Текст книги "Сказка для олигарха"

На следующий день после школы я привычно спешила на урок магии. У здания с вывеской «Райффайзенбанк» меня обогнали три черных тонированных автомобиля, остановились рядом с крыльцом. Я сразу узнала машины и, замерев, ждала. Из одной появился Федор Алексеевич. Охранник поспешно распахнул перед ним дверь в банк. Хозяин дома-замка быстро прошел внутрь, окруженный рослыми здоровыми парнями. Я подумала, что хотя они и моложе, но Феде, как я его про себя звала, в подметки не годятся. Этот мужчина казался необыкновенно красивым, решительным и уверенным в себе.

Федор не задержался в банке надолго, но, пробудь он там хоть целый день, я бы все равно стояла и ждала. Выйдя на крыльцо, олигарх лениво обвел взглядом окружающих, на миг задержавшись на мне. Ноги задрожали. Я почувствовала, как рот сам собой растянулся в счастливой улыбке. Мне показалось, что Федя меня заметил. Этого хватило, чтоб я была счастлива целый день.

Во время занятий я никак не могла сосредоточиться на уроке, витала в облаках. Учитель с удивлением спросил:

– Люба, что случилось? Можно подумать, ты выиграла миллион… А может, влюбилась? – Он улыбнулся и шутливо добавил: – Скажи хоть имя твоего избранника.

Я покраснела как рак и наконец опомнилась. Будто ушат воды на голову вылил. Учитель, сам того не подозревая, вернул меня с небес на грешную землю. Мечтать не вредно. Я с горечью прошептала:

– Что толку? Даже если и полюблю, на такую некрасивую никто не обратит внимания.

Наставник внимательно взглянул на меня:

– Человек – хозяин своей судьбы. Как будешь думать, так и произойдет. Поверь, любовь скоро придет, и она будет настоящей. Для мужчины, которого ты встретишь, станешь самой прекрасной и самой желанной. Не сомневайся, и все исполнится.

На глазах выступили слезы. Я вспомнила Федора Алексеевича и печально улыбнулась. Не знаю, как для кого, а для него-то точно не стану ни прекрасной, ни желанной. Зачем ему серая мышь? Но не рассказывать же Карлу Карловичу о том, что любовь свою я уже нашла? Вот только мой избранник велел своим парням гнать меня в шею.

Однако надежда затеплилась в сердце. Я ухватилась за соломинку. Возможно, мы еще увидимся при других обстоятельствах? Например, стану великой гадалкой, а он придет и попросит предсказать судьбу. Слышала, богатые часто пользуются услугами экстрасенсов…

Я представила роскошно обставленный салон. Я сижу в дорогом кожаном кресле, на мне модный наряд от известного дизайнера. В дверь входит Федор Алексеевич. Ужасно грустный и несчастный.

«Девушка, угнали мой любимый джип. Поможете отыскать – все для вас сделаю».

Я беру карту и тыкаю в нее пальцем с изящным маникюром:

«Здесь! – И скромно добавляю: – Но мне ничего от вас не надо. Даже прощаю за то, что выгнали меня из леса. И грибы отобрали».

Федор поднимает на меня растерянный взгляд:

«Боже! Это были вы! До чего же похорошели!..»

Дальше я придумать не успела. Услышала, как меня зовет учитель. Похоже, уже не в первый раз. Потрясла головой:

– Вы говорили, что учите обеспеченных людей? Или их детей?

– С детьми бы я возиться не стал. Дети меня не привлекают. Я учу тех, кто мне нужен и может в дальнейшем пригодиться.

Я пристально посмотрела на него:

– И меня тоже поэтому?

На губах наставника появилась загадочная улыбка.

– Тебя учить мне нравится. Ты сообразительная и настойчивая. Хотя еще непонятно, что из тебя получится. – И как-то неопределенно хмыкнул: – Да и что с тебя возьмешь.

Федор

Окованные железом створки ворот тяжело распахнулись, и наши тачки въехали во внутренний двор замка Коляна. Я огляделся и присвистнул. Не знаю, что удивило больше – сам замок или стены вокруг него. Кореш тут осаду держать собрался? От кого? Это же настоящая укрепленная крепость! Бастилия, в натуре.

Двор внутри выложен камнем. Прямо Красная площадь. Да и сам дом – страннее некуда. Подумать только: вместо привычных четырех стен – тринадцать. Колян с придыханием сообщил, что и внутри так, почти во всех комнатах. И с гордостью добавил:

– Это мой личный «замок Винчестера». Но назову его я по-своему – «замок Калашникова», например. Представляешь, когда осматривал тот замок, у меня чуть крыша не поехала. Вдова Винчестера поселила в замок привидения тех, кто пал жертвой оружия ее супруга!

Я покосился на приятеля. Похоже, крыша у него действительно уже в пути. Осторожно спросил:

– Там замок строила вдова, а ты при чем?

Колян вытаращил на меня глаза:

– Да как это при чем?!! Сколько неприкаянных душ гуляет по земле благодаря автомату Калашникова? И с нашей с тобой помощью тоже. Я решил подарить им приют и покой. Если тебя где-нибудь подстрелят и не похоронят, можешь тоже поселиться в моем замке.

Я офигел. Он в своем уме, хрен моржовый?!

– Меня похоронят на моем кладбище! – вспылил я. – Поставят памятник во весь рост. Из гранита.

А может, лучше из мрамора? До чего же у нас опасная и вредная профессия…

Теперь настала очередь Коляна удивляться:

– Это какое такое твое кладбище? На что раскатал губу?

Я готов был вырвать свой поганый язык. Многие охотились за этим лакомым кусочком, не стоило раньше времени выдавать свои планы.

– На каком похоронят, то и мое, – буркнул я.

А про себя подумал: «Неизвестно, кого из нас закопают первым».

Кореш бросил подозрительный взгляд, но промолчал. Потом кивнул на свое сооружение:

– Пошли внутрь.

Я покосился на него с опаской. Рядом с психом неприятно находиться. Впрочем, сумасшествие у него вполне достойное, по понятиям. Да и о пацанах убитых думает, не лишь бы о чем.

Мы бродили по залам и коридорам, и я окончательно убедился, что Колян слетел с катушек. Все тут вертелось вокруг цифры тринадцать: тринадцать стен, тринадцать окошек, тринадцать светильников. Если рядом находились две комнаты, то они объединялись по принципу шесть плюс семь. Причем окружающее реально пугало. Это меня-то, повидавшего на своем веку такого, о чем не решился бы и рассказать.

Лестницы, переходы, многочисленные повороты… Иногда из слабоосвещенного помещения мы переходили в полную темноту. Мелькнула нехорошая мысль: «Если Колян меня здесь бросит, могу и не выбраться».

Затем долго спускались вниз по узкой винтовой лестнице. Даже ноги дрожать начали. Наверное, мы уже глубоко под землей.

– Давай, Колян, отдохнем немного. Твой таинственный замок меня вымотал.

– Давай.

Я присел на что-то гладкое и твердое. Когда глаза привыкли к темноте, я разглядел обстановку… и резво вскочил! Сидели мы на богато инкрустированных гробах.

– Да что у тебя за шуточки?!! Может, там жмурики лежат?

Кореш мечтательно улыбнулся:

– К сожалению, пока нет. Но надеюсь. Это я приготовил для вампиров. Вдруг захотят здесь поселиться?

– Хватит пургу гнать, – отрезал я. – Идем отсюда. И расскажи без понтов, с чего тебя потянуло на такое произведение искусства?

– Ты мне не веришь? – Колян явно обиделся. – Слетай в Сан-Франциско, убедишься.

Я немного успокоился. Ладно, у каждого своя блажь. Можно другана понять, сам ведь решил пожить чужой жизнью из сказки. Кому расскажи, тоже психом посчитают. Но слетать в Америку надо. И чтобы на такое чудо посмотреть, и чтобы безграмотностью моей не попрекали.

Мы стали пробираться к выходу. Вдруг откуда-то послышался страшный, какой-то замогильный стон. У меня волосы на голове дыбом встали.

– Колян, ты слышал? Что это?

Тот спокойно пожал плечами:

– Слышу даже очень хорошо. Я велел замуровать в стене двоих бомжей-нариков. Они все равно в отпаде, на хрен никому не нужны. А здесь станут уважаемыми призраками, души их будут блуждать по замку. Пусть гордятся оказанной честью.

Тут мне стало и вовсе не по себе. А вдруг этот чокнутый и из меня решит приведение сделать? Я решил достучаться до него в его же стиле:

– Колян, а ведь твои приведения могут отомстить за свои погубленные жизни. Будут преследовать и на этом, и на том свете. К тому же ты вроде говорил, что здесь должны собраться лишь убитые из автомата Калашникова. Не в масть получается.

Друган задумался. Потом позвонил охранникам и велел вытащить бомжей из стены. Когда тех освободили, они бросились нам в ноги, уверяя, что если их оставят в живых, они не взглянут больше не только на наркоту, но даже на пиво. Вот ништяк! Не запатентовать ли новый способ избавления от дурных привычек?

Бомжей выволокли наверх, мы вышли следом. После такой экскурсии хотелось лишь поскорее добраться до дома, а Колян стал настойчиво уговаривать оттянуться в самом дорогом ресторане.

– Нет, друган, извини, – наотрез отказался я. – Дела.

Я ехал обратно и чувствовал, что меня знобит. Всякого вроде навидался и не должен уже ничему удивляться, но это место внушало какой-то первобытный ужас.

Вернувшись, вспомнил про великого русского писателя Пушкина. Достал толстый том в золотом переплете – подарочное издание, эксклюзив, чай не лох я какой.

Первым делом засел за «Сказку о золотом петушке». Чем дальше читал, тем больше хмурился. Уж больно на неудачной сказке остановил свой выбор олигарх Сеня. Конечно, у него много врагов. Пожалуй, больше, чем у всех остальных братков, вместе взятых. Такой охранник, как петух, ему необходим. Но вот на кой хрен он притащил Шамаханскую царицу? Ясен пень, староват и хиловат Сеня для постельных утех, так нет, потянуло на сладенькое.

Тут девица встала передо мной как живая. Разом обдало жаром. Вспомнилась фраза из сказки: «Хи-хи-хи! да ха-ха-ха! Не боится, знать, греха». Да уж, до греха она сама страсть как охоча. Сколько Сеня сможет продержаться на таблетках? Я в который уж раз вспомнил игривые пальчики, умело снующие по телу. Мышцы напряглись. И тут пришла благородная мысль – помогу другу! Сеню нужно выручать, хотя бы часть его нагрузки взять на себя. Устраивать, так сказать, корешу выходные. А то ведь помрет преждевременно.

В глубине души я, конечно, признавал, что благородство и забота о друге здесь ни при чем. Очень уж хотелось переспать с девицей. Но человек всегда сумеет оправдать свои низменные поступки, и я в этом смысле не был исключением.

Однако пора вернуться к Пушкину.

«Сказку о попе и о работнике его Балде» перечитывать не стал, вспомнил, как пренебрежительно отозвался о хвостах учитель словесности. «Золотая рыбка» могла дать только богатство, а бабок у меня и так навалом, владычица морская убогой нищенкой покажется. Мне бы чего-нибудь для души…

Задержался на «Сказке о мертвой царевне и семи богатырях», но что из нее извлечь, так и не понял. Да и лажа все это. Был у меня когда-то сокамерник-актер. Он к месту и не к месту повторял слова какого-то Станиславского: «Не верю!» Во был мужик! Кремень! Ничему не верил. Так и я сейчас. Ни разу не встречал цыпочек из богатых семей, которые могли бы убирать и готовить хотя бы в микроволновке, не то что печь разжигать. Да еще царевна – дура набитая. Поселилась у семи здоровых мужиков и надеется, что сестрицей им останется. Яблочко взяла из грязных рук какой-то бомжихи. Ей родители ни разу не говорили, что у посторонних брать ничего нельзя? Да этому каждого младенца учат!

Я вздохнул и задумался. И вспомнил другие слова актера: «Зри в корень!» До меня вдруг дошло. Пушкин ведь недвусмысленно написал: «Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок». Самый главный смысл в этой сказке содержится в хрустальном гробу! Вовсе он не был хрустальным. Царевну просто заморозили. Вспомнил – криотерапия называется. А под образом Елисея скрывается великий ученый, который сумел воскресить царевну. Ай да Пушкин, ай да хват! Ничего не скажешь. Сколько сейчас бьются над проблемой вечной жизни, а в то время уже знали секрет. Я долго раздумывал – может, поработать над этим? Будут и деньги, и слава мировая. Потом помотал головой – нет уж. Всю жизнь среди льда, мертвяков, скучных ученых зануд… Я еще молодой, мне необходимы веселая жизнь, приключения и живые бабы. С раннего детства был любознательным ребенком. Всегда тянуло к чему-то неведомому. Впрочем, тяга к приключениям меня и сгубила. Захотел увидеть, что лежит в чужих сейфах и квартирах. На том и погорел в первый раз.

Я отмахнулся от воспоминаний и с тоской начал вчитываться в длиннющий текст «Руслана и Людмилы». Эта сказка тоже не понравилась. Летать, прицепившись к бороде… эта идея и вовсе не прельстила. Столько лет прошло, может, там три волоска осталось. Стоит ли рисковать?

Я перевернул страницу и погрузился в «Сказку о царе Салтане». Кое-что в ней понравилось, кое-что нет, но читать дальше я был уже не в силах. На этой истории решил и остановиться.

Утром позвонил олигарх Сеня, признался, что ему хреново в прямом смысле этого слова, и позвал в гости. Я почувствовал, как затрепыхались все нервные окончания. Неужели скоро увижу цыпочку? Счастье было так близко! Однако я взял себя в руки и спокойным равнодушным тоном объявил корешу, что постараюсь найти время и навестить его.

Затем явился новый учитель словесности. И сразу потребовал назвать сказку, на которой я остановился. Я сказал. Карл Карлович уселся напротив и попросил прочитать выбранное вслух. С чувством, с толком, с расстановкой.

Я несколько раз прокашлялся и попробовал декламировать с выражением. Сам понял, что получается завывание какое-то. Наставник нахмурился:

– Не годится. Попробуй еще.

Так повторялось несколько раз. Я уже начал рисовать в уме кровожадные картины, представляя во лбу учителя маленькую аккуратную дырочку, но тут наконец он удовлетворился результатом:

– Все. Теперь начинай заучивать наизусть. Чем быстрее выучишь, тем лучше. Но учти – ты не должен спотыкаться на словах, запинаться и заикаться. А также – пересказывать своими словами.

Я вспомнил, что забыл спросить его про оплату, и поинтересовался суммой. Карл Карлович лениво отмахнулся:

– Поговорим об этом в другой раз. Я еще не понял, выйдет ли из тебя толк.

Я вспыхнул и разозлился. Да что этот хлыщ себе позволяет! Давно мне так никто не смел отвечать. Я представил, как пинками гоню это фраера из дома.

Карл Карлович как-то странно посмотрел на меня:

– Кстати, у меня поручение. От небезызвестной тебе девицы. Просила передать, что помнит о минутах, которые вы провели вместе.

Меня окатило волной такого жара, что чуть плохо не стало.

– Я тоже вспоминаю нашу встречу, – хрипло пробормотал я. Потом взглянул на наставника. Ведь знает все, гад! Повадки как у сутенера. Добавил более уверенно: – И даже мечтаю о новой. Сеня приглашал меня в гости.

– Если желаешь, помогу вам увидеться. Без Сени.

В голосе Карла Карловича чувствовалась насмешка, и я решил показать, что в благотворительности не нуждаюсь. Бабок у меня хватит и на царицу. Достал толстую пачку зеленых и небрежно бросил на стол, подтолкнув к учителю.

Карл Карлович таким же небрежным щелчком отправил ее обратно. На мгновение показалось, что в черных глазах полыхнуло пламя, а нос с горбинкой превратился в клюв. Однако через минуту передо мной вновь сидел спокойный, сдержанный учитель словесности.

– Когда мои услуги станут платными, обязательно сообщу, – вежливо сказал он, после чего встал и откланялся, бросив на прощание: – До вечера.

Я оскорбленно подумал: «Была бы честь предложена». Но тут же вспомнил «Сказку о золотом петушке». Сердце пронзило болью, будто получил заточку под ребро. Не пришлось бы за услуги этого типа расплатиться чем-то большим, нежели деньги.

Любовь

Вечер выдался на редкость отвратительный. Одна неприятность сменялась другой. Отношения с сестрами в последнее время не то что родственными, даже дружескими назвать нельзя. Надька ревела целыми днями и ни с кем не хотела разговаривать. А кто виноват, что притащила хахаля в дом? Понадеялась, что родителей не будет, и напоролась на батю. А тот, хоть и пьяница, за мораль ратовал рьяно, поведение современной молодежи не одобрял. Мать была мягче, но и она часто воспитывала нас. Хотя больше беспокоилась о муже: как бы перехватить его по пути с работы да отобрать зарплату, пока не пропил. Когда ей это удавалось, отец был трезв и от этого недоволен всем миром. Вот в такой момент Надька и напоролась. Хахаль избежал членовредительства лишь потому, что сумел выскочить в окно, прихватив штаны. Надька ревела белугой, уверяла, что тот собирался жениться. Но сочувствия ни у меня, ни у Верки не вызвала. К тому же отец устроил разгон и матери. Она ворвалась к нам в комнату, злая как черт. Наорала, обозвала сестер проститутками и объявила, что вряд ли найдется дурак, согласный на них жениться. Потом вдруг успокоилась и заявила, что у нее вся надежда на меня. Я-то и умная, и веду себя прилично.

У Надьки от таких слов враз высохли слезы. Она ехидно прошипела:

– А ты последи за своей скромницей. Гуляет со старым мужиком. Вон на цепочке подарочек висит. Недешевый. Проверь карманы, небось и деньги найдешь.

Мать тут же последовала совету и бросилась к моей одежде. Я помертвела. Как раз вчера Карл Карлович обратил внимание на тот факт, что я хожу к нему пешком да и одета более чем скромненько. Он достал пачку купюр:

– Вижу, ты совсем не имеешь наличных. Непорядок. Возьми и купи что-нибудь приличное.

Я смутилась и долго не хотела брать.

– Это в долг. Отдашь, как заработаешь. Ко мне клиенты важные ходят, увидят такую ученицу, уважать перестанут.

Хоть я и считала себя независимой и гордой, не удержалась и взяла. Постараюсь вернуть как можно быстрее. Вдруг опять Федю встречу? Не хочется, чтобы он меня за оборванку принял. Однако когда дома пересчитала деньги, впала в ступор: разве я сумею столько отдать?!

…И как теперь все это матери объяснить?

Да еще и кулон… Я прижала руку к груди. Это тоже был подарок Карла Карловича – оберег. Он велел носить его обязательно. Изучаю черную магию – может прилипнуть какая-нибудь потусторонняя сущность. Оберег был очень красив: из золота, покрытый загадочными письменами.

Мать вытащила деньги из кармана куртки и грозно шагнула ко мне:

– Откуда?!!

Сестры, видимо, не ожидали увидеть такую сумму. Надька шмыгнула носом и перестала реветь окончательно. Верка недоуменно пялилась на купюры. Я молчала.

Мать разозлилась и хлестнула меня по щеке:

– Вот я покажу твоему хахалю! Упрячу за решетку.

Увидела кулон и рванула. Тонкая золотая цепочка порвалась, оберег полетел за тумбочку. Деньги мать спрятала к себе в карман и ушла. Надька захныкала:

– Прости, я не знала, сказала просто так! Лучше бы вместе их потратили.

Тут же сестры вцепились в меня с любопытством:

– Где ты такого нашла? Сколько он тебе платит?

Я вздохнула:

– Это совсем не то, о чем вы думаете. Он мой учитель.

Похоже, они мне не поверили.

– Любка, у тебя губа распухла. Как кавалеру на глаза покажешься? Давай мы сходим предупредим.

Ага, разбежались. Своих сестричек я отлично знаю. Решили прибрать мужика к рукам. Посчитали, что я не соперница. Да и шут с ними. Разуверять их не собираюсь. Своих проблем хватает.

Сестры еще покрутились рядом, потом куда-то исчезли. Видно, мать отпустила их гулять. Я достала оберег из-под тумбочки, но из-за разорванной цепочки надеть на шею не смогла. Подумала и положила под подушку. Легла в постель. На сердце было тяжело, щека горела. Мучила мысль, что матери я ничего объяснить не смогу.

С тех пор как я начала обучаться магии, все в жизни стало как-то непросто. Одни ночные кошмары чего стоили. В последнее время они донимали меня, едва я погружалась в сон. Причем кошмары – из сказок. Наверное, причина в том, что Карл Карлович все время приводил мне в пример волшебные истории. И ладно бы я видела Жар-птицу или Конька-Горбунка. Нет, появлялись какие-то чудовища, черти и ведьмы, настроенные ко мне отнюдь не дружелюбно. Но особенно часто меня доставал высокий темноглазый брюнет. Вроде ничего страшного в нем и не было, но при взгляде на него становилось жутко. Казалось, в его зрачках пляшут отсветы пламени. Этот тип был весьма красив, но на меня почему-то наводил ужас.

Так случилось и сегодня. Только смежила веки, и опять ОН. Я привычно зашарила рукой по груди, пытаясь нащупать кулон.

Лицо черноволосого мужчины будто стало ближе. Чем-то он напоминал моего учителя, но был гораздо моложе. Глаза брюнета полыхнули огнем. Мир закружился в водовороте. Тьма начала затягивать, дыхание остановилось. Я никак не могла ухватить оберег. Потом вспомнила, что на шее его нет, и сунула руку под подушку. Пальцы сжали прохладный металл, и я сразу же успокоилась. Почувствовала, что темнота рассеивается, и дышать стало легче.

Я поднялась с постели и поглядела на себя в зеркало. Да уж, мать постаралась на славу. Как объясню учителю? Хотя что тут скрывать? Почему-то уверена, что наставник сможет сам увидеть все, что произошло, если пожелает. Так что врать ему явно нет смысла.

Карл Карлович пристально взглянул на меня, едва я переступила порог. Мягко поинтересовался:

– Любаша, что случилось?

Я опустила голову: до чего же все-таки неприятно оправдываться. Учитель подошел и осторожно приподнял мой подбородок. Коснулся пальцем разбитой губы.

Я вздрогнула, расплакалась и все рассказала. Карл Карлович привлек меня к себе и погладил по голове:

– Я сам все улажу. Когда твои родители бывают дома?

– Завтра суббота, значит, мать с утра. Отец тоже, если не напьется где-нибудь.

– Хорошо, зайду. А сейчас садись в кресло, будем тебя лечить.

Я послушно уселась и закрыла глаза. Услышала, как Карл Карлович что-то бормочет себе под нос. Потом почувствовала его пальцы на своей щеке, осторожное прикосновение к губам. Открыла глаза и заметила его взгляд. Он смотрел на меня так, как никогда не смотрели мужчины. Я покраснела и резко поднялась:

– Спасибо, ничего уже не болит.

– Но припухлость еще осталась.

Я постаралась как можно беспечнее пошутить:

– Ничего, до свадьбы заживет.

И опять покраснела. Как бы Карл Карлович не истолковал мои слова превратно.

Учитель хмыкнул:

– Все девушки мечтают лишь о том, чтобы выйти замуж.

Я вспыхнула:

– А я – нет. Да и не возьмет меня никто.

Вообще-то я подумала о Феде. Ему-то я точно не пара. А до остальных мне нет дела. Да и беспокоило меня больше иное. Сегодняшний ночной кошмар напугал всерьез. Почему-то сначала говорить о своих снах Карлу Карловичу не хотела. Но тут не выдержала и рассказала обо всем. Особенно о странном мужчине, который появлялся в моих видениях почти каждую ночь.

– Он мне ничего плохого не делает, но я его боюсь.

Мне показалось, что учитель побледнел.

– Я дал тебе оберег. Ты его носишь?

Я показала разорванную цепочку:

– Мать решила, что мне это подарил любовник.

– Значит, тем более нужно поскорее к вам зайти.

Потом наставник быстро заходил по комнате:

– Я не ошибся. Ты хороший проводник. Но он не должен узнать раньше времени… Завтра я дам тебе другой амулет, но ни в коем случае его не теряй. Вернешь сразу, как только я скажу.

Я пожала плечами. Конечно же верну. Лишь бы сейчас избавиться от кошмаров.

Наставник немного успокоился:

– Заниматься придется еще больше. Надеюсь, ты понимаешь, на какой путь ступила.

Да уж, если и не понимала, то сегодня до меня дошло. Я шагнула за грань обычного, и обратно дороги уже не будет. Впредь следует точно следовать наставлениям учителя.

Карл Карлович выглядел усталым и рассеянным. Он предложил закончить урок и вызвать для меня такси. Я отказалась, сказала, что хочу подышать свежим воздухом. На самом же деле была уверена, что обязательно увижу ЕГО.

Вышла из подъезда. Пересекла детскую площадку.

– Тетенька, помогите завязать ленту!

Глаза девочки смотрели так умоляюще, что отказать было невозможно. Я присела рядом с ребенком. И вздрогнула, услышав шелест шин.

Подняла голову и остолбенела. У крыльца остановился автомобиль. Джип Федора я бы узнала из миллиона.

Из подъезда вышел Карл Карлович и сел в машину. Сердце запрыгало от восторга. Они знакомы? Значит, у меня есть маленькая надежда.

Федор

Я ждал наступления вечера так, как не ждал ни одного свидания в юности. Даже позвонил учителю и предложил подбросить к Сене, чтоб не тратить время, дожидаясь его появления.

Кореш встретил нас за столом. Выглядел – краше в гроб кладут. Пищу жевал без всякого желания. Чуть с большим интересом пил горячительные напитки. Жаловался на усталость и сонливость.

– Сеня, ты, кажется, заболел. Наверное, лучше лечь в постель.

Мой приятель слабо улыбнулся Карлу Карловичу:

– Федя говорит, я болен. Может, пойти отдохнуть?

Я офигел. Он что, разрешения спрашивает? Какого лешего?!

Карл Карлович вызвался проводить больного до спальни. Я было собрался пойти тоже – убедиться, что Сеня действительно заснет. Однако учитель остановил меня движением руки:

– Подожди здесь. Отведу.

Я понял куда. Прямо бес-искуситель. Впрочем, этим меня искушать не требуется. Сам всегда готов.

Наставник вернулся. Мы выпили по рюмке коньяка и отправились в парк. Я опять удивился: такое чувство, будто вся охрана спит стоя. Парни смотрели мимо нас и ничего не спрашивали. Однако эти странности меня сейчас мало волновали. Кровь стучала в висках. Думать я не мог ни о чем ином, кроме прелестей Шамаханской царицы.

Не успел прикоснуться к пологу шатра, как меня с силой втянули внутрь. Миг спустя мы катались по коврам и срывали друг с друга одежду. Кувыркаться с такой страстной телкой мне еще ни разу не приходилось. Девица отличалась просто тигриным темпераментом: рычала, кусалась, ни на миг не выпускала из объятий. И так несколько часов подряд.

Наконец мы неподвижно замерли рядом. Когда первобытный голод был утолен, ко мне вернулась способность соображать. Нужно хотя бы узнать настоящее имя обитательницы шатра.

– Меня Федор зовут. А тебя как?

Царица задумалась:

– Фьедор?.. А меня – Фаина.

– Красивое имя. Да и ты сама красивая.

Девица с удовольствием повторила:

– Кароший Фьодор. Сейчас будет маленько отдыхать, а потом снова кароший Фьодор.

Я чуть не подскочил:

– Ты снова хочешь заняться любовью?!!

Царица усмехнулась и скользнула ко мне как змея. Я с ужасом почувствовал, что уже снова на взводе. Как кореш еще жив?!

– Ты Сеню в могилу сведешь таким темпераментом, – не выдержав, упрекнул я.

Девица все прекрасно поняла:

– Сьеня – пльёхо. Фьедор – кароший. – И вдруг почти без ошибок выдала: – Сьене – билет без обрата. А все богатство – мне.

Я удивился. Вроде еле говорит по-русски, а тут так конкретно выразилась. И с чего она взяла, что богатство – ей? Друган официально оформил с ней отношения? Тогда он точно не заживется. «Хи-хи-хи! да ха-ха-ха! Не боится, знать, греха».

Хотя раньше я никогда не отказывался от темпераментных барышень, но вскоре твердо решил, что сюда больше – ни ногой. Даже ради помощи другу. Появление Карла Карловича воспринял с восторгом. Учитель проводил меня обратно в дом. И если к шатру я летел на крыльях, то сейчас еле передвигал ноги. Одно слабое утешение – свое мужское достоинство не посрамил.

После визита к царице прошло несколько дней. Карл Карлович тактично не упоминал об этом приключении и больше приглашений не передавал. Я постарался выбросить из головы свихнувшуюся на сексе телку и засел за изучение сказки. Иногда мелькала мысль, что наставник просто решил поиздеваться и придумал лажу про магию. А у меня крыша поехала, раз повелся. Но, наверное, русскому человеку традиционно хочется верить в чудеса, и с этим ничего не поделаешь. Лежи на печи да плюй в потолок, а все, что нужно, щука притащит. Или еще кто-нибудь. Хотя… Сеня-то петуха получил. Ну и девку в довесок. А вот сказку-то, похоже, не дочитал до конца.

Карл Карлович открыл еще один секрет. Все будет исполняться точно по написанному. Сначала мне придется самому воплощать сюжет, а потом уже подключится магия. Раз выбрал «Сказку о царе Салтане» – значит, надо искать трех девиц.

Я тряхнул головой и вновь погрузился в байки Пушкина. В какой-то миг мне показалось, что глаз великого русского поэта на портрете насмешливо подмигнул.

Наверное, в его-то времена были трудолюбивые девицы… А где их сейчас-то взять?

 
Кабы я была царица, —
Говорит ее сестрица, —
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна…
 

За такой не к нам, а к китайцам надо.

Вторая сеструха обязана быть поваром. А вот с третьей, похоже, легче всего. Родить богатенькому ребенка да зажить припеваючи желающих хватает.

Наставник надоел, как таракан! Бубнит одно и то же: делай так, как написано у Пушкина. И где мне искать-то этих трех сестер? Я честно попробовал. Объехал близлежащие деревни, надеясь, что авось повезет. И сделал неутешительный вывод – нормальных людей в деревнях не осталось. Несколько беззубых старух и красномордых алкашей, вот и все. Молодых девок, да еще в количестве целых трех, найти невозможно в принципе. Вся молодежь давно ушла на заработки в город.

Я сначала приуныл, а потом решил – зачем самому бегать? Есть братки, пусть занимаются. Зря, что ли, бабки этим бугаям отстегиваю? Правда, Карл Карлович предостерегал, что следовать нужно каждой букве, иначе плохо придется. Но на кой тогда быть олигархом, если исполнять все правила?

Разослал своих пацанов по области, пообещав хорошее вознаграждение тому, кто отыщет требуемое. Теперь они носились по городкам и поселкам, а я заучивал сказку. Сам не заметил, как пристрастился к волшебным историям, даже прочитал множество других. И выразил недовольство Карлу Карловичу: мол, зачем останавливаться на Пушкине? Можно найти сказки и проще, и интереснее.

Наставника от таких кощунственных слов просто перекосило. Он зашипел, обозвал меня неучем и лентяем. Объявил, что лучше Пушкина в мире никого и нет. И не будет. А он, Карл Карлович, великий магистр, первым расшифровал магический смысл его творений. И ему жаль тратить время на такого дуралея, как я.

Мне пришлось долго оправдываться. И даже распить вместе с учителем бутылку лучшего коллекционного вина. Только тогда я получил прощение.

Вскоре позвонил один из парней и доложил:

– Может, не совсем то, что нужно, но нашел.

Я хотел ответить: «Тащи сюда», но вспомнил, что моя обязанность – подслушивать беседу девиц под окном. Плюнул. Выругался. Договорился насчет вертолета. Не тащиться же на своих двоих, как сделал тот Салтан! Двадцать первый век на дворе как-никак.

Опустились на поляне неподалеку от деревни. Браток провел меня через рощицу и указал на кривобокий домик у самого леса. Я махнул рукой охране:

– Дальше сам пойду.

Через заросли бурьяна и крапивы пробрался к открытому окну. Из хаты тянуло кислыми деревенскими щами. Неопрятно одетая девка у стола, заставленного грязной посудой, чистила картошку. Вторая, пристроившись возле печки, вязала носок. Третья сидела на широкой лавке и грызла семечки. Первые две были тощие как жерди. Хоть сейчас на подиум! Третья оказалась весьма дородной, грудастой, с рыжими волосами и веснушками. Я вздохнул. Нет нужды угадывать с трех раз, которая предназначена мне в суженые.