьмилетней давности, но ничего не могли мне сообщить о нынешнем положении Овсеенко. На что он живет? Чем занимается? Знаю только, что восемь лет тому назад адрес проживания его семьи был другим – тогда Овсеенко обитали в панельной пятиэтажке, а сейчас занимали двухэтажный особняк. Да и машина у Дениса была неплохая – черная «Паджеро». Почему так резко улучшилось материальное положение бывшего полицейского? Пока что по поводу этой истории у меня были лишь сплошные вопросы. И – ни единого ответа.

Я пристроилась за «Паджеро», вилявшей по сонным улицам и переулкам и направлявшейся, судя по всему, к шоссе, ведущему из города. В Воронеж он собрался, что ли?

Овсеенко был крепким, молодым еще мужиком, на вид ему не было и сорока пяти лет. Рост под метр девяносто, широкие плечи под дорогой курткой. Пивным животом, почти обычным для тех, «кому за сорок», Денис Васильевич тоже не обзавелся. Похоже, бывший милиционер держался в форме.

То, что он работал в органах, с одной стороны, говорило в его пользу – тот, кто десять лет служил закону, не склонен вершить самосуд. А с другой стороны, после того как мерзавец, искалечивший его сына, упрятал за решетку самого Дениса, о каком законе можно было говорить? Все-таки Овсеенко-старший бросился на генерала и прикончил бы его на месте, если бы ему не помешали… а с другой стороны, на его месте так поступил бы любой отец. Овсеенко наверняка отлично стреляет. И оружие может достать – с его-то связями! Ясно уже, что человек, застреливший генерала Качалина, теперь пытается добраться до его супруги. У Овсеенко есть все основания ненавидеть генеральшу.

Куда же это едет бывший милиционер? Похоже, с утра пораньше Денис Васильевич направляется за город. Странно: что ему там понадобилось? Сегодня будний день, ни о каком отдыхе, охоте или рыбалке и речи нет. Посмотрим… Я села на хвост черному автомобилю. Так, теперь главное – не прижиматься к «Паджеро», время раннее, машин еще мало, так что затеряться в их потоке не получится. Я пристроилась в сотне метров от Овсеенко и на ровных девяноста в час трусила за ним. Как бы не срисовал он меня! Все-таки милиционер, хотя и бывший… так что неприметность машинки доброго капитана Алёхина – моя единственная надежда. Белых «Нив» в городе столько, что взгляд на них не задерживается. Остается надеяться, что Денис не обратит внимание на номера. Конечно, можно их сменить… на время, конечно… но капитан Алёхин меня не поймет, а подводить его мне не хочется.

На мое счастье, машин на шоссе вскоре заметно прибавилось. Время приближалось к восьми, и мои земляки направлялись на работу. Правда, большинство автомобилей двигалось мне навстречу – это ехали в город те, кто проживал в новеньких коттеджах, в последнее время возникавших в окрестностях Тарасова со скоростью вырастания грибов после дождя. В загородном направлении упорно двигались мы с Овсеенко да еще пара грузовиков.

Судя по спидометру, мы намотали уже пятьдесят километров, а конца дороге не предвиделось. Зачем человеку ранним декабрьским утром тащиться куда-то в поля? Выглядит это чрезвычайно подозрительно… Солнце вставало над верхушками леса, окрасило алым выпавший за ночь снег. Хорошая резина у Алёхина, и машина тоже ничего. Теперь главное – не забыть в бардачке что-нибудь из моих вещей! А то у его бедной Насти и так на мой счет имеются подозрения…

О, наконец-то! Мы прибыли на место! С шоссе сворачивала грунтовка, несмотря на ранний час, расчищенная после ночного снегопада. Вела она к приземистому строению, обшитому ярко-зеленым сайдингом и потому выделявшемуся на белоснежной равнине, как огурец на салфетке. Овсеенко свернул туда. Поскольку я не могла ехать за ним, мне пришлось проскочить дальше по шоссе. Навстречу мне двигался сплошной поток транспорта – здравствуй, новый рабочий день! Я проскакала еще километров десять вперед, прежде чем смогла развернуться.

Надеюсь, мой объект никуда не делся за это время… Мне повезло – черная машина стояла у раздвижных ворот, ведущих в зелененький ангар. Компанию «Паджеро» составляли четыре громадные фуры. Это что же здесь у них такое? Производство, что ли? Интересно, производство чего именно нужно выносить за полсотни километров от города?

Возле одного грузовика стоял и курил в кулак невзрачный мужичонка – типичный водила с сорокалетним стажем, из тех, кто возит с собой открывалку в тряпочке и зовет свою машину «ласточкой». Я оглядела местность. Овсеенко не было видно – он явно находился в здании. Я решила рискнуть – съехала на грунтовку и подрулила к водиле, стараясь побольше вихлять кузовом. Не то чтобы я собиралась «пококетничать» с его фурой, скорее, дело тут было в психологии.

Профессиональные водители – а я, к слову сказать, их глубоко уважаю – в большинстве своем считают, что бабе за баранкой не место. Отчасти они правы. При всех моих полезных навыках и неплохой физической форме я не уверена, что мне удалось бы поменять колесо, к примеру, у «КамАЗа» зимней ночью на трассе. Или день за днем жить в кабине без всяких удобств и санитарных приспособлений. Бр-р! Скорее всего, про себя мужичок называл женщину за рулем обезьяной с гранатой. Кстати, с гранатой я обращаться как раз умею.

Я подъехала поближе, распахнула дверцу и нарочито неловко выбралась из машины. Направилась к водиле, приветливо улыбаясь. При этом я не заглушила двигатель и даже не погасила фары, включенные мною еще на трассе. Мужик сразу составил обо мне определенное мнение. Можно было бы еще забыть поставить «Ниву» на ручник… но это был бы уже перебор.

– Здравствуйте! – солнечно улыбнулась я.

– День добрый, – буркнул мужик. Общаться с радостной идиоткой ему явно не хотелось.

– Ой, кажется, я заблудилась! Друзья пригласили меня на дачу, на шашлыки, а я уже целый час плутаю. Не подскажете, как проехать в Сосенки?

Я знала, что дачный поселок с таким названием находится километрах в двадцати от города – заметила указатель, когда ехала из Тарасова вслед за Денисом.

– Так это ж не здесь, это вам во-он туда надо! – принялся втолковывать мне мужик.

Ему пришлось трижды объяснить мне дорогу, да еще и нарисовать план – моей помадой, на салфетке из моего же кармана. После этого он проникся ко мне отцовскими чувствами. Взгляд его говорил: «И-и, сердечная, как же ты машину-то водишь? Как ты дорогу-то находишь, бедная?»

Все, контакт установлен! Можно задавать вопросы.

– А скажите, что это такое там, зеленое? – я указала на строение. Так, теперь мне все расскажут. Главное – не выпускать из поля зрения ворота ангара, оттуда в любую минуту может появиться Овсеенко.

– А, это! – оживился водила. – Это ОАО «Лиственница».

– Скажите, как интересно! – восхитилась я. – И чем же занимается эта «Лиственница»?

Мужик уставился на меня с выражением: «Ну, ты совсем тупица, дорогая!» – и уже собирался ответить, но тут я заметила, что в стене строения открывается неприметная дверца и оттуда появляется Денис. Счастье еще, что он стоял ко мне спиной, разговаривая с кем-то, находившимся внутри, иначе моментально меня засек бы. Жаль, ну до чего не вовремя!

– Спасибо большое, что показали дорогу! Шашлык ждет! – на бегу бросила я водиле и поспешила к своей машине. Надеюсь, Штирлиц был прав, и мужик запомнит меня как идиотку, которая спрашивала дорогу до Сосенок, а не как подозрительную личность, сующую нос куда не следует…

Я ударила по газам, и «Нива» выскочила на шоссе раньше, чем Овсеенко доехал до развилки. Уф, успела! Встать на шоссе я не могу – будет слишком заметно. Придется рискнуть – понадеяться на то, что Денис поедет обратно в Тарасов, а не отправится еще дальше в поля. Но, если я ошибусь, сегодняшний день для слежки будет потерян – на трассе мне его не догнать на капитанской «Ниве», а свернуть с шоссе Овсеенко может где угодно.

Так что я на малой скорости ползла в сторону Тарасова. Не прошло и пяти минут, как меня обогнала «Паджеро» со знакомыми номерами. Йес!

Я пристроилась в хвост, постепенно увеличивая скорость. Когда мы въехали в Тарасов, пришлось увеличить и дистанцию. Эх, «жучка» бы на него посадить, тогда вообще никаких проблем… Это во мне проснулось и напомнило о себе профильное образование. Так и тянется рука ко всяким техсредствам. Хорошо было Джеймсу Бонду, агенту «два нуля – семерка». На него работал целый штат техподдержки, они там то и дело подсовывали ему то стреляющую ручку, то часы с лазером, то летающий автомобиль. А я не имею права на обычный «жучок»… Поплачем? Или займемся делом?

Куда на этот раз направляется Денис Васильевич? А, понятно: в банк. Ну, это еще ни о чем не говорит. В банках сейчас бывают все – от олигархов до старушек-пенсионерок и бедных студентов. Я устроилась в переулке неподалеку и приготовилась ждать. В банке Овсеенко пробыл недолго – минут пятнадцать. После чего сел в машину и порулил в сторону Заводского района. Надо же, какой неугомонный объект! Большинство людей из тех, кого принято называть нормальными, ведет такой образ жизни: дом – работа – дом – родители жены – шашлыки с друзьями – сауна – дом – скандал – работа. Следить за ними легко и приятно. Когда такой объект выбивается из привычного графика, это сразу заметно. Но образ жизни Дениса мне совершенно неизвестен. Может быть, он каждый день выписывает такие кренделя по городу? А может, только что на моих глазах он отклонился от обычного своего маршрута, совершил что-то подозрительное… Беда в том, что я этого не увижу и не пойму! Вот именно поэтому наружное наблюдение ведется не день-два, а достаточно долгое время. И машины, и люди по правилам должны меняться. Но я, Женя Охотникова, не могу заменить целое детективное агентство своей скромной персоной, поэтому будем работать с тем, что есть.

Кстати, может, я напрасно пожертвовала хот-дог дворняжке? Может, сосиска была не так уж и плоха? Так, есть уже хочется! Обычно, если я заранее знаю, что мне предстоит долго ждать, я беру с собой термос с кофе и бутерброды. Но сегодня я отправилась в дозор не из своего дома. Купить шоколадный батончик, что ли? Он дает короткий прилив энергии, правда, потом есть хочется еще больше. Выброс инсулина… Кстати, эти самые батончики очень любят боевики – шоколадка ничего не весит, практически не тает и сразу же дает организму огромное количество калорий.

Честно говоря, я терпеть не могу наружное наблюдение. Есть на свете люди, которым нравится сидеть в засаде, терпеливо вываживая объект. Есть те, для кого это – просто работа, обычная рутина. Но не люблю долгого ожидания, и засады – это точно не моё. Вот Галка была бы здесь в своей стихии.

К тому же засады – дело мужское. Одна простая пластиковая бутылка решает вопрос ожидания, особенно на морозе. А не нравится – вон, какие-нибудь гаражи и сараи всегда рядом. Тарасов – не Берлин и не Париж, найти здесь общественный туалет – целая проблема. Я наперечет знаю все места, где есть эти скромные, но крайне необходимые заведения. И этот район в их число не входит…

Куда же теперь направляется мой объект?! Денис Овсеенко припарковался на стоянке перед довольно-таки обшарпанным зданием, снял с автомобиля «дворники» и зашагал к лестнице, ведущей в полуподвальное помещение. Неприметная табличка сообщала, что здесь находится спортивный клуб «Юность». Овсеенко скрылся за железной дверью, на ходу расстегивая куртку. Дверь бухнула за его спиной.

Кажется, я знаю, что это за место. Это одна из «качалок», сохранившихся еще с девяностых годов. В Тарасове таких – по пальцам одной руки пересчитать. Когда-то их было видимо-невидимо, но большинство закрылось по причине того, что контингент выбыл – кто-то переселился на кладбище, остальные повзрослели, обзавелись семьями и легальными источниками дохода… На месте многих «качалок» выросли современные фитнес-клубы и тренажерные залы. Но кое-кто испытывает ностальгию по спортзалам своей юности и продолжает ходить в подвальные помещения без вентиляции и душа, где человек тридцать мужиков дружно потеют на площади в сорок квадратных метров. Похоже, Денис Овсеенко – из их числа.

Так, что же делать? Вход в такое заведение женщине заказан – это все равно что войти в салун на Диком Западе… придется ждать здесь. А, собственно, зачем ждать? Я посмотрела на часы. Денис снял «дворники». Район тут непростой, гопники пошаливают, но все же он не настолько плох, чтобы нельзя было ненадолго оставить машину. Это значит, что Овсеенко оставил ее тут как раз надолго. Видимо, он пошел не на встречу со старыми друзьями, а на тренировку. Следовательно, часа полтора у меня есть.

Использую это время с толком! Я порулила в сторону своего дома. По дороге позвонила Саше и поинтересовалась, как там дела. Дела оказались в порядке. Голос у командира был кислым, видно, наш объект сегодня не в духе.

Дом встретил меня тишиной и пустым отключенным холодильником. Тетушка Мила в санатории на юге, а я не знала, когда мне доведется вернуться, так что еды в доме нет. Но это мелочи – на занятиях по выживанию нас учили есть картофельные очистки, пару дней пролежавшие на земле. И ничего. Правда, картофельных очисток тоже нет…

Я нашла завалявшуюся в шкафу пачку датских крекеров и сварила себе нормальный кофе. Уф, вот теперь можно жить! Прихлебывая кофе, я позвонила тетушке на мобильный с домашнего телефона – пусть высветится номер и Мила поймет, что ее племянница дома.

– Женечка, как я рада тебя слышать! – обрадовалась тетя. – Ну что, ты хорошо проводишь каникулы?

Я заверила Милу, что у меня все просто отлично, я нормально питаюсь и сплю не менее восьми часов в сутки – у тети был пунктик насчет здорового сна.

– А ты как поживаешь, тетя? Нравится тебе в санатории?

– Ой, Женя, тут великолепно! Правда, все свои детективы я уже прочитала… Но зато в местной библиотеке обнаружился двенадцатитомник Росса Макдональда, представляешь?! Так что скучать мне не придется.

Я усмехнулась. Тетушка в своем репертуаре – она обожает детективы, и собрание сочинений любимого автора для нее – настоящий подарок судьбы. Что ж, за тетю я теперь спокойна. Ну вот, пора в дозор! Подавив желание прилечь на родной диван, я выключила свет, перекрыла воду и покинула квартиру.

Когда я, проклиная предобеденные пробки, доехала наконец до места, время уже приближалось к часу дня. Машины Овсеенко на стоянке перед «качалкой» не было. Проклиная свою любовь к комфорту – что, не могла бы потерпеть еще немного?! – я принялась кружить по соседним улицам. Мне повезло – машина объекта обнаружилась в двух кварталах от «качалки», на этот раз перед сауной. Овсеенко что, ведет образ жизни бандюгана из девяностых годов?! Сначала тренажеры, потом баня… а потом он поедет на «стрелку»? Что-то мне это не нравится…

Но, хорошенько подумав, я нашла логичное объяснение – просто в подвальной «качалке» не было душа. Может, местным пацанам это все равно, а такой человек, как Денис – следящий за собой молодой мужик на хорошей машине – не станет ездить по делам, благоухая трудовым потом. Вероятно, сауна интересует Овсеенко только в этом плане.

Ура! Мой объект вскоре появился, сел за руль и поехал в центр. Эх, мне бы теперь сменить машину – все утро я сопровождаю Дениса на белой «Ниве», а он все-таки бывший сотрудник органов… Боже, что на этот раз?!

На этот раз Овсеенко посетил компьютерный центр. Семиэтажное здание из стекла и бетона – шедевр архитектурной мысли семидесятых годов прошлого века – занимала корпорация, специализирующаяся на продаже и ремонте компьютеров и оргтехники. В здании этом множество офисов, если я хочу узнать, куда направляется объект, придется идти за ним. Но, к сожалению, в стеклянном доме только один лифт. Вместе с Денисом я в лифт не сяду, это понятно. А узнать, на каком этаже он вышел, не получится. Придется сидеть в машине. До чего обидно! Было бы меня две… Нет, лучше – три! Вот вам минусы слежки в одиночку.

Денис Васильевич вернулся минут через тридцать. В руках он тащил системный блок компьютера. Или коробку от системника, в которой лежало что-то другое…

Погрузив коробку в багажник, Овсеенко отправился домой. Ох, неужели Денис наконец решил закончить это кружение по городу и окрестностям? Нет, непохоже. Время едва перевалило за два часа дня, рановато. Проклятые пробки…

А Денис – классный водитель! Кстати, по тому, как человек водит машину, о нем многое можно узнать. Кто-то водит агрессивно, стараясь продемонстрировать всему миру свою крутизну и превосходство – истинное или мнимое, поэтому агрессивная манера вождения может указывать как на вспыльчивый характер, так и на не уверенного в себе человека, чаще всего молодого. Кто-то ездит очень осторожно, скрупулезно соблюдая все правила, и до последнего стоит на желтом сигнале светофора. Как ни странно, такие водители попадают в аварии почти так же часто, как и люди из первой категории. Ну, а большинство составляет середину, промежуточную между двумя крайностями. Овсеенко водил аккуратно и уверенно. Понапрасну не лихачил, никого не подрезал, на «встречку» не лез. Ни разу не превысил скоростной режим, даже там, где были дурацкие сорок километров в час, он честно ехал сорок, но на шоссе гнал под двести. Так что по манере вождения Денис мне, пожалуй, понравился – я определила его как вполне уравновешенного человека, без комплексов.

По дороге Овсеенко заехал в больницу – в институт травматологии, и пробыл там часа полтора. Что он там делал – не имею понятия, поскольку идти за ним я не рискнула. Ладно, больница – не самое подозрительное место. В конце концов, у него сын – инвалид. Может, Денис с врачом разговаривал…

Когда Овсеенко подрулил к воротам своего дома, время приближалось к пяти, начинало смеркаться. Зимний день прошел в бессмысленных разъездах. Понятнее мне ничего не стало. Не знаю, то ли Денис Васильевич всегда ведет такой активный образ жизни, то ли у него просто выдался хлопотливый день. Интересно, его уже допрашивали люди из ФСБ? В списке охотников за головой столичной гостьи я бы поставила Дениса номером первым…

Ну, кажется, на этот раз он приехал-таки домой и там и останется. Что ж, поставлю-ка я на прикол объект наблюдения и вернусь в гостиницу – Качалина, вероятно, уже рвет и мечет. Хороша телохранитель – оставила хозяйку и усвистела по своим делам! То есть я езжу по делам Ольги Христофоровны, но Качалина-то об этом не догадывается. Если бы что-то случилось, Саша немедленно известил бы меня. Да я и сама бы не уехала, если бы не была уверена, что «Евразия» сейчас – самое безопасное в городе место для дамы-политика…

О, нет! Овсеенко выгрузил из багажника системный блок и занес его в дом, вышел, уселся за руль и погнал по знакомому мне маршруту. Он что, собрался за город на ночь глядя?!

Как говорил один персонаж, вечер перестает быть томным…

К зеленому ангару мы подъехали, когда уже совсем стемнело. Ворота были открыты, из них лился яркий свет, вокруг стояли фуры, суетились люди – словом, жизнь била ключом. При виде Овсеенко работники забегали в два раза быстрее. Денис Васильевич поставил «Паджеро» у ворот и вошел внутрь. А я устроилась поудобнее в машине и приготовилась ждать.

О том, чтобы пробраться внутрь, не могло быть и речи – в дверях ясно виднелись двое здоровенных мужиков в камуфляже, и, кажется, даже с кобурами. Ого! Что же у них здесь такое? Как мне сказал утром водила – ОАО «Лиственница». Зеленое… Деньги отмывают, что ли? Время тянулось невыносимо медленно. Я доела крекеры, предусмотрительно прихваченные из дому, и запила их водой из бутылки. Отъехала одна фура, затем другая, охранники скрылись внутри. Постепенно деловая суета в ОАО «Лиственница» затихла. Время приближалось к девяти вечера. Скоро перед зданием не осталось ни одной машины, кроме «Паджеро» Дениса, которая одиноко торчала у ворот, на ее крыше даже образовался маленький сугроб свежевыпавшего снега. И люди куда-то пропали. Собственно, я знаю, куда – час назад к ангару подрулил обычный автобус и увез рабочих, очевидно, в город, по домам.

Похоже, Овсеенко не собирался покидать здание. Ночевать там решил, что ли? Зато у меня появился шанс проникнуть в таинственную «Лиственницу» незаметно – я помнила про неприметную боковую дверцу, через которую Денис вышел утром. Я застегнула куртку и выбралась из теплого нутра «Нивы». Я всегда работаю одна – такое у меня правило. Но… Машина пахла Алехиным – его одеколоном и сигаретами, и потому у меня возникло ощущение, что капитан где-то рядом. С одной стороны, окажись сейчас здесь Алехин, это было бы неплохо – в одиночку не так уж удобно обследовать незнакомые объекты, дельный и надежный напарник мне совсем не помешал бы… С другой стороны, то, что я собираюсь сделать, называется «незаконное проникновение на охраняемую территорию», так что Алехину об этом лучше не знать. По-хорошему, я вообще не имею права входить в ангар. Я не представитель закона, просто частное лицо. Никто не мешает охранникам пристрелить меня по-тихому, а когда их спросят об этом – развести руками: мол, приняли меня за вора… Кстати, именно это и произошло восемь лет назад с сыном Овсеенко.

Я огляделась – вокруг только заснеженная равнина, ни одной живой души – и быстрым шагом направилась к ангару. Так, где тут наша маленькая дверь? Дверь нашлась сразу и открылась без шума – мне не пришлось даже применять силу или смекалку. Почему это они дверей не запирают? Поздним вечером, до города полсотни километров… Странно!

Внутри, как я и думала, оказались какие-то цеха – судя по всему, загадочная «Лиственница» оказалась деревообрабатывающим предприятием. Тьфу ты, а я-то думала… Почему они выбрали такое дурацкое название? Тарасов – не Сибирь, лиственницы у нас не растут. Сейчас станки молчали, на длинных направляющих застыли огромные бревна, скалили зубья круглые промышленные пилы. Я двинулась дальше, бесшумно ступая. Чем бы ни занимался Овсеенко, он точно пришел сюда не для того, чтобы поработать ночью на станке…